Текст книги "Александр и Роксана"

– Монолох! Подойди, – сказал царь. Сегодня он еще даже не открывал рта для разговора. Поэтому его голос вышел хрипловатым.

– Я пришел.

– Монолох… Что, если на сегодня повременим с проскинезой3232
  Проскинеза – церемония, при которой по традиции персидских царей участники пира, припадая губами к рукаву царя, в поклоне приветствуют его. Эту церемонию особенно ненавидели греко-македонская знать и были поголовно против нее.


[Закрыть]?

– Почему? Скажешь причину?

– А какая причина нужна? Не хочется мне.

– Вот оно как! Дело не в желании, ты не осмеливаешься.

– Ну всё… хватит. Если ты не понял, значит никто не поймет. Все сделали по-прежнему?

– Конечно, Александр. Если бы ты был не царь, а простой князь, который не знает, что делать из-за своего богатства, эту традицию можно было соблюдать от случая к случаю, а то и вовсе забыть. Но твое несчастье – быть царем. Пусть близкие тебе люди брыкаются, пусть целуют твои руки, но даже сами они могут не понять твою нерешительность, в то время, когда они близки признать твое божественное происхождение, признать, что ты воспарил ввысь над ними, что ты теперь царь не только Эллинского союза, но и всей Персии. Поэтому ты, царь, должен потерпеть час восседания на золотом троне в своих расшитых золотом одеждах. Ты сиди. А я понаблюдаю, кто как ходит, кто смеется, кто говорит с иронией и насмешкой. Так ты будешь точно знать намерения и умыслы своих соотечественников. От этого вреда не будет.

– Пусть будет так. А ты умен, Монолох.

Спокойствие Мараканда, то, как встретили его жители, пусть и не с радостью, но и без вражды, успокоило Александра. Облачившись в торжественную одежду по персидскому образцу, он крепко расположился на золотом троне, установленному на почетном месте. Подобно цветнику, у его ног разместились красавицы из его гарема. Великан Аристофан своим косым взглядом внимательно осмотрел расположение стражников и их оружие. Все было готово. Впереди в приемном зале были еле слышны голоса первых прибывших.

– Кто прибыл? – Вопрос был адресован Монолоху.

– Старики. Лисимах… А дальше сам знаешь. Только было бы правильно, чтобы ты сам был наготове.

– Что ты имеешь в виду?

– Я весь день обходил войско. Твои люди, завидев, меня тут же переставали говорить. Но я успел услышать некоторые сплетни. Сегодня и твои люди, и красавицы, которых молодые аристократы набрали в Мараканде, кажется по-особенному готовятся к пиру. Их сердца рвутся на праздник.

– Причем тут Мараканд? – гулким басом раздался голос Аристофана. – Это царский дворец или рынок? Или мало им сучек с гарема? Теперь они собираются привести кого попало с Мараканда. Так не пойдет! Пусть только посмеют прийти. Схвачу их за ляжки и брошу так, что окажутся по ту сторону стены.

Александр не издал ни слова. Монолох ухмыльнулся.

– Молодые аристократы – самолюбивый народ, Аристофан. Они молоды, горячи, как бы не началось побоище.

– Да если начнется, куда они денутся. Если думают, что невредимыми пройдут через пять рядов охраны, то пусть сами знают. Кто эти красавицы Мараканда? Откуда я знаю, где у них спрятан яд, в каких расселинах они затаили отравленное шило. Получается, утехи молодой знати важнее благополучия царя?!

– Александр! У меня есть одно предложение… Разве не эти молодые глупцы, подражая Каллисфену и Клито, отказываются от проведения проскинезы? А если впустим тех маракандских красавиц. После чего под предлогом особого расположения проведем красавиц Мараканды в отдельную комнату, что по ту сторону царского трона. Объявим, что этот комнату мы посвятили молодежи. А молодые аристократы, тем временем, чтобы пройти к своим красоткам, будут вынуждены припасть губами к подолу его мантии. Ну как, а?!

Аристофан сильно нахмурился. А Александр и Монолох засмеялись, хлопая друг друга по плечу.

Вечер начался по плану Монолоха. О красавицах Мараканда было сказано не зря. Их изящество, тонкость и упругость их тел, их бархатистая, бледно-молочного цвета кожа удивили царя. Особенно его поразила горделивость в их пронзительных больших глазах, непринужденная красота в их движениях. Наложницы, которые сопровождали его еще с Персии, казались бесчувственными живыми куклами, обученными ежедневным обязанностям, изящными птицами с обрезанными крыльями. Александра очаровали эти маракандские красавицы, в одежде которых не было ничего особенного, но они привлекали его то ли своим белым мраморным телом, то ли своим сиянием. После того, как девушки прошли в комнату, царь приказал закрыть двери. Сам же вскочил со своего места и уже был среди тех самых красавиц. По знаку Аристофана три стражника тут же оказались около царя. Александр, пройдясь по краю комнаты, осмотрел красавиц, которые не смыкали глаз. Его тело охватило вожделение, которое долго не давало о себе знать. Он прошелся и указательным пальцем позвал вперед трех девушек из стоящих в ряду. Этих трех красавиц греческие служанки царя увели, чтобы подготовить их к предстоящей ночи.

Как начался вечер, три парня угрожающе обратились к Аристофану:

– Где наши красавицы?!

– Монолох! Объясни-ка хорошенько знатным господам… Монолох с улыбкой посмотрел снизу вверх.

– Я не буду спрашивать ваши имена. И сами вы отойдите в сторону. Ваши красавицы ушли на проверку. Вы что, решили доставить царю сакских шпионов? Для вас самих лучше забыть о них. Иначе завтра останетесь под грудой камней…

Аристократы испуганно побледнели.

– Вот это да, как бы этот дворец не оказался капканом… – Так они разошлись.

Отдохнувшие в передней зале и весьма разгоряченные персидские сатрапы, дворцовые советники как попало подходили к царю и, целуя полы его мантии, рукава, руки, выказывали образцовое превосходное следование традиции, достигшее целого искусства. После персов подошел высокий, словно тополь, Гефестион, который припав на одно колено, коснулся губами царского рукава. Глаза его сияли. Александр с трудом сдерживался, подавляя в себе смех. Будто этого было мало, когда Гефестион мигнул царю, тот вынужденно ущипнул себя сильно за бедро, и сосредоточив свое внимание на больном месте, еле перестал смеяться. За Гефестионом подошел Павсаний, следом прибыл Кратер. Кратер поклонился царю ничем не хуже персов. Наблюдавшие за всем этим издалека товарищи Каллисфена и собутыльники Клито захохотали. Единодушные с Каллисфеном и Клито знатные люди не стали соблюдать проскинезу. Они максимально давали понять, что никогда не отступят от своих намерений и что надежды царя напрасны. Царь же все видел, слышал и чувствовал.

После того, как проскинеза закончилась, начались громкие песнопения. Несмотря на то, что напевы Эллады были по душе, они не смогли разгорячить, окунуть в веселье.

После сдержанных, чистых песен Эллады дворец наполнила восточная музыка на персидский манер. Между тем возлияние усиливалось. Люди царя, собирались по двое, по трое, сталкивались между собой, обнимали и целовали проходящих мимо женщин, постепенно выходили из пьяного угара. Царь ходил вместе с Гефестионом и Кратером. Оказавшись рядом с Каллисфеном, царь, еле сдерживая внутри себя злобу, сказал:

– Вы не пришли на проскинезу, великий… Как бы сказать? То, что великий, правда. Но сказать «великий поэт» – сам не согласится, историк… но он не историк. Великий восхвалитель! А, А, кажется, я нашел верное слово, Гефестион?

– И правда восхвалитель. Но чтобы стать великим восхвалителем, нужно прослужить еще десять-пятнадцать лет.

– Мое восхваление соответствует командованию войсками царя. Я не могу превзойти более этого, ваше величество! Будь царем хоть тысячи земель, но царь один лишь человек. Он все равно не превзойдет силы, мощи и ума одного человека… Прошу меня простить. – Каллисфен насмешливо улыбался. Александр не растерялся.

– Какую там оценку давал Демосфен, Монолох?

– Аа а а… На произведения восхвалителя? Сейчас… Демосфен написал так:

 
«Каллисфен слагает стихи,
Подобные скрипучей повозке.
В его длинных одах
Не найдешь и ума отголоски…»
 

Каллисфен помрачнел.

Царь достиг желаемого и пошел дальше. Злоба царя на Каллисфена уже не усиливалась, но и не угасала. Понимая, что первопричиной разнузданности Клито являлся Каллисфен, Александр много прощал своему родичу. Но Клито, не понимая этого, все больше и больше обижался на Александра, в конце концов обида переросла в открытую враждебность. Его враждебность можно было распознать, лишь раз взглянув на него, по его словам, глазам, по злопамятности, бушующей в нем. Александр думал, что ситуацию с ним можно будет исправить. Весь этот щедрый пир он устроил для того, чтобы помириться с Клито. Клито никогда не был против вина. Но и не перебарщивал с ним. При этом по обыкновению он свирепел и бесновался. Если он не опускался ниже этого состояния, то считалось, что пир для Клито прошел хорошо.

Царь с друзьями приблизился к Клито.

– Клито! Выпьем за Мараканд! – сказал Александр. Все молча опорожнили кубки.

– У меня есть одно предложение, – ухмыльнулся Клито. – Ну-ка, наполните кубки! – Клито заговорил.

– Выпьем за царя Александра, принявшего в степи шальную пыльную, бурю за саков и затрясшегося от страха так, что зуб на зуб не попадал! За то, что вспорол брюхо негодному ветру! Ха! – А ведь и правда, совсем недавно Александр, приняв пыльную бурю и вихрь за саков, громко раздавая приказы, готовился к битве.

Александр швырнул кубок в грудь Клито. Клито устремился к царю.

– Зачем ты ходишь здесь, если боишься не то что саков, а даже ветра, дующего с их стороны? Почему не возвращаешься?! Больше нет теперь побед. Ненасытный! Злодей. Для тебя смерть эллинского воина, что смерть мухи, все равно. Тебе мало собранных богатств? Или же собираешься возвести золотую гору своей матери Олимпиаде?

– Ты не пьян, Клито! Но ты и не так умен, чтобы говорить такие слова. От твоего рта несет погаными замыслами Каллисфена. Ты стал его марионеткой, слепым орудием его воли. Вот, что досадно. Твой предел – быть кукушкой Каллисфена.

Клито устремился к Александру. Александр тоже не отступал. Обоих люди еле разняли, Клито увели на улицу. Только когда суета улеглась, Клито зашел внутрь. Зашел и тут же разом опорожнил чан с вином. Выбросив пустой чан через голову, он заговорил, гневаясь пуще прежнего.

– Александр! Я бы простил все твои дела. Но не мне прощать или не прощать тебя – а Великой Элладе. Ты обманул Эллинский союз. Твое нынешний статус – персидский царь. А имя тебе – предатель.

Стоявший в шести-семи шагах Александр с удивительной быстротой вынул из ножен находившегося рядом воина-стражника меч и вонзил его в грудь Клито. Клито побледнел, не в состоянии произнести слово упал на правый бок и отдал душу. Первым же подбежавшим к нему был Александр.

– Клито! Брат! Клито! Не умирай! Клито! Прости! Клито, ты же сам! Сам! Клито! – Александр вскочил и вынув свой кинжал, ударил себя им. Но огромная рука Аристофана успела его остановить. Тут же отобрав кинжал, Аристофан собрал во дворце все колющие и режущие предметы, не оставил даже мотка бечевы, чтобы не дать удушиться. Гефестион и Аристофан сделали все, чтобы уберечь Александра от несчастного случая. Аристофан и Монолох три ночи не смыкали глаз. Александр три дня лежал рядом с Клито. Отказывался от еды и питья. В конце концом Гефестион, а также пришедшие прошлой ночью Птолемей, Кратер, Лаг, Пердикка, Никонор, Селевк, Леоннат, Марсий собрались и приняли решение. Они построили войско и сообщили, что эта смерть явилась несчастным случаем, произошедшим между равными по происхождению членами царского семейства. Сейчас Александр в тяжелом положении. Трудно винить его больше, чем он сам. Самое правильное – простить царю его горячность, поднять его дух. Вот такая была проделана Гефестионом и другими сподвижниками царя большая работа. После этого эта большая группа во главе с Лисимахом пришла к Александру. На лице Александра не было ни кровинки. Трудно было понять, слушает ли он, либо же просто сидит, не внимая сказанному. Но все, что должно быть сказано, полностью дошло до него. Только когда было сказано, что войско не считает его виновным, он навострил уши. Через некоторое время он сбросил с себя лишние одежды и вытянувшись как проволока, встал со своего места.

– Клито проводим в последний путь как истинного полководца, как настоящего героя. Приступайте к делу!

После небольшого безмолвия он вынес решение по Каллисфену.

– Найдите в Мараканде подходящее место для тюрьмы. Следующие оды Каллисфен будет писать там. Не бейте, не колотите, не отказывайте в еде и питье. Но чтобы впредь он ни с кем не говорил, не общался, никого не видел. Того, кто встанет на сторону Каллисфена, ждет только смерть. Каллисфен до конца своих дней не будет видеть света. Атарий здесь? Атарий сейчас получишь приговор. Возьмешь с собой отряд. Тебе поручаю только что сказанное.

– Будет сделано, господин!

– Метрон! Кэн!.. отнять у щенков Каллисфена – тех молодых аристократов все оружие. Держать их отдельно от войска, по установленному режиму. Кто был тем пажом, который хотел убить меня? Гермолай? Нельзя убивать незрелого человека. Пусть отправляется домой, на родину. Верните с двумя его друзьями на воловьей телеге. Если доберутся, не найдется человека, который расскажет больше сплетен. Не доберутся, ничего не поделаешь. До этих земель они благополучно дошли, следуя за войском. Теперь пусть сами ищут дорогу, пусть сами укрываются от врагов и попробуют пройти военную школу без наставника. Завтра же снарядите всех в путь.

Александр задержался в Мараканде на семнадцать дней. Через пять дней дошла весть о Гермолае. Саки-усуни пленили троих и отправили в ставку саков-тиграхаудов. Александр услышав это… засмеялся. После чего, оставив трехтысячный гарнизон, поделил армию на три части. Первая часть направилась к крепости Таскала, вторая – к столице усуней Чигу, третья – отправилась в главный город кангюев Битан. Из них все, кроме Таскалы, не были большими городами, у них не было даже стен. А Таскалу Александр считал настоящей проверкой прочности саков, и целью, которая могла раскрыть их слабые стороны. Ее нужно обстоятельно разведать и хорошо подготовиться. Три войска направились в три стороны, а Александр решил провести зиму под Нутеком. Но когда жизнь протекала по воле человека. Все вмиг поменялось. Только Александр начал привыкать засыпать под завывания сухих ветров Нутека, как его застало врасплох одно происшествие. В Мараканду тайно проник отряд Спитамена и, вырезав две тысячи воинов, отправился в путь. Когда Александр услышал эту новость, Спитамен уже дышал ему в спину. Александр был вынужден приостановить походы в Битан, Чигу и Таскалу. Нужно было еще многое узнать. Не делая шума, вызвал Леонната. Дал Леоннату тайное поручение. Он во что бы ни стало должен был найти Заку, соперника Спитамена, который не остановится ни перед чем, чтобы занять место последнего. Наконец испуганный Зака предстал перед Александром. Он тут же занял место во дворце. Чтобы закрепить свое счастье, ему нужно было принести голову Спитамена. Зака сделал все возможное для этого. Чуть больше чем через год Зака подкараулил Спитамена и обманом захватил его. Доставив его голову Александру, он занял обещанное место.

ЧЕТВЕРТАЯ ЧАСТЬ

І

Александр терзался мучениями. Он не мог забыть угрюмый облик Спитамена, отдельно лежащие его голову и тело. Благородный царь пережил и степную жару, и холод. В один миг рухнул Спитамен, словно величавый тополь с развороченным корнем… «Царь-богатырь, герой» … Лучше и не скажешь. Встретив македонцев на Жейхундарие, более тысячи воинов утопил вместе с конями. Пал героический царь, постоянно беспокоивший Александра. Пятеро сакских царей в течение трёх лет жили в согласии, поддерживали друг друга. Они связали Александра по рукам и ногам, не давали ему идти вперёд. И вот погиб один из них. Такая потеря заставит их задуматься или закалит? У кого нет таких, как Зака? Только у саков есть ещё десяток надёжных царей. Спитамена убили, место его сразу занял другой. Царём провозглашён его младший брат. Тогда кто же, что выиграл?

Зимние месяцы с 328 года до начала 327 года… Для Александра они были изнурительными. Но и этот период прошёл. Теперь пришло время широких размышлений, время принятия новых решений. Сначала он съездит в Александрию Эсхату3333
  Александрия Эсхата – Дальняя Александрия. Ныне Ходжент, Таджикистан


[Закрыть]. После этого навсегда посвятит себя армейской жизни.

Александр приехал в Александрию Эсхату и воспрял духом. Здесь будет построен опорный город. Варвары3434
  Варвар – понятие «населявшие равнину не греки».


[Закрыть] и уставшие от войны пожилые воины прошли Персидскую империю пешком. За эти четыре года они пристрастились к бесплатному вину, крайне обеднели. Совсем высохшие, истощённые пьяницы, разношёрстная масса людей с островов Крит, Кипр. Им теперь предстоит возводить будущую Александрию Эсхату. И для них никакого требовательного руководителя не надо. Может быть, война – явление, невольно соприкасающееся с человеческой природой.

Люди превратились в пустых кукол. У них исчезли чувства, перестал работать мозг. Четыре года они находились под покровительством персов, три года – саков, сами ничего не решали. Скажут ложиться – ложились, скажут вставать – вставали, приказывали нападать – нападали. Их сердца застыли, как нарост на берёзе. Теперь в них заиграла кровь. Стали общаться с местными племенами, узнавали у них, где можно найти слоистый камень, жёлтый грунт, деревца. Им казалось, что жили в радости. Александр радовался отсутствию здесь дурных мыслей. Никто его ни с кем не сравнивал. «Строится новая империя Великого Александра!» – наполнялась гордостью душа царя. Вооружение семи тысяч эллинов было при нём. Ежедневно отряд из трёхсот человек несли службу. Они остерегались тайных действий степняков.

В горном и лесистом краю Македонии с обширными водами Афанасий пас коров. Он отличался непреодолимой природной силой и внутренним огнём. Благодаря этим своим качествам стал телохранителем царя.

Однажды он упал с коня и сломал ногу. Сломанная нога зажила неудачно. Афанасий прихрамывал, так как нога снаружи деформировалась. Стал ходить, встряхивая её. Александр безупречно служившего ему защитника назначил сатрапом. Отныне тот владел Александрией Эсхатой. Афанасий никогда в жизни не был правителем. Покорно принял предложение. Почувствовал себя властелином. Если боится, то только бога и царя. Больше никому не подчинялся. Царь открыл ему сокровища, определил хранителя, выделил ему немало золота-серебра. Афанасий сначала построил дворец царю. Себе он построил дворец поменьше царского.

С разрешения Александра Таис женила Афанасия на одной из царских гетер. Целомудренная македонская красавица оживила дворец, наполнила его жизнью. Афанасий был благодарен. Недавно вступивший во владение землёй сатрап стал приобщаться к политике. В молодости он думал о том, что не сумеет себя проявить. Это было от замкнутой жизни. А теперь его вся Эллада знает. Следующий после Аристофана телохранитель царя в греко-македонской армии был борцом. Ему не было равных в этом искусстве. Теперь он наместник, получивший власть в Александрии Эсхате из рук самого царя. Правда, на Афанасия поступало много жалоб. Жаловались, в основном, на свирепость наместника. С тех пор, как одна нога стала ущербной, Афанасий не слезал со своего сильного гнедого коня. Он два-три раза в день объезжал строящийся город. При виде выпивающих или отдыхающих в тени людей он свирепел. При этом не слезал с коня, с силой отрывал от земли провинившегося. Избивал его до крови и оставлял скулить, как бродячего пса. Александр сделал ему замечание, слегка ударив плетью.

Сегодня народ тебя боится. Завтра взбунтуется. А потом выступит против тебя. Править народом очень трудно, мой герой. Иногда кого-то накажи перед народом открыто. Иной раз его же похвали перед всеми за труд, за героизм. Держи поводья равными. Сурового человека народ любит, если он сам честен, если он с народом делит трудности. Самое главное, пусть будет справедлив, относится ко всем одинаково. Ты с этих пор отец этого города. Ведь отец никогда не ломает хребет своему дитя?

Афанасия бросило в пот. Царь говорил о случае, действительно имевшем место. Одного критского фалангиста в сильном гневе Афанасий убил перед народом. Тот выпивал и пристрастил к алкоголю других. Сам же отлынивал от работы, устроил драку с местным населением, Народ всё простил наместнику. Тот не давал больше повода. Афанасий с рассвета до заката неустанно строил город. Вовремя доставлял еду работникам, заботился о них.

Царь спросил у Афанасия, в чём он нуждается, заставил конторских людей всё записать. После этого царь пообедал во дворце, спешно отправился в Нутек. Увидит ли этот город царь или нет – неизвестно. Но средства, запрошенные Афанасием, он ему даст. Нет сомнения, что они будут использованы для дела. Он верит, что на этом месте будет стоять опорный город Александра. Афанасий – надёжная, подобно горе, его опора. Он с сожалением простился с ним.

Александр в своих мыслях оказался в другом мире, не слышал ни топота конских копыт, ни голосов толпы, ведущей разговоры. Охвативший его мысли мир сейчас не впереди, а в только появившемся новом городе. Царь всю зиму не шёл ни на какие действия, держал себя, других в утомляющей нервы готовности. И сейчас отдалился от кровопролития, от смерти, от неизвестного мира. Александр окунулся в мирную жизнь. Он находился в расслабленном состоянии. Мирная жизнь – до чего же чудесный мир! Нет ничего подобного ему. Но настанет время, и для Александра установится такая жизнь. Для этого к мечте стать властителем мира надо идти верными шагами.

Афанасий строит Александрию Эсхату. После победы Александр сам построит чудесный город. Он в пять раз будет превосходит Персополь. Этот город станет столицей мира. В центре него, на горе ли, на холме ли, в притягивающем взор издалека дворце из белого мрамора будет сидеть великий Александр. Вся мощь этого дворца распространится во все концы света.

– Александр! Стой!

Гефестион со ста телоидами, взяв две фаланги царя, ушёл вперёд. Царь придержал коня. Македонцы шли по плоскому холму. На западной стороне холма росло дерево. Оно было похоже на гриву коня. Группа Александра, двигаясь под тенью этой гривы, увидела сакских охотников. Охотники устроили беспорядок на равнине. Это увидел Гефестион. Верный друг в первую очередь думал о безопасности царя. Сразу с первого взгляда он не заметил, сколько было саков. Просто рванул вперёд, прикрывая впереди идущего друга.

Он остановился возле разросшегося тальника. Македонцы все слезли с коней. Для них место, где они остановились, было лучше амфитеатра. На равнине как будто степные гладиаторы показывают искусство, соревнуясь в фанатизме.

Внизу три группы всадников гнались за тремя табунами антилоп. Антилопы, проскакав немного, увидели низменность, где можно спрятаться, рванули в другую сторону. Тогда и саки потянулись вереницей, пытаясь повернуть косяк. Не просто разворачивали антилоп, мчались на конях, опрокидывали вожаков. После этого напуганный косяк дугой развернулся в ту сторону, куда его направляют. Мчатся в пыльной степи антилопы и гонцы. Двести, триста охотников на бодрых конях стоят в ожидании. Они расположились цепью, подготовили стрелы. Некоторые из них сидели на почернелых, гранёных камнях, многие затихли на конях.

Македонцы посчитали правильным досмотреть охоту до конца. Вон, первые из трёх косяков антилоп перескочили через рвы, утёсы. В этот момент раздалось гиканье. Охотники одновременно двинулись вперёд. Замедляясь, как будто два крыла, скрутились внутрь, приготовились стрелять по косякам антилоп. Примерно более двухсот степных дикарей оказались в окружении. Остановить животного с налитыми кровью глазами можно было прямым нападением на него. Саки загикали, ударили в литавры, били в барабаны так, что земля дрожала, подняли на уши степь. Не зная, погибнут ли, выживут ли они, крупные из антилоп отделились, перепрыгивая через охотников. Но в момент взлёта погибали от стрел, падали на землю. Большая часть степных дикарей совершали необычайные прыжки. В какой-то момент они поплыли, словно рыбы в воде. Вторая, затем третья масса стала ударяться о первую, и тогда началась настоящая бойня. Антилопы, как в пучине воды, немного потоптались на одном месте и сломали строй охотников. Проходили вереницей, крадучись уходили. Охотники, объединившись по два фланга, кидали копья, натягивали стрелы. Так они сокращали цепочку антилоп, крайних уничтожали. При всём этом они мастерски сидели на конях, ловко бросали аркан, накидывали шесты, валили животных на спину. С близкого расстояния били по лбу. Словом, вошли в азарт особого искусства.

Охотники быстро повернули коней. Они громко смеялись, напевая песню. Как будто что-то почувствовав, направились прямо к тому холму, где стоял Александр. Царь глянул на Гефестиона. Гефестион окинул взглядом, вновь севший на коней отряд. Численность саков превышает. Но разве бог не предписывал ли всегда Александру воевать с врагом, численностью превышающим его войско? Перед ними не кочующий мирный народ, а сакские воины с разгорячённой кровью, вооружённые до зубов.

– Гефестион! Рискуем! – Александр заёрзал на коне.

— Царь! Спокойствие! Ведь кто боится, тот первый бьёт? Сначала я выйду из засады с десятью воинами. Вы растянитесь на два крыла, будьте готовы к окружению. Будьте готовы внезапно ударить сотней!

— Пусть будет по-твоему, Гефестион! Давно не проливали кровь, не разминались. Посмотрим на их искусство. Мы ведь не антилопы…

Цепочкой идут охотники. Время от времени слышатся голоса. Громогласно смеющегося мужского голоса не слышно. Сплошной пронзительный крик, звонкий смех. Царь удивлён. Не успел он поразиться тому, что охотники разгромили степных дикарей, быстро собрали разбросанных животных, погрузили в телегу. Увидев идущую цепочку, он всё понял.

Охотники прошли по равнине, задержались на низкой стороне. Расстояние было таким, что чётко не видны лица людей. Всё спокойно. Между ними осталось семьдесят-восемьдесят шагов.

И здесь со стороны молодого дерева вышел Гефестион со своими десятью людьми, пошёл против них. Охотники сразу вытащили из ножен штыки, без заминки, слаженно поделились на две группы. Они так же, как до этого окружали антилоп, принялись обходить издалека отряд Гефестиона. Гефестион не увидел ни одного воинственного движения со стороны идущих групп. Он приблизился к воину посередине, сидящему на скакуне. Охотник повернул коня, поднял левую руку. Движение остановилось.

Воин вложил штык в ножны, выступил вперёд. Увидев это, Гефестион отошёл на двадцать шагов и остановился.

— Кто такие?! Что здесь делаете?!

У Гефестиона закружилась голова. На воине доспехи, снаряжение настоящего батыра, а голос девушки шестнадцати-семнадцати лет. Гефестион внимательно посмотрел. Правда, это была девушка. В армии царя Александра есть женский легион под командованием Таис Афинской, то есть и у саков есть такой легион?

Гефестион на вопрос девушки-воина дал знать, что не понимает её. Девушка перешла на греческий язык, стала задавать вопросы. У Гефестиона потеплело на душе.

– Мы люди Александра Великого. Посмотрели места охоты, хорошо отдохнули.

– Конечно, это охота. Но это один из приёмов подготовки к сражению с Александром. А вы с каким намерением вышли к нам? Хотите войны, мы готовы!

– От войны мы не бегаем. Но оценит ли царь войну с девушками – спросим сначала его самого. Александр! Александр!

Широкогрудый Буцефал вышел, раздвигая тальник. У царя две фаланги. За флагом идут три телохранителя.

— Ваше величество, сын Зевса, повелитель мира Александр Македонский! Слышали ли? – так Гефестион представил легендарного Искандера Зулькарнайна. В голосе Гефестиона была наигранность.

— Слышала, – сказала девушка-воин. – Только повелитель мира – преувеличение. – Увидев, что сакский воин не мужчина, а молоденькая девушка, царь успокоился. Мало этого, так она свободно ответила по-гречески. Девушка-воин надела плотно шлем. На ласковые, как в чудесный день синева в озёрах, глаза падала тень. Но даже несмотря на это, царь успел заметить красоту девушки. Всей душой он чувствует, что видит необычайно лучистый мир перед собой.

Белолицая, жемчужные белые зубы, напевный голос проникает в душу.

Девушка-воин тоже впилась взглядом в царя. Александр, не показывая беспорядочное волнение внутри, равнодушно спросил.

– В легионе одни женщины же?

– Незамужние девушки.

– О-о! Гефестион, да ты прямо сейчас встретил пятьсот невест.

– У нас есть только один путь получить невесту.

– Какой?

– Девушка и юноша выходят на состязание. Только победивший парень достигнет цели.

– Это традиция, или хотите показать нам свой нрав, красавица?

Не распыляйтесь, называя меня красавицей. Прямо сейчас не тот случай, чтобы смотреть на красавиц. Ваш друг пришёл без оружия, поэтому и мы выразили мирные намерения. Если хотите узнать, насколько вооружены сакские девушки, чтобы стать невестами, пусть выходят ваши юноши. Девушка-воин заговорила возбуждённо, звонко сверкнув взмахом булатного клинка. При виде этого весь отряд взметнул штыки к небу. Царь не дрогнул.

– Я не скрываю, кто я. Можно ли узнать Ваше имя?

– Роксана! – штыки снова скользнули в ножны.

– Прекрасно! Из какого царства саков? Я саков не делю. В каком бы царстве не была – я Роксана. В великой степи Роксана одна.

– Каким образом выучили греческий язык, Роксана?

– Если Вы правда царь Искандер, то ответьте сами… Какие племена были разбиты македонцами в Согдиане, Бактрии, помните, царь?

– Греки-бранхиды!.. Теперь понятно. Гефестион, пожелаем предводителю легиона девушек счастья! Пусть станет супругом ей самый сильный в мире человек! Мы – армия. Наше ремесло – война. Но перед вами – мы мужчины, поэтому, если в спину выстрел прозвучит, не обидимся. Прощайте! Мы ещё встретимся!

Царь резко повернул коня и уехал. Гефестион украдкой ласково посмотрел на девушку. Сверкая белыми зубами, она весело смеялась. Не доехав до Нутека, Александр узнал, кто это степная красавица. Роксана оказалась дочерью царя кангюев Оксиарта Байтака. После этого стараясь не потерять из виду туманный образ Роксаны, сам стал готовиться к захвату Таскалы, города того самого Оксиарта Байтака.

С зимних месяцев 328—327 годов македонская армия к весне, как после болезни, не отличалась уже героическим пылом. Не было у неё и оперативности, как на земле персов. Семь лет дружно жило войско. Отработанные действия казались гармоничными. Александр замечал это. Таскалу они сами называли Согдийским Утёсом. Взятие крепости признавал делом чести, оживлением армии. У македонцев руки отвыкли от войны. Они не видели ничего интересного в следующих сражениях. Надо разогреть им кровь. Александр объявил, что первой группе, взошедшей на эту твердыню Таскалы, он отдаст по двенадцать талантов. Второму, третьему потоку тоже учредил приз. А самому последнему – триста дарико3535
  ¹ Дарико – деньги Дария. Деньги македонцев появились во времена отца Александра, иногда их называли «Филлипок». ² пелтасты – вооружённое конное войско


[Закрыть].