Текст книги "Важнее и сильнее всего… Повествование о запутанной жизни"

Важнее и сильнее всего…
Повествование о запутанной жизни
Илья Тамигин

Москва, Москва, моя Москва

Моя красавица

Песня

Куба, любовь моя!

Остров зари багровой!

Другая песня

Посвящается моей жене Наташе

© Илья Тамигин, 2017

ISBN 978-5-4490-0696-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От Автора

В основу сего произведения положена история, рассказанная мне много лет назад моим другом Сергеем Г. Конечно, я её творчески переработал. В романе нет ни капли вранья, только иногда вкраплен кристально чистый вымысел. Тем не менее, с прототипами главных героев и героинь я был знаком лично, хотя поверхностно и недолго. Разумеется, все имена изменены. Все географические названия, секретные объекты, растения, животные, насекомые, рецепты блюд, фасоны одежды и интерьеры, а также синий цвет выдуманы нарочно. За любые совпадения с реальной жизнью Автор ответственности не несет. А если кто-нибудь, тем не менее, уловит в персонажах сходство с собой, то пусть гордится, что ему так повезло!

Глава нулевая

Высокое синее небо с важно плывущими облаками простодушно отражалось в зыбком зеркале маленькой речки. Речка была мелкая – в самом глубоком месте по шею. Это облегчало задачу двух ребят, с фырканьем нырявших под глинистым берегом.

– Уй, зараза! Кусается! – темноволосый парень высоко вскинул руку с кровоточащим пальцем.

В руке был зажат крупный рак.

– Ну, а ты как хотел? – пропыхтел его товарищ, с усилием поворачивая под водой корягу, – Животинка имеет право на самооборону… Давай, пошарь тут, а я подержу!

Под корягой обнаружилось ещё три рака.

– Может, хватит, Сереж? Полведра уже есть!

– А ты что, замерз? Работай, раб, солнце ещё высоко!

– Не, ну их на фиг! Давай, правда, отдохнем!

Сергей пожал могучими плечами и отпустил корягу. Парни вылезли на берег, собрали раков в ведро и присели у костерка. Рядом стояли велосипеды и валялась одежда. Вытерев руки о траву, оба неумело закурили. Им было по семнадцать, и после десяти лет заключения в школе душа требовала чего-нибудь эдакого, бунтарского. Сигареты и пиво, ждущее в погребе на даче (целых четыре бутылки!), как нельзя лучше годились для старта новой, взрослой жизни. Пиво и раки! Вообще, солидно, по взрослому!

– Миш! – позвал Сергей, выпуская дым через ноздри, – А может, ну его, твой институт? Давай лучше махнем куда-нибудь, наймемся к геологам… или археологам?

– Не, я рисовать хочу… Да и родители расстроятся.

– Ну и пусть! Порасстраиваются – и успокоятся. Зато будешь самостоятельным и независимым.

– Лениво, Сереж! Ну, какой из меня рабочий? Там же лопатой придется эксплуатировать, а мне это трудно!

Друг хмыкнул и ничего не ответил.

В этот момент из-за кустов вразвалочку вышли пятеро. Резиновые сапоги с закрученными вниз, наподобие ботфорт, голенищами, длинные, до плеч, сальные волосы по моде позапрошлого десятилетия и характерный запах. Деревенские, значит, парни. Они были постарше Сергея с Михаилом… или просто казались старше.

– Эй, пацаны! Закурить есть?

Михаил протянул спрашивающему беломорину. Тот взял её и презрительно скривился:

– А с фильтром нет?

– Нет! – мотнул головой Михаил.

– А если найду? – строго сдвинул брови заводила и ткнул пальцем в сторону Сергея:

– А ты когда рубль отдашь?

Остальные заржали, довольные остроумной шуткой.

– Сейчас и отдам! – покладисто кивнул Сергей, вставая.

Он подошел к одежде, подмигнув на ходу Михаилу. Тот все понял, и тоже перешел в вертикальное положение, держа в руке толстый сук, которым только что ворошил костер. Сергей, делая вид, что ищет деньги в кармане рубахи, вдруг схватил щуплого главаря одной рукой за промежность, а другой – за волосы, и с разворотом швырнул его в речку. Тот даже заорать не успел!

– Поищи, рубль там, на дне лежит!

Четверо оставшихся несколько секунд ошалело смотрели, как на речной поверхности всплывают пузыри. Затем опомнились и бросились в атаку. Один, чуть задержавшись, открыл зубами перочинный нож. Михаил встретил набежавшего на него врага торцом дубины в живот. Когда тот, охнув, согнулся, добавил наотмашь по ногам. Задира не удержал равновесия и свалился в воду. Сергей, тем временем, провел два отличных удара, и один из его противников уже стоял на коленях, зажимая рукой кровоточащий нос. Двое оставшихся неуклюже пытались с разбегу сбить Сергея с ног, уже умудрившись подбить ему глаз и губу. Михаил напал с фланга и заехал тому, что пониже, по уху, но удар получился слабый, а в следующий миг нешуточная боль полоснула спину: владелец ножа достал таки лезвием! Михаил лягнул его ногой и угодил в живот. Хрюкнув, тот выронил нож и согнулся. В реку его! Ещё несколько метких ударов – и через пару минут все нападавшие угрюмо плескались по пояс в воде, ругаясь и осторожно ощупывая свои повреждения.

– Ну-ка, Мишка, дай мне дрын побольше, – попросил Сергей, – Я им вылезти не дам, а ты собирай вещи!

Когда на берегу в единственном удобном для высадки десанта месте стоит здоровенный парень с дубиной, шансы на прорыв невелики, поэтому деревенские остались на месте.

– Мы вас ещё поймаем! – злобно посулил предводитель, – На куски порвем, бля!

Сергей издевательски расхохотался, поднял дубину повыше и обрушил её на водную гладь. Полетели брызги, враги шарахнулись.

– Уходим, Серега! – крикнул Михаил, уже оседлавший велосипед.

Намокшая от крови рубашка противно липла к спине, но он не обращал на это внимания.

Сергей метнул дрын в реку и тоже вскочил на железного коня.

И парни помчались по тропинке вдоль берега. До дачи было километров пять…

– Ни фига себе! Во, кровищи-то натекло! – ужасался Сергей, перевязывая Михаила лоскутом простыни, – Ты как, вообще, нормально?

– Нормально, только голова кружится. Туже бинтуй!

– А то!

Кровотечение остановилось.

– Спасибо, комсомолец Златогор! Спас меня от смерти неминучей! Что бы я без тебя делал? – прочувствованно-трагическим голосом изрек Михаил, морщась от боли.

Сергей смутился и слегка покраснел:

– Да ладно! Давай лучше пиво пить. Тебе надо возместить потерю крови.

– А раки?

– Варятся, уже варятся!

Раки, сваренные с лавровым листом и черным перцем! Такое не часто случается в жизни! А в самый первый раз – это, вообще, восторг!

– Прямо таки ласкают пищеварительный орган! – слегка заплетающимся языком заявил Михаил, выплевывая кусочек хитинового панцыря.

Сергей захихикал:

– Хорошо тебе, боец Михайлов? – и вышел во двор отлить.

Через несколько секунд до Михаила донесся звук удара и вопль:

– Мишка-а!!!

Метнувшись к окну, он разглядел в вечерних сумерках какой-то бесформенный ком, катавшийся по земле: Серегу месили давешние пятеро. Выследили, гады! Мелькнула гаденькая мысль: не выходить, спрятаться! Могучим усилием воли Михаил подавил её и, шипя от боли в лопатке, откинул крышку сундука, на котором только что сидел. На свет явился шмайссер, откопанный прошлым летом в овраге. Передернув затвор, Михаил выскочил на крыльцо и дал очередь в воздух. На третьем выстреле автомат заклинило, но это было уже не важно.

– Стоять, козлы! Всем стоять! – заорал наш автоматчик жутким, срывающимся на визг голосом, – Убью, нахрен!!!

Деревенские, вопя от ужаса, рассыпались в стороны, оставив на земле неподвижную фигуру. Уронив шмайссер, Михаил склонился над Сергеем. Тот был в сознании, но затылок был мокрым от крови.

– Идти можешь?

– Нет… Башка кружится…

– Хреново, блин!

– Подстерегли, гады, – бормотал ушибленный, пока Михаил, пыхтя, волоком тащил его в дом, – Поленом припечатали…

Перевязав Сергея остатками простыни, Михаил задумался: друга необходимо срочно доставить в больницу, а как? Райцентр в десяти километрах. На велосипеде – сущие пустяки, а пешком, с восемьюдесятью килограммами Серегиного тельца… Нереально! Оставить его, смотаться по быстрому в одиночку и вызвать «Скорую»? А вдруг чего, поплохеет Сереге, и они опоздают…

Решение пришло простое, но эффективное. Через пять минут по дороге катилась тачка, в которой с комфортом лежал сложенный вдвое Сергей. Дело продвигалось медленно, то и дело приходилось останавливаться, чтобы выкатить транспортное средство из очередной лужи. Ноги разъезжались в грязи, но Михаил упрямо толкал тачку. Несколько раз он падал, но снова поднимался и продолжал путь. Через три часа они были в приемном покое районной больницы: перемазанный всякой дрянью (тачка была предназначена для компоста) Сергей и мокрый от пота и крови Михаил (от усилий снова началось кровотечение).

Вошел зевающий во весь рот хирург.

– Что случилось?

– Упал он, – буркнул Михаил, с трудом держась на ногах.

– А ты? Тоже упал?

– Не, об колючую проволоку ободрался…

Хирург вздохнул, ибо ясно было, что ребята побывали в драке.

Медсестра, тихо матерясь, повела парней на санобработку.

Час спустя они лежали на чистых простынях. В палате, кроме них, было ещё три человека, но они спали, поэтому шептаться можно было беспрепятственно.

– Да, Мишка, мы с тобой теперя…

– Ага, мы с тобой два берега у одной реки! – сонно перебил Михаил и зевнул с подвывом.

– Ну! И повязаны кровью! Кровные братья, так сказать…

– О! Интересная мысль! Тогда, давай дружить, кунак-побратим!

– Давай… Слушай, шмайссер жалко, засветили. Как ты не забоялся, стрелять-то?

– А что, нужно было ждать, пока тебя до смерти затопчут?

Сергей осторожно спросил:

– А реально в человека стрельнул бы?

– Не знаю, Сереж… Думаю – да.

Помолчав, Михаил успокоил:

– Ничего, я его спрятал, шмайссер-то, не найдут, а мы отопремся, если что.

Он повернулся на бок и нажал кнопку, торчащую из стены в изголовье. Оказалось, что это радиоточка. Мужской голос негромко пел песню из кинофильма «Путь к Причалу»:

Друга не надо просить ни о чем,

С ним не страшна беда.

Друг мой, третье мое плечо

Будет со мной всегда…

– Выключи, люди же спят! – шикнул Сергей.

Они все-таки поехали в то лето в Среднюю Азию – устроились рабочими в археологическую экспедицию, раскапывать какой-то древний курган. Работёнка была ещё та: таскать носилки с грунтом и прочие тяжести, копать ссохшуюся каменистую землю, и вообще – быть на подхвате. Но друзья не жаловались. Жара стояла за тридцать, пот покидал тело литрами и высыхал моментально, образуя жесткие разводы на рубашках. От этого, а также от мух, сильно чесалось всё тело. Попробовали работать голыми – получилось ещё хуже: обгорели до живого мяса! Хорошо, хоть вода была в изобилии, купаться в ручье можно было хоть три раза в день. Через месяц привыкли, загорели до черноты, похудели, набили на ладонях твердые, как янтарь мозоли. Все бы хорошо, но одолевала скука. Коллектив был приятный, но все археологи и рабочие возрастом нашим героям не соответствовали. Конечно, были песни у костра вечером под гитару, и интересные истории, но… чего-то не хватало. Город-райцентр был в двадцати километрах. Оттуда раз в неделю привозили припасы на ГАЗ-66 с брезентовым верхом, а народ отдыхал под сенью струй местного фонтана. Ну, мороженное, кино, а больше ничего за четыре часа не успеешь.

– А давай останемся и вечером на танцы сходим? – предложил однажды Сергей, – Чувихи в платьях разноцветных подарят нам свою любовь…

– А чуваки, ревнуя злобно, прольют на землю нашу кровь! – скептически продолжил Михаил.

– Да брось! Мы наглеть не будем, присмотримся, пригласим тех, кого местные игнорируют. Потому, что на десять девчонок по статистике девять ребят!

Короче, остались, не сказав о том завхозу. Машина ушла в лагерь без них.

Вечером на танцплощадке все прошло как нельзя лучше. Местные парни не задирались. Девчата попались симпатичные, не возражали, когда к ним прижимались совсем уж тесно, и даже, когда танцы закончились, позволили себя проводить до общежития какого-то ПТУ. Выбрав местечко поукромнее, Сегей целовался со своей новой подругой часа два! Михаил – только один разок, в момент расставания. Девушка была несколько разочарована столичным кавалером, хотя он и прочел ей целую лекцию о художниках эпохи Возрождения.

Встретились друзья у городского фонтана.

– Эх, жалко, в общагу проникнуть не удалось! – расстроенно пожаловался Сергей, шлепая распухшими, как оладьи, губами, – Там вахтерша – во! (При этих словах он широко развел руки!) Не обойти, не объехать!

– Что делать будем? – поинтересовался Михаил, отхлебывая из фляжки водичку, – На скамеечке до утра дожидаться?

– Да ну на фиг! Пойдем в лагерь. Всего-то двадцать кэмэ! К утру дойдем.

– А не заплутаем? – с сомнением покрутил головой Михаил.

– С чего бы? Ночь лунная, дорога на лагерь одна…

И они пошли.

Когда по грунтовой дороге едешь в кузове грузового автомобиля – это одно, а когда идешь пешком, да ещё ночью – совсем другое! Тем более в степи, или, в данном случае, полупустыне, где нет четких ориентиров. Заблудились ребята, пропустили нужную развилку.

Утро застало их, уже изрядно притомившихся, как говорят англичане, in the middle of nowhere, то-есть посреди полной ненаселенки. Дорога была, да! Но куда она ведет, было совершенно непонятно.

– Слышь, Серега, уже семь часов идем! Пора бы уже и прийти! – сплевывая пыль, прохрипел Михаил.

– Сам не пойму! – пожал плечами товарищ, – Давай сядем и подумаем.

Присели в реденькой тени какого-то саксаула.

– Лагерь от города на северо-запад, так?

– Ну…

– А северо-запад у нас во-он там! – Сергей уверенно указал пальцем… в сторону от дороги! – Блин, как это? Мы с тобой на запад чешем!

– Пойдем обратно? – без всякого воодушевления предложил Михаил, ковыряя землю под саксаулом.

– Не, лучше напрямик! Я думаю, тут километра три-четыре, – с ни на чем не основанным апломбом заявил Сергей, – Вставай!

В это момент Михаил доковырялся до неприятностей: из норки под саксаулом выскользнула змея и цапнула его повыше лодыжки!

– А-а-а!!! Ёпэрэсэтэ! – завопил укушенный, валясь на спину.

Сергей лихорадочно соображал, что делать. Вспомнился инструктаж: «Перетянуть ногу выше места укуса, крестообразно надсечь ранку, высосать кровь… Доставить пострадавшего к врачу как можно скорее…»

– Держись, Мишка, я щас!

Выдернув ремень, наложил турникет под коленом. Перочинным ножом (тупой, зараза!) чиркнул поперек ранки раз, другой. Михаил заорал.

– Чё орешь, будто тебя режут? – огрызнулся Сергей, наклоняясь к ране, из которой стекала густая темно-вишневая струйка.

В последний момент вспомнилось, что если во рту есть поврежденные десны, или трещина на губах, то яд может сделать своё черное дело оказывающему помощь… Голова непроизвольно отдернулась, но тут же стыд затопил сознание: «Трус! Если ты сейчас не решишься, Мишка помрет! Навсегда!»

Мертвое тело Сергей видел один раз, когда в прошлом году хоронили соседку, бабу Надю. Она лежала в гробу на табуретках у подъезда, неподвижная и бледная… нет, серая, и вид её вызывал ужас. Это потому, что в ней не было жизни! И если не отсосать кровь, Мишка тоже будет лежать на этой пыльной дороге мёртвый, как баба Надя, только ещё и с открытыми глазами, в которых застынет укор: «Что же ты, Серега, не спас меня от смерти?»

Содрогнувшись, Сергей пересилил себя и снова склонился к ране. Авось, ничего!

Нога у Михаила была вонючая и пыльная, и эта пыль скрипела на зубах. Солёная, с металлическим противным привкусом кровь наполнила рот, заставив кишки свернуться в узел от отвращения. Выплюнув её на дорогу, Сергей некоторое время боролся с тошнотой, затем принялся высасывать кровь снова. Минут через пять рана уже не кровоточила, и он, отдуваясь, отвалился, тяжело дыша.

– Ну, как ты?

– Ну, ты спросил, вампир! Нормально…

Но оба видели, что ни фига не нормально: нога распухала на глазах и приобретала неприятный синюшный оттенок.

– Идти сможешь, а, Мишка?

– Попробую… А куда?

Действительно: куда?

– Обратно в город?

– Пошли…

И они побрели по дороге в сторону, где, как им казалось, был город.

Через час нога у Михаила распухла вдвое. Солнце с безоблачного неба давило и плющило градусами. Сергей встряхнул фляжку: воды оставалось всего граммов триста. Он посмотрел на товарища: глаза запали, бледный, дышит со свистом.

– Пей, Мишка!

Тот приник к фляжке пересохшим ртом, сделал несколько глотков.

– А ты?

– Я не хочу…

Выкурили на двоих последнюю сигарету.

– Отдохнул? Пошли!

Михаил встал, но тут же со стоном снова сел.

– Не могу… Больно! Давай подождем, может, проедет кто…

Сергей молча взвалил его на плечи… но сил хватило только на километр. Язык распух и сделался сухой, как деревяшка. В глазах плавали огненные пятна, в висках стучало. Не дойти! Оставалось только сидеть и ждать чуда, в смысле – попутной машины.

Безжалостное солнце миновало зенит, но палило по прежнему немилосердно. Михаил потерял сознание.

«Надо дать ему воды, а то и впрямь помрет…»

Сергей наклонил фляжку и вода тонкой струйкой потекла в черный спекшийся рот… Последняя капля упала на подбородок и мгновенно испарилась. Это навело на мысль. Сергей отрезал штанины у джинсов (жаль, конечно, настоящий «Супер Райфл»! ) и помочился на лоскуты. Затем укутал одной тряпкой голову друга, а другой – свою. Стало немного легче… Долбаная дорога! Проедет ли по ней хоть кто-нибудь? Он закрыл глаза и постарался улечься поудобнее. Камни впивались в спину, но было уже всё равно…

К вечеру чудо все-таки произошло: на них наткнулся военный уазик. Два бесчувственных тела солдаты погрузили в кузов и привезли в воинскую часть, всего-то в десяти километрах. Там Михаилу ввели поливалентную противозмеиную сыворотку и отправили в райбольницу.

– Повезло тебе, джигит. Если бы не твой друг… Он тебе грамотно первую помощь оказал и последнюю воду отдал, знаешь? – качнул седой головой доктор, – Благодаря этому ты так долго продержался.

– А… сам он… как?

– Он то? Нормально! Чаю выпил целый самовар, теперь арбуз ест и икает.

Потом было ещё много всякого…

Михаил на следующий год поступил в Строгановку. Сергей пошел работать кузнецом на «Серп и Молот». Ну, а через три года и в армию.

Пролог

– Встать! Смирно!

Класс вскочил и замер.

Преподаватель сел за стол, поерзал немного, устраиваясь поудобнее на венском стуле.

– Прошу садиться.

Все дружно сели.

– Сегодня у нас новая тема: Высшее предназначение человека. На прошлом занятии мы выяснили, что у каждого человека есть некое специальное предназначение, ему не известное, как правило. И строго индивидуальное. А высшее предназначение? У кого есть мысли по этому поводу?

Класс безмолствовал.

Преподаватель пригладил волосы и встал:

– Это – любовь.

По классу пронесся шелест удивления.

– Да, ангелы мои, любовь. Специфическое состояние, возникающее между душами мужчины и женщины, духовная связь, поднимающая их на новую ступень развития, приближающая к Богу, ибо Он и есть любовь. К сожалению, настоящая любовь случается очень редко. Часто за нее ошибочно принимают влюбленность, страсть и патриотизм. Увы! Страсть переходит в привычку, влюбленность угасает. Патриотизм, или любовь к своей стране и своему народу, есть продукт воспитания. Настоящая любовь длится вечно, переходя после смерти партнеров в новое качество. Но это уже тема следующего занятия. А сейчас запоминайте: не бывает так называемой неразделенной любви, как не бывает магнита с одним полюсом. Возникновение любви непредсказуемо и не зависит от свободы воли. Человек не может разлюбить своего партнера и, соответственно, не может полюбить другого. Любовь, как и Вера, способна творить то, что люди называют чудесами, то-есть совершать действия, противоречащие законам природы данной вселенной.

Преподаватель отпил воды из стакана и продолжил:

– К сожалению, Любовь возникает очень редко, спонтанно, а потому является одной из величайших ценностей этого Мира. Люди часто этого не понимают умом, но, тем не менее, чувствуют сердцем. Они посвящают Любви множество стихов, песен, романов. Эта тема – самая популярная в их искусстве, если не считать войны и насилия. Ну, эта тема, сами понимаете, продукт работы Соседей. Сейчас я нарисую на доске график возникновения Любви на протяжении всей истории человечества…

Он подошел к доске и заскрипел мелом. Класс старательно копировал в прошнурованные и опечатанные тетради.

– Видите? Число случаев растет от столетия к столетию! Это не может не радовать!

Прозвенел звонок.

– Все свободны! А тебя, Вагабонд, я попрошу остаться.

Класс опустел. Преподаватель жестом предложил Вагабонду пересесть поближе.

– Есть мнение послать тебя на Землю. Будешь Исполнителем Желаний. У тебя, ведь, уже есть опыт подобной работы?

– Так точно! Я Золотой Рыбкой был!

– А, так это про тебя Пушкин писал?

– Так точно, про меня. Один эпизод отразил. Откуда только узнал-то!

– Тогда, так: примешь образ женщины, поселишься в деревне Ворсино, в Подмосковье. Будешь исполнять желания людей. Но только ясно сформулированные! Конкретное желание – соответствующее исполнение! Ни на миллиметр в сторону, чтобы конфуза не вышло, как с… ну, ты помнишь, с тем, который джинн из бутылки! Это первое. Второе: среди людей сейчас появилось несколько Гениев. Найдешь, поможешь им себя реализовать. И, наконец, самое главное: только что возникла новая Большая Любовь. Твоя задача: наблюдать, опекать, но в отношения не вмешиваться. Вопросы есть?

– А если у этой пары, ну, у которой Любовь, желания возникнут, и они на меня выйдут, исполнять тоже?

– Ну, конечно!

– А без их просьбы можно им что-нибудь приятное сделать?

– Г-м… Можно, но смотря по обстоятельствам, и чтобы не выглядело Чудом.

– Так точно! Разрешите приступить к выполнению?

– Разрешаю. Следующий семинар через восемьдесят лет, не опаздывай. Свободен!

– Есть! – Вагабонд, ангел второй статьи, повернулся через левое плечо и вышел из аудитории строевым шагом.