Текст книги "Избранное. Тройственный образ совершенства"

42[120]120
  1897. I. 28.
  Булгаков Серг. Ник. (1871–1944) по окончании юридического факультета Моск. унив. был преподавателем полит. экономии в Моск. Техническом учил. Защитив в 1901 г. диссертацию «Капитализм и земледелие», стал профессором Киевского Политехнического Института; в 1906–1911 гг. был пр. – доц. Моск. ун. – Работа Булгакова «О рынках при капиталистическом производстве» издана в 1898 г. Марьей Иван. Водовозовой, рожд. Токмаковой, женой Ник. Вас. Водовозова. – Щепкин, Митрофан Павлович (1832–1908), сын проф. математики Моск. ун. Павла Степановича (1793–1836) и Клавдии Николаевны Тимирязевой (1800–1897), по окончании в 1854 г. историко-филол. фак. Моск. ун., где был учеником Т. Н. Грановского, в 1866–1870 гг. профессор политической экономии в только что тогда открытой Петровской Земледельческой Академии, принимал участие во многих газетах и журналах, главным образом по вопросам городского самоуправления. М.О. был очень близок к семье М. П. Щепкина, состоявшей, кроме него и жены – Калерии Петровны, рожд. Воскресенской (1849–1917), из сыновей Митрофана Митроф. (1871–1921), директора Земледельческой школы (ныне Зоотехнический институт) и Дмитрия Митр. (р. 1879, земский деятель) и дочери Калерии Митр. (1874–1899). – Сисмонди (1773–1842), известный французский экономист и историк. Его «Новые начала политической экономии» в пер. Б. О. Эфруси были изданы в 1897 г. К. Т. Солдатёнковым. – Карл Маркс (1818–1883), знаменитый экономист и социолог. – Родбертус (1805–1875), немецкий политический деятель и экономист. – Даниэльсон Ник. Франц. (псевд. Николай-он) (1844–1918), экономист, переводчик «Капитала» Маркса. – Соловьёв Мих. Петр. (1842–1901), историк искусства, начальник главного управления по делам печати в 1896–1899 гг., отличался самодурством (см. о нем, напр., у Ясинского «Роман моей жизни»), и рассказываемое М.О. могло произойти. – «Рамбо» – перевод II-го тома (Феодальная Европа. Крестовые походы) «Всеобщей истории» Лависса и Рамбо, в изд. Солдатёнкова (М. 1897 г.). – Д’Альбер Эжен (р. 1864), пианист и композитор. – Романов Ник. Ильич, ныне директор Моск. Музея изящных искусств. – «Белох» – «История Греции» в пер. М.О. – Барышев Иван Ильич (псевд. Мясницкий) (1854–1911), писатель, управлял делами К. Т. Солдатёнкова. – О книге Нибура см. п. от. 6 апр. 1897 г. – Стейниц Вильгельм (1836–1900), знам. шахматист. – Ласкер Эммануил (р. 1868), выиграв в 1894 г. матч против Стейница, получил звание «чемпиона мира», которое сохранил до 1924 г., когда Ласкера обыграл Капабланка.


[Закрыть]

Вторн. 28 янв., [1897 г.]

12¾ ч. ночи.

С утра весь день писал о немец. журн. для Русск. Вед.; с 3 до 5 ходил – был в типографии; после обеда опять писал и почти окончил – осталось еще на ¼ часа, но помешал Булгаков, который пришел в 9½ час. Приехал в ажитации специально для того, чтобы посоветоваться насчет того, какую цену проставить на своей книжке. Он написал этой зимой, необыкновенно быстро, книжку в 16½ листов (правда маленьких) о рынках при капиталистической форме производства, начал печатать ее 10 янв. и сегодня подписал уже последний лист. Издает Водовозова, и у них идет борьба великодуший: она хочет заплатить ему рублей 800, и тогда, чтобы у нее не было убытков, за книжку надо назначить 1 р. 50 коп., что непомерно много. Мы целый час считали и пришли к заключению, чтобы он взял только 600 руб. и книжку пустил по 1 р. 25 коп. Еще вопрос, пропустит ли ее цензура. После 48–50 г. цензура еще не была у нас так придирчива, как теперь. На днях Щепкин показал мне цензорский экземпляр предисловия Эфруси к его переводу Сисмонди: десятки страниц пошли под красный карандаш, ничтожнейшая фраза вычеркнута, раз в ней встречается имя Маркса или Родбертуса. Кстати, один из пикантнейших новых анекдотов. Перед Рождеством, наконец, вышел рус. пер. III тома «Капитала»; своим появлением он обязан как говорят, следующему случаю. Он лежал в цензуре целый год, и все старания переводчика (Даниельсон – Николайон) не приводили ни к чему. Вдруг Соловьёв (начальник цензуры) получает бумагу из жандармского ведомства, где последнее пишет, что, узнав о готовящемся выходе в свет III т. Капитала, оно считает нужным предупредить, что эта книга опасная, что ее находят у всех арестованных и т. д. Соловьёв рассвирепел: «Учить меня хотят?! Выпустить книгу!», и III т. был выпущен.

Булгаков только сейчас ушел, а мне давно пора спать. – Его, вероятно, на днях утвердят, как преподавателя политич. экон. в техническом инст.

Среда, 12 ч. Опять поздно лягу. День прошел так: с утра читал корректуру (накопилось 5 листов корр. Рамбо), в час отнес в ред. статью о нем. журн. Потом опять читал корр., а в 6 час. пошел к Гольден. узнать, нет ли письма.

Не оказалось. Но тут же Коля отдал мне свой билет в концерт д’Альбера, т. к. он не может идти; я был кстати в свежей манишке и манжетах. От них зашел к Щепк. повидаться с молодым Щ., который должен был сегодня приехать. Тут уже посидел до концерта; они тоже все ехали туда, с ними и сидел в концерте. Играл д’Альбер то, что мне было доступно, божественно. Имел большое удовольствие. Спокойной ночи! Но отчего нет письма?

Сегодня весь день читал корректуру, и завтра буду делать то же, а с субботы начну переводить 10-й лист. С 12½, до 2 гулял (погода все так же хороша, пороша); встретил Романова (учитель гимназии, специалист по истории искусств). Читает теперь Белоха, превозносит перевод. Недавно он виделся с Шварцем; Ш. ругал переводчиков и переводы – все, за исключением Белоха, «единственный перевод, на который можно вполне положиться, и который читаешь с удовольствием», и многое другое в том же роде. – Завтра напишу Барышеву – попрошу еще несколько экз. и спрошу, как идет продажа.

Нибура первый лист набран, корректура у меня. – Вчера узнал, что Стейниц сошел с ума и находится в Психиатр. клинике. Утверждает, что изобрел снаряд, посредством которого можно сноситься с целым светом. Очевидно, он был болен уже во время игры. Каково Ласкеру! Его победа – победа над королем Шахматов, – оказывается победой над сумасшедшим.

43[121]121
  1897. II. 13.
  Маклаков Василий Алексеевич (1869–1957) – известный общественный деятель, член II, III и IV Государст. Думы. Сын врача Глазной больницы в Москве, а с 1890 г. профессора Моск. ун., В. А. Маклаков в 1887 г. поступил на естественный факультет Моск. ун., откуда в 1890 г. за участие в студенческих беспорядках был исключен, но затем снова принят уже на историческое отделение историко-фил. фак., где и был одновременно с М.О. – Вормс Альфонс Эрнестович (р. 1868) по окончании юридического фак. Моск. ун. был доцентом Петербургского Политехнического Института, в 1910–1911 гг. читал в Моск. ун. систему римского права, затем был профессором Моск. Коммерческого Института. В своей автобиографии А.Э. говорит, что занятиям в семинарии у проф. Виноградова вместе с М. О. Гершензоном и В. А. Маклаковым он «больше всего обязан своей дальнейшей научной подготовкой». См. Сборник «Русские Ведомости». 1913, стр. 42 второй паг. – Ермилов Влад. Евграф. (ум. 1918) – журналист, лектор, декламатор. – Моравский Сергей Павл. (1866–1942) – преподаватель истории в средних учебных заведениях. – Петрушевский Дмитрий Моисеевич (1863–1942) – историк проф. Московского унив.; супруга его Елиз. Серг., рожд. Щелкан. – Семья Максаковых в это время состояла из профессора Моск. унив. Алексея Ник. (1838–1905), его супруги Лидии Филипповны, трех сыновей: Василия, Николая и Алексея и четырех дочерей: Елизаветы, Александры, Ольги и Марии. – Комиссия домашнего чтения была организована по инициативе Елиз. Ник. Орловой в 1893 г. и имела целью содействовать самообразованию, для чего издавала выработанные специалистами программы чтения по семи отделам, высылала книги для прочтения и руководила чтением по переписке. При Комиссии существовало лекционное бюро для организации лекций в провинции. – Фортунатов Степан Федор. (1850–1918) – историк, преподаватель в средних учебных заведениях, в 1886–1911 гг. приват-доцент Моск. ун. – Шамонин Ник. Ник. (ум. 1917) – историк, впоследствии директор Костромской гимназии. – Хвостов Веньямин Мих. (1868–1920), проф. истории римского права Моск. унив. – Сторожев Вас. Ник. (1866–1924) – историк, археограф. – Первый том «Истории Греции» немецкого историка Белоха в переводе М.О. был издан К. Т. Солдатёнковым в 1897 г. – Аландский Пав. Ив. (1844–1883) – автор «Истории Греции» 1885 г. – Бузескул Владислав Петр. (1858–1931) – известный историк, с 1890 г. профессор Харьковского унив., академик. – Вахтеров Вас. Порф. (1853–1924) – известный педагог и общественный деятель. В 1896 г. он должен был выйти из инспекторов народных училищ из-за прочитанного в Комитете грамотности доклада о всеобщем обучении. В 1897 г. праздновалось 25-летие его общественно-педагогической деятельности.


[Закрыть]

Четверг. 13 февр. 1897 г.

Вчера вернулся от Маклакова в 3 часа. Эти журфиксы отнимают не только вечер, но и следующее утро. Впрочем, там было очень весело. Пришел я туда в 9; посидели в гостиной, потом сели пить чай. Было человек 15 – Вормс, Ермилов, Моравский, несколько пом. прис. пов. и барышень. Часов с 11 началось музыкальное отделение; тот самый певец, который пел у Петрушевских, пел и здесь грустные малороссийские и русские песни, потом одна певица пела романсы прелестным голосом, потом она с Василием (пьянино) и Моравским (скрипка) исполнили трио – серенаду Брага. Около часа сели ужинать. В промежутке Ермилов до слез смешил своими рассказами – неподражаемо изображал провинциального радикала, позитивиста, завалящую курсистку и пр. После ужина насели на него и заставили спеть с аккомпанементом пьянино Камаринского («Двадцать девять дней бывает в феврале. В день последний спят Касьяны на земле»). Мы чуть не умерли со смеха, один хватался за другого, а с одной из Маклаковых едва не сделалась истерика. Это было, действительно, классически. Потом он пел еще «Побывай, куманечек, у меня, – Животочек, побывай у меня» с привизгиванием по-бабьи и басом по-мужски. Потом он прочел «Речь генерала Оплеухова 12 янв. 1897 г.» – в своем роде художественную вещь. Хохотали мы до упада. Едва в конце 3-го часа выбрались; тот певец на гитаре забирал трепака, в столовой отодвигали стол и стулья, и Васька с младшей сестрой готовились пуститься в «русскую».

Сегодня я занимался до обеда и после обеда до 6; тогда я пошел к Виногр., которого давно не видел, и рассчитывал в 8 быть дома. Прихожу к нему, оказывается, что сегодня заседание историч. комиссии дом. чт., а мне повестка, верно, послана по старому адресу и попадет ко мне завтра. Посидел у В. до 7½ и тогда мы поехали на заседание. Оно было и интересно, и оживленно-весело. Кроме текущих вопросов, обсуждали программу 3-го года (Колумб – до франц. рев.). Были Фортунатов, Покровский, Шамонин, Петруш., Хвостов, Сторожев и др. – человек 12. Пили чай, обсуждали и острили: это делается очень непринужденно. Решено летом переиздать программы 1-го и 2-го года; для истории Греции обязательным будет сделан Белох (вместо Аландского).

Часов в 11 мы с Виногр. уехали; я довез его и сейчас вернулся домой. Я взял на себя в комиссии интересную работу, которую вам сейчас разъясню. Только выпью молока.

Итак, как обнаружилось уже с самого начала, наши программы по объему не по силам читателю; он должен усиленно работать год, чтобы одолеть какой-нибудь период в 300 лет; правда, тогда он может смело идти к магистерскому экзамену. Это зло настолько очевидно, что мы еще в начале зимы решили, не сокращая своих программ, присоединять к ним еще сокращенные программы, которые содержали бы самое существенное, требовали прочтения только 1–2 книг и могли быть пройдены в сравнительно короткий срок. Так как мы составляем теперь программу 3-го года, то и решено было начать с нее, т. е. придать к ней сокращенную программу, затем то же самое сделать с программой 4-го года будущей зимой, и после того прибавить сокращенные программы и в 1 и 2 годах. Сокращенную программу 3-го года взялся составить Виногр.; эта работа очень трудная по выборке и расположению материала. На последних двух заседаниях его программа была обсуждена и утверждена; она состоит только из крупных отделов, которые теперь должны быть разработаны, снабжены проверочными вопросами и проч. Эту работу я и взял на себя. Это дело будет полезнее больших программ.

До какой степени полезна вообще Комиссия домашнего чтения, вы можете судить по тому, что в ней участвует до полуторы тысяч человек (несколько земских начальников, 1 полицеймейстер, даже 1 начальник какой– то области, кажется, Тургайской). Я думаю, в Новоросс. универ. меньше студентов.

Наряду с этим «письменным универс.» при Комиссии образован недавно и настоящий – устный университет. Дело устроено таким образом. Подкомиссия составила список профессоров (из разных унив.), которые желательны в качестве лекторов. Затем к каждому обратились с предложением, и почти все согласились; каждый из них сообщил подкомиссии, какую лекцию он хочет прочитать или какой цикл лекций (иногда курс в 6–8 час). Список всех лекторов и их тем подк. сообщает провинциальному городу, где путем знакомств составлены особые комиссии. Такая местная комиссия выбирает себе тот или другой курс и сообщает об этом московской подкомиссии. Последняя служит посредником между лектором и провинциальным городом, а местный кружок ведает всю практическую сторону дела, т. е. приготовляет аудиторию, добывает разрешение, продает билеты, вознаграждает лектора и т. д. Лектор получает по 20 руб. за час, путевые издержки и полное содержание. До сих пор лекции были прочитаны в 4–5 городах, а во время поста будут читаться сразу во многих городах. Бузескула пригласил Чернигов.

Недавно праздновался юбилей Вахтерова, который в последние годы поднял вопрос о всеобщем обучении. Ермилов послал ему такую остроумную телеграмму:

«Сердечно сожалею, что неотложная поездка помешала мне лично приветствовать дорогого Василия Порфирьевича, как явление на Руси редкое и диковинное: живой человек, хотя и официальный педагог; враг схоластики и рутины, хотя и инспектор Московских Городских Училищ; талантливый человек, хотя и сотрудник русских педагогических изданий; убежденный гражданин и энергичный общественный деятель, хотя и живет в наше время».

44[122]122
  1897.II. 16.
  жил М.О. – Володя – Влад. Онис. Громбах (р. 1874) двоюродный брат М.О., врач психиатр. – В Охотничьем клубе давались спектакли «Общества искусства и литературы» (основано в 1888 г.), из которого вышел Художественный театр. – В «Много шуму из ничего», поставленной К. С. Станиславским (наст. фам. Алексеев, 1863–1938), он играл Бенедикта, а сестра К. С. Станиславского, Анна Серг. по мужу Штекер (р. 1866), Беатрису. – «Континенталь» – гостиница и при ней ресторан на Театральной (ныне Свердловской площади, д. № 3).


[Закрыть]

Воскр., 16 февр., 1897 г.

11½ ч. веч.

Сегодня отлично занимался до часа; тогда пришел Виногр., посидел немного, пока я переоделся, затем мы пошли гулять. Гуляли долго, так что я порядочно устал; между прочим, зашли в Охотничий клуб и взяли на завтра билеты – идет «Много шума из ничего» Шекспира, пьеса, которая теперь, кажется, нигде не ставится в Европе. В 4-м часу мы расстались, я пошел обедать, зашел домой, полежал на диване, перечитывая Versunkene Glocke[123]123
  «Потонувший колокол».


[Закрыть] и после 6 пошел к Щепкиным. Там были Фабрикант, как всегда, и Анжелика Францевна, подруга барышни, молодая француженка, о которой я вам рассказывал, и еще какая-то дама. Ну, мы приятно и весело разговаривали, вспоминали Италию и проч., пили чай, потом ужинали, и теперь я вернулся домой. От меня – один переулок пройти. Барышня в прошлый раз дала мне тетрадь своих стихов, и сегодня я раскритиковал их ей.

Виноградов отказался от места председателя училищной комиссии, которую предлагали ему в Думе, и согласился быть председателем комиссии домашн. чтения, в которой хочет произвести большие реформы; о них мы сегодня больше всего и говорили.

Председателем моск. цензурн. комит., вместо умершего Федорова, назначен Назаревский, который в Словаре Граната когда-то вычеркнул слова «свободное течение рек».

Вторн., 1 ч. дня. Вчера с утра позанялся с Miss Томсон (занимаемся каждый раз часа два), потом переводил и читал корректуру весь день довольно добропорядочно до 6 час. Тогда пришел Володя и посидел до 7. Потом я пошел в театр. Вхожу (это не театр, а клуб – зало со стульями и сценой), смотрю, кавалеры во фраках, военные в параде; дамы в атласных платьях, барышни в белом – бог знает что такое. Даже испугался и стал в тени пальм; на счастье был в сюртуке. Оказалось, что спектакль парадный – с Сергеем Алекс. и супругою. Фойе маленькое, так что я хорошо рассмотрел присутствовавших. Было очень много красивых дам. Поразила меня внешняя изящность и благородство аристократических лиц и аристократ. обращения. Дамы напомнили флорентийское общество у Боккачьо. Значит, если, как говорят, есть гадость, то она внутри, а вне много красоты и благовоспитанности. Большая простота – никаких ужимок, ни тени аррогантности.

Играли любители, между ними два с большими талантами (Станиславский и Алеева); они и были главн. действ. лицами. Таких артистов нет и на Малой сцене. Пьеса полна остроумия, но очень слаба. Так давно не видел драмы, а Ст. и Ал. были так хороши, что имел много удовольствия.

После спектакля я тотчас ушел, хотя были танцы до 3 час. ночи. Сегодня утром ходил в типогр., теперь перевожу. Пью средний чай, а комната полна солнца.

Среда, 11¾ дня. Вчера в 7 час. зашел к Моравскому, чтобы он считал со мною корректуру: думал сейчас вернуться домой, но он ни за что не отпускал. Он был расстроен случаем, происшедшим в Мариинск. институте, где он преподает историю, и хотел отвести душу. Потом мы очень горячо спорили о том, что лежит в основе борьбы социальных групп – интересы или идеи, и пришли к очень важному результату, который можно изобразить так: 1) интерес личный – он не лежит в основе этой борьбы; 2) следующая стадия, индивидуумы начинают сознавать солидарность этого интереса в прочих членах группы – коллективный (сословный) интерес – это и есть основа борьбы; пример – коллективный интерес дворянства теперь – сохранить свое поземельное положение; также, колл. инт. нашего купечества насчет протекционизма. От этого коллект. интереса надо отличать идею, т. е. в сущности теоретическое обоснование этого колл. инт., – обоснование путем одной из немногих общих аксиом (справедливость вообще, в частности свобода, равенства). Колл. инт. часто объединяет себя с идеей (напр., колл. инт. буржуазии в эпоху франц. револ. – с идеями равенства и свободы, но ферментом является только колл. инт. Потом мы с этой стороны обсуждали еврейский вопрос и чуть не подрались, потом говорили о вере и неверии, потом он рассказал о своей теще, с которой он в ссоре, и о своей жене.

Потом уже за ужином и чаем между нами произошел следующий диалог. Я рассказал о пышности вчерашнего спектакля и о том, что аристократки продавали афиши за столиками.

Я. – И потому я остался без афиши. В самом деле, как вы тут положите на тарелку гривенник?

Мор. – Даже с двугривенным неловко, к пальцам прилипнет.

Я. – Белый двугривенный, и тот покраснеет.

Мор. – …и обнаружит свое медное происхождение.

Это было великолепно сказано. Я заметил: вот острота, блестящая, как новый двугривенный.

Потом мы говорили о женской красоте и о шее Венеры Милосской, потом он стал читать свои афоризмы, под заглавием «Игра ума» с эпиграфом: В добром хозяйстве и навоз идет в дело. Напр., Хорошо доктору выслушивать; кого он слушает, тот молчит. Или такие интересные 3 стиха:

 
Он руку мне пожал так ласково и нежно,
Что сердце дрогнуло во мне.
Я вспыхнула…
 

Тут вся 15-летняя девочка.

Или. Мой знакомый X. похож на коронационного герольда: он торжественно объявляет о том, что всем давно известно.

X. похож на мои часы: они показывают больше, чем есть на самом деле, и бьют еще больше, чем показывают.

Потом я прочитал ему несколько своих шутливых стихов. В 11½ мы вышли; он проводил меня до моих дверей и мы расстались, условившись, что в субботу он в 12 час. придет ко мне и мы пойдем на Девичье поле посмотреть народные увеселения.

Он – самый симпатичный и самый талантливый из молодых историков. Мы близко сошлись, хотя нет еще и года, как познакомились; но мы раньше слышали друг о друге.

Самовар шипит, буду переводить. Сегодня у Черняевых вместо обеда – блины в 2 часа. Пошла теперь блинная история на целую неделю.

5½ часов. Блины были на славу; я съел 5 штук и выпил стакан вина. Студентов, их знакомых, собралось семь человек, все больше медики 5 курса; выдули три бутылки водки, нализались, как сапожники. Сила-то какая! Трое из них эту ночь танцевали до 5 час, потом два часа спали, потом пошли в клинику, и теперь выпили по дюжине рюмок водки, да стакана по 3 вина и блинов съели штук по 7–9. На сытый желудок и опьянев от водочной атмосферы, я, придя домой, лег и спал час.

Теперь в «Континентале» обычный обед либералов по случаю 19 февр.; только я не пошел: охота два рубля платить, да часа четыре либеральную болтовню слушать.

45[124]124
  1897. II. 20.
  Петровский Иван Алексеев. (1863–1907) – заведующий иностранным отделом в газ. «Русские Ведомости». – Чехов Антон Павл. (1860–1904), Златовратский Ник. Ник. (1845–1911), Мамин-Сибиряк Дм. Наркиз. (1852–1912), Эртель Ал-др Ив. (1855–1908) и Скабичевский Ал-др Мих. (1838–1910) – писатели. – Доброхотов Дм. Ник. (1852–1920) – известный московский адвокат и общественный деятель, с 1911 г. председатель москов. совета присяжных поверенных. – Тихомиров Дм. Ив. (1844–1915), педагог, издатель. – Сытин Ив. Дм. (1851–1934), известный издатель. – Наконечный – товарищ М.О. по университету. – Друзья Л. Толстого Влад. Григ. Чертков (1854–1936) и Павел Ив. Бирюков (р. 1860) за деятельность в защиту духоборов и других сектантов, преследовавшихся правительством, были высланы из России, первый в Англию, второй – в Курляндию. Проводить их и приехал в Петербург 7 февраля Л. Н. Толстой с женой и проф. Н. И. Стороженко. Из Петербурга в Москву Лев Николаевич выехал 12 февраля.


[Закрыть]

Четверг, 20 февр., (1897 г.)

11½ ч. утра.

Вчера веч. зашел ко мне сын хозяйки Уильям (по-рус. Василий Федорович) и просидел до 12 час. – играли в шахматы. Так как я днем спал, то, улегшись, не мог заснуть почти до 2, а сегодня встал по обыкновению, в 8. Поэтому встал с порядочной головной болью; впрочем, сел переводить, приняв фенацитина…

4½ ч. Перед обедом пошел в редакцию Р В.[125]125
  Русские ведомости.


[Закрыть] Там Петровский рассказывал о вчерашнем обеде. Было человек 150, много дам; были Чехов, Златовратский, Станюкович, Мамин-Сибиряк, Эртель, Скабичевский и др. Руководили Ермилов, Доброхотов, Гольцев и Тихомиров. Обед протянулся часов до 10, со всякого рода тостами, речами и проч. Потом небольшая группа перешла в отдельный кабинет, и тут-то была самая пикантная часть. Был и Сытин, издатель, простой купец, но умный. Тихомиров, сам издатель из ловких, но либерал, говорит тост за Сытина и прибавляет колкое пожелание, чтобы его шуйца уменьшилась, а десница увеличилась (т. е. коммерч. интерес – и либерализм). Сытин отвечает: «Я, что! Мое дело маленькое. А будь у меня миллионов 5 капитала, да будь мое дело большое, – никому не поклонился бы в ноги, чтобы руководил моим делом, как вам, первому практику нашего дела». Это было не в бровь, а в глаз. Потом садится и говорит своему соседу, Петровскому: «Он-то, конечно, шестидесятник, да только с хвостиком».

Говорит Тихомиров о народе и колотит себя в грудь: «Народ нас кормит! Каждую нашу кроху должны мы отдавать ему», и при этом плохо рассчитанным жестом смахивает со стола бутылку шампанского в 9 руб.; и проч. в этом роде.

Пятн., 4 час. В 1 ч. пришел студент от Черняевых звать меня на блины, и я охотно пошел. Приходим, оказывается, что еще только печку растапливают. Пошли мы пока на Девичье поле (тут близко), зашли в балаган, послушали Петрушку и посмотрели девицу-Геркулеса. Народа тьма. Тут же купил себе две красивые вещи из карельской березы: бокал для перьев и карандашей и изящную коробочку для почтовых марок, первое 25, второе 15 к. Вернувшись, ели блины; на шестом блине меня прервала моя служанка – пришла звать, гости, мол, ждут. Я всегда, уходя обедать, говорю, чтобы меня звали, если кто придет; это через дорогу. Ждал меня Наконечный; он только сейчас ушел. Рассказал он мне такой случай. Где-то, в Саратове или Самаре отставной солдат украл в церкви золотой шлем (оклад) с иконы Ивана Воина? Его поймали и предали суду. На суде он объяснил, что, будучи в большой нужде пришел к Ивану Воину помолиться и просил его помочь ему; святой на иконе поднял руку к своему шлему – «бери-мол». Ввиду такого чуда суд стал в тупик: отвергнуть возможность чуда он не вправе; значит, оправдать явного вора? Суд решил обратиться в Синод за разъяснением. Синод вышел из затруднения блестящим образом: он приказал суду навести справки о прошлой жизни солдата – был ли он по своему прошлому достоин чуда святителя. Оказалось, что солдат был пьяница и вор; очевидно, что такому человеку Иван Воин не стал бы помогать, и солдата засуди ли. Чисто суд Соломона!

Еще рассказал, зачем Л. Толстой ездил недавно в Петербург. Ездил прощаться со своим старым другом Чертковым, который вздумал заняться делом о духоборцах и за это был приглашен выехать за границу. Когда Толстой уезжал из Петербурга обратно в Москву, ему устроили на вокзале огромную овацию. Ехал он на этот раз в I классе; прощался с публикой, стоя в дверцах вагона. Перед самым отходом поезда из публики раздался голос 11-летней девочки: «Л.Н.! Мой брат очень хочет познакомиться с Вами». – «Где же ваш брат? пусть выйдет сюда» – и из публики выходит гимназистик лет 14. «Так ваш брат такой большой? Ну, будем же знакомы» – и жмет ему руку. Это так наэлектризовало толпу, что все бросились к Толстому жать ему руку. Проводили его криками, пожеланиями и проч.

46[126]126
  1897. III. 17.
  Флеров – Федор Григорьевич. – Сестра Щепкина – Анна Павловна (1828–1917), по мужу гр. Лопацинская. – Герье – проф. Влад. Ив. – Кананов Григ. Ильич (1836–1897). – Рачинский Конст. Ал-др. (1838–1909), проф. физики Моск. ун., в 1894–1904 гг. директор Сельскохозяйственного Института (б. Петровская академия). – Чичерины – Серг. Ник. (р. 1836, ум.) и Петр Ник. (р. 1838, ум.), братья Бориса Никол. – Павлов Ипполит Ник. (ум. 1882), сын писателя Ник. Фил. Павлова, педагог и журналист. – Гр. Марья Алексевна Толстая, рожд. кн. Голицына (1773–1826), дочь ген. – майора Алексея Бор. Голицына (1732–1792) и кн. Анны Егор. Грузинской (1754–1779), фрейлина, была замужем за гр. Петром Ал-др. Толстым (1769–1844), одним из видных участников Наполеоновых войн, ген. – от-инф., главнокомандующим 3-ей армией, чл. Государ. Совета. Дочь их Софья Петровна (1800–1886) была замужем за ген.-м. Влад. Степ. Апраксиным (ум. 1833). Что «княгиня Марья Алексеевна» «Горя от ума» есть гр. Марья Алексеевна Толстая, говорит кн. Н. Н. Голицын в «Роде кн. Голицыных». СПб. 1892, стр. 352. – Ал-др Ал-др. Пушкин (1863–1916), внук (старший сын сына) поэта, по окончании Пажеского корпуса служил в Нижегородском драгунском полку: выйдя в 1890 г. в отставку, был назначен земским начальником в Бронницком у. Московской губ., а с 1897 г. до конца жизни был председателем Бронницкой земской управы. – Ал-др Ал-др. Пушкин (1833–1914), старший сын поэта, по окончании Пажеского корпуса служил военным; выйдя в отставку в 1894 г., в следующем году был назначен почетным опекуном московского присутствия опекунского совета, в каковой должности состоял до смерти. – Библиотека Пушкина из имения А. А. Пушкина Ивановского (Бронницкого у.) в сентябре 1900 г. была перевезена Б. Л. Модзалевским в Петербург, а в 1906 г. приобретена Пушкинским Домом, где и хранится ныне. Подробный каталог ее, составленный Б. Л. Модзалевским, напечатан в Охотничий клуб – на Воздвиженке, теперь (дом № 6) здесь помещается Музей Красных Армии и Флота. – «Потонувший колокол» – пьеса (1897 г.) известного немецкого писателя Г. Гауптмана (1862–1946). – Фабрикант Ник. Влад. (р. 1870 г.), товарищ по университету М. М. Щепкина, присяжный поверенный. – Анжелика Францевна Дюбюрге, подруга К. М. Щепкиной, жила у Щепкиных, впоследствии была преподавательница франц. яз. в женской гимн. Ржевской. – Федоров Вениам. Яковл. (1828–1897), предс. Моск. ценз. комитета. – Назаревский Влад. Влад., член, а с 1897 г. председатель Моск. ценз. комитета. – Miss Томсон – англичанка, хозяйка квартиры, где «Пушкин и его совр.» в. IX–X. – Немирович-Данченко Влад. Ив. (1858–1943), драматург, основатель вместе с К. С. Станиславским Художественного театра. – Садовский Мих. Провович (1847–1910), сын знаменитого актера Прова Мих. Садовского (1818–1872), известный артист Московского Малого театра (с 1869 г.). – Садовская Елиз. Мих., артистка Моск. Малого театра. – Никулина Над. Алексеевна (1845–1923), известная артистка Малого театра (с 1861 г.). – Петрушевский Дм. Моисеевич (1863–1942), историк, по окончании Киевского унив. пр. – доц. Моск. ун., в 1897 г. защитил в Киеве магистерскую диссертацию «Восстание Уота Тейлора», впоследствии проф. Варшавского и Моск. ун.


[Закрыть]

[1897 г. 17 марта].

Понед., 6 ч. Ох, грешен я перед Богом и перед людьми! Закутил опять. Начну сначала. Итак, в пятницу я обещал Щепкиным зайти в субботу вечером проститься. Пришел довольно поздно и застал большую компанию: сестры Маклаковы, домашний врач Щепкиных Флеров, старший сын, приехавший проститься, Фабрикант, Анжелика Францевна и др. Накануне приехала, выписанная для того, чтобы вести хозяйство за отъездом хозяйки, сестра Щепкина, Лопацинская, веселая и болтливая старуха, владеющая половиной какого-то уезда в Виленской губ. За чаем старик занимался тем, что натравливал барышень на меня и, наоборот, говорил вольности по-стариковски и заставлял девиц краснеть, и пр. В 11 поужинали и разошлись, чтобы дать отъезжающим выспаться. Я обещал быть на вокзале, т. к. до осени, вероятно, не увижу их.

Итак, вчера в начале 11-го утра я вышел из дома, сел на конку и отправился на Курский вокзал. Там застал М-me Щепкину и Анж. Фр., а немного погодя наехали и остальные – барышня, старик, оба сына и Фабрикант. Проводили их очень весело (уехали мать и дочь). Когда поезд ушел, решили мы отправиться к старику на «холостой» завтрак. Приехали, позавтракали, потом старик пошел спать, а я засадил Анж. Фр. читать мне корректуру, которую я с утра захватил с собой в надежде изловить кого-нибудь. Прочитала она корректуру, а тем временем старик встал, подали средний чай. Это было часа в 3; за чаем заговорили о старине, и М.П. как пошел рассказывать, так не успели оглянуться, – уже 6 час. и обед. Эти рассказы для меня лакомства. Рассказывал, как по окончании университета был домашним учителем в знатной семье, как держал магистерский экз., о своей первой любви и проч., демонстрировал фотограф. группу 8 студентов, из которых один – Герье, другой – Кананов, теперь директор Лазаревского Института, третий – Рачинский, теперь директор Петровской Академии, затем два брата Чичерины, Ипполит Павлов и др. Незаметно просидели до 7 час; Лопацинская тоже вспоминала свою молодость; она выросла в доме знаменитой тогда красавицы Апраксиной, дочери той самой «княгини Марьи Алексевны» (гр. М. А. Толстая), которою кончается «Горе от ума». Рассказывали о внуке Пушкина, земском начальнике и соседе их по имению (сын поч. опек. Ал-дра А-ча Пушкина, который стесняется, когда его отца называют поэтом – мол, унизил фамилию сочинительством), у которого в кладовой стоит 12 заколоченных ящиков с книгами поэта – целый клад, потому что Пушкин всегда испещрял заметками поля читаемых книг. Между тем у Анж. Фр. оказалось два билета на вечер в память Островского, на который я очень хотел попасть, но не мог, потому что билеты все были расхвачены в первый день. Она дала мне один, и после обеда, в 7 час. я пошел в Историч. музей, проведя у Щ-ных весь день. Вечер был очень милый. Нем. – Данч. (драматург, Владимир) прочитал легонький, но изящный рефератец об Остр., потом прескверно пели, потом артисты Малого театра читали отрывки из пьес Островского, большею частью скверно; зато Ермолова, Садовский и его дочь прелестно прочитали отрывок из «Снегурочки», и еще лучше оттуда же прочитала Никулина. Публики было тьма, в 11 окончилось. Нынче встал, по обыкновению, в 8 и до 3 переводил. Около 3 пришел Петрушевский; он только вчера вечером приехал из Киева, где в четверг защитил диссертацию. Расцеловались, поздравил я его, рассказал, как все было и пр. По этому поводу у него нынче «бал», и я должен пойти. Пойду часам к 10. В результате я за последние 4 дня перевел пустяки – стр. 7. Свинство! А на этой неделе еще заседание ист. – юр. кружка.