Текст книги "В погоне за солнцем"

В погоне за солнцем
Наталья Ахмадуллина

Существуют мощные силы, которые все еще ускользают от наших бедных и частичных чувств, и потому нам следует опасаться впасть в то фатально всеобщее заблуждение, что все видимое и есть все, что можно увидеть.

Чарльз Ледбитер

Дизайнер обложки Наталья Ахмадуллина

© Наталья Ахмадуллина, 2017

© Наталья Ахмадуллина, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-6179-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

– Я самый обычный человек… Я вообще никто.

– Ты настолько боишься ответственности, что готова уговорить себя быть никем, лишь бы не действовать. А вдруг ты единственный человек на этой планете, способный все изменить?..

Часть 1

Глава 1

Открыв дверь, Дима переступает порог залитого солнцем кабинета. Он тут же сожалеет о своей затее, но поскольку он уже вошел:

– Добрый день, – говорит Дима словно по инерции.

Круглолицый доктор добродушно улыбается ему:

– Здравствуйте. Прошу вас, присаживайтесь.

Дима садится, закидывая ногу на ногу. Доктор кладет на стол мобильник, сигнал которого раздастся через час, по истечении времени сеанса:

– Что ж, Дмитрий Сергеевич, давайте знакомиться. Меня зовут Павел Александрович.

– Очень приятно.

– Что вас беспокоит, и чем я могу вам помочь?

– Откровенно говоря, не знаю с чего начать, – Дима невесело улыбается. – Представляю, как вы сейчас отреагируете.

– Думаю, это последнее, что должно вас волновать. Я практикую более двадцати лет, и чего только не наслушался. Вряд ли вы меня удивите, и потом, собственно, именно для этого мы здесь и находимся, так что – слушаю вас.

Доктор откидывается на спинку стула, оставив сомкнутые в замок пальцы на столе.

– Видите ли, – начинает Дима, – я несколько лет не был в Москве. Я живу и работаю в Токио.

– Любопытно.

– Мы с женой прилетели повидать моих родителей, и здесь я столкнулся с проблемой. С очень странной проблемой… Что-то совершенно чудовищное. Не представляю, кому можно такое рассказать.

– Уверяю вас, Дмитрий Сергеевич, вы обратились по адресу. Рассказывайте.

– Я перестал спать по ночам, – с трудом признается Дима.

– Бессонница?

– Нет. Я будто сплю, но это не так… Просто язык не поворачивается… Уверяю вас, я не алкоголик, не наркоман, но вот уже неделю, каждую ночь я впадаю в состояние некого транса и…

Доктор вскидывает глаза и облокачивается на стол:

– И?

– Я вижу в своей комнате светящийся круглый объект, диаметром сантиметров тридцать. Он прилетает ко мне по ночам, и я перестаю себя контролировать. Но главное, я уверен – это не сон, не плод моей фантазии. Это – реальность.

– Секунду, – доктор складывает губы трубочкой, обдумывая услышанное. – Светящийся объект посещает вас по ночам и управляет вами?

– Не то чтобы «управляет», но он как будто выманивает меня из собственного тела. Я принимаю облик такого же бесплотного шарика света и следую за своим посетителем. Разумеется, вы не верите. Я и сам отказываюсь…

– Неплохо для начала, – доктор пытается шутить и вяло смеется. – Признаться, вам и впрямь удалось меня удивить!

Тридцатидвухлетний клиент Дмитрий Сергеевич Лазарев одет в бирюзовую сорочку, модный приталенный пиджак и дорогие джинсы. На нем фирменные очки, брендовые часы на запястье. Его машина, припаркованная напротив медицинского центра, стоит целое состояние. Он производит впечатление самого, что ни на есть, преуспевающего, здорового мужчины и никоим образом не походит на человека, способного начать разговор с подобной заявки.

«Ну, если уж такие как он…» – доктор невольно вспоминает свою обычную публику (параноики, истерики, невротики) и едва заметно вздыхает:

– Говорите, это началось неделю назад?

– Да.

– Вы абсолютно уверены, что не спите, когда наблюдаете эти образы?

– Если бы я видел во сне один и тот же образ на протяжении недели, даже это было бы, как минимум, странно, согласитесь. Но я уже сказал, что уверен в реальности происходящего, иначе бы к вам не пришел.

– Позвольте спросить, если вы настолько уверены в реальности происходящего, почему не обратились за помощью, скажем, к парапсихологу, медиуму, а пришли к психиатру?

– Вы правы. Я не исключаю возможности того, что спятил. Шизофрения ведь не спросит разрешения у кого, когда и как ей начаться, не так ли?

– Давайте не будем делать поспешных выводов, Дмитрий Сергеевич. Расскажите все по порядку, – доктор делает несколько записей.

– Окей, по порядку. Все началось в ночь со второго на третье сентября. Я хорошо помню, что проснулся внезапно, словно от удара и увидел перед собой яркую вспышку света. Зажмурился. А когда открыл глаза, в комнате парила сфера, субстанция, не знаю… мерцающее белое пятно. В тот момент я, конечно, перебрал в голове все возможные варианты того, чем могла являться эта сфера: от НЛО до шаровой молнии. Не могу вам точно сказать, о чем я подумал, помню лишь, что осознавал насколько все это неправдоподобно. Я понимал, что не сплю, не пьян, не сошел с ума, но совершенно не был шокирован или напуган. Было только ощущение, что мне хорошо. Комфортно. Какое-то ощущение безопасности.

– А потом?

– Сфера позвала меня по имени, я сразу узнал ее голос.

– Голос был женский?

Дима кивает:

– Когда-то я был влюблен в девушку… Между нами было сильное чувство, даже пожениться собирались. Но, к сожалению, пришлось расстаться. Мы не виделись много лет, с тех пор как я уехал из страны и вот, теперь… Доктор, вы верите, что одна душа способна в прямом смысле прикоснуться к другой?

– Откровенно говоря – нет, но вы здесь не для того, чтобы говорить обо мне.

– Понимаю, у вас есть все основания считать меня психом, но клянусь вам, этой ночью, всего несколько часов назад моя душа покинула тело, и я парил над этой чертовой Москвой в виде невесомой субстанции с девушкой, которую не видел до этого почти восемь лет! Мы приземлились на берегу озера, приняли человеческий облик и занялись любовью. Я чувствовал каждый миллиметр ее тела. Я знаю, что она тоже все чувствовала. Это было на сто процентов реально, и я не понимаю, понятия не имею, как такое возможно и что, черт возьми, происходит? Ведь утром я проснулся в своей постели как ни в чем не бывало! Но при этом я не спал!

Доктор смотрит на Диму без малейшего намека на осуждение или насмешку, оценивает и анализирует каждое слово и интонацию, следит за тонусом мышц, за позами, за тем как много и эмоционально жестикулирует его клиент, отмечая это в карте. Доктор словно собирает пазл:

– Прошу вас, продолжайте.

– Скажите честно, что вы думаете обо всем этом? Я схожу с ума?

– Ваше состояние рассматривается как некое отклонение от нормы, – хмуро отвечает доктор, – но я не думаю, что вы сходите с ума. Я считаю ваши видения своеобразной попыткой бегства в мир снов от реальности. Образ девушки, безусловно находясь в отношениях с вашим представлением о самом себе, подавлялся подсознанием многие годы, что и привело к императивным галлюцинациям, растерянности, ощущению безумия. Но пока рано делать выводы о вашем состоянии, – доктор внимательно оглядывает Диму. – Скажите, вы обсуждали это с кем-то еще? С женой, например?

– Конечно, нет.

– А как вообще складываются ваши отношения с супругой?

– Ближе Наташки у меня никого нет. Я верен жене, если вы об этом. Хотя… теперь уже не знаю.

Доктор прищуривается:

– А если бы вам пришлось выбирать между этими женщинами? Вот, представьте: вы выбираете между реальностью и фантазией. Между женой и ночной нимфой. Кого вы предпочтете?

Дима скрещивает руки на груди:

– На такие вопросы не бывает ответов. Кто скажет иначе, попросту солжет.

– Я понимаю, но все же.

– Да я без своей жены жизни не представляю! Она умница, она красавица, она моя помощница во всем. Сейчас Наташка на пятом месяце, ей, наконец, удалось забеременеть. У нас чудесная семья, прекрасная жизнь. Что же касается нимфы… – Дима со злостью вздыхает. – Понимаете, она – давно забытая, несбыточная мечта. С ней всегда все было непросто, все было «вопреки». Я долго мучился и испытывал болезненное влечение. Чего только не делал, пытаясь выбросить ее из головы, и когда мне показалось, что все, наконец, в прошлом, что жизнь сложилась, возникла эта виртуальная связь. С кем? С чем? Я не могу позволить ей разрушить свою жизнь, понимаете? Я просто хочу избавиться от этого кошмара. Помогите найти противоядие. Это все о чем я прошу.

– Противоядие… – доктор задумчиво отводит взгляд. – Странно, вы сейчас сказали, и вспомнился один случай… Я тогда только начинал практику. Ко мне на прием попала семилетняя девочка у которой, после трагической смерти брата, появились видения весьма похожие на ваши. Она утверждала, что не спит по ночам, а общается с прилетающими к ней светящимися шариками, которые, как ей казалось, на самом деле были людьми.

Дима медленно поднимает глаза. Доктор продолжает:

– При лечении девочки я воспользовался не психиатрическими препаратами, а применил экспериментальный метод терапии, который привел к забыванию подробностей смерти брата.

– Добровольная амнезия…

– Как вы сказали? Ну, да. Можно назвать и так. Подавление воспоминаний – исключение источника проблемы было просто спасением. Противоядием. Иначе бедняжку пришлось бы лечить от шизофрении, как настаивали мои коллеги. Я собираюсь предложить вам похожий курс. Что вы об этом думаете?

Дима бледен как полотно:

– Брат этой девочки выбросился из окна. Так?

Доктор перестает волноваться о диагнозе и причинах возникновения болезни Димы. Он как никогда заинтересован другим:

– Насколько я помню, да.

– А вашу маленькую пациентку звали Агата Михайловна Аверина?

– Совершенно верно, – доктор старается не выглядеть таким же ошарашенным, как его клиент. – А откуда вам это известно, Дмитрий Сергеевич? – в вопросе невольно звучит глубочайший интерес. Несмотря на то, что доктору льстят собственная сдержанность и преобладание рассудка над эмоциями, в эту секунду он не боится выглядеть глупо. Он способен на любое безумство, лишь бы узнать разгадку тайны, не дающей ему покоя долгие годы.

Дима снимает очки и устало проводит ладонью по лицу. У него абсолютно разгромленный вид:

– Мою невесту звали Агата Аверина. Это она – моя ночная нимфа.

Глава 2

Экзамены, линейки, последний звонок, торжественные речи, награждения медалями и грамотами, вручение аттестатов и присвоение титулов – все остается позади, как сон.

Зал с сервированными столиками погружен в полумрак и озарен праздничными огнями.

Стрелка часов пересекает цифру «двенадцать».

На сцене, где большими буквами высвечивается надпись «Самый главный экзамен – жизнь», появляется симпатичный, рыжеволосый парень с гитарой через плечо.

Диджей убавляет музыку, в готовности поскучать ближайшие пять минут.

– Следующая композиция… – произносит рыжеволосый парень в микрофон, и его голос гулко разносится по залу, – посвящается всем влюбленным и…

Гром аплодисментов и ликующий визг девушек перекрывают речь парня.

– С праздником вас, дорогие выпускники!!! – парень весело вскрикивает, кивает ударнику за барабанной установкой и касается струн. Звуки гитары вырываются из динамиков. Аудитория тут же принимается подпевать:

Свет мой летит к полюсам, к небесам,

Все уйдет в никуда, только ты, только я – навсегда…

– Я эту песню просто обожаю, Жень! Поверить не могу, что сам Артем Крылов выступает в вашей школе!

– Так он здесь раньше учился! Это его родная школа!

– Серьезно? А что за фифа крутится возле него весь вечер?

– Регинка Сафронова – местная королева улья! Встречаются с Артемом уже пару лет. Она и уговорила Крылова выступить!

Толпа начинает дружно подпрыгивать, когда в переходе с куплета на припев темп ускоряется, и песня начинает звучать в стиле поп-панк.

Своей музыкой и голосом Артем будоражит воображение юных поклонниц. Регина – обольстительная выпускница, признанная королевой бала, настолько хороша, что от нее невозможно глаз оторвать. Лишь по чистой случайности взгляд может отклониться от этой блестящей пары и обратиться к кому-то еще. Например, к светловолосой девушке, одиноко сидящей за столиком недалеко от сцены. Но если это происходит, если вы вглядываетесь в девушку внимательнее, все прочее мгновенно отходит на второй план. Теперь внимание полностью приковано к девушке за столиком. Почему? Возможно, тому виной ее чарующая непохожесть ни на кого вокруг. Девушка словно фарфоровая статуэтка с неестественно белой кожей и длинными перламутровыми волосами. Кажется, даже воздух вокруг нее пропитан странным блеском, и невольно возникает желание дотронуться до нее, как до сакрального предмета. Дотронуться хотя бы для того, чтобы убедиться: неужели она вправду настоящая?

Девушка раскачивает ногой в такт песне Артема и думает о своем. Кто-то кладет руку ей на плечо. Она оглядывается. К ней подошел мужчина с изящной бородкой и длинными, темными волосами, собранными в хвостик. У него милое и очень печальное лицо:

– Всегда подозревал, что ты не из этого мира, Агатка.

– Из какого же я мира, Андрей Борисович?

– Может, помнишь, был такой фильм…

– Присаживайтесь.

– Благодарю, – мужчина садится. – Как же он назывался? Сюжет там такой: принцесса из параллельного мира случайно попадает в нашу реальность. Живет себе среди людей в облике простой смертной, ничего не помня о своем происхождении. Однако, чем бы она не занималась, что бы не происходило в жизни, все ее существо сопротивляется и стремится вернуться к своим корням. – Мужчина улыбается и утыкается взглядом в бокал, который вертит в руках:

– Разоблачил я вас, ваше высочество.

– Какие у вас оригинальные комплименты.

– Главное, от чистого сердца.

– Потрясающе интересный вы человек, Андрей Борисович, – Агата подпирает ладонью подбородок. – Как же я буду по вам скучать.

– А ты в гости заходи. Вместе с Димой… Я всегда буду рад.

Агата улыбается, невольно спрашивая себя: что же такой как он забыл в этой паршивой школе, в роли обычного преподавателя? Ему прочили блестящее будущее, говорили, что должен был встать в ряду великих художников, а он…

– Агатка, тебе не стыдно? – спрашивает Андрей Борисович.

– За что?

– Юная и цветущая, сидишь здесь в одиночестве… Не танцуешь.

– Танцевать?! Вот еще. Только если с вами.

– Неужто больше не с кем? Димы здесь нет. Это, конечно, печально, но вокруг столько интересных молодых людей. Выбирай любого.

– Ну их всех.

– Могу я дать совет?

– Конечно. Вы – можете.

– Наслаждайся жизнью здесь и сейчас. Никогда ничего не откладывай на потом. Ведь «потом» может и не быть. А что ты смеешься? Жизнь прекрасная штука, но, как Булгаков говорил: «Человек смертен, и к тому же он иногда внезапно смертен».

– В таком случае не будем ничего откладывать, Андрей Борисович. Пригласите меня на танец.

– Ты знаешь, Агата… – по лицу Андрея Борисовича словно пробегает тень. Он делает глоток из бокала, продолжает говорить, но его голос теряется в общем шуме. Агата дает понять, что не расслышала, но вместо слов, неожиданно, получает запечатанный бумажный конверт.

– Что это?! – Агате приходится крикнуть, так как песня достигает кульминации, гитары просто ревут. Андрей Борисович наклоняется к ней:

– Помнишь наш недавний разговор о свойствах белого цвета?

– Помню, и?

– Здесь мои настоящие мысли, избавленные от словесной шелухи!

– Что?!!!!!!

– Говорю, это напутствие для твоей профессиональной деятельности! Только дай слово, что прочтешь не здесь, а в спокойной обстановке! А сейчас пойдешь танцевать и веселиться. Обещаешь?!

– А если пообещаю, но поддамся слабости?!

– Нет у тебя слабостей! И обманывать ты не умеешь!

Толпа взрывается ликующими возгласами под финальный аккорд Артема. К столику Агаты подходит миловидная, упитанная женщина в коротком платье с декольте:

– Прошу прощения, – воздух моментально наполняется запахом шампанского. – Не видели мою прекрасную титулованную дочурку?

– Вон она, титулованная, с Артемом обнимается, – Агата кивает на сцену, одновременно убирая таинственный конверт в свою сумочку. Когда Агата поднимает голову, Андрея Борисовича рядом уже нет.

– Ты только посмотри! Ведь на ногах еле держится! – миловидная женщина сокрушенно смотрит на сцену. – Регина! Ре-ги-на!!! – она безуспешно пытается докричаться. – Так, Агатка, признавайся, где вы все умудрились так напиться?

– Я не пью, Нелли, как будто вы не знаете. А вот где умудрилась королева?.. Думаю, этот вопрос потерял актуальность пару часов назад.

– Неужели? Ладно, – подозрительно оглядев зал, женщина садится рядом с Агатой, придвигает к себе большое блюдо с праздничным тортом и принимается ловко его нарезать. – Сама проинспектирую, – она с трудом выговаривает последнее слово, и Агата заливается смехом.

Нелли Васильевна Сафронова, которую Агата знает с самого детства и которую с самого детства ей запрещено называть «тетя» или обращаться к ней по имени отчеству, среди родителей выпускников выглядит моложе и шикарнее всех. Илья Петрович Сафронов – супруг Нелли (для Агаты просто «дядя Илья»), несмотря на солидный возраст, уважаемую должность и брюшко, которое в семейном кругу он называет «мой курсачок», сегодня, в джинсах и ярко-красной рубашке легко сойдет за тридцатилетнего удальца. Так же как его супруга Илья Петрович отличается веселым нравом и запросто находит общий язык с семнадцатилетними друзьями дочери. Их дочь Регина – первая красавица школы, в данный момент томно извивается на сцене в объятьях своего парня Артема Крылова.

– Смотри у меня! – Нелли утрированно угрожает пальцем дочери, пытаясь изобразить строгую мать. Регина, перехватив взгляд матери, как ни в чем не бывало посылает ей воздушный поцелуй и продолжает танцевать.

– Чем краше дочь, тем больше хлопот… – вздыхает Нелли.

– Королева пошла в отрыв, – отзывается Агата.

– Это еще слабо сказано. Впечатление, будто пьет за вас обеих!

– Неужели дядя Илья наконец ей всыплет? – Агата недоверчиво смотрит краем глаза на Нелли.

– Конечно, всыплет! – Нелли переводит взгляд на мужа и едва успевает сдержать смех: тот настолько лихо отплясывает… Агата давится смешком, на секунду представив дядю Илью – самого большого весельчака, которого она знает, в ярости, и, вдобавок, отчитывающим свою ненаглядную Регишечку.

– Отправлю-ка я королеву сегодня к тебе ночевать, Агатенок, – задумчиво прижав пальцы к подбородку, говорит Нелли.

– Это еще зачем?

– От греха подальше. Попадется отцу на глаза в таком виде – точно схлопочет… – Нелли не выдерживает и сама взрывается хохотом. – Ой, не могу! Представляю себе эту сцену! Чтобы Илья…

Агата знает, несмотря на кажущееся отсутствие контроля родители находятся рядом с Региной двадцать четыре часа в сутки и она – единственное в их жизни сокровище.

– Ну, а ты чего? – Нелли вытирает салфеткой выступившие от смеха слезы. – Не веселишься, не танцуешь с остальными, царевна-несмеяна.

– Почему же? Я танцую.

– Угу, вижу. Ногами под столом. Ну, серьезно? Чего сидишь-то?

– Туфли новые. Жмут.

– Так снимай их к чертовой матери, и на сцену! К Регинке!

– Если честно, мне не по себе в этом наряде, – Агата уныло оглядывает себя. – Да еще эти шпильки. До сих пор не пойму, как Регинке удалось вытащить меня из дома? Заставить надеть все это?!

– Что-что, а заставлять Регишка умеет, – улыбается Нелли. – А насчет наряда, как же ты заблуждаешься, солнышко. Ты что, в зеркало не смотришь? Красавица! Женихи вон в очередь выстраиваются!

– Кстати о красоте, – Агата не отрываясь наблюдает за тем, как Нелли перекладывает ей в тарелку кусочек торта, – весь вечер хочу сделать вам комплимент по поводу этого шедевра. Даже жалко, что разрезали. Как вы такую глазурь делаете?

Нелли, всю жизнь посвятившая семье и благоустройству домашнего очага, довольно улыбается. Выпечка – ее пунктик. Кроме того, она не сомневается, что интерес Агаты к ее кулинарным хитростям искренний.

– Не то что моя Регинка, – досадует Нелли. – Ты знаешь, у нее напрочь отсутствует тяга к домоводству. Только и знает, что крутиться перед зеркалом. Ведь для женщины быть хорошей хозяйкой не менее важно, чем хорошо выглядеть. У тебя есть планы на выходные?

Агата пожимает плечами:

– Вроде нет.

– Приходи к нам в субботу. Испечем такой же тортик вместе. Знаешь ведь мое кредо – рецепты нужно снимать с рук, а не записывать.

Пока Нелли, загибая пухлые пальчики, перечисляет ингредиенты чудо-торта, Агата вновь ловит себя на мысли, что именно материнская любовь, а вовсе не внешность позволяет девочкам с детства чувствовать себя принцессами и вырастать истинными королевами…

– Слушай, а почему твоя мама не пришла? – вдруг спрашивает Нелли. – По телефону мне говорила, что собирается.

– В последний момент не отпустили с работы.

– Жаль… – Нелли слегка кривит рот. – Ладно, передавай ей привет. Пусть позвонит… как-нибудь.

– Обязательно передам, – Агата думает, что ее преподаватель Вильчук прав на ее счет – врать она действительно не умеет, но не прав он в другом: у нее куча слабостей… А уже в следующую секунду она упирается взглядом в чью-то ладонь и, подняв голову, с досадой понимает, что этим жестом ее приглашают на танец.

– Я не танцую, Гордей, – быстро отвечает Агата, надеясь, что поклонник не проявит настойчивости. В школе всем известно, что Гордей Литвинцев – парень из параллельного класса, неравнодушен к Агате, и несмотря на то, что вовсе не обделен женским вниманием, время от времени возобновляет попытки ухаживания.

– Я попросил поставить эту песню специально для тебя.

– Похвально, но я уже сказала, что не танцую.

– Ладно, не хочешь танцевать – не надо, – Литвинцев бесцеремонно отодвигает стул и садится рядом с Агатой, – но ты можешь уделить мне пять минут? Мне нужно поговорить с тобой. Пять минут!

– Ну, говори, что тебе нужно?

– Нет, не здесь. Давай отойдем.

– Отстань, Гордей…

– Слушай, Гордейка, – дружелюбно вмешивается Нелли. – По-моему, ты и так не один. Вон, тебя девушка стоит, дожидается…

Яна Осипова – девушка с которой Литвинцев пришел на выпускной вечер стоит неподалеку и награждает Агату гневными взглядами.

– Пусть это вас не смущает, Нелли Васильевна, – отмахивается Литвинцев.

– Скорее, это должно тебя смущать, – Агата смотрит на сцену в сторону Регины и Артема, прикидывая, какие шансы на то, что друзья помогут ей отделаться от назойливого поклонника. Регина, Артем и несколько парней из его музыкальной группы держатся друг за друга, содрогаются и над чем-то громко смеются. Им явно не до Агаты. Пока Нелли пытается вразумить Литвинцева, Агата мысленно ругает себя за то, что вообще согласилась прийти сюда:

«Выпускной бал – это же так важно! – вспоминается ей голос Регины. – Память на всю жизнь!»

– Неужели это так сложно? – упорствует Литвинцев. – Ты хочешь продемонстрировать свою принципиальность? Я тоже. Все. Не уйду пока мы не поговорим.

– Детский сад, – Агата берет сумочку и поднимается. – Счастливо оставаться!

– Агатенок! Да сядь ты, успокойся! – Нелли удерживает ее за руку. С другой стороны столика очень кстати появляется запыхавшаяся Регина:

– Аверина! Хорошо, что я тебя увидела! – Регина бросает взгляд на Литвинцева и сочувственно прижимает ладонь к груди. – Извините, мне придется похитить девушку. Видимо, у вас серьезный разговор? Жаль прерывать. Но Агату срочно вызывает председатель родительского комитета. Пошли, Аверина!

Без дальнейших объяснений Регина хватает Агату за руку и утягивает в самое пекло танцующей толпы.

– Председатель родительского комитета? – весело переспрашивает Агата. – Ничего, что «председатель» сидит сейчас рядом с Литвинцевым, и ему об этом прекрасно известно?

Регина корчится от смеха:

– Сказала первое, что в голову пришло. Да фиг с ним! Пусть думает, что хочет. – Она принимается танцевать. – Чего он прилип опять?

– Как обычно, – Агата подключается к танцу. – Ты вовремя подскочила. Я уже хотела вызывать такси.

Регина замирает:

– Зашибись… Какое еще такси? Сбегать с праздника из-за какого-то идиота? Пусть только попробует еще раз подойти к тебе! Правда, Тем?

Широко улыбаясь, Артем Крылов присоединяется к танцующим подругам:

– Что стряслось?

– К Агатке пристают!

Артем прикрывает глаза и разводит руками:

– Готов намылить шею любому, Агатка. Только скажи кому!

Неподалеку несколько девчонок с обожанием следят за каждым движением Артема.

– У этого Литвинцева совсем крыша поехала, Агатка! – Регина перекрикивает музыку. – Помнишь, каким он был шпендиком до пятого класса? Ха-ха-ха! Вымахал под метр восемьдесят, а мозгов не прибавилось. Ты в курсе, что он продинамил Осипову?

– То-то мне показалось, что она плачет. А что случилось?

– Угадай с трех раз. «Ты» случилась, конечно!

– Я-то причем?

– Ой-ой, можно подумать тебя это удивляет! Они поцапались из-за тебя, вот она и рыдает. Литвинцев напился до потери пульса, ну, и, как говорится, что у трезвого на уме…

– Погоди, – Агата морщится, – откуда ты все узнала? Ты ведь даже не выходила никуда?

– Темик выходил курить, а эта ненормальная Осипова его чуть с ног не сшибла, выбегая в истерике. Так?

Артем кивает, глядя на Агату:

– Так, так. Некислый такой вышел скандальчик. Литвинцев крикнул Осиповой, что ему на нее плевать, что он любит тебя, она ему – по морде, ну, вообщем, и пошло-поехало…

– Вот ненормальный, – Агата качает головой. – Завтра протрезвеет, локти будет кусать.

– Да ладно, Аверина, тебе-то что? Плюс сто баллов в твою копилку! – Регина делает серьезное лицо и обращается к Артему:

– Ты ведь меня любишь сильно-пресильно?

– Почему твои вопросы всегда звучат как утверждения, радость моя?

– Ох, ты сейчас нарвешься, Крылов…

– Да ты что, лапуля! Я тебя люблю сильнее всех на свете!

Артем обнимает Регину, та в свою очередь притягивает к себе Агату, и, смеясь, втроем они оказываются в плотно сжатом кольце из шести сцепленных рук. Артем, Регина и Агата качаются из стороны в сторону, изображая некое подобие танца, совершенно не попадая в ритм.

– Свет мой летит к полюсам, к небесам… – напевает Артем. Агата вдруг чувствует странную, почти неуловимую радость, которую невозможно перевести в слова. Ее окружают беззаботные улыбки, горящие взгляды. Она чувствует как время замирает вокруг, а друзья, с которыми она разделяет этот праздник и подводит еще одну жизненную черту, кажутся ей роднее и ближе всех на свете.

– Спасибо, что вытащили меня из дома, ребят, – признается Агата.

– А я что говорила? – Регина поправляет корону. – Всегда слушай меня, Аверина! Я лучше знаю, как лучше!

– Девчонки, как я вас люблю! Вы себе представить не можете! – Артем крепко сжимает в объятьях обеих подруг и подпрыгивает вместе с ними. Девушки взвизгивают:

– Артемка!!!

– Ноги нам отдавишь, балбес!!!

Литвинцев по-прежнему сидит рядом с Нелли, и та ему что-то наставительно втолковывает. Он пьет и не может удержаться от того, чтобы примерно раз в минуту не бросить взгляд на танцпол в сторону Агаты. Недалеко от Литвинцева за двумя сдвинутыми столиками расположились выпускники Андрея Борисовича Вильчука. Один из парней что-то рассказывает, за столиком дружно смеются. Андрей Борисович тоже смеется, хлопает парня по плечу, а затем поднимается и направляется к выходу. Перед тем как покинуть зал улыбка сходит с лица учителя, и он явно не хочет, чтобы это заметили окружающие.

«Что с вами, Андрей Борисович?» – смутно думает Агата. Убедившись, что Регина с Артемом не расстроятся из-за ее отсутствия (они танцуют и одновременно умудряются что-то рьяно друг другу доказывать) Агата тоже идет к выходу.

В коридоре курит компания. В укромном уголке возле лестницы, ведущей на второй этаж, целуется парочка. У главного входа, надувая губки в объектив, фотографируются девушки в вечерних нарядах.

– Девчонки, не видели Вильчука?

– Вроде пошел в свою мастерскую. Сфоткаемся на память, Агатка?

– Давайте позже.

Приподнимая на ходу длинное платье, Агата идет по коридору.

Часы перед главным входом показывают без четверти два. Грохот музыки эхом разлетается по четырехэтажному зданию, погруженному в полумрак. Невольно возникает желание прогуляться по этой другой, необычной, «ночной» школе, вдохнуть запах пустых классов, последний раз подумать и вспомнить обо всем, что происходило в этих стенах.

На центральном стенде все еще висит расписание уроков. Плакаты о проведении концертов. Объявления о родительских собраниях.

Художественная мастерская Андрея Борисовича Вильчука.

– Заперто. Странно…

Всю стену напротив мастерской занимает выставка достижений учащихся. Агата медленно идет вдоль стены. Турслеты. Эстафеты. Школьные праздники. Рисунки.

Агата задерживается у картины с изображением брюнета в рубашке с расстегнутым воротом. До боли знакомые черты. Агата невольно поражается тому, насколько бережно все подмечено: и черные, как бездонные колодцы, глаза; и вечно хмурые брови; и нежное, одновременно мужественное, лицо; и сильные скулы и его красивые губы… Даже ухмылка! Эта ухмылка возникает обычно в тот момент, когда Димка, говоря что-либо, слегка раскачивается и при этом много жестикулирует. Странно. Несмотря на внешнюю привлекательность и прирожденное лидерство в нем улавливается внутренняя скованность. Словно чего-то ему не хватает для того, чтобы расправить крылья и быть свободным по-настоящему. Чего-то ему не додали, обделили чем-то важным с самого детства. Хотя, это звучит нелепо: ведь у Димки, в отличии от многих детей, с рождения было все, о чем только можно мечтать.

Под картиной прямоугольная табличка с надписью:

РАБОТА ПОБЕДИТЕЛЯ КОНКУРСА «ГОДЫ ШКОЛЬНЫЕ, ЧУДЕСНЫЕ…» УЧЕНИЦЫ КЛАССА 9 «А» АВЕРИНОЙ АГАТЫ.

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ: АНДРЕЙ БОРИСОВИЧ ВИЛЬЧУК

Агата подходит к большому окну, присаживается на подоконник. Перед ней ночной город: многоэтажные дома, сверкающие сотнями окон; проезжая часть по которой несмотря на позднее время бежит шумный поток машин; прямо за школьным забором – аллея со старыми деревьями.

Об этих деревьях в школе ходят настоящие легенды, которые рассказывают каждому новому поколению учеников. В складках коры, всегда можно найти множество монет – таким нехитрым способом дети выпрашивают исполнения своих желаний.

Можно пожелать что угодно: от выигрыша в лотерею, до излечения тяжелой болезни, но чаще дети обращаются к деревьям с насущными проблемами – перед контрольной или экзаменом достаточно оставить здесь монетку и попросить взамен немного удачи. Успех в получении высокой оценки гарантирован.

Для многих детей – это не более чем шутка или игра, но Агата в раннем возрасте относилась к деревьям настолько серьезно и уважительно, что по утрам мысленно здоровалась с ними, прощалась перед уходом домой и даже разговаривала. Тайные друзья шелестели листьями, скрипели ветками, словно пытались объясниться с маленьким, человеческим существом. И ни разу не подвели Агату с получением хорошей отметки.