Текст книги "В погоне за солнцем"

На последней фразе по лицу Регины проходит нервная судорога. Она изо всех сил дает Агате пощечину.

В ухе звенит от удара, Агата хватается за лицо.

Агрид Регины выпускает мощную фиолетовую молнию и, оттолкнувшись от сильного оберега Агаты, молния тут же рикошетит обратно. Оберег Регины буквально сгорает на глазах. Не говоря ни слова, девушка ковыляет к ближайшей скамейке, садится, прижимая руки к животу. По ее лицу бесшумно катятся крупные слезы.

Агата даже представить себе не может насколько больно ее подруге. Она совершенно растеряна, не знает что сделать, что сказать…

– Прости, что я так сказала… – всхлипывает Агата, только сейчас поняв, что тоже плачет. – Прости меня, пожалуйста. Ты так разозлила меня, Регинка, вот я и ляпнула… Я никогда не желала зла ни тебе, ни Темику, ни твоим близким. Вы мне как родные. Нет. Вы и есть – мои родные! Я и пальцем не тронула твою семью. Не я виновна в ваших бедах, клянусь!

– Ненавижу тебя, – шипит Регина, не поднимая лица. – Змея… Предательница… Держись от моей семьи подальше, поняла?

Глава 28

«Если ты ненавидишь – значит, тебя победили». Одна из мудрейших цитат Конфуция, которую любит повторять Гектор. Регинка меня ненавидит. Я победила. Но мне совершенно не в радость эта победа…»

Агата возвращается домой, чувствуя себя как никогда разбитой и опустошенной. В то же время она полна сил – во время ссоры ее агрид перетянул много энергии Регины:

– Что? Доволен? Ненасытное чудовище…

Агрид не откликается. Он дремлет, сытый и умиротворенный.

Агата заходит в квартиру, кладет ключи на столик, осматривается и снимает обувь. «Катя прекрасно справляется с хозяйством, – мелькает где-то в голове. – Все прибрано, аккуратно лежит на своих местах. Из кухни вкусно пахнет…»

Однако, долго упиваться домашним уютом не приходится. Его сменяет нечто страшное – нестерпимая боль, словно яд, с каждым звуком растекающийся по венам.

Уже давно в своем доме Агата не слышала такого задорного, искрящегося смеха, тем более, смеха мужа. Ее сердце сжимается в груди. Войдя в гостиную, Агата видит Диму, сидящего перед компьютером. Позади, облокотившись на его кресло, стоит Катя – та самая девочка, которую Агата когда-то сама привела и поселила в своем доме! Оба хохочут словно два подростка, глядя на экран.

– Я не верю, что это вы, Дмитрий Сергеевич! – сквозь смех выговаривает Катя. – Никогда бы не узнала, вы так изменились. – В их паре чувствуется полная защищенность от любых бед. Катя смеется чистым смехом маленькой девочки. Дима поднимает на нее глаза:

– Это еще что, Катюша! А вот здесь, смотрите!

– С ума сойти! Сколько вам на этом фото?

– Не знаю, лет восемнадцать.

Дима даже раскраснелся от смеха. Они замолкают, лишь заметив Агату в дверях:

– Добрый вечер, Агата Михайловна, – Катя нисколько не смущается, искренне веря в то, что не делает ничего предосудительного. – Оставляю вас в надежных руках, Дмитрий Сергеевич и пойду заниматься ужином. С вашего позволения.

– Всегда рад с вами поболтать, Катюша, – говорит Дима, глядя вслед легкой походке девушки.

Дремавший агрид Агаты моментально встает на защиту территории. Он обвивается вокруг тела Димы и шипит вслед Кате, показывая, что безраздельно владеет этим мужчиной и не собирается ни с кем делиться. Но самое главное, Агата с ужасом понимает, что оберег Кати – юной девушки, внешне ничем это не выказывающей и живущей с ними под одной крышей, сияет красным цветом любви!

«Как же я раньше не замечала, что Катя неравнодушна к Димке? – с отчаянием думает Агата. – Вопиюще нелепо! Ведь я сама привела ее в свой дом! Такой насыщенный, глубокий красный цвет… Сразу видно, что такой цвет не мог появиться за пару дней, и чувство которое Катя испытывает к Диме зрело давно. Теперь оно выходит далеко за рамки того, что должна испытывать сиделка к больному. Как глупо, что я заметила только сейчас».

Агата переводит взгляд на мужа. «А Димка? Он выглядит таким энергичным, жизнерадостным, счастливым. Кажется, ему комфортнее рядом с этой девушкой, больше чем со мной. Ведь Катя узнала его таким – прикованным к креслу и полюбила таким. А я все еще ищу в нем прежнего…»

Агата еле-еле сдерживает своего агрида готового искусать соперницу. Ее останавливает симпатия, которую она невольно испытывает к девушке. Катя совсем еще молоденькая, добрая, отзывчивая, чем-то напоминает прежнюю Агату. «А что, если Димке пришла в голову мысль, что с ней-то он и может начать все с чистого листа? Что именно с этой девушкой – юной душой, он снова может стать счастливым, создав свое прекрасное будущее?» Агата немного успокаивается, увидев, что даже в присутствии такой молоденькой, привлекательной особы как Катя, оберег Димы сохраняет зеленый оттенок спокойствия. И лишь при появлении жены его оберег начинает ослепительно пылать красным, словно цветущая роза.

«Спасибо за то, что равнодушен к ней. Спасибо за то, что по-прежнему любишь меня…» – Агата устало садится на диван, не поднимая глаз на мужа.

– По какому поводу веселье? – спрашивает она, скрестив руки на груди.

Дима медленно оглядывается через плечо в полном недоумении:

– Ты называешь весельем просмотр старых фото?

– Не подозревала, что вы успели настолько подружиться с Катериной.

– У тебя что-то случилось?

– С чего ты взял?

– Потому что, когда ты взвинченная, то начинаешь искать причины для ссор там, где их нет.

– Я не ищу никаких причин, просто… – Агата заставляет себя остановиться и замолчать. Она чувствует, что начинает сердиться и легко может потерять контроль над агридом. И потом, неужели Дима в кои веки не может просто посмеяться? Последний раз Агата видела улыбку на его лице, наверное, в день свадьбы.

– Как прошла твоя гимнастика? – спрашивает Агата и невольно чувствует, что говорить сейчас с мужем на отстраненную тему – настоящее преступление.

– Как обычно. А как твоя встреча с Региной?

Агата отводит взгляд. Вопрос Димы кажется ей самой ядовитой колкостью на свете:

– Превосходно. Очень мило поболтали. Она передавала тебе привет.

– Она звонила мне.

– Кто? Регина?

– Да.

– Когда?

– Пол часа назад. Была очень расстроенной, плакала. Сказала, что ей нужно срочно со мной встретиться. И голос у нее был такой, как-будто она хочет что-то сказать, но не решается. Вы что, поссорились?

Несмотря на то, что внутри у Агаты все оборвалось, она поднимает бровки, искусно разыгрывая недоумение:

– Ну, и что ты ей ответил?

Дима пожимает плечами:

– Да ничего. Сказал, чтоб заезжала в любое время. Так что у вас случилось?

– Ничего особенного. Женские закидоны.

Не поднимаясь с дивана, Агата тянется к полке, достает планшет. Ей нужно немедленно направить мысли в другое русло, и к счастью это несложно сделать. Она ведет переписку со многими молодыми художниками в интернете. У нее есть своя страница, где она выкладывает свои работы. Двадцать непрочитанных сообщений. Восемь от заказчиков, пару от поклонников, остальные – ерунда. Стоп. Что-то интересное. Составлено на английском языке. Отправитель: Лия Гатто.

– Ты слышал о Серджио Вероне? – спрашивает Агата Диму, прочитав послание.

– Нет. Кто это?

– Молодой итальянский художник. Его жизнь широко освещается в СМИ в последнее время. Его жена Лия пишет, что они устраивают выставку в Милане, в следующем месяце.

– Почему пишет она, а не он?

– Не знаю, но она приглашает меня принять участие в этой выставке.

– И ты согласишься?

– Для начала следует навести справки об этой парочке.

Агате известно, что с собеседниками в интернете следует вести себя так же осторожно, как и в реальном общении с людьми.

Однажды у них с Гектором зашел разговор на эту тему. «Какая разница, кто находится по ту сторону экрана и прячется за анонимным ником и аватаркой? – искренне поинтересовалась Агата. – Ведь агрид этого человека не сможет меня достать».

На это Гектор расхохотался так, что Агата, оскорбившись его весельем, еле сдержала своего агрида, чтобы тот не метнул в Гектора пару искр.

Гектор успокоился, вздохнул, сказал, что Агата «ей-богу умиляет его своей наивностью» и пояснил ей, как именно агриды воруют энергию посредством интернета:

«Человек может находиться от тебя за тысячу километров, но это не помешает его агриду почувствовать в тебе лакомую жертву – в астральном диапазоне образуется своего рода „эфирный коридор – канал“ по которому к агриду мгновенно потечет твоя энергия», – Гектор также привел пару ужасающих примеров, которые ему довелось наблюдать воочию, и от которых у Агаты буквально волосы встали дыбом, а после многозначительно добавил: «И не забывай – по ту сторону экрана всегда может оказаться сам Крио Гун».

С тех пор, Агата была осторожна с виртуальными собеседниками не меньше, чем с реальными.

Покопавшись в интернете, Агата узнает о Лии все что нужно, и обнаруживает, что в паре Серджио Верон – Лия Гатто доминирует именно супруга.

– Потому она и пишет от своего имени, – объясняет Агата Диме. Тот сидит неподалеку, уставившись в электронную книгу, которую держит на коленях. – Серджио занимается исключительно творчеством, а Лия всеми административными делами.

– Она его личный секретарь?

– Я бы не сказала, – Агата еле сдерживает улыбку. – Такой человек как Лия Гатто может позволить себе пятерых секретарей. Она владелица крупной издательской компании. На этом сайте есть вся история возникновения и развития ее компании, которая так и называется «Гатто». Почитать вслух?

– Попробуй.

– Здесь сказано, что бизнес достался Лие от отца, а до этого от деда и прадеда. Прадед Лии, Абеле Гатто создал Институт Искусств в Риме еще в начале двадцатого века. Позже институт перенес свой офис в Милан. А уже с 1950 года, под руководством отца Лии и его брата, началось основное развитие и расширение компании, и вскоре вышло первое издание журнала «Гатто». В 2010 году деятельность компании охватывала более тридцати стран, но Лия вышла замуж за Серджио и полностью стала посвящать свое время и силы карьере мужа, разработке новых проектов и выставок, совершенствованию его мастерства и рекламе. Всеми другими делами стал заниматься ее помощник и правая рука Паоло Бегацци.

– Выходит, богат ни столько Серджио, сколько его супруга?

– Выходит так. Художнику нереально скопить такой капитал, даже если он будет создавать по картине в день. К тому же, стараниями супруги Серджио является объектом всеобщего внимания, он невероятно популярен для человека, занимающегося живописью, – мысленно Агата невольно добавляет: «Так же, как и я…»

– Деньги и реклама делают свое дело.

– Все оплачивает Лия. Здесь написано, что все ее капиталы вложены в предприятия, на которых в прямом и переносном смысле делают деньги. Издательская компания уже давно отнюдь не главный источник ее доходов. Мне кажется, что и карьера мужа-художника для Лии всего лишь выгодная забава, – Агата замолкает, остановив взгляд на фото Серджио. – Уверена, у нас с ним одинаковая способность чувствовать, – задумчиво говорит девушка, – ну, знаешь, как говорят: «Можно быть близкими, будучи очень далекими», – внезапно она ощущает на себе пристальный взгляд мужа. – У него неподражаемая техника, – быстро добавляет Агата, в знак того, что проявляет интерес не к самому Серджио, а к его творчеству. – А серия картин посвященных цирку… Он так точно передает образы.

– Мне кажется, сейчас ты тоже находишься под влиянием рекламы. Вроде, я начинаю припоминать, есть сигары с изображением картин этого Верона, так? Ты знакома с ним?

– Лично не знакома. Была на одной его выставке, но познакомиться не удалось.

– Ну вот, теперь у тебя появился официальный повод для знакомства, а заодно – повод сбежать от меня.

– Скорее, мой способ не сойти с ума от твоего постоянного брюзжания.

Зная, что подобный разговор до добра не доведет и не желая портить настроение ни себе, ни Диме, Агата замолкает и продолжает чтение «про себя». Ей удается узнать, что Серджио является частым гостем страниц журналов, выпускаемых компанией жены, а также постоянно принимает участие в разных шоу и телепроектах.

В заключении автор заметки сообщал, что недавно вышла книга с описанием биографии Серджио Верона, этапов его творческого пути и иллюстрациями самых известных его работ. «В прошлом месяце сотрудники компании прямо на улицах Милана дарили всем прохожим эти книги, рассказывая о творческом пути Серджио Верона и о его работах, чтобы привлечь внимание новых поклонников. Всего было подарено несколько сотен экземпляров с работами молодого художника». Внизу, под статьей Агате бросился в глаза комментарий: «Как-то встретил этого плейбоя на выставке, попросил автограф, так он настолько презрительно отвернулся от меня, что я его мгновенно возненавидел!.. Так что – дислайк».

– Уточню у Кати готов ли ужин, – голос Димы вырывает Агату из потока собственных мыслей. Развернув инвалидную коляску, Дима направляется на кухню. Агата смотрит вслед его измученной, истощенной фигуре с какой-то внутренней болью, невольно вспоминая то изящество и мужество, которые покинули его тело. Последствия недостатка физической активности. Весь последний год Дима живет сидя в кресле, в своей комнате. Он связан с внешним миром лишь через интернет: обменивается сообщениями в социальных сетях, получает информацию о том, что происходит в мире, смотрит фильмы, читает книги, слушает музыку, но он не живет. Если бы не настойчивые просьбы Агаты, он бы и вовсе не высовывал носа на улицу.

Агата чувствует горький укор внутри себя, понимая, что виной всему тому что происходит, стала именно она.

Оставшись в одиночестве, она пишет краткий, но очень вежливый отказ Лие Гатто и, отправив сообщение, выходит из гостиной, направляясь в ванную. Перед тем как закрыть дверь, Агата слышит звонок мобильника Димы. Вздрагивает: «Неужели опять Регинка?» Дима отвечает на звонок. Агата не дыша прислушивается и облегченно выдыхает – тот беседует с врачом. Заперев дверь и медленно сняв с себя одежду, она вновь невольно оказывается среди размышлений о том, что случилось в парке. «Регинка не может стать матерью. Я виновата даже в этом». Как вспышка внутри Агаты рождается порыв: «Вот сейчас же, сию минуту побежать и немедленно откровенно рассказать обо всем Димке! Как знать, может Регинка и впрямь додумается приехать к нему с визитом и все рассказать? Так может следует опередить ее? Поделиться с мужем, признаться во всем первой, положить конец этому вранью бесконечному?» Но Агата даже не представляет, с чего начать подобный разговор. «Если рассказывать о том, что произошло сегодня, придется рассказывать и обо всем остальном. А рассказывать обо всем остальном – равносильно тому, что потерять Его…»

Горячий душ и свободная домашняя одежда помогают Агате отвлечься от тревожных мыслей, создать иллюзию безопасности. Она возвращает себе самообладание, читает Мантру Защиты, чтобы оберег принял зеленое мерцание спокойствия и в столовую является уже с улыбкой.

– Предлагаю после ужина посмотреть телевизор, – фальшиво-бодрым голосом говорит Агата, усаживаясь за белый глянцевый стол, – поваляемся в обнимку, как раньше. Сегодня будут показывать «Семь самураев».

– Смотри, если хочешь, – холодно отвечает Дима. – Лично я ложусь спать.

– Мне так тебя не хватает в последнее время… – Агата протягивает руку через стол и нежно касается пальцев мужа.

– Я устал. Весь день работал за компьютером, хочу лечь пораньше.

– Дим, слушай, – Агата опускает глаза. – Я разговаривала на днях со своим врачом, ну, по поводу ребенка, и он сказал, никаких препятствий у нас нет. Ты подумай, будет в доме маленький ты или я. Как будет здорово, как преобразится наша жизнь! Я мечтаю подарить тебе дочку с такими же черными глазками…

– Прекрати, пожалуйста…

– В каком смысле «прекрати»?..

– В прямом. Тебе забот мало?

– Димка… Мы ведь столького добились в последнее время, даже врач сказал что…

– Да что ты заладила «врач, врач»? Чего мы добились? Если рядом есть за что ухватиться, я буду стоять. Брось меня посреди комнаты, я сразу валюсь. Я никогда не восстановлюсь полностью, не обманывай себя. О каком ребенке может идти речь, если ты и так со мной возишься как с ребенком? Все. Прекратим бессмысленный разговор.

Еле сдерживая слезы, Агата заканчивает ужин. Дима больше не произносит ни слова. Увидев, что он пытается приподняться со стула и пересесть в инвалидную коляску, Агата немедленно выходит из-за стола, приближается к Диме, чтобы помочь, но он отталкивает ее руку.

– Тебе во что бы то ни стало хочется все делать самостоятельно? – вскинув брови, спрашивает Агата.

– Мне не нужна твоя помощь, – отчеканивает Дима и пересаживается сам.

– Ты обращаешься с просьбами к Кате, Степану, в крайнем случае пытаешься сделать что-то сам, лишь бы не просить о помощи меня.

– Доверяй я тебе чуть больше, я бы не видел в этом ничего страшного…

– Как это понимать? Ты что?

– Понимай, как хочешь. Между нами никогда не будет взаимного доверия как прежде. Я не знаю тебя, не представляю, что творится у тебя в голове.

– Ты вообще о чем?

Дима поднимает на Агату с упреком сверкнувшие глаза:

– Думаешь, я идиот? Не вижу, что ты весь вечер как на иголках?

– Это не удивительно, – усмехается Агата, – при моей-то занятости. Я света белого не вижу! Сроки поджимают, заказчики теребят…

– Хм, – еще более ядовито усмехается Дима, – и главное, ни слова о Регине. Как ловко ты научилась прикрываться своей работой.

– Тебе интересно слушать о женской ссоре?! – агрид Агаты переходит к нападению, пытается пробить оберег Димы. Увидев это, она всеми правдами и неправдами старается втянуть агрида обратно в свое тело и успокоиться. – Да, мы действительно поругались с Регинкой сегодня, – продолжает Агата насколько может спокойно, – конечно я расстроена, но…

– Я тебе не верю.

– Совсем с ума сошел… – она качает головой.

– Ни единому слову не верю! И даже не могу объяснить, каким образом я это чувствую, но чувствую. Ты лживая насквозь. Я живу с обманщицей. О каком ребенке может идти речь, если я не доверяю тебе? Может, я и не был бы против ребенка, если бы… Брак – это не только любовь, Агата, но еще и доверие.

– Димка, – Агата из последних сил сдерживает свое раздражение, – у меня очень много терпения, очень… Я как дерево, могу вытерпеть любую боль, любое твое хамство, но ты, ей-богу, переоцениваешь мои силы. Однажды, ты сломаешь меня.

– А может, ты сломаешь меня первой?

…

Агата слышит, как муж долго возится в спальне.

Когда становится тихо она заходит к нему, ложится рядом. Дима лежит на боку, прижав к груди одеяло, окруженный аурой своего белого оберега и холодного света луны, проникающего в окно. Агата не может отвести взгляд от его лица, не переставая разглядывать каждую черточку, густые темные волосы, тени лежащие на простыне.

Девушка никогда не засыпает первой и всегда подолгу смотрит на спящего мужа, прислушиваясь к биению его сердца – лишь во сне он остается прежним, таким, каким был когда-то. Когда он спит, его белая энергия светится ясным и чистым сиянием. Его душа не старится, она искрится. От прозрачных теней оберега, который поблескивает над спящим телом, лицо Димы становится совсем молодым. Когда же он просыпается, перемены просто ужасают. Агата не раз читала в книгах и видела в романтических фильмах, как мужчины или женщины смотрят на своих спящих возлюбленных, и ей всегда казалось это безумно эгоистичным: герои словно и не хотят, чтобы их возлюбленные просыпались. Но несмотря на это, всякий раз Агата находит себе миллион оправданий и ничего не может с собой поделать, когда с нежностью и любовью разглядывает своего спящего мужа, любуется его лицом, тихонько целует его, даже разговаривает с ним.

В такие моменты Агата борется с соблазном поманить его агрида, забрать с собой в астральный полет – после аварии этого больше не было. И даже если бы она захотела – теперь это невозможно. Стоит Агате приблизиться, как агрид Димы прячется в его теле, как в панцире, практически не дает себя увидеть, словно знает, на что Агата способна, помнит ее предательство.

– Я люблю тебя, Димочка, – шепчет Агата, зная, что он не слышит ее. – Больше всех на свете. Люблю, люблю…

Она обнимает мужа в тихом серебристом мерцании их общего оберега и сама не замечает, как засыпает.

Это не сон. Астральный диапазон. Агата покидает свое тело, преобразовавшись из материи в невесомую, воздушную субстанцию. Неожиданно она замечает, что не одна в комнате. Оказывается, здесь еще один агрид. Дима принял субстанциальную форму, его агрид тоже отделился от тела, и вот – он рядом с Агатой. Он прекрасен. Чуждая, неземная красота. Светится ярче любых других агридов, которых Агате доводилось видеть за все эти годы и словно купается в сиянии своей белой энергии.

– Агата… Что происходит?

– Не бойся. Все хорошо…

Агата смотрит на тело Димы, оставшееся неподвижно лежать в постели: он в глубоком сне, его зрачки движутся под закрытыми веками.

Дима-агрид тоже видит свое тело со стороны и понимает: все происходит на яву.

– Я не мог достичь этого состояния так долго. Почему? Я пытался, но у меня не получалось. Я снова здесь, Агата! Я вернулся!

– Нет ничего труднее, чем быть самим собой. Но теперь ты здесь.

– Все настолько реально! Как такое возможно?

Агата манит его:

– Иди ко мне.

Диме становится невообразимо легко. Отбросив последние страхи, он кидается к любимой, сплетается с ней лучами света. Озорно смеясь, как дети, они вылетают в распахнутое окно, сбегают из собственного дома, как из тюрьмы.

Тепло, излучаемое Димой-агридом, с которым Агата летит очень близко, кажется ей более родным и нежным чем когда-либо. Это тепло стирает все недоверие и обиды последнего года. Агата вновь чувствует единство со своим любимым и за одну секунду, наполненную подобным счастьем, готова принести в жертву годы страданий.

Влюбленные летят навстречу ночи, почти не разговаривая, лишь изредка взглядывая друг на друга, наугад выбирая направления. Над ними распахивается черное небо с бесконечной звездной россыпью. Внизу мелькают огни, улицы, проспекты, площади. Когда Дима и Агата вылетают за пределы города под ними простираются ночные поля, холмы и леса.

– Летим на наше место! – радостно предлагает Дима. Агата соглашается, и вскоре они оказываются над поляной, усыпанной нежными, обесцвеченными лунным светом, лепестками сакуры. Приземлившись на берегу озера, из шариков света они превращаются в мужчину и женщину, которые светятся и переливаются всеми цветами радуги. Сидя у черной воды с отражением звезд, Дима и Агата долго, не отрываясь, смотрят друг на друга. Лишь в этом обличии они остаются прежними и выстраивают свой собственный мир, в который никто и ничто не может вторгнуться и что-либо нарушить.

Прекрасная фигура Димы выступает из полумрака. Агата со страстью прижимается к нему. Он ласкает ее. Она вбирает его в себя без остатка, и ночь становится желаннее рассвета. Им хочется, чтобы Солнце вовсе не всходило. Их тела светятся, переплетаются, наслаждаются друг другом. Они не знают: где он, где она. Все смешивается, сливается воедино.

– Я не хочу просыпаться, – счастливо шепчет Агата, – не хочу тебя терять. Ты для меня – все. Ты – смысл моей жизни.

– Почему же ты никогда не говоришь мне этого в реальности, любимая?

– Я говорю, но ты мне не веришь. В реальности все… не по-настоящему.

– Сегодня я понял, кажется, я понял, что нас связывает с тобой даже на расстоянии нечто, и это не просто связующая ниточка, а это целый пласт, энергетический пояс, – шепчет Дима, и Агата слышит его голос то звучащим отовсюду, то внутри себя, – теперь, когда я не человек, я понимаю это лучше, чем когда-либо. Я могу иметь другой облик, другую оболочку, другой состав, но мое чувство к тебе от этого не изменится. Я могу перемещаться вместе с моей любовью в виде потока света. Могу быть рядом с тобой постоянно, быть единым целым, как сейчас…

Внутри Агаты все трепещет от голоса Димы. Его шепот сливается с шорохом ветра в листьях, с росой на траве, с рябью на черной воде озера.

«Как жаль, но ты мало что из этого вспомнишь, Димочка», – думает Агата, когда они возвращаются в свои тела на рассвете.

Агата открывает глаза первой и сразу же смотрит на мужа. Тот судорожно вздрагивает во сне.

– Тихо, тихо, – ласково шепчет Агата, поглаживая его плечо.

Не просыпаясь, Дима дотягивается до ее руки и прижимается к ней горячей, колючей щекой. Агата нежно улыбается от этого прикосновения и вдруг замирает…

Она замечает тонкую, светящуюся струйку света, выходящую из под ресниц Димы. Почувствовав, как параллельно с этим процессом прибавляются ее силы, Агата вздрагивает – струйка света окутывает все тело Димы и, оплетая шею Агаты, входит ей в голову.

«Что же это?!!»

Словно от удара тока Агата вскакивает с постели и прислоняется спиной к стене. Ее сердце выпрыгивает из груди. Девушка молча, изо всех сил вцепляется в свои волосы. Не сразу ее немного отпускает и она открывает крепко зажмуренные глаза:

– Агрид! Что ты творишь?!

Агата ничего не понимает, и в то же время ей все отчетливо ясно:

– Это я тяну из него соки! Я! Все это время!