Текст книги "В погоне за солнцем"

Часть 2

Глава 1

В забитом до отказа вагоне метро, среди пассажиров, не обращающих друг на друга внимания, щелкающих кнопками гаджетов и сердито разговаривающих по телефонам, сидят две девушки: одна, уставившись в планшет и нахмурив брови, сосредоточено скользит взглядом по строчкам; другая, в наушниках, с мечтательным выражением лица, ритмично покачивает головой, изредка прикрывая глаза и тихонько напевая: «Свет мой летит к полюсам, к небесам…»

– Снова своего Крылова слушаешь? – спрашивает подруга, не отрывая взгляд от планшета.

– Угу, – мечтательная девушка снимает наушники. – Жень, а помнишь выпускной в твоей школе? Когда мы, сами того не ожидая, увидели живое выступление Крылова и даже познакомились с ним?

– Да помню, помню, конечно. Погоди ты…

– У него все песни какие-то волшебные, согласись? От них прямо бабочки в животе летают, влюбиться хочется… ммм…

– Слушай… – протягивает подруга, находясь под совершенно другим впечатлением, растерянно закрыв рот ладонью. – Я сейчас тебе такую страшилку прочитаю. Жесть просто. – Девушка прокашливается и начинает читать вслух с экрана планшета:

«Зло вечно и неизменно, хоть и проявляется по-разному».

Долго думала, как мне начать это сообщение? Какие слова подобрать для того, чтобы быть воспринятой всерьез? Но решила так: просто расскажу все, как есть, а выводы делайте сами. Этот пост я выкладываю в качестве предупреждения.

Моя подруга – мощнейший энергетический вампир. Она художница, пишет портреты на заказ. Недавно к ней обратилась популярная московская телеведущая, которая пожелала быть изображенной на портрете вместе со своим питомцем – маленькой собачкой. Заказ был выполнен безукоризненно, как и всегда. Великолепный портрет притягивал к себе взгляды, словно холст «втянул» в себя все самые лучшие качества женщины, которая, напротив, стала чахнуть на глазах, так же, как и ее питомец. Пока женщина любовалась своим чудо-портретом, ее здоровье день за днем странным образом ухудшалось. Обращение к врачу не дало никаких результатов, а через два месяца обладательница портрета умерла от остановки сердца. Еще через неделю умерла и ее собака…

Мечтательная девушка недоуменно сводит брови:

– И что?

– Портрет перетянул в себя жизненную энергию женщины и ее собаки, не понимаешь?

– Причем здесь портрет? Не вижу связи. Мало ли людей, умирающих в расцвете жизни?

– Слушай дальше. «Вначале, я тоже отказывалась верить в то, что существует какая-либо взаимосвязь между портретом, написанным рукой моей подруги и странной смертью ее заказчицы, но, не в состоянии избавиться от сомнений, я начала «копать», сверять факты, даты и обнаружила, что все клиенты моей подруги, никогда не обращались к ней повторно. Спрашивается: почему? Да потому что, стоило им заказать и получить портрет, как они погибали страшными смертями: смерть от тяжелых родов, самоубийство, рак легких, остановка сердца, автокатастрофа, пожар – каждый заказчик вместе с приобретенным портретом, так или иначе, получал бедствие в придачу. Итог моего расследования просто ошеломил меня: абсолютно все, кого моя подруга писала за последние пять лет, стали жертвами каких-либо несчастных случаев.

Девушка в наушниках скептически хмыкает:

– Кто додумался все это написать?

– Свое имя девушка – автор поста не указывает по понятным причинам, но пишет, что заинтересовавшиеся этой информацией, могут с легкостью найти необходимые сведения в интернете и убедиться, что это не выдумка.

– Ну конечно…

– Еще она пишет, что тоже пострадала, и что ее подруга-вампирша имеет мировую известность. Ее картины можно встретить в галереях современного искусства, на престижных международных биеннале, в частных собраниях и коллекциях музеев. Она богата, знаменита и имеет неограниченную власть над сознанием людей. А что ты хочешь? «Напилась» чужой энергии. Если эта художница и впрямь энергетический вампир, то с каждым написанным портретом, «прикарманивает» себе душу человека. Представь, какая у нее силища! Целая коллекция душ!

– Женька, ты мне сейчас кажешься еще более безумной, чем девушка, которая выложила этот пост. Это ж бабушкины сказки! Обычные совпадения или просто, не знаю: художница везучая, а ее клиенты – наоборот.

– Лично у меня мурашки от этой истории. Я остерегаюсь подобных людей, даже не фотографируюсь у незнакомцев. Мало ли. А вдруг у человека дурной глаз? Береженого Бог бережет…

Прежде чем девушка успевает договорить, слышится страшный грохот. Гаснет свет. Вагон меняет положение и на секунду все замирает в воздухе: маленькие кусочки металла, сумки, телефоны, осколки стекла, и ужас, безграничный, не умещающийся в столь короткий промежуток времени, ужас в глазах людей. Девушка в наушниках едва успевает понять, что ее подруга только что погибла на ее глазах, и что сама она тоже сейчас умрет, и ничего больше не будет. Ничего. Никогда. Никогда! Что-то черное поднимает девушку с места и резко тащит вперед. Последняя мысль в исчезающем сознании: «Я еще не готова!!! НЕ ХОЧУ!!!!!!!!»

Но все вокруг обрывается, как недослушанная песня.

Глава 2

– Дорогие друзья, сегодня у нас в гостях талантливая российская художница Агата Аверина!

На экране появляется заставка и видеоролик:

«Искусство Агаты Авериной выходит далеко за рамки живописного холста, – произносит голос за кадром. – Свою первую выставку „В погоне за солнцем“, которая сразу же стала сенсацией, Агата провела, когда ей было всего девятнадцать. Сегодня, спустя пять лет, имя Агаты Авериной известно всему миру. Такая популярность связана в первую очередь с особым световым приемом, который Агата использует в своих портретах, а также с целеустремленностью и постоянным желанием покорять все новые и новые вершины. Кажется, для этой девушки, вкладывающей в творчество всю душу и относящуюся к работе с огромным энтузиазмом, просто не существует преград».

Зал взрывается аплодисментами, когда в студии появляется героиня видеоролика: красивая, яркая, молодая блондинка, с хрустально-голубыми глазами и изумительной улыбкой.

– Агата, должен признаться, что когда впервые попал на вашу выставку, был просто ошеломлен, – говорит ведущий, усаживая гостью на почетное место. – Да. Ошеломление – самое верное слово.

Агата нежно улыбается, чуть наклонив голову:

– Благодарю.

– От ваших картин исходит какое-то невероятное тепло, а изображение словно движется. Это просто фантастика! Откуда к вам приходит вдохновение, и есть ли другие художники, которые вас вдохновляют?

– Я не уверена в том, откуда черпаю вдохновение. Конечно, есть художники работы которых вдохновляют… Например, Серджио Верон. Его работы, как вы сейчас выразились, просто ошеломляют меня. Но в целом, я стараюсь меньше времени тратить на просмотр чужих работ. Вдохновение приходит из ниоткуда, чаще всего во время прослушивания музыки – мой первый учитель рисования всегда работал под музыку и меня приучил.

– Есть ли у вас любимый жанр?

– Безусловно – портрет. Для меня нет большего удовольствия, чем найти в человеке нечто ценное и запечатлеть это на холсте.

– Вы с детства интересовались искусством?

– С первых самостоятельных шагов я обожала две вещи: рисовать и слушать музыку. По сей день занимаюсь и тем, и другим и даже, как я уже сказала, объединяю эти занятия.

– А правда, что вам не сразу удалось поступить в художественный университет?

Агата смеется:

– Чистая!

– Но вы не сдались?

– Конечно! И не жалею. Мне пригодилось все, чему меня учили: и анатомия, и технология масляной и монументальной живописи…

– У вас колоссальный круг поклонников. Вы пишите свои работы, и они все больше нравятся людям. В чем секрет вашего особого светового приема – изображения солнечного блика в портретах? Ведь это стало предметом научного исследования – даже эксперты не понимают, как вы добиваетесь эффекта мерцания?

– Дело в том, что я знаю секрет: как втянуть душу человека в портрет. Это человеческая душа светится на полотне.

В студии воцаряется гробовая тишина.

– Простите… как?

– Это шутка, – Агата улыбается, и телеведущий нервно выдыхает:

– Вы сказали это таким тоном, – он натянуто смеется, и зал тоже начинает смеяться и аплодировать. – У меня даже мурашки побежали. Смотрите! – ведущий демонстрирует свою руку Агате. – Вижу вам, как и Серджио Верону, нравится создавать вокруг себя атмосферу интригующей скандальности, а?

– Клянусь, я не нарочно! На самом деле световые акценты я создаю с помощью обычных белил, а все мастерство сводится к долгим часам работы. Это более скучный ответ, но это правда…

«Но это правда…» – повторяет Дима вслух и останавливает видеоролик. Веки дергаются от усталости, но Дима не в состоянии перестать вглядываться в знакомую улыбку, замершую в режиме паузы. Некоторое время мужчина лишь смотрит на светящийся экран ноутбука и изредка подносит сигарету ко рту. Вспышка памяти переносит его в салон самолета, где он снова оказывается рядом с Наташей…

– Все-таки нужно было ей сказать.

– Ты опять за свое?

– Нельзя было скрывать, что мы летим вместе. Что здесь такого?

Наташа закатывает глаза:

– Прекрати себя изводить. Это ложь во спасение, невинный обман. Я видела твою Агату всего пару раз, но, насколько могу судить, она не из тех, кто отпустил бы парня в длительную поездку с подругой детства. Это для ее же блага.

Дима вынужден признать правоту Наташи, но вместе с тем чувствует, что безвозвратно теряет что-то очень важное…

Молодой, полный сил и розовых надежд, специалист…

Он с блеском заканчивает стажировку в дипломатическом корпусе посольства России в Токио, не представляя дальнейшей жизни без своей работы, без исполнения связанных с ней замыслов. Дима находит дело своей жизни и готов на все ради овладения им. Геннадий Новиков – его непосредственный начальник очень доволен.

– Признаться, я думал, Наташенька преувеличивает, рассказывая о твоих способностях, – с хитрой ухмылкой замечает Новиков, – она ведь с детства питает к тебе далеко не сестринские чувства. Но ты, гляжу, и впрямь проворный малый и к тому же талантливый. Я смотрел твои статьи, и потом твой доклад на конференции привлек мое внимание… Вижу в тебе потенциал.

Диму бросает в жар от такой похвалы:

– Я вас не подведу, Геннадий Андреевич, можете не сомневаться.

– А что там за история с женитьбой?

– То есть?

– Наташенька сказала, что ты по уши влюблен в какую-то продавщицу? Жениться собираешься?

Дима отвечает утвердительным кивком и улыбкой.

– Может, я вмешиваюсь не в свое дело, – серьезно продолжает Новиков, – но позволь тебе посоветовать, по-отцовски.

– Пожалуйста.

– Выбери себе правильную жену. С перспективой на будущее.

– Что-то я вас не понимаю, Геннадий Андреевич. Я уже выбрал и расставаться с ней не собираюсь.

– Ну, продавщица-то тебе явно не пара.

– Простите, но это уж мне решать.

– Это всего лишь совет, – Новиков дружески похлопывает Диму по плечу, – а поговорить я собирался о другом. Мне нравится, как ты работаешь, и я хотел бы предложить тебе место своего заместителя. Что скажешь?

Дима отлично понимает, что просьба о переезде Агаты в Токио, с которой он только что собирался обратиться к Новикову, сейчас была бы более чем неуместна, а также понимает для чего Новиков завел весь этот разговор: «Он был бы счастлив видеть меня не только в качестве заместителя, но и в качестве зятя…»

– Спасибо за доверие, Геннадий Андреевич. Я готов приступить в любое время.

Намеки и давление шефа с каждым днем становятся все более настойчивыми – он буквально навязывает Диме свою дочь. Наташа сопровождает Диму на деловых встречах, на ужинах, в поездках. Однажды их даже селят в одном номере под предлогом перенаселенности гостиницы. Кажется, никого, кроме Димы, это обстоятельство не смущает. Все давно свыклись: эти двое – пара, и точка. Их отношения складываются сами по себе. Всякий раз, когда Наташа занимает место за столом рядом с Димой, и Новиков при этом начинает отпускать пошлые намеки, Диму так и распирает подскочить и гаркнуть: «У меня вообще-то девушка есть, понятно вам?» Но он знает – это только фантазии в его голове. Он не посмеет сказать подобного, а даже если осмелится, шеф сочтет это за шутку: «Девушка? Какая там еще к черту девушка, когда рядом с тобой моя красавица-умница-дочь?»

Спасение Дима находит только в бешеном ритме работы, ему попросту некогда терзаться противоречиями. Деловой костюм, еженедельные перелеты и бесконечные, бесконечные переговоры. Поглощенный новыми впечатлениями, Дима не имеет возможности спросить себя: «Неужели к этому я стремился? Это и есть моя сбывшаяся мечта?» Он чувствует, что каждый день и каждую минуту теряет еще и еще одну часть себя, становясь кем-то другим; начинает бояться, что когда снова увидится с Агатой, не останется ничего от того, прежнего Димы, способного на любовь…

Его мучают ночные кошмары. Он часто просыпается с криком в холодном поту, и тогда его переполняет решимость немедленно ехать в аэропорт, купить билет, послать все к черту. Он представляет, как возвращается к ней – ласковой, любящей, желанной, как сливается с ее телом после долгой разлуки, но наступает новый день, и от решимости не остается и следа.

Однажды ночью Наташа, какая-то новая, хищная, гибкая, такая, какой Дима ее не знал прежде, забирается в его постель. И все вдруг становится просто и понятно, проблема решается сама собой. Больше не потребуется изводить себя, мучиться угрызениями совести. Дима облегченно вздыхает, словно с его плеч падает тяжкая ноша. Он чувствует, что настойчивость Наташи, ее любовь, взяли верх и вместе с тем развязали ему руки. «Все к лучшему», – думает он, глядя как Наташа мечтательно потягивается в его постели.

Дима по-прежнему чувствует себя главным героем в своем собственном фильме, с той лишь разницей, что теперь он четко осознает, что не он режиссер этого фильма. Стиснув зубы, он заставляет рассудок взять перевес над чувствами:

«Самое правильное и разумное, что я могу сейчас сделать – никогда больше не искать встречи с Ней. Да, буду тосковать. Но тоска будет дана взамен обладания. И это правильно. Это разумно. Продиктовано жизнью. Если бы судьбе было угодно соединить нас с Агаткой, наверняка нашелся бы способ… Наверняка…»

Повторяя это изо дня в день, незаметно Дима начинает верить в свои мысли. Желание оградить свое спокойствие оказывается сильнее его любви. Теперь он часто говорит о любви своей супруге. И часто просит у нее прощения…

– Дим, ты скоро? – голос Наташи звенит как колокольчик. – Все тебя ждут.

– Сейчас, – Дима измученно проводит рукой по лицу, понимая, что отключился и задремал на несколько секунд.

– Твое «сейчас» уже давно растянулось на полчаса. Быстренько вставай.

Дима вдруг осознает: несмотря на то, что голос его жены высокий, почти детский, в нем слышатся такие нотки властности, что невольно хочется встать по стойке смирно. «В нее разумно было влюбиться. Разумно. Ведь она просто копия моей матери».

– Что ты вообще здесь делаешь?

– А ты не видишь? Работаю.

– Я думала отпуск берут для того, чтобы отдыхать. Ты ведь так хотел увидеться с родителями, а в итоге? Сидишь за компьютером целыми сутками.

– Я же не виноват, что возникли проблемы с проектом и мне приходится работать.

– Вероника Аркадьевна говорит, хорошо бы в субботу поехать на дачу всем вместе. Ты как?

– Поедем, если дождя не будет. А ты себя нормально чувствуешь?

– Ну, если уж я согласилась на перелет в Москву, то уехать на несколько километров от города как-нибудь сумею. Даже с таким животиком, – на этих словах Наташа игриво кладет ладони на свой выпирающий живот. Дима тут же улыбается, наклоняется и прикасается к нему щекой:

– Как дела, мой маленький? – его голос мгновенно преображается.

– Маленький заждался своего папочку, да? А папочка все сидит в обнимку c компьютером, все чего-то хмурится и думает непонятно о чем.

– Ну, что ты говоришь?

– А разве нет? Ты такой странный с самого приезда. Будто вовсе и не рад встрече с родителями. Столько лет не был дома – и такое лицо…

– Может, как раз это меня и напрягает? Приступ ностальгии. В Японии у меня не было времени вспоминать.

Наташа присматривается к мужу:

– А может… дело в чем-то другом? Воспоминания о прошлой любви?

Дима искусно демонстрирует ухмылку:

– Не смеши.

– Дима, – серьезно говорит Наташа, – не валяй дурака. Агата давно забыла о твоем существовании, можешь не сомневаться.

– Возвращайся за стол. Я приду через пять минут.

– Нет, мы вернемся туда вместе.

– Наташка… Иди. Мне вправду нужно сосредоточиться.

– Ну, хорошо. Мы, – она снова кладет ладони на живот, – даем тебе ровно пять минут. После этого последуют штрафные санкции.

– Идет.

– Так я обрадую Веронику Аркадьевну?

– Не понял?

– Скажу, что ты согласился на поездку?

– Обрадуй. Иди, Наташ.

Дима улыбается жене, но как только она выходит за дверь, улыбка тут же сходит с лица мужчины. Он закуривает новую сигарету, не от волнения, для того, чтобы сосредоточиться. Он вовсе не думает о видеоролике, который посмотрел. Он запрещает себе думать и вспоминать тот день, когда впервые увидел «хрустальный», как сам его называл, взгляд: «Сколько мне было тогда? Лет двадцать?»

У него есть гораздо более серьезная тема для размышлений. Настолько серьезная, что он не может озвучить ее даже для себя, а уж тем более обсуждать с другими. Даже с Наташей, которую считает лучшим другом.

Тем более с Наташей!

Дима нуждается в случайном встречном. В незнакомце с добрым лицом и мудрыми глазами, в вынужденном собеседнике, в попутчике на время длительной поездки в купе поезда. Такому собеседнику, зная, что видишь его первый и единственный раз в жизни, не страшно было бы признаться во всем.

«А самое лучшее – сходить к психоаналитику. Как на исповедь. Вот это – верное средство. В Токио я посещаю психоаналитика три раза в неделю. Это очень удобно, полезно и не считается, как в России, чем-то зазорным», – Дима тут же вспоминает кабинет: мягкий свет, шторы спокойных тонов, он садится в удобное кресло в твердой уверенности, что избавится от всех неприятностей. «У него же есть круглосуточный номер за отдельную плату… Нет… – Дима осекается. – К нему с такой проблемой – нельзя. Нужно говорить с человеком, который далек от моей жизни и не имеет ко мне никакого отношения».

Появляется идея.

Дима быстро набирает в строке поиска:

Консультация психотерапевта в Москве

На экране столбиком начинают суетиться фамилии, адреса, номера телефонов, стоимость услуг самых разнообразных клиник и психологических центров.

Предлагаются заочные услуги, возможность письменно изложить свои мысли, чтобы от зоркого глаза специалиста не ускользнула ни одна деталь.

«Куда анонимнее? Может, и впрямь получить консультацию онлайн?»

Нет. Эту идею Дима тоже отбрасывает. Ему кажется, что недостаточно просто набрать текст. К тому же, он уверен, напиши он подобное, его непременно сочтут психом, а если рассказать об этом глядя человеку в глаза, возможно, все-таки, есть шанс, что ему поверят.

Двигаясь курсором вниз, Дима беспорядочно изучает незнакомые фамилии, интуитивно выбирая на которой из них остановиться:

– Свежий, непредвзятый взгляд со стороны – вот, что мне нужно. Если, конечно, в моем случае, такой взгляд вообще возможен.

Сергеев Павел Александрович. Врач-психотерапевт.

– Да какая, к черту, разница, – бормочет Дима, – пусть будет Павел Александрович.

Он быстро наводит справки о специалисте Сергееве. Отзывы достойные, стаж работы приличный – врач толковый, можно звонить. Дима берет телефон и набирает, указанный на экране, номер.

Слышатся гудки, и лишь в этот момент Дима обращает внимание на поздний час: вряд ли кто-то задержался в офисе и возьмет трубку.

Он уже собирается сбросить вызов, как вдруг доносится прелестный женский голос, который интересуется, чем ему помочь. Дима говорит, что хотел бы проконсультироваться с Сергеевым и спрашивает как и когда это можно сделать. Прелестный голос сообщает, что Павел Александрович уже ушел, но есть возможность записаться на прием завтра в десять утра. Дима соглашается, диктует свои данные, и, с чувством выполненного перед своей психикой долга, отключает телефон.

«Только бы она появилась сегодня…»

Глотнув виски, Дима откидывается на спинку кровати, и сам не замечает, как проваливается в сон. Вскоре в комнате появляется светящийся шар, который плавно скользит по воздуху, вытягивает Диму из собственного тела, и в облике такого же шара уводит за собой через окно.

Когда Наташа возвращается в комнату и видит своего мужа спящим, то решает его не будить. Она укрывает Диму одеялом, тихонько ложится рядом, кладет свою руку ему на грудь и слушает биение его сердца. «Я тебе совсем безразлична, я знаю… – глубоко вздохнув, Наташа очерчивает взглядом красивый, мужественный профиль. – Тебя интересует только политика, твоя деловая жизнь… и что-то еще, чего я не могу понять…»

Дима, тем временем, снова находится в одном из своих странных, сюрреалистических сновидений, какие снятся только после бессонной ночи, под утро; в подобные сновидения сознание не медленно погружается, а стремительно проваливается, закручиваясь в вихрь. И там, в этом вихре Дима снова видит ее – свою давно забытую нимфу: вот уже неделю она приходит к нему по ночам и манит к себе. После второго визита Дима перестал сопротивляться и понял, что ждет этих встреч во сне, которые стали для него важнее реальности, больше всего на свете. Он сжимает Агату в объятьях, как самое бесценное сокровище, смотрит в глаза, одновременно лаская губами ее губы и в тот момент ощущает себя настолько счастливым, что ему не страшно умереть. Он разделяет с ней нереальность, – яркие, горячие, восхитительные чувства. «Не хочу отпускать! Не хочу просыпаться! Только рядом с тобой я чувствую себя живым! Только здесь я могу быть счастливым!» Но на рассвете она исчезает. Снова и снова исчезает, забирая с собой прекрасный сон. Дима открывает глаза. «Доброе утро, любимый», – шепчет ему жена в уверенности, что Дима только что проснулся. И лишь ему известно, что на самом деле он вовсе и не спал. Он просто отсутствовал, был вне своего тела, но он не спал. Сделав над собой невероятное усилие, Дима поднимается, принимает душ, садится завтракать. Солнечный день за окном видится ему серым, банальным, безрадостным. Дима хандрит, находясь под впечатлением от ночного свидания. Эти свидания с Агатой прекрасны, и все-же они до смерти пугают, окружают неразрешимыми вопросами. Именно днем все становится настолько зыбким, непонятным, страшным, что Дима невольно понимает – ему было проще, приятнее, спокойнее жить без этих сладких, но таких пугающих грез. «Уж лучше жить долго, тихо и спокойно, писать свои отчеты, ходить на деловые встречи, ужинать с женой, изо дня в день, не задумываясь, чем вот так…» Дима ставит себе целью – во что бы то ни стало забыть обо всем и вновь обрести равновесие. Жить как раньше. Нормально. Как все.

Именно с этой мыслью Дима открывает дверь и переступает порог залитого солнцем кабинета психотерапевта Сергеева. Он тут же сожалеет о своей затее, но поскольку он уже вошел:

– Добрый день, – говорит Дима словно по инерции.

Круглолицый доктор добродушно улыбается ему:

– Здравствуйте. Прошу вас, присаживайтесь.

Дима садится, закидывая ногу на ногу. Доктор кладет на стол мобильник, сигнал которого раздастся через час, по истечении времени сеанса:

– Что ж, Дмитрий Сергеевич, давайте знакомиться. Меня зовут Павел Александрович.

– Очень приятно.

– Что вас беспокоит, и чем я могу вам помочь?

– Откровенно говоря, не знаю с чего начать, – Дима невесело улыбается. – Представляю, как вы сейчас отреагируете…