Текст книги "В погоне за солнцем"

Глава 15

Вдоль широкой площадки частной клиники доктора Гарроне припарковано множество автомобилей. Агата выглядывает среди них машину Серджио. Всякий раз, когда он задерживается и не приезжает вовремя, у Агаты неспокойно на душе. «Еще не приехал…» – она поворачивает на узкую дорожку, ведущую к парку, на территории которого расположена клиника.

– Вот это да! – раздается вслед. Медсестра Милена, идущая за Агатой, упирает руки в бока.

– Что?

– Пару недель назад вы и шагу не могли без меня ступить, я вывозила вас в кресле-каталке, а теперь? Вы даже на мою руку не опираетесь, синьорина! – медсестра взрывается скороговоркой итальянских слов, затем снова переходит на английский и, укоризненно улыбнувшись, добавляет: – Кажется, я вам больше не нужна.

– Не знаю как вас и благодарить за вашу заботу, – c улыбкой замечает Агата и идет дальше. Она дотрагивается до листьев апельсинового дерева, и ее оберег начинает переливаться зеленым свечением.

– Благодарите Бога, синьорина. Бога! А еще доктора Гарроне и синьора Серджио, – Милена переходит на таинственный шепот. – Знаете, что я слышала? Будто его жену отравили.

– Кто это сказал? – спрашивает Агата с явным интересом.

– Патологоанатомы, которые проводили вскрытие, – пожимает плечами Милена. – Им виднее. Этот случай уже у всей клиники в зубах засел – загадочная, необъяснимая смерть богатой наследницы. И лично меня нисколько не удивляет версия с отравлением, ведь у Лии было столько завистников. Знаете, во сколько оценили ее посмертное состояние?

– Не знаю и знать не хочу…

– Синьорина, это просто чудо, что вы смогли подняться с постели. Поверьте моему опыту: вы находились на краю могилы, едва не последовали за бедняжкой Лией. Думаю, вы тоже случайно получили тот яд, которым ее отравили. Вы ведь постоянно находились рядом с ней и… – внезапно Милена замолкает, останавливается и смотрит на Агату так, будто пытается разобраться, что представляет собой девушка, которой она весь последний месяц выдает лекарство, измеряет температуру, ставит капельницы, сопровождает ее на прогулках, но которую, по-настоящему, совершенно не знает.

– Что вы на меня так смотрите? – удивляется Агата.

На побледневшем лице медсестры без труда читается только что возникшее подозрение: «И как это мне раньше не пришло в голову, что смерть Лии дело твоих рук?!»

Агата отводит взгляд, искусно демонстрируя полнейшее равнодушие:

– Вам бы, Милена, детективы писать, – ухмыляется она и, в который раз оглянувшись на парковку, добавляет: – Что-то Серджио задерживается…

– Да, обычно в это время синьор уже тут как тут, – придирчиво замечает Милена. – Он ведь навещает вас каждый день, с самых похорон жены?

– Да, навещает. Серджио мой друг и прекрасный человек.

– Конечно-конечно…

Оберег Милены вспыхивает фиолетовым отблеском, агрид тут же выходит из ее тела, и, оскалив клыки, ударяет молнией по зеленому оберегу Агаты. Молния отскакивает и летит обратно. Взвизгнув, как щенок, агрид пулей возвращается в тело Милены. Женщина криво улыбается, чувствуя странный холодок внутри, не осознавая, отчего ей вдруг стало так плохо? Лишь сейчас она обращает внимание на то, что листья деревьев, до которых дотрагивалась ее подопечная во время прогулки, осыпались на землю. Все до единого.

– Прошу прощения, синьорина, но меня ждут другие пациенты, – Милена интуитивно понимает, что столкнулась с чем-то неизведанным, балансирующем на гране сверхъестественного и не собирается это злить. – Ничего если я вас оставлю?

– Конечно, можете идти, – Агата улыбается одной из своих дежурных улыбок и усаживается на скамейку. – Я побуду здесь, подышу воздухом.

– Я могу вернуться за вами позже, – предлагает Милена, вспомнив о распоряжении доктора Гарроне «глаз с Агаты не спускать».

– Не стоит. Если не дождусь Серджио, вернусь в палату сама. Не переживайте.

Глянув вслед медсестре, Агата замечает, что та по дороге несколько раз перекрестилась.

Конечно, ни Милена, ни врачи, ни кто-либо другой, способный в чем-либо заподозрить Агату не сможет прямо обвинить ее в случившемся. Науке еще неизвестно, каким образом человек, находящийся в коме, подключенный к аппарату искусственного дыхания, смог бы причинить вред другому человеку. Хотя, многих удивил тот факт, что сразу после похорон Лии, Агата быстро пошла на поправку.

Агата стискивает зубы и закрывает глаза, думая об этом:

– Как же мне все надоело…

Нестерпимая физическая боль, которую она испытывала во время поединка с Лией, боль, доводящая до сумасшествия, когда секунды замедлялись, становясь бесконечными и можно было лишь молить о смерти, чтобы все прекратилось, эта боль бесследно прошла. Агата уже и вспомнить не может: каково это. Воспоминания о физической боли покрылись слоем густого тумана. С душевной болью дело обстоит иначе. Агата знает, что потребуются годы, а то и вся жизнь, чтобы забыть этот кошмар. Прошло чуть больше месяца, но пройдет десять, двадцать, тридцать лет, и каждый раз воспоминание об этих трех ночах поединка, а главное об его исходе, будет так же нестерпимо обжигать сердце, как и впервые. Потому Агата не празднует, казавшуюся столь желанной, победу; даже не пытается заставить себя радоваться триумфу и захвату энергии Лии. Нет, она не то чтобы тоскует или убивается по Лие, как, например, Серджио, но постоянно ловит себя на мысли, что безумно сожалеет о случившемся.

«Почему я не послушалась Лию и ввязалась в эту драку?» – Агата не может с уверенностью ответить: было ли то ее решением, или она пошла на поводу желаний своего агрида… Но самое главное, что этот поединок обрек Агату на жизнь в постоянном страхе и опасениях. Она вздрагивает от любого шороха, все вокруг кажутся ей подозрительными, а любой незнакомец, появляющийся на территории клиники, представляется убийцей, идущем за ней. «Если уж не удается обвести вокруг пальца таких как Милена, то Вершителю-то наверняка известны обстоятельства гибели Лии, и потому, это лишь вопрос времени, когда он или его агриды придут за мной». Неизвестность разъедает мозг Агаты дни и ночи напролет и кажется смертельной пыткой. «Почему Крио Гун медлит? Чего выжидает? Почему не даст знать о себе?!»

– Надо бежать, это единственный шанс на спасение, – невольно произносит Агата вслух, оглядываясь по сторонам. – И Серджио забирать с собой… – Агата чувствует за него определенную ответственность и знает, если бросит Серджио, его ждет неминуемая смерть.

– Что ты опять задумала? – со страшной силой встрепенулся агрид. – Кого собралась спасать? Куда бежать? Радуйся! Ты победила! Заняла место Лии! Союз с Серджио может способствовать тому, чтобы клан Вершителя пощадил тебя и принял в свои ряды!

– Что?!!!

– Ты займешь место Лии не только в качестве жены Серджио, но и во всех остальных смыслах! Лия была агентом Вершителя, а теперь эту должность займешь ты!

– Заткнись, замолчи!!! – Агата со злостью стискивает зубы. – Ведь это ты во всем виноват! Иногда мне просто не верится, что ты и я – один и тот же человек! Неужели ты не понимаешь? Все, о чем я способна думать, так это о том, что Вершителю уже известно о моем секрете. О нашем секрете! Нужно срочно уезжать отсюда! Между прочим, если мы не сбежим, тогда и тебе достанется, ненасытное чудовище. И вообще, я больше никогда не желаю слышать тебя, понял? Я запрещаю тебе говорить со мной!

В этот момент около украшенных старинными скульптурами ворот, появляется машина Серджио. Вспомнив, что разговаривает сама с собой, Агата старается принять естественное выражение лица, и наблюдает за Серджио, пока тот направляется к ней. Произошедшие в Серджио перемены буквально ошеломляют: красивый загар, прекрасное лицо, лучезарная улыбка уступили место пожелтевшей коже, ввалившимся глазам и неряшливой щетине. Кроме того, после смерти Лии оберег Серджио совершенно ослаб: сейчас он больше чем когда-либо подвергается нападениям со стороны других агридов-вампиров. Приблизившись, Серджио целует Агату, но как-то механически, словно не имея на это права. Да и Агате от этого поцелуя ни холодно ни жарко.

«Я не люблю его и никогда не полюблю… Как может человек, обладающий столькими достоинствами, быть до такой степени безразличным? Мысль о том, что любая, пожалуй, женщина, сочла бы за счастье делить с ним крышу, постель, состариться вместе, ни коем образом не утешает, скорее наоборот – вызывает у меня грустную усмешку. Несмотря на то, что у нас много общего, я не знаю, порой, о чем с ним говорить? Он милый, но… от него пахнет Лией, ее жизнью, ее привычками. Он выглядит как чужой, неродной, словно это вовсе и не мужчина, а красивый манекен, к которому я никогда не смогу привыкнуть и принять как свою вторую половинку. Знаю, что он тоже не сможет принять меня, ведь я для него была и буду чужестранкой, посторонней, неродной… Лия как-то сказала, что они два кусочка пазла, идеально подходящие друг к другу. Я и Серджио – два кусочка пазла из совершенно разных наборов, разных производителей, не способных состыковаться никоим образом! И дело тут не во времени. Сколько бы его не прошло, образ Димы будет затмевать Серджио, а Серджио всегда будет тосковать по своей Лие и пытаться увидеть ее во мне. Мы не сможем заменить друг другу любимых. Я помогу ему. Увезу из страны, спрячу от этих проклятых агридов, но после – мы расстанемся, иначе просто возненавидим друг друга за попытку видеть друг в друге тех, кого мы любим по-настоящему…»

Присев рядом, Серджио с нежностью оглядывает Агату:

– Сегодня ты прекрасно выглядишь.

– Спасибо.

– Вот, – он протягивает пакет, – я привез вещи, которые ты просила.

– Скорее всего, они не понадобятся. Гарроне говорит, что выпишет меня к концу недели. Но все равно спасибо.

– Я рад, что тебя выписывают.

– Слушай, Серджио, думаю, пора нам поговорить…

– Да, пора. Кажется, мы хотим поговорить об одном и том же.

– Сомневаюсь. Словом, после выписки я намерена сразу же уехать из страны и… – Агата замолкает.

– И? – спрашивает Серджио.

«Да-а… Увезти Серджио и спрятать. Легко об этом думать, но как заставить взрослого, здравомыслящего мужчину взять и уехать куда глаза глядят, бросив все: дом, работу, родителей, друзей, в конце концов? Что я ему скажу? Что может убедить его?»

– Ты уедешь и..?

– И ты поедешь со мной, – выпаливает Агата, так и не придумав, что сказать.

– Я уже думал об этом. Но зачем для этого уезжать? Мы конечно не сможем жить в Комо, здесь повсюду столько воспоминаний… – Серджио вздыхает. – Я говорил с риэлтором, продать виллу будет несложно. А пока поживем в моей миланской квартире, ну а после…

– О чем ты говоришь?!

– О нас. Я много думал о том, как дальше строить совместную жизнь. Знаю, прошло еще слишком мало времени после того, что случилось, но к чему отрицать – нас влечет друг к другу, это же очевидно.

– Серджио, я говорю совсем не об этом.

– А о чем?

– Так. Видимо, у меня нет выбора и придется говорить напрямик. Дело в том, что тебе угрожает опасность, – Агата пытается говорить спокойно, но невольно начинает волноваться. – Тебе нельзя оставаться ни в этом городе, ни в этой стране. Чем скорее ты уедешь отсюда, тем лучше.

– Угрожает опасность, мне?

– Да, тебе, – Агата собирается с духом и добавляет: – Смерть Лии не была случайной, понимаешь?

– Я знаю.

– Не поняла.

– Знаю, что Лию убили.

Волнение Агаты достигает предела. Она лишь надеется, что словам Серджио найдется какое-нибудь объяснение.

– Но это не значит, что опасность угрожает и мне, – добавляет Серджио с задумчивым видом. – Что с тобой? – теперь уже пугается он. – Ты побледнела. Тебе плохо?

– Да…

Не задавая лишних вопросов, Серджио со всех ног мчится к зданию больницы за помощью. Агата смотрит ему вслед, пытаясь выровнять дыхание, пытаясь держать себя в руках: «Он знает, он все знает!» – панически бьется мысль в ее голове. Не проходит и пары минут, как она вновь видит своего друга, на лице которого написано неподдельное волнение. Его сопровождает Гарроне. Они отводят Агату в палату, где доктор осматривает ее.

– Ну? И что же с вами случилось? – спрашивает Гарроне, вынимая фонендоскоп из ушей.

– С утра я чувствовала себя прекрасно, – объясняет Агата, то и дело поглядывая на Серджио, стоящего в углу палаты. – Мы вышли с Миленой на прогулку, а затем внезапно у меня сильно закружилась голова, и такая резкая тошнота…

– Я уже сделал выговор Милене за то, что она оставила вас одну. Сейчас вам нужно отдохнуть. Для вас самое лучшее постельный режим, – доктор загадочно улыбается и выходит из палаты. Серджио тут же присаживается рядом с Агатой:

– Тебе лучше? – спрашивает он, приглядываясь к ней и ласково убирает челку, ниспадающую на голубые глаза. – Господи, ты вся ледяная.

«Да, мне холодно, – мысленно соглашается Агата, не отводя от Серджио глаз, – холодно и страшно как никогда, потому что я не понимаю, что происходит. Не понимаю! Что это за игра в кошки-мышки, и не ты ли заманил меня в эту игру? Если знаешь, что Лию убили, и говоришь мне об этом открыто, так ты должен знать, что ее убийца перед тобой! А если ты знаешь это, то почему сидишь здесь, и как ни в чем не бывало обнимаешь меня – убийцу твоей жены?!!»

Агата изо всех сил пытается разгадать, о чем сейчас думает Серджио. «Его окутывает голубой шар оберега, цвет ничем не выдает носителя – искренняя реакция огорчения. Но если Серджио владеет Методом, то может запросто „играть“ с оттенком оберега, задавая ему тот цвет, который нужен, чтобы пустить пыль в глаза и создать видимость искренности. Могла ли я заблуждаться все это время на его счет? Может ли он сам иметь отношение к клану Вершителя?!! Может он и есть Крио Гун?!!!»

– Я больше не могу, Серджио, я сойду с ума! – непрошенные слезы вырываются сами собой.

– Успокойся, – Серджио что есть сил прижимает Агату к себе. – Нам не угрожает опасность, ни тебе, ни мне, ясно? Это касалось только Лии и полицейские скоро поймают ее убийцу.

– Какого убийцу? – едва совладав со своим голосом, спрашивает Агата и отстраняется.

– Того психопата, который ее отравил. Ты ведь это имела ввиду, говоря об опасности?

Агата машинально кивает и, не отрываясь, следит за Серджио.

– Ты тоже случайно приняла яд, предназначенный для Лии, но ты не была целью этого ублюдка, уверяю тебя. Ему нужна была только моя жена. Она получала анонимные письма и угрозы по телефону еще с тех времен, когда мы познакомились и жили в Нью-Йорке. Этот псих дышал нам в затылок, мне даже кажется, он переезжал за нами с места на место. И я всегда предупреждал Лию, что она играет с огнем и слишком легкомысленно относится к его угрозам. Я знал, что это плохо кончится.

Агата судорожно выдыхает:

– Ты когда-нибудь видел этого человека?

– Нет. Но однажды, случайно говорил с ним. Так получилось, я увидел входящий вызов на телефон Лии и ответил. Никогда не забуду этот голос. Жуткий. Металлический. Помню, от него волосы встали дыбом. Он говорил такие мерзости, что язык не поворачивается повторить. Обзывал Лию, угрожал зверски убить… Он представился Крио Гуном. Но тебе не стоит тревожиться, – быстро добавляет Серджио, увидев, как вздрогнула Агата, – и нам не нужно никуда из-за этого переезжать. Я рассказал полицейским обо всем, что мне известно. Они проверят телефонные звонки и обязательно вычислят этого гада. Он заплатит за то, что сделал. Не бойся, ладно? Господи, ты такая бледная, – Серджио принимается растирать ладони Агаты. – Я потерял Лию, не хочу потерять еще и тебя. Вчера я был в храме, поставил свечку Пресвятой Богородице, чтобы ты поскорее выздоровела…

Агата смотрит на Серджио, вытирая слезы, бегущие по щекам. «Это безумие… Как так можно жить?! Если бы ты только знал правду. Что бы ты сказал тогда???»

Глава 16

Приняв ванную, которая не приносит вожделенного спокойствия, Агата забирается в постель.

– Ваше снотворное, – улыбается Милена, протягивая Агате пластиковую баночку с таблетками. После утреннего происшествия медсестра сильно переменилась и ведет себя по отношению к Агате, если не враждебно, то весьма настороженно. Сфера окружающая Милену сияет оранжевым цветом, что говорит об ее неискренности. «Что ж, весьма предсказуемо…» – Агата заставляет себя улыбнуться женщине, любезно поправляющей ее подушку, делает вид, что проглатывает таблетки, но как только остается в палате одна, выплевывает и избавляется от них.

Она невольно морщится – странный недуг снова напоминает о себе. Оберег принимает болезненно-голубой оттенок, и Агата чувствует прилив небывалой слабости, словно что-то изнутри разбивает ее на части. Тело ноет, головокружение просто сводит с ума. «Кто-то желает мне зла, снова крадет мою энергию… Кто?!» – она утыкается носом в подушку и беспомощно скулит, мучаясь подозрениями, ведь впервые после смерти Лии чувствует недомогание, происхождение которого не в силах объяснить. А после того, что рассказал сегодня Серджио…

«Нет никаких сомнений в том, что Лия была одной из них – она состояла в клане Вершителя, – размышляет Агата, пытаясь хоть как-то упорядочить хаос, царящий в голове. – Затем, в Нью-Йорке она случайно повстречала Серджио, но вместо того, чтобы убить она – хищник влюбилась в него – свою жертву и (скорее всего) именно за это была изгнана из клана. Разумеется, с того момента ее жизнь превратилась в кошмар. Ее родителей и сестру убили и Лия начала подвергаться давлению со стороны Вершителя, жить в постоянном страхе за себя и своего любимого. Как говорится „за удовольствие надо платить“, и Лия платила немалую цену – снабжала человеческой энергией Вершителя и весь клан, чтобы те взамен не трогали Серджио. Вот почему она старалась, чтобы Серджио нравился Всем. Очевидно, что со мной Лия познакомилась по той же причине: ей нужна была моя белая энергия, которой она собиралась в очередной раз откупиться от Вершителя. Но Лия была слепа. Я уверена, она ни сном ни духом не подозревала о том, что я способна дать ей отпор, а вот Вершитель (кем бы он ни был), наверняка следил за мной и просто не мог не знать о моих способностях. Почему же он не предупредил Лию и не помог ей? Почему не предотвратил дуэль? Будто, хотел устранить Лию моими руками. Зачем?! Она была курочкой, несущей золотые яйца – приносила энергию миллиардов поклонников Серджио! А главное, что мне теперь делать?! Сбежать, так и не поняв что происходит, или ждать пока этот безликий неумолимый Крио Гун не объявится и встретиться с ним лицом к лицу?»

Агата зябко передергивает плечами, укрывается одеялом с головой и снова думает о Серджио. Она чувствует, что он во всей этой истории ключевая фигура, но никак не может понять его роль. Размышления о нем незаметно переносят сознание в другое место. Агата приподнимает театральный занавес – перед ней полутемный концертный зал, затянутый красным бархатом… Серджио сидит в глубине зала, вальяжно облокотившись на спинку кресла, поднимает поблескивающие в темноте глаза. Он похож на странную, грустную и красивую музыку – именно такая звучит сейчас в зале. На сцене в свете софитов появляется Лия и произносит какую-то речь. Никто из зрителей не смотрит на сцену, все головы повернуты назад, в темноту. Там, в глубине темного зала находится то, что привлекает всех гораздо больше нежели Лия – бледная тень своего мужа. Потому все, как один, прикованы взглядами к Серджио. Подобно Агате присутствующие не могут устоять перед очарованием молодого мужчины и завороженно следят за каждым его жестом

– Я знаю, в чем твой секрет, – Агата подходит к Серджио и говорит с ним мысленно, ее губы не шевелятся. – У тебя есть то, что нужно всем этим людям. То, чего у них нет и быть не может – БЕЛАЯ ЭНЕРГИЯ.

Серджио удивленно улыбается: наконец-то он встретил того, кто его понимает, с кем не нужно притворяться, с кем можно быть собой.

– Люди не видят, но подсознательно чувствуют, как ты сияешь, – Агата вплотную приближается к Серджио, ощущает приятное тепло, исходящее от его тела и проводит пальцами по его прекрасному лицу.

– К тебе тоже все тянутся, как к магниту, – говорит Серджио, глядя Агате в глаза. – Пытаются завладеть твоей энергией, как сокровищем. Мне это знакомо…

Их губы почти соприкасаются, но вдруг с противоположной стороны зала раздается знакомый голос:

– Малыш…

У Агаты перехватывает дыхание, а все что волновало секунду назад, перестает существовать. Она оглядывается и, чувствуя сладкую дрожь по всему телу, как если бы сердце Димы – ее любимого Димы билось сейчас в ней самой, идет, почти бежит к Нему. Родное, полузабытое лицо. Дима притягивает Агату к себе, усаживает на колени. Она вцепляется в него с таким упоением, словно в мире остались только они вдвоем.

– Как я соскучилась, – шепчет Агата, обвивая шею любимого руками. – Димка…

– Господи, ты вся дрожишь.

– От счастья…

– Разве можно дрожать от счастья? Что-то новенькое.

– Еще как можно… – Агата покрывает лицо мужа поцелуями снова и снова. Дима собирается что-то сказать, но она закрывает ему рот рукой:

– Я знаю, ты скоро исчезнешь, не говори ничего, просто будь рядом… Димка…

Дима целует ладонь, ласково прикрывшую его губы. Агата скользит носом по колючей теплой щеке, жадно, словно зверек, вдыхая запах, не в состоянии налюбоваться, насладиться каждой секундой рядом с ним.

– Твой убийца здесь, малыш… – неожиданно произносит Дима, и Агата медленно отстраняется.

– Что ты сказал? – ее пальцы непроизвольно впиваются в Димкины плечи, а сердце начинает стучать как заведенное.

– Он здесь. Разве ты не видишь?..

Кто-то тихо хохочет у Агаты за спиной. Омерзительная пятерня вырастает из темноты, и едва Агата успевает увернуться, как пятерня резко хватает ее и тянет за собой. Кожу обжигает, Агата панически вырывается. «Нужно проснуться!!!!!!!» Она глубоко вздыхает и распахивает глаза…

Лучи солнца падают на пол из окна, за которым слышится щебетание птиц, а вдалеке – звук сигналящих автомобилей и городской суеты. Агата приподнимается, пытаясь прийти в себя после ночного кошмара, но тут же вздрагивает от дребезжания мобильника на прикроватном столике. Номер ей неизвестен.

– Да? – выдыхает наобум.

– Пора нам встретиться…

Палата идет кругом, стены отодвигаются на несколько метров, и в мире не остается ничего кроме этого механического голоса, донесшегося из трубки.

– Кто ты такой?

– Ты знаешь кто я.

– Крио Гун… Я знаю лишь твое имя. Я хочу увидеть тебя.

– Приезжай на виллу Лии. Ты обязательно увидишь меня…

В трубке слышится треск, который растворяется в мертвой тишине. Пару секунд Агата находится в оцепенении, пока на смену ужасу не приходит странное, щекочущее душу облегчение: «Я хочу, чтобы все закончилось. Хочу избавиться от этого кошмара. Пусть все закончится прямо сейчас!»

Девушка вскакивает с места, кидается к шкафу и быстро начинает одеваться. Стук в дверь вновь заставляет ее тело напрячься, как натянутую струну. В палату заглядывает доктор:

– Buongiorno! – он выглядит более бодрым и довольным чем когда-либо.

– Доброе утро, синьор Гарроне.

– Вы куда-то собираетесь?

Агата стоит в наполовину натянутом свитере, поэтому шуточная интонация доктора вполне уместна.

– Нет, – отвечает девушка, охрипшим от волнения голосом. – Просто замерзла немного.

– А у меня для вас есть новость и, надеюсь, приятная.

– Я слушаю.

– Вообще-то, я уже давно собирался вам сообщить, но все не выдавалось возможности… Дело в том, что вы беременны, Агата, я поздравляю.

– Не поняла…

– У вас будет ребенок.

У Агаты буквально темнеет в глазах. Она ожидала услышать все что угодно, но только не это. «Слишком уж много всего навалилось… Голова сейчас просто лопнет!»

– Как это, доктор? Вы уверены?!

– Абсолютно. Вчера я в очередной раз получил результаты анализов. Скорее всего в этом и заключается причина вашего самочувствия: многие женщины испытывают недомогания на ранних сроках беременности.

Агата усаживается на кровать и, несмотря на то, что не сводит с Гарроне изумленных глаз, больше не слышит ни единого слова из того, что он говорит. Она думает: «Никто не крадет мою энергию, все дело… в ребенке?»

– Простите, доктор, вы не могли бы оставить меня на минуту?

– Разумеется, – Гарроне направляется к выходу. – Я понимаю, для вас это весьма неожиданно, – добавляет он в дверях, – но после того, что вы перенесли, просто чудо, что ребенок остался жив, так что, еще раз поздравляю.

В голосе доктора столько тепла и доброты, которые идут вразрез с мерзким голосом, говорившим по телефону, что это окончательно выбивает Агату из колеи.

– Это уж слишком, – она запускает пальцы в волосы. – Слишком…

Чувства захлестывают ее:

– Почему именно сейчас? Почему… так?!

В водовороте страха, растерянности, сомнений всплывает одна единственная фраза «нельзя, потеряв ребенка от любимого человека, не сойти с ума.…» Память выдает Агате именно эти слова, оброненные когда-то ее матерью, словно в них заключено что-то очень важное, и они стучат в голове до тех пор, пока Агата вдруг не осознает, насколько эти слова злят ее. «Вадим был твоим любимчиком, мама, – думает Агата, уставившись в пол. – Ты сошла с ума от горя, потеряв его. Он был ребенком рожденным в любви, а я нет… Может, всего того, что происходит сейчас со мной и не было бы, проявляй ты с детства ко мне – нелюбимой дочке, чуть больше внимания? Видит Бог, как я мечтала иметь ребенка от своего любимого, желанного, единственного мужчины, но судьба распорядилась по-своему. И знаешь что, мам? Это никак не влияет на мое отношение к маленькой жизни внутри меня: ни тогда, ни сейчас я не могу понять и принять твоих слов о любимых и нелюбимых детях! Я уже люблю своего ребенка, несмотря на то, что его отец не Дима, несмотря НИ НА ЧТО, просто за то, что он МОЙ! И если жизнь связывает меня с Серджио, так тому и быть. Я не стану бежать от этого, и уж тем более не стану из-за этого меньше любить его…»

Пытаясь ощутить его внутри себя, Агата дотрагивается руками до живота и вдруг видит неяркое, но безумно красивое свечение оберега зарождающейся жизни:

– Белый, как и у меня… У тебя тоже белая энергия, малыш!

Агата счастливо улыбается, растворяясь в потоках незнакомой доселе нежности, но вдруг становится серьезной и даже испуганной, поняв, сколько опасностей поджидает ее необыкновенного ребенка.

– Надо выбираться отсюда, малыш, – говорит Агата шепотом. – Только сначала заберем из этой клоаки твоего отца.

Схватив телефон, Агата звонит Серджио. Тот не берет трубку. Агата звонит еще раз и еще – бесполезно. Не желая тратить драгоценное время, она закидывает сумку на плечо и выходит из палаты. На ее удачу дежурной на этаже не оказывается, и Агата беспрепятственно спускается в холл. Стараясь не привлекать внимание, она направляется к главному выходу, все это время не оставляя попыток дозвониться до Серджио. Выходит за ворота клиники. Ее окружает путаница улиц, серые фасады домов с мансардами. И вот она на главной автостраде. Такси поблизости не оказывается. Агата вдруг понимает, что «поймать» такси обычным способом ей не удастся – здесь, в Комо это просто не принято. Тогда она выпускает агрида, и тот моментально нападает на ближайшего водителя. Мужчина, как загипнотизированный, тормозит машину перед красивой блондинкой и в ту же секунду на смену гудкам в ее телефоне хрипло раздается:

– Алло?

– Слава Богу, – Агата облегченно выдыхает. – Ты дома, Серджио? – она ныряет в остановившуюся машину и скороговоркой сообщает водителю адрес.

– Только что проснулся… – с зевком отвечает Серджио. – В чем дело?

– Слушай меня внимательно. Ты в большой опасности. Быстро собирайся. Возьми необходимые вещи, документы, деньги и жди меня. Я буду через двадцать минут. И пожалуйста, не открывай никому дверь, отвечай только на мои звонки. Ты все понял?

– Может, ты успокоишься и попробуешь сказать все тоже самое не командным голосом?

– Серджио, умоляю, сейчас не время спорить! Просто сделай, как я прошу!

– Я не спорю с тобой, но мне надоело выполнять чужие команды, mia cara. Ты едешь домой, как я понимаю? При встрече и поговорим…

– Серджио, стой! – выкрикивает Агата, но он отключается. На новую попытку дозвониться, в ответ доносится, что абонент не доступен. Какое-то время Агата пытается строить предположения, но каждое из них, кажется одно ужаснее другого.

– Вы не могли бы ехать быстрее? – торопит она водителя. – Я очень спешу!

Городские улицы мелькают за окном. Агата отгоняет пугающие мысли и старается держать себя в руках, но по мере приближения к дому, ее тревога лишь растет.

– Где остановиться, синьорина? – уточняет мужчина, когда показывается озеро. Сегодня оно выглядит враждебным, вода сверкает как сталь.

– Рядом с большим домом.

Стоит Агате увидеть виллу Лии, ощущение дрожи переходит в форменную тряску. Водитель с улыбкой отказывается принять от Агаты деньги за проезд и разглядывает ее как картину, пока она выходит из машины. Железные ворота лязгают от легкого прикосновения ее рук, и звук остается где-то за спиной, тянется шлейфом, пока Агата идет по саду, минует фонтан и замирает у открытой нараспашку входной двери. «Неужели опоздала???» Сердце панически колотится, когда она пересекает порог и входит внутрь. В гостиной работает телевизор: звук прибавлен на полную громкость, а на большом экране вспышками мелькает самолет, терпящий крушение. Зажимая уши от нестерпимого рева, Агата находит пульт и выключает телевизор. Картинка, с обезумевшими от ужаса пассажирами, исчезает. В доме мгновенно воцаряется гробовая тишина.

– Серджио! – зовет Агата и напряженно прислушивается. Ей вдруг кажется, будто она осталась одна в целом мире. Пройдя на кухню, она натыкается на груду пустых бутылок «гилби», разбросанных по полу. Обойдя коридор, заглядывает в комнаты для прислуги: ни Дарио, ни горничной, ни охранника – никого.

– Где же все?

Агата достает мобильник и снова звонит Серджио, надеясь услышать где-нибудь в тишине комнат мелодию звонка, но тщетно:

– Черт…

Произнеся Защитную Мантру и максимально укрепив оберег, она быстро поднимается на второй этаж, проходит в свою спальню и, убедившись что она здесь одна, захлопывает и запирает дверь. Открыв шкаф, Агата собирает дорожную сумку, затем бегом спускается вниз, все это время ощущая как гулко, ударяя в грудную клетку, колотится ее сердце. Чужой, холодный, душащий дом… Агата вылетает из него пробкой, бежит бегом до самых ворот и вдруг… «Он ведь может быть в мастерской», – с досадой мелькает в мыслях и Агата стискивает зубы. Ей известно, что в последнее время Серджио взял в привычку ночевать в мастерской, особенно если напивался. А судя по тому, что она видела на кухне… Сопротивляясь каждой клеткой, Агата быстрым шагом пересекает лужайку, направляясь к мастерской. Открыв дверь, осторожно переступает порог: