Текст книги "В погоне за солнцем"

Глава 20

Первые недели летят для Димы и Агаты словно в сказке. Однокомнатная с самой незамысловатой обстановкой квартира становится их маленьким раем. Они чувствуют себя беглецами, укрывшимися от враждебного, наскучившего им мира и на какое-то время забывают обо всем, кроме своей любви. Дима не упоминает о ссоре с матерью, Агата не вспоминает о сорвавшемся поступлении в институт… Словно само ощущение времени меняется, уместив все их прошлое в одну крохотную точку, а настоящее (сейчас) делается широким и бесконечным. В этом «сейчас» можно встречать рассветы на собственной лоджии, расстелив плед на полу и обнявшись; любоваться закатами на берегу озера; и целые ночи напролет не отводить друг от друга ненасытных взглядов.

Агата (возможно даже больше, чем Дима) прекрасно понимает, что «сейчас» не может продолжаться бесконечно. Моложе возрастом, но много старше интуитивной женской мудростью, она знает, что время никогда не удается обмануть. Рано или поздно, будущее, застывшее в ледяной неподвижности, подступит и неизбежно попросит заплатить по счетам. И будущее не заставляет себя долго ждать. В скором времени у Агаты снова случается приступ. Она попадает в больницу, правда, на этот раз, от госпитализации наотрез отказывается.

На следующий день ее приходит навестить Регина.

– У Димки такие хоромы, а вы здесь ютитесь? – спрашивает Регина вполголоса. Устроившись на диване, они с Агатой обмениваются новостями.

– Не хотим никому быть обязанными, – отвечает Агата.

– Дима тоже так думает?

– Это как раз его слова.

– А его родители? Они хоть знают, что вы сняли квартиру?

– Дима говорит, им необязательно знать обо всем, что с нами происходит.

– Даже так…

– Дима даже не стал звонить отцу по поводу работы, хотя никак не может устроиться по специальности. Разослал свое резюме везде, где только можно, но – все бестолку.

– Что делать? Времена такие. Надо запастись терпением.

– Буквально вчера позвонил его друг, и пригласил Димку в свою фирму в качестве помощника, чтобы обрабатывать документацию.

– И Димка согласится на такую малость? А как же его планы? – Регина не успевает получить ответ. В комнату заходит сам Дима.

– Все секретничаете, – он подходит к компьютерному столу, садится и, несмотря на его дружелюбную улыбку, Регина сразу же чутко понимает, что с ним творится на самом деле.

Дима в растерянности, в отчаянии. После ссоры с родителями, на которых он рассчитывал в плане трудоустройства, он попал в сложное положение. Сейчас его амбиции кажутся ему гораздо более далекими и неосуществимыми, чем на первом курсе института. Единственное, в чем Дима по-прежнему уверен, так это в том, что хочет быть рядом с Агатой…

– Говорю Агатке, какие вы счастливые, как у вас хорошо, какие вы молодцы! – улыбается Регина.

– Регинка мне рассказывала, что устроилась на работу в Beauty&Fashion, – говорит Агата.

– Куда устроилась? – переспрашивает Дима, не отворачиваясь от экрана.

Регина округляет глаза:

– Да ты что! Это же известная сеть магазинов дизайнерской одежды.

Дима пожимает плечами:

– Не слышал.

– Кстати, – Регина обращается к Агате, – Луиза передавала тебе привет.

– Ух ты! Она меня еще помнит? Спасибо. Ей тоже передавай привет.

– Луиза спрашивала, ты случайно не надумала вернуться? Одна из девушек как раз уходит в декретный отпуск, и в магазине есть вакансия. Мы бы могли работать с тобой вместе.

– Даже не знаю. Нужно подумать.

– А почему бы и нет, Аверина? Было бы здорово.

Молча слушавший Дима поднимает руки с клавиатуры и оглядывается:

– Она болеет. Какая еще работа?

– Уволиться можно в любой момент, – размышляет Агата вслух. – Такую работу сложно найти.

– Вот именно, – вклинивается Регина.

– Ушам своим не верю, – Дима с негодованием смотрит на Агату. – Тебя позавчера увозили на скорой. С этими приступами, мы и так живем как на пороховой бочке. Не хватало еще, чтобы ты пропадала в каком-то магазине.

– Вообще-то – это не магазин, а шоу-рум, – Регина отбрасывает волосы. – Крутое место. Там часто бывают звезды всякие, шоумены, политики… Вообщем, окружение прекрасное.

– Не сомневаюсь.

– Ладно, Дим, не заводись, – Агата смотрит на Регину, делая рукой знак, чтобы та молчала.

Однажды Агата прочла, что с просьбами, которые заведомо не обрадуют собеседника, к нему лучше обращаться через полчаса после окончания трапезы. Сегодня, шутки ради, Агата решает проверить это на деле. После ухода Регины, и после того, как Дима заканчивает ужин, Агата выдерживает заветные тридцать минут и, как можно небрежнее, возвращается к прерванному разговору:

– Дим, по-моему мне и в самом деле стоит принять приглашение Луизы.

– Давно не каталась на скорой?

– Почему же? Позавчера прокатилась, я помню. Только встала за мольберт, как хлынула кровь из носа… Мистика какая-то, – Агата хмурит брови. – Я даже карандаш не могу взять в руки, не то что приняться за серьезную работу. Стоит приблизиться к холсту – начинается приступ. Словно кто-то мне ставит запрет на любимое занятие. Еще немного, и я поверю в то, что Регинка права…

– В чем?

– В том, что моя болезнь возникла не случайно…

– То есть?

– Неважно, ерунда, – Агата встряхивает белокурой головой. – Болезнь не дает мне права бездельничать. Раз уж не учусь, то должна работать. И я не понимаю, что тебя смущает в предложении Регины?

– Да просто не возьму в толк, какая в этом необходимость? Тебе так хочется независимости?

– Нет, но глупо упускать возможность. Я не понаслышке знаю, что устроиться в подобное место почти невозможно – молоденьких девушек с приятной внешностью, хоть отбавляй. В прошлом году, во время каникул, я смогла устроиться в Beauty&Fashion по протекции Нелли: владельцы магазина ее друзья. Зарплата там на порядок выше, чем в обычных бутиках.

– Нет, Агата. Сиди-ка лучше дома. Мне так будет спокойнее.

– Да что со мной может случиться?

– Во-первых, ты не совсем здорова; во-вторых, я не хочу, чтобы тебя обхаживали всякие хмыри-толстосумы и пускали слюни. Ясно выражаюсь? Уж, извини, но такая работа больше подходит для твоей подружки.

– Никто не будет меня обхаживать. Это же ни какая-нибудь забегаловка, а элитный бутик в двух шагах от Кремля.

– Вот это меня и беспокоит.

– Не знала, что даю тебе повод для подобных беспокойств.

– Вся моя теперешняя жизнь – одно сплошное беспокойство.

– Ну, хорошо. Где мне по-твоему работать? Я только что школу окончила, и не виновата, что болезнь отвлекла меня от получения образования.

– Считай, что ты вышла за меня замуж. Как твой муж, я против того, чтобы ты работала, а по вечерам моталась на метро. Забирать я тебя не смогу – ты знаешь, что я еду из другого конца города. Кроме того, считаю, торговля – совершенно не подходящее для тебя занятие, – по выражению лица Димы ясно, что это его последнее слово.

– Я не вижу ничего плохого в том, чтобы работать в сфере торговли, а вот в безделье – вижу. К тому же я не собираюсь устраиваться туда навсегда. Подвернется что-то более стоящее, изменится наша финансовая ситуация – сразу же уволюсь. Просто сейчас, как еще по-другому…

– Что «по-другому»? – черные глаза Димы возмущенно сверкают.

– Я просто хочу помочь. Я же знаю, ты уже истратил почти все свои сбережения. Квартирной хозяйке отдал деньги сразу за три месяца, крутишься, как белка в колесе, даже переводами занимаешься, а я…

– Мне не нужна твоя помощь, – отрезает Дима. – Я прекрасно со всем справляюсь. Спасибо. И вообще, когда ты под присмотром – мне спокойнее. Так я быстрее улажу собственные проблемы.

Глядя на обиженное лицо Димы, Агата понимает, что разговор не приведет ни к чему хорошему:

– Ладно. Нет так нет, – она поднимается, подходит к плите, чтобы поставить чайник.

– Ты действительно так сильно хочешь работать? – смягчается Дима. В глазах Агаты мелькает лучик надежды:

– Конечно. Очень!

– Ведь ты же умница, светлая голова. И будешь, что, продавать тряпки? Да ты через два дня сбежишь оттуда.

– Ну, если сбегу, вопрос отпадет сам собой!

Пока Дима не успел возразить, Агата начинает строчить, как из пулемета, перечисляя все достоинства Beauty&Fashion:

– Работа не утомительна для зрения, – убеждает Агата, загибая пальцы, – мне нет нужды проходить обычные процедуры: составлять резюме, встречаться с менеджером по персоналу. Потому что Луиза – владелица, меня отлично знает! К тому же мой лечащий врач сказал, что мое заболевание, скорее всего, имеет психосоматический характер, и мне не следует зацикливаться на нем. Нужно разнообразить жизнь, переключиться на что-то другое. Вот я и переключусь! Коллектив в магазине отличный: в штате вместе со мной, Луизой и Региной, будет всего одна девушка – Маша. Помнишь ее? Мы ее как-то на машине подвозили?

– Не помню, – Дима морщится.

– Классная девчонка.

– Агата, причем тут она?

– Притом, что в магазине мне будет очень интересно. Там замечательное окружение. Одна Машка чего стоит! Таких людей сейчас: раз, два и обчелся. Неужели ты ее не помнишь? Приезжая. Живет в Москве пару лет. Пыталась поступить во ВГИК, но не получилось. Так и осталась работать у Луизы.

– Кукушка кукушонку купила капюшон…

– Ну, что ты смеешься?

– Да нет, мне не до смеха. А ты, оказывается, такая хитрая, – Дима притягивает Агату и усаживает на свои колени. – Специально заговариваешь мне зубы какой-то Машкой.

– Да я и не думала…

Дима улыбается:

– Ну, хорошо-хорошо. Работай в своем магазине, если хочешь.

Агата ликующе взвизгивает и принимается покрывать Диму поцелуями:

– Считай, что это твой подарок мне на день рождения!

– На счет дня рождения будет отдельный разговор, а на счет работы давай договоримся так: ты будешь работать, только при условии, что тебе это будет в радость.

– Конечно в радость, конечно!

– Если будешь уставать или плохо себя чувствовать, сразу же скажешь мне об этом. Обещаешь?

– Я сильная, Димка, ты просто не знаешь. Пойду Регинке позвоню, обрадую новостью. Она с ума сойдет! Мы ведь даже не надеялись, что ты согласишься! – Агата вскакивает, но Дима удерживает ее за руку и возвращает на место. Агата прекращает суетиться, спокойно обвивает шею Диму руками, и глубоко вдыхает его запах. Как же ей хочется сказать: «Любимый! Единственный мой! Родной!», но в горле как всегда комок. Услышать нежности от Агаты практически невозможно. Вот Дима, напротив, часами может говорить ей ласковые слова. Агате же кажется, несмотря на то, что любовь переполняет каждую ее клетку, говорить об этом вслух, пусть даже такому близкому человеку как Дима, бессмысленно и странно. Она думает, что чувства, становящиеся словами, проходят некий фильтр и утрачивают всю свою глубину и вложенный в них смысл, и уверена, что любовь невозможно высказать словами, так как любовь важнее слов… И все-таки Агата решается:

«Я безумно люблю тебя, Димка», – слышит она собственные мысли и уже собирается озвучить их, глядя Диме в глаза, как вдруг раздается свист чайника на плите.

Момент упущен.

– Будешь пить чай? – спрашивает Агата с унылым вздохом, опустив ресницы, и тут происходит невероятное. Не говоря ни слова, Дима проводит пальцами по лицу Агаты. Он любовно и нежно оглядывает ее, словно видит впервые. Сердце Агаты замирает от такого взгляда, и вдруг она понимает, что Дима прочел ее мысли.

– Я знаю… – шепчет Дима в ответ, и его лоб упирается в лоб Агаты. – Я и сам безумно люблю тебя, малыш…

Глава 21

Обычный утренний распорядок: подъем ровно в шесть утра, зарядка, душ, и быстрые сборы.

В шесть сорок пять, чмокнув спящего Диму в щеку, Агата на цыпочках выходит из дома и бойким шагом направляется к метро.

В час пик метро столицы походит на заколдованный муравейник, наполненный сонными, замученными болезнями и проблемами, существами, которые движутся потоками (на работу, с работы) лишь по той причине, что когда-то появились на свет, и теперь их жизнь попросту катится по инерции. На их лицах написано многое и разное, но обязательно это «многое и разное» прикрыто масками равнодушия, иронии, презрения, разочарования, вечной усталости или недовольства – словно все, как один, сговорились: маска – это наилучшая защита от всех бед.

В поезде Агата принимается потихоньку «снимать» эти маски с людей, разглядывая их лица и начинает мысленно писать все новые и новые портреты, переводя взгляд от одного, к другому, к третьему… думая при этом: «Я не скисну, как все вы. Жизнь никогда не покажется мне утомительной и бессмысленной, потому что я чувствую в себе нечто особенное, и клянусь, я дам выход всему тому, что переполняет меня, положу жизнь на то, чтобы заниматься своим любимым делом. Это – моя цель, и я никогда не сдамся. Я знаю, ради чего живу». Подобные мысленные установки умиротворяюще действуют на Агату, словно окружая невидимой защитой, ореолом волшебства, от которого отталкиваются (и Агата почти уверена, что слышит с каким звоном они отталкиваются) все напасти и беды, витающие в воздухе, а витает их вокруг – не мало.

Выйдя из душного метро, Агата сразу же погружается в атмосферу мегаполиса. Как обычно девушка поворачивает в переулок, где начинается пешеходная зона. Кофейня, деловой центр, театр и вот, наконец – трехэтажное здание с красочными витринами. Агата попадает в него с черного хода, предъявив пропуск охраннику.

Жизнь торгового центра кипит, несмотря на ранний час.

Подойдя к магазину с вывеской Beauty&Fashion, Агата видит за стеклянной витриной свою начальницу – Луизу Кравец – высокую, зеленоглазую шатенку, которая как обычно раньше своих сотрудниц находится на рабочем месте.

– Луиза, доброе утро!

– Доброе, – взглянув на часы, Луиза подносит к ярко накрашенным губам чашку с кофе. – Слушай, ты – молодец! Работаешь второй месяц, и еще ни разу не опоздала, в отличии от других.

– Да вы что! Машка и Регинка так стараются.

– Могли бы получше стараться. Вы все должны быть на рабочем месте за двадцать минут до открытия магазина.

Сегодня Луиза явно не в духе, но, вообще-то, она очень нравится Агате. Ее жизненный путь Агата ставит себе в пример. Они обе, Луиза и Агата, родились в Казахстане, и обе с раннего детства были увлечены любимым делом и стремились к заветной мечте. Для Луизы любимым делом было шитье, которым она увлекалась, по ее словам, сколько себя помнила и сидела за швейной машинкой даже по ночам. Переехав в Москву, Луиза вышла замуж за известного бизнесмена Леонида Воропаева, и вместе с ним открыла сеть магазинов, став дизайнером бренда. Дела Луизы быстро пошли в гору, изделия обрели популярность, и теперь она известная личность, постоянный лауреат премий в области моды. К Beauty&Fashion Луиза относится как к своему детищу, поэтому работает по двадцать четыре часа в сутки: днем неустанно следит за тем, чтобы ее очаровательные (как на подбор) сотрудницы должным образом обслуживали клиентов, а по вечерам любит посидеть за созданием новых эскизов с бокалом вина.

Постоянно присматриваясь к своим сотрудницам, Луиза с сожалением понимает, что из троих девушек довольна лишь одной. Только Агата соответствует всем ее требованиям: «Две другие наглые и избалованные. Машке повезло, что на лицо смазливая, а Регинке, что ее мать – моя подруга!»

Больше всего в жизни Луиза не любит разочаровываться в людях, но, к счастью, в Агате день за днем обнаруживает весьма надежную помощницу. Луизе, наконец-то, есть на кого положиться, и она часто оставляет Агату «за старшую», когда находится в разъездах.

– Агата, меня не будет на следующей неделе, – говорит Луиза. – Нужно будет подготовить торговый отчет.

– Хорошо. Я все сделаю.

Агата как всегда направляется в комнату персонала, где переодевается в идеально отглаженную форму, прикрепляет к белоснежной блузке бейдж и выходит в зал. К работе девушка подходит ответственно – не зря Луиза так ею довольна. Обслуживать клиентов и продавать одежду у Агаты выходит легко, непринужденно, с удовольствием и в этом нет ничего удивительного: ведь Агата счастлива, влюблена, она словно светится изнутри, люди невольно чувствуют это и тянутся к ней.

Появляется Маша. Здоровается с Луизой и, сверкнув огненно-рыжими кудрями, скрывается в комнате персонала.

Самой последней в магазин приходит Регина. Она получает от Луизы выговор за опоздание, но ей все равно – она уверена, Луиза не посмеет уволить дочь своей подруги. Регина не спеша переодевается, приводит себя в порядок, и выходит в зал, красиво покачивая бедрами. К этому моменту Агата уже успевает продать несколько платьев из новой коллекции.

– Как тебе это удается, Агатка? – Маша облокачивается на кассовую стойку. – Что ты такого особенного говоришь клиентам, чтобы они у тебя одежду буквально из рук рвали? – в вопросе Маши нет лукавства. Ей и вправду интересно.

– Есть такое выражение: «Новичкам везет», – говорит Регина, опередив Агату с ответом и продолжает поправлять длинные волосы перед зеркалом. – Когда я только начинала, у меня тоже…

– Благодаря таким новичкам, как Агата, мы уже два месяца перевыполняем план продаж, – парирует Луиза и аккуратно отводит локоть Маши, которым та опирается на кассовую стойку. – Если бы вы поменьше прихорашивались, а побольше работали, ваш результат был бы не хуже, чем у Агаты. Что вы обе продали вчера, например?

– Просто Агатка чувствует людей, – отшучивается Регина. – У нее такой природный дар.

– Просто Агата серьезно относится к тому, чем занимается, – наставительно высказывается Луиза. – Она постоянно задает мне вопросы, изучает каталоги с коллекциями. А вы? Торговля – это элементарный навык и внутренний настрой, девочки.

Луиза вновь принимается упрекать Регину и Машу в лени и равнодушии, а тем временем Агата спешит к следующему клиенту, вошедшему в зал.

– Как машина! – восхищенно бормочет Маша, наблюдая за Агатой. Регина при этом только хмыкает. Привыкшая быть всегда и во всем лидером, Регина чувствует легкое раздражение и невольно задается вопросом: «Правильно ли я поступила, пригласив Агатку работать вместе со мной в Beauty&Fashion?»

Регина вспоминает, как ей хотелось этого прежде. Было совершенно ясно, что работать вместе с лучшей подругой будет куда веселее – не работа, а праздник. Но все оказалось не так. То есть ТАК тоже оказалось: Агата сопровождает Регину в походах по магазинам во время обеденного перерыва, затем они обедают вместе в кафе – Регина ведь терпеть не может есть в одиночестве, вечером вместе не страшно возвращаться домой на метро, не говоря уже о том, что Регине всегда есть с кем поболтать и «поменяться сменами». Но вместе с тем, получилось так, что Агата стала самой популярной фигурой в магазине, не считая, может быть, Луизы.

Во-первых, Агата и впрямь находит подход к любому посетителю, пересекающему порог Beauty&Fashion. Домашняя девочка Регина, как красивое комнатное растение, выросшее под колпаком родительской опеки, теряется на фоне своей самостоятельной подруги, и это неудивительно. Ведь Агата начала зарабатывать с четырнадцати лет. Все эти годы она сталкивалась с трудностями, а также с огромным количеством разных людей, потому способна интуитивно отреагировать на любой каприз покупателя.

Во-вторых, с Луизой, которую девчонки боготворят и втайне побаиваются, у Агаты за короткий промежуток времени сложились теплые, доверительные отношения.

Ну, и, в третьих, что просто-таки доводит Регину до бешенства – это то, что возле Агаты (ее лучшей подруги!) постоянно крутится Маша.

В отличии от Регины, Маша спокойно относится к успехам Агаты, то и дело обращается к ней за советами, и они много времени проводят вместе.

– О чем с ней можно разговаривать, Аверина? – негромко интересуется Регина, наблюдая за Машей со стороны.

– А что?

– От нее ведь так и разит глубокой провинцией. Ей бы семечками в переходе торговать…

– Я так не думаю.

– Если человек вырос в деревне, то соответствующий образ жизни оседает в нем на уровне ДНК. Ты присмотрись к ней получше. «Можно вывезти девушку из деревни, но нельзя вывести деревню из девушки».

– Для меня не имеет значения, откуда она. Имеет значение лишь то, какая она.

– И какая же она?

– Умная, добрая… – Агата замолкает, улыбнувшись. Одного взгляда на недовольное лицо Регины хватает, чтобы понять: продолжать бесполезно.

Бесполезно перечислять все достоинства Маши и объяснять, что та принадлежит к сорту людей с красивой душой, излучающих особый внутренний свет. Общаться, даже просто находиться в присутствии таких как Маша, всегда легко и приятно.

Маша (впрочем, так же как и Агата) обожает интересные истории и умеет их рассказывать. Она это делает с удовольствием, со смаком, в особой интригующей манере, понижая голос, прищуривая глаза, жестикулируя. Маша очень способная и красноречивая. Люди тянутся к ней, как к искорке. Но если Агата не любит привлекать к себе лишнее внимание, то Маша как будто нуждается в нем и жадно ищет его. Маше нравится заводить публику, фонтанировать своей жизненной энергией, правда, бывает, что смены настроения у Маши происходят почти молниеносно: вот, только что она смеялась, излучая сияние, как вдруг замкнулась, стала мрачной и ушла в себя; перегорела словно лампочка. «Что с тобой, Машунь?» На подобный вопрос, вместо ответа Маша всегда с улыбкой ссылается на холерический темперамент, и очень переживает как бы эта особенность ее характера не помешала ей в осуществлении самой заветной мечты – Маша с детства мечтает стать актрисой и сниматься в кино. И не просто мечтает, а многое делает для достижения своей цели! Едва окончив школу, несмотря на все трудности и многочисленные отговоры родителей, она оставила родной Омск и переехала в незнакомую, огромную Москву; сняла квартиру, устроилась работать в магазин, чтобы самостоятельно оплачивать жилье. Порой Маша опаздывает на работу, разрываясь между прослушиваниями, кастингами, собеседованиями, не теряя надежды, что вот-вот ее заметит влиятельный режиссер и пригласит сниматься в своем фильме. Но пока, несмотря на все усилия, Маше не очень-то везет.

Сегодня она снова отпрашивается у Луизы на очередной кастинг в телесериал.

– Я тебя уверяю, это бессмысленная трата времени, – равнодушно отвечает начальница, не отрываясь от монитора компьютера и клацая красивым маникюром по клавишам. – Мне хватило твоего последнего фиаско, когда ты вернулась с кинопроб и проходила пол дня зареванная. Всех клиентов распугала. Москва кишит такими же самовлюбленными дурочками, а киношники – люди бывалые, и видели всякое. Вряд ли тебе удастся их удивить настолько, чтобы сразу предложили главную роль. Хочешь годами кофе операторам подносить? Успокойся и занимайся тем, что у тебя хорошо получается. Все.

Сегодня Луизе всерьез удается задеть Машу. Та просто вспыхивает и, едва сдержав слезы, убегает в комнату для персонала. Агата идет за ней:

– Ну, ты чего? – прикрывает за собой дверь. – Ведь знаешь, как Луиза относится к твоей мечте стать актрисой. Соврала бы, мол, нужно в больницу, или еще что-нибудь. Она бы без звука тебя отпустила.

– Стерва она, твоя Луиза, – Маша шумно сморкается в носовой платок. – Надоели ее поучения, насмешки, поднятые бровки. Могла бы просто отказать и все. Так нет! Нужно ведь непременно ужалить, поиздеваться…

– Машка, не сдавайся. Все получится, слышишь?

– Сил нет… Знаешь, в чем я сегодня убедилась?

– В чем?

– У меня ничего не получается как раз из-за нее.

– Ты серьезно?

– Абсолютно! Подпитывается моими эмоциями, как вампир, и клиенты, которые приходят в ее поганый магазин, и перед которыми мы тут расшаркиваемся – точно такие же!

– Довольно своеобразное объяснение собственных неудач. Маша. Ну, ты же умный, адекватный человек. Давай-ка, моя хорошая, соберись и перестань говорить глупости. Все у тебя получится. А что до Луизы, просто сама не давай ей повода…

– Это вовсе не глупости! – в глазах Маши вспыхивает нечто столь отчаянное и дикое, что Агата невольно от нее отстраняется. – Разве ты не замечаешь? – таинственным шепотом продолжает Маша, – клиенты вытягивают из нас всю жизненную энергию, все соки, словно паразиты. Они процветают, а мы здесь чахнем. Разве не видишь?!

– Но ведь это естественно, – Агата, улыбнувшись, пожимает плечами. – Все люди в каком-то смысле являются по отношению друг к другу донорами или вампирами. Все мы тратим друг на друга силы, время, энергию. Наверное, во многом это зависит от тебя самой: расходуешь ты силы понапрасну или направляешь их в нужное тебе русло. Но вряд ли кто-то вытягивает наши силы намеренно.

– Ты ошибаешься, – Маша качает головой. – Если человек знает, что склонен к энергетическому вампиризму, то будет этим пользоваться. Луиза, к примеру, пользуется этим постоянно!

– А я думаю, мы не можем судить о том, чего не знаем наверняка и уж тем более не должны обвинять кого-то. Это всего лишь домыслы.

– И верно говорят: «Сытый голодного не разумеет»… – Маша мрачно вздыхает. – Ладно, Агатка. Скоро ты тоже поймешь.

– Что пойму?

– То, что не все в жизни зависит только от нашего желания или упорства. Главное – какие люди окажутся на твоем пути.

– Так, красотки, – прерывает, заглянувшая в комнату, Луиза, – вы работать собираетесь или нет?

Маша опускает глаза и шмыгает носом.

– Ну, извини, Машунь, я резко выразилась, – Луиза ласково улыбается. – Не дуйся на меня, ладно? Иди, работай. А после обеда, – Луиза бросает короткий взгляд на ручные часы, – поедешь на свой кастинг. Так и быть.

Маша снова вздыхает и, многозначительно переглянувшись с Агатой, выходит в зал.

– Вот видишь? – подбадривает Агата. – Луизка у нас классная. А ты ее каким-то монстром выставляешь.

– Агата, – Маша сокрушенно наклоняет голову, – не будь ты такой наивной. Неужели ты думаешь, что Луиза извинилась от чистого сердца? Каждый хороший руководитель, при желании, умеет быть лапочкой и может вовремя подсластить пилюлю, только бы не допустить сбой в работе персонала.

В этот момент в дверях магазина показывается гламурная парочка, словно сошедшая со страниц глянцевого журнала: он – с неестественно загорелой кожей и рельефными бицепсами, она – с татуажными бровками, на шпильках со стразами. Едва заметив вошедших, Луиза расплывается в улыбке и устремляется им навстречу, как к долгожданным гостям: расцеловывает в щеки, заводит светский разговор.

Маша тут же наклоняется к уху Агаты и бубнит:

– Терпеть не могу таких обслуживать: гору тряпок перемерят, всю душу вымотают, а ничего не купят.

– Тоже вампирчики? – шутит Агата, но Маша не успевает ответить: мимо них с Агатой с совершенно безумными глазами проскальзывает и скрывается в примерочной кабинке Регина.

– Девчонки, если Луизка спросит обо мне, скажите, что я в туалете… – шепотом выпаливает Регина, высунув нос из примерочной и запирает дверь.

– Это что еще за выходка? – недоуменно спрашивает Маша. – Она что, прячется?!

Агата, сама ничего не понимая, лишь пожимает плечами. В зале появляется еще несколько посетителей, которые, в отличии от приятелей Луизы, пришли не поболтать, а с явным намерением купить что-нибудь из одежды. Агата и Маша принимаются за работу, начав обслуживать клиентов. Что касается Регины, она покидает свое временное укрытие лишь после того, как гламурная парочка, беседующая с Луизой, выходит из магазина. Маша, все это время поджидавшая Регину, тут же подходит к ней:

– Так-так… – Маша упирает руки в бока. – А кто-то мне на днях читал нотации, когда я посмела сказать, что торговля – это постыдное занятие.

Регина не теряется:

– Я по-прежнему придерживаюсь мнения, что тебе крупно повезло, что Луиза взяла тебя на работу. Огромное количество людей мечтает занять твое место. Тебя что-то не устраивает?

Судя по улыбке, вопрос Маше нравится:

– А почему ты сейчас спряталась в примерочной? – язвит Маша с еще большим напором. – В зале были перспективные клиенты, а ты просто ушла от своих обязанностей.

– Если очень хочется, могу объяснить, – холодно отвечает Регина. – Мужчина и женщина, которые разговаривали с Луизой – знакомые моей мамы. У меня с ними натянутые отношения. Мне не хотелось с ними пересекаться.

– Вернее, тебе было бы стыдно их обслуживать, но при всем при этом, ты спокойно относишься к профессии продавца.

– Представь себе. У тебя в Москве нет знакомых, тебе не понять.

– Глупее отговорки не слышала.

– Слушай, объясни мне кое-что…

– Что именно?

– Свое нытье и отношение к Beauty&Fashion. Ты часто видела, чтобы я поступала так, как сегодня?

Маша молчит, но взгляд не отводит.

– А я постоянно вижу, как ты увиливаешь от работы.

– Регин, – Агата боится, что та скажет что-нибудь лишнее.

– Погоди, Аверина, не встревай. Ты такая активная, общительная девушка, – продолжает Регина, обращаясь к Маше. – У тебя хороший контакт с клиентами. Что ж ты бежишь от них, как от огня? Абсурд – бежать от собственного заработка. Вот, посмотри на Агату – она получает в два раза больше тебя. Почему? Только из-за процента от личных продаж. А ты все рвешься то полочки протереть, то манекены переодеть, то жакеты отпарить; постоянно вижу, как норовишь на склад ускользнуть, лишь бы не обслуживать покупателей.

– Я не собираюсь оправдываться, – отмахивается Маша.

– А я и без твоих оправданий все знаю. Это называется «профнепригодность». Тебе нельзя здесь работать.

– Да пошла ты! – смачно бросает Маша, разворачивается и идет в другую часть зала.

– Ну, что я тебе говорила, Аверина? – Регина складывает руки на груди. – Деревня, она и есть деревня. Вообще не в состоянии поддерживать цивилизованную беседу. Зато послать – это пожалуйста.

– Что ты на нее набросилась?

– А будет знать, как мне указывать. Нашлась тут… Хочешь сказать, ты не замечала, что она буквально под любым предлогом рвется в комнату персонала или на склад?

Вместо ответа Агата вздыхает, с сочувствием переводя взгляд на Машу. Агата знает, что обвинения Регины не так уж безосновательны, но настолько симпатизирует Маше, настолько понимает ее…

– Еще бы, – едко продолжает Регина. – Кто бы сомневался, что общение с людьми, с которыми общаться не хочется – это капец как утомительно. Вместо того, чтобы улыбаться через силу или расшаркиваться с очередной заносчивой покупательницей, я бы и сама не прочь сидеть себе спокойненько в подсобке и разбирать упаковки с новой коллекцией или переодевать манекены. Но представь, что будет, если мы все станем так поступать? Работать-то кому?

Заметив, что Луиза неодобрительно смотрит в их с Агатой сторону, Регина, чтобы изобразить рвение, немедленно направляется к вошедшему клиенту.

– Девушка, можно вас? – обращается к Агате улыбчивая, немного надменная дама.

– Да, конечно, – Агата тоже возвращается к работе. – Слушаю вас!

Лицо Агаты принимает прежнее жизнерадостное и радушное выражение; она внимательно выслушивает и уточняет пожелания клиентки и с головой окунается в подбор нужного фасона, цвета, размера… В отличии от Маши, Агата не позволит своим слабостям взять над собой верх. В ее голове лишь на мгновение возникает неприятная мысль: «Интересно, чем бы я была занята сейчас, если бы не моя странная болезнь?»