Текст книги "В погоне за солнцем"

Глава 24

Повернув ключ в замке и войдя в квартиру, Агата сразу же слышит голоса, доносящиеся из кухни. Один из них принадлежит Димке, узнав второй, Агата замирает на месте.

– Обычно студенты уже на старших курсах знают, где будут работать, – говорит Дима. – Устраивает кто-то из своих. После выпуска предполагалось, что и за меня замолвят словечко – отец должен был договориться. Но этого не случилось. А к кому бы я не обращался самостоятельно – получил отказ. Везде нужен блат и опыт. Сейчас работаю на фирме Валерки Касьянова, знаешь его?

– Знаю.

– А что толку? Сижу, бумажки перебираю, на телефонные звонки отвечаю. Моя девушка больше меня зарабатывает.

– Неужели все настолько плачевно? Я считала у тебя есть свой личный капитал, счет в банке, какая-то стартовая площадка…

Дима нервно смеется:

– Все так думают. Я единственный наследник, но юридически за моей душой – ни гроша. Даже квартира оформлена на отца. Не понимаешь? Родители таким образом пытались меня контролировать. Они это делали всю жизнь, и сейчас ждут, когда мне надоест нуждаться, и я приползу к ним, чтобы и дальше жить по их правилам. Не дождутся!

– Знаешь, когда твоя мама рассказала мне о том, что произошло… Ох, Дим, тебе нужно с ней помириться. Дело не только в твоей карьере. Вероника Аркадьевна очень переживает из-за того, что случилось. И потом, не списывай со счетов ее больное сердце. Уже был инфаркт, а вдруг снова?.. Не дай Бог, что-нибудь случится, ты потом никогда себе не простишь.

– Наташ, не говори о том, чего не понимаешь.

– Я просто не могу спокойно смотреть на то, что ты делаешь со своей жизнью, Димуль. Ты талантливый, амбициозный. Нужно расти и двигаться дальше, а не…

Наташа мгновенно замолкает, увидев на пороге Агату. Расплывается в улыбке. Агате тут же хочется придушить ненавистную гостью.

– Вот, знакомьтесь, – Дима выходит из-за стола, – это моя Агата. А это – Наташа.

– Привет, – сухо говорит Агата.

– Привет, – ехидная улыбка в ответ.

Дима целует Агату и отодвигает для нее стул:

– Мы сами недавно пришли. Наташа приглашает меня на новую работу.

– Неужели? – Агата окидывает взглядом хорошо сервированный стол. – А я-то думаю, по какому поводу торжество?

– Не смотри на меня так, – Наташа манерно смеется, – это была идея Димы устроить небольшой праздник в мою честь. Видела бы ты, с каким важным видом он все заказывал в ресторане: «Это ваш постоянный клиент Лазарев!» – изобразив голос Димы, Наташа кидается в хохот. Дима тоже смеется:

– Да ладно тебе, хватит!

– Я сейчас приду, только руки помою, – бросает Агата и поспешно направляется в ванную. Плотно закрыв за собой дверь (только бы не слышать этот смех!), она включает воду и, глядя на собственное отражение, пытается унять тряску. «Спокойно, только спокойно…» Агата понятия не имеет, почему Наташа так действуют на нее? С самой первой встречи, тогда на улице, Агата буквально умирает от желания вцепиться этой приторной девице в волосы. «Со мной Димка даже не заговаривает на такие темы: работа, карьера, деньги… – Агата вспоминает обрывок услышанного разговора, – но стоило появиться этой…»

Заставив себя успокоиться, Агата моет руки, возвращается на кухню и присаживается за стол.

– Я как раз говорила Диме, что меня очень впечатлила ваша коллекция японских фильмов, – Наташа ловко ухватывает палочками кусочек суши и кивает в сторону полки с DVD. – Хотела одолжить парочку, но Дима сказал, нужно у тебя разрешение спросить.

– Да без проблем, – отвечает Агата. – Бери, что нравится.

– Это действительно твоя коллекция? – недоверчиво спрашивает Наташа.

– Моя. А что?

Наташа ухмыляется:

– С трудом верится, что вы оба поклонники японского кинематографа. Оба!

– А мы уже давно привыкли к тому, что нам нравится одно и тоже, – Дима подносит руку Агаты к своим губам. – Да, малыш?

– Я тоже не вижу в этом ничего странного, – отвечает Агата, улыбнувшись. – Иначе с чего бы нам сближаться, жить вместе… Именно потому что мы очень похожи. Как половинки одного целого.

– Да нет, это реально «супер», когда влюбленные искренне разделяют интересы и вкусы друг друга, – Наташа равнодушно приподнимает брови, стараясь не смотреть на то, как Дима нежно держит Агату за руку, – но дело в том, что по роду своей деятельности мне приходится общаться с огромным количеством людей, и я все чаще натыкаюсь на пары в которых, к сожалению, один из партнеров по-настоящему увлечен занятием, а другой лишь притворяется, что проявляет интерес; поддакивает, пытаясь произвести впечатление, но не более того.

Наташа отлично понимает, как действуют ее слова на Агату, но умело делает вид, что ничего не замечает:

– Далеко ходить за примером не нужно, – Наташа делает глоток из бокала и продолжает, – один мой хороший знакомый… Его фамилию тебе, Агата, слышать ни к чему, а вот Дима его и так прекрасно знает. «Новенький Мазерати», – Наташа доверительно обращается к Диме, чтобы тот понял, о ком идет речь. Дима хмурится, пытаясь сообразить:

– А-а! Ну-ну.

– Так вот, – продолжает Наташа. – Этот знакомый, молодой человек из очень обеспеченной семьи стал встречаться с девушкой, ну, скажем так – не своего круга, с такой серенькой, неухоженной мышкой… Даже не знаю, где он такую откопал? – Наташа картинно закатывает глаза. – Чего только эта бедняжка не делала, чтобы утвердиться в нашей тусовке, и не ударить в грязь лицом перед своим золотым мальчиком, который, ну, вот что ты будешь делать – является жутким поклонником Прокофьева! – Наташа легонько хлопает себя по коленке. – В итоге, чтобы подмазаться к парню, эта серенькая мышка стала делать вид, якобы тоже является большой поклонницей классической музыки и жить не может без Прокофьева, но на самом деле, конечно, ей на это было наплевать. Уверена, тайком она слушает шансон, что, кстати, подходит ей гораздо больше. Конечно девушка не виновата в том, что выросла в другой среде, не получила достойного образования и у нее такой уровень интересов. Но и выбирала бы тогда по себе! Тогда бы и не смотрелась настолько жалко в попытках выглядеть знатоком классической музыки, тем более что нашим – любителям похвастаться размером папиного кошелька, вообще до этого нет никакого дела.

Так вот, чтобы убедиться в подозрениях, на одной пати, я решила проэкзаменовать эту мышку. Спрашиваю: «А тебе нравятся «Картинки с выставки?» А она в ответ хлопает глазами и говорит: «Да. Я просто обожаю живопись!» И это – при ее парне! Эта бестолочь даже не поняла, что речь идет о музыке!

– Причем здесь Прокофьев и «Картинки с выставки»? – спрашивает Агата, и Наташа тут же прекращает смеяться. – Вообще-то, «Картинки с выставки» это цикл Мусоргского.

– Разве?! – Наташа вопросительно смотрит на Диму, тот с улыбкой кивает. – Тьфу ты, всех на свете перепутала. Так устаю на работе, вы просто не представляете… Кстати, – переводит взгляд на Агату, – Дима говорил, ты вроде продавцом работаешь?

– Да, работаю продавцом-консультантом в магазине Beauty&Fashion. А что?

– Ничего себе! Какой богатый внутренний мир для продавца одежды. По тебе не скажешь, что отличишь Прокофьева от Мусоргского… Ну, ладно, Дим, давай к делу, – Наташа резко меняет тему. – Послезавтра к нам приезжает японская делегация. Будут подбирать себе сотрудников. Обратят внимание лишь на тех, кто заслужит уважение и сможет проявить стойкость. Ты ведь знаешь японцев – работают как машины и считают, что все остальные должны работать так же.

– Да, у них просто безумный ритм жизни, – Дима говорит с тихим восторгом. – А что от меня требуется?

– Ничего особенного, – Наташа дотрагивается до Димкиной руки. – Приедешь завтра в посольство к девяти утра. Папа будет тебя ждать. Он уже в курсе, а дальше – дело техники. Попасть на стажировку в Японию вовсе не так сложно, как тебе кажется.

– Не знаю, как и благодарить.

– Да прекрати… Только не забудь документы и смотри – не опаздывай.

– У меня столько идей, проектов, Наташка…

– Именно поэтому, ты не можешь больше терять здесь время, – Наташа игриво и бесцеремонно подмигивает Диме, и Агата едва удерживается, чтобы в порыве ревности не смести все со стола. В продолжении дальнейшего разговора Агата чувствует себя все более ненужной, лишней и буквально физически ощущает, как Наташа празднует победу, потому что практически выживает ее – Агату из собственной кухни, из собственного дома, полностью вытесняет ее из головы и мыслей Димки. Наташиного присутствия становится так много, а Агата словно уменьшается в размерах, делается ничтожной, незаметной, прозрачной. Она изо всех сил старается улыбаться, не показывать своих чувств, особенно при Наташе, но как только Дима закрывает за своей гостьей дверь, Агата не выдерживает и, обиженно скрестив руки, спрашивает:

– Ты оформил деловую визу, как я поняла?

– Так, на всякий случай.

– Почему не сказал мне?

Дима беспечно пожимает плечами:

– Вылетело из головы.

– Дим, что вообще происходит?

– Устраиваюсь работать по специальности, – Дима смеется, – а что? У меня просто… – он проводит рукой по лицу и продолжает серьезно, – мне просто ужасно хочется работать в Японии, пойми! Разве ты не видишь, что здесь я себе места не нахожу?

– Ясно. Я думала речь идет о новой работе, а ты, оказывается, собираешься переезжать. Мне что прикажешь делать?

– Ехать со мной, разумеется.

– Неужели переезд в другую страну и участие в международных переговорах сделают тебя счастливым?

Не дождавшись ответа, Агата отправляется на кухню, и чтобы хоть как-то себя отвлечь, включает воду и начинает мыть посуду.

– Я для этого учился, – Дима заходит следом и помогает убрать со стола. – Это же мечта всей моей жизни. Если бы ты могла понять…

– Чего я не могу понять?

– Я хочу определиться, найти свой путь. Черт возьми, я даже думать не могу ни о чем другом! Дело не в том, чтобы переехать, тут совсем другое. Наташка права: я ведь здесь только время теряю! Не могу я прожить всю жизнь в этом городе, так и не добившись поставленной цели, потому что иду к этой цели с самого детства. И так боюсь не успеть всего, что наметил…

– Не говори ерунды, тебе всего двадцать три года. Никогда не поздно стать тем, кем тебе суждено.

– Да, но жизнь может оборваться в любую минуту. Большая ошибка надеяться на то, что все еще впереди.

– Представь себе, я тоже боюсь не успеть всего, что наметила. Я не виновата в том, что заболела, однако не позволяю себе делать то, что может причинить тебе боль.

– Когда это я причинял тебе боль? – Дима выглядит искренне удивленным.

– Даже не знаю что страшнее, Дим, что ты сознательно не понимаешь этого, или то, что притворяешься.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Тем хуже для тебя…

– Я все делаю с мыслями о тебе. Новая работа, даже переезд никоим образом не помешают Нам.

Агата вздыхает:

– А кто отец этой Наташи?

– Первый секретарь российского посольства в Токио. Много лет прожил за границей, владеет несколькими языками, сделал блестящую дипломатическую карьеру. Новичку, вроде меня, есть чему у него поучиться.

– Тебе необходимо поучиться именно у него? У кого-нибудь другого нельзя?

Дима улыбается, встает позади Агаты и крепко прижимает ее к себе:

– Новиков – настоящий профессионал. С его связями устроить меня на работу раз плюнуть.

– Ясно. А его дочь печется о твоей карьере больше чем о собственной.

– Тебе помочь?

– Не надо. Иди в душ, сама все уберу. Ты же знаешь, я терпеть не могу беспорядок.

– Аккуратистка ты моя, – Дима ласково утыкается в светлые волосы Агаты. – Ну, а мне еще нужно закончить свой перевод, – он целует Агату в шею и уходит.

Становится до тревожного тихо, слышно только как из крана тонкой струйкой течет вода.

«Лучше бы Ты был моим иждивенцем, неспособным принимать самостоятельных решений, – Агата ловит себя на этом страшном желании, и ее сердце сладко замирает, – занимался бы своими переводами, сидел бы дома у меня под боком…»

Она ясно представляет картинку в голове «слабый и зависимый Дима» и испытывает жуткое удовольствие от своей фантазии. При этом Агату не смущает мысль быть единственным кормильцем их семьи, работать за двоих как лошадь, без выходных, хоть на трех работах; пусть Димка живет за ее счет, пусть ничего не делает в доме, лишь бы Он был рядом под ее присмотром и контролем двадцать четыре часа в сутки, был полностью зависим от нее!

– Димка, – обращается Агата, заходя в спальню получасом позже.

– М-м? – он устроился на кровати с ноутбуком на коленях и стучит по клавиатуре, периодически перелистывая страницы, лежащей рядом книги.

– Мне не нравится, что ты будешь работать вместе с этой… Наташей.

– Что еще за новости? – шутливо отзывается Дима, не отрываясь от работы. – Она мне как сестра.

– Знаешь, сестра, не сестра… Это все слова. Она привлекательная девушка, к тому же не ровно к тебе дышит.

– Чего-чего?!

– Я видела, как она на тебя смотрит.

– Могу дать стопроцентную гарантию – это точно не повод для беспокойства.

– Осторожно, Димка. Слова «безопасно» и «огнеопасно» очень легко перепутать.

– Я это непременно учту, – Дима хмыкает, не отводя глаз от ноутбука. – А слова «верность» и «ревность» состоят из одних и тех же букв, ты в курсе?

– Теперь – да.

– Агатка, неужели ты в кои-то веки меня ревнуешь?

Не ответив, Агата застегивает пижаму и забирается в постель. Она уютно возится, устраиваясь под одеялом, и ложится щекой на Димкино плечо. Некоторое время она задумчиво водит подушечками пальцев по его руке.

– Будешь спать? – тихо спрашивает Дима.

– Угу.

Дима закрывает ноутбук и перекладывает его на ночной столик:

– Не спи. Не спи!

– Ну, перестань! Щекотно!

– Как ты сегодня эрудицией-то похвасталась, – Дима одним движением притягивает миниатюрное тело Агаты к себе, – умыла Наташку с Прокофьевым.

– С Мусоргским.

– Учти, теперь ты ее кровный враг до конца дней.

– Так ей и надо. По ее представлениям у таких как я из интересов только пиво и чипсы.

– Успокойся, злючка, – Дима щелкает Агату по носу. – Посмейся и забудь.

– Мне вообще нет до нее дела, – Агата обнимает Диму за плечи.

– А мне так нравится, когда ты меня ревнуешь. Разъяренная кошечка…

– Ну что ты! Я ведь разделяю твои интересы, только чтобы произвести на тебя впечатление, а на самом деле…

– Значит, если бы не я, ты бы не стала интересоваться японскими фильмами? – Дима принимается медленно целовать шею Агаты, спускаясь к ключице.

– Конечно нет! Нужны они мне. Но как бы еще я смогла проводить с тобой время? – Агата, смеясь, стягивает с Димы футболку.

– Ну, мы не только кино смотрим… – Дима дотрагивается губами до плеча Агаты.

– Ты, конечно, имеешь ввиду, совместное прослушивание Рахманинова? Тоже ерунда. Мне это совсем не интересно…

– А чтение Эдогавы Рампо вслух?

– Только чтобы запудрить тебе мозги…

– А традиционное бурное обсуждение прочитанного? Неужели тоже притворяешься?

– В этом ты прав, – Агата смеется, отвечая на поцелуи Димы. – Бурное обсуждение – мое самое любимое занятие в отношениях с тобой, – она плотнее прижимается к его обнаженному телу, – кажется, сейчас мы как раз займемся обсуждением последней книги…

– А ведь кто-то собирался ложиться спать или мне показалось?

– Ну тихо…

…

На часах 2:30. Но сна у Агаты ни в одном глазу.

Сидя на подоконнике, с любимой музыкой в наушниках, она изредка взглядывает на спящего Диму. Всякий раз его вид вызывает улыбку, и всякий же раз, когда Агата переводит взгляд на огни ночного города, ее сердце сжимается немыслимой тревогой.

«Наташа с ее жеманными улыбками и намеками теперь будет крутиться возле Него… А еще ее отец, который без сомнения может помочь Димке с карьерой. Новиков надавит где надо, и Димку возьмут на любую должность. Учитывая, что со своими родителями Димка в ссоре, ждать поддержки, кроме как от Новикова, ему больше не от кого. Но то, что Димка будет работать под покровительством Новикова – еще полбеды, а вот одержимость уехать из страны и работать в Японии…

Конечно профессия дипломата в любом случае связана с частыми поездками за границу, но не исключена возможность того, что Новиков, по просьбе дочери, специально подыщет Димке работу подальше от дома, и честолюбие, конечно же, не позволит Димке отказаться от подобного предложения».

Агата болезненно сжимает веки: «Я должна поговорить с Димкой. Надо ему запретить… Завтра же поставлю вопрос ребром: или я, или эти Новиковы!» – открыв глаза, Агата понимает, что уже давно смотрит из окна в одну и ту же точку, и только сейчас до нее доходит, что это не просто точка, это человек, который курит возле ее подъезда… Высокий, сутулый мужчина… Словно очнувшись Агата, наконец, узнает его лицо, и ее тут же обдает совершенно другой волной тревоги, в которой тонет только что, казавшаяся важной, проблема: «Глазам не верю… Опять он».

Есть в нем что-то неестественное, что-то до смерти пугающее. Окинув взглядом верхние этажи, «человек без возраста» прикладывает палец к виску, словно пытается сказать что-то Агате. Девушка тут же соскакивает с подоконника, задергивает шторы, бежит к входной двери и проверяет надежность замков. Агата просто в ужасе.

Вернувшись в комнату, она осторожно подходит к окну и отодвигает штору. Оглядывает двор. Никого.

Испытанный страх подстегивает юркнуть в постель и забраться к Димке под бочок.

«Он знает мой новый адрес… – Агата кусает ноготь, невольно прислушиваясь к редким звукам, доносящимся из подъезда. – Зря я Регинку не послушалась, зря! Давным-давно надо было заявить в полицию…»

Агата притягивает Димкину руку к своей груди, прижимается к нему плотнее. Почувствовав ее тепло, Дима тут же сгребает руками и привлекает Агату ближе к себе. Так он делает всегда, даже не просыпаясь, словно боится, что кто-то может вырвать любимую из его рук.

Глава 25

– Черт… Опоздаю в первый же день! – Дима вскакивает, как ошпаренный. – И почему не сработал будильник, ты, конечно, не в курсе?

Он несется в ванную, одарив Агату подозрительным взглядом. Агата, ничего не соображая (ей удалось уснуть всего час назад), сонно потирает глаза. Бросив унылый взгляд в окно – по стеклам и карнизам как заведенный барабанит октябрьский дождь, она отправляется на кухню; суетится с завтраком, пока Дима принимает душ, заодно восстанавливая в голове события минувшего вечера.

«Человек без возраста…» – Агата до сих пор не может поверить в то, что снова его видела и дает себе слово: сегодня же выяснить – кто этот человек и почему он ее преследует.

– Садись, все готово! – Агата снимает чайник с плиты.

– Не успеваю! – отзывается Дима, завязывая галстук перед зеркалом. – Ехать до Арбата и по таким пробкам…

– Кофе и бутерброд?

– Я не просто тороплюсь, а опаздываю. Лучше – помоги.

Агата подходит к Диме и помогает завязать галстук:

– Неужели думаешь, это я отключила твой чертов будильник? Я к нему даже не…

– Прошу тебя, помолчи.

Агата бросает на Диму короткий взгляд, но не возражает, только отмечает про себя, что никогда раньше Димка не был с ней груб. «Можно подумать, если ты опоздаешь на пол часика, Новиков не возьмет тебя на работу. Там все давно решено без тебя, дурачок».

Накинув пиджак, Дима проверяет кейс:

– Так, ничего, кажется, не забыл… – берет ключи от машины и выбегает за дверь.

– Димка!

– Что?

– Ты забыл меня поцеловать.

Дима недовольно закатывает глаза и быстро возвращается к двери. Он целует Агату, но она не дает ему уйти, пристав на цыпочки, крепко обнимает:

– Удачи…

– Ну все, пока.

Вырвавшись из объятий и с усилием улыбнувшись, Дима выбегает за дверь. Что-то внутри Агаты передергивается, обрывается.

«Он морщился, когда говорил со мной… Он даже не говорил, а просто огрызался! Я потеряю его и очень скоро»… – Агата с трудом отмахивается от этой страшной мысли, идет на кухню и принимается за завтрак. Ест без аппетита, уставившись в одну точку, невольно вслушиваясь в стук дождя по жестяному карнизу; затем приводит себя в порядок и звонит маме, чтобы узнать адрес Марины. Отчего-то Агата уверена, что Марина и незнакомец, стоявший вчера под окнами – связаны. Затем звонит Регине, подробно описывая ночное происшествие:

– Представляешь?

– Ужас, – заключает Регина, дослушав. – Ну, хорошо. Теперь ты поедешь к этой Марине, и что ей скажешь?

– Скажу все как есть. Скажу, что мужчина, который привозил ее к нам домой, маячит под моими окнами. Если она имеет к нему отношение, пусть потрудится объяснить – что ему от меня нужно. Поедешь со мной?

– Адрес можно пробить по номеру машины, – рассуждает Регина, – и заявить на чудика в полицию.

– Или пойти к Марине и все тихо-мирно разузнать. Может, она действительно замужем за этим человеком?

– Почему бы тебе с Димкой не поехать? – капризничает Регина. – Такой дождь. Никуда не хочу!

– Димка же работает, забыла? Уже умчался с утра пораньше. А у меня выходной, поэтому я хочу все выяснить сегодня.

– Выходной. Везет тебе, – Регина зевает, – а мне в два часа нужно быть в Beauty&Fashion, как штык. Опаздывать нельзя, сегодня ведь Луизка возвращается.

– Да ты успеешь вернуться еще двадцать раз. Марина живет совсем недалеко от твоего дома.

– Аверина. Девять утра… Я в такую рань просто не существую.

– Ну, как хочешь. Спи. А я поехала.

Агата знает, что Регина с ее авантюрным характером не упустит возможности поиграть в детективов. Всплывает в памяти эпизод из детства. Мама Агаты лежала в больнице, дома находился только пьяный отец со своими дружками-собутыльниками. Агата ужасно боялась идти домой, а Регине как раз нечем было заняться. До позднего вечера подруги играли во дворе в детективов: Регина была Холмсом, Агата – Ватсоном… Агата то и дело взглядывала на окна, когда же, наконец, погаснет свет и можно будет без опаски вернуться домой, а Регина бегала за подругой и взбудоражено вопила: «Ватсон, подождите! Не ищите без меня приключений!» Агате было так плохо, хотелось спать, хотелось есть, но Регина, увлеченная игрой, даже не замечала этого…

– Ну ладно, уговорила, – зевнув, соглашается Регина. – Пойду собираться, так и быть. Нельзя же тебя одну отпускать.

– Тогда я выезжаю к тебе, – Агата смотрит на часы. – Буду у тебя через полчаса.

– Давай лучше встретимся на остановке, чтобы время не терять.

– Договорились.

Быстро собравшись, Агата отправляется на Бакунинскую улицу, садится на трамвай и доезжает до Красносельской станции. У перекрестка ее ждет подруга.

– Учитывая нездоровый интерес к тебе мутного дружка этой Марины, идти к ней домой – это очень плохая идея, – выпаливает Регина, когда Агата забирается под ее зонтик. – А если дверь откроет он сам, Аверина?

– Неизвестность еще хуже, – Агата перешагивает лужи. – Этот тип мне уже поперек горла со своей слежкой. Я часто по вечерам остаюсь одна. Каждый раз сидеть и дрожать, думая, не стоит ли кто под дверью?

– Чем больше ты говоришь, тем меньше хочется куда-либо идти.

Подруги проходят по Красносельскому переулку, поворачивают за угол, минуют еще три дома (как объяснила мать Агаты) и оказываются на месте.

Двор выглядит заброшено. Слышен лай собаки.

– Аверина-а, – протягивает Регина, боязливо оглядываясь. – Это же трущобы какие-то… Даже людей не видно.

– Я бывала здесь раньше, – уверенно сообщает Агата. – Помню и эту пятиэтажку, и эту улицу. Пошли.

Когда девушки оказываются у подъезда, снабженного домофоном, дверь открывается, и выходит женщина с детской коляской. Агата и Регина успевают прошмыгнуть внутрь.

– Вот видишь, – Агата перешагивает сразу через две ступеньки, – здесь тоже нормальные люди живут. Ничего страшного.

– Что ты надеешься там узнать, все-таки? – Регина складывает зонтик, поднимаясь следом.

– Для начала нужно поговорить с Мариной, если, конечно, она до сих пор живет здесь.

– А если откроет он сам? Тот чудик? Пообещай мне одну вещь, если откроет тот самый тип, мы сразу же, не задавая никаких вопросов, дадим отсюда деру и вернемся только в сопровождении полицейского. Хорошо? Третий этаж, – Регина кивает на квартиру с номером «56»

Заставив себя принять отстраненное выражение лица, Агата нажимает на кнопку звонка.

В глубине квартиры раздается звук, похожий на щебетание птиц, затем слышатся шаги, и в глазке загорается точка. Регина нервно переминается с ноги на ногу, готовая рвануть с места как спринтер на старте и поглядывает на Агату. Несмотря на то, что кто-то явно стоит за дверью, этот кто-то не спешит открывать. Едва Агата решает проявить настойчивость, и снова тянется к звонку, как раздается долгожданный щелчок, и в приоткрытой двери возникает немолодой, полноватый, заспанный мужчина:

– Вам кого?

– Добрый день, – улыбается Агата. Регина, успокоенная ее реакцией, мгновенно выдыхает. – Скажите, Марина дома?

– Кто?!

– Марина.

– Здесь такая не проживает…

– Понимаете, мы ищем женщину, которая раньше здесь жила, – выпаливает Агата, пока хозяин не успел закрыть дверь. – Она наша подруга. Давняя.

Хозяин приглядывается к девушкам:

– Мы переехали сюда десять лет назад, – он говорит, не отводя глаз от намокшего свитера Регины, – покупкой квартиры занималась жена. К тому же договор оформлялся через риелтора и, увы, я не знаком с прежними жильцами.

– Может, подскажите, как связаться с риелтором? – спрашивает Регина.

– Вам, собственно, что желательно знать? Куда переехали сектанты?

Агата и Регина переглядываются. Мужчина хмыкает:

– Да ладно, девушки. Вы не первые кто этим интересуется. Просто впервые слышу байку про давнюю подругу. Вы журналистки?

– Нет, вы не поняли, – Агата качает головой, – мы действительно разыскиваем подругу.

– К сожалению, ничем не могу помочь.

– Ну, хорошо, а где эти… сектанты? – спрашивает Регина. – Вы не знаете?

– Понятия не имею. Видите? – мужчина высовывается из двери, указывая на прямоугольный след на стене. – Они и табличку свою забрали. Висит сейчас над какой-нибудь другой дверью.

– А что здесь было? – озадаченно спрашивает Агата.

– Штаб-квартира. Собрания чернокнижников. Спиритические сеансы или что-то вроде того.

– И вы не побоялись купить такую квартиру? – удивляется Регина.

– Я без предрассудков. Квартира была выставлена на продажу по бросовой цене и, представьте себе, за все годы я не видел ни одного привидения.

Мужчина приторно улыбается, то и дело косясь на грудь Регины, выпирающую через влажную ткань свитера.

– Спасибо, – говорит Агата. – Извините за беспокойство.

– Может, еще чем-то помочь?

– Нет. Спасибо еще раз.

– Идиот… – раздраженно шепчет Регина, пока Агата тянет ее к выходу. – Это точно не тот псих, который преследует тебя?

– Конечно нет. Тот высокий, под два метра ростом, брюнет, лицо узкое, и нос такой, с горбинкой…

Агата пытается собраться с мыслями, оказавшись на свежем воздухе.

– Пойдем отсюда, Аверина. Жуткое место. Слыхала? Сектанты. Я думаю, самое время сообщить номер машины в полицию и не лезть больше в это дело самим.

– Думаю, ты права. Знаешь, что напрягло больше всего?

– То, что сектанты переехали десять лет назад.

– Да. Столько же лет прошло после смерти Вадима.

– Думаешь, это связано, с тем что… ну, с его смертью?

– Не знаю… Но мне даже подумать страшно, будто мой брат состоял в какой-то секте. Вот бы узнать, чем они здесь занимались.

– Кстати, Димка как-то высказал предположение, что смерть Вильчука тоже связана со смертью Вадима.

Агата останавливается:

– Когда это вы обсуждали?

– Да так, случайно зашел разговор…

– Как это он зашел? Как он вообще мог зайти? Когда вы с Димкой говорили о Вадиме и Вильчуке?

– Что ты завелась? Когда ты попала в больницу, мы как-то случайно разговорились об этом.

– Регин, что за привычка обсуждать меня за моей спиной?

– Да нужна ты очень, обсуждать тебя… Успокойся. Ничего особенного я твоему Димке не сказала.

Девушки идут по проспекту в сторону метро. Чтобы избежать продолжения неприятного разговора, Агата изобретает предлог:

– Мне нужно в аптеку. Ты поедешь на работу или..?

– Иди. Я тебя подожду. Позвоню пока Темке.

Агата направляется в аптечный киоск, понимая, что безумно сердится на подругу:

«Вечно лезет в чужие дела. О своих проблемах помалкивает, а о моих – пожалуйста! Конечно, приятнее болтать о чужих неприятностях, а о своих при этом забывать».

Однако выйдя на улицу Агата замечает, что от прежнего оживления Регины не осталось и следа, та стоит, как в воду опущенная.

– Что случилось?

– Темка завтра в армию уходит… – Регина убирает свой мобильник, достает из сумочки пачку сигарет и закуривает. – Ты не смогла бы сегодня выйти на работу вместо меня? С Луизой я договорюсь. Хочу побыть с Темкой.

– Конечно, о чем речь.

– Спасибо.

– Ты… поговоришь с ним? – спрашивает Агата. – Ну, о том, что рассказала мне вчера.

– Нет, – отсекает Регина. – Незачем ему знать об этой грязи. Пусть уедет со спокойным сердцем. По правде сказать, я даже рада, что он уезжает…