Текст книги "В погоне за солнцем"

В этот момент у подъезда показывается Сонора, окруженная эффектным изумрудным мерцанием.

– А зеленый цвет – это спокойствие, – произносит Агата.

– Давай договорим позже, хорошо? – предлагает Гектор, и девушка согласно кивает.

– Поехали, – Сонора садится на переднее сиденье, Агата устраивается на заднем.

– Куда едем? – спрашивает Гектор, заводя мотор.

– В лес, на наше место.

– Слушай, а не лучше в школьный двор? Там аллея со старыми деревьями, они с самого детства лечили Агату.

– Нет. Не хватит энергии.

– Школьный двор? – Агата не удерживается от вопроса.

– Дело в том, – поворачивается к ней Сонора, – что энергию можно получать не только от людей, но также от животных и растений. Вытягивать силу из животного – поверь – зрелище не самое приятное, поэтому я предпочитаю начинать с растений.

– И для этого мы едем в лес?

– Конечно. Это вроде вегетарианской диеты. Растения способствуют укреплению «зеленой» энергии, которая дарит агриду эмоциональное спокойствие и чувство равновесия. От болезни это, конечно, не вылечит, но силы на первое время восстановит.

– Понятно. То, что доктор прописал. Ничего мне не понятно…

– Поймешь, – усмехается Гектор, добавляя скорость.

Он и Сонора вступают в дискуссию по поводу реконструкции приемной в офисе. Гектор предлагает расширить гардеробную зону для посетителей и в мельчайших подробностях объясняет, как это лучше сделать. Слушая их милую болтовню, у Агаты даже складывается впечатление, что ее новые друзья вовсе не борются с мировым злом по двадцать четыре часа в сутки, а большую часть жизни проводят, как обычные люди. Но эта иллюзия быстро развеивается.

– Как там новый клиент, начальник отдела в нефтяной компании? – интересуется Гектор.

– Тот, что перерезал вены на руках? – спокойно уточняет Сонора.

– Да, да.

– Ну, что сказать? Причина попытки суицида – жена, мощный энергетический вампир с фиолетовым агридом, который многие годы питался энергией мужа, истощая его. Муж – человек сдержанный, привыкший все раздражение прятать внутри себя. Его оберег был в таких пробоинах, что даже удивительно, как он дожил до своих лет.

– Распространенный случай.

– Я попросила его привести жену на прием, и пока беседовала с ней об индивидуальных энергосхемах, ментальных телах и эфирных оболочках, мой агрид быстро восстановил равновесие: выкачал из жены-вампира энергию, которой у нее было в избытке и передал ее мужу, восстановив его потерянные ресурсы.

– Уверен, теперь в их семье мир да благодать.

Агата теряет нить разговора, хотя он ей и интересен. Ее вниманием овладевает нечто другое: из окна машины она наблюдает как инопланетные создания, мучаясь энергетическим голодом, нападают друг на друга. Постоянно и повсюду. Пешеходы идут по улицам, даже не подозревая о баталиях, которые разворачиваются над их головами. Водители подрезают друг друга, злятся, и их агриды тоже совершают нападения. Люди из обычного мира не замечают, что их жизненная энергия является предметом непрерывной борьбы и достается более сильной борющейся стороне. Проигравшие в схватках, получают раны и пробоины в оберегах: золотистых, синих, зеленых, фиолетовых. Всюду сверкают искры, молнии и оскалы инопланетян.

– Пожалуйста, скажите, на какой мы планете? – бормочет Агата под нос, не в состоянии отвести взгляд от окна. Лишь когда движение на трассе становится менее интенсивным, девушке удается немного расслабиться. Она выдыхает и удобнее располагается на сиденье.

Недалеко от Домодедово Гектор сворачивает на проселочную грунтовую дорогу, уводящую к лесу, открывает окно, и машину заполняет ароматный древесный воздух.

Машина останавливается. Сонора выходит первой:

– Снимай свою обувь, – говорит она Агате, разуваясь. – И носки тоже.

Без лишних вопросов Агата снимает кроссовки, носки и опускает стопы на холодную землю. Ожидаемое прикосновение не кажется ей неприятным, скорее, наоборот.

– Что чувствуешь? – немного весело спрашивает Сонора.

– Не понимаю, что происходит. Как будто волны тепла проникают через подошвы ног.

– Твой агрид питается энергией Земли – вот, что происходит.

Агата наклоняется и прикасается к земле ладонями. Ей кажется, что она поглаживает огромное живое существо, с невероятной скоростью несущееся в пространстве и времени. Порывистый ветер только усиливает это ощущение:

– Энергия Земли… У меня чувство, что я всегда знала об этом…

– Но почему-то отказывалась верить в то, что эти процессы реальны, не так ли?

Вместо ответа Агата печально улыбается.

– Процесс энергетического обмена между агридами и планетой – это целая наука, – продолжает Сонора. – Когда начнешь читать книгу Крио Гуна, сможешь подробнее изучить этот вопрос.

Агата поднимается. Ветер растрепывает ее длинные волосы, она собирает их в хвостик и осматривается. Впереди виднеется широкое поле и лес. Кругом спокойствие и тишина, кажущиеся оглушительными после суеты мегаполиса.

– Что теперь? – спрашивает девушка.

– Нужно найти подходящее растение, забрать его энергию и накормить своего агрида, – отвечает Сонора.

– Какое растение?

– Обычно это бывает дерево. Ты должна найти свое дерево. Оно будет тебя лечить и станет твоим донором.

– Как мне его найти?

– Выбирай, – Сонора обводит рукой лес. Дубы, березы, липы, тополя. Агата замечает среди многочисленных темных крон странное белое пятно.

– Как вы думаете, что это?

– Не знаю. Пойдем, посмотрим.

Оставив Гектора у машины, Сонора и Агата идут через все поле босиком.

– У растений нет желаний, – рассуждает Агата, не отрываясь взглядом от белого пятна. – Нет эмоций. Они не могут чувствовать себя счастливыми или несчастными. Каким же образом их энергия способна заинтересовать агридов?

– Отсутствие нервной системы не исключает наличия сознания, – отвечает Сонора. – Давно доказано, что растения могут общаться между собой. Если отрезать листок, растение испустит специфический газ, который сообщит соседним неповрежденным росткам о близкой опасности, и те, в свою очередь, активизируют защитные свойства. Так что растения по-своему тоже борются за существование, а любое живое существо, которое борется за жизнь, представляет интерес для агрида-вампира.

– Вы знаете, в детстве я разговаривала с деревьями, – Агата утрированно усмехается, но, увидев, что Сонора остается серьезной, продолжает без улыбки: – Я даже рассказывала деревьям о своих проблемах, страхах. А теперь выясняется, что вовсе не игра воображения заставляла меня… – она останавливается и медленно договаривает, – считать их особенными.

Белым пятном оказывается цветущая яблоня. Сонора и Агата подходят ближе.

– Впервые вижу, чтобы яблоня цвела в конце августа, – вдохнув дивный живительный аромат, Агата с любопытством разглядывает, как созревшие плоды соседствуют с белоснежными цветами.

– Да. Чудеса в повседневной жизни происходят гораздо чаще, чем мы можем предположить.

Велев Агате положить ладони на ствол яблони, Сонора отходит в сторону:

– Не думай о том, что это дерево, – говорит она. – «Дерево» это всего лишь слово. Почувствуй под ладонями Жизнь, способную благотворно влиять на твой организм, делиться с тобой энергетическим зарядом и снимать твою боль.

Агата закрывает глаза, сосредотачивается на советах, но ничего не происходит. Она садится на землю, не отрывая ладоней от яблони, принимает более удобную позу, выравнивает дыхание, придвигается ближе, почти обнимает ствол. Ничего. Она начинает нервничать:

– Не получается, Сонора. Я ничего не чувствую. Может, выбрать другое дерево?

– Ты уже выбрала. Кроме того, это был не только твой выбор, но и выбор агрида. Смерть живого существа – всего лишь трансформация энергии. Кто знает, кем или чем эта яблоня была в предыдущей жизни? Зачем-то агриду понадобилась именно эта энергия. Дай ему время, он проявит себя.

Агата старается изо всех сил, но не чувствует никаких изменений. Проходит несколько минут. Она уже снова собирается заговорить с Сонорой, ситуация кажется ей нелепой, это вызывает ироничную улыбку. И тогда Агата начинает хохотать: нехорошим, нервным, удушающим смехом, который неизбежно оборачивается слезами. Она плачет. Навзрыд. В голос. И не может остановиться, с каждым новым содроганием тела, ощущая, как все кругом преображается, окрашивается яркими красками. «Дима»… Сама не зная почему, Агата вспоминает о нем. Через сотни воспоминаний проступает лицо: нечеткое, ускользающее, заставляющее сердце колотиться. «Нет, я знаю, почему вспомнила о тебе. О ком еще я могла вспомнить, как ни о тебе? Несмотря на то, что запретила себе так думать, ты был единственным смыслом моей жизни. С твоим уходом все умерло, почерствело, заледенело… Димка, Димочка, что же ты натворил? Как же ты мог?! Как?!! Мне знакомы теперь слезы не просто горькие, а скользкие, кислые, разъедающие мозг, раздирающие все нутро, и сквозь внутренний рев, я постоянно слышу лишь один вопрос: что дальше? Дальше как жить? Чем жить? И падая на колени, я готова испепелить себя, уничтожить, потому что я – уже не я. Я и так уничтожена, поражена, и нутро мое в огне, осталась только оболочка, из которой сочатся липкие, нескончаемые слезы, а горло содрогают рыдания по мечтам, и я знаю, что их надо обмануть, унять, сожрать, изжить, что они – зло, но люблю их, плачу над ними, над своими же мечтами, как над живым существом. Я не способна причинить им какой-либо вред. Рука не поднимается причинить вред нашим мечтам, Димка…» И внезапно плотная кора дерева становится мягкой, податливой, рука Агаты словно утопает в креме. Девушка ощущает тепло от покалывания и сливается с незнакомой живой субстанцией. Ее душа словно пробуждается. Боясь потерять это ощущение, Агата все больше поддается ему, и вдруг видит вокруг себя лица, слышит голоса, которые начинают наперебой рассказывать истории своих жизней. Чувства, как бабочки начинают метаться внутри, и Агата теряет счет времени…

Солнце садится за горизонт, воздух становится прохладным.

– Который час? – выплакавшись, девушка открывает глаза.

– Как ты себя чувствуешь?

– Будто тяжкая ноша упала с плеч…

– Но ты еще не полностью избавилась от этой ноши, – Сонора оглядывает защитное поле Агаты, – трещин в обереге стало меньше, но они все еще есть.

– Мы приедем еще?

– Разумеется. Мы будем приезжать до тех пор, пока твой оберег полностью не восстановится. Правда, в следующий раз придется поискать другого донора.

– Почему?

Ответа не требуется: белоснежные лепестки яблони осыпались, листья почернели, а на стволе появились поврежденные, словно выжженные участки. Агате становится не по себе:

– Это из-за меня?

– Как бы мы не старались не причинять вреда, так или иначе, мы всегда что-то разрушаем… На сегодня достаточно. Пойдем. Гектор, наверное, заждался.

Сонора и Агата направляются к машине. По небу, в лучах заходящего солнца, медленно плывут тягучие облака, похожие на сахарную вату, а в прохладном розоватом воздухе причудливо кружит множество ночных мотыльков.

– Расскажите о себе, – неожиданно для самой себя просит Агата. Нечто подсказывает ей, что если не сейчас, то позже она точно не решится обратиться с такой просьбой к Соноре. Та проводит рукой по высокой траве, и трава мгновенно высыхает:

– Я выросла на юге Швейцарии, у северного подножья перевала Симплон. С детства меня окружала природа, животные. Может, поэтому я привыкла испытывать сострадание ко всем живым существам… Я вышла замуж по большой любви, Агата, за чудесного человека, доброго и мечтательного. Такой же была наша дочка… И потеряла их в первый же год вторжения агридов: муж и дочь погибли в 1940-м. Не знаю, смогла бы я найти в себе силы перенести потерю и жить дальше, если бы не обнаружила, что моим родителям, так же, как и мне, удалось сохранить ясность сознания. Почему нас троих не коснулось взаимное покорение? Понятия не имею. Это наш дар и наше проклятье. Все близкие, друзья, все, кто был дорог даже не заметили произошедших с миром перемен, не почувствовали, что внутри них поселились агриды. Люди тысячами погибали на наших глазах, Агата. Мы просто не могли сидеть сложа руки. Мы должны были бороться. Отец предложил, для начала, найти как можно больше таких, как мы. Я не очень-то верила в успех, мне казалось, что кроме нас не удалось уцелеть никому, но, к счастью, это оказалось не так. Мы были далеко не единственными. Каждую ночь мы стали разыскивать людей с ясным сознанием, совершая полеты по всему земному шару. Этот процесс мы стали называть поисками. Так было положено начало сопротивления, – Сонора делает глубокий вдох, – но, к сожалению, все что осталось от этого сопротивления, ты видела.

– Что случилось с вашими родителями?

– Отец погиб семь лет назад. Отправился ночью на поиски и не успел вернуться в свое тело до рассвета. Возможно, наткнулся во время полета на более сильного агрида, но точно я не знаю.

– Он умер во сне?

– Нет. Его тело проснулось, и в нем осталась другая половина сознания, забывшая о правде, невидящая в астральном диапазоне, считавшая все произошедшее с ним дурным сном. Вскоре отца убил какой-то грабитель на улице. Причиной смерти официально явилось пулевое ранение. Выстрел в область сердца.

– Это были агенты Вершителя?

– Не думаю. Скорее всего, это действительно был обычный грабитель или бандит. Человек, утерявший агрида и часть своего сознания, становится пустой скорлупой, он словно расстается с половиной своей души, лишается своей защиты. Поэтому, с того момента, как отец утерял агрида и оберег, он стал обычным человеком в мире голодных вампиров, стал безнадежно уязвимым. Остатки его жизненной силы агриды растаскали, словно стая голодных птиц. Отец не мог защищаться: человек без оберега лишен удачи, и к нему быстро приходит смерть, в чем бы она не заключалась.

– Мне очень жаль.

Сонора только усмехается:

– Это война, Агата, если ты еще не поняла.

– А ваша мама? Что случилось с ней?

Сонора болезненно прижмуривает веки:

– Ее звали Марта, – голос женщины тонет в резком порыве ветра, но Агате удается расслышать:

– Красивое имя.

– И так же, как у тебя, у нее был белый агрид…

После этих слов Агата останавливается и не сводит с Соноры глаз.

– Моя мама всегда была белой вороной: замкнутой, молчаливой, предпочитающей уединение шумным праздникам, – продолжает Сонора. – Всегда с книжкой в руках. Мне было лет двенадцать, когда мама призналась мне в том, что совершенно не может доверять людям. Она сказала, что стоит ей открыться и довериться человеку, как тот неизменно наносит ей душевную рану. Думаю, она не доверяла даже отцу. Даже он по-настоящему не знал ее. В своем загадочном молчании мама была, как в броне: дескать, думайте обо мне все, что угодно, но вы все равно не узнаете меня настоящую, а значит не сможете причинить мне вред.

Отец часто говорил ей: «Ты сторонишься людей, потому что в глубине души ты сама враждебна. Все дело в тебе. Твои обидчики – твое зеркало. Ты должна изжить собственную злобу и тогда сможешь ладить с людьми». Но мама только усмехалась в ответ. У нее была своя точка зрения.

– Какая?

– Она считала, что человек не может родиться добрым или злым, замкнутым или общительным, что ребенок – это чистый лист и то, каким он становится в будущем, зависит от его окружения и пережитых им событий. Но самое печальное началось тогда, когда мама получила доступ к неограниченной силе своего белого агрида. Она принялась отыгрываться на тех, кто, по ее мнению, причинял ей боль в прошлом. Вначале, она уничтожила всех своих обидчиков, затем принялась за совершенно посторонних людей, которые не сделали ей ничего плохого. Ее агрид умел вычислять самые слабые стороны, находить самые больные точки жертв и был способен пробить любой оберег. Он был беспощаден.

– Вы пытались с ней поговорить?

– Много раз, но она и слышать ничего не желала, находила себе тысячи оправданий. Говорила, что никогда не нападает первой, что она всего лишь защищается и предотвращает нападения других агридов, которые пытаются похитить ее белую энергию.

– Но это было не так?

– Отчасти. Понимаешь, с белыми агридами всегда все непросто. Они наивны и агрессивны одновременно. Но, если вначале мама могла хоть как-то себя контролировать, то позже – даже не знаю, как это произошло – ее белый агрид стал нападать на всех без разбора: и на меня, и на отца, что уж говорить о других ясновидцах. Нам приходилось обороняться, мы постоянно ранили друг друга. Почти неосознанно мы лишали друг друга жизненных сил, и я убедилась, как бы парадоксально это ни звучало: два любящих человека могут причинить друг другу намного больше вреда, нежели враги. В конце концов, поняв, в какого монстра она превратилась, мама убила себя, чтобы спасти всем нам жизнь.

Агата останавливается, пораженная догадкой:

– Так значит Вадим…

– Тоже был носителем белого агрида, – заканчивает фразу Сонора. – Мама нашла его еще ребенком. Узнав, что у Вадима дар ясновидения и к тому же белый агрид, мама настояла, чтобы мы перенесли наш штаб в Россию, поближе к вашей семье. В 1978-м году мы переехали в Ленинск, а позже, когда Вадим полностью осознал своего агрида, перебрались в Москву. Твой брат всегда был маминым любимцем. Она обучала его Методу Крио Гуна и всему, что умела сама. Я и Вадим много времени проводили вместе и полюбили друг друга. Он сделал мне предложение, мы собирались пожениться, но накануне свадьбы его агрид напал на меня… Я едва не погибла. Вадим не смог себе этого простить и последовал примеру моей матери – убил себя, чтобы уберечь близких.

– Не понимаю… – выдыхает Агата. – Вадим не был замкнутым или неконтактным как, например, я или ваша мама. Наоборот, у него было столько друзей! Он никому не делал зла и действительно был способен менять все к лучшему, умел делать добрые поступки! Родители в нем души не чаяли, да что там родители – его все обожали, все люди тянулись к нему!

– Люди тянулись не к нему, а к его белой энергии. Пойми, он очень страдал, так же, как и ты сейчас, просто вида не показывал. Чужие агриды кусают вас – обладателей белой энергии, а вы вынуждены обороняться. Ты должна понимать, ведь у тебя такой же агрид, как и у брата, ты тоже терпишь до определенного момента, но потом даешь сдачи. А первыми под удар попадают всегда самые близкие люди. Вот почему Вадим убил себя. Не столько из-за меня или ваших родителей, сколько из-за тебя. Ты родилась с белым агридом, и чем старше становилась, тем крепче делалась твоя сила. Вадим знал, что стычки между вашими агридами будут неизбежны.

– Почему же он мне ничего не сказал? У нас никогда не было друг от друга секретов.

– Вадим вообще не хотел, чтобы ты знала об агридах. И нам запретил говорить.

– Меньше знает, крепче спит… Как он мог решать за меня?

– Твой брат лишь хотел уберечь тебя. Его можно понять. Он хотел, чтобы ты жила обычной, нормальной жизнью, хотя и предчувствовал, что будут сложности, ведь человек с белой энергией – лакомый кусок для любого агрида, потому и велел нам присматривать за тобой, даже написал об этом в предсмертной записке.

– Береги ее…

– Да. Я выполнила его просьбу и всегда находилась неподалеку, насколько возможно оберегая тебя.

– А Гектор ходил за мной, как тень.

– До сих пор ходит. Вира зовет его твоим телохранителем. Гектор с Вадимом были очень дружны. Он считает своим долгом присматривать за сестрой друга, тем более сейчас, когда тебе грозит смертельная опасность.

Агата вспоминает о болезни, и ее охватывает горькое неприятное чувство:

– А Вира? Когда вы ее встретили? – спрашивает она, стремясь переменить тему.

– В шестьдесят втором, в Иматре, – отвечает Сонора. – Она была сиротой, воспитывалась в детском доме. Жизнь у нее была несладкая, всякое бывало. Когда мы познакомились, у Виры никого не было на всем белом свете, ей исполнилось всего двадцать два года.

– То есть, ей сейчас…

– Шестьдесят восемь лет. Я уже говорила тебе: похищение чужой энергии способствует долгожительству. С каждой выпитой жертвой запускается процесс омоложения и исцеления физического тела.

– Сколько же чужой энергии нужно выпить, чтобы в шестьдесят выглядеть на двадцать?!

Сонора не отвечает, и Агата понимает, что вопрос на самом деле глупый.

Пару часов спустя они возвращаются домой.

Вира уже закрыла офис и накрывает стол к ужину.

– Я не останусь, – предупреждает Гектор у дверей. – Так что, всем пока.

– Но почему? – расстраивается Агата.

– Сегодня Гектор отправляется на поиски, – спокойно объясняет Сонора. – Каждую ночь мы по очереди разыскиваем ясновидцев, забыла? – она подходит к Вире и заговаривает с ней о чем-то вполголоса.

– А ты не можешь переночевать здесь, Гектор? – начинает канючить Агата. – Мне бы так хотелось посмотреть, как ты покидаешь тело, отправляешься в свой ночной полет.

– В полет отправлюсь не я, а агрид, хотя… это спорный вопрос, ведь я могу осознавать себя и человеком, и агридом – все зависит от того, где находится воспринимающее сознание.

– Каково это – быть агридом? – Агата не удерживается от вопроса, и Гектор не может не ответить:

– Увидеть мир нечеловеческими глазами – нечто грандиозное, – серые глаза Гектора начинают блестеть. – Представь, ты можешь передвигаться в пространстве так, как захочешь и куда захочешь! Можешь опускаться на дно океанов, в жерла вулканов, улетать в космос…

– Ну, хватит, ты совсем заболтал девочку, – улыбается Сонора, глядя на восторженное лицо Агаты.

– Девочку… – хмыкает Вира, слушая разговор из столовой и продолжая расставлять тарелки.

– В следующий раз я обязательно возьму тебя с собой, и ты увидишь процесс выхода из тела воочию. Договорились?

– Ловлю на слове.

– Ну, все. Всем доброй ночи, а тебя еще раз с днем рождения. Ты сегодня – молодец.

Вместо слов благодарности, которые не может подобрать, Агата почти неосознанно делает шаг навстречу и крепко обнимает Гектора.

– Ужин подан, – объявляет Вира сквозь зубы, как только за Гектором закрывается дверь. – Надеюсь, нет нужды снова сидеть всем вместе за столом, изображая образцовое семейство? Можно я спокойно поем у себя? – не успевает Вира договорить, как фиолетовый агрид (даже к ее собственному удивлению) вырывается из ее тела и набрасывается на Агату. Лишь каким-то чудом Агате удается сориентироваться и быстро произнести Мантру Защиты: «Огораживаю себя крепким защитным кругом, непроницаемой броней. Все зло и ненависть, направленные в меня, отразятся от моей брони и рикошетом полетят в моего противника!!!»

Ее оберег становится крепкой зеленой пленкой, которая отбивает нападение существа, как мячик. Шипя и извиваясь, раздосадованный агрид возвращается в тело Виры, которая почти убегает в свою комнату, отчаянно хлопнув дверью.

– А у тебя хорошая реакция, – замечает Сонора, едва улыбнувшись. Агата все еще не в состоянии отойти от сцены, развернувшейся в несколько секунд:

– К этому когда-нибудь можно будет привыкнуть? – спрашивает она сдавленным голосом.

– Ко всему можно привыкнуть. Зато мы убедились, что сегодняшний день не прошел для тебя даром. Даже Вира – такой сильный ясновидец, не смогла пробить твой оберег.

– Да уж, от счастья просто распирает. Что я ей сделала?

Сонора смеется:

– Обняла Гектора.

– Разве у них роман?!

– Да нет. Вира вздыхает по нему столько, сколько я ее помню. Ничего не поделаешь, но ты не представляешь, насколько она добрый человек.

– А вот ее агрид, похоже, нет. Словно собака, рвущаяся с поводка.

– Как и любой агрид. Агриды всегда подстегивают нашу злобу, влияя на эмоциональные рецепторы.

– Они делают нас агрессивными?

– К сожалению, они в этом заинтересованы. Так что любой из нас способен «отпустить собаку с поводка» и нанести вред близкому человеку, но, если соблюдать определенные правила безопасности, можно избежать подобных нападений.

– Каким образом?

– Мы можем забирать энергию незнакомых людей с агрессивными фиолетовыми агридами; энергию животных, растений; медитировать, восстанавливая зеленый цвет своих оберегов – все это помогает избежать конфликтов с близкими и нападений на них.

– Значит, способ не нападать на близких – все-таки существует? Почему же Вадим не захотел им воспользоваться?

– Вадим никому не хотел причинять вреда – ни близким, ни посторонним. Но не будем больше об этом, если ты не против. Пойдем ужинать, после проведем вечернюю медитацию, а с Вирой я сама все улажу, не переживай.

Сонора и Агата заходят в столовую. Стол накрыт с таким радушием и гостеприимством, что Агате даже становится неловко. «Завтра сама с ней поговорю, – думает девушка, представив, каково сейчас Вире там, одной, в своей комнате. – В конце концов, ее можно понять: я здесь всего пару дней и мне столько внимания уделяется, а про нее словно забыли…»

– А Вира, выходит, не только обязанности секретаря выполняет? – Агата уже успокоилась и с удовольствием приступает к ужину.

– Приготовлением еды, уборкой квартиры мы занимаемся по очереди, – отвечает Сонора. – Я не воспринимаю ни Виру, ни Гектора как своих сотрудников или помощников. Прежде всего – они мои друзья.

– Зеленые бобы, приготовленные на пару, салат из помидоров с оливковым маслом…

– Привыкай употреблять только полезные продукты, это поможет укрепить оберег. Вскоре у тебя пропадет интерес к обычной человеческой пище.

– Мы вообще не можем питаться, как… нормальные люди? – Агата пытается нацепить на вилку листик салата.

– Что ты подразумеваешь под формулировкой «нормальные люди»? Согласись, учитывая ситуацию, сложно представить себе более нормальных людей, чем мы четверо.

– Вы уверены, что нас всего четверо?

– Когда научишься покидать свое тело в виде агрида, ты тоже сможешь заниматься поисками. Может, тебе повезет больше, чем нам за семьдесят лет, и ты найдешь других ясновидцев.

– А может, мне удастся разыскать ясновидца с белым агридом? – Агата мечтательно заводит глаза.

– Как знать…

– Главное условие: успеть вернуться в свое тело до рассвета, так?

– Именно.

– Мне не терпится научиться.

– Для начала тебе нужно прочесть книгу Крио Гуна и овладеть его Методом.

– Могу я начать сегодня?

– Конечно, чем раньше, тем лучше. Ты уже способна видеть в астральном диапазоне, теперь нужно освоить новое для тебя пространство и научиться в нем передвигаться.

– Это похоже на сон, – Агата щиплет себя за руку. – До сих пор не верю, что все по-настоящему.

Сонора улыбается:

– Знаешь, я думаю, тебе и вправду лучше никуда не выходить несколько дней, не контактировать с внешним миром. Мы будем выезжать за город для медитаций на свежем воздухе, лечить тебя с помощью деревьев и этого будет вполне достаточно. Изоляция поможет сберечь драгоценные силы, которые нужно направить на твое выздоровление.

– Можно мне сообщить Регинке о том, где я нахожусь? Она наверняка уже телефон оборвала. Еще полицию, чего доброго, на уши поднимет.

– Уже подняла.

Агата кладет вилку. Сонора продолжает с улыбкой:

– Вира сказала, что она звонила, пока нас не было.

– И что?

– Регина повсюду тебя разыскивала и в последнюю очередь, разумеется, позвонила сюда. Попала пальцем в небо. Полные заверения Виры в твоем хорошем самочувствии, кажется, успокоили твою подругу. Но лучше тебе самой с ней поговорить.

– Да. И немедленно, – Агата вскакивает из-за стола. – Она, наверное, места себе не находит.

– Подумай, что ты ей скажешь, – останавливает Сонора.

– Скажу, что я у вас дома, что вы меня лечите. Ее успокоит слово «медитация», – Агата улыбается. – Сонора, не беспокойтесь, я умею держать язык за зубами. Ничего особенного я ей не скажу.

– Вы очень дружны с ней, да? – в голосе Соноры слышится нотка беспокойства.

– Дружим с детства, а что?

– Видишь ли, Регина не просто так много лет приезжает на мои сеансы.

Агата снова садится:

– То есть?

– Она понимает, что я могу дать гораздо больше, нежели позволяю увидеть своим клиентам. Регина не совсем уверена в том, что здесь происходит, но она, скажем так, прощупывает почву. Совсем недавно она попыталась вывести меня на откровенный разговор. Прямым текстом выразила желание стать моей ученицей и обучиться тому, что я умею. Ей кажется, что здесь учатся на магов или занимаются биоэнергетикой.

– Что вы ответили?

– Сказала, что невозможно обучить зрению чувствами, а не глазами. Если человек не видит в астральном диапазоне, все попытки пробудить его агрида не имеют смысла. Как объяснить слепому ощущение цвета?

– Значит, сознание Регины закрыто.

– Да. Она ищет подходы к знанию вслепую, на ощупь. Так же, как к тебе я приходила к ней в свое время по ночам в виде агрида, пыталась достучаться до ее подсознания, но на утро она все забывала. И хотя мои визиты эмоционально повлияли на нее, Регина не смогла пойти дальше. Она продолжает быть человеком из обычного мира. А если разум человека спит, я ничего не могу с этим поделать. Не существует никаких конкретных учений или техник для того, чтобы изменить восприятие.

– Как жаль. Было бы здорово, если бы она была сейчас здесь, вместе со мной.

– Ты действительно так думаешь?

– Да. Я люблю ее, как сестру, хоть у нас и разные взгляды на жизнь… Чувствую себя виноватой. Словно я прошла отбор в каком-то конкурсе, а она – нет. Впервые в жизни я в чем-то оказалась более успешной, чем она.

Сонора внимательно наблюдает за Агатой, та продолжает свою мысль:

– Как же вышло, что моя Регинка, верившая всем сердцем, осталась закрыта от правды? Я же, напротив, не верила, но прозрела?

– Это легко объяснить. Просыпается лишь тот, кто по-настоящему голоден. Регина, в отличии от тебя, росла слишком благополучно. Ее окружала любовь. Она не знала потерь, лишений, предательства, одиночества. Только тот, кто достаточно мотивирован, способен пробудить свой разум.

– Возможно.

Поблагодарив за ужин, Агата отправляется в свою комнату и набирает номер Регины в готовности выслушать (и не без оснований) все обвинения подруги.

– Ты просто бесстыжая эгоистка, Аверина! Мы тебя обыскались! Как так можно, а? Если б я не догадалась позвонить Соноре? Мы уже похоронили тебя! Все морги и больницы обзвонили! Ни о ком не думаешь, кроме себя!

Агата терпеливо выслушивает крики подруги и чертит кружочки на стене:

– Ну, прости… – наконец, вставляет она. – Если честно, проспала два дня. Даже не заметила, как время пролетело.

– Что случилось в магазине? Мама ждала тебя в машине, у выхода, потом увидела, как Луизу увозят на скорой, а тебя и след простыл. Что там произошло?

– Да ничего не произошло. Я плохо себя почувствовала, вышла в туалет. Когда вернулась, Машка рассказала мне о Луизе и о том, что меня разыскивала Нелли. Но ее машины около торгового центра не было. Видимо, мы просто разминулись. Тогда я решила ехать к Соноре…

– И пропала на трое суток… Телефон не доступен, дома тебя нет. Ну, кто блин так делает?!