Текст книги "Круги от камушка"

2. «Carefree mind all the time, never blue…»

Из дневника Ёжки.

Июль 2009

…до сих пор так и осталась Психтанькой. Депрессия у меня, видите ли! Дворник Хабибулин совершил открытие века! Если депрессия – так какого черта об этом рассуждать с умным видом? Просто утешить нельзя было? Что-нибудь хорошее сказать? Дура эта Инич, я всегда говорила.

И ни фига она не права, между прочим. Какая депрессия, если я на месте сидеть не могу! Энергии – море, если бы не глупый организм – я бы вообще не спала, круглые сутки ехала, или гуляла, или общалась. Только аппетита нет, еду в себя приходится запихивать через силу. Но это от нервов, скорее всего.

Так смешно вести бумажные записи… Но даже интереснее, что неожиданно, чем в компьютере. Приходится думать над фразой, прежде чем ее начать записывать. Может, попробовать бумажные письма писать? Хотя – кому? Девчонкам в Питер разве что? Как они без меня будут выкручиваться, договорились ведь уже, Натка столько нервов положила, чтобы нам эту площадку выгрызть… Вот кого я подставила так подставила. Но что я могла сделать, с другой стороны? Предупредила же все-таки их, не просто так сбежала. Хотя все равно свинство.

Как там Элюшка, интересно? Привыкает ли к новой маме? Бедная моя девочка… увидимся ли еще? Перед самым концом надо будет съездить, посмотреть на нее хоть издали. Остается надеяться, что у Н. материнский инстинкт окажется сильнее блядства, иначе одному Ромке будет очень трудно. Хотя кем вырастет Эля при такой мачехе, противно даже думать. Куда ни кинь – всюду клин…

Что-то я разнылась. Хватит. Завтра вечером буду уже у Сашки, а там и до дома рукой подать. Почти полгода у меня еще есть, вот и нечего хандрить.

***

Закруглив «I got rythm» залихватской кодой, Санька картинно вскинула смычок; Ленка на секунду замерла с поднятыми руками, и принялась раскланиваться под аплодисменты. Мазнув рукавом по лбу, обернулась спросить «что теперь?» – но как раз в этот момент Санька сняла скрипку с плеча и провозгласила на всю улицу:

– Ледиз энд джентльмен! Мадамы и мусьё! Господа и товарищи! Спасибо за то, что посетили наше представление! Для вас сегодня выступали! – она сделала широкий жест в сторону подруги. – Проездом из столицы на один день – непревзойденная Елена Ёжик! Ваши аплодисменты!

Растерявшаяся от внезапно обретенного псевдонима Леночка машинально снова принялась раскланиваться. В толпе одобрительно свистели и выкрикивали «Спасибо!» и «Браво!»

– …И ее скромная аккомпаниаторша, восходящая звезда новосибирского джаза – Александра Александрова!

Пока «восходящая звезда» принимала свою долю оваций, Ленка успела слегка прийти в себя и прикинуть получившийся заработок. «Сотни три-четыре сделали – нормально, хотя можно было полштуки и больше, влегкую. Интересно, чего она?»

Улыбающиеся зрители начали расходиться; Ленка заметила, что некоторые на прощание подмигивают Сашке, но та отвечает как-то кисло. «Невесело ей, кажется. Да что ж такое?»

Впрочем, разъяснилось все довольно быстро. Укладывая бережно протертый инструмент в футляр, Саня бросила косой взгляд на присевшую рядом подругу, и негромко буркнула:

– Разговоров завтра будет…

Та взглянула недоуменно:

– Каких разговоров? Про нас, что ли?

– Про меня. Руки! – стукнув крышкой, скрипачка раздраженно защелкала застежками. – Ты ж видела, сколько там знакомых рыл было. Слетелись, как мухи на говно. Теперь пойдет болтовня…

– Да о чем? – Ленка по-прежнему ничего не понимала. – Что такого? У вас что, на улицах не играют?

– Играют, – бросила Сашка, поднимаясь и устраивая скрипку за спиной. – Пошли, деньги дома посчитаем. Ты просто из другой оперы, у ваших это проще. А мне этот баскинг знаешь…

– …«Этот» что?

Саня вдруг откровенно вызверилась:

– Баскинг, бля! То, что вы «аском» называете, хотя это ни хуя не аск! Такой же аск, как вы все – хиппи! Попрошайки уличные, а туда же, нах!

Ленка встала на полушаге.

– Саш, ты чего вообще? Что за наезды? Я тебя обидела чем-то? Объясни, или я свалю сейчас, мне твои предъявы слушать не уперлось!

В свою очередь остановившись, подруга уставилась на нее с неожиданным интересом. Постояли, сердито разглядывая друг друга; потом Саня тряхнула лохмами и проворчала примирительно:

– Ладно, не обижайся. У меня сейчас период такой, вся на нервах… Ленка, ну не злись, я не хотела. Честно. Ну извини, пожалуйста. Давай – мир?

Еще раз в сердцах вздохнув, та встряхнула протянутую руку:

– Ладно, мир, что с тебя взять. Какой была, такой и осталась. А все-таки, чего тебя так выбесило?

Сворачивая с Гоголя на Мичурина, Санька принялась объяснять: кем у них, профессионалов, считают уличных музыкантов («…клеймо, причем заслуженное…»), и какое пятно она только что посадила на свою без того небезупречную репутацию («…спросят: это Саша, которая у метро лабает?..») Сперва Ленка решила, что Фирасовна нарочно преувеличивает, но когда та рассказала о нескольких эпизодах собственного сотрудничества с «уличными» («…я ж и звукорежиссер еще, если ты не в курсе…») – глубоко задумалась. Для нее-то самой всеобщий махровый пофигизм давно стал привычным жизненным фоном, а косячок на четверых перед выступлением – доброй и полезной традицией; тем неожиданнее было выяснить, что где-то, оказывается, принято приходить вовремя и в ясном сознании не то что на концерты – на репетиции! «Галке рассказать – ухохочется…»

– Кстати! – спохватилась Саня. – Мы пить будем сегодня? Если да, то надо зарулить, а то у меня один шампунь остался. Причем теплый. Холодильник сдох на той неделе, никак не починю.

– Уээ! – Ленку передернуло. – Теплый шампунь… аж расхотелось сразу. Буа. Не, вообще надо взять винища какого-нибудь, на вечер. Тебе завтра идти куда-нибудь?

– Идти, но не с утра. Пошли тогда, вон там минимаркет. Я у них всегда пойло беру.

***

– А вообще, Ленка, ты дура.

– Да? А по лбу?

– Да скока угодно. Во. Давай.

– Иди нафиг.

– И правильно. Не забыла еще. Короче. То, что ты мне тут рассказывала – это хуйня полная. Абсолютная – хуйня. Объяснить, почему?

– Объясни.

– Потому что ты не понимаешь нихуя. В жизни. Ты думаешь, ты такая… сама по себе бесценная. Ой, меня обидели, ой, меня не ценят! Пойду разобью башку об стенку. Ну, образно.

– А меня и правда обидели. Я ей верила, а она мне…

– Что «она тебе»? Мужика отбила? А ты куда смотрела? Если он с ней пошел – так это ты виновата, дорогая! Мужики вообще бараны, их пасти надо! Не будешь пасти – уйдет… вот и ушел. А подруга, не подруга – это похуй, вот честно. Мне подруги такие подляны делали! Все люди – суки, запомни. Верить нельзя – никому. Вообще никому.

– Так нельзя.

– Пфе, «нельзя»… Только так и можно! Не, я не говорю, что надо всех подставлять тоже, сукой быть не надо. Просто пойми, что они все – хотят тебе… ну, не, зла не хотят, это я зря. Просто ты им похуй. Пойми. Все стремятся урвать себе. Денег, мужика, работу – только себе. Встанешь на пути – растопчут. И они не со зла, понимаешь? Что самое обидное. Они так устроены просто. Мы – так устроены. Звери, только на двух ногах.

– А я не так. Я человек. И в людей верю.

– Ну, может, ты и не так. Ты вообще странная, я всегда поражалась. Но ты жить хочешь?

– Не уверена.

– А надо. Вот теперь послушай, Ленка. Внимательно послушай. Ты можешь делать что угодно, но вот одно делать нельзя. Дочка твоя – она… твоя. Ты для нее должна жить. Поняла? Не бросай ее и не отдавай никому. Это… хуже преступления. Понимаешь? У нее есть судьба, и эта судьба связана с тобой. Вот с тобой. Если ты ее бросишь – судьбы у нее не будет. То есть она как-то жизнь проживет, там, что-то сделает, но это будет… чужая жизнь. Не ее. Ты ее все равно что убьешь, понимаешь?

– Ой, да ну тебя. Гонишь, как эта…

– Ни хера я не гоню! – Саня раздраженно махнула стаканом. – Ленка, дочку – не бросай. Слышь? Забери ее с собой, увези – ну, не знаю, к предкам, куда ты хотела? Пусть она с тобой будет, у нее тогда… будет шанс. Ты не как все, реально, ты необычная, мне мать еще когда рассказывала… я тебя тогда не знала еще… говорит, есть такая странная девчонка, как посмотрит – у меня, говорит, аж что-то внутри перевра… перьворачивается…

– Что, серьезно?

– Ну да. Стану я врать. Хочешь, сама у нее спроси. Когда увидишь.

– Кстати, да, надо увидеться. Как она вообще?

– Да нормально, только потише стала. Возраст. А тебя помнит, спрашивает, как там твои дела. Хотела написать, с дочкой поздравить, но чего-то застеснялась. Прикинь? Моя – застеснялась!

– Блиин. А я вообще ей ни разу не написала. Вот дура.

– Да ладно. У тебя своя жизнь, чего ты. Мать не в обиде, ты не думай. Она тебе обрадуется. Только сначала Эльку забери. Хочешь, вместе поедем?

– Куда? К Аде?

– Да нет! В Питер. За Элькой.

– Сань, да перестань ты…

– Ленка. Ленка! Ты слышь, что я говорю, не? Ты – нуль! Охуенный, но все равно – нуль. Вся твоя ценность – это дочка. Вот ее вырастишь – тогда делай с собой что хочешь, а сейчас – не смей, поняла? Не имеешь права! Раз ты ее родила – все, ты себе не хозяйка. Она тебе хозяйка. Ты слушаешь меня, нет?

– Слушаю. Сань, а что я ей дам? Бездомность? Нищету? Переезды постоянные? Я вообще не знаю, на что жить буду, я не так все хотела. Мне бы еще год или два хотя бы…

– Да хня это все, не ной. Предки помогут. Работу найдешь, если хочешь – я посуечусь. Ты охуенно танцуешь, между прочим, я мало такого видела вообще. Не комплексуй, короче. Надо жить. Тебе плеснуть еще?

– Плесни.

Пока хозяйка разливала, гостья щелкала пальцами, подманивая разбегающиеся мысли. Потом, как следует отхлебнув, выговорила:

– Тут, на самом деле… ты тоже не поняла. Мне без Эльки – как будто душу вынули… а без Ромки – как башку оторвали. Я без него сдохну. Не знаю, почему, не смотри. Дура я, сама сказала. Не люблю его уже… и все равно не могу.

– Мда. Тяжелый случай. А Кос…

…

– …понятно. Извини. Во, на салфетки, вытри.

– Пасиб. Ты… не говори про него, окей? Я Танькиной кошке тогда чуть башку не cвернула. Вообще себя не контролирую. А сейчас еще пьяная в сосиску, убью и не замечу.

– Так что – может, хватит?

– Нее, – Ежка помотала башкой и торопливо схватилась за стол. – Ойбля! Не, ну начали – так уж до упора, блин. Сколько там на донышке… хухуу, ужраться! И всего полвторого, вся ночь впереди. «Цвеетноооой наааастеенный календарь…» Что, готова? Или я одна?

Санька уныло взялась пальцами за виски:

– Сволочь ты, Ёжик. В каком виде я завтра в студии буду…

Та презрительно отмахнулась:

– Можно подумать, в первый раз. И вообще – суббота, имеешь право! Налево. Хи. Давай ваще наливай, чего я пустая сижу?

– Аа, ххуй с ними, – прорычала Саня, сдаваясь. – Бухать – так бухать. Дай только постель уберем, а? Не-на-вижу просыпаться в штанах под одеялом!

– Дак переоденься сразу, чего ты?.. – гостья игриво захихикала. – Али стесняешься, крснадевица? Кстати, а как мы с тобой спать будем, б'с постели?

Хозяйка побагровела:

– Как, как… раком, блин! Твоя любимая поза, всю жизнь в ней стоишь! Подвывая от удовольствия!

– …Ахтыб!!..

– …Ленка, стакан поста!.. да мать твою!!!

– Тыб!!.. Ты!.. Тым… мммыиии…

– Оо, приплыли. До упора она. Вся ночь у нее впереди.

– Саааняааа!.. зачтоменятакаа??.. зачтоооо??..

– За то, что дура наивная. Давай, Ленка, плачь. Легче станет. Только не кидайся больше, мне и так всю посуду перебили.

***

Леночкино гостевание увенчалось на другой день полусъеденной пачкой анальгина на столе, кастрюлей грибного супа, заботливо укутанной в полотенца до прихода хозяйки, и дрожащим почерком записки: «Санюш, прости, я домой. Надо отдохнуть и подумать. Кажется, ты права во всем. Мой добрый фей, мой фей бесценный – благослови тебя Джа! Твоя Е. Ёжик»

***

Из дневника Ёжки

Июль 2009.

Если не смотреть в зеркало – ощущение, будто никуда не уезжала. Села за стол, взяла любимую ручку из стакана, открыла тетрадку… Так и тянет вывести сверху листа: «Сочинение: как я провела лето».

Мама, бедная, решила, что я тяжело больна и не хочу в этом признаваться. Мечется между решимостью отволочь меня в больницу и попытками спрятать от всех под одеяло. Но я бы на ее месте, наверное, так же себя вела: вид у доченьки и правда непотребный. Хорошо хоть, перегар успел почти выветриться. Папа, конечно, и по остаткам все с порога понял, но закладывать меня не стал. Только усмехается каждый раз, когда моя опухшая рожа ему на глаза попадается.

Но я все равно ничуть не жалею о вчерашнем. Сашка – умница, сразу поняла, что мне действительно нужно: анестезия и разговор на пределе откровенности. Хирургия души, можно сказать. И как у всякого хирурга (хорошего), у нее есть этот сплав доброты и цинизма, до грубости местами. Н. – та психотерапевт, у нее методы тонкие, незаметные, и действуют медленно и не всегда. А к Сашхен, наоборот, идешь за быстрой и болезненной операцией, от которой зато сразу становится легче.

А я ведь скучаю по ней, вдруг поняла сейчас. Это тоже Сашкина работа, еще вчера казалось – никогда не прощу, убить была готова. А теперь мне ее не хватает. Но нетушки, не на ту напали! Перетерплю, не поддамся: такое не прощают! Спасибо ей, конечно, что заботится об Эличке, но все равно она этим не искупит всего. И никакая Сашка в этом меня не переубедит.

Ленка, а тебе не кажется, что ты себя нарочно заводишь?

А хоть и завожу. Пока – я ей ничего не простила. Встречу – руки не подам.

Все, а то опять разревусь.

***

from: [email protected]

to: [email protected]

subject: Сколько Лен, сколько Зин! :)))

Здорово, Костян!

Удивился, да? Сейчас еще больше удивишься. Мне твое мыло дала Ленка Шумко, я с ней пересекся где ты думаешь? На родине нашей, в Ново-Алтайске! Называется заехал на пару дней к предкам, по пути в Челябу. Выскочил с утра из дому за сигаретами, а навстречу чешут Светусик с Ленусиком! Увидели меня, чуть не упали. Исцеловали всего, потом мы в кафе пошли, и в общем до самого отьезда я с ними тусил. Ленка тоже к родителям приехала оказывается, а Светка из своего Барника приехала ее навестить. Прикинь как совпало? Классно с ними погуляли, потом нас Светка к себе позвала, сьездили к ним (я же на машине). С Витьком увиделись, здоровый лось! Я то их всех не видел с самой школы, сижу в своей Сахе, даже в интернете только по делам. Одноклассники завел себе, а не пишу ничего. Адреса все растерял тоже. Некогда в общем то писать, и нечего. Не про работу же.

А у вас интериресные дела творятся оказывается. Чтож ты с Нелли так не ужился? Жалко. Может, еще вернетесь? Ленка говорит что она б… дь, но я не верю, честно говоря. Мне кажется они просто c Ленкой погавкались и Нелли так отомстила. Но я реально в ваших делах не варю, так что не буду рассуждать. Извини если случайно обидел.

А что там за история с Вилкой? можешь обьяснить? Ленка меня предупредила сразу же, чтобы я при Светку про Вилку не упоминал вообще. А саму ее я забыл спросить уже, так и остался в не ведении. Если это не секрет, поделись?

И вообще, пиши как живешь. Интересно же.

С уважением,

Мартынов Алексей,

Менеджер производства Sakha Woods Company, Ltd.

***

from: [email protected]

to: [email protected]

subject: Зин – много! Лена – одна! =b

Здорово-здорово! :))) Рад тебя слышать (ну, хотя бы читать)! А то говорили, что ты не то в Китай умотал, не то вообще в Индию.

«Пиши как живешь» – это отлично, я бы над столом распечатал и повесил. 8) Только стола пока нет, все по друзьям вписываюсь.

А живу я прикольно: не знаю, где буду завтра ночевать. Моя основная «база», у знакомого по универу, часто закрывается – потому что периодически там зависает его девчонка, а квартира однокомнатная, и меня выгоняют. Вернее, я сам ухожу. Обычно к кому-нибудь еще вписываюсь, но один раз уже пришлось ночевать на вокзале. Ладно еще, имущества минимум – пакет с бельем, спальник, пара книжек, ноут и зубощетка с бритвой. Невыносимая легкость бытия, одним словом.

Занимаюсь сейчас преимущественно бэбиситтерством. =) Наверное, ты от Ленки знаешь: у них с Ромиком есть дочка, по имени Эля – вот я с ней сейчас нянькаюсь, потому что и Ромик, и Нелька работают. С одной стороны, это очень клево: она мне как собственная дочка почти (иногда даже «папой» зовет), я с ней разговариваю, играм всяким учу, книжки ей читаю, гулять вожу… но, с другой стороны, это столько времени отнимает! Я-то думал, когда соглашался, что она спать будет в основном – а оказалось, что она уже ночью спит, а днем очень активно бодрствует! %) То есть накрылись все мои планы читать, писать статьи и делать прочие полезные дела. Только и делаю, что вокруг Элички кручусь.

Зато на еду почти не трачу, Нелька меня кормит пять дней в неделю завтраком и обедом (вернее, я сам готовлю, но продукты ее). Жалко, что осенью эта халява кончится: Эльку в садик отдадут, а мне надо будет искать работу и снимать что-нибудь дешевое (да и то на пару с кем-нибудь, сам я не потяну даже комнату: учиться же надо, работать нормально не получится). Не пропаду, конечно, но веселого будет мало, я так чувствую. Предки обещали последний год учебы мне оплатить, а про все остальное сказали: «Только если совсем край будет, тогда обращайся.» И правильно, пора самому за себя отвечать.

С Нелькой мы обратно уже не сойдемся. Она действительно в последний год стала неприкрыто блядовать, я это терпел, но больше не хочу. Дружить мы не перестали, нам всегда есть о чем поговорить, но жить вместе нам уже никак. Жалко, конечно, что так вышло, но – судьба. Или «не судьба», скорее.

Спасибо, что написал про Ленку. Мы за нее всерьез беспокоимся, и то, что ты рассказал – для нас гора с плеч. Светка сама почему-то ее не упоминает, наверное, они так договорились.

А что касается Вилки… Там грязная история была, вспоминать тошно. В общем, когда Казан ее кинул (это тебе наверняка рассказали) – Витек со Светкой стали ей помогать, и в конце концов взяли к себе в «фирму», что-то там делать в проектах: расчеты какие-то, что ли. И вообще как бы в семью ее приняли, она им даже дитенка оставляла, когда надо было по делам бегать или в другой город ехать. У нее ключ от квартиры был, она им готовила, по хозяйству помогала… только что не ночевала, короче. И то, если бы вторая комната была – Светка бы Вилку сто процентов пустила жить.

Но ты ж Агапенку знаешь не хуже меня.;) Она очень скоро втюхалась в Витька и стала ему «знаки внимания» оказывать – естественно, когда Светки рядом не было. А он же к девкам совсем не равнодушен, ну и стал тоже с ней заигрывать. Но не всерьез, чисто по приколу, судя по дальнейшему. Ну, и в итоге Виола однажды увидела в окно, что Светка в подъезд заходит, побежала, плюхнулась Витьку на колени и стала с ним целоваться, причем так, чтобы он шаги на лестнице не услышал. А когда Светка стала дверь открывать – Вилка с себя блузку скинула, а лифчика на ней и не было. Короче, Ланка прямо с порога узрела картину маслом: любимый муж с полуголой подругой на коленях. Запустила в них сумкой, развернулась и убежала, и пока Витек прочухался, ее уже след простыл. Он Вилку хотел в окно выбросить, с пятого этажа, но она в раму вцепилась насмерть, и дралась как рысь, стекло выбила, порезалась вся, его тоже подрала – короче, в конце концов он ее просто спустил с лестницы, пинками, и по улице еще гнал потом. Руку ей сломал и ребро, если бы его прохожие не скрутили – наверное, забил бы насмерть. Озверел. Менты его в КПЗ двое суток держали, но Вилка отказалась показания давать, молчала, как Матросов на амбразуре, а потом вообще сбежала, так что в конце концов им пришлось его отпустить под подписку.

А Ланка пошла в аптеку, купила каких-то колес (фенобарбитала, что ли), и наглоталась прямо в ближайших кустах. Ее сначала за пьяную принимали, положили на скамейку, там кто-то из знакомых увидел… в общем, откачать успели, но она неделю лежала в коме, и потом еще месяца три восстанавливалась. С речью были проблемы, с памятью, с сердцем, короче – прошла по лезвию. До сих пор еще лечится. Витек, как его выпустили, так от ее кровати не отходил вообще, сидел и за руку держал, не ел и не спал, пока она в себя не пришла. Потом мне рассказывал, что у него глюки были страшенные: как будто они со Светкой вместе убегают и прячутся от каких-то тварей, и не могут найти выход (только не спрашивай, откуда). А потом все-таки находят, но он ведет не туда. И снова бегают. Причем он точно знал, что если поймают – то ее в рай, а его в фарш (именно так и выразился). Но в конце концов они этот «правильный» выход нашли, и она очнулась. Такие, короче, Орфей с Эвридикой по-барнаульски. =)

А Вилка, как только ее заштопали, рванула на вокзал, и вот уже больше года про нее вообще ничего не слышно. Родители поседели за это время. Ищут всеми способами, следы находят – а самой ее нет. Она, похоже, всерьез боится, что Витек ее найдет: во всяком случае, одна ее квартирная хозяйка сообщила, что «девочка странная, прожила меньше трех месяцев, но поставила второй замок в дверь (стальную!), по телефону говорить не любила, на улицу днем старалась не выходить». Ну, я бы от такого тоже параноиком стал. =0 И жалко, с одной стороны, и поделом – с другой. Хотя Витек уже давно успокоился, говорит – «да пусть возвращается, как бы, не убивать же ее». Может, до нее это дойдет, прежде чем она окончательно крышей поедет (если еще не). А сын ее так и живет с дедушкой и бабушкой, бедняга.

Такая вот история, короче.:

Ладно, все, закругляюсь, пора дочку гулять вести. Пиши, не пропадай. :)

Костян.