Текст книги "Круги от камушка"

***

Разозлила она меня до невозможности. Взбесила просто. Всерьез начал прикидывать: как бы так устроить, чтобы Кива и Дэнис друг с другом закрутили? Сюрпризик для Катеньки, так сказать – чтобы не зарывалась. Вряд ли Дэну с ней сильно комфортно, при таком стервозном характере: стоит Люсеньке поманить – поскачет, задрав хвост, кусочек-то лакомый. Он сегодня, кажется, едва удержался, чтобы во время танца лапы не опустить пониже. Или с Вербой его свести… чем не вариант, на самом деле? Отличный парень, как раз бы ей подошел. И тоже филолух, кстати. К разнице в габаритах ей не привыкать…

Потом, правда, устыдился таких мыслей. Катьке и без того херово, судя по всему: ей помочь надо, а не добивать. Решил, что поговорю при первой возможности с Лиской – может, вместе придумаем что-нибудь.

Дэнису, к слову, действительно чрезвычайно понравился вечер. Еще бы, блин: два пацана на пять девчонок! Они с нас чуть ли не пылинки сдували, тарелки-бокалы наполняли, танцевать в очередь выстроились… и подозреваю, что если бы я не был именинником, так меня бы вообще положили в угол и прикрыли тряпочкой, чтоб не пылился. Видный он парень, Дэнис Маржиховски. Породистый. Не чета моей хипповско-дворняжьей личности.

Кэт его подцепила здесь, в Москве, прошлым летом: он только-только приехал «стажьироватца» и срочно искал репетитора по страшному «руськи йазику»… и нашел, на свою блондинистую голову. Нет, в качестве училки Катька великолепна, без шуток: если бы не она, лично я сейчас хрен с два бы читал бегло по-аглицки и чуть-чуть по-немецки, и вообще отношение к языкам имел бы совсем иное. Умеет она заинтересовать предметом, чтобы ученик сам долбил и продвигался. Вот Дэнис – ни за что не поверишь, что он год назад знал всего сотню слов по-русски! Болтает почти свободно, только с акцентом. В жаргон врубается. А все Кэт, умница.

Но вот как «женщина-друг-человека»… это же атомный пиздец, а не женщина! Я с ней уже полгода как перестал регулярно общаться даже по мылу: достали постоянные наезды и издевательства. Как только ни подлаживался, чего только ни делал – бесполезно. Плюнул, решил, что у нее это пройдет со временем… да вот что-то пока не проходит. Только хуже становится. С Дэном она помягче, конечно – но тоже, кажется, не ангелочек.

Жалко ее, с одной стороны. Что-то в ней тогда надломилось, и все мы виноваты – и я, и Лис, и одноклассники, устроившие ей негласный бойкот до самого выпуска. Идиоты. Мы с Шу и Светкой пытались что-то сделать, уговаривали, просили, но ничего не добились. На выпускной Катька не явилась – ни на церемонию, ни на бал; аттестат за нее получила Нелька. Потом мы уехали, а она осталась: действительно почти год работала продавщицей в супермаркете. Скопила себе денег на переезд в столицу («шальные» килобаксы от Ринатика и мы, и она отдали Леськиному Борисычу); немного отошла от шока, но прежней уже не стала. «Котёна – всё. Ой.»

Но с другой стороны – какого хрена себя хоронить в двадцать лет? Дети у нее будут, врачи сказали, сама – красавица сногсшибательная, парня нашла – загляденье, мозги отличные – сейчас параллельно финский и итальянский учит, потом хочет какой-нибудь из восточных взять, чуть ли не китайский. Надо же уметь забывать неприятности, в конце концов!

Ладно, может, и забудет еще.

Так или иначе, когда милой девочке Катюше на жизненном пути попался херр Маржиховски – здоровенная белобрысая немчура польских корней, явившаяся в Руслянд изучать взаимовлияние чего-то с чем-то в русском и немецком в восемнадцатом веке – милая девочка его хладнокровно взяла за жабры, кое-что показала, кое-другое дала потрогать, на кое-третье намекнула… за первый месяц выбила из мозгов оставленную в Майнце невесту, в конце второго снисходительно выслушала прошептанную на коленях просьбу «руки и сердца», а еще через неделю дала свое милостивое согласие. Херр до сих пор не очухался, кажется, от такого разворота. В нынешнем июле его «стажьировка» заканчивается, и молодая пара отбывает в Дойчлянд: жениться по всем правилам, в кирхе, в присутствии плачущих родителей (cо стороны жениха, разумеется: Кэт еще не настолько охренела, чтобы тащить в Германию свою маман). Есть основания думать, что невеста пойдет к алтарю уже в платье особого покроя…

Любит она его или нет – черт ее знает. Я ничуть не удивлюсь, если это всего лишь угон транспортного средства для переправки через границу. Но и обратному – тоже ничуть не удивлюсь. Кэт у нас большая партизанка.

– …Кот? Ты чего такой задумчивый?

Лиска в отличном настроении: глаза блестят, рот до ушей. Не буду я ей вечер портить.

– А, забей. Мысли кой-какие. Давай споем, что ли?

– Вау! Как неожиданно! Давай!

– Тащи тогда гитарку. Тебе вылезать ближе.

– Ай, какой. Наглец. Эксплуататор. Ладно, фиг с тобой. Ёжинь, хватит пацана мучить, айда бокалы колоть!

– О, ништяк! Дэн, пойдем с нами песни петь!

– Какийе песни?

– Хоррошие! Мы тебе слова подскажем, не бойся.

– Я не бойусь. Я даже знайу несколько песни, современныйе, я училь с Катей. И немножько русски рок.

– О, тогда с них и начнем!

 
…а нье со мно-ооооой!
Ты нье со мноо-оооооой!..
 
 
…в лужах разлетаютца птици сcаблаками…
 

– Ёжик, а нарисуй саблаков?

– Подари косяк – нарисую.

– А без косяка слабо?

– А без косяка они разлетаюцца. Не успеваю.

– Эй, что за разговоры! Вы где находитесь, дети?

– Учиилка, фуу!

– А ну не стебай мою жену! Лис, давай Чижа чего-нибудь?

– Ой, Нель, погоди, я гармошку возьму!

– А я тебя только хотела попросить. Состроимся? Дай «ми».

 
…холчовая сумка, набитая хлебом,
биля меня по ногам…
 

– Йэх! Прямо про нас вчерашних! Дэн, а ты стопом когда-нибудь ездил?

– Стопом – это… как?

– Ну… автостопом… как он по-английски…

– Дэн! Дэнис? Хитч-хайкинг!

– Аа! Хитч-хайкинг! Ja! Да, ездиль. В Йевропе. Немного.

– Нуу, Евроопа… надо тебя у нас повозить. Давай этим летом, когда время будет? В июне?

– О, йа с… удовольст… фийем. Дафай.

– Ёж, да ты че вообще? Че ты ему предлагаешь? Дэн, не слушай ее.

– Хихи. Дэн, спишемся!

– Ленка, блин!!

– Кэт, да не психуй ты. Ну проедут «Москва-Питер» один раз, что такого? Зато в нашу жизнь врубится.

– Ой, да делайте че хотите… ненормальные… Никуда он с вами не поедет.

– Посмотрим-посмоотрим!

– Лис, дай девушку? Я знаю, что спеть.

 
…а мы смотрьели в сторонуу!
и било все – да фени наам!..
 

– Зеленый, я тащусь, как ты ныряешь!! Офигенно, Дэн, просто офигенно!

– Катюха, респект! Реально классно репертуар подобрала!

– Да я не подбирала, он сам эти захотел!

– Та, я на радио слышал и захотель! Катья мне слова искаля и реп… переводиля.

– Вот всем бы такой вкус, а… Молодчина, Дэнис!

– Дэн, а ты правда классно поешь. Мне очень нравится.

– Данке шён, Людмиля! Бальшойе спасибо!

– Люська, Дэн! Запомни: Люсь-ка! Повтори!

– Люсс-ка. Хыхы! Люсcська!

– Другое дело! Давай на брудершафт, Дэн. Где твоя? От так – оп! И до дна, до днаа!

– Ыы. Люсська, ты клефая чуфиха! Блья буду!

– Аааа-а-а! Держите меня, Сыроежкин штаны потерял!..

– Дээээнис!..

– Это где же ты, злодей, набрался таких словей?!

– Ну я т-те врежу дома, дай только приехать…

– Дэн, мы тя защитим, не боись!!

– Гыгыгы! Я не бойусь! Дафайте йеще петь! Мне нравитца!

– Давайте! Тика из-под стола вытащите кто-нибудь? Ёж, руби!

– Ща. Давай про Катю, Кортнева? Раз, два, три! Йе!

 
…я улетаю приколачивать ночь к окну
и клеить марки на голубей…
 

– Катька, слышала?

– Иди в жопу!!

– Не обижжайся!

– Сказано – иди!

– Девчонки, не ссорьтесь! Катюх, дай пять. Ёж, и ты. Помирились, всё! И смотрите у меня, без пальто выгоню!

– Ухх, Верба какая строгая! Аж страшно, вообще.

– Да уж. Привыкла Люську строить.

– Кто? Вот эта?! Да это она меня изображает!

– Даа? Праавда? Ну я с тобой поговорю, когда гости уйдут. Совсем от рук отбилась!

– Точно! Старших не уважает, хулиганка!

– Матом ругается!

– Окурки подбирает!

– Того и гляди, мужиков водить начнет!

– Хуже! Девок!

– Ёж, срочно подари Вербе ежовые рукавицы!

– К Новому Году свяжу, обещаю! Колючки только отращу подлиннее!

– Все, Люсенька, кончилась твоя лафа. Ужо ж я за тебя возмуусь!

– Возьмись-возьмись. Ужо ж я тебя этими рукавичками накормлю! Ой, накормлюю!

– Кончайте лаяться! Шу! Пули летять!!

– Ааа! Пуулии!!

– Фьить! Фюить!

– Каамандирр! Атдаёт! Прриказанье!

– Хор не слышу!!

 
…самолет! возвратился! на базу!..
 

– ЖЖжьЖжжуЖЖ!

 
…а подлодка… исчезла… в пучиинее…
 

– Буль-буль-буль-буль! Чпок!

– Фьить!

 
…аабидна! ведь завтра – прраздник…
 

– ыыыЫЫ…

 
Ваааеннаа! Маррсковааа!! Флотаааа!!!
 

– Ту-ту-ту-ту-тууууу!

– Фьить-фьить-фьить! Бум! Аааа!

– Бляяааа… мои уши…

– Какой каайф!

– Ну вы блин вообще…

– Гыгыгыгы! Люсcька, а… сосьеди не придут? Расборку устроить?

– Ничего, раз в год потерпят. Как самим «черного ворона» орать – так можно, да?

– Аа, да, я знаю! Чьерный воорон, шьто ты вьоошса! А нашьи сосьеди пойут «по полью танки крохотали». Кажьдый… пьятница. Много голософ, все пьаные. Вфф… вфдупель! Гыгы!

– Ооо, как знакомо. И что вы делаете?

– Хаха! Катья им музику вкльючайет, когда надойело. Вагнера. Или Бетхофена. На фсью громкость!

– Ййесc!! И что, помогает?

– Помогает, Люсь… но только если они за это время поотрубаются. Иначе – только выключишь, они снова начинают. С начала репертуара.

– Йа, отчень музикальный нарот… и талантлифый…

– Йа-йа, оччень талантлиффый. Под Бетховена на полную громкость заснуть – это особый талант нужен! Ни у кого такого нет!

– Хватит вам за политику! Шу, давай че-нить потише теперь. Но чтоб веселое!

– Потише, говоришь? Хха!

 
…утарнику нравилась Олья —
та, шьто играла на Ийонике…
 

– Блин, он и эту знает! Наш человек, наш!

– Ребьата, я хотель спросить вопрос: а что такое «Ийоника»?

– Синтезатор! Типа Ямахи!

– Электронное фоно, Дэнис!

– А… что такойе «фоно»? И «синтесатор»? Ямаху я поняль, это… моторрад… мотове…

– Унтер дем фенстер амм зонтаг морген!

– Аээ?..

– Ни фига, там была не Ямаха. Там был этот, как его…

– Мотоцикл марки «Цундап»?

– Точно! Хороший был мотоцикл.

– Слушайте, не грузите человека. Откуда ему это знать?

– Да мы прикалываемся!

– Дефчонки… йа… неппонял… фсе-таки…

– Дэн, забей, я тебе потом обьясню.

– Правильно, нефиг в приличной компании такие вещи объяснять!

– Поручик был баааальшой затейник…

– Кэт, ты ему лучше последний куплет объясни. С директором школы.

– А че с директором?

– Гыгыгы! Вон, даже Верба знает, покраснела вся! Пух, скажи ей!

– Кать, ну… последняя строфа? Первые две строки? Ну?

– Последняя? а че… хххуу! Ой, да ну вас!!. блин… ппошлячки…

– Ыы, прониклась, прониклась!

– Пипл! Катька смеется!! За это надо выпить!

– Точно! У всех есть? Сестренкин, без шуток – чтоб мы это почаще видели!

– И слышали!

– Кэт! Ширее!

– Катюш, правда!

– Не стесняйся, Катьк. Тебе идет.

– Ну…

– Катюша, это прафда. За твою улыпку! Она у тебьа самая красивая!

– Спасибо… ну я постараюсь…

– А, смеяться так смеяться! Ёжинь, дай гитарку? Дэн, а вот эту ты точно не знаешь. Подпевайте, народ!

 
На столе стоит таз! Пу-пу-пу-ру-пу-пум!
 

– …Уй, йооо…

– …Нелька, не надо! Что, нормальных песен нет?

– Ни фига, клевый песняк! Дави!

– Народ, где ваше чувство юмора? Отличная песня! Нель, давай!

– Вот уж от кого не ожидала! Предательница…

 
А в тазу лежит глаз! Пу-пу-пу-ру-пум-пум!..
 

– Можно, я выйду?? Кать, пошли на кухню, ну их нафиг!

– Дэн…

– Йа хотчу послушать.

– Люсь, я посижу, иди.

 
Под столом лежит нос! Пу-пу-пу-рум-пум-пум!
 

– Вербик, ты поешь?!

– Ну а что… здорово же… ххихи…

– Ййе!

– Нашего полку прибыло!

– Пух, солируй!

 
Это я… его… принес!!
 

– Пу-пу-пу-рум! Пум! Пум!!

– Хихихии!

– Молодьец, Вербочькаа!

– Класс!

– Давай дальше, не стесняйся! Три, четыре!..

 
За столом сидит – гость!..
 

– Хахахааа! Этто клефая песнья!! «Я вопще тут ни при чьем, стул к розетке подключьен!» Хыхыхы! Катья, напиши мне слова, когда придьем домой?

– Обломайся! Пусть вон Верба это уродство поет!

– Это фольклор! Не тронь его своими накрашенными ногтями!

– Да она сама подпевала, я видела!

– Дэн, я тебе намылю полный текст! Завтра прямо!

– Ёж, только попробуй, убью нахер!

– Да он сам нагуглит!

– Ййя ему нагуглю! Я ему так нагуглю! Вот только услышу от тебя эту херню, Дэн, ты понял меня??

– …Или ударить тебя?!

– …Бинго!

– Девчонки! У кого пустая? Люська, хватит дуться! Плесни Вербе, чего она сачкует. Давайте – чтобы наш фольклор – немцы пели!

– Правильно! Наш – лучший! Говорю как специалистка!

– Иииии!!! Даеешь!!!

– Девки! Девки!! А эту помните?

 
Здесь нас никто не любит…
и не зовет на флэт…
 

– Враки!

 
…не выставляет пиво, не готовит нам обед…
 

– Ложь, пиздеж и провокация!!

– Шьто?..

 
…я не люблю Таганку, ненавижу Арбат!..
 

– …Наливай!

– …Хором!!

 
…Йешче! По! Одной! И пора назатт!
 

– Блин, а ведь и правда пора. Пух, а сколько тут пешком до вокзала? На метро жаба давит.

– Ой, Костик, далеко, час как минимум. До Яузы минут двадцать, потом по бульвару, по Покровке, и еще по Кольцу сколько. Так что придется на метро. Но мы вас проводим, да, Люсь?

– Да конечно, какой вопрос!

– Девчонки, пасиб! Мож, не надо? Поздно уже. Вам потом обратно пёхом…

– С чего вдруг? Обратно тоже на метро! Ёжик, ты вечно забываешь, что оно у нас до часу.

– Тьфу! Бля.

– Эээ, барышня, да вы накушались, я погляжу…

– Йесть немножк. Ниче, проветрюсь щас. По дороге.

– Ну что, тогда еще по одной – и собираемся? Ёж, плесни себе соку.

– Шу, я налью тебе.

– Пасибо. Извини. Чуть-чуть не раcщитала.

– А, ниче. Ы!

– Ы! Хе-хе-хе. Хороший…

– Ц… сама-то…

– Все, это будет прощальная. Кто у нас еще тост не говорил? О! Сестренка! За тебя пили, теперь ты давай.

В мгновенно наступившей тишине отчетливо разносится чье-то тихое «уууу…»

Катька, разошедшаяся за последние полчаса, разом перестает улыбаться, закусывает губу – но тут же берет себя в руки.

Думает некоторое время, оглядывая собрание. Все смотрят с выжидающей опаской: «Надо ж было Нельке ляпнуть…»

Начинает говорить, на удивление негромко и мягко:

– Ребят… я вот на нас сейчас смотрю – и думаю, какие мы на самом деле счастливые. У нас все есть – молодость, радость, надежда, любовь… а главное – мы есть друг у друга. Это самое большое счастье…

Шепот: «…точно…»

– Так вот, я хочу… поднять эту кружку… за то, чтобы мы всегда были вместе. Куда бы нас ни унесло. Чтобы мы друг к другу приплывали через океан на плоту, и прилетали через космос на летающих тарелках. Что бы ни случилось. А если не получается – то хотя бы друг другу снились. За нашу дружбу, ребята.

– Кааатька, вообще!.. дай я тебя поцелую! Мммуа! Вот ведь как скажет, а… прям до слез…

– Люськ, не плакай! За нашу дружбу!

– Дружба, пипл! Френдшип форева! Мэйк лав нот чилдрен!

– Ох. «Гитару в сторону давай друг другу сниться…»

– «…а жить само сумеется тогда». За дружбу, Пух. Девчонки – Ы! Дэн!

– За дружьбу, нарот!

***

Глубокая ночь. Гардины на окне задернуты, в комнате почти непроницаемая тьма. Почти – из-за невыключенного модема на столе: три зеленых огонька создают иллюзию теней на стенах.

Прерывистый, жалобный голос в темноте:

– Люсь… Люсь, ну перестань… ну Люська, ну… что… что ты делаешь! Перестань! Люська!! Я не хочу! Мне стыдно! Уйди!

Звуки возни, скрип пружин.

Торопливый успокаивающий шепот:

– Вербочка, котеночек, ну тише… моя хорошая, тебе же тогда понравилось… моя девочка, милая, беленькая, мягенькая, ну ничего страшного, это же хорошо, это приятно, маленькая, мы же подружки, ну почему ты меня отталкиваешь…

Первый голос едва не плачет:

– Люсь, Люсь, не надо, не нааадо! Нельзя! Я не хочу так, ну пойми ты, ну Люююська! Ну пожаалуйста!! Уйди! Уйди, я тебя прошу! Ну не трогай!

– Солнышко, не бойся. – второй голос поет убаюкивающе. – Я знаю, как ты хочешь, я тоже так хочу, чтобы он меня прямо посреди комнаты… и не отпускать, пока он хоть что-то может. Он меня поцеловал сегодня в подъезде, я ему чуть не отдалась, прямо там, ты же знаешь, какой он. Не бойся, малыш, мы его позовем в гости, одного, Ленку обманем, и будем вместе, втроем. Подумай, как здорово! Ты снова будешь с ним, как тогда, ты же хочешь этого? Да? Хочешь, хорошик?

– Я хочу… но…

– Ну воот… я тебе помогу, маленькая, мы его сначала вместе оближем, а потом я его в тебя вставлю, чтоб тебе было сладко и скользко. А потом ты в меня вставишь. Я же тебя люблю, моя девочка, я тебе хочу только хорошего. А сама буду тебе грудки ласкать, мое сокровище… мое горячее сокровище… Ой, какие у тебя сосочки! Как я люблю их трогать! Какие нежные! Тебе нравится, когда я их вот так?

– Нра… нр… нраавится… не надо…

– Ну вот! Моя милая, моя сладкая, не отталкивай меня, и все будет хорошо. Я их осторожненько покусаю… вот так… вот так… чуть-чуть. Хорошо?

– Нет… Пожалуйста! Нееет… Люсь… нее…

– Да, моя девочка. Да. Да. Я же чувствую, ты хочешь… и я тебя хочу… вот, возьми мою грудку… не стесняйся, маленькая, не бойся. Погладь! Приятная, правда? Хочешь поцеловать? Даа… Поцелуй в сосочек, не стесняйся. Представь, что ты ребеночек, а я тебя сейчас буду кормить. Вот так. Да. Пососи его. Ах! Да! Да! Мой ребеночек, моя лучшая… моя Веербочка… аааааххх… соси его, не бойся. Ему нравится! Нравится! Соси, девочка! Сильнее! Сожми его! И вторую! Господи, какая я мокрая! Как я тебя хочу! Дай мне свои трусики, пусти меня туда. Раздвинь ножки… вот так. Как ты вкусно пахнешь…

– Лююю… сенька… Люсенька… Людочка. Милая. Как стыдно. Боже. Как приятно. Ой, как… Ой, Люсенька, не надо… я не могу… ааа… остано… остан… нн…

– Нет, зайчик… не остановлюсь… вот сюда он тебе войдет, вот в эту щелочку. Скоро-скоро. А пока я ее полижу. Ароматная… мягкая… чудо!

– Аххааа…

– Малыыш, какая ты чувствительная! Не бойся, я тебе вставлю язычок… аккуратно… вот так. Вот так. Вот так. Вот так. Мокренькая моя. Теперь иди ко мне. Попробуй, золотко, какая ты вкусная… не бойся. Облизни. Ммм. Нравится?

– Пахнет… и соленая…

– Вкусно?

– Вкусно… Люська! Я сдаюсь. Я не могу больше. Ой, мама, что я делаю… Люська, дай мне свою, я… хочу попробовать…

– Вееерба!!

Мощно скрипят пружины – как будто кто-то упал на спину.

– Вот! Возьми! Попробуй, малыш!

– Господи, прости меня, если ты есть… Люсенька… можно, я их с тебя сниму?..

– Снимай, девочка. Снимай! Зубками! Даааа… вот и все, теперь давай. Не бойся. Сверху дооонизу… как я тебе… аххх!

– Ой, какие большие. Толстенькие. Мокрые какие! Умм. Мня. Мняа. Ой, Люська, а ты сладкая… и терпкая… уммм… как шампанское…

– Пей, малыш. Пей. Пока не опьянеешь. У меня хватит.

– Люськ… я теперь настоящая лесбиянка, да?

– Да! Самая настоящая! Правда ведь, это… не стыдно?..

– Немножко стыдно. Но от этого… только вкуснее… умф… вот твой маленький, да? Умм… ой! Прости! Прости, Люсик! Слишком сильно? Я не умею…

– Вербочка… ты умеешь, сделай так еще раз… ах! Ах! Уаааахх! Уааа!

– Моя хорошая, тебе нравится? Правда?! Боже, какая у тебя грудь! Я прямо завидую.

– Не надо. Не завидуй. Это все твое, навсегда. Верба! Роднулька! Обними меня! Вербик, я о тебе мечтала три года. Как мы будем целоваться, как ты с меня стянешь трусики. А ты… лучше мечты, лучше всего! Самая чудесная. Девочка, моя родная девочка…

(Реконструкция, ясное дело, по рассказанному впоследствии Вербой. Нас там никого не присутствовало, мы уже в поезде дрыхли).

***

До метро шли все вместе, а там распрощались: чете Маржиховских-Барановых – по зеленой ветке на север, нам – по оранжевой. Девчонки долго по очереди обнимались с Дэном, Катерина шипела, как забытый на плите чайник – но он то ли не заметил, то ли забил. Склоняюсь к первому: трудно воспринимать сигналы извне, когда на тебе висит полцентнера одетой почти по-летнему Люсеньки. Или когда Рыжая прижимается, хулиганка.

Будет ему дома воспитание, бедняге. Интересно, чем Катька его лупит? Зонтиком? Или шваброй? Хотел бы я этот матч посмотреть… но только издали…

В вагоне мы разделились: Кива утащила Нельку в угол и всю дорогу о чем-то с ней тихо шепталась, замолкая наглухо во время пересадок и переходов, а мы с Шу вдохновенно расписывали развесившей уши Вербочке прелести трассовой жизни. Опуская, разумеется, незначительные мелочи – вроде хронического недосыпа, постоянного голода, затвердевших носков и ночевок в линейных отделениях милиции. Чего зря пугать человека… проникнется всерьез – так сама все узнает, а на «однодневках» ничего такого нет, одна веселая романтика.

Сговорились в итоге поехать вместе на водный фестиваль на Вуоксе, в начале июля: Шу туда позвали друзья-водники, она – естественно – подписала меня тоже. То есть план вышел такой: кто-то из нас двоих за день-два до приезжает в ихний Нерезиновск, забирает Вербу и стопит с ней через Питер в Карелию, до самого до Лосево; потом все возвращаемся в город, гуляем там пару дней, а потом по настроению: или снова кто-то из нас стопит с ней до столицы, или сажаем ее в поезд. А может, мы на юга куда-нибудь сорвемся, тогда все вместе до Москвы едем.

Ленкин ей свою фенечку подарила – торжественный ритуал посвящения в «пионэры» – и надо было видеть счастье на лице посвящаемой. Бедная девочка-Вербочка, не знает еще, во что мы ее впутали. Сколько раз потом проклянет этот вечер, отрубаясь без сил на вокзальной скамейке, с мечтой о куске колбасы, в паре тысяч километров от дома. Впрочем, и благословить будет – и не реже, вот что удивительно. Загадочная штука – трасса.

…Словом, доехали мы, прибежали к поезду, попрощались торопливо, Люська слегка удивила девчонок, как уже было упомянуто… заскочили в поехавший вагон, нашли свои места – уффф, неужто выходные закончились и можно расслабиться?!

Оказалось – хренушки.