Текст книги "Круги от камушка"

***

– Тик? Это я. Слушай сюда, не перебивай. Мотай из города. В Энск. На неделю минимум. Только чтобы никто не знал, где ты. Ляг на дно и не светись. Мобильник лучше выключи. Понял?.. Затем, что я нарвалась на крупные неприятности. С деньгами. Потом расскажу… Нет, вместе нам нельзя. Мы с Катькой тоже бежим, прямо сейчас… Не скажу. Вещи теплые не забудь, документы, деньги. Матери скажи, что тебя позвали на бесплатные курсы чего-нибудь, жить будешь у друга. Димке вообще ни слова. Раньше недели постарайся не возвращаться, ладно? Где жить – я договорюсь, сообщу тебе. Перед возвращением скинь мне смску. Все, Тик. Еще, сбрось мне сейчас телефон Тохина, плиз… Ага. Кстати, связь будем держать через Лену Шумко… Да, через нее. А потому что к ней не полезут, за нее такие люди впишутся, что… короче, она из нас одна хоть как-то в безопасности. Больше никому не звони, постарайся. Если что – я тебя люблю, кот. Не забывай меня, ладно?.. Можем и не увидеться… Да, так серьезно… Нет, не шучу. Все, Тик, пока, маме привет.

– Катька? Слушай меня: мы вляпались. Надо бежать из города. На неделю где-то… Да, ты была права, я дура. Потом разберемся, Кать. Пожалуйста… Ага. Собирай теплые вещи, деньги, документы – мой рюкзак бери и сумку спортивную. Только так, чтоб с ней бегать можно было, много не пихай. Спальник мой возьми, он на антресолях. Еды, самой простой, на пару дней. Воды обязательно. Ничего лишнего не бери, книжку можешь взять маленькую. Зарядки для телефонов не забудь. Комп? Не надо. Выключи все в квартире, свет не включай. Если будут звонить в дверь – тебя нет. Набери тогда меня и сбрось сразу. Если начнут ломиться – звони в ментовку, потом мне, вломятся – отбивайся сколько сможешь. Можешь к соседям на балкон перелезть, если уверена в себе… А оно и к лучшему, Кать. Так проще и быстрее… Да… Нет, я не пьяная… Не обкуренная. И не чокнулась. Вот, поговори с Диной.

– Катя? Здравствуй, это Дина Перец… да, одноклассница. Кать, это серьезно, правда. Нельку мой Ринат так отделал, она еле ходит. Я ее к вам на машине везу. Сделай, пожалуйста, как она просит. Мы будем под окном через… десять минут где-то. Голубой «пежо» с зелеными полосками, не перепутаешь. Все, солнце, собирайся, не теряй времени. Кстати, голову замотай чем-нибудь, волосы спрячь, чтобы не узнали. Нельке не надо, просто шапку. А вот так. Увидишь. Пока.

– Динго, а ты нас до вокзала довезешь? – в голосе Нельки – сумасшедшая надежда, но Дина вздыхает:

– Нет, солнышко, не могу. Там менты на каждом шагу, мою машину знают, тут же Рику доложат. Если еще не доложили. Ты заметила, что я дворами еду? Так что я вас подвезу ближе к центру, а там – сами уже. Оденьтесь как дачницы, и никто вас не вычислит, сегодня на вокзале дачников полно.

– Алло. Витек? Здравствуй, это Нелли Баранова… Да. Именно она… Тоже очень рада, хоть и заочно. Вить, у меня дурацкий вопрос. Костя говорил, у вас дача есть?.. Да, дача… Ага. Тогда еще более дурацкий вопрос: а у вас там спрятаться на неделю можно?.. Да есть тут кое-кто… Холодно? Да черт с ним. Печка есть? Ну и все… Можно, да? Вить, как друга прошу… попроси родителей, чтобы они нас пустили? Меня и сестру… Нет, Тика с нами не будет, он отдельно будет прятаться… Не знаю, где… Да, Вить, серьезно. Очень… Сегодня, прямо сейчас. Как думаешь, родители согласятся?.. А, ты даже не спросишь? Все равно на работе… ну ладно, спасибо, Витюх. По гроб не забуду. Проводишь нас туда сегодня? Да, через час-полтора где-то… На вокзале, у касс… Отлично. Мы будем с сумками, Катька в чем-то типа платка, я в лыжной шапочке с узорчиком, листики зеленые. Узнаемся как-нибудь. Вить, офигенное спасибо, слушай. Ты нас спас. Тику не звони пока, ладно? Он сам тебе позвонит, когда я разрешу. Все, пока, до встречи. Ой, Вить, погоди… можешь бутылку водки нам одолжить, а? Или чего-нибудь другого крепкого? Покупать некогда, а на вокзале не хочу.

– Кать? Постельное белье возьми, один комплект. И порошок стиральный. И мыло. И крупы, какая есть. И… ну, поняла, короче, да? На даче будем. Все, отбой.

– Алло? Ёжинька, привет. Как твои дела?.. Мои – сложно. Слушай, у меня к тебе огромная просьба. Ты можешь проследить, чтобы наш дурик уехал сегодня в Энск, в ближайшие пару часов, и неделю не возвращался?.. А я сама из города убегаю, с Катькой… Нет, вместе мы не можем… Сможешь? Ёжкин, спасибо! Слушай, такая гора с плеч! Теперь я хоть за Тика спокойна… Аээ?.. Нет, еще не договаривалась, сейчас буду звонить… Да у меня там много друзей, найдется кто-нибудь. День там, два тут… Ты?.. А у тебя есть, к кому?.. Даа? Слушай… ну… Если тебе не… К Ариадне?! Ой… На сколько?.. Класс! Офигеть. Ленка, ты чудо просто. Закончится это все – приходи в гости, ага? Теперь уже можно. Обязательно приходи. Только Аде от меня привет не передавай, она не оценит… да? Ну ладно, тебе видней… А вот Сашке – огромный и пламенный, если увидишь. Да, и еще, солнц. Мы связь с Тиком через тебя будем держать, хорошо? Спасибо. Я буду мобилу включать пару раз в день, смотреть эсэмэски. Ну, все. Пока, малыш, удачи.

– Здравствуйте, Влада Валерьевна. Это Нелли Баранова беспокоит… Да вот не очень мои дела, если честно. Влада Валерьевна, я на неделю уезжаю, срочно, мне нужен отпуск за свой счет. На пять дней. Я знаю, что так не делается, но… проблемы у меня, понимаете? Надо спрятаться. Я в любом случае уеду, просто прошу, чтобы вы поняли… Наркотики? Почему?.. Нет, вы что, это никак… Честное слово, Владлена, вы… Ну правда, это другое совсем! Я объясню!.. Куда? В… Красноярск уезжаю, к друзьям. Владлена Валерьевна, пожалуйста, простите… Да, со следующей недели выйду, точно… Да, там майские еще, после них тогда выйду… Точно, обещаю… Да… К вам? Хорошо, поняла. Сразу зайду, в первый день. Спасибо, Влада Валерьевна! Огромное спасибо! Со мной все будет в порядке, обещаю! До свидания!

– Уфф. Вроде все, никого не забыла. Мы мигом, Динго. Слушай, а к матери моей мы сможем заскочить еще? Это рядом тут.

– Заскочим. Давай, Нелечка, в темпе вальса.

8. «И свисала с потолка лампа…»

Витек ждал у касс, как договорились: привалившись к стенке, старательно выглядывал в толпе двух высоких рыжих красоток, кареглазую и зеленоглазую. Когда его вдруг окликнули по имени две замурзанные девки в кирзачах, платках и бичёвских пальто (одна вдобавок бритая налысо и со свежими фингалами по всей роже) – он их едва не послал нафиг, продолжая сканировать толпу: мало ли откуда эти дуры его знают! Сообразил только, когда бритая довольно невежливо дернула его за рукав и прошипела: «Тохин, это мы!» Вот это, блин, сюрприз. Вот это красотки, охуеть. А Баранка-то зашифровалась – вообще не узнать!

Девчонки заняли сразу две очереди и по-быстрому купили билеты до указанной Витьком станции; он тем временем успел перекинуться парой слов с лысой-побитой и уяснить ситуацию. Мда, блин… ситуевина, а не ситуация. Ладно, сегодня двадцать третье, а предки вроде раньше первых майских на дачу не собирались – может, даже и не пересекутся. Девки вроде приличные, обещали все там привести в порядок, как бы в знак благодарности… Витек еще раз с сомнением взглянул на Нелькину физиономию. Хуяссе училка… Ну ладно, будем посмотреть. Первое апреля давно прошло, как бы, так что вряд ли это прикол.

Вагон был набит битком, как положено субботним апрельским утром, но троица заняла стоячий угол за крайним сиденьем, и их почти не толкали. Катька сердито молчала, ожидая от сестры хоть каких-то разъяснений – однако сестра вместо этого полушепотом объяснялась с Витьком, так что Катьке оставалось только мрачно пялиться в окно: на бесконечно улетающую назад цепь голых осин и тополей вдоль насыпи, на серые, не проснувшиеся еще после зимы поселки, на последние пятна снега в оврагах. «В аккурат к настроению, блин…»

– А где он сам? Чего он не с вами, как бы?

– Ну, во-первых, некогда. Пока бы мы все втроем встретились и разобрались… Во-вторых, безопаснее, и неприметнее. Ну, и в-третьих, поместиться проще. Домик у вас маленький, насколько я понимаю.

– Да он вообще… как бы балок, а не домик, – Витек пренебрежительно махнул рукой. – Там жить вообще негде, на самом деле. Кровать, там, полки какие-то, умывальник… и больше как бы ничего нет. Даже стола нет, на улице только. Ну, печка еще. Такая, типа буржуйка. Это чтобы ночевать, вообще, а не жить. Сортир тоже на улице как бы… Зря я тебе вообще как бы сказал, что это дача.

– Ничего, Вить, поместимся. Все равно спасибо. Слушай, у меня к тебе еще одна просьба – у Кости же днюха скоро, а я не успела ни черта…

***

– Коська, привет. Ты дома еще? Мне Нелька поручила тебя прикрыть и в Энск отправить.

– От кого? Что вообще за херня творится? Ты можешь объяснить?

– Не-а. Я надеялась, что ты больше знаешь.

– Шу, я ни хрена не знаю! Нелька позвонила в истерике, кричит – собирай вещи, мотай из города, никому не говори, где ты! Только тебе разрешила сказать. А как я скажу, если я сам не знаю, куда еду? Оцени идиотизм! Мне делать больше нефиг, как в Энске неделю сидеть!

– Ну, Кось, жена сказала «надо!» – муж ответил «сделаем!». В общем, я сейчас выхожу, не убегай без меня. Я тебя до вокзала провожу. Давай.

– Я договорилась с тренершей из тамошней нашей секции, она тебя там встретит, с машиной. Зовут ее Ада, Ариадна Вроцлавовна Гертинке. Да-да, начинай репетировать прямо сейчас, иначе тебя ждут незабываемые моменты. Почище, чем с нашей Влалой Вралеевной, – Леночка весело помотала головой. – Вообще мы ее все зовем Арика, или Арька – но это если подружитесь. Впишешься у нее поначалу, если понравишься – она тебя и на все время впишет. Если нет – я приеду, и дальше решим. Хотя… я все равно завтра приеду, слушай, давно у нее в гостях не была. Воспользуюсь случаем. Вообще наших ребят там много, жить есть где, но тебя мне нужно лично представить. Чужих у нас не любят, – она почему-то усмехнулась. – Вот так. Кстати, связь с Нелли будете держать через меня, ага? Смсками.

– Угу. Постараюсь понравиться, чтоб тебе не мотаться лишний раз. Что хоть за тетка?

– Арька? Нормальная тетка, душевная, без особых тараканов даже. Ей сорок с небольшим, мужа нет, дочка в этом году… всмысле, в том… поступила в музучилище, на скрипку, живет в общаге. Так что ее комната свободна. Дочку, кстати, Санькой звать.

– А чего в общаге-то? – искренне удивился Костик. – Если дом есть?

– Во-первых, они на окраине живут, – пояснила Леночка, выглядывая из-за угла остановки, где они прятались от ветра в ожидании автобуса. – А во вторых, говорит, там веселее. И репетировать проще.

– Ууу, понятно! – воображение Костика сразу же нарисовало образ молодой богемной студентки, верхом на молодом богемном студенте (прорисованном, впрочем, как в аниме – условно-угловато), со стаканом в одной руке и косяком класса «Узбекистан – щедрая душа» в другой. Он против воли ухмыльнулся.

Леночка оценила ухмылку правильно:

– Да, примерно так. Санечка – девушка веселая. Но талантливая, музыку обожает, и не то чтобы сильная раздолбайка. Учится, Арька говорит, довольно неплохо, где-то уже подрабатывает скрипачкой, в какой-то группе. В общем, ты с ней не пересечешься, скорее всего, она домой редко заглядывает. Арька сама работает, дома только по вечерам и по выходным, тоже друг друга не напряжете сильно, думаю. Поможешь ей по дому, там подремонтировать кое-что давно пора. О, тройка идет, пошли.

***

– А я тебе говорила! Я говорила – не лезь! А ты мне – услооовия ставить! Вообразила себя опытной шлюхой, типа все знаешь лучше всех… теперь сидим тут, как две идиотки. В говне по уши.

– Кать, но деньги-то мы получили!

– И хули? Ты еще за эти деньги своей жопой расплачиваться будешь полжизни, если нас вычислят! Да еще и моей вдобавок! А нас вычислят, как только вернемся, ты что, не врубаешься? Твою-то жопу мне не жалко, ты своими выебонами еще не то заслужила. А я тут при чем? Какого хера я должна за твою хуйню отвечать, а? Что молчишь? Опять скажешь, что я смешная?

– Нет…

– А что тогда? Нелька, если бы ты с этим уродом Хоевым не связалась – жили бы и горя не знали! Какого ёба? Давай решимся, пошлем его нахуй, и не будем пиздой страдать! Я уже готова этого ребенка чертова вытравить, лишь бы этот хуй исчез из моей жизни! Так заебал, сил нету!

– Кать, ну не говори так. Ты же так хотела этого ребенка… и Тика любишь… или уже нет?

– Хотела, а теперь не хочу, понимаешь? И не люблю! Вернее, хочу – но если буду знать, что – избавлюсь, и проблемам капец! – тогда без сомнений пойду и вытравлю. А этого ушастого еблана просто не узнаю при встрече. Нелька, да твои волосы его не стоили, понимаешь ты это? Ты же четыре года, как проклятая, их отращивала!

– Бляядь. Катька, да ты что? Какие волосы, ты о чем говоришь?! Волосы новые отрастут, хер бы с ними, а если с Тиком что-то случится – ты же тоже будешь рыдать в подушку. Будешь! Не перебивай меня! Я сказала… Я сказала, не перебивай! Слушай: с ребенком делай, что хочешь, хотя мой тебе совет – не дергайся. А Тика не тронь, поняла? А то я тебе сама устрою аборт, черенком от лопаты!

– Ух, как я испугалась. Дура ты, Нелька.

– Сама дура.

Так вот примерно мы четыре дня и прожили. Целыми днями вкалывали, непрерывно ругаясь: убирали участок, сжигали мусор, подновляли ограждения грядок – как на всякой даче, всю мелкую работу не переделаешь. Я вначале боялась, что не то что работать – двигаться не смогу; первый день, и правда, еле ходила – а потом, как та кошка в пылесос: втянулась. Ладно еще, дачный опыт у нас обеих солидный: у родителей почти такой же участок, с детства в шесть, а потом в восемь рук его обрабатывали. Только у нас без домика, и запущенный, с тех пор как папа умер. Так что – мы обе и топор держать умеем, и землю копать. Но ко всему прочему надо же было еще и обеды-ужины готовить, и в магазин бегать на станцию, и за дровами в ближайший лесок, и рубить их… словом, присесть было некогда. Пока вечером нагреешь воды, чтобы хоть ополоснуться – целое бревно спалишь. Буржуйка же, все тепло в трубу летит. А ночи еще холодные, между прочим. Чтобы не вскакивать каждые два часа подкинуть дров – спали одетыми, под всеми тряпками, какие нашли. Укладывались на противоположных краях рассохшейся кровати-полуторки, шипя в процессе друг на друга, как две кошки… но наутро я неизменно обнаруживала нас лежащими посередке, плотно обнявшись. В упор не помню, как это происходило. Чтобы не злить сестренку с самого утра, я от нее каждый раз тихонечко освобождалась и делала вид, что мы просто обе отползали подальше от края и столкнулись. Перед этим, правда, по полчаса иногда лежала и смотрела на нее: замученная, замерзшая, худая, с грязными волосами, прижалась ко мне поплотнее и сопит тихонько в шею. Катька ты моя, Катька, камешек ты мой драгоценный… в ботинке…

На пятый день приехал Витек и привез новости.

***

– Ну, что говорят. Как бы типа просто пожар. Только непонятно, чего такой сильный, но там квартира была как бы вся круто отремонтированная… есть кто говорит, что звукоизоляция была типа неправильная, из горючей пены или чего-то такое. Это ж все эти чурки сами делали, как бы, азеры и таджики. Щас там разбираются. Хотя разбираться как бы не с чем, ни хрена не осталось, вообще до бетона все выгорело. Говорят, типа кости нашли, и все. Там что было металлического – все поплавилось вообще. Я видел через окно, люстра такая на потолке – типа сосульками. Туда зайти не могли, как бы, через окна заливали. Решетки же на окнах, а не подобраться вообще, так горело. Вся квартира причем, сразу все комнаты. Реально непонятно. Дверь вообще сначала ломать типа не рискнули, квартиру напротив боялись попалить. Сверху мужик задохнулся во сне, ночью же было, как бы. В общем, пи… звездец. Весь город на ушах стоит, как бы.

– Дааа. – Катька поежилась. – Надеюсь, они хоть тоже задохнулись сначала, а не заживо… Бввуй… Страх…

«Надеюсь, он до конца был в сознании. Ну, Динго! Разбудила я тебя…» – Нелька содрогнулась, вспомнив промелькнувшее в глубине Динкиных глаз пламя. – «Буду надеяться, что ты жива. А если нет – что отключилась быстро. Нет, жива, я знаю! Не хочу верить, что ты… вот так…»

– …Вот, короче. Рыночные сейчас в ахуе, Ринат большую долю один держал, как бы, надо наследство делить. Может и до стрельбы дойти, пацаны говорят. Ну, это как бы не наше дело, правильно?

– Ну да, как бы не наше. Ох. Ну, Тохин, нарассказывал ты. Страшно спать будет теперь.

– Да ладно тебе, Нельк, – Катька поморщилась. – Мы же за печкой следим, чего ты. А во сне угореть – это и не почувствуешь, говорят. Ты мне вот что скажи: мы теперь свободны, получается?

– Нну… – старшая сестра задумалась. – Брат у него остался – но он фотограф просто, не бандит. Он нас без Рината не тронет. Пожалуй, что и свободны…

– Уррряаа! – младшая вскочила и запрыгала по комнате. – Уууррряяааа! Шваабоодааа!

Витек переводил недоуменный взгляд с неуверенно расплывающейся в улыбке Нельки на скачущую Катьку. Сестры ему не объясняли в подробностях, что случилось, просто сказали, что на них наехали слегка, надо отсидеться. Нелька заметила его недоумение первой.

– Извини, Тохин. Просто на нас как раз Ринатик и наезжал…

И торопливо продолжила, глядя в расширенные глаза парня:

– Нет, мы тут ни при чем, правда! Ну серьезно, Тохин! Ты чего! Спроси хоть соседей, или на станции в магазине – мы тут были, не вылезая. Только от тебя узнали. А Костя – я не знаю, где он сейчас. Но он вообще никаким боком, я ему просто сказала свалить из города, на всякий случай. Он Рината вообще не знал… ну, только слышал про него.

– В Энске он, – буркнул еще не совсем опомнившийся Витек. – Ёжка его типа устроила к каким-то своим знакомым, на несколько дней.

– Ёжка? А ты ее знаешь? – Катюха, напрыгавшись, присела обратно за стол.

– Да естественно, знаю, – удивился Витек. – Еще cо школы, как бы. Ты что, забыла? Мы с ней до сих пор как бы дружим. Короче, она к нему ездила туда, на следующий день как вы сбежали. Кстати, Нельк… – Витек беспомощно взглянул на Катьку. – Я тебе как бы сказать хотел кое-что… один на один, как бы…

– Да говори, не бойся, у меня от сестры секретов нет. Правда, сестра?

Та скептически хмыкнула, но промолчала. Витек подождал, и продолжил:

– В общем, это… Ну… Типа среди народа слухи всякие ходят, что Костяна с Ленкой видели, как бы, не так давно… что они обнимались и целовались, как бы…

Катюха вдруг навострила уши, взгляд сверкнул интересом. «Все-таки не поверили, вот бляди! А может, еще кто-то видел?»

(Память кинолентой прокрутилась в то мартовское утро: Ксюха, вбегающая в класс с сияющей рожей, ее торопливо-сбивчивое «…в парке, вчера… целуются… сучка бритая…", и собственный уверенный голос над лихорадочной каруселью в мозгах: «Гонишь ты, Кся! Не знаю, кого ты там видела, а Хоев вчера со мной весь вечер был, отвечаю. Нельку спроси, если не веришь, мы прямо при ней ебались.» Бешеный стук сердца: «…бля, а вдруг и правда спросит?..» Снова мордочка Ксюхи, на которой поверх обиды и растерянности стремительно проступает новый хищный интерес, уже к самой Катьке…)

– Ну и? – откровенно растерялась Нелька. Витек помялся, и продолжал через силу:

– Ну, там все не так, короче. Ты чтоб знала. Я их обоих… обеих? короче, и ее, и его знаю давно хрен знает как, и я тебе отвечаю: они не это самое. Они просто офигенные друзья. Как брат с сестрой, типа. Не, какой, нафиг, брат с сестрой… гы… братья-сестры такие бывают, что пиздец. Короче, вообще не знаю как. Ну, как близнецы какие-нибудь, у одного, типа, зуб болит – и у второго начинает, хотя здоровый как бы. Короче, это тебе с ней как бы надо говорить, я вообще не могу. Я сам как бы ни фига не понимаю. Она мне пыталась объяснить, типа они друг друга любят, по-настоящему, до конца как бы, но это типа как… чисто душевное, без всякого там. Мне не врубиться вообще. Но я тебе точно говорю, кроме разговоров и типа там поцеловаться иногда, слегка, как бы… у них ничего как бы нет. И не было. Ну реально, Нель. Веришь?

Рыжая с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос – настолько умильно выглядел сконфуженный до крайности, бормочущий басом Тохин. Но ведь вписался за кореша! Отмазывает, как умеет…

– Витюх, не бойся. Верю. Мы же с Ёжкой тоже подруги, ты не знал? Давно уже, несколько лет. А чего она сегодня с тобой не приехала?

– Так это… у нее тренировки, как бы. Малолеток гоняет. На выходных хотела приехать, если бы ты разрешила, как бы. И вообще, Ланка бы обиделась, если я с Ёжкой, как бы… тогда уж втроем надо было…

Катька вдруг резко выдохнула и ткнула в Витька пальцем:

– Погоди! Ланка… это Светка?.. Байка?! Так это ты, что ли, с ней? Хйоо! А мы гадаем – с кем ее это все время видят? Так вот ты какой, северный олень! – она, не стесняясь, заржала. – Точно же, девки ж тебя не помнят ни фига! А мы – всех перебрали…

На этот раз настала очередь Нельки недоуменно крутить головой. Тохин сидел пунцовый, с перекошенной – но почему-то очень при этом довольной – лыбой. Катька продолжала ржать, сотрясая домик. Немного успокоившись, она пояснила сестре:

– Понимаешь, наши с самой зимы видят Байку – ну, Байкову Светку, из «А»! ты ее знаешь! – видят с каким-то парнем, короче. То в магазине, то на лыжах, то просто на улице. И никто его не может опознать! – Катьку снова пробило на ржач. – А он… он вот он… сидит… Дон Жуан гребаный! Ромэо! Его ж не помнит никто… в школу не ходит, из дому редко вылазит… Ты у нас зверь норный, да, Витек? Бобросусликомедвед… аххаххыхы! Сидит, клепает там чего-то, никто не знает, что. Сумасшедший гений, блин. Вот мы и гадаем уже сколько времени – с кем она гуляет? Саму ее спрашивали, но это ж Светочка… иххихи… она ж делает круглые глазки и такая – «ой, девочки, о чем вы?» А сама… ой, не могууххухухуу!!

Витек набычился:

– Катьк, да че ты… че, Ланка нормальная девчонка, че ты ее…

– Вить! Вить! – спохватилась Катька. – Не обижайся, чего ты! Светка классная, на самом деле! Я с ней нормально общаюсь, мы книжками меняемся, у нее же дофига их. Она со мной не сильно откровенничает, конечно, но я все равно про нее больше других знаю. Она мне нравится, реально. Но просто мы настолько привыкли все, что Пупс никогда и ни с кем… а тут такая фигня! Не, Витька, не сердись, это вообще по старой памяти, она давно уже красивая, красивее многих. Правда. Просто мы же помним, какая она еще в десятом была. Натуральный же пупс, блин! А вы-то с ней как познакомились? Она ж после тебя уже пришла?

– Да как, – Тохин снова заулыбался, вспоминая. – Давно еще, стою в магазине как-то, за хлебом, что ли. А она типа передо мной стоит. Че-то какая-то тетка мимо нас полезла, она – Ланка, всмысле – повернулась так, а у меня, знаешь, такая типа подвеска была на шее, на цепочке. Из камня. Ну, из процессора компового. Она увидела, такая – ой, говорит, а это у тебя что такое? А я говорю, типа – из «пентиума» старого вырезал, лазером. Ну, не я на самом деле, это кореш мне на заводе сделал, но идея-то моя? Ну. А она такая – как это, из «пентиума», из компьютера? Ну, короче, как-то так разговорились, познакомились, как бы, прошлись по улице, сколько там вместе было – ну, и типа пока-пока. Я только запомнил как бы, что Светка с Костянова класса. Вообще, мысли не было че-то с ней такое… она серьезная такая, красивая… говорит правильно вообще… не для меня девчонка, короче. Хотя понравилась, конечно. А потом как-то в декабре уже, в начале, встречаю ее как бы на улице, а она мне такая – ой, Вить, привет, я по тебе соскучилась, давай на лыжах с тобой сходим! Как раз снегу тогда уже нападало, как бы. Я аж охренел вообще. Говорю – у меня как бы лыж нету. Она мне такая: а какой у тебя размер, я попрошу у кого-нибудь. Я ей: ну, сорок третий, типа. Она тогда мне такая говорит: а дай мне свой телефон, я лыжи найду, перед выходными тебе позвоню, типа. И позвонила, короче, вытащила меня в этот лес…

Катька вдруг снова заржала – бешено, со всхлипываниями. Тохин испуганно прервался.

– Ойоойой… Не… Неемогу… Ойнемо… ойблин… Аххаха… Ахййой… ххии… Т-тохин, прости… и… иыххихихы… прости… ойхх… просто как представила… ты – на… на лыыжах… х… хыхыхы… охблииин… ой, ну Байка… ну наивняк, ващее… ххыы… Чего дальше-то… дальше-то чего было? а?

Нелька состроила Витьку успокаивающе-извиняющуюся рожу; тот хмыкнул, гыгыкнул и продолжил:

– Ну, че дальше. Идем, короче, по лесу с ней. Ланка такая вся в костюме, в шапочке, типа, спортсменка. Вообще там все типа спортсмены, в этом лесу. Как пробежит какой-нибудь, меня аж сносит нафиг! А я иду – как финский партизан, короче. В ушанке, в куртке какой-то древней, советской вообще как бы, у предков нарыл. Не в пальто же идти, ну че! Короче, партизан конкретный, только без бороды, как бы. И без валенок, там типа ботинки на лыжах такие, специальные. Ну, какой с меня лыжник – понятно, да? Ну да, ну че, я на этих лыжах не ходил вообще, как со школы ушел. Да и тогда не умел ни хрена, как бы… Катька вон помнит. Че я, спортсмен, что ли? Литрболист, ага! Ну и, короче, иду я, цепляюсь этими палками ё… долбаными за все. Раз упал, два упал. Матерюсь, бля… ну, про себя, конечно. Неудобно, типа. А Ланка такая, она то рядом идет, то впереди, то как бы вообще убежит и назад потом… вся такая раскар… кара… краснелась…

Витек вдруг остановился и пошевелил челюстью.

– Слушайте, девчонки… а у вас выпить есть? По чуть-чуть, как бы? А то язык не шевелится ни фига… я по трезвяку вообще как бы рассказывать не мастер…

Сестры переглянулись. Катька выждала момент, когда Витек переведет взгляд на Нельку, и чуть заметно кивнула. С Тохином – можно.

– …О, знакомый пузырь, как бы! Щас и попробуем!

Привезенная еще во время бегства водка булькнула по кружкам. По чуть-чуть, граммов по тридцать.

– За что?

– Ну… за знакомство поздно уже, типа. За помин души Рината…

Нелька отрицательно помотала головой.

– Вот и я так думаю, как бы. Пусть за него другие пьют. О! Девки, а давайте за случай! Случай – он же… как бы… наше все вообще. Если разобраться. Как Пушкин, типа.

– Отлично сказал, молодца! Давай за случай!

– Правильно, Тохин! За случай! Катька, ы!

– Ы!

– …Ухх. Ничего водка, мягкая. Нельк, передай мне хлебушка? Аха, пасиб. Соскучилась по городскому хлебушку, вот ведь блин, а?.. Ну так и что дальше, Тохин?

– Ну, короче. Я на чем остановился? А, ага. Типа, идем мы по этому лесу, короче. Я весь шипю просто… или шиплю, как правильно? А, похер. Короче, Ланка мне такая говорит: ой, говорит, Вить, ты палки неправильно ставишь, давай я тебя научу. А я такой: давай! Меня уже самого достали эти палки, как еб твою мать… ой, Нельк, извини, не буду… Я бы их выбросил нахрен, только без них же вообще не пойти, как бы. Ну, она, короче, рядом опять встала, идет такая, и своими палками как бы показывает. Так: тыц, тыц, тыц. А я на палки смотрю, короче, потом на нее смотрю. А потом как бы на палки, а потом как бы опять на нее. А она, короче, на меня как бы тоже смотрит. А мы же идем, палками махаем, да? Тыц, тыц, типа. Ну, и зацепились, короче, я падать начал, она за меня как-то там ухватилась, и тоже упала нафиг. Сидим, короче, в снегу, и ржем, как кони. Она меня руками пихает, а я в нее снегом бросаюсь, типа. А она мне тоже как подскочит, как бля напихает снега за шиворот! Вообще пиздец! Я ору, короче, подорвался сам не знаю как, ваще… бегу за ней по сугробам по этим на лыжах, бля, как страус, еб твою! Потом застрял, короче, упал опять нахер. Ну и в сугроб, прикиньте! А c сугроба ж без палок – хер встанешь, реально. Я перестремался, короче, в этом сугробе такой дергаюсь, встать хочу, типа. А Ланка такая подбежала, на меня сверху упала, обняла, короче – и давай ржать опять! Я ее тоже обнял, лежим и ржем, такие. Она аж плачет, как бы, ее на такое хи-хи пробило… Я ее типа успокаиваю, а самого тоже – колбасит, как не знаю кого. Ну, повалялись так, короче, пообнимались, промокли все, как бы… наржались, как эти… потом встали и пошли домой, типа че еще делать. Холодно же, реально. Потом по городу идем уже, типа, я ее лыжи несу, и мои тоже, как бы. А она меня за руку берет, такая, и говорит, типа – Вить, ты не сердишься? А я чего, в натуре, сердиться? Ну, промок, но клево же! Че там. Сказал ей – типа, говорю, все клево, вообще, давай еще потом сходим. И ходили, кстати. Я себе потом лыжи купил даже, всю зиму ходили, типа. Я даже научился уже, прикиньте? Тока горок боюсь, как бы, падать стремно. Гы… Ну и, она, короче, такая радостная, что мне понравилось, типа. А я ей чего-то говорю такой: типа, Свет, давай ко мне зайдем, погреемся? Я еще тогда ее Светкой звал, потом как-то Ланкой начал. Это ее вообще предки так зовут, типа. Но как-то… ну… не знаю… подходит ей. Красиво, как бы. Ну и, короче, да. Пойдем, говорю? У меня есть, типа. Она такая сначала не поняла вообще: чего есть? Потом поняла как бы, вся опять такая красная стала, и говорит: ну, пойдем. Зашли, короче, я ей полотенце дал какое-то, там, штаны свои, типа переодеться. Мокрая ж вся. Налил ей немного, как бы…

– Ты гонишь, Тохин! Байке – водяру?!

– Кать, да ты че, в натуре? – Витек явно обиделся. – За кого ты меня держишь, вообще? Девчонку водярой поить, ты че?.. Не, ну бля, ну че вы ржете! Ну бывает, когда ничего другого нет, ну! Да и вы тоже… не Светки, как бы…

Девчонки захохотали совсем уж безудержно. Вот уж точно, не Светки…

– Вообще у меня всегда джинтоник есть, типа на всякий. И не только, еще вино какое-нибудь обычно. Короче, я ей джинтоника плеснул, ей даже понравилось, как бы. Она ж нормальная вообще, на самом деле, не че-то там такое. И вообще ей у меня как бы понравилось. Ходила, такая, смотрела, трогала все, типа… Катюх, ты у меня не была как бы ни разу, да? В берлоге, всмысле?

Катька замялась:

– Ну… на самом деле, как бы… была один раз…

– А? Эы? Че, реально была? – Витек аж развеселился. – Я че, такой бухой был, что вообще не помню? Ни ху… а… нифигассе…

– Не, тебя в тот раз там не было. В марте, помнишь? – Катюха слегка порозовела. – Мы тебя к родителям отправили…

– Семееен Семеныч! – Тохин смачно влепил себе ладонью по затылку. – Так это ты, блин, с Костяном была! Вон в чем дело, блин! А я его с тех пор видеть видел, а спросить как бы забываю все время. Еще думал – Нелька, что ли, че за бред, в натуре… мне ж Костян уже как бы рассказал тогда… Ну и как вы, нормально, типа? Оу… извини…

– Да ничего. Нормально мы тогда. Хорошо даже. – Катька украдкой вздохнула, бросив взгляд на сестру. – Я тебе давно хотела спасибо сказать. Ну, а что у вас дальше было-то, со Светкой? Мне не терпится просто…

Тохин смутился.

– Да а че там. Ты не думай, мы в тот раз с ней ничего такого, как бы. Просто сидели, трепались, потом пельмени сварили, там, похавали, типа. Она меня спрашивала про все – типа, что я делаю, что это за штуки такие, приборы всякие, как бы? Но вообще она умная, Ланка, офигенно. Я когда с Киреевой тогда ебался… у… упс…