Текст книги "Аскетика. Том I"

1. Все разумные сущности, разумею Ангелов, души и демонов, Создатель сотворил чистыми и весьма простыми. А что некоторые из них совратились в зло, – это произошло с ними от самопроизвола; потому что по собственной своей воле уклонились они от достодолжного помысла. Если же скажем, что Создатель сотворил их злыми, то неправедным судией назовем Бога, Который сатану посылает в огонь. Но есть еретики, которые утверждают, что вещество безначально и что оно есть корень, коренная сила, и равносильно Богу. Против сего основательно можешь возразить: какая же сила препобеждает, наконец? Необходимо сказать, что – сила Божия. А в таком случае побежденный уже несовременен или неравносилен с Победившим. Утверждающие, что зло самостоятельно, ничего не знают. Ибо в Боге нет никакого самостоятельного зла по Его бесстрастию и Божеству. В нас же действует зло со всею силой и ощутительностью, внушая все нечистые пожелания; однако же срастворено с нами не так, как иные говорят сие о смешении вина с водой, но как на одном поле растут и пшеница сама по себе, и плевелы сами по себе, или как в одном доме находятся особо разбойник и особо владетель дома.

2. Источник изливает чистую воду, но на дне его лежит тина. Если возмутит кто тину, – весь источник делается мутным. Так и душа, когда бывает возмущена, срастворяется с пороком. И сатана чем-то одним делается с душою; оба духа во время блуда или убийства составляют что-то одно. Посему-то прилепляяйся сквернодейце едино тело есть с блудодейцею (1 Кор. 6, 16). Впрочем, в иное время самостоятельная душа действует сама по себе, и раскаивается в своих поступках, плачет, молится, и приводит себе на память Бога. А если бы душа всегда погрязала в зле, то как могла бы делать это; потому что сатана, будучи жестокосерд, никак не хочет, чтобы люди обращались к покаянию? И жена по сопряжению с мужем едино с ним, но в иной час они разлучены между собою; потому что нередко один из них умирает, а другой остается жив. Подобное сему бывает и при общении души с Духом Святым: душа делается с Ним единым духом. Прилепляйся же Господеви един дух есть с Господем (1 Кор. 6, 17). Сие же бывает, когда человек поглощен самой благодатью.

3. Иные, вкусив уже сладости Божией, подлежат еще действию на них сопротивника и по неопытности дивятся, что и после Божия посещения помыслы оказывают свое действие и во время христианских таинств. Но состарившиеся в этом состоянии не дивятся сему, как и опытные земледельцы по долговременному навыку, когда бывает плодородие, не остаются совершенно беспечными, но ожидают и голода и скудости, и наоборот, когда постигает их голод, или скудость, не теряют совершенно надежды, зная, что времена переменяются. Так и в духовном, когда душа подпадает различным искушениям, не дивится она и не отчаивается, ибо знает, что по Божию попущению дозволяется злобе испытывать и наказывать ее, и наоборот, при великом своем богатстве и покое, не делается беспечной, но ожидает перемены. Солнце есть тело и тварь, но, освещая места зловонные, где есть тина и нечистоты, нимало не терпит, или не оскверняется; кольми же паче Дух чистый и Святой, пребывая в душе, состоящей еще под действием лукавого, ничего от того не заимствует; ибо свет во тьме светится, и тьма его не объят (Ин. 1, 5).

4. Поэтому, когда человек в глубине благодати и обогащен ею, и тогда есть еще в нем зелие порока, но есть у него и заступник, который помогает ему. Почему, когда в скорбях кто, или в треволнении страстей, не должен терять надежду, потому что отчаянием еще более вводится в душу грех и одебелевает в ней. А когда имеет кто непрестанную надежду на Бога, – зло как бы истончавается и воденеет в нем. Если иные бывают в расслаблении, имеют поврежденные члены, страждут огневицей и недомогают, то сие произошло от греха, потому что он есть корень всех зол; от него же бывают душевные пожелания и худые помышления. Если источник течет, то и окружающие его места бывают сыры и влажны. А как скоро настает зной, высыхают и источник, и близлежащие места. Так и в рабах Божиих, в которых переизбыточествует благодать, иссушает она и возбуждаемое лукавым, а равно и естественное пожелание, потому что ныне Божий человеки стали выше первого Адама.

5. Бог неописуем и необъемлем, являет Себя всюду, и на горах, и в море, и внизу бездны, не переходя с одного места на другое, подобно, как Ангелы сходят с неба на землю; Он и на небе, Он и здесь. Но спросишь: как возможно Богу быть в геенне, или как возможно быть Ему во тьме, или в сатане, или в местах, где есть зловоние? Отвечаю тебе, что Бог бесстрастен и все объемлет, потому что неописуем. И сатана, как тварь Его, связуется Им; благое же не оскверняется и не омрачается. А если не утверждаешь, что Бог объемлет все, и геенну, и сатану, то даешь заключить, что Он описуем тем местом, в котором находится лукавый, и заставляешь искать иного бога, который выше Его; потому что Богу необходимо быть повсюду, выше всего. Но по таинственности и утонченности Божества тьма, объемлемая Им, Его не объемлет. Зло не может быть причастным чистоты, какая в Боге. Посему для Бога нет самостоятельного зла, потому что ни от чего не терпит Он вреда.

6. Но для нас есть зло, потому что оно живет и действует в сердце, внушая лукавые и нечистые помыслы, препятствует нам приносить чистые молитвы, делая ум пленником века сего. Оно облекается в души, касается самых составов костей. Как в воздухе бывает сатана, и, там же соприсутствуя, Бог нимало не стесняется тем, – так и в душе есть грех, а равно соприсутствует, нимало не стесняясь, и Божия благодать. Как раб, если он близ господина своего, во все то время, пока близ его, бывает под страхом и без него ничего не делает, – так и мы должны подвергать и обнаруживать помыслы свои пред Владыкой и Сердцеведцем Христом и на Него иметь надежду и упование, потому что Он – слава моя, Он – Отец мой, Он – богатство мое. Посему всегда должен ты иметь в совести попечение и страх. А если кто не имеет еще насажденной и утвержденной в Божией благодати, то день и ночь, как к чему-то естественному, да прилепляется душой к тому, что по временам руководствует им, пробуждает его и направляет к добру. Пусть, по крайней мере, как нечто естественное и неизменное, будут в нем попечение, страх, болезнование и всегда утвержденное в нем сокрушение сердца.

7. Но как пчела тайно выделывает сот в улье, так и благодать тайно производит в сердцах любовь свою и горечь превращает в сладость, а жестокосердие – в мягкосердие. И как серебренник и резчик, производя резьбу на блюде по частям, покрывает разных животных, каких на нем вырезывает, а когда кончит работу, тогда показывает блюдо в полном блеске, – так и истинный Художник Господь украшает резьбой сердца наши и обновляет таинственно, пока не преселимся из тела; и тогда соделается видной красота души. Желающие устроить сосуды и изобразить на них животных сперва делают восковой слепок и по его подобию отливают сосуд, отчего произведение и принимает наконец свой вид. Так и грех, будучи духовного свойства, имеет свой образ и преображается во многие виды. Подобно сему, и внутренний человек есть некое живое существо, имеющее свой образ и свое очертание; потому что внутренний человек есть подобие внешнего. Это – важный и драгоценный сосуд, потому что Бог благоволит к нему более, нежели ко всем тварям. И как добрые помыслы души подобны драгоценным камням и жемчужинам, так нечистые помыслы исполнены мертвых костей и всякой нечистоты и зловония.

8. Посему христиане принадлежат иному веку, суть сыны Адама небесного, новое рождение, чада Духа Святого, светоносные братия Христовы, подобные Отцу своему духовному и светоносному Адаму; из того они града, из того рода, той причастны силы, не сему принадлежат миру, но миру иному. Ибо Сам Господь говорит: вы не от мира сего, якоже и Аз от мира несмъ (Ин. 17, 16). Как купец, возвращаясь издали, во много крат увеличив свою куплю, посылает к домашним, чтобы приобрели ему домы, сады и необходимые одежды; когда же приходит на родину, приносит с собой великое богатство, с великой радостью принимают его домашние и родные, – так бывает и в духовном. Если иные искупуют себе небесное богатство, то узнают о сем сограждане, т. е. духи святых и Ангелов, и дивятся, говоря: «Великое приобрели богатство братия наши, которые на земле». Таковые при отношении своем, имея с собою Господа, с великой радостью восходят к горним, и сущие с Господом принимают их, уготовав для них там обители, сады, всесветные и многоценные одежды.

9. Поэтому во всем потребна трезвенность, чтобы и те блага, какие, по-видимому, имеем, не обратились нам во вред. Ибо и добрые по природе люди, если не остерегутся, постепенно завлекаются самой добротой, и имеющие мудрость скрадываются самой мудростью. Поэтому человеку должно быть умеренным во всех частях: благость срастворять строгостью, мудрость – рассудительностью, слово – делом, и все упование возлагать на Господа, а не на себя. Ибо добродетель исправляется многим, как и необходимая какая-нибудь снедь требует для своей при правы благовонного вина, или чего-нибудь другого, и не только меду, но и перцу, и в таком только случае делается годной к употреблению.

10. Утверждающие, что в человеке нет греха, подобны людям, которые во время наводнения тонут во множестве вод и не признаются в этом, а говорят: «Слышали мы шум вод». Так и сии, погрязающие во глубине волн порока, утверждают, что нет греха у них в уме и помыслах. А есть иные, что и словом обладают, и речь ведут, но не приправлены небесной солью, и потому рассуждают о царской трапезе, сами же не вкушают ее и ничего не приобретают. А иной и самого царя видит и, когда отверсты его сокровища, входит, получает наследие, вкушает и пнет оных многоценных брашен.

11. Если у матери был сын единородный, самый благообразный лицом, мудрый, украшенный всеми благами, и в этом сыне заключались все ее надежды, но она похоронила его, то остается уже ей одна непрестанная скорбь, один безутешный плач. Так и ум о душе, как умершей для Бога, должен начать плач и проливать слезы, непрестанно предаваться скорби, сердечно сокрушаться, быть в страхе и заботе, всегда алкать и жаждать блага. К таковому приходят, наконец, благодать Божия и надежда, и у него нет уже плача; напротив того, радуется он, как нашедший сокровище, и снова трепещет, чтобы не утратить оного, потому что нападают разбойники. И как тот, кто многократно попадал в руки разбойникам и, потерпев от них потери, с великим трудом избегал от них, а после того приобрел огромное имущество и большое достояние, не боится уже разорения по причине умножившегося богатства, так и духовные люди, прошедшие сначала множество искушений и страшных мест, потом, исполнившись благодати и преизобилуя благами, не боятся уже тех, которые хотят разграбить их, потому что богатство их немало. Впрочем, имеют они и страх, – не страх людей, устрашенных лукавыми духами, но страх и заботу, как распорядиться вверенными им духовными дарованиями.

12. Такой человек почитает себя уничиженным паче всех грешников; и такой помысл насажден в нем как естественный; и чем глубже входит он в познание Бога, тем больше почитает себя невеждой; чем более учится, тем паче признает себя ничего не знающим. Сие же споспешествующая благодать производит в душе как нечто естественное. Как, если младенец на руках у юноши, то держащий его на руках носит, куда хочет, – так и до глубины проникающая благодать держит на руках ум и возносит на небеса, в совершенный мир, в вечное упокоение. Но и в самой благодати есть меры и чины. Иной – начальник воинского отряда, имеющий дерзновение перед царем, а иной – предводитель всего войска. Как дом полный дыма разливает его и на внешний воздух, так и порок, переполнив душу, изливается наружу и приносит плоды. Как те, которым поручено главное управление областью или царское сокровище, во всякое время бывают озабочены, чтобы не оскорбить чем царя, так и те, которым вверено духовное дело, всегда озабочены, и имея покой, как будто не имеют его, потому что изгоняют еще из души царство тьмы, вторгшееся в город, т. е. в душу, и варваров, овладевших ее пажитями.

13. Царь Христос посылает отмстителей в сей город, связывает мучителей его, поселяет там, как в собственном отечестве, небесное воинство, полк святых духов. Наконец, и солнце воссиявает в сердце, и лучи его проникают во все члены, и воцаряется уже там глубокий мир. Человеческое же усилие, и подвиг, и искусство, и приверженность к Богу тогда делаются видимыми, когда, при отступлении благодати, человек будет мужаться и вопиять к Богу. А ты, слыша, что есть реки змиев, и уста львов, и темные поднебесные силы, и пламень огненный, клокочущий в членах, какого нет на земле, знаешь ли, что, если при исшествии твоем из тела, не примешь залога Духа Святого, то задержат они твою душу, не позволяя тебе восходить к небесам? Подобно сему, слыша и о достоинстве души, о том, как драгоценна умная сущность, понимаешь ли, что не об Ангелах, но о человеческом естестве сказал Бог: сотворим по образу Нашему и по подобию (Быт. 1, 26), и что небо и земля мимо идут, а ты призван к сыноположению, к братству, в невесты Царю? В видимом мире все женихово принадлежит и невесте; так все Господне вверяется тебе. Ибо для ходатайства о тебе Сам Он пришел, чтобы воззвать тебя. А ты ничего себе не представляешь и не разумеешь своего благородства. Поэтому справедливо духоносный муж оплакивает падение твое, говоря: человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им (Пс. 48, 21). Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, вовеки! Аминь.

1. Совершенные христиане, снодобившиеся войти в меру совершенства и соделаться приближенными Царю, всегда посвящают себя в дар Кресту Христову. Как при пророках всего досточестнее было помазание, потому что помазуемы были цари и пророки; так и ныне люди духовные, помазуемые небесным помазанием, делаются христианами по благодати, чтобы им быть царями и пророками небесных тайн. Они суть и сыны, и господа, и боги, связуемые, отводимые в плен, низвергаемые, распинаемые, посвящаемые в дар. Если помазание елеем, какой получаем от земного растения, от видимого дерева, имело такую силу, что помазанные беспрекословно получали сан (ибо всеми признавалось, что они поставлены в цари, и помазанный Давид тотчас подвергся гонениям и скорбям, а чрез седмь лет стал царем), то кольми паче те, у которых ум и внутренний человек помазуются освящающим и радостотворным, небесным и духовным елеем радования, приемлют печать оного нетленного Царствия и вечной силы, залог Духа, Самого Духа Святого и Утешителя (разумей же, что Утешитель и утешает, и исполняет радости сущих в скорбях).

2. Сии помазуемые елеем небесного насаждения, древа жизни – Иисуса Христа, бывают сподоблены войти в меру совершенства, т. е. Царствия и усыновления, так как, находясь еще в этом мире, они уже сотаинники Небесного Царя, имеют дерзновение пред Вседержителем, входят в чертог Его, где Ангелы и духи святых. Ибо, и не получив еще совершенного наследия, уготованного им в оном веке, тем залогом, какой прияли ныне, обезопасили себя, как уже венчанные и царствующие, и при обилии и дерзновении Духа не находят они для себя удивительным, что будут царствовать со Христом. Почему же? Потому, что будучи еще во плоти, имели уже в себе оное ощущение сладости и оное действие силы.

3. Кто друг царю, постоянно бывает в чертогах его, знает тайны его, видит порфиру его, тот, когда сам сделается царем и будет носить венец, не приходит от сего в изумление и ужас, потому что долгое время занимался тайнами царевых чертогов. Кроме же людей опытных и образованных, кому-либо из пастухов и простолюдинов, не знакомых с тайнами царскими, и невозможно придти и воцариться. Так и христиане не дивятся тому, что будут царствовать в будущем веке, потому что предварительно уже познали тайны благодати. Когда человек преступил заповедь, диавол всю душу его покрыл темной завесой. Посему приходит, наконец, благодать и совлекает все покрывало, так что душа, соделавшись уже чистой и восприяв собственную свою природу, это неукоризненное и чистое создание, всегда уже чисто и чистыми очами созерцает славу истинного света и истинное солнце правды, воссиявшее в самом сердце.

4. Как при скончании мира, когда этой тверди не станет, праведники будут уже жить в Царстве во свете и в славе, не видя ничего иного, кроме того, как Христос пребывает всегда во славе одесную Отца, – так и сии, ныне еще восхищенные и отведенные пленниками в оный век, созерцают все тамошние лепоты и чудеса. Ибо мы, будучи еще на земле, имеем жительство на небесах, как обитатели и граждане одного мира по уму и по внутреннему человеку. Как видимое око, будучи чистым, чисто всегда видит солнце, так и ум, совершенно очистившись, всегда видит славу света – Христа – и с Господом пребывает день и ночь, подобно тому, как тело Господне, соединившись с Божеством, всегда сопребывает с Духом Святым. Но сию меру не вдруг достигают люди, и то разве трудами, скорбями, великим подвигом. Ибо есть и такие, внутри которых, хотя соприсуща им действующая и упокоевающаяся в них благодать, пребывает и порок; и в одном сердце действенны два рода жизни – жизнь света и жизнь тьмы.

5. Но, конечно, скажешь мне: кое общение свету ко тьме? – Омрачается ли и возмущается ли где Божественный свет, и оскверняется ли где нескверное и чистое? Написано: и свет во тме светится, и тма его не объят (Ин. 1, 5). Не надобно понимать вещи однообразным и односторонним образом. Иные в такой мере упокоеваются в Божией благодати, что бывают мужественнее пребывающего в них порока, и, имея молитву и великое упокоение пред Богом, в иной час подпадают действию лукавых помыслов и скрадываются грехом, хотя и пребывают еще в благодати Божией. Но люди легкомысленные и несведущие, когда отчасти действует в них благодать, думают, что нет уже греха в них; а умеющие рассудить и благоразумные не осмелятся отречься, чтобы, имея в себе благодать Божию, не подлежали они действию срамных и нечистых помыслов.

6. Нередко находим в бранях, что иные великую приобретали радость и благодать, и в продолжение пяти или шести лет говорили о себе: «Увяла в нас похоть», и после этого, когда почитали себя совершенно освободившимися от похотения, таившийся в них порок приходил в движение, и возгорались они похотью, отчего сами в себе дивились и говорили: «Откуда это после столь долгого времени восстал в нас такой порок?» Поэтому ни один рассуждающий здраво не осмелится сказать: «Так как пребывает благодать во мне, то совершенно свободен я от греха». Напротив того, на ум действуют два лица. Неопытные в деле, как скоро, хотя несколько, воздействовала на них благодать, думают, что победили уже они и стали совершенными христианами. А по-моему, дело бывает так: когда на небе при чистом воздухе сияет солнце, и найдут на него облака, и закроют его и сгустят воздух, – солнце, будучи за облаками, не терпит никакого ущерба ни в свете, ни в существе своем. Так бывает и в тех, которые не достигли совершенной чистоты. И в благодати Божией пребывая и в глубине души одержимые еще грехом, они имеют в себе и естественные движения, и помыслы, укрепляющие их в стремлении к Богу, хотя и не всецело утверждены в добре.

7. Так, наоборот, и те, которые в глубине души держатся доброй стороны, т. е. преобладаются благодатью, остаются еще рабами и пленниками лукавых помыслов и бывают на стороне порока. Посему много потребно рассудительности, чтобы человеку опытно дознать, как бывает в нас дело. Сказываю же тебе, что и апостолы, имея в себе Утешителя, не были совершенно беззаботны. В них, при радости и веселии, был также страх и трепет по действию самой благодати, а не со стороны порока; сама благодать остерегала их, чтобы они не совратились даже и в чем малом. Как бросивший осколком камня в стену нимало не повредит, или не сдвинет с места стены; или, пустивший стрелу в носящего броню не сделает вреда ни железу, ни телу, потому что броня отражает стрелу, – так, если и к апостолам приближалась часть порока, то не вредила чем, потому что были они облечены совершенной силой Христовой, и сами они, будучи совершенными, имели свободу творить дела праведные.

8. Поелику некоторые утверждают, что при благодати душе уже не о чем заботиться, то Бог и в совершенных требует душевной воли на служение Духу, чтобы действовали согласно с благодатью. Ибо апостол говорит: Духа не угашайте (1 Фес. 5, 19). Некоторые не хотят быть в тягость другим, иные сами себе прислуживают, а иные берут у людей мирских и раздают бедным. И это превосходнее. Одни, имея благодать, заботятся только о самих себе, а другие стараются оказать пользу душам других. Последние много преимуществуют пред первыми. А иные, имея благодать, за имя Божие предают тела свои на поругания и страдания. И сии опять выше прежних. Иные, упражняясь в добродетели, желают, чтобы люди их хвалили и почитали, говоря о себе: «Мы христиане и причастники Духа Святого»; другие же стараются укрыть себя и от встречи с людьми. Последние во многом преимуществуют пред первыми. Видишь ли, как и при самом совершенстве усердие к Богу, зависимо от естественной воли, делается выше и преимущественнее?

9. Как одетый в убогую ризу, если видит себя во сне богачом, то, встав от сна, опять видит себя бедным и обнаженным; так и рассуждающие о духовном, по-видимому, говорят последовательно, но поелику то, о чем говорят, не подтверждено в уме каким-либо опытом, силой и удостоверением, то останавливаются они на какой-то мечте. Или, как если бы женщина, одетая вся в шелк и в жемчуга, явилась в непотребном доме, так и в подобных людях сердце их есть блудилище нечистых духов, хотят говорить они о праведности, не заглянув в дела.

10. Как невозможно рыбе жить без воды, или человеку ходить без ног, или видеть свет без глаз, или говорить без языка, или слышать без ушей; так без Господа Иисуса и без действия Божией силы невозможно познать тайны и премудрость Божию, или стать человеку богатым и христианином. Ибо те – истинные мудрецы, воители, мужи, доблие и Божий любомудрцы, которые, по внутреннему человеку, водятся и управляются Божией силой. Еллинские философы учатся владеть словом; но есть другие философы, которые невежды в слове, радуются же и веселятся о Божией благодати, и это – мужи благочестивые. Рассудим же теперь, какие из них лучше? Сказано: в деле и силе Царство Божие, а не в словеси (1 Кор. 4, 20).

11. Нетрудно сказать кому-нибудь, что хлеб этот сделан из пшеницы; но надобно с подробностью объяснить, как именно хлеб приготовляется и печется. Рассуждать о бесстрастии и совершенстве можно немногим. Евангелие выразило кратко: не гневайся, не пожелай. Аще тя кто ударит в десную твою ланиту, обрати ему и другую; и если кто судится, чтобы взять твою ризу, отдай ему и срачицу (Мф. 5, 39, 40). Апостол же, простираясь далее, как надобно с терпением и великодушием постепенно совершать дело очищения, учит пространно, сперва питая млеком, как младенцев, а потом возводя к возрастанию и совершенству. Евангелие сказало, что одежда делается из волны; апостол объяснил подробности приготовления.

12. Кто ведет речь о духовном, не вкусив того сам, тот уподобляется человеку, который при наступлении дневного зноя идет пустым полем, и томясь жаждою, описывает источник, струящийся водой, изображая себя пьющим, тогда как засохли у него уста и язык от палящей их жажды, – или человеку, который говорит о меде, что он сладок, но не вкушал его сам и не знает силы сладости. Так, если ведут речь о совершенстве, о радовании, или о бесстрастии не ощущавшие в себе их действенности и удостоверения в них, то на деле не все бывает так, как они говорят. Ибо, когда такой человек сподобится со временем, хотя отчасти, приступить к делу, тогда рассудит он сам собою: «Не так оказалось, как предполагал я. Иначе рассуждал я, а иначе действует Дух».

13. Христианство есть пища и питие. И чем больше кто вкусит его, тем более возбуждается сладостью ум, делаясь неудержимым и ненасытимым, более и более требующим и вкушающим. Или как, если кто в жажде, и подано ему сладкое питие, то, отведав его, еще сильнее распаляется жаждой и ближе придвигается к питию, так и вкушение Духа производит неутолимую почти жажду, которая справедливо уподобляется жажде такого человека. И это – не одни слова, но действие Святого Духа, таинственно споспешествующее уму. Некоторые думают, что, воздерживаясь от общения с женою и от всего видимого, они уже святы. Но на деле не так; потому что порок пребывает в уме, живет и возносится в сердце. Свят же тот, кто очистился и освятился по внутреннему человеку. Куда проникает истина, там борется с нею заблуждение, стараясь ее затмить и возмутить.

14. Когда иудеи имели у себя священство, тогда были гонимы и оскорбляемы некоторые из сего народа, потому что стояли за истину; таковы, например, Елеазар и Маккавеи. Ныне же, – когда со времени креста и раздрания завесы Дух отступил от иудеев, истина открылась и действует уже здесь, – опять некоторые из сего народа терпят гонения. Но тогда из сего народа были некоторые гонимы и оскорбляемы, чтобы любители истины сделались мучениками. Ибо как обнаружится истина, если не будет иметь противников, людей лживых, восстающих против истины? Но и между братия ми есть такие, которые несут на себе страдания и скорби. И потребно им много осторожности, чтобы не пасть. Некто из братии, молясь вместе с другим, пленен был Божественной силой, и восхищенный, увидел горний град Иерусалим, и светоносные изображения, и беспредельный свет и слышал голос, который говорил: «Это есть место упокоения праведных». Вскоре же потом он, надмившись и подумав, что имел видения о самом себе, впал в самую бездну и глубину греха и в тысячи зол.

15. Поэтому, если пал человек живший внутренно и высокий, то может ли, кто бы то ни было, сказать: «Я пощусь, веду странническую жизнь, расточаю имение свое, следовательно, уже свят?» Ибо воздержание от худого не есть еще самое совершенство, разве вошел уже ты в уничиженный ум и убил змия, который таится под самым умом, во глубине помыслов, гнездится и умерщвляет тебя в так называемых тайниках и хранилищах души; потому что сердце есть бездна; итак, разве его ты умертвил и изринул из себя всякую бывшую в тебе нечистоту? Все любомудрствующие, и закон, и апостолы, и пришествие Христово имеют целью очищение. Всякий человек – и иудей, и еллин – любит чистоту, но не может соделаться чистым. Посему надобно доискаться, как и какими средствами можно достигнуть сердечной чистоты. Не иначе возможно сие, как с помощью Распятого за нас. Он есть путь, жизнь, истина, дверь, жемчужина, живый и небесный хлеб. Без оной Истины никому невозможно познать истину и спастись. Посему как в рассуждении внешнего человека и вещей видимых отрекся ты от всего и раздал имение свое, так, если имеешь знание и силу слова и в мирской мудрости, должен все от себя отринуть, все вменить ни во что; тогда только будешь в состоянии назидать себя на буйстве проповеди, которая есть истинная мудрость, состоящая не в красоте слов, но в силе, действующей святым крестом. Слава Единосущной Троице вовеки! Аминь.