Текст книги "Вопросоответы к Фалассию"

Вопрос 50

1. Что означают слова в той же книге: И помолися Езекиа царь, и Исаиа сын Амосов пророк о сих, и возопиша на небо. И посла Господь Ангела, и порази всех мужей храбрых и бранников, и начальников и воевод в полцех царя Ассирийска: и возврати лице его со стыдом на землю его (2 Пар. 32:20–21)?

ОТВЕТ

2. Слово Священного Писания хотя и описуется по букве, обретая свой конец вместе с временами, в которых происходили исторические события, но по духу оно всегда остается неописуемым благодаря созерцаниям умопостигаемых [вещей] 1. И никто из недовольных не может сомневаться относительно этого², зная, что глаголющий [в Писании] Бог по естеству неописуем. Поэтому искренне желающим понять значение Писания следует верить, что Слово, изреченное Богом, весьма подобно Ему Самому. Ибо ясно, что если глаголющий Бог по сущности неописуем³, то неописуемым является и изреченное Им Слово⁴.

3. Стало быть, духовно рассматривая свершившееся прообразовательно⁵ во времена Езекии и обретшее [свой естественный] предел, созерцая исполнение повествуемых событий, мы изумимся мудрости пишущего Святого Духа⁶: как созвучно и подобающе каждому из сопричаствующих человеческому естеству изложен [здесь] смысл написанного! Поэтому всякий, желающий стать учеником Бога Слова и не признающий ничего из мимолетно сущего и конечного равным добродетели, может быть в духе Езекией и иным Исаией; [он может] беспрепятственно возносить молитвы и глас свой к небу, быть услышанным и получить от Бога [посланную ему] через Ангела [помощь], несущую гибель и уничтожение для тех, кто ведет духовную брань с ним. И тому, кто умозрительно и по Христу воспринимает в свою душу Священное Писание, следует усердно трудиться и над толкованием имен: из этого толкования может быть объяснена вся мысль написанного, если, конечно, предметом забот [исследующего] является точное постижение записанных слов и не стремится он по-иудейски низвести на землю и к телу высоты Духа и ограничить тлением преходящих [вещей] Божественные и чистые обетования умопостигаемых благ, как [это делают] некоторые из наших [468] так называемых христиан 7. Они, тайком приняв [это иудейское понимание], хулят собою лжеименно присвоенное ими имя Христово, своими деяниями полностью и явно отрицают смысл этого имени, следуя путем, противоположным Христу, что кратко и покажет [наше] слово…⁸

4. Ибо вместе с другими таинствами, недоступными разуму, и в это [таинство] пришел Бог, ставший человеком, чтобы духовно исполнить Закон, упраздняя букву, и чтобы воздвигнуть и сделать явным животворящее [начало] его (я подразумеваю Закон), совлекши [начало] убивающее. Ведь, согласно божественному апостолу, убивающее [начало] Закона есть буква, а животворящее [начало] его есть дух, по словам: буква убивает, а дух животворит (2 Кор. 3:6). Не вызывает сомнения, что избрали удел, противоположный Христу, и не познали всего таинства Воплощения Его те, которые зарыли силу своей мысли в букве, не желая быть по образу⁹ и по подобию Божиему (Быт. 1:26), а стремясь, по угрозе [Бога], быть землей и в землю отойти (см. Быт. 3:19). Ведь буква связана с землей, а дух – с небом: на воздухе, то есть на умном осиянии, на облаках, то есть на возвышенных созерцаниях, в сретение Господу восхищены будут, и так всегда с Господом будут (1 Фес. 4:17) ¹⁰ только те, кто благодаря ведению предпочитает [дух букве]. Справедливо печалиться о тех, кто по неведению принял на себя невыносимую кару отпадения от истины, и следует скорбеть о том, что они дают повод к укреплению иудейского неверия. Мы же, позволив им поступать так, как они хотят, переходим к нашему рассуждению, начав свое исследование с толкования имен.

5. [Имя] «Езекия» толкуется как «сила Божия», [имя] отца его, «Ахас»¹¹, – «мощь». [Имя] «Исаия» толкуется как «вознесение Бога», то есть «высота Бога», а [имя] отца его, «Амос», – как «народ труда». Поэтому «силой Божией» становится добродетель, уничтожающая страсти и оберегающая добродетельные помыслы; «мощь» же, понимаемая духовно ¹², [есть та мощь,] посредством которой мы при содействии Бога (а вернее, одной только силой Божией) губим супротивные благу и лукавые силы. А «высота Бога» есть ведение ¹³ истины, которое порождает труд созерцания тварных [вещей]; подвиги добродетелей во время [духовного] делания становятся отцами труда¹⁴, и посредством этого [делания] [469] совершенно губится противоположная истине сила лжи: данные подвиги смиряют и низвергают всякое превозношение, восстающее против познания Божия (2 Кор. 10:5), лукавых духов.

6. Молитва есть испрашивание тех [благ], которые Богу присуще даровать людям для их спасения. И это совершенно справедливо. Ибо если моление есть обещание добрых [дел], приносимых Богу людьми по обету, то молитва, по всей вероятности, будет несомненно просьбой о тех благах, которые предоставляются людям от Бога для их спасения: она воздает [сторицей] молящимся за их благое душевное расположение¹⁵.

7. Вопль есть возрастание и увеличение во время восстания лукавых бесов добродетельных способов, соответствующих [духовному] деланию, и ведающих умозрений, соответствующих созерцанию, – его в особенности слышит естественным образом Бог, воспринимающий вместо громкого гласа душевное расположение тех, кто печется о добродетели и ведении.

8. Небом в Священном Писании часто называется Сам Бог, как говорит великий глашатай Истины Иоанн Предтеча: Не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба (Ин. 3:27), то есть [не будет дано] от Бога. Потому что всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов (Иак. 1:17); в соответствии с этим и нужно понимать подобным образом предшествующее место Писания. Но Писание обозначает словом «небо» еще и небесные силы, согласно речению: Небо престол Мой (Ис. 66:1), поскольку [Бог] почивает среди святых и нетелесных естеств. А если кто назовет небом также и человеческий ум, очистившийся от всякого вещественного мечтания и украшенный Божественными смыслами умопостигаемых [вещей], то он, как мне кажется, не отступит от истины. Если же кто-нибудь обозначит [словом] «небо» высоту умного ведения в человеках, то он опять не погрешит против надлежащего [понимания]. И действительно, как бы троном Божиим становится истинное ведение Бога 16, принимающее восходящего на престол Бога, в соответствии с неизменным навыком возвышенного и незыблемого устремления к прекрасному. А чистое делание добродетелей называется как бы подножием [Божиим], поскольку оно на себя принимает Божественные стопы, не позволяя им вообще оскверняться [соприкосновением с] нечистотами тела, словно [соприкосновением с] землей.

9. Следовательно, царь Езекия носит [на себе] образ добродетели согласно толкованию его имени, ибо оно на греческом языке означает «сила Божия», а только одна добродетель и является этой силой, могущей противостоять супротивным силам; [имя] отца Езекии, «Ахас», толкуется как «мощь», которую Слово, предвосхищая [вражеские нападки], предоставило [человеку] для [духовного делания], – от нее и присуще рождаться по добродетели Божественной силе. [472] Имя пророка Исаии означает ведение горних [вещей], поскольку толкуется как «высота Бога», и являет собой высоту ведения по Богу: оно рождается трудом, положенным на различные умозрения касательно сущих, ибо, как говорилось раньше, [имя] «Амос» означает «народ труда».

И если таковы значение и смысл имен, то очевидно, что всякий любомудрый и благочестивый [человек] 17, бдящий с помощью добродетели и ведения, делания и созерцания, когда видит лукавую силу, восстающую на него посредством страстей, как царь Ассирийский [восставал] на Езекию, для освобождения от зол уповает на помощь Божию, и Бога он умилостивляет, всё время усиливая, соответственно добродетели и ведению, свой неизреченный [молитвенный] вопль [к Нему]. Тогда и получает он в союзники себе и для своего спасения Ангела, то есть более мощное слово мудрости и ведения, поражающее всех мужей храбрых и бранников, и начальников и воевод в полцех¹⁸царя Ассирийска: и возврати лице его со стыдом на землю его (2 Пар. 32:20–21).

10. Лукавое и пагубное царство диавола, [символически] изображаемое Ассирийским царством, идет войной на людей, воюя против добродетели и ведения; оно замышляет обратить в бегство душу посредством врожденных людям сил: желание оно раздражает, [превращая его] в стремление к противоестественному, и склоняет предпочитать чувственные [вещи] умопостигаемым; ярость возбуждает, чтобы она сражалась за избранный желанием чувственный предмет, а разумное начало научает измышлять способы чувственных наслаждений; и чтобы чувственные [вещи] начальствовали и властвовали над силами, то есть над силами души, оно рукополагает перстный закон.

11. Мужем храбрым Писание называет лукавого беса, прилагающегося к желанию и разжигающего его до неприличных стремлений к постыдным наслаждениям, ибо нет ничего более сильного и принуждающего, чем естественное стремление¹⁹. Бранником Писание именует беса, осаждающего ярость и готового непрестанно сражаться за наслаждения. Начальником назван [бес,] незримо срастающийся с явлениями чувственных [вещей] и посредством каждого чувства хитро привлекающий к себе стремление души. Писание назвало его начальником, поскольку приросшей [к душе] чувственной [вещи] присуще начальствовать над всякой страстью. Ибо без этой вещи²⁰ не может никогда возникнуть и страсть, привлекающая к себе силы души посредством того или иного чувства. Воеводой же [Писание] называет беса, злоупотребляющего силой мыслящей [части] души для изобретения пороков и для отыскивания всяческих способов [удовлетворения] их.

12. Лицом же диавола является гладкость наслаждения²¹, благодаря которой ему свойственно владычествовать над всякой душой, одержимой им и предпочитающей чувственные [вещи], вводящие в соблазн ощущения, созерцанию, питающему ум духовной [пищей]. Это лицо и посрамляет тот, кто [473] посредством молитвы [всегда] имеет попечение о слове мудрости, [посланном] от Бога и поражающем всякую лукавую силу, то есть полностью уничтожающем лукавую тиранию, мучающую душу. Ибо Писание говорит «погубил», а не «изгладил», поскольку «изглаживание»²² есть упразднение одного только осуществления страстного действия, а «погубление» есть полное уничтожение и лукавых побуждений в мысли.

13. Земля царя Ассирийского (я имею в виду [землю] лукавого демона – родоначальника зла²³) есть суровый и жесткий навык в пороке и неведении²⁴, лишенный всякой жизненной теплоты добродетели и всякого умного света ведения; в эту землю и возвращается одинокий диавол, который после [неудачной] попытки приражения не смог переселить в собственный навык Иерусалим, то есть боголюбивую и бесстрастнейшую душу, имеющую в себе, словно Езекия, совершенное слово делания и, словно Исаия, обладающую умом, просвещенным ведением: они умилостивливают Бога и с помощью Ангела истребляют лукавую силу.

14. Так я понимаю эти места [Священного Писания] – соответственно присущей мне способности [разумения]. Если же кто может в более возвышенном смысле воспринять сказанное, пусть он порадует и себя, и нас, представив, как это должно, сей более ценный смысл написанного. Ибо, как я уже говорил, суть Священного Писания неописуема: наоборот, она описует всех говорящих, сама оставаясь для них неописуемой²⁵. Поэтому если я и сказал что-либо, сообразуясь со своей способностью [разумения], то и это [уже само по себе] дерзновенно. Но я отнюдь не объял [умом] всего смысла написанного, поскольку данный смысл беспредельно превосходит мои силы. [476]

Вопрос 51

1. Имнози приношаху Дары Господу во Иерусалим, и даяния Езекии царю Иудину, и возвышен бысть пред очесы всех языков (2 Пар. 32:23). Что такое дары и что даяния? Почему дары [приносятся] Богу, а даяния – царю? И что означают [слова]: возвышен бысть пред очесы всех языков?

ОТВЕТ

2. Бог привел в бытие всё зримое естество, но Он не позволил ему быть движимым в соответствии с одним только чувством, а посеял в каждый из составляющих это естество видов духовные смыслы Премудрости и способы учтивого поведения, чтобы не только через молчаливые твари велеречиво возвещался Творец их, являемый смыслами [Своих] созданий, но и чтобы человек, воспитываемый естественными законами и способами [поведения], мог легко найти путь праведности, ведущий к Нему¹.

3. Ибо высочайшей Благости [Божией] было свойственно не только учредить божественные и нетелесные сущности умопостигаемых [вещей] в качестве подобий ² неизреченной и Божественной славы, воспринимающих, насколько то дозволено и соразмерно им, непостижимую зрелость недосягаемой красоты, но и примешать к чувственным [вещам], весьма нуждающимся в умопостигаемых сущностях, отражения ³ Своего величия, могущие доставить человеческий ум, возносимый ими, прямо к Богу. [И тогда] этот ум оказывается превыше [всех] зримых [тварей], поскольку он [сразу] восходит к высшему Блаженству и оставляет позади себя все промежуточные [сущности]⁴, через которые он прокладывает свой путь.

Но не только [для этого было сотворено сие], но и для того, чтобы никто из служащих твари вместо Творца (Рим. 1:25) не имел повода оправдываться⁵ [своим] неведением, [477] слыша глас всякой твари, ясно возвещающий о своем Создателе.

4. Итак, поскольку естество зримых [тварей] содержит в себе и духовные смыслы Премудрости, и способы учтивого поведения, естественным образом посеянные в нем Творцом, постольку всякий ум, разумеется увенчанный добродетелью и ведением, получает в удел, наподобие великого Езекии, царствование над Иерусалимом, то есть над навыком восприятия одного лишь мира, или же над душевным устроением, лишенным всяческих страстей, – ибо «Иерусалим» толкуется как «видение мира». Такой ум имеет в своем подчинении всё творение (благодаря составляющим это творение видам), через него приносящее Богу, словно дары⁶, духовные смыслы ведения, [сокрытые] в твари⁷, и предлагающее самому уму, словно даяния, способы [осуществления] добродетели, содержащиеся в творении соответственно естественному закону. Вследствие обоих⁸ [творение] тем и другим принимает того, кто может наилучшим образом отличиться в том и другом, я говорю о любомудром уме, достигшем совершенства в слове и жизни, деянии и созерцании. Писание определяюще назвало Дарами приносимое Господу, а даяниями – приносимое царю, поскольку, как говорят сведущие в этом люди, дарами метафорически обозначается то, что доставляется [людям,] не нуждающимся [ни в чем], а даяниями – то, что дается нуждающимся. Поэтому в обычном словоупотреблении приносимое царям именуется дарами, поскольку здесь имеется в виду отсутствие нужды у принимающих.

5. И если кто скажет, что именно по этой причине всё щедро принесенное волхвами Господу (см. Мф. 2:11), по [Своему] человеколюбию [480] родившемуся ради нас, названо дарами, то он ни в чем не отступит от истины.

6. Итак, принося Господу от созданных [вещей] духовные смыслы, мы приносим [Ему] дары, поскольку Он по естеству [Своему] не нуждается во всём этом. Ибо не как нуждающемуся в других приносим мы Господу смыслы сущих, но делаем [это для того], чтобы нам самим, насколько то возможно, воспеть Его, дающего нам в долг, от тварей Его. А даяния принимает тот, кто ревностно домогается божественного любомудрия, как нуждающийся по естеству и в способах [осуществления заповедей] для добродетели, и в смыслах [тварей] для ведения.

7. Однако можно и иначе истолковать [слово] «дары». Поскольку дар есть даваемое тем, кто раньше ничего не приносил, то дары от созерцания сущих принимает ведающий ум 9, то есть [он принимает] преподносимые через него без [всякого] рационального доказательства основополагающие учения веры¹⁰, сверх которой никто никогда не приносит ничего [Богу] 11. Естественным образом и без всяких искусных логических приемов¹² видя своего Творца, насколько Его являет творение (что можно сравнить с верой¹³, приносимой первой, ибо она приносится Богу как долг, а не как дар?), [ум] принимает в качестве даяний естественные законы сущих, воспроизводя их в способах [осуществления добродетели]. То есть, прежде приобретения [даяний], делая взнос в виде трудов покаяния, благодаря которым ему присуще совлекать с себя прежнего, ветхого человека, а затем приступать к сбору плодов праведности, собирая способы, сотворенные [Богом] в сущих для осуществления добродетели. Но к ним [ум] не может приблизиться до тех пор, пока он многими трудами и потом не снимет и не сбросит с себя, как змей старую кожу, ветхого человека.

Поэтому ведающий ум принимает, как дары Богу, основополагающие учения веры 14, не принося и не даруя ничего [Ему] прежде них (ибо сказано: Кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать? – Рим. 11:35), а как даяния он принимает естественные законы сущих, воспроизводя [их] в способах [осуществления добродетели].

8. Я говорю о следующем: различающий ум, в соответствии с естеством воспроизводя небесный закон¹⁵, принимает даяния, всегда имея и сохраняя в себе ровное и то же самое движение добродетели и ведения, которое вращает вокруг сущих, словно светозарные и блестящие звезды, смыслы их.

Подражая естественному закону солнца¹⁶, которое переходит из одного места в другое для пользы всей вселенной, он принимает другое даяние – разумение, позволяющее ему должным образом и с мудростью все случающиеся события приводить в созвучие, не теряя при этом просвещающего его тождества добродетели и ведения.

9. А от орла¹⁷ [ум] воспринимает прямоту взгляда очей на Божественное сияние чистого Света, [481] и при этом всесветлый луч [Света] не обжигает умное око¹⁸.

10. [Ведающий ум] подражает и оленю ¹⁹, подобно ему устремляясь на высокие горы Божественных умозрений, и разумом, обладающим высшей способностью различения, он губит страсти, которые, словно ядовитые пресмыкающиеся, зарылись в естество сущих; с помощью же памяти²⁰ он унимает [пагубное действие] яда порока, случайно попавшего в многоразличные источники ведения.

11. Еще он подражает зоркости газели²¹ и устойчивости [в полете] птицы, благодаря добродетели [издалека] различая тенета борющих бесов и [легко] перепрыгивая через них, словно газель, а благодаря ведению пролетая над ловушками ведущих [с ним] брань духов, словно птица.

12. Некоторые говорят, что если ударять друг о друга кости льва ²², то можно добыть огонь. Ведающему и боголюбивому уму также по природе присуще подражать и льву, поскольку он, исследуя истину, ударяет друг о друга, словно кости, благочестивые помыслы и таким образом добывает огонь ведения.

13. Ведающий ум становится мудрым, как змий, и простым, как голубь (Мф. 10:16) ²³, всегда сохраняя веру, словно голову, несокрушаемой и мудро отстраняя от себя, наподобие голубя, раздражение ярости, а поэтому он не помнит зла [своим] обидчикам и притеснителям.

14. От горлицы ²⁴ же он воспринимает, словно даяние, образ целомудрия, по доброй воле исполняя все дела, которые свойственны естественному ходу вещей.

15. И так любомудрейший ум, с помощью ведения проходя бытие сущих соответственно смыслу и способу [существования] каждого естества, принимает, как ведающий, словно дары, духовные смыслы их, приносимые Богу от твари; а как подвизающийся в [духовном] делании, он принимает, словно даяния, естественные законы сущих²⁵, воспроизводя [их] в способах [осуществления добродетели]. И в самом себе он открывает всё великолепие Божией Премудрости, незримо привносимой в сущие [вещи еще] в течение [здешней] жизни.

16. Если кто скажет, что Писание, говоря о приношении даров Богу, разграничивает их, дабы явлена была беспредельность Божией благости, ибо прежде наших приношений она воспринимает от нас даяния, как дары, вменяя всё нам в уплату подати, – то высказывающийся подобным образом не выйдет за пределы должного [понимания]. Ибо он покажет величие и неописуемость благости Божией, распространяющейся на нас, поскольку Бог принимает, словно наше, то, что принадлежит Ему, но приносится Ему от нас и засчитывается нам в уплату долга²⁶.

17. И возвышен бысть Езекия пред очесы всех языков. Тот, кто через делание и созерцание достигает высот добродетели и ведения наподобие Езекии, разумеется, возвышается над всеми языками. Я имею в виду, что он оказывается соответственно деланию превыше плотских и позорных страстей, а соответственно созерцанию – превыше [484] так называемых естественных тел 27; или, говоря просто и кратко, превыше всех чувственных видов, умозрительно пройдя все виды, которые в них. В Писании они образно называются языками, ибо по природе они инородны и чужеземны душе и уму. И Бог, безусловно, не повелевает сражаться с ними, если они сами не ведут брань с умом²⁸.

18. Ибо нам предписано вести брань не с тварями, извне окружающими чувство, а повелено всегда сражаться с противоестественными страстями бесчестия, обитающими в нас, в земле [нашего] сердца, – сражаться до тех пор, пока не искореним их из него и не станем единственными обладателями этой земли, которая обретет безмятежность благодаря уничтожению чуждых страстей. Поэтому там, где говорится о приношении даров Богу и даяний царю, изречения Писания очень точны: здесь не говорится, что все приносили дары Богу и даяния царю, но [лишь] многие, то есть не все народы, а лишь многие народы. Отсюда ясно, что есть народы, от которых ничего не приносится Богу или царю. Ведь, разумеется, речь идет о том, что твари, составляющие естество созданных [вещей], должны преподносить Богу в качестве даров только Божественные логосы как происшедшие от Бога, поскольку в соответствии с этими логосами они созданы; а в качестве даяний царю [твари должны приносить] принадлежащие им по естеству законы как утвержденные им, – тогда человеческий ум, приведенный в гармоническое созвучие с этими законами, образовывает основные образы добродетели. Но нельзя приносить Богу или людям неистинное бытие ²⁹ сущих в нас народов, то есть страстей, которых не создал Бог, поскольку они не произошли от Бога. Ибо страсти бесчестия приведены в бытие не Богом, но нами, ослушавшимися Божией заповеди; и от них [ум] никогда не приносит ничего Богу, поскольку они вообще не содержат в себе никакого логоса мудрости или ведения, а обрели свое существование вопреки ему, путем отвержения и мудрости, и ведения.

19. Словами же, что царь Езекия возвышен бысть пред очесы всех языков, образно показывается, что тот, кто вследствие выпавших на его долю трудов [духовного] делания поселяется в бесстрастии, словно в Иерусалиме, избавляется и от греховного беспокойства; его действия и слова дышат миром, миру он внимает и о мире размышляет³⁰; затем он постигает с помощью естественного созерцания естество зримых [вещей], через него приносящее Господу, словно дары, Божественные смыслы и преподносящее ему самому, словно даяния царю, законы, содержащиеся в этом естестве. [Поэтому такой человек] бывает возвышен пред очесы всех языков, через делание став выше всех плотских страстей, а через созерцание оказавшись превыше естественных тел и всех чувственных видов 31, так как он прошел через все духовные смыслы и способы [бытия], которые в них³².

Так понимаю я слова: мнози приношаху – многие, но не все, то есть народы, которые вне [нас], или твари, а не народы внутри нас, или страсти. Ибо все твари, наполняющие мир, [485] воспевают Бога и славят Его безмолвными гласами (см. Пс. 18:1–5). И их хвалебная песнь становится нашей песней. Поэтому великий Григорий, именуемый в честь богословия, говорит: «Через творения [Божии] я понимаю, как должно воспевать Бога»³³.

20. Итак, как было показано, Священное Писание открыто предлагает всем желающим спастись [истинный] смысл его, и оно совсем не замыкается на [каком-либо] одном лице. Ибо каждый может стать Езекией, в духе подражая ему, чтобы через молитву вознести зов свой к Богу, быть услышанным Им и принять Ангела [от Него] – я имею в виду принять слово высшей мудрости и ведения во время восстания лукавых бесов и поразить всех мужей храбрых и бранников, и начальников и воевод (2 Пар. 32:21), то есть страстные движения желания и ярости, а также пристрастие к чувственным [вещам] и, словно воеводу, разумение, измышляющее способы греха. Подобным образом [каждый] обретает мир [душевный] через избавление от страстей и посвящение себя созерцанию сущих, чтобы воспринять всеобъемлющие смыслы ведения, словно дары, и основные способы добродетелей, словно даяния, приносимые ему от всего творения для прославления Бога и для его собственного [духовного] преуспеяния. После этого он надлежащим образом бывает возвышен пред очесы всех языков, то есть по добродетели оказывается превыше всех страстей, а по ведению – превыше всех тварей, и через [свое] смирение сберегает благодать, не претерпевая того, что, по Писанию, следовало за этим³⁴. [489]