Текст книги "Вопросоответы к Фалассию"

Вопрос 57

1. Много может усиленная молитва праведного (Иак. 5:16). Что значит «усиленная»?

ОТВЕТ

2. Я думаю, что двумя способами становится действенной ¹ молитва праведника. Первый – когда молящийся приносит эту молитву Богу вместе с [праведными] делами по заповеди [Господней]; молитва не должна быть просто словесной, превращаясь в пустое сотрясение воздуха (ибо тогда она становится бесполезной и несостоятельной), но деятельной и живой, одушевляемой [различными] способами [осуществления] заповедей². Ибо суть молитвы и моления ясно обнаруживается в исполнении добродетелей 3; и потому праведник обладает сильной и всемогущей молитвой, что она споспешествуется заповедями. Второй же способ – когда нуждающийся в молении праведника и сам осуществляет дела молитвы, [592] исправляя свою прежнюю жизнь и делая моление праведника сильным, поскольку оно обретает [еще большую] мощь благодаря его доброму изменению образа своей жизни⁴.

3. Ведь нет никакой пользы в молении праведника, если тот, кто нуждается в этом молении, с большим удовольствием предается грехам, чем добродетелям. Некогда великий Самуил возгоревал о согрешающем Сауле, но не смог умилостивить Бога, поскольку не обрел помощника своему сокрушению в надлежащем исправлении грешника. Поэтому Бог и прекратил бесполезное сокрушение служителя Своего, рече ему: Доколе ты плачеши о Сауле, аз же уничижих его, не царстовати во Исраили (1 Цар. 16:1)5.

4. И опять же сострадательнейший Иеремия, молясь о народе иудейском, одержимом бесовской ложью, не был услышан [Богом], ибо не имел содействия⁶ для своей молитвы в обращении безбожных иудеев от лжи [к истине]. Поэтому тщетно он молился, и Бог отвел его [от такой напрасной молитвы], рекши: Ты же не молися о людях сих, и не проси еже помилованным быти им, и не моли, ниже приступай ко Мне о них, яко не услышу тя (Иер. 7:16)7.

5. Ведь подлинной глупостью, если не сказать помешательством, является [желание] добиться спасения посредством молитвы праведников того, кто с удовольствием предается по внутреннему расположению своей души пагубным [грехам, как и безумием является стремление того], кто добровольно и намеренно оскверняется грехами, просить у праведников, чтобы [они умоляли Бога] простить их грехи 8. Ибо для того, чтобы моление праведника не оказалось бесполезным и бездеятельным, необходимо нуждающемуся в нем не только проникнуться подлинной ненавистью к порокам, но и соделать молитву праведника действенной, сильной, окрыленной его собственными добродетелями, доходящей до Того, Кто может даровать прощение прегрешений.

6. Итак, много может молитва праведного в двух случаях: либо когда она становится действенной благодаря самому праведнику, творящему ее, либо благодаря тому, кто просит праведника о ней. В первом случае эта молитва дарует праведнику дерзновение для того, чтобы он мог приносить прошения [Богу, свойственные мужам] праведным; во втором случае она отвращает от прежней порочности того, кто просит праведника о молитвах, изменяя внутреннее расположение его души и обращая его к добродетели⁹.

Вопрос 58

1. [Сказано]: О сем радуйтесь, поскорбев теперь немного, если нужно, от различных искушений (1 Пет. 1:6). Как может скорбящий в искушениях радоваться относительно того, что он скорбит?

ОТВЕТ

2. Слово Истины знает два вида скорби: одна, которая в душе, является невидимой, а другая, которая в чувстве, явна. Первая охватывает всю глубину души, истязая ее бичами совести¹; вторая объемлет всё чувство 2, тяжестью [телесных] мук отвращая [душу] от физических увеселений³. Концом одной является чувственное наслаждение, [593] а концом другой – радость души⁴. Одна случается вследствие добровольно избранных [душой] чувственных страстей, а другая возникает как следствие действия этих страстей помимо ее воли⁵.

Ибо скорбь, как мне кажется, есть состояние лишенности удовольствий. А эта лишенность удовольствий появляется тогда, когда [происходят] нападения [всяческих] болезней; болезни же возникают, как это очевидно, при недостатке или отсутствии [здорового] состояния естества; этот недостаток, в свою очередь, есть страсть естественной силы, определяющей состояние [естества]; страсть же сия есть злоупотребление естественным действием, а такое злоупотребление способом [естественного] действия появляется тогда, когда присущее какой-либо силе [естества] движение направляется к противоестественному⁶.

3. Поскольку же Слово [Истины], как я сказал, знает два вида скорби 7, постольку этому Слову известно и о двух способах [существования] искушений: способе добровольно избранных искушений и способе искушений, происходящих вопреки воле; первый – творец добровольных наслаждений, а второй – виновник невольных мучений. Ибо очевидно, что искушение, которое случается по воле, творит добровольные и свободно избранные наслаждения; искушение же, которое происходит вопреки воле, порождает тягостные и невольные болезни помимо произволения [человека]. Первое служит причиной скорби в душе, а второе – причиной скорби в чувстве⁸.

4. Вследствие чего, как я думаю, Господь и Бог наш, научая Своих учеников относительно того, как должно молиться, говорит о виде добровольных искушений, изрекая: и не введи нас во искушение (Мф. 6:13)⁹. Назидая Своих учеников относительно добровольных, свободно избранных и приносящих удовольствие искушений, Он убеждает их молиться о том, чтобы не испытывать на опыте [такого рода искушения]¹⁰. Великий же Иаков, называемый братом Господним, научая подвизающихся за Истину не теряться пред лицом невольных искушений, говорит: С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения (Иак. 1:2)11. Ясно, что он подразумевает невольные и случающиеся не по избранию [произволения] искушения, производящие тягостные болезни¹². И ясно также, почему Господь [к приведенным словам] добавляет еще: Но избави нас от лукавого, а великий Иаков присовокупляет: зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка (Иак. 1:3–4)¹³. Совершенным же является тот [христианин], который посредством воздержания сражается с добровольными искушениями и мужественно переносит с помощью терпения невольные искушения; цельным же является тот [христианин]¹⁴, который успешно преуспевает в [духовном] делании, сопровождаемом ведением и созерцание которого небездейственно¹⁵.

5. Итак, поскольку скорбь и удовольствие разделяются между душой и чувством, то стяжающий удовольствие души и [терпеливо] принимающий скорбь плоти становится испытанным, совершенным и цельным¹⁶. Испытанным, потому что обрел опыт противоположностей, присущих чувству 17; совершенным, потому что с помощью воздержания и терпения [596] он непреклонно сражается и с плотским наслаждением, и со скорбью плоти; цельным, потому что, имея дело с воюющими друг против друга противоположными расположениями чувства, сохраняет непоколебимыми и незапятнанными [духовные] навыки, которые всегда пребывают у него тождественными своему смыслу. Я имею в виду [то состояние души, когда] делание и созерцание тесно соединяются и никоим образом не отделяются друг от друга, но делание являет своими способами [осуществления добродетели] ведение, свойственное созерцанию, а созерцание, облаченное в броню делания, с таким же усердием блюдет добродетель¹⁸.

6. Следовательно, поскольку Слово [Истины] показало существование двух видов скорби и удовольствия – один вид, относящийся к душе, а другой, относящийся к чувству, – нам следует более тщательно по возможности рассмотреть и их причины. [В частности, можно сказать, что] двойственным является способ душевной скорби: один образ ее возникает вследствие собственных прегрешений, а другой – вследствие чужих прегрешений. Ясно, что причина таковой скорби есть либо чувственное удовольствие самого скорбящего, либо то же удовольствие, получаемое теми, о ком он скорбит¹⁹. Строго рассуждая, можно сказать²⁰, что в людях полностью бы отсутствовал грех, если бы начало своего происхождения он не брал в неразумной привязанности души, ради удовольствия, к чувству 21. А причина душевного удовольствия, как это очевидно, есть скорбь чувства у того, кто [обычно способен] радоваться и наслаждаться собственными и чужими добродетелями²². И опять же при тщательном размышлении [можно сказать], что в людях почти полностью отсутствовала бы добродетель, если бы начало своего происхождения она не брала в обдуманном отвращении души к чувству²³.

7. И когда душа приобретает это отвращение к чувству ради добродетели, то само чувство с необходимостью будет испытывать тягостные терзания, не имея способности души, придумывающей наслаждения, связанной с нею отношением произволения²⁴. Наоборот, тогда душа воздержанием мужественно пресекает восстание [своих позывов] к естественным удовольствиям 25, через терпение пребывает полностью непоколебимой по отношению к натиску противоестественных и недобровольных терзаний и не отказывается от присущих ей по добродетели богоприличного достоинства и славы ради не обладающего существованием наслаждения²⁶. И хотя плоть стремится избежать тягостных трудов, связанных с ощущением муки, душа, однако, не ниспадает с вершины добродетели.

8. Ведь постоянная занятость тем, что душе свойственно по природе, становится причиной скорби для чувства²⁷. А противоестественное движение души, как это очевидно, является основой чувственного наслаждения, ибо начало своего развития оно не может брать в чем-либо другом, кроме отвержения свойственного душе по природе²⁸.

Ум и чувство обладают противоположными друг другу действиями вследствие предельного различия и инаковости их объектов²⁹. Ибо ум объектом своим имеет умопредставляемые и нетелесные сущности, которые ему сущностным образом свойственно постигать; чувство же – чувственные и нетелесные природы, которые оно воспринимает естественным образом³⁰.

9. Впрочем, уму невозможно достичь сродных ему [597] умопредставляемых сущностей, кроме как посредством созерцания сотворенных чувственных вещей. В свою очередь, это созерцание не может возникнуть помимо сочетаемого с ним и сродного по природе ощущения чувственных вещей³¹. И разумеется, что если ум находится во власти явлений зримых предметов, то он склонен считать сочетаемое с ним чувство за свое естественное действие 32; отпадая от соответствующих его природе умопредставляемых вещей, он, так сказать, обеими руками хватается за [вещи] телесные, противоестественные для него, и, приводимый ими в действие вопреки своей идее, препобеждается чувством. Тогда ум становится родителем душевной скорби, которая постоянно истязает [человека] бичами совести; понятно также, что он делается и творцом чувственного удовольствия, утучняясь помыслами об образах [существования], способных сохранить плоть³³. А если ум пресечет в себе [страстную привязанность] к чувству вместе со своей устремленностью к явленности зримых предметов, то он будет созерцать духовные смыслы сущих, очищенные от внешних форм этих сущих, и породит в душе радость, не будучи препобеждаем ничем из того, что постигается чувствами. Однако чувство при этом будет повергнуто в скорбь, ибо оно естественно лишится всех чувственных вещей. Ведь когда разум предводительствует над чувством в созерцании зримых вещей³⁴, тогда плоть лишается всякого естественного для нее наслаждения, ибо в ней нет уже распущенности чувства, освобожденного от разумных уз для служения чувственным удовольствиям³⁵.

10. Стало быть, как я сказал, чувственному наслаждению присуще производить скорбь или удручение (ибо они тождественны друг другу) души, а душевному удовольствию свойственно порождать скорбь или удручение плоти. По справедливости тот, кто полагает упование жизни на Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа воскресением из мертвых [возродившего нас] к наследству нетленному, чистому, неувядаемому, хранящемуся на небесах (1 Пет. 1:3)³⁶, – тот веселится душой и радуется радостью неизреченной, постоянно наслаждаясь надеждой на будущие блага, а плотью и чувством скорбит, так как через разнообразные искушения она удручается и ввергается в [телесные] муки. Ибо удовольствие и удручение сопровождают всякую добродетель: удручение исходит от плоти, лишенной приятных и нежных [наслаждений] чувства, а удовольствие – от души, наслаждающейся в духе смыслами, чистыми от всего чувственного³⁷.

11. Итак, необходимо уму в настоящей жизни (под ней я понимаю то, что «ныне»), скорбящему во плоти ради добродетели вследствие многих удручений, проистекающих из искушений, всегда радоваться и веселиться, уповая на вечные блага, даже если чувство претерпевает терзания³⁸. Ибо божественный апостол говорит: нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим. 8:18)³⁹.

12. Следовательно, человеку возможно, как мне кажется, радоваться тому, что причиняет скорбь ему. Опечаливаемый по плоти вследствие удручений ради добродетели, [600] он в душе радуется самой добродетели, созерцая благолепие будущих [благ] как настоящее. Ради этого благолепия он, согласно великому Давиду, добровольно умерщвляется каждый день (см. Пс. 43:23; 1 Кор. 15:31)⁴⁰ смертью плоти, а в душе всегда обновляется рождением духовным, поскольку имеет и удовольствие спасительное, и скорбь полезную⁴¹. Под этой скорбью мы понимаем не ту противоразумную и свойственную многим скорбь, которая разрушает душу, когда человек лишается страстей или материальных вещей, производящих противоестественные стремления к тому, к чему не должно стремиться⁴², заставляющих избегать того, чего не должно избегать⁴³, но ту разумную и свойственную мудрым [мужам] скорбь, которая признается ими за дело Божественное и которая указывает на настоящее зло⁴⁴. Настоящее же зло, как говорят, есть скорбь, возникающая в душе, когда чувственное наслаждение господствует над способностью [духовного] различения, и существующая в чувстве, когда шествие души в добродетели совершается беспрепятственно⁴⁵. Ведь насколько силен натиск удручений на чувство, настолько [глубже] охватывает радость и удовольствие душу, приближающуюся к Богу через сродное по добродетели и ведению озарение ⁴6. [601]

Вопрос 59

1. К этому-то спасению исследования пророков, которые предсказывали о назначенной вам благодати, исследуя, на которое и на какое время указывал сущий в них Дух Христов, когда Он предвозвещал Христовы страдания и последующую за ними славу (1 Пет. 1:10–11). Если сами блаженные пророки, наученные Святым Духом, оставили нам в письменном виде то, чему они были научены, для исследования и изыскания, то как они, научаемые Святым Духом и записывая открытое им, могли что-либо исследовать и изыскивать?

ОТВЕТ

2. Человеческая природа, когда она приводится в бытие, уже содержит в себе сущностным образом способности, изыскивающие и исследующие Божественное, которые были предоставлены ей Творцом. А откровения о Божественном производятся посещающей [ее] по благодати силой Всесвятого Духа. Когда в начале лукавый через грех пригвоздил эти способности к естеству зримых [вещей], то не было никого, кто бы разумевал или изыскивал Бога (ср. Пс. 13:2, 52:3), ибо все причастные [этому] естеству обладали такой мыслящей и разумной способностью, которая была ограничена явленностью чувственных [вещей], а поэтому не могли обрести никакой мысли относительно того, что превыше чувства¹. И разумеется, благодать Всесвятого Духа, освободив пригвожденную к материальным [вещам данную] способность, восстановила ее в изначальном состоянии у тех, которые не по внутреннему расположению оказались ввергнутыми в обман. Получив ее обратно чистой, они, опять с помощью той же самой благодати Духа, прежде всего стали искать и разыскивать [Божественное], а затем исследовать и изыскивать².

3. Нельзя говорить, что благодать сама по себе, без [участия] естественных способностей, могущих воспринять ведение, осуществляет во святых ведение таинств 3, ибо в подобном случае мы представляем святых пророков как не понимающих, что им дарована от Всесвятого Духа сила просвещающего ведения 4. И как верно глаголет слово [Божие]: мудрый уразумеет яже от своих ему уст (Притч. 16:23). Но нельзя сказать также, что и без благодати Всесвятого Духа, а только исследуя [Божественное] при помощи своей естественной способности, обрели они истинное ведение сущих, поскольку тогда обнаружилось бы, что для святых излишне посещение ⁵ Духа, не содействующее им ни в чем при раскрытии истины⁶. [605] Ведь как правильно сказано в Писании: Всякое Даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов (Иак. 1:17)⁷. И еще: Каждому дается проявление Духа на пользу: одному дается Духом слово мудрости; другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же духом; иному дары исцелений, и далее; и прибавляется: Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно (1 Кор. 12:7-11). А угодно Ему, разумеется, [только] полезное каждому для удостоверения бесстрастного стремления взыскующих Божественного⁸. Ибо бесстрастно взыскующий Божественного непременно получит взыскуемое. Просящий же с [примесью] какой-либо страсти не обретет искомого, как дурно взыскующий. Ведь сказано: Просите, и не получаете, потому что просите не на добро (Иак. 4:3)⁹.

4. Стало быть, благодать Святого Духа не производит ни мудрости во святых помимо ума, воспринимающего эту мудрость, ни ведения помимо способной вместить его силы разума, ни веры без соответствующей уму и разуму удостоверенности в будущих [благах], пока неведомых всем, ни даров исцелений без соответствующего естеству человеколюбия, ни какого-либо из остальных даров помимо навыка и силы, способных воспринять их¹⁰. Наоборот, человек не в силах стяжать какой-либо из перечисленных даров только посредством одной своей естественной способности без Божией Силы, сообщающей [эти благодатные дары]¹¹.

5. Это с безусловной очевидностью являют все святые, взыскующие после откровения Божественных [таин] и смыслы открытого им. Ведь Авраам, восприняв обетование о наследовании указанной ему земли, когда Бог сказал ему: Аз есмь Бог изведый тя от страны халдейская, яко дата тебе землю сию наследствовати (Быт. 15:7) 12, не довольствовался тем, что искал, выйдя из земли Халдейской, но, преисполненный жажды знания, старался постигнуть и способ наследования, вопрошая Бога: Како, Господи, по чесому уразумею, яко наследити ю имам? (Быт. 15:8)13. И Моисей, постигнув силу знамений и чудес, старался быть наученным относительно способов и смыслов, согласно которым должно было удостовериться в дарованных ему знамениях¹⁴. Как изрекает великий Давид: Положи в них словеса знамений Своих, и чудес Своих в земли Хамове (Пс. 104:27)¹⁵. А о себе он речет, взывая к Богу: Открый очи мои, и уразумею чудеса от закона Твоего (Пс. 118:18) и Светильник ногама моима закон Твой и свет стезям моим (Пс. 118:105) ¹⁶. Также Даниил, мужжеланий (Дан. 10:11) и божественных видений, взыскуя смыслы которых он провел без пищи три седмицы дней (см. Дан. 10:2–3)¹⁷, услышал глас Ангела, глаголющего другому Ангелу: [608] Скажи видение оному (Дан. 8:16)¹⁸. И великий пророк Захария на протяжении всего пророчества обращается к беседующему с ним Ангелу, являющему ему видения и научающему относительно смыслов видений, говоря: «и показал мне Ангел, глаголяй во мне» (ср. Зах. 1:9), Ирече ко мне Ангел, глаголяй во мне (Зах. 1:14, 17), «и рех к Ангелу, глаголющему во мне: Что суть сия?» (ср. Зах. 2:2).

6. Отсюда ясно, что все святые и получали от Духа откровения, и взыскивали смыслы открытого им. Также очевидно, что благодать Духа отнюдь не упраздняет силы [человеческого] естества; наоборот, эта сила упраздняется противоестественными способами своего использования, но когда используются способы естественные, то она действует и осуществляется, вводя [человека] в понимание Божественных вещей ¹⁹.

Ведь Святой Дух взыскует и исследует в нас ведение сущих, но взыскует Он искомого не ради Самого Себя, потому что Он есть Бог и [находится] за пределами всякого ведения, но ради нас, нуждающихся в этом ведении. Как и Слово стало плотью, конечно, не ради Самого Себя, но ради нас совершило таинство Воплощения. Ведь Оно не могло осуществлять богоприличным образом то, что соответствует естеству плоти, без самой этой плоти, разумной и одушевленной²⁰. Подобным же образом и Святой Дух осуществляет во святых ведение [Божественных] тайн не без присущей [человеческому] естеству силы, взыскующей и исследующей это ведение.

7. Поэтому святые, ища и разыскивая или исследуя и изыскивая, имели благодать Духа, приводящую в движение мыслящую и разумную силу их души для того, чтобы это взыскание и исследование служило для спасения душ. Без Духа невозможно созерцание духовного, потому что человеческому уму не присуще [самому по себе], без Божиего Света, познавать Божественное и умопостигаемое²¹.

Ведь как без солнечного света глаз не может воспринимать чувственные вещи, так и без Света духовного человеческий ум не способен обрести духовное созерцание ²². Один свет естественным образом озаряет чувство для того, чтобы оно воспринимало тела, а другой Свет просвещает созерцающий ум для того, чтобы он постиг превышающие чувство [вещи].

8. В собственном смысле спасение душ является итогом веры (см. 1 Пет. 1:9), а итог веры есть истинное откровение того, во что [верующий] уверовал. Истинное же откровение того, во что [верующий] уверовал, есть неизреченное взаимопроникновение, соразмерно вере каждого²³, с тем, во что он уверовал. Взаимопроникновение же с тем, во что он уверовал, происходит как конечный возврат²⁴ уверовавших к началу. В свою очередь, такой конечный возврат уверовавших к собственному началу есть утоление стремления. А утоление стремления есть приснодвижный покой около предмета желания устремляющихся к нему²⁵. Приснодвижный же покой около предмета желания есть постоянное и непрерывное наслаждение Желанным²⁶. Это же постоянное и непрерывное наслаждение Желанным состоит в превышающей естество [человеческое] причастности Божественному, которое есть подобие причаствующих Причаствуемому. [609] А данное подобие есть тождество причаствующих с Причаствуемым, действительно воспринимаемое ими через подобие. Такое же тождество причаствующих с Причаствуемым, действительно воспринимаемое ими через подобие, есть обожение удостоившихся обожения²⁷. А обожение есть, если сказать в самом общем виде, совокупность и предел всех времен и веков, а также того, что содержится во времени и в веке²⁸. Совокупность и предел всех времен и веков, а также того, что содержится во времени и в веке, суть непрерывное соединение в спасаемых чистого и подлинного Начала с чистым и подлинным Концом²⁹. Это непрерывное соединение в спасаемых чистого и подлинного Начала с чистым и подлинным Концом есть исход естественных [существ] из того, что сущностным образом отмерено было началом и концом. Такой же исход естественных [существ] из того, что ограничено было началом и концом³⁰, есть всемогущее и всесильное, непосредственное и беспредельное действие Божие, [простирающееся] до бесконечности в тех, которые удостоились подобного исхода, превосходящего [всё] постигаемое умом. А всемогущее и всесильное, непосредственное и беспредельное действие Божие, простирающееся до бесконечности, есть неизреченное и сверхнеизреченное наслаждение и радость, порождаемые невыразимым и премысленным единением [с Богом] тех, кто [удостоился] этого действия; смысл и причину такой радости, непостижимой умом и несказанной, нельзя обнаружить в природе сущих.

Ибо природа не обладает сверхъестественными смыслами, так же как не имеет она смыслов противоестественных законов. Сверхъестественным я называю божественное и непостижимое наслаждение, которое по природе присуще производить Богу, соединяющемуся по благодати с достойными; а противоестественным я называю возникающую вследствие лишения этого наслаждения неизреченную муку, которую обычно производит по природе Бог, соединяющийся вопреки благодати с недостойными. Ведь соответственно с имеющимся в наличии качеством [душевного] расположения каждого [человека] Бог соединяется со всеми так, как ведает [только] Он Сам, каждому подавая то чувство, которое отдельный человек создает [в течение своей земной жизни] для принятия Того, Кто полностью соединится со всеми при скончании веков 31.

9. И я полагаю, что Петр, превосходнейший из апостолов, понимал, возможно, под спасением душ, являющимся целью веры, причастие сверхъестественному, когда говорил: К сему-то спасению (разумеется, естественно, спасение посредством Святого Духа) относились изыскания и исследования пророков… на которое и на какое время указывал сущий в них Дух Христов, когда Он предвозвещал Христовы страдания и последующую за ними славу (1 Пет. 1:10–11). Поэтому их, взыскующих в Духе спасения душ и исследующих смыслы и способы этого спасения, Святой Дух и приводит к разумению [таин], не допуская, чтобы та их способность, которой присуще постигать Божественное, пребывала в неподвижности и бездействии.

Прежде всего Он научает их искать то, как следует [612] умерщвлять греховное произволение, или умерщвлять грех по произволению 3², а затем – искать возрождения к добродетельной жизни через свободное произволение, или к свободно избранной жизни, определяемой [всецело] добродетелью 33. Затем – исследовать способы умерщвления греховного произволения, или умерщвления греха по произволению. Также: исследовать смыслы воскрешения добродетельного произволения, или воскрешения добродетели по произволению. Я имею в виду, что посредством этих способов и смыслов обычно происходит умерщвление греховного произволения, или греха по произволению, а также воскрешение добродетельного произволения, или добродетели по произволению. А ясно, что это воскрешение предполагает в веке сем (который Писание называет «[нынешним] временем»³⁴) страдания естества для Христа или ради Христа; о них Святой Дух заранее предвозвестил [ученикам Господа], чтобы были они соединены с Ним подобием смерти, умерщвляя грех, и подобием воскресения (Рим. 6:5) осуществляя добродетель³⁵.

Ведь тому, кто [стремится] быть спасенным, надлежит умерщвлять не только грех произволением, но и само произволение грехом³⁶; и не только воскрешать произволение добродетелью, но и саму добродетель произволением, чтобы всё мертвое произволение, сокрушенное всем мертвым грехом, потеряло способность [что-либо] чувствовать, а всё живое произволение, [воскрешенное] всей живой добродетелью, обрело эту способность соответственно нераздельному соединению³⁷.

10. И, прежде всего разыскивая и взыскивая это с помощью Святого Духа, святые успешно осуществляли деятельное любомудрие; затем, как бы став чистыми и свободными от всякой скверны, они, с помощью того же Святого Духа, обращали умное око души ³⁸ к Цели [всех] сущих, изыскивая после добровольного воскрешения нетление естества и исследуя способы и смыслы богоприличного бессмертия, сообразного этому нетлению³⁹. Теперь они больше не взыскивали воскрешения произволения, которое уже получили от Духа в деятельном [любомудрии], и не разыскивали способы этого воскрешения, но исследовали и изыскивали то, чего еще не имели: нетление естества, а также способы и смыслы сообразного ему обожения, к которому поспешали, возжелав соответствующей обожению славы во Христе. И это для того, чтобы, пострадав вместе со Христом в веке сем (который, как я сказал, Писание называет «[нынешним] временем»⁴⁰), сопрославиться с Ним в будущем веке, стать по благодати и превыше естества, наследниками Божиими и по Домостроительству силой Вочеловечения [Бога Слова], усвоившего Себе всю [человеческую] природу, – сонаследниками Христа⁴¹.

Ибо Христос, будучи Богом и Человеком, наследуется нами, как Бог, благодаря сверхъестественной благодати и по неизреченному причастию. Ради нас и в виде человеческом⁴², Он, как Человек, усвоив Себе нас, наследует вместе с нами Самого Себя согласно немыслимому снисхождению⁴³. Тайнозрительно и с помощью Духа прозревая это снисхождение, святые были научены относительно того, [613] что необходимо, прежде чем [сподобиться] через добродетель славы, которая в будущем явится во Христе, [потерпеть] сообразно Ему в нынешней жизни страдания ради добродетели. Ведь, как говорит [апостол], они исследовали, на которое и на какое время указывал сущий в них Дух Христов, когда Он предвозвещал Христовы страдания и последующую за ними славу (1 Пет. 1:11)⁴⁴.

11. Итак, [святые] исследовали и изыскивали не только нетление естества и смыслы сообразного ему обожения⁴⁵, но и время, когда случится испытание страданиями ради этого обожения⁴⁶. Испытание же делает явным и внутреннее расположение истинно добивающихся обожения, и выставляемое напоказ намерение лицемерно стремящихся к нему. [Святые также исследовали и изыскивали] и иное время, или век, в котором обожение будет явным [уже] во всей своей действительности⁴⁷. Оно, преображая к подобию Божию всех, преображает каждого соразмерно его способности воспринять это обожение, которое [Священное] Писание называет славой, следующей за трудами ради добродетели.

Так можно ответить на вопрос, почему Писание говорит не просто об искании и разыскивании, но также об исследовании и изыскивании [Божественного], показывая доступный смысл [этих речений].

12. Я знаю и другое объяснение их, услышанное от некоего мудрого мужа. Он говорил, что слова «искание» и «исследование» в более таинственном смысле соотносятся с началом и концом: «искание» сополагается естественным образом с началом, а «исследование» – с концом. Никто не исследует естественным образом начало, как не ищет подобным же естественным образом конца, но начало он ищет, а конец – исследует. Вследствие чего, по его словам, когда человек через преступление [заповеди] оставил позади свое начало вместе с бытием, он больше не мог проникнуть испытующим взором в то, что осталось позади. Поскольку же начало естественным образом определяет движение того, что от него происходит, то оно, разумеется, называется и концом, в котором, как причине движения движимых, обретает предел бег их⁴⁸.

Поэтому человек, исследуя конец свой, достигает начала, естественным образом содержащегося в конце. Оставив искание начала, он приходит к исследованию этого же начала, но уже как являющегося концом по природе. Ведь начало не может избежать ограничения концом, окружающего его со всех сторон и ограничивающего его движение. Человек не мог, как было сказано, искать свое начало, оставшееся позади, но он способен был исследовать конец, находящийся впереди, дабы познать посредством него оставленное им позади начало, поскольку до этого он не познал конец из начала.