Текст книги "Вопросоответы к Фалассию"

Вопрос 17

1. Если Бог послал в Египет Моисея, то по какой причине Ангел Божий искал убить посланного Богом, и убил бы, если бы жена не поспешила обрезать сына, и [только] благодаря ей было остановлено стремление Ангела (Исх. 4:24–25)? И если необходимо было обрезание сына, то почему Бог, прежде чем послать Моисея, не повелел ему с кротостью обрезать сына? Почему, наконец, если и был допущен им проступок, добрый Ангел не наставил кротко того, кто был послан Богом на такое служение?

ОТВЕТ

2. Кто со страхом Божиим исследует смысл загадочных мест Священного Писания и ради одной только Божественной славы снимает, как покрывало, с духа букву, тот, по слову Премудрости, обрящет все права (см. Притч. 8:9)1, потому что не встретит никакого препятствия в безупречном движении мысли к Божественному. Итак, историю, уже исполнившуюся во времена Моисея, мы опустим; духовный же смысл истории рассмотрим умными очами, ибо он постоянно повторяется в действительности и в силу этого выступает с еще большей силой².

3. Стало быть, пустыня, из которой посылается Моисей в Египет, чтобы вывести сынов Израиля, есть либо человеческое естество, либо мир сей, либо состояние, лишенное страсти. В таком состоянии и в этом мире ум, обучившись ведению через созерцание сущих, получает от Бога в глубинах сердца сокровенное и таинственное полномочие – вывести из Египта, то есть из [под власти] плоти и чувства, как израильтян, божественное умозрение о сущих, бессмысленно трудящееся над глиной, то есть над страстями плоти. Ум, облеченный доверием на такое божественное служение, вместе с мудростью, соединенной с ним по ведению наподобие супруги, и с рожденным от нее благородным нравом и помыслом благочестивого образа жизни, непременно следует путем добродетелей. Этот путь не допускает никакого стояния на месте у шествующих по нему, но [требует] постоянного и стремительного движения тех, кто имеет целью души почесть вышнего звания (Флп. 3:14), поскольку остановка в добродетели есть начало порока³.

4. Ибо ум, со страстью увлекшись каким-либо из материальных предметов, лежавших по обеим сторонам пути, делает [в подобном случае] даже и всецело обрезанный нрав и помысл благочестивого образа жизни необрезанным и гнусным. Вот почему он вскоре и усматривает, как Ангела, обличающий его внутренний голос⁴ совести, угрожающий ему смертью⁵ и свидетельствующий, что причиной угрозы является остановка на [пути] добродетели, доставляющая помыслу необрезание. [305.Его приводит в смущение сожительница ума – мудрость, обрезая, подобно Сепфоре, камнем, то есть словом веры, появившееся у сына, то есть помысла, материальное мечтание⁶ и иссушая всякую мысль о чувственной жизни. Ибо [Священное Писание] гласит: ста кровь обрезания сына (Исх. 4:25)7, то есть прекратилась страстная жизнь, мечтание и движение, после того как оскверненный помысл был очищен по вере мудростью. После этого очищения успокаивается внутренний голос, словно некий Ангел, через совесть бичующий согрешающий ум и порицающий всякое его помышление, движущееся вопреки надлежащему. Ведь поистине путь добродетелей наполнен многими святыми Ангелами, то есть смыслами и способами, производящими всякий вид добродетели, а также Ангелами, невидимо содействующими нам к добру и возбуждающими в нас подобные внутренние голоса.

5. Итак, прекрасно и величественно слово Священного Писания, всегда предлагающее вместо повествуемого умопостигаемое⁸ тем, кто стяжал здравые очи души, и при этом это слово не содержит никакого наговора ни на Бога, ни на святых Ангелов Его. Ибо Моисей, посланный Богом, не имел, согласно умопостигаемому смыслу Писания, необрезанного сына, или помысла, поскольку в противном случае [Бог] сначала приказал бы совершить обрезание, [а потом бы послал]. И Божественный Ангел не был жестоким, сообщая Моисею об угрожающей ему смерти за ошибочно совершенную им остановку на пути добродетели, ибо эту смерть обусловила [приключившаяся с ним] вялость на таковом пути.

6. Конечно, и вы, рассмотрев более внимательно повествование, бесспорно обнаружите, что не в начале, не в середине и не в конце пути, но на стану встретил Ангел [Моисея], угрожая [ему] смертью за тайно вкравшуюся в мысль страсть, так что если бы он не остановился в пути и не прервал путешествия, то не подвергся бы обличению и не принял бы через Ангела грозное негодование за необрезание сына.

7. Так будем же умолять Бога, если только мы действительно находимся на пути заповедей, чтобы при всяком нашем преступлении Он не переставал посылать, как некоего Ангела, внутренний голос совести, возвещающий смерть за это преступление, дабы мы, овладев чувствами, научились при помощи врожденной рассудительности отсекать, словно необрезание, подкравшуюся к нам тайно на жизненном пути нечистоту страстей.

Вопрос 18

1. Если, по апостолу, исполнители закона оправданы будут (Рим. 2:13), то почему он говорит еще и так: оправдывающие себя законом… отпали от благодати (Гал. 5:4)?

ОТВЕТ

2. Не вообще исполнители закона будут оправданы, а [исполнители] закона духовного (см. Рим. 7:14) и понимаемого духовно; исполняя духовный закон по внутреннему человеку (Рим. 7:22) в духе, они будут оправданы, не отпадая от благодати, благодаря сошествию Слова [308.в глубину души вследствие [ее] очищения. Служащие же телесно зримой стороне закона, конечно, отпадают от Божественной благодати, не ведая очищающего ум от всякой скверны совершенства духовного закона в благодати и конца [его] – Христа (см. Рим. 10:4)1.

Вопрос 19

1. Что значит: Те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут; а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся (Рим. 2:12)? И как же [апостол] опять говорит: когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков чрез Иисуса Христа (Рим. 2:16)? Если же они через закон осудятся, то почему говорится, что через Иисуса Христа?

ОТВЕТ

2. Слово Божие Иисус Христос, как Создатель всего, является также и Творцом естественного закона. А как Промыслитель и Законодатель, Он, несомненно, является Подателем и писаного, и духовного, то есть благодатного, закона¹. Конец закона – Христос (Рим. 10:4): [подразумевается,] очевидно, [конец] закона писаного, постигаемого духовно. Если же ко Христу как Создателю, Промыслителю, Законодателю и Умилостивителю возводится и естественный, и писаный, и благодатный закон, то истину говорит божественный апостол, утверждая, что Бог будет судить тайные дела человеков по благовествованию Его, то есть как Он благовестил через Иисуса Христа Единородное и собственное по сущности Слово [Свое], проникающее во всех, и одних обличая, других подобающим образом принимая и уделяя достойное тем, кто живет по естеству, закону и благодати, через присущее Ему по сущности Единородное и Неизреченное Слово. Ибо Слово Божие есть Творец всякого естества, закона, установления и чина и Судия всех, кто под естеством, законом, установлением и чином, ибо без устанавливающего Слова не бывает закона. Итак, судится ли кто в законе, во Христе судим будет, или вне закона – опять же в Нем судим будет. Ведь Слово как Создатель есть начало, середина и конец всех сущих, умопостигаемых и глаголемых.

Вопрос 20

1. Что означает неразумно, как то представляется на внешний взгляд, иссушенная смоковница, упоминаемая в Евангелии (см. Мф. 21:18–21; Мк. 11:12–14)? Что за неумеренность голода, не вовремя ищущего плода? И к чему проклятие бесчувственного предмета?

ОТВЕТ

2. Бог Слово, всё премудро устрояющий ради спасения людей, первоначально воспитывал природу [человеческую] через Закон, содержащий преимущественно телесное служение, ибо она не могла принять истину без образных покровов¹ вследствие появившегося в ней неведения и отчуждения от Первообраза Божественных вещей. Затем же Он, через Самого Себя став Человеком, явно пришел, восприняв плоть, [309.обладающую мыслящей и разумной душой, и как Слово [Божие] направил естество [человеческое] к нематериальному и умозрительному служению в духе, и, конечно, Он не желал, чтобы, в то время как истина открылась в жизни, тень [истины], образом которой служит смоковница, имела бы власть. Потому-то [Св. Писание] и гласит: возвращаясь из Вифании в Иерусалим (Мф. 21:18; Мк. 11:12)2, то есть после образного и теневого пришествия Своего, сокровенного в Законе, [Бог Слово] снова приходит к естеству человеческому через плоть. Ибо так следует понимать слова: возвращаясь, увидел при дороге смоковницу, листья только имеющую (Мф. 21:18; Мк. 11:13), то есть, разумеется, заключенное в тенях и образах телесное служение Закона, лежащее, как на пути, на неустойчивом и мимолетном предании и состоящее из одних преходящих образов и установлений. Увидев это служение, подобно смоковнице обильно и затейливо украшенное, словно листьями, внешними покровами телесных соблюдений Закона, и не найдя плода, то есть правды, Он проклял его как не питающее Слово [Божие]. Более того, Он приказал, чтобы истина более не скрывалась под владычеством образов Закона, – что и случилось, как показал ход вещей, когда совершенно высохло законное велелепие, имевшее свое бытие только в одних внешних формах, и с ним угасла спесь иудеев³. Ибо было неразумным и неблаговременным, чтобы после того, как явно обнаружилась истина плодов правды, [служение Закону] обманчиво возбуждало аппетит тех, кто совершает путь настоящей жизни, побуждая их оставить съедобное благоплодие Слова. Поэтому [Священное Писание] и гласит: не время было собирания смокв (Мк. 11:13), то есть время, в которое властвовал над естеством человеческим Закон, не было [временем] плодов правды, но изображало, как тень⁴, плоды правды и как бы указывало на будущую спасительную для всех Божественную и неизреченную благодать, не достигнув которой погиб через неверие ветхий народ. Ибо божественный апостол говорит: Израиль, искавший закона праведности, то есть [Закона, данного] в тени и образах, не достиг до закона праведности (Рим. 9:31), то есть [не достиг] совершенного [закона] в духе по Христу.

3. Или еще: поскольку скопище священников, книжников, законников и фарисеев, заболев тщеславием, полагало, будто путем выставления напоказ измышленных нравов, якобы благочестиво усвоенных ими, вводит правду, вскармливая своим самомнением спесь, то это их самомнение Писание называет бесплодной смоковницей, красующейся одними только листьями. Ее, проклиная как бесплодную, иссушает [Господь], жаждущий спасения всех людей и алчущий их обожения, дабы они, вместо того чтобы считать себя праведными, предпочли быть таковыми, сняв с себя лицемерный хитон показной нравственности, и, как того желает Божественное Слово, непорочно стремились к добродетели и благочестиво проводили жизнь, скорее являя перед Богом внутреннее расположение души, чем перед людьми внешнюю благопристойность нравов. [312]

4. Если же и среди нас, христиан, имеются некоторые, притворно показывающие благопристойность нравов без дел праведных, то будем ожидать, что Слово [Божие] как Человеколюбец, алча нашего спасения, иссушит семя зла в душе – самомнение, чтобы оно не приносило более плода тления – человекоугодничества.

5. Вот вам, по моим бедным силам, смысл повествования. Из данного объяснения видно, в каком смысле справедливо алчет Господь, [как] благоразумно проклинает смоковницу и благовременно иссушает ее, препятствующую истине, – будем ли разуметь под ней ветхое предание телесных образов по Закону или фарисейское и наше нравственное самомнение.

Вопрос 21

1. Что значит: Совлек¹начала и власти (Кол. 2:15) и далее? Каким же образом [Господь], рожденный без греха, был целиком облечен ими?

ОТВЕТ

2. Богоначальное Слово, во всем подобное нам, кроме греха (см. Евр. 4:15), непреложно облекшееся в наше естество и ставшее совершенным Человеком, имело [в Себе] первого Адама (см. 1 Кор. 15:45), который проявлялся в Нем как по образу происхождения², так и по образу рождения³. Поскольку первый человек, получив бытие от Бога и произойдя [от Него], по самому происхождению [своего] бытия был свободен от тления и греха, ибо они не были созданы вместе с ним, то когда он, преступив заповедь, согрешил, то вследствие этого и был осужден на рождение, возникшее через страсть и грех. А потому грех в [явившейся] из-за него страстности ⁴ имел происхождение уже как бы по закону природы. В силу этой страстности никто не безгрешен, [313.ибо [всякий] по природе подлежит закону рождения⁵, введенного по причине греха после [первоначального] происхождения.

3. Итак, через преступление [Адама] вошел в естество человеческое грех, а через грех – страстность по рождению⁶. А так как вместе с этой страстностью рождения процветало через грех и первое преступление, то для естества [человеческого], неразрывно связанного по своей воле лукавыми узами, не было надежды на спасение. Ибо чем более оно усердствовало в укреплении себя через рождение, тем более оно связывало себя законом греха, обладая действенным преступлением вследствие страстности. Ведь содержа в самой страстности, по причине естественно-принудительных обстоятельств, умножение греха, оно в силу [гнездящегося] в страстности родового греха подверглось воздействиям всех небесных сил, начал и властей, [проявлявшимся] через неестественные страсти ⁷ и сокрытым в естественных страстях 8; посредством них действовала всякая лукавая сила, по страстности естества побуждая волю через естественные страсти [обратиться] к тлению неестественных страстей⁹.

4. Стало быть, Единородный Сын Божий и Слово, став по человеколюбию [Своему] совершенным Человеком, чтобы избавить естество человеческое от этой лукавой безысходности, воспринял безгрешность по происхождению от первого устроения Адама и имел ее без нетления, а от рождения, введенного впоследствии¹⁰ грехом в естество¹¹, воспринял одну только страстность, без греха. А поскольку, как я сказал, лукавые силы оказывали по причине греха на страстность Адамову [различные] воздействия, невидимо сокрытые в принудительном законе естества¹², то они, разумеется, созерцая по причине плоти в Спасителе Боге естественную страстность Адама и полагая, будто и Господь, как простой человек, с принудительной необходимостью навлек на Себя закон естества, а не движется самоопределением¹³ воли, напали на Него, надеясь убедить и внедрить в Его воображение посредством страстей естественных страсти неестественные¹⁴, а тем самым сделать что-либо угодное им ¹⁵. Он же при первом испытании [путем] искушений наслаждениями, позволив им поиграть своими кознями, совлек их с Себя и изверг из естества, [Сам] оставшись недоступным и недосягаемым для них, явно не для Себя, а для нас одерживая победу и преподнося как Благий всё достигнутое Им тем, ради кого Он стал Человеком. Ибо Сам Он, будучи Богом, Владыкой и свободным по естеству от всякой страсти, не нуждался в искушении, но [допустил] его для того, чтобы, приманив [к Себе] нашими искушениями¹⁶ лукавую силу, поразить ее [одним] соприкосновением [с Собою], умерщвляя ту, которая рассчитывала погубить Его, как в начале [погубила] Адама ¹⁷.

5. Так совлек Он с Себя при первом искушении напавшие [на Него] начала и власти, далеко прогнав их от естества [человеческого], исцелив страстность [его] в отношении к наслаждению и изгладив в Себе рукописание (Кол. 2:14) Адамово¹⁸, [состоящее] в добровольном согласии на страсти наслаждения; [316.в силу этого рукописания человек, имея волю, склонную к наслаждению, даже молча возвещал делами лукавую деспотию над собой, из страха смерти не освобождая себя от ига наслаждения.

6. Итак, Господь, подвергнувшись первому искушению наслаждениями¹⁹, истощил лукавые силы, начала и власти. Затем Он попускает им сделать второе нападение²⁰ и причинить [Ему] другое испытание искушениями – через муку и страдания, чтобы, совершенно истощив в Себе пагубный яд их злобы, как то истощает огонь, полностью уничтожить [его] в естестве [человеческом] и совлечь с Себя во время крестной смерти начала и власти. Оставшись неодолимым для страданий и, более того, явившись страшным для смерти, [Господь] изгнал из естества [человеческого] страстность в отношении к боли, от которой малодушно убегала воля человека, в силу чего он постоянно и против желания был угнетаем страхом смерти, придерживаясь рабства наслаждения ради того, чтобы жить.

7. Стало быть, Господь совлек с Себя начала и власти при первом испытании искушениями в пустыне, исцелив страстность всего естества в отношении к наслаждению²¹. Он вновь совлек их с Себя и во время смерти, подобным же образом изгнав из естества страстность в отношении к боли, по человеколюбию Своему делая Себя ответственным за наше исправление и, более того, даже вменяя нам как Благой славу совершённого [Им]. А поскольку, подобно нам приняв страстность естества, за исключением греха, при помощи которой всякая лукавая и пагубная сила имела обыкновение производить свои действия, Он совлек их с Себя во время смерти, восторжествовав над ними (Кол. 2:15), когда они приступили к Нему для происков, и сделал их посмешищем на кресте при исходе души, после того как они вообще ничего не нашли в Его страстности, чего-либо свойственного естеству²², хотя особенно ожидали найти [в Нем] что-нибудь человеческое ввиду естественной страстности по плоти. Поэтому, разумеется, Он Своей силой и через [воспринятую] от нас святую Свою плоть, как через некий «начаток» (см. Кол. 1:18), освободил и всё естество человеческое от примешавшегося к нему по страстности зла, подчинив самой этой страстности естества царствовавшее некогда в ней, то есть в страстности, над естеством лукавое владычество²³.

8. Можно было бы и иначе, в более таинственном и возвышенном смысле, рассмотреть это место. Но ввиду того что неизреченнейшие [тайны] Божественных догматов, как Вы знаете, не должно выставлять напоказ²⁴, запечатлев их в письменном виде²⁵, удовольствуемся сказанным, приводящим в смущение неугомонную мысль. А если Богу будет угодно удостоить нас зрить [это духовными] очами, то мы совместно внимательно исследуем апостольскую мысль. [317]

Вопрос 22

1. Если Бог явит в гря́дущих веках преизобильное богатство Свое (Еф. 2:7), то каким образом [это произойдет] в [наставление] достигшим последних веков (1 Кор. 10:11)?

ОТВЕТ

2. Основавший бытие всякой твари, видимой и невидимой, единым мановением воли прежде всех веков и самого происхождения тварного бытия неизреченно имел о нем преблагий совет, состоящий в том¹, чтобы Самому Ему непреложно смешаться² с естеством человеческим через истинное соединение по ипостаси и с Собою неизменно соединить естество человеческое, так чтобы и Самому стать человеком, как знает Сам, и человека сделать богом через соединение с Собою 3. [Именно для этого] Он премудро разделил века, одни предназначив на осуществление того, чтобы Ему стать человеком, а другие – на осуществление того, чтобы человека сделать богом⁴.

3. Что касается веков, предопределенных на осуществление того, чтобы Он стал человеком, то концы их достигли нас (см. 1 Кор. 10:11), поскольку Божественное намерение получило реальное осуществление в Воплощении [Бога Слова]⁵. Рассматривая это согласно [Божию] замыслу о веках, заключающемуся в том, чтобы Бог стал человеком, и обращая свой взор на конец, [осуществившийся] через Воплощение Бога и Слова⁶, божественный апостол говорит, что до нас достигли концы веков – не вообще мыслимых нами веков, но тех, разумеется, которые, будучи предназначены для осуществления таинства Воплощения, достигли собственного предела по намерению Божию.

4. Так как века, предопределенные по намерению [Божию] для осуществления того, чтобы Бог стал человеком, достигли в нас конца, когда Бог поистине осуществил и исполнил Свое совершенное Вочеловечение, то нужно уже ожидать других веков, которые грядут для осуществления таинственного и неизреченного обожения людей. В эти века Бог явит нам преизобильное богатство благости Своей (см. Еф. 2:7), осуществляя совершенным образом в достойных обожение. Ибо если Сам Он при Вочеловечении достиг завершения таинственного действия, [320.всячески, за исключением одного только греха, уподобившись нам и снизойдя в преисподние места земли (Еф. 4:9), куда человека толкнула тирания греха, то, конечно, и в таинственном осуществлении обожения человека Он достигнет конца, когда всячески, за исключением только одного, разумеется, тождества с Собою по сущности, уподобит Себе человека ⁷ и возведет его превыше всех небес, куда пребывающее там естеством величие благодати и призывает по беспредельной благости [своей] лежащего долу человека⁸. Таинственно научая этому, великий апостол и говорит, что в грядущих веках явится преизобильное в нас богатство благости Божией (Еф. 2:7)⁹.

5. Итак, разделим и мы в мысли века и определим одни как относящиеся к таинству Божественного Вочеловечения, а другие – как относящиеся к благодати человеческого обожения; [тогда] мы найдем, что первые находятся уже при своем конце, а вторые еще не пришли. Короче говоря, одни из веков относятся к Божию снисхождению к людям, а другие – к восхождению людей к Богу. Так мысля, мы не будем спотыкаться о неясность Божественных словес, считая, будто божественный апостол случайно повторился.

6. Или лучше: поскольку начало, середина и конец всех веков, прошлых, настоящих и будущих, суть Господь наш Иисус Христос, то, разумеется, достиг нас в возможности благодаря вере тот конец веков, который в действительности для каждого в отдельности наступит по благодати при обожении достойных¹⁰.

7. Или еще: поскольку внутренний смысл деятельности отличается от внутреннего смысла страдательного состояния, то божественный апостол таинственно и мудро распределил их между прошедшими и будущими веками¹¹. Действительно, века плоти, в которых мы ныне живем, – ведь Писание знает и временные века: И утрудися в век, и жив будет до конца (Пс. 48:9-10) – имеют своим свойством деятельность; века же Духа, которые наступят после настоящей жизни, относятся к страдательному преображению [нас]. Поэтому, будучи здесь действующими, мы достигнем конца веков, когда наша сила и действие достигнут предела в [своей способности] производить. В веках же грядущих, претерпевая по благодати преображение к обожению, мы не действуем, а находимся в страдательном состоянии и не перестаем подвергаться обожению¹². Ибо тогда превышающее естество страдательное состояние не имеет никакого ограничительного предела¹³ для Божественного действия, направленного на испытывающих его. Ведь мы действуем до тех пор, пока обладаем по природе разумной и действенной силой, производящей добродетели, могущей вместить всякое ведение, которая способна неудержимо проходить через всякое умное естество сущих и познаваемых, оставляя позади себя века¹⁴. А страдательное состояние мы испытываем тогда, когда, пройдя полностью смыслы того, что из не-сущего, [321.мы неведомым образом достигаем Причины сущего и вместе с пройденным по природе успокаиваем и свои силы, становясь тем, что никоим образом не может быть делом естественной силы, потому что естество не приобрело силы, могущей объять превышеестественное. Ибо ничто тварное по природе [своей] не производит обожения, поскольку оно не в силах объять Бога. Одной только Божественной благодати по природе свойственно соответственно [восприимчивости] сущих даровать обожение, просвещая естество превышеестественным Светом и делая его, по преизобилию славы, превышающим собственные пределы.

8. Стало быть, достигли нас концы веков (1 Кор. 10:11), поскольку мы почти что уже получили через благодать во Христе дар превышевечных и превышеестественных благ. Их отпечатлениями¹⁵ и предначертаниями являются образы [осуществления] добродетелей и смыслы того, что доступно познанию по естеству, посредством которых Бог всегда благоволит становиться человеком в достойных [людях]¹⁶. И блажен тот, кто мудро соделал в себе Бога человеком и осуществил в себе такую тайну, страдательно

делаясь по благодати богом, потому что он никогда не достигнет предела в том, чтобы всегда становиться таковым. Ибо Тот, Кто творит достойным эту благодать, будучи по сущности безграничным, обладает безграничной и превышающей всякую безграничность силой, совершающей это [благодеяние], которая никогда не достигнет конца вместе с тем, что происходит от нее, как это бывает у нас, но которая, наоборот, удерживает вместе с собой тех, кто получает от нее бытие и не может без нее существовать. Поэтому и сказал [апостол] о богатстве благости¹⁷, что никогда не прекращается Божественное и всесветлое расположение к нам благости при преображении [нас] к обожению. [324]