Текст книги "Сталин против Зиновьева"

Г.Е. Зиновьев в заключительном слове к содокладу мастерски ввернул цитату из работы И.В. Сталина 1924 г. «О Ленине и ленинизме»: «Для окончательной победы социализма, для организации социалистического производства усилий одной страны, особенно такой крестьянской страны, как Россия, уже недостаточно: для этого необходимы усилия пролетариев нескольких передовых стран. Поэтому развитие и поддержка революции в других странах является существенной задачей победившей революции. Поэтому революция победившей страны должна рассматривать себя не как самодовлеющую величину, а как подспорье, как средство для ускорения победы пролетариата в других странах»[575]575
  Цит. по: Там же. С. 429.


[Закрыть]. Естественно, Зиновьев полностью солидаризовался с этим сталинским тезисом полуторалетней «давности».

Что интересно: среди участвовавших в дискуссии о темпах социалистического строительства не оказалось «двух виднейших» советских «хозяйственников» – Л.Б. Красина и И.Т. Смилги. Молчание первого объяснимо: он постоянно болел и органически не переносил Г.Е. Зиновьева. Второй, будучи человеком с активной гражданской позицией, мог не участвовать только потому, что, как это ни парадоксально, дискуссии этой он не придавал никакого значения. Так или иначе, руководящее ядро сталинской (назовем вещи своими именами) партии в благодарность восстановило обоих в статусе членов ЦК. Соответствующее предложение В.М. Молотов провел на Сеньорен-конвенте XIV съезда[576]576
  РГАСПИ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 88. Л. 11.


[Закрыть], а потом составленные проекты списков были успешно проведены на демократических «выборах». Впрочем, И.В. Сталин переоценил лояльность И.Т. Смилги, который не удержался от соблазна стать тем камнем, на котором будет создана обреченная на провал Объединенная оппозиция.

В резолюции по отчету ЦК РКП(б), естественно, было предписано «вести экономическое строительство под таким углом зрения, чтобы СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, превратить в страну, производящую машины и оборудование, чтобы таким образом СССР в обстановке капиталистического окружения отнюдь не мог превратиться в экономический придаток капиталистического мирового хозяйства, а представлял бы из себя самостоятельную экономическую единицу, строящуюся по-социалистически и способную, благодаря своему экономическому росту, служить могучим средством революционизирования рабочих всех стран и угнетенных народов колоний и полуколоний»[577]577
  XIV съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). 18–31 декабря 1925 г. Стеногр. отчет. С. 514.


[Закрыть]. Разделавшись по факту с Г.Е. Зиновьевым и его мировой революцией, И.В. Сталин начал подготовку для проведения предложений своего любимого врага Л.Д. Троцкого, торжественно «подкорректированных» (чтобы не сказать – проваленных) словесами о «смычке» в 1923 г.

В.М. Молотов от лица большинства ЦК РКП(б) обвинил Новую оппозицию в «раздувании» кулацкой опасности, за «паникой» по поводу которой скрывалось «неверие» Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева «в дело социалистического строительства в нашей крестьянской стране»[578]578
  Там же. С. 477.


[Закрыть]. В резолюции съезда зафиксировали, что «в настоящих условиях […] второй уклон грозит возвратом к политике раскулачивания, срывом нынешней линии партии в деревне, линии, уже обеспечившей серьезные политические успехи, срывом смычки между пролетариатом и крестьянством и, стало быть, срывом всей нашей строительной работы»[579]579
  Там же. С. 518.


[Закрыть].

По свидетельству А.И. Рыкова, перед самым съездом большинство ЦК РКП(б) обсуждало с Г.Е. Зиновьевым вопрос о том, что сделать во избежание «лихорадки в партии и в стране». Ленинградский диктатор выразил готовность «сесть за общий стол и единогласно составить проект резолюции по докладу Центрального Комитета», принять и признать «все тезисы т. Сталина», но уточнил: он и его сторонники не могут «сделать одного – допустить, чтобы произошли изменения в руководстве Ленинградской организацией», в частности в ее печатном органе – «Ленинградской правде»[580]580
  Там же. С. 413–414. Далее, впрочем, тут же следовала направленная информация о том, что Новая оппозиция якобы открыто потребовала оставить Ленинград «самостоятельным, конкурирующим центром».


[Закрыть]. Естественно, руководящее ядро РКП(б) такое предложение не устроило[581]581
  Там же. С. 413.


[Закрыть].

Уже 20 декабря на четвертом заседании сталинец Е.М. Ярославский в развитие идеи будущего деятеля Правой оппозиции, а пока пламенного сторонника «генеральной линии партии» Н.А. Угланова о необходимости «положить конец разделению партии на отдельные сферы влияния» вождей предложил снять Г.Е. Зиновьева с поста председателя Ленинградского совета, с тем чтобы он мог сосредоточиться на руководящей работе в Коминтерне: «Тов. Зиновьев – председатель Исполкома Коминтерна. Больше этого руководства, больше этого [поста] для члена партии трудно придумать. Пусть он в эту область всю свою колоссальную энергию, все свои агитаторские, пропагандистские, организационные силы и таланты вложит. Мы увидим только усиление работы Коминтерна. А в Ленинградской организации не будет его личного влияния, которое мешает иногда выявиться общественному мнению членов партии»[582]582
  Там же. С. 206.


[Закрыть]. Все делегаты прекрасно понимали: с учетом ставки большинства ЦК на построение социализма в одной стране председатель Исполкома Коминтерна, отстаивавший продолжение курса на мировую революцию, – политический труп, а самый Коминтерн перестает играть ту роль, которую он играл в начале двадцатых годов.

21 декабря от имени Новой оппозиции Л.Б. Каменев впервые публично заявил то, что ранее говорил только представителям руководящего ядра РКП(б) и лично И.В. Сталину как генсеку: «Мы против того, чтобы создавать теорию “вождя”, мы против того, чтобы делать [одного] “вождя”. Мы против того, чтобы Секретариат, фактически объединяя и политику, и организацию, стоял над политическим органом. Мы за то, чтобы внутри наша верхушка была организована таким образом, чтобы было действительно полновластное Политбюро, объединяющее всех политиков нашей партии, и вместе с тем, чтобы был подчиненный ему и технически выполняющий его постановления Секретариат»[583]583
  Там же. С. 274.


[Закрыть]. Под возмущенный шум подавляющего большинства делегатов Л.Б. Каменев мужественно продолжил: «…вредно для партии, если будет продолжаться такое положение, когда Секретариат объединяет и политику, и организацию и [тем самым] фактически предрешает политику»[584]584
  Там же.


[Закрыть]. Это предложение Каменев сделал от лица всех руководителей Новой оппозиции: 23 декабря Г.Е. Зиновьев в заключительном слове по содокладу более взвешенно предложил съезду то же самое: «Мы должны поручить ЦК партии на первом его заседании обсудить точно вопрос о размежевании функций Политбюро, Оргбюро и Секретариата под углом зрения полновластного Политбюро и служебного, подчиненного ему, Секретариата»[585]585
  Там же. С. 468.


[Закрыть]. ЦК предложение Зиновьева принять не мог. И было невозможно провести в 1925 году то, что не удалось в 1923‐м.

Л.Б. Каменев был, как всегда, последовательнее ближайшего товарища по высшему руководству РКП(б): в своем выступлении 21 декабря 1925 г. он от своего имени добавил, что не рассматривает И.В. Сталина в роли «объединителя большевистского штаба»[586]586
  Там же. С. 275.


[Закрыть]. Тут, правда, следует заметить, что в дипломатии, когда посол говорит что-либо от своего имени, это означает, что он вещает от лица своего государства, но последнее не гарантирует цельность позиции. В буре негодования по поводу конкретного организационного вывода, предложенного когда-то В.И. Лениным, а теперь Л.Б. Каменевым, потонуло главное.

Дьявол, как всегда, скрывался в мелочах. Вождей оставалось несколько, но руководитель в партии уже был один. М.П. Томский в экзальтации убеждал сам себя, что «системы единоличных вождей» в партии «не будет», за минуту до этого признав, что не желавшее вести никакие дискуссии большинство ЦК РКП(б) сгруппировалось «вокруг Сталина»[587]587
  Там же. С. 289.


[Закрыть]. Л.Б. Каменев назвал И.В. Сталина «руководителем партии»[588]588
  Там же. С. 254.


[Закрыть], и ни делегаты съезда, ни сам генсек его не поправили. Притом что В.И. Ленин был категорически против титула «председатель ЦК»[589]589
  Ленин В.И. Полное собрание сочинений: Т. 51. М., 1970. С. 106.


[Закрыть] во времена, когда ленинский Центральный Комитет действительно вершил судьбы большевистской партии. Притом, что незадолго до «избрания» И.В. Сталина генсеком, 28 марта 1922 г., никто из делегатов XI съезда РКП(б) не оспорил заявление Ю. Ларина, без тени намека на иронию заявившего: «Речь Ленина была очень хороша прежде всего тем, что сказал ее он, то есть что он имел возможность ее сказать, что он выздоровел, что был здесь. Но если отнять от нее это ее главное достоинство, то останется немного. В то время, когда страна, по его же собственному заявлению, стоит перед крупнейшим хозяйственным кризисом, когда надо было говорить о том, что именно политический центр партии собирается для борьбы с ним делать, Ленин об этом как раз ничего не сказал, хотя, без сомнения, эти мысли занимают теперь всех нас, всех руководителей партии (курсив наш. – С.В.)»[590]590
  Одиннадцатый съезд РКП(б). Март – апрель 1922 г. М., 1936. С. 115.


[Закрыть].

К концу XIV съезда РКП(б) – ВКП(б) 1925 г. на спектакле, в ходе которого представители пролетарских и красноармейских масс, а также трудовых казаков при единичных выступлениях сторонников оппозиции расписывались в верности руководящему большевистскому ядру и кляли Зиновьева со товарищи, четко звучали приветствия съезду и, в частности, «революционному штабу под руководством ЦК партии» во «во главе» с генеральным секретарем И.В, Сталиным, во всех отношениях достойным «учеником В.И. Ленина»[591]591
  XIV съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). 18–31 декабря 1925 г. Стеногр. отчет. С. 867.


[Закрыть].

Однако поистине саморазоблачительное заявление сделал председатель Центральной контрольной комиссии В.В. Куйбышев – бывший секретарь ЦК РКП(б): «Знают же все […] члены партии, что, говоря об уменьшении власти Секретариата», они «тем самым» говорят «о понижении полноты руководства со стороны Центрального Комитета партии»[592]592
  Там же. С. 627.


[Закрыть]. Уже не Г.Е. Зиновьев в личной переписке с Н.И. Бухариным, а представитель руководящего сталинско-бухаринского ядра на заседании верховного органа партии фактически признал тождественность Секретариата и ЦК.

А.И. Рыков сам себе напророчил 22 декабря 1925 г.: после организации подготовки «крупнейших кадров» (добавим от себя – Секретариатом ЦК) «…у партии не может быть непреодолимых затруднений в том отношении, чтобы в случае надобности она не могла обойтись и делать свое дело без любого из нас»[593]593
  Там же. С. 418, 419.


[Закрыть]. В конечном итоге без вождей Гражданской войны и начала 1920‐х гг. И.В. Сталин действительно легко обошелся.

Единственным шансом Г.Е. Зиновьева и его товарищей по ЦК РКП(б) был переход к нелегальным методам борьбы. Уже в ходе съезда вожди Новой оппозиции «секретно» распространили между делегатами «Сборник материалов по спорным вопросам», существование которого сразу же сделал достоянием партийной общественности И.В. Сталин[594]594
  Там же. С. 492.


[Закрыть].

Более чем активно продолжала, и притом после голосования за сталинский и молотовский отчеты ЦК РКП(б), действовать «Ленинградская правда» с ее редакционными «пояснениями»[595]595
  В частности, 24 декабря в выпуске № 295 было опубликовано «Заявление Ленинградской организации» за подписями Л.Б. Каменева и других оппозиционеров, которое большинство ЦК не могло не рассматривать как шаг к подрыву «единства партии» (Там же. С. 591, 971, 972). Цитату см.: Там же. С. 591.


[Закрыть] в передовицах номеров за 24, 25, 26 и последующие[596]596
  XIV съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). 18–31 декабря 1925 г. Стеногр. отчет. С. 750.


[Закрыть] числа декабря. 28 декабря, по предложению старого большевика, председателя Уральского областного исполкома Даниила Егоровича Сулимова, съезд поручил «ЦК принять немедленно меры по изменению и улучшению состава редакции “Ленинградской правды”»[597]597
  Там же. С. 716.


[Закрыть].

Более того, специально для сторонников Г.Е. Зиновьева уставной комиссией съезда был дополнен пункт о полномочиях Центрального Комитета: отныне в главном организационном документе партии его высшему органу предоставлялось (и без того, впрочем, имевшееся у него, на что справедливо указал ответственный сотрудник Секретариата Л.М. Каганович[598]598
  Там же. С. 886.


[Закрыть]) право на утверждение редакторов крупнейших печатных органов важнейших местных организаций ВКП(б) [599]599
  Там же. С. 879.


[Закрыть]. В ходе обсуждения вопроса деятель Новой оппозиции М.М. Харитонов выступил с резкой критикой дополнения заранее напечатанного проекта Устава, предложенного съезду большинством исключительно вследствие того, что «Ленинградская правда», по его выражению, «вела себя не так, как она должна была себя вести по мнению авторов этого пункта»[600]600
  Там же. С. 884.


[Закрыть]. Естественно, Харитонов не преминул заметить, что дополнение – «шаг назад в области внутрипартийной демократии на девятом году советской власти»[601]601
  Там же.


[Закрыть].

Судя по выступлению Л.М. Кагановича[602]602
  Там же. С. 886.


[Закрыть], редакцию основной ленинградской партийной газеты планировалось в кратчайшие сроки (срок исполнения «вчера…») обновить на все 100 %, иначе и соответствующее дополнение Устава было бы явно излишним.

Для надежности на съезде провели и специальную резолюцию «О “Ленинградской правде”» с поручением ЦК «немедленно» принять меры «по изменению и улучшению состава редакции»[603]603
  Там же. С. 973.


[Закрыть].

В тот же день, 28 декабря, состоялись заседание Политбюро, а затем и Пленум ЦК, исполнившие волю съезда. На следующий день, 29 декабря, Сталин направил телефонограмму в Ленинградский губком партии с сообщением о принятых решениях: «1. Ленинградская партийная организация нарушает основы Устава партии, не проводя в жизнь решений XIV съезда по отчету ЦК, а ведя кампанию против этих решений. 2. Ленинградский губком до сих пор не принял мер к тому, чтобы оградить партию от нападок на решения съезда… 3. Пленум считает, что, ввиду этого, необходимым снять существующее руководство “Ленинградской правды” и заменить его другим, согласно решению XIV съезда. 4. На этом основании утвердить следующее постановление Политбюро от 28 декабря с.г.: а) освободить т. Закса-Гладнева от обязанностей редактора; б) назначить ответственным редактором “Ленинградской правды” т. Скворцова-Степанова, командировав ему в помощь ряд работников»[604]604
  Сталин И.В. Соч. Т. 17. С. 215.


[Закрыть].

Еще до завершения работы верховного органа партии в Ленинград для проведения разъяснительной работы (и главным образом, в частях Ленинградского гарнизона и Кронштадта) выехал Г.К. Орджоникидзе[605]605
  XIV съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). 18–31 декабря 1925 г. Стеногр. отчет. С. 928.


[Закрыть]. 29 и 30 декабря он выступил с докладами о ходе работ XIV съезда на расширенном пленуме Выборгского РК РКП(б) и на собрании коммунистов ленинградского гарнизона и Балтийского флота. Естественно, в основе выступлений Серго лежали разъяснения из серии: «Коллективное руководство [означает], что ближайшие ученики Владимира Ильича, которые работали под его руководством, должны теперь руководить партией – ЦК в целом должен руководить партией»[606]606
  Цит. по: Кириллов В.С., Свердлов А.Я. Григорий Константинович Орджоникидзе (Серго). Биография. 2-е изд., испр. и доп. М., 1986. С. 197–198.


[Закрыть]. В обоих случаях подавляющим большинством были приняты резолюции, осуждавшие действия Новой оппозиции. Так, на последнем собрании за резолюцию, одобрявшую деятельность ЦК, проголосовало свыше 2,5 тыс. чел. – против 32‐х человек[607]607
  Там же. С. 197.


[Закрыть]. Статистика вряд ли дает объективно отражает взгляды ленинградских партийцев (кто-то проголосовал «за» из осторожности, выборжцы всегда представляли собой группировку внутри группировки, а красноармейские части, равно как краснофлотские, старательно «чистили» от всех потенциально неблагонадежных партийцев), однако она сама по себе давала еще один козырь большинству ЦК.

Последнее заседание съезда, состоявшееся вечером 31 декабря 1925 г., стало настоящим новогодним соревнованием-фарсом, в котором в «приветствиях с мест» сторонники генеральной линии партии соревновались со сторонниками оппозиции. Жаль только, что сторонники большинства ЦК не обыграли, к примеру, предоставление слова «от швейной фабрики им. Халтурина» товарищу по фамилии «Горелов»[608]608
  XIV съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). 18–31 декабря 1925 г. Стеногр. отчет. С. 918.


[Закрыть]. Естественно, последнее слово осталось за сторонниками И.В. Сталина, хотя ленинградцы привели рабочих с сочными обвинениями большинства в том, что оно «ярлык с пивной бутылки» наклеивало «на бутылку с молоком»[609]609
  См., напр.: Там же. С. 909.


[Закрыть]. Определенная логика была, заметим все же, и в таких выступлениях: «Кто может поверить […] что вдруг тт. Крупская, Зиновьев, Каменев – меньшевики?»[610]610
  Там же.


[Закрыть]

Несмотря на жаркие дебаты, победа сталинско-бухаринской группировки была полной. 1 января 1926 г. состоялся первый Пленум ЦК ВКП(б), на котором сделали оргвыводы в отношении проигравших.

По предложению члена ЦК В.Я. Чубаря, Политбюро избрали в составе девяти членов: будущих вождей Правых А.И. Рыкова, М.П. Томского, Н.И. Бухарина, примыкавших к ним в сталинском окружении М.И. Калинина и К.Е. Ворошилова, из членов завтрашнего сталинского Политбюро самого И.В. Сталина и В.М. Молотова, а также лидера разгромленной Новой оппозиции Г.Е. Зиновьева и выжидавшего во время сталинско-зиновьевской баталии Л.Д. Троцкого. Л.Б. Каменев был понижен в партийном статусе: он вошел в Политбюро кандидатом[611]611
  Войтиков С.С. Центральный комитет. Высшее партийное руководство от Ленина и Плеханова до Хрущева. С. 466.


[Закрыть].

Г.Е. Зиновьев сразу заявил, что перевод Каменева из членов Политбюро в кандидаты «…может быть объяснен только такими соображениями, что политическая линия т. Каменева неправильна. Так как я эту линию разделяю целиком и полностью, то я должен заметить, что считаю совершенно невозможным для себя в таком положении, когда во всей стране продолжается агитация, что я ликвидатор, пораженец, принять такой важный пост…»[612]612
  Он же. Неизвестное противостояние: ЦК или Совнарком? М., 2018. С. 242.


[Закрыть] Подчеркнув свою готовность «работать по поручению ЦК» на любой должности, Зиновьев заявил: «…если дело идет о том, что наличность определенной политической линии считается не совместимой с работой в Политбюро т. Каменева, то это целиком относится и ко мне»[613]613
  Там же. С. 243.


[Закрыть].

Л.Б. Каменев не преминул задать вопрос, в связи с чем его не включили в предложенный В.Я. Чубарем состав Политбюро – органа, членом которого он состоял, «…еще [к] огда т. Ленин не считал возможным вводить в Политбюро тт. Рыкова, Томского и Бухарина»[614]614
  Там же.


[Закрыть]. В.Я. Чубарь начал отвечать вполне корректно, однако, под влиянием реплик лидеров Новой оппозиции, договорился до заявления: «Может ли Политбюро, если сохранить его в прежнем составе, пользоваться тем доверием, которое было? – Нет, не может»[615]615
  Там же.


[Закрыть].

М.П. Томский эту светлую мысль развил, причем, будучи, в отличие от В.Я. Чубаря, включен в круг вождей, более искусно – с точки зрения партийной истории, к которой апеллировал Л.Б. Каменев: «…каждый съезд избирает свой ЦК в таком составе, который, по мнению участников съезда, обеспечит политическую линию данного съезда, и каждый ЦК формирует свои органы в таком направлении, которое, по мнению членов ЦК, целиком и полностью обеспечит наименьшие трения по политической линии»[616]616
  Там же.


[Закрыть].

Завершил свое выступление по этому вопросу удивительно точной по смыслу нелепицей председатель ВСНХ СССР Ф.Э. Дзержинский: «Если бы я полагал, что после выступления т. Каменева на нашем съезде партии т. Каменев будет работоспособным, как он может быть работоспособным – в смысле единства партии, в смысле направления [партийной работы] – я голосовал бы, чтобы вас ввести. Но я в это не верю. […] Поэтому нужно обеспечить такой состав, чтобы единство работы было обеспечено»[617]617
  Там же. С. 244.


[Закрыть].

Однако этот вполне логичный посыл никак не объяснил, почему же в состав Политбюро предложили именно Г.Е. Зиновьева, а не Л.Б. Каменева. Прав был Н.И. Бухарин, который в ходе обсуждения предложения Г.Е. Зиновьева вначале о снятии его с поста председателя Исполкома Коминтерна, а затем (после отказа) об отстранении от фактической руководящей работы, констатировал: «В силу тех событий […] в ВКП, в силу тех событий, которые разыгрались на съезде и в связи со съездом», «авторитет т. Зиновьева уменьшился [следовало бы – пошатнулся. – С.В.]»[618]618
  Там же.


[Закрыть].

В действительности «понижение Каменева» было связано с тем, что в этот момент Сталину и его команде в ЦК ВКП(б) было важно разделаться с Советом труда и обороны СССР как альтернативным центром власти в государстве Советов[619]619
  См. подр.: Там же. С. 160–239.


[Закрыть]. В любом случае и после понижения в партийном статусе Л.Б. Каменев продолжал на заседаниях Политбюро вести себя как полноправный член этого органа и, более того, принимать участие в голосованиях. И.В. Сталин констатировал в письме В.М. Молотову от 3 августа 1926 г.: «Бухарин еще не вернулся. В ПБ сейчас шесть человек: Рыков, Рудзутак, Калинин, Сталин, Троц[кий], Каменев (последний голосует, так как никого из кандидатов нет больше в Москве)»[620]620
  Войтиков С.С. Центральный комитет. Высшее партийное руководство от Ленина и Плеханова до Хрущева. С. 466.


[Закрыть].

Поскольку в связи с ликвидацией Новой оппозиции у Л.Д. Троцкого появился шанс на блок с проигравшими и переход к нелегальным формам борьбы «до победного конца» (вернее – до окончательного поражения), Троцкий попытался 1 января демонстративно отказаться от высоких постов – членства в ЦК и его Политбюро: «Когда решение, которое проводится формально через Политбюро, перед этим решается в другом, неофициальном, Политбюро или в другом, неофициальном, Пленуме [ЦК], выступать против этих решений – значит создавать тяжелую обстановку, вносить элементы дезорганизации в работу; молчать, когда не согласен – партийная совесть не позволяет»[621]621
  Там же.


[Закрыть]. Во избежание очередных обвинений в партийной «ереси», Троцкий подчеркнул все же, что готов подчиниться «всякому назначению»[622]622
  Там же.


[Закрыть].

10 января помощник секретаря ЦК ВКП(б) Л.З. Мехлис разослал, «по поручению т. Сталина», «членам и кандидатам Политбюро» (едва ли не как насмешку этот документ направили по должности в числе прочих Г.Е. Зиновьеву и Л.Б. Каменеву), членам Президиума ЦКК и членам ЦК Григорию Еремеевичу Евдокимову, Станиславу Викентьевичу Косиору, Александру Дмитриевичу Цюрупе и Г.В. Чичерину «проект извещения о решении Пленума ЦК РКП по вопросу об отчетной съездовской кампании»[623]623
  РГАСПИ. Ф. 54. Оп. 1. Д. 2. Л. 60.


[Закрыть]. В нем помимо пересказа резолюции съезда содержалось пояснение: «…одинаково недопустимы и необходимы как объективная критика с точки зрения съездовского меньшинства и поведения ленинградской делегации, так и полная свобода партийных коллективов принимать по докладам о решениях съезда, конечно, в пределах безусловного подчинения решениям съезда, такие резолюции, какие найдут они нужным принять»[624]624
  Там же. Л. 61, 62.


[Закрыть]. Полный текст был утвержден и опубликован в «Правде» 13 января[625]625
  Правда. 1926. 13 янв. № 10 (3239).


[Закрыть].

21 февраля 1926 г. в эмигрантской «Новой жизни» вышла статья профессора Н.В. Устрялова «Собор ХХ века», автор которой сравнил съезд с Собором Русской православной церкви:

«Как-то даже язык не поворачивается назвать его “съездом”. Это настоящий собор, четырнадцатый собор Российской коммунистической партии.

[Стороны] обвиняли друг друга в безверии, маловерии. Спорили о вере. Без веры невозможно угодить Революции. Вера движет горами. Где безверие – там отступничество, помрачение ума и сердца, плач и скрежет зубовный. Революция – это вера прежде всего. Вера “в социалистические пути нашего развития”. Уповаемых извещение, вещей обличие невидимых.

Что есть истина? “Для нас, ленинцев, истина – это партия, а определяет истину – Съезд” (Томский). Истина раскрыта в творениях Ленина – на сем камне зиждится Партия, и врата буржуазного ада не одолеют его. Нет истины, кроме партии, и Ленин – пророк ее. Но слово истины требует истолкования, верховным хранителем правоверия может быть только Собор, только всесоюзный Съезд. Собор не может ошибаться. Кто говорит иное – тот еретик, “уклонщик”, тот впал в “прелесть”, тот раскольник, фракционер […]»[626]626
  Цит. по: РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 2. Д. 56. Л. 1.


[Закрыть].

По убеждению Устрялова, подобное развитие событий в России было исторически закономерно: «Крайняя “секуляризация принципа власти”, плоды которой столь горьки современной Европе, была бы едва ли не пагубна для России. Она не только не в нашем национальном характере – она нам совсем не по возрасту. На Западе она естественна, как результат славной и долгой жизни, финал великого культурного развития. Мы же не знали ни подлинного Средневековья, ни Ренессанса, ни Реформации, ни Просвещения: куда же нам без веры и без истины? Что удивительного, что материализм у нас религиозен, механистическое понимание органично, а демократия не “арифметична”, а соборна»[627]627
  Там же.


[Закрыть].

Устрялов многозначительно намекнул на возможность перерождения советского общества в условиях грызни в большевистских верхах: «Если коммунисты обязаны верить, то спецам в свободное от занятий время предоставлена возможность мечтать; “мечтать (про себя. – С.В.) у нас не запрещено, товарищи” (Сталин)»[628]628
  Там же. Л. 1–1 об.


[Закрыть]. Кстати, тут бы можно было интерпретировать скорее местоимение «мы». «У нас большевикам мечтать никто не запрещает», – так, на наш взгляд, было бы правильнее трактовать сталинское высказывание.

Профессор выделил из всех направлений спора три основных составляющих: «1. Возможно ли строительство социализма в одной стране? 2. Должна ли быть названа государственная промышленность в СССР госкапитализмом или социализмом? 3. Есть ли нэп только отступление или в нем есть и наступление?»[629]629
  Там же. Л. 1 об.


[Закрыть]

Новая оппозиция, мечтавшая вернуть времена XIII съезда, проиграла, поскольку директива «о направлении огня» – в сторону недооценщиков середняка, «поворотные решения 14‐й конференции [РКП] о деревенском нэпе получили полное одобрение партии»[630]630
  Там же. Л. 3.


[Закрыть].

По мнению Устрялова, оппозиция «…была “ортодоксальнее” большинства, если под ортодоксией разуметь верность букве священного писания. Оппозиция застыла в своей преданности канонам. Она восприняла догму статически. Но ведь Ленин недаром же был выдающимся учителем диалектики. Недаром в марксизме есть много от Гегеля. Подлинные ученики Ленина должны воспринимать его собственное учение динамически. И большинство, несомненно, лучше выражало дух ленинизма, когда смело отталкивалось от отдельных букв во имя общего смысла. “Ленина мы берем не в отдельной части его, а в целом” (Сталин)»[631]631
  Там же. Л. 1 об.—2.


[Закрыть].

И действительно, Ленин был готов идти на какую угодно линию во имя революции. Ссылками на «вождя» могли напичкать свои предложения как Зиновьев с Каменевым, так и Сталин с Бухариным.

В заключение статьи Устрялов выразил уверенность, что «результаты XIV съезда благоприятно отразятся на стране. Если Политбюро будет неуклонно осуществлять принятые решения, если спасительное единство партии, несмотря ни на что, окажется сохранным и хозяйственные успехи последнего периода обзаведутся прочным фундаментом, обретут условия дальнейшего развития, темп возрождения не замедлится, а скорее даже ускорится. А это самое главное. Ради этого можно от души приветствовать и те идеологические формы, в которые ныне укладывается целесообразный жизненный процесс. Они облегчают его развитие: следовательно, они – благо»[632]632
  Там же. Л. 4 об.


[Закрыть]. Профессор выразил одобрение линии сталинского ЦК, который «железным ленинским маршем» вел «ВКП, великую русскую революцию в национальный Пантеон, уготованный ей историей»[633]633
  Там же. Л. 5 об.


[Закрыть].

Следует заметить, что аналогия между Русской православной церковью и большевистской партией широко распространена: Иосиф Сталин с его формулировкой «Орден меченосцев», фанатично веривший в марксизм Евгений Преображенский, Григорий Зиновьев с его самоопределением конца 1925 г. «грешный человек», Николай Устрялов с аналогией Собор Русской православной церкви – съезд РКП(б) – ВКП(б) и в наши дни Михаил Горинов с его тезисом о взаимном дополнении Евангелия и марксистско-ленинской теории. Если придерживаться соответствующей терминологии, Никон (Сталин) побил Аввакума (Зиновьева, который серьезно недотягивал до своего духовного «предшественника» пусть не гордыней, но стойкостью), марксистско-ленинские реформаторы сокрушили таких же ортодоксов.

Правда, устряловский вывод лил воду на мельницу оппозиции. По словам Устрялова, «вода, подвозимая советскому мельнику (пожалуй, так Сталина никто более не называл. – С.В.), вольно или невольно льется им на великую историческую всероссийскую мельницу. Мука революции послужит великому обновлению России и расцвету ее культурно-исторического бытия»[634]634
  Там же. Л. 5 об.


[Закрыть]. Такие «комплименты» большинству ЦК от врагов советской власти объективно могли быть использованы Г.Е. Зиновьевым, получившим статью в порядке информации и оставившим ее у себя, несмотря на штамп «Подлежит возврату»[635]635
  Там же. Л. 1.


[Закрыть].

Почти через полтора года, 27 июня 1927 г., устряловскую статью прокомментировало радикальное крыло оппозиции в ее т. н. «платформе 15‐ти», которую подписали Н. Заварьян, Б. Емельянов (Калин), один из бывших лидеров децистов и реальных руководителей ВЦИК Т.В. Сапронов, М.Н. Мино, М.И. Миньков, В.М. Смирнов, Т. Харечко, В.П. Оборин, И.К. Дашковский, С. Шрейбер, М. Смирнов, Ф.И. Пилипенко, Э. Дунэ, А.Л. Слидовкер и Л. Тихонов: «Устрялов уже объявил себя ленинистом и выступает в защиту т. Сталина против оппозиции, утверждая, что т. Сталин якобы верен “духу” Ленина, в то время как оппозиция держится за “букву” его учения. Буквально следуя примеру своих немецких собратий, пытавшихся объявить революционера Маркса “национально-немецким” Марксом […] он объявляет Ленина “национально-русским” Лениным, героем “возрождения” России, направившим ее по пути, ведущим в “национальный пантеон, уготованный ей историей”»[636]636
  Там же. Оп. 1. Д. 102. Л. 60.


[Закрыть]. В платформе выражалось категорическое несогласие с руководством ВКП(б) по основным вопросам экономики, внешней и внутренней политики[637]637
  Стенограммы заседаний Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б). Т. 2. С. 624 (коммент.).


[Закрыть].

Забегая несколько вперед, мы отметим здесь все же, что удар был настолько чувствительным, что сталинско-бухаринское руководство не пожелало не то что напечатать «Платформу 15‐ти» к предстоящему Июльско-августовскому 1927 г. Пленуму ЦК и ЦКК, но и вообще допустить представителей указанной группы на Пленум. 16 июля часть подписантов направила Центральному Комитету ВКП(б) следующее заявление: «На наше требование о допущении нас на Пленум ЦК мы до сих пор никакого ответа не имеем. Мы принуждены поэтому апеллировать к вам, к Пленуму ЦК. В порядке дня вашей работы стоят вопросы о съезде партии и о выступлениях оппозиции. В этих условиях мы не можем расценивать факт ненапечатания нашего документа и наших статей иначе, как акт самого грубого насилия над группой членов партии. Таким же актом насилия было бы и недопущение нас на Пленум ЦК. Оно означало бы, вместе с тем, и явный разрыв с ленинскими традициями руководства партией, благодаря которым партии неоднократно удавалось преодолевать возникавшие в ней разногласия. Достаточно вспомнить, например, что когда в 1920 г. в Московской организации возникли ряд оппозиционных групп, представители последних по инициативе Ленина были приглашены на заседание Политбюро, которое заслушало этих товарищей и только после этого сочло возможным принять решение. Та же практика имела место и в 1923 г., когда делегация от “46” была приглашена на Объединенный Пленум ЦК и ЦКК. В момент, когда разногласия между большинством ЦК и оппозицией достигли крайней степени остроты, разрыв с этой ленинской партийной традицией не мог быть ничем оправдан. Он был бы, вместе с тем, и прямым нарушением Устава партии и решений партийных съездов, обеспечивающих каждому члену партии “возможность влиять на направление партийной политики”. Поведение Политбюро в течение последних месяцев объективно означает линию на раскол партии. Вместо того, чтобы использовать всякую возможность [для] преодоления разногласий, вместо того, чтобы обеспечить всем членам партии возможность ознакомиться с подлинными документами сторон, вместо того, чтобы признать в партийной массе единственного судью, который вправе решать спорные вопросы, вместо всего этого Политбюро, под клеветнический шум, поднятый Слепковым, ведет за спиной партии и втайне от нее линию на отсечение оппозиционной части партии. Мы считаем, что Пленум ЦК должен дать отпор этой раскольнической линии Политбюро. Мы обращаем к Пленуму ЦК наше требование об опубликовании нашего. документа и о печатании наших статей в партийной прессе. Мы считаем нашим элементарным правом допущение нас на Пленум Центрального Комитета. Мы полагаем, что ЦК не имеет оснований отказать нам в этих наших требованиях. Смирнов, Заварьян, Мино, Оборин, Слидовкер, Емельянов (Калин), Миньков, Дунэ, Харечко»[638]638
  Коммунистическая оппозиция в СССР. Т. 4. М., 1990. С. 31, 32. Как видим, данное заявление подписало семь из 15 «авторов» первого заявления. На наш взгляд, это было следствием того, что Т.В. Сапронов, а он был самым авторитетным из подписантов «Платформы 15-ти» (и, весьма вероятно, основной автор этой платформы), уже вступил в тактический союз с Г.Е. Зиновьевым, Л.Д. Троцким и их союзниками. Подробнее об этом будет рассказано позднее – в главах об Объединенной оппозиции.


[Закрыть].