Текст книги "Сталин против Зиновьева"

Глава 12
«Наступают сумерки… старой ленинской гвардии». Троцкий и Зиновьев в Коминтерне

25 июля 1926 г. Г.Е. Зиновьеву написала в личном письме его супруга Злата Ионовна Лилина, которая в это время находилась на лечении в Ленинграде: «Милый мой, только что узнала из газет о снятии тебя из Политбюро. Итак, первое действие произведено. За ним, конечно, немедленно последует и второе действие: снятие тебя с Коминтерна»[841]841
  Цит. по: Жуков Ю.Н. Отвергнутый вождь мировой революции. С. 370.


[Закрыть].

О Злате Ионовне Лилиной следует сказать несколько слов. В годы Гражданской войны, когда Григорий Евсеевич занимал пост председателя Совета народных комиссаров Северной трудовой коммуны, его жена была народным комиссаром социального обеспечения Коммуны. Виктор Серж описал свое первое впечатление от знакомства со Златой Ионовной следующим образом: «…маленькая, с коротко остриженными волосами, живыми и жесткими серыми глазами, в форменном френче, сказала мне: “Вы привезли семью? Я могу поселить их во дворце, знаю, что иногда это доставляет удовольствие, но будуары там не отапливаются. Домашних лучше отправить в Москву, наш город на осадном положении. Могут начаться голодные бунты, прорваться финны, напасть англичане. От тифа столько покойников, что не успевают хоронить. К счастью, они мерзлые. Если хотите работать – дел хватит!”»[842]842
  Серж В. Указ. соч. С. 89.


[Закрыть]. По словам Сержа, Лилина «…с энтузиазмом заговорила о достижениях советской власти: открытии школ и детских домов, помощи инвалидам, бесплатной медицинской помощи, общедоступном театре»[843]843
  Там же.


[Закрыть]. Злата Ионовна прямо заявила: «Мы все-таки работаем, и будем работать до последнего часа!»[844]844
  Там же.


[Закрыть] Серж писал: «Позднее я ближе познакомился с ней – она не знала усталости»[845]845
  Там же.


[Закрыть]. Сказать по правде, можно было написать и лучше: «Она не знала усталости до последнего часа»[846]846
  Там же.


[Закрыть].

После Июльского 1926 г. Пленума ЦК и ЦКК Г.Е. Зиновьев составил текст разъяснения происходящих в ВКП(б) событий для Коминтерна, написав по этому поводу в Политбюро: «Нет никакого сомнения в том, что после решений Ию[л]ьского (1926) Пленума ЦК и ЦКК я не могу более быть председателем Коминтерна. Нет, далее, никакого сомнения в том, что этими же решениями фактически аннулировано прежнее решение ЦК ВКП о неперенесении дискуссии, начатой на XIV съезде, в Коминтерн. Само собой разумеется, что каждому решению нашей партии касательно моей дальнейшей работы в Коминтерне я подчиняюсь безусловно. Но представить свои объяснения руководящим органам всех секций Коминтерна я считаю себя обязанным – ибо я избран был председателем ИККИ на V Конгрессе Коминтерна. Я не сомневаюсь, что Политбюро ЦК ВКП(б) признает за мной это право»[847]847
  РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 2. Д. 72. Л. 119.


[Закрыть]. Никакой реакции на зиновьевское послание не было, что вполне закономерно.

Когда-то, 19 декабря 1923 г., один из членов делегации РКП(б) в ИККИ рассказал в своем заявлении, как на одном из заседаний Политбюро «в дискуссии об организационных вопросах германской компартии т. Сталин, ссылаясь на мое письмо в ЦК партии по поводу конфликта с т. Троцким, заявил: “Вы угрожаете тем, что поднимаете компартии запада против РКП. В день, когда вы это сделаете, вы полетите в два счета из нашей делегации в Коминтерне”. Я обратил внимание т. Сталина на то, что его точка зрения означает запрет членам РКП обращаться к Коминтерну по вопросам жизни и смерти русской компартии, а также Интернационала, являясь, таким образом, полным отрицанием основ Коминтерна. Вы, т. Зиновьев, с места заявили, что моя формальная ссылка отвечает действительно статуту Коминтерна. Тов. Каменев, председательствующий в Политбюро, со своей стороны заявил, что как бы статутарно (так в документе. – С.В.) дело не выглядело, по существу ясно, что представитель ЦК РКП в Коминтерне может только проводить линию ЦК, а в случае, если он этого не делает, должен быть в соответствующий момент снят с поста. На мое требование запротоколировать заявление т. Сталина Политбюро ответило отказом, ссылаясь на решение Пленума в протоколах Политбюро отмечать только решения. Со дня этого инцидента миновало много дней. Я все время ожидал, что Политбюро поймет неслыханную важность затронутого этим инцидентом вопроса и либо формальным решением откажется от точки зрения генерального секретаря партии, либо же формальным решением обяжет меня проводить, до решения этого конфликта высшим органом партии, решения ЦК и в вопросах Коминтерна»[848]848
  Там же. Ф. 326. Оп. 2. Д. 21. Л. 238.


[Закрыть].

3 августа 1926 г. И.В. Сталин написал В.М. Молотову: «Дела идут в общем неплохо. Все большие западные партии высказались за наш ЦК (включая и Францию с Чехословакией), против оппозиции»[849]849
  Сталин И.В. Сочинения. Т. 17. С. 239.


[Закрыть]. Дела шли «неплохо» для сталинско-бухаринского руководства и дальше. 30 августа генсек направил Молотову послание уже с предложением конкретных «оргвыводов» в отношении Зиновьева: «Дело идет к тому, что нам не миновать постановки вопроса о снятии Григория с КИ. Об этом говорит решение ряда западн[ых] партий (Англия, Германия) о снятии Григория. Об этом же говорит первый пункт порядка дня нашей (предстоящей) конференции (“международные вопросы”). Было бы непонятно и неестественно, если бы мы (ВКП) “увильнули” от вопроса о снятии в то время, как вопрос поставлен всей обстановкой, а две западные партии определенно предлагают снятие. Поэтому мы можем и должны вынести решение о целесообразности предложения о снятии. […] Что касается формального проведения вопроса, то это надо сделать на Расширенном пленуме ИККИ. Если все партии или громадное их большинство выскажутся за снятие Григория, то такое высказывание можно будет смело считать как подлинную волю всех партий, то есть всего конгресса. Окончательное решение можно будет передать конгрессу»[850]850
  Там же. С. 242.


[Закрыть].

Объединенная оппозиция начала подготовку к новому витку выяснения отношений с «генеральной линией партии». Так, 10 августа 1926 г. секретарь Московского губернского комитета ВКП(б) Василий Афанасьевич Котов направил И.В. Сталину докладную записку:

«10/VIII ко мне пришел т. Скользнев [Е.А.] (осознавший свою вину и покаявшийся за спиной товарищей по фракции сапроновец. – С.В.), чл[ен] партии Сокольнического района, ячейка Москва Товарная Каз[анской] ж[елезной] д[ороги], и сообщил следующее:

Лично ему известно, что в Москве ведется работа к подготовке дискуссии, которая должна начаться в октябре, и поэтому идет подготовка к собиранию сил, выражающихся в том, что ему, то есть Скользневу, известно, что на квартире т. Серебрякова происходят собрания, на которых присутствуют Ив[ан] Н[икитич] Смирнов, Альский и Радек. Разговоры идут об организации центров, начиная с ячеек, кончая МК. Имеются районные организаторы: по его мнению, во главе их стоит т. Белбей: работает в Наркомпросе, научный сотрудник К[оммунистического] у[ниверситета] т[рудящихся] В[осток] а, при разговорах фамилии говорить [оппозиционеры] избегают. Сказанную фамилию участника записывают, но своими знаками, записочки рвут на мельчайшие клочки. Распространяют документы, которые лежат на столе у Серебрякова, а также он (Скользнев. – С.В.) видел, как Ив[ан] Н[икитич] Смирнов приносил и передавал [Аркадию Осиповичу] Альскому. Документы – речь Троцкого, декларация и много др., которые потом перепечатываются на тонкой бумаге и передаются. Часть документов он имеет у себя. Основной базой они считают Сокольники. Сейчас идет подготовка к собранию их актива в Москве, на котором предполагается выступление Пятакова и, может, Троцкого или Зиновьева. Вышеозначенное т. Скользнев сообщил мне, тт. Янсону, Берзину, зам[естителю] секр[етаря] Сокольническ[ого] райкома, и т. Сойферу [Якову Григорьевичу]»[851]851
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 112. Л. 29.


[Закрыть].

Уже 14 августа В.А. Котов направил И.В. Сталину дополнение: «…12/ VIII состоялось собрание т. н. актива, чел[овек] 10–12 товарищей на кв[артире] у т. Бабашкина (рабочий к[омите] т с Октябрьской ж.д.). На этом собрании сделал доклад В.М. Смирнов о приезде делегации из Парижа и нашей тактике. Речь т. Смирнова совпадает с речами тов[арищей] из оппозиции Троцкого и Каменева. Товарищ, там бывший, говорит, что у них есть заявление за подписью – Троцкий, Каменев. На этом собрании говорилось о решительной подготовке к дискуссии, которую надо открыть перед Всесоюзной конференцией – в крайнем случае перед съездом. Даваемая директива – обязательно выступать снизу. Зацепкой для выступлений должна быть каждая статья, связанная с вопросом конференции или съезда. С своей стороны они подготовляют материалы: часть их уже есть, как сказал Смирнов, у него и Пятакова, остальное они достанут через Госплан (там в коммунистической ячейке активно «мутил воду» Ивар Смилга[852]852
  См. подр.: Там же. Л. 16–18.


[Закрыть]. – С.В.). Большой критике подвергался доклад т. Бухарина на Ленинградском активе. [Оппозиционеры считают,] что у них все готово для выступления, но они считают сейчас неудобным выступать со своими документами, удобнее, когда будет разослана стенограмма ЦК и ЦКК, в особенности неудобно сейчас распространять т. н. “завещание” Ленина (на которое они все время ссылаются, и оно у них есть), ибо это скомпрометирует т. Крупскую, поскольку она является хранительницей завещания. А когда будут читать стенограмму, где на это есть ссылка, тем самым они будут, то есть оппозиция, не при чем. Дальше у них есть и другие документы о национальном вопросе и разрыве со Сталиным. Все это будет пущено в ход. На вопросы, заданные т. Смирнову, о количестве организации, он считает: насчитывается в Москве 500 человек, что касается Ленинграда, то там идет работа аналогичная Москве, но что встречается препятствие: зиновьевцы не примиряются с троцкистами (! – С.В.), в связи с этим делом встал вопрос об отношении к Зиновьеву. Сказано было, что пока этот вопрос не [следует] выдвигать, а впоследствии возможна снова борьба, сейчас основное – это против ЦК (! – С.В.). По-видимому, [у оппозиции] есть ЦК, МК и райкомы (курсив наш. – С.В.). [На] предложение т. Крышкина, чтобы т. Смирнов целиком пошел на работу в Сокольнический район, т. Смирнов ответил: он в распоряжении МК (кстати, т. Крышкин – инструктор ЦК металлистов). Линия оппозиции – из Москвы не уезжать. Тов. Смирнов сказал: “Мы должны устраивать скандалы по всякому поводу, когда отправляют т[оварищей] – вплоть до симуляции”. На вопрос, а как быть, если нас обезглавят, ответ был со стороны Смирнова: “Все меры принять, не допускать, апеллировать не только перед коммунистами, но и беспартийными рабочими, устраивать стачки, демонстрации”. По его мнению, возможны аресты, [которые] будет устраивать ГПУ, – перед этим не останавливаться. Приехавший т. Преображенский останется в Москве, будет работать и займет должное место в работе оппозиции. На вопрос, как он насчет линии, был ответ: он очень крепок – не в пример т. Раковскому. Правда, по мнению Смирнова, он (Раковский) еще не разобрался. Все это мне сообщил т. Скользнев в присутствии тт. Баумана [Карла Яновича], Гибера [Бориса Владимировича] (секрет[аря] Сокольнического райкома) и Берзина (зав[едующего] Орг[отдела] Сокольн[ического] райкома).

Все вышеизложенное Вам я довел до сведения Бюро Московск[ого] к[омите] та»[853]853
  Там же. Л. 35, 36.


[Закрыть].

Эту «личную» «докладную записку»[854]854
  Там же. Л. 35.


[Закрыть] завершал примечательный пассаж: «Частное. Совещание членов бюро и секретарей райкомов вынесло по этому поводу решение, о котором нужно мне и т. Бауману с Вами поговорить. Сообщите, когда можно, так как во вторник мы хотим поставить [вопрос о нелегальной деятельности оппозиции] официально (курсив наш. – С.В.) на Бюро М[осковского] к[омите]та»[855]855
  Там же. Л. 36.


[Закрыть]. Когда оппозиционеры устраивали совещания, это были совещания фракционные, но когда тем же самым занимались столичные руководители под присмотром товарища Сталина, – никаких проблем.

12 августа 1926 г. в своем выступлении в Политбюро ЦК ВКП(б) по поводу назначения Л.Б. Каменева полпредом в Токио, Г.Е. Зиновьев заявил: «Тов. Сталин выставляет свою кандидатуру на роль могильщика партии и революции»[856]856
  Жуков Ю.Н. Отвергнутый вождь мировой революции. С. 372.


[Закрыть]. Следствием данного заявления явился «строгий выговор»[857]857
  Там же.


[Закрыть] по партийной линии.

Сталинцы активно направляли оппозиционеров на страшно ответственную работу в Тмутаракань, а оппозиционеры, в строгом соответствии со своей тактикой, да и по материальным соображениям заваливали аппарат ЦК ВКП(б) требованиями об отмене назначений и сказывались больными[858]858
  См., напр.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 112. Л. 41.


[Закрыть].

14 августа сам Е.А. Скользнев отправил в ЦКК ВКП(б) заявление, в котором констатировал: «…оппозиция в своих действиях по отношению к большинству ЦК и всей партии зашла слишком далеко. Ежели не существует формально созданного центрального комитета, то нет никакого сомнения, несмотря на ироническое замечание Смирнова В.М., что “есть Московский комитет, к которому и надлежит обращаться”, на мой взгляд, существует спаянная внутренней дисциплиной группа, которая, независимо от названий “ЦК” или “МК”, руководит всей работой централизованным порядком, доставая материал, размножая и распространяя его и снабжая им низы и идеологически направляя ее вплоть до созыва активных собраний, указанных в данном заявлении»[859]859
  Там же. Д. 119. Л. 17.


[Закрыть].

Другой раскаявшийся оппозиционер – Василий Финашин – доложил в ЦК ВКП(б) 23 сентября 1926 г., что «в организованных кружках» оппозиционеров «существует самостоятельность – членские взносы (курсив наш. – С.В.), взимаемые в таком же размере, как и в партии ВКП(б), для поддержания исключенных партийцев, а также и на оплату различной отпечатывающейся литературы, машинисткам и т. п.»[860]860
  Там же. Л. 30.


[Закрыть]. Занятия в оппозиционных кружках велись «…регулярно, два раза в неделю»[861]861
  Там же. Л. 78.


[Закрыть], причем на занятия эти приглашались красные профессора»[862]862
  Там же.


[Закрыть].

У «троцкистского-зиновьевского оппозиционного блока» был один козырь – оба его вождя были выдающимися ораторами и полемистами, борцами за дело мировой революции с мировыми же именами. Как было сказано в одном оппозиционном документе (от 13 ноября 1927 г.), «Зиновьев – знамя ленинского Коминтерна. Троцкий – знамя первой в мире Красной армии. Никакая “проработка” не изменит, никакая фальсификация истории не вытравит из сознания миллионов этого факта»[863]863
  Там же. Л. 243.


[Закрыть]. (Не потому ли в эпоху т. н. Большого террора будет расстреляно свыше 600 тыс. человек, а 1 млн 200 тыс. будут сидеть в лагерях?)

В то время, когда Сталин со товарищи вовсю планировали снятие Г.Е. Зиновьева с поста председателя Исполкома Коминтерна, сам Зиновьев, понимая, что его отстранение от руководства делом мировой революции, – вопрос решенный, тем не менее хотел использовать коминтерновскую трибуну для пропаганды идей Объединенной оппозиции. 12 сентября 1926 г. Г.Е. Зиновьев написал Л.Д. Троцкому:

«Дорогой Лев Давыдович!

Поехать мне никак нельзя было. Я работаю над “письмом” Коминтерну, где скажу все. Остались считанные дни. Целесообразнее всего ускорить свидание в Москве. Думаю, что числа 25‐го (максимум – 27‐го) мы все [включая Каменева. – С.В.] должны быть там. Только это практично. На 25/Х назначен Пленум ИККИ. Вероятно, это совпадет с конф[еренцией], сделают совместное заседание и пр.

Хотел бы знать точно день Вашего выезда в Москву. Дайте знать.

Искр[енний] привет!

Ваш Зинов[ьев]»[864]864
  Там же. Ф. 324. Оп. 2. Д. 72. Л. 45.


[Закрыть].

23 сентября И.В. Сталин написал В.М. Молотову: «Если Тр[оцкий] в бешенстве и он думает “открыто ставить ва-банк”, тем хуже для него. Вполне возможно, что он вылетит из ПБ теперь же: это зависит от его поведения. Вопрос стоит так: либо они должны подчиниться партии, либо партия должна подчиниться им. Ясно, что партия перестанет существовать как партия, если она допустит последнюю (вторую) возможность»[865]865
  Письма И.В. Сталина В.М. Молотову // Известия ЦК КПСС. 1991. № 7. С. 135.


[Закрыть].

26 сентября Л.Д. Троцкий и Г.Е. Зиновьев отредактировали тезисы «Китайская Компартия и Гоминьдан», в самом начале которых заявили: «Факты и документы из политической жизни Китая последнего времени дают совершенно бесспорный ответ на вопрос о дальнейших взаимоотношениях Компартии и Гоминьдана. Революционная борьба Китая уже с 25‐го года вступила в новую эпоху, которая характеризуется прежде всего активным выступлением широких пролетарских масс, стачками и созданием профсоюзов. В движение вовлекаются, несомненно, в возрастающей степени крестьяне. Одновременно с этим торговая буржуазия и связанные с нею элементы интеллигенции откалываются вправо, занимая враждебную позицию против стачек, коммунистов и СССР»[866]866
  РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 1. Д. 100. Л. 38.


[Закрыть]. Вожди Объединенной оппозиции доказывали, что «суньятсенизм как идеалистическое мелкобуржуазное учение о национальной солидарности[867]867
  Основано на трех принципах: 1) национальная независимость (в его учении обозначалась термином «национализм»); 2) установление демократической республики («народовластие»); 3) осуществление социальных реформ («народное благоденствие»).


[Закрыть] мог играть относительно прогрессивную роль в ту эпоху, когда коммунисты могли уживаться в одной организации со студентами и прогрессивными купцами на основах неоформленного союза. Классовая дифференциация внутри китайского общества и внутри Гоминьдана есть не только неотвратимый, но и глубоко прогрессивный факт. Он означает, вместе с тем, что суньятсенизм весь отошел в прошлое. Отказ Компартии от критики этого учения, которое чем дальше, тем больше будет связывать китайскую революцию по рукам и по ногам, был бы самоубийством. Между тем, такое обязательно вытекает из принудительного (? – С.В.) организационного сожительства в рамках одной и той же политической организации, когда коммунисты добровольно идут на положение систематически угнетаемого меньшинства»[868]868
  РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 1. Д. 100. Л. 43.


[Закрыть].

Настаивая на выходе Китайской коммунистической партии из Гоминьдана, Троцкий с Зиновьевым разъясняли: «В корне неверно, будто выход из Гоминьдана означает разрыв союза с мелкой буржуазией (именно в этом ключе предложения Троцкого с Зиновьевым критиковали сталинцы. – С.В.). Суть дела в том, что тот бесформенный союз пролетариата, мелкобуржуазных, купеческих и иных элементов, который находил свое выражение в Гоминьдане, теперь уже невозможен. Классовая дифференциация перешла в область политики. Отныне союз между пролетариатом и мелкой буржуазией может опираться лишь на определенные, ясно оформленные, соглашения. Организационное размежевание, с неизбежностью вытекающее из классовой дифференциации, не исключает, а наоборот, предполагает – в данных условиях – политический блок с Гоминьданом в целом или с отдельными его частями во всей республике или в отдельных провинциях, в зависимости от обстановки. Но, прежде всего, партии необходимо обеспечить полную свою организационную самостоятельность и ясность своей политической программы и тактики в деле борьбы за влияние на пробужденные пролетарские массы»[869]869
  Там же. Л. 41.


[Закрыть].

Если сталинско-бухаринское руководство обвиняло троцкистско-зиновьевский блок в «ликвидаторстве», то последний ответил обвинением в «хвостизме»: «Политика выражается через организацию. Вот почему вполне возможен оппортунизм в организационном вопросе, как учил нас Ленин. Этот оппортунизм может принимать разные выражения, в зависимости от условий. Одной из форм организационного оппортунизма является хвостизм, то есть стремление держаться за такие организационные формы и отношения, которые пережили себя и потому превращаются в свою противоположность. Организационный хвостизм мы за последнее время наблюдали на двух примерах: а) в вопросе об Англо-русском комитете; б) в вопросе о взаимоотношениях [Китайской] компартии и Гоминьдана. И в том, и в другом случае хвостизм цепляется за организационную форму, уже опрокинутую ходом классовой борьбы. И в том, и в другом случае пережившая себя организационная форма помогает правым элементам и связывает по рукам и по ногам левые. На этих двух примерах надо учиться»[870]870
  Там же. Л. 44.


[Закрыть].

Как указал в своей книге Н.А. Васецкий, на собраниях в ряде партийных ячеек (например, 30 сентября на собрании коммунистов службы тяги Рязано-Уральской железной дороги) оппозиционерам удалось протащить резолюции в поддержку своей платформы, однако в подавляющем большинстве парторганизаций оппозиционеры потерпели поражение. Не помогло даже личное присутствие лидеров Объединенной оппозиции на многих собраниях. Именно так, в частности, обстояло дело на столичном заводе «Авиаприбор», где с оппозиционными речами выступили Г.Е. Зиновьев, Л.Д. Троцкий, Г.Л. Пятаков и другие. С 1 по 8 октября из присутствовавших на собраниях в Московской организации ВКП(б) 53 208 членов партии оппозицию поддержал лишь 171 член партии и 81 в ходе голосования воздержался, тогда как «генеральную линию партии» поддержало 99,3 % коммунистов. В Ленинграде из 34 180 участвовавших в собраниях членов партии оппозицию поддержало 325 человек – несмотря на то, что в колыбель революции прибыла большая группа оппозиционеров во главе с Г.Е. Зиновьевым[871]871
  Васецкий Н.А. Ликвидация. С. 169.


[Закрыть]. По замечанию одного из сторонников «генеральной линии партии», «все эти вечерние заседания, все эти “ночные бдения”, происходившие у нас в Ленинграде в присутствии старцев и молодых: Зиновьевых, Евдокимовых, Бакаевых, – несомненно привели к тому, что вначале как будто бы создалось впечатление, что силы их до известной степени могут возрастать. Но после того, когда рабочие ознакомились с тем, что преподносится им, они от оппозиции отходили»[872]872
  Пятнадцатый съезд ВКП(б). Декабрь 1927 года. Стеногр. отчет. Ч. 1. С. 176.


[Закрыть]. Фактическое фиаско не помешало сторонникам большинства ЦК ВКП(б) сделать наблюдение о том, что «если наверху говорится о “термидоре”, то внизу уже кричат: “Долой ЦК!”»[873]873
  Там же.


[Закрыть].

Апелляция Объединенной оппозиции к рабочей массе потерпела фиаско. На Октябрьском 1926 г. Пленуме ЦК и ЦКК из Политбюро ЦК ВКП(б) вывели Троцкого и Каменева[874]874
  Назаров О.Г. Изгнание Троцкого [офиц. сайт журнала «Историк»] // https://историк. рф/journal/37/izgnanie-trotskogo-f8.html


[Закрыть]. Сталинско-бухаринскому руководству удалось временно затравить своих оппонентов, которые предприняли, как они сами пытались себя уверить, тактическое отступление.

16 октября 1926 г. Троцкий и Зиновьев со товарищи вынужденно декларировали свой отказ от фракционной работы и заявили: «Постановления XIV съезда, ЦК партии и ЦКК мы считаем обязательными, будем им безоговорочно подчиняться и проводить в жизнь…»[875]875
  Цит. по: РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 1. Д. 103. Л. 55 об. Постановление Президиума ЦКК ВКП(б) от 24 июня 1927 г. по поводу нарушения партийной дисциплины тт. Зиновьевым и Троцким.


[Закрыть] Впоследствии сталинские цекакисты с гордостью писали: «Будучи опрокинута опытом практического социалистического строительства по всем линиям, оппозиция перешла своими выступлениями на “Авиаприборе” и на “Красном Путиловце” на путь фракционного раскольничества. Получив единодушный отпор всей партии, будучи отброшена с особой решительностью рабочими ячейками партии, оппозиция вынуждена была дать обязательство прекращения фракционной борьбы»[876]876
  Там же. Л. 55 об. – 56.


[Закрыть], рассматриваемое ею «лишь как средство для подготовки и прикрытия нового наступления на партию»[877]877
  Там же. Л. 55 об.


[Закрыть], вернее – на сталинско-бухаринское ядро «ленинской» партии.

Правда, уже 20 мая 1927 г. на заседании Исполкома Коминтерна Л.Д. Троцкий в ответ на бухаринское напоминание о «заявлении от 16 октября» выдал очередное в своей карьере «пояснение», сводившее на нет все предыдущие обязательства: «Мое заявление от 16 октября гласило, что я подчинюсь решениям, но что в то же время за свои взгляды, за те взгляды, которые меня сейчас отличают от вас, я буду решительно бороться. Тот, кто сдал бы борьбу со взглядами, которые он считает верными, стоил бы ровно столько, сколько всякий жалкий столоначальник, который занимает в партии или в Коминтерне “должность” и держит язык за зубами»[878]878
  РГАСПИ. Ф. 326. Оп. 2. Д. 5. Л. 49–50.


[Закрыть]. Вообще-то это был тонкий намек на руководящую работу в ИККИ после XIV съезда РКП(б) – ВКП(б) Николая Ивановича Бухарина.

Естественно, сопровождалось все заверением Л.Д. Троцкого в его собственной принципиальности: «Поступая так, я ни малейше не нарушаю ни традиции нашей партии, ни духа Коммунистического Интернационала»[879]879
  Там же. Л. 50.


[Закрыть]. Впоследствии Троцкий написал в «Моей жизни»: «Борьба в течение 26‐го года разворачивалась все острее. К осени оппозиция сделала открытую вылазку на собраниях партийных ячеек. Аппарат дал бешеный отпор. Идейная борьба заменилась административной механикой: телефонными вызовами партийной бюрократии на собрания рабочих ячеек, бешеным скоплением автомобилей, ревом гудков, хорошо организованным свистом и ревом при появлении оппозиционеров на трибуне. Правящая фракция давила механической концентрацией своих сил, угрозой репрессий. Прежде чем партийная масса успела что-нибудь услышать, понять и сказать, она испугалась раскола и катастрофы. Оппозиции пришлось отступить. Мы сделали 16 октября заявление в том смысле, что, считая свои взгляды правильными и сохраняя за собой право бороться за них в рамках партии, отказываемся от таких действий, которые порождают опасность раскола. Заявление 16 октября имело в виду не аппарат, а партийную массу. Оно было демонстрацией нашего желания оставаться в партии и служить ей. Хотя сталинцы на другой же день начали срывать заключенное перемирие, мы все же выгадали время»[880]880
  Троцкий Л.Д. Моя жизнь. С. 515, 516.


[Закрыть].

В любом случае Л.Д. Троцкий с его принципиальностью отвлекал сталинско-бухаринское руководящее ядро ВКП(б) и Исполкома Коминтерна от практической деятельности. Устами Дмитрия Захаровича Мануильского Л.Д. Троцкому было брошено обвинение в том, что Объединенная оппозиция «представляет собой балласт», мешающий партийной работе[881]881
  РГАСПИ. Ф. 326. Оп. 2. Д. 5. Л. 53.


[Закрыть].

19 октября 1926 г. профессор Н.В. Устрялов в выпущенной им в Харбине дискуссионной статье «Кризис ВКП (в порядке дискуссии)», комментируя недавнее выступление секретаря ЦК ВКП(б) В.М. Молотова, написал об «угасании старых партийных звезд»[882]882
  Цит. по: Там же. Ф. 324. Оп. 2. Д. 56. Л. 16.


[Закрыть], когда «Зиновьева рабочие встречают криками “дезорганизатор” и “ренегат”, Троцкого и прочих тянут за выступления в ближайший райком, [Т.В.] Сапронова гонят с митинга, блистательного [К.Б.] Радека не желают читать. Вчерашним вождям, как некогда Дантону, не дают даже объясниться перед суровым приговором. Несомненно, симптомы многозначительные. Наступают сумерки и старой ленинской гвардии (курсив наш. – С.В.). Новые времена – новые люди»[883]883
  Там же.


[Закрыть]. По мнению Устрялова, «тот партийный середняк, который хлынул ныне на смену “белоручкам” из железной когорты, бесконечно менее ярок, менее целен, пусть даже менее смел и последователен, чем она: в настоящий момент он социально полезнее и государственно плодотворнее. Старик Платон очень хорошо учил, как нужно обращаться с талантливыми и яркими, но опасными для государства людьми: “Воздайте им, – говорил он, – все личные почести, украсьте их головы венками, но удалите их из отечества подальше”. Невольно теперь вспоминается этот старинный рецепт божественного мудреца»[884]884
  Там же. Л. 17.


[Закрыть].

Между 21 и 25 октября 1926 г. И.В. Сталин написал тезисы «Об оппозиционном блоке в ВКП(б)» по поручению Политбюро ЦК. Одобренные Политбюро, тезисы 26 октября были обсуждены и утверждены Объединенным Пленумом ЦК и ЦКК ВКП(б), а 3 ноября единогласно приняты XV Всесоюзной партконференцией[885]885
  ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Ч. II. М., 1941. С. 148–155.


[Закрыть]. В тезисах говорилось: «Основным фактом в развитии внутрипартийных отношений в ВКП(б) после XIV съезда (осудившего принципиальные взгляды Новой оппозиции) является то обстоятельство, что Новая оппозиция (Зиновьев, Каменев), боровшаяся раньше против троцкизма, против социал-демократического уклона в нашей партии, перешла на сторону идейных позиций троцкизма, что она целиком и полностью сдала свои прежние общепартийные позиции троцкизму, выступая теперь за троцкизм с таким же жаром, с каким она выступала раньше против троцкизма. Переход Новой оппозиции на сторону троцкизма определили два главных обстоятельства: а) усталость, колебания, чуждые пролетариату упадочные настроения и пораженчество среди сторонников Новой оппозиции перед лицом новых трудностей в переживаемый переломный период, причем нынешние колебания и пораженчество Каменева и Зиновьева возникли не случайно, а как повторение, рецидив тех колебаний и упадочных настроений, которые проявили они девять лет назад, в октябре 1917 г., перед лицом трудностей тогдашнего переломного периода; б) полное поражение Новой оппозиции на XIV съезде и возникшее в связи с этим стремление добиться во что бы то ни стало объединения с троцкистами для того, чтобы объединением двух групп, троцкистов и Новой оппозиции, возместить слабость и оторванность этих групп от пролетарских масс, тем более, что идейные позиции троцкизма вполне отвечали нынешним упадочным настроениям Новой оппозиции. Этим же нужно объяснить тот факт, что оппозиционный блок превратился в сборный пункт всех и всяких, осужденных партией и Коминтерном, обанкротившихся течений внутри ВКП(б) и вне ее, от [группы] “демократических централистов” и Рабочей оппозиции в ВКП(б) до “ультралевых” оппортунистов в Германии и ликвидаторов суваринского толка во Франции[886]886
  Имеются в виду сторонники Бориса Суварина – бывшего члена ЦК Коммунистической партии Франции. Чуть позднее написания И.В. Сталиным его тезисов VII Расширенный пленум ИККИ исключил Суварина из Коммунистического Интернационала за пропаганду против Советского Союза и Коминтерна.


[Закрыть]. Отсюда же вытекают та неразборчивость в средствах и беспринципность в политике, которые легли в основу существования блока троцкистов и Новой оппозиции и без которых они не могли бы собрать воедино разнообразные антипартийные течения. Таким образом, троцкисты, с одной стороны, и Новая оппозиция – с другой, вполне закономерно встретились на общей платформе социал-демократического уклона и беспринципного объединения разнообразных антипартийных элементов в борьбе против партии, образовав, таким образом, оппозиционный блок, представляющий – в новой форме – нечто вроде рецидива Августовского блока (1912–1914 гг.) [во главе с Троцким]»[887]887
  Сталин И.В. Сочинения. Т. 8. С. 211.


[Закрыть].

XV конференция ВКП(б), проходившая 26 октября – 3 ноября 1926 г., обсудила вопросы: о международном положении, о хозяйственном положении страны и задачах партии, об итогах работы и очередных задачах профсоюзов, об оппозиции и внутрипартийном положении. 1 ноября И.В. Сталин выступил с докладом «О социал-демократическом уклоне в нашей партии», в котором сказал о союзе Зиновьева с Троцким: «…блок-то они сформировали и сформировали его с большой помпой, а результат получился обратный тому, чего они ожидали от блока. Конечно, с точки зрения арифметики они должны были получить плюс, ибо сложение сил дает плюс, но оппозиционеры не учли того, что, кроме арифметики, есть еще алгебра, что по алгебре не всякое сложение сил дает плюс, ибо дело зависит не только от сложения сил, но и от того, какие знаки стоят перед слагаемыми. Получилось то, что они, сильные по части арифметики, оказались слабыми по части алгебры, причем, складывая силы, они не только не увеличили свою армию, а, наоборот, довели ее до минимума, довели ее до развала. Чем была сильна зиновьевская группа? Тем, что она вела решительную борьбу против основ троцкизма. Но коль скоро зиновьевская группа отказалась от своей борьбы с троцкизмом, она, так сказать, оскопила себя, лишила себя силы. Чем была сильна группа Троцкого? Тем, что она вела решительную борьбу против ошибок Зиновьева и Каменева в октябре 1917 года и против их рецидива в настоящем. Но коль скоро эта группа отказалась от борьбы с уклоном Зиновьева и Каменева, она оскопила себя, лишила себя силы. Получилось сложение сил оскопленных»[888]888
  См. подр.: Там же. С. 234 и след.


[Закрыть]. Конференция одобрила политику ЦК и единодушно приняла тезисы доклада И.В. Сталина «Об оппозиционном блоке в ВКП(б)», характеризовавшие троцкистско-зиновьевский блок как социал-демократический уклон в рядах большевиков, как вспомогательный отряд II Интернационала в международном рабочем движении.

22 ноября 1926 г. Г.Е. Зиновьев, в соответствии с «рекомендацией» Политбюро ЦК от 18 ноября[889]889
  РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 2. Д. 72. Л. 54.


[Закрыть], обратился к бюро делегации ВКП(б), избранной на VII Расширенный пленум Исполкома Коминтерна, с просьбой разрешить ему выступить на Пленуме с разъяснением по поводу предъявленных ему обвинений. Заявил, что не собирается подавать апелляцию на решения ЦК ВКП(б) и XV партийной конференции. Мотивировка Зиновьева: 1) ему, «как работнику, имевшему близкое отношение к руководству КИ с основания Коминтерна, нельзя просто промолчать перед расширенным ИККИ», когда ему «упор предъявляется ряд политических обвинений»; 2) «первый же проект резолюции (о междунар[одном] положении), предлагающийся VII Пленуму», приписывал Зиновьеву чужие взгляды; 3) «вообще Коминтерну» Григорий Евсеевич «ни разу до сих пор не излагал ни устно, ни письменно своей точки зрения на спорные вопросы», а потому «Коминтерну предстоит осудить» его, «так и не выслушав»; 4) на XV конференции ВКП(б) Зиновьева лишили «слова как раз тогда, когда» он собирался «перейти к вопросам Коминтерна»[890]890
  Там же. Л. 49.


[Закрыть]. Бюро делегации решило: «…выступление т. Зиновьева на Расширенном пленуме ИККИ не может не явиться по существу апелляцией к ИККИ на решения ВКП(б) и не может не дать толчка дальнейшей фракционной борьбе. Ввиду этого, бюро делегации считает такое выступление нецелесообразным, тем не менее, оно не считает возможным запретить т. Зиновьеву такое выступление, так как каждый член Компартии имеет право апеллировать к ИККИ на решения своей партии»[891]891
  Там же. Л. 50.


[Закрыть].