Текст книги "Сталин против Зиновьева"

Когда вопрос о мировой революции встал в полном объеме, вместо Г.Е. Зиновьева руководство ею пришлось осуществлять М.П. Томскому. Михаил Павлович ответственнейшую миссию провалил. 12 мая они с референтом Коминтерна по Великобритании Гумбольдтом назвали в своей телеграмме в Москву соглашательские действия Генсовета «компромиссом»[771]771
  Цит. по: Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б) и Европа. М., 2001. С. 123.


[Закрыть]. На следующий день возмущенный Зиновьев внес в Политбюро проект резолюции ПБ, в котором сразу же справедливо говорилось о том, что директива Томского и Гумбольдта Компартии Великобритании о подчинении решению Генсовета и о прекращении забастовки «глубоко неправильна и принципиально не верна», поскольку «капитуляция Генсовета без всяких условий, и даже без гарантирования рабочим, что они могут поступить назад на работу, есть акт небывалой в истории международного рабочего движения измены»[772]772
  Там же. С. 124.


[Закрыть]. В тот же день статья Зиновьева с обвинениями Генсовета в измене английским рабочим вышла в Центральном органе ВКП(б) [773]773
  Там же. С. 125. Коммент.


[Закрыть]. Парадокс состоял в том, что 14 мая Политбюро демонстративно провалило проект резолюции Зиновьева и утвердило текст телеграммы Томскому и Гумбольдту, написанный Сталиным: «Подчиниться Генсовету нельзя, когда рабочие бастуют и хотят бастовать. Генсовет и его вождей надо критиковать и беспощадно разоблачать, надо на ошибках Генсовета учить массы. Предлагаем комиссии немедля отменить свою директиву и заменить ее директивой в духе нашей телеграммы. Работу комиссии после исполнения настоящего постановления считать оконченной»[774]774
  Там же. С. 123, 124.


[Закрыть].

Л.Д. Троцкий, как это часто бывало в годы Гражданской войны и в двадцатые, болел и лечился в самый неподходящий для этого момент (данную психологическую особенность «вождя Красной армии» обыграл медик-публицист Виктор Тополянский в статье «О роли градусника в истории»). Оправившись и вернувшись в Москву, Лев Давидович, по его мемуарному заявлению, «потребовал немедленного разрыва блока с Генеральным советом. Зиновьев, после неизбежных колебаний, присоединился [к Троцкому]. Радек был против. Сталин цеплялся за блок, даже за его видимость, изо всех сил. Британские тред-юнионисты выждали конца острого внутреннего кризиса, а затем отпихнули своего щедрого, но бестолкового союзника невежливым движением ноги»[775]775
  Троцкий Л.Д. Моя жизнь. С. 514, 515.


[Закрыть].

Конечно, не обо всех переговорах можно найти архивные документы, однако заметим, что каких-либо следов колебаний Г.Е. Зиновьева в указанном вопросе пока никому выявить не удалось. И не случайно. Г.Е. Зиновьев изначально занял в этом вопросе столь же принципиальную позицию, как и Л.Д. Троцкий. И уж точно, в отличие от Троцкого, Зиновьев зазвонил во все колокола сразу же после начала всеобщей забастовки в Великобритании. Уже 11 мая он подверг резкой критике Генсовет, который отказался от помощи профсоюзов СССР, «дабы никто не мог сказать», что британская забастовка «есть революционная борьба»[776]776
  Правда. 1926. 1 мая; Зиновьев Г. Великие события в Англии. М., 1926. С. 27.


[Закрыть]. Зиновьев писал: «Нельзя сомневаться в том, что громадная масса английских рабочих стоит за необходимость тесной товарищеской связи между рабочими всех стран, что она глубоко ценит международную солидарность, что она понимает, что без международной помощи забастовку выиграть невозможно. Этой массе нужно помочь исправить ошибки, допущенные нынешними руководителями забастовки, подталкиваемыми правыми “вождями”. Нужно сказать ей, что стачка, начавшаяся как протест против снижения зарплаты и увеличения рабочего дня, может победить лишь в том случае, если руководители не будут бояться “политики”, если они не будут прятать голову под крыло, если они будут смело ставить вопрос о власти. Кто этого не хочет сказать пяти миллионам бастующих рабочих, тот губит победы стачки в зародыше»[777]777
  Правда. 1926. 1 мая; Зиновьев Г. Великие события в Англии. М., 1926. С. 31.


[Закрыть]. 29 мая в предисловии к публикации своих майских статей о «великих событиях в Англии» отдельной брошюрой Зиновьев указал: «Первое слово Коммунистического Интернационала, с которым он обратился к английским пролетариям, было: главная опасность – вожди Генерального совета. Их цель – возглавить движение, дабы его обезглавить»[778]778
  Зиновьев Г. Великие события в Англии. М., 1926. С. 3.


[Закрыть].

Изрядно поработав на выставлении «оценок» товарищам по большевистскому руководству в отношении событий в Великобритании, Л.Д. Троцкий перешел в книге «Моя жизнь», которую он начал писать в Алма-Ате в 1928 г. (Льва Давидовича «подбил»[779]779
  Фрезинский Б. Указ. соч. С. 133.


[Закрыть] на написание воспоминаний Евгений Алексеевич Преображенский), а закончил в Турции в 1929 г., к майскому перевороту в Польше 1926 г.: «Не менее знаменательные события произошли одновременно в Польше. Мелкая буржуазия, мечась в поисках выхода, встала на путь восстания и подняла на щите Пилсудского. Вождь коммунистической партии Варский решил, что на его глазах развертывается “демократическая диктатура пролетариата и крестьянства”, и призвал компартию на помощь Пилсудскому. Я знал Варского давно. При жизни Розы Люксембург Варский мог еще занимать свое место в рядах революции. Сам по себе он всегда был пустым местом (Троцкий, как всегда, не смог удержаться от личного выпада. – С.В.). В 1924 г. Варский после больших колебаний объявил, что понял, наконец, вред “троцкизма”, то есть недооценку крестьянства, для дела демократической диктатуры. В награду за послушание он получил вождя (так в книге Троцкого. – С.В.) и нетерпеливо ждал подходящего случая, чтобы обновить свои с таким запозданием полученные шпоры. В мае 1926 г. Варский не преминул воспользоваться столь исключительным случаем, чтоб осрамить себя и запятнать знамя партии. Он остался, разумеется, безнаказанным: от возмущения польских рабочих его прикрыл сталинский аппарат»[780]780
  Троцкий Л.Д. Моя жизнь. С. 515.


[Закрыть].

В одном Л.Д. Троцкий был безусловно прав: И.В. Сталин, Н.И. Бухарин и их сторонники сделали неверную ставку в двух важных тактических вопросах, от которых в определенной степени зависела судьба мировой революции. Генсек был вынужден развернуть наступление на позиции оппонентов с нехарактерной для него скоростью (верное свидетельство того, что в данном случае он ни секунды не сомневался в поддержке со стороны руководителей местных парторганизаций, которые, накушавшись войной Гражданской, не имели ни малейшего желания участвовать в международных событиях, прямо не затрагивавших их вполне конкретные материальные интересы).

1 июня 1926 г. Илларион Виссарионович Вардин (Мгеладзе), активный деятель Новой, а затем Объединенной оппозиций, написал Л.Б. Каменеву из Тегерана, куда его услали на работу: «Ленинградское заявление Сталина (отчетный доклад о Пленуме ЦК) о демократии внутри партии, “снятие с постов” Зин[овьева] и Кам[енева], отсутствие в “Б[ольшеви] ке” их ответа на статью Сталина (№ 3 “Б[ольшеви] ка”), “легализация” Слепкова в “Правде”, “защищающего” апрельские тезисы Ленина [1917 г.] – этих немногих фактов достаточно, чтобы видеть, что “твердый”, “стальной” курс продолжается. Печать ниже всякой критики. Она – особенно в провинции – совершенно потеряла партийное, большевистское лицо. Она все определеннее берет курс на обывателя. Здесь – едва ли не самое наше слабое место. По-моему, все можно стерпеть, все можно перенести, все можно простить нашим “великим” “практическим” “строителям”, которые без “дискуссий”, без рассуждений, без свежей мысли хотят “насаждать” социализм, но нельзя терпеть, нельзя простить, нельзя примириться с тем, что пресса отдана фактически в чужие руки, что у нас может печататься любой либерал, но не может печататься большевик. Из этого невозможного положения должен быть найден выход»[781]781
  РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 2. Д. 76. Л. 95.


[Закрыть].

2 июня И.В. Сталин телеграфировал В.М. Молотову, что оппозиционеры хотели «…на английском вопросе отыграться и вернуть все проигранное раньше»[782]782
  Сталин И.В. Сочинения. Т. 17. С. 222.


[Закрыть]. Генсек сделал четкий вывод: «Надо их поставить на место»[783]783
  Там же.


[Закрыть]. На следующий день Сталин направил в «ЦК ВКП, тов. Молотову» послание с указанием «Расшифровать немедленно»:

«Тезисы Гриши на деле исходят из того, что: 1) стабилизация кончается или уже кончилась, 2) мы вступаем или уже вступили в полосу революционных взрывов, 3) тактика собирания сил и работа в реакционных профсоюзах теряет свое значение и отходит на задний план, 4) тактика единого фронта исчерпала себя, 5) мы должны строить свои профсоюзы, опираясь на движение меньшинства. Отсюда предложение Гриши взять на себя инициативу прямого разрыва с Генсоветом.

В данной исторической обстановке вся эта установка, по-моему, в корне неправильна, ибо она льет воду на мельницу Амстердама и II Интернационала (соглашательских. – С.В.), а наши компартии обрекает на сектантство.

Я думаю, что:

1. Стабилизация не кончилась, хотя она была и остается непрочной.

2. Провокация забастовки со стороны английских консерваторов была попыткой капитала установить прочную стабилизацию, то есть нападала в данном случае не революция, а капитал.

3. Попытка эта не привела и не могла привести к упрочению стабилизации, но она также не привела к победоносному развитию революционной борьбы рабочих и к уничтожению стабилизации, причем некоторым категориям рабочих не удалось даже сохранить в результате забастовки прежний уровень условий труда и борьбы.

4. В результате мы имеем не новую полосу бурного натиска революции, а продолжающуюся стабилизацию, временную, непрочную, но все же стабилизацию, чреватую новыми попытками капитала к новым нападениям на рабочих, все еще вынужденных обороняться.

5. Задача состоит в том, чтобы продолжать политику собирания сил и единого фронта на деле и подготовить рабочий класс к отпору против новых наступлений капитала и к превращению обороны в широкое, в революционное наступление пролетариата против капитала, к переходу к борьбе за власть.

б. Отсюда необходимость усиления работы коммунистов в реакционных профсоюзах с целью внутреннего преобразования их и овладения ими.

7. Отсюда решительная борьба против Зиновьева и Троцкого, ведущих линию на раскол профдвижения, против единого фронта в угоду [Я.] Удагеста (социал-демократа, руководителя голландского профсоюза железнодорожников и трамвайщиков. – С.В.). и [И.] Зас[с]енбаха (руководителя германского профсоюза шорников, деятеля Международного секретариата профсоюзов. – С.В.).

8. Отсюда решительная борьба против Зиновьева и Троцкого, толкающих английское профдвижение в объятия Амстердама и американской федерации труда.

9. Отсюда решительный отпор линии Зиновьева и Троцкого, ведущей к изоляции компартий от масс и к отдаче масс под монопольное руководство реформистов.

10. Отсюда решительный отпор всякой попытке взять на себя инициативу разрыва ВЦСПС с английским профдвижением, ибо разрыв с Генсоветом при данных условиях не может не означать разрыва с профдвижением Англии в угоду Амстердама.

11. Разрыв с Генсоветом должен повести к срыву политики единства профдвижения также во Франции и Германии, ибо реформисты Франции и Германии ничуть не лучше реформистов английских.

12. Надо усилить работу Профинтерна и меньшинств, поднять их авторитет.

13. Надо взять Английскую компартию под безусловную защиту против дискредитации со стороны Зиновьева и Троцкого.

14. Надо принять ряд практических предложений тов. Лозовского, и вообще надо установить полную договоренность между Томским и Лозовским.

15. Беспощадная критика центра и левых Генсовета абсолютно необходима.

16. Эта критика не исключает и не может исключать возможности и необходимости сохранения Англо-советского комитета единства.

17. Не в тезисах ИККИ, а в виде отдельного постановления надо принять решение о том, чтобы пленум ВЦСПС принял резолюцию по отчету президиума ВЦСПС об итогах майской забастовки с критикой предательства правых и бесхарактерности левых, разослав эту резолюцию по радио, а также Компартии и меньшинству Англии и Генсовету для сведения.

18. Профсоюзное меньшинство и Компартия Англии должны открыть бешеную кампанию за перевыборы исполкомов союзов и Генсовета под углом зрения изгнания предателей Томасов и их прихвостней из левых и проведения новых революционных руководителей.

19. В тезисах Бухарина надо исходить из решений ПБ и английской комиссии ПБ по вопросам, имевшим отношение к английской забастовке, имея в виду, что Зиновьев разрывает в своих тезисах с этими решениями.

20. Тезисы Зиновьева надо отвергнуть целиком, как ликвидаторские, и противопоставить им свои тезисы.

21. Отклонение тезисов Гриши может вызвать шантаж на счет отставки, чего пугаться не следует ни в коем случае»[784]784
  Там же. С. 223–225.


[Закрыть].

Вечером того же дня Сталин направил еще одно послание Молотову – с тем же самым указанием «расшифровать немедленно»:

«В тезисах Бухарина надо обязательно учесть важнейшие ошибки Зиновьева в вопросе об английской забастовке, о Пилсудском и Китайской революции, раскритиковать их в той или иной форме, ибо эти ошибки носятся в воздухе и находят поддержку в правых течениях Коминтерна.

1. На первом же заседании ПБ в начале английской забастовки Зиновьев вошел в ПБ с проектом указаний английским коммунистам, выработанным Зиновьевым при участии отдельных работников Коминтерна из числа сочувствующих оппозиции. В проекте, как это хорошо известно членам ПБ, не оказалось ни одного слова о необходимости перевода общей забастовки на рельсы политической борьбы, не оказалось и намека на лозунг – долой правительство консерваторов, да здравствует рабочее правительство. Это новое указание и новый лозунг были внесены большинством ПБ в проект Зиновьева как поправки, которые Зиновьев вынужден был принять! Это забвение важнейшего лозунга забастовочного движения в Англии не случайно, оно льет воду на мельницу Томаса. Нет гарантий, что такие ошибки не повторятся в работе Зиновьева и его сторонников. Чтобы застраховать партию от таких грубых ошибок, нужно учесть в тезисах ошибки Зиновьева.

2. На известном заседании ПБ около месяца назад Зиновьев вошел в ПБ с чисто ликвидаторским предложением о желательности ухода Компартии из Гоминьдана в руки правых гоминьдановцев. На замечание большинства ПБ, что предложение Зиновьева есть линия на ликвидацию революционного движения в Китае, Зиновьев и Радек после неудачных попыток отстоять свое предложение вынуждены были ответить взятием назад своего предложения и принятием предложения ПБ об усилении работы Компартии в Гоминьдане и о сосредоточении огня против правых гоминьдановцев. Так как нет гарантии, что такая ошибка Зиновьева не будет повторена, то необходимо учесть ее в тезисах.

3. На заседании польской комиссии ПБ, в день первых сообщений о взятии Варшавы Пилсудским, Зиновьев внес в присутствии Уншлихта, Дзержинского, Домского, Венецкого и многих других проект указаний польским коммунистам, где говорилось о том, что нейтральность коммунистов в борьбе Пилсудского с фашистами недопустима, где Пилсудский рассматривался как антифашист, где движение Пилсудского рассматривалось как революционное движение, но где ни единого слова не говорилось о том, что тем более недопустима поддержка Пилсудского со стороны коммунистов.

Большинство комиссии внесло основную поправку о недопустимости поддержки Пилсудского, каковую поправку Зиновьев вынужден был принять, перестроив весь свой проект указаний. Я уверен, что ошибки польских коммунистов, о которых так сладострастно пишет теперь Зиновьев, целиком навеяны им глубоко оппортунистической позицией Зиновьева о якобы революционном характере авантюры Пилсудского. Так как нет гарантий, что ошибки эти не будут повторены, необходимо их учесть в тезисах Бухарина. Сообщая обо всем этом, прошу настоящий документ сделать достоянием ближайших друзей»[785]785
  Там же. С. 226, 227.


[Закрыть].

Послание Сталина было получено в самый разгар дебатов на заседании Политбюро ЦК ВКП(б). Как информировал Сталина Орджоникидзе, в Политбюро обсуждали «…английские дела со стенограммой (для последующей рассылки руководству местных парторганизаций. – С.В.) по требованию Зиновьева». Тезисы составил Зиновьев, контр-тезисы – комиссия в составе Бухарина, Томского и Молотова. «Бой на Политбюро был большой – шесть часов, – написал Серго. – Троцкий голосовал за Зиновьева. Тезисы Зиновьева отвергнуты». В основу постановления Политбюро были положены тезисы Бухарина, Томского и Молотова, которые передали на доработку в комиссию. Зиновьев потребовал разрешения на защиту своей точки зрения в ИККИ, однако Политбюро такое разрешение Зиновьеву не дало. Серго заметил в послании Сталину: «Против этого голосовал также Троцкий…»[786]786
  Сталин И.В. Сочинения. Т. 17. С. 229.


[Закрыть]. (Едва ли не уникальный случай, когда Лев Давидович ушел в «болото».) На следующий день Сталин направил в Москву ответ: «Продолжайте в том же духе»[787]787
  Там же. С. 229.


[Закрыть].

Молотов, Орджоникидзе и другие «друзья» продолжили в том же духе. Серьезным подспорьем в их борьбе с Зиновьевым и Троцким стало т. н. «дело Лашевича», ставшее для Объединенной оппозиции в буквальном смысле этого словосочетания «точкой невозврата».

Глава 10
«Вместо необходимого нам всем единства нас загоняют в лес». «Дело» М.М. Лашевича

В январе 1926 г. ЦКК ВКП(б) предприняла попытку связать Г.Е. Зиновьева с нелегальной группой коминтерновских оппозиционеров. От французской коммунистки, работавшей в Исполкоме Коминтерна, некоей Гертруды Геслер, был получен донос о том, что ее попытались вовлечь во фракционную деятельность сотрудники аппарата Коминтерна Г.Я. Гуральский и В. Вуйович, якобы действовавшие от имени Г.Е. Зиновьева. Однако сразу после своего доноса в ЦКК Гесслер уехала из Советского Союза и более в государство Советов не возвращалась. Тем самым лишив ЦКК возможности ее дальнейшего использования во славу товарища Сталина и его команды[788]788
  Жуков Ю.Н. Отвергнутый вождь мировой революции. С. 364.


[Закрыть].

6 июня 1926 г. старый большевик, сотрудник Агитационно-пропагандистского отдела Исполкома Коминтерна Григорий Яковлевич Беленький собрал фракционное совещание в подмосковном лесу, о котором, конечно, один из совещавшихся верноподданнически уведомил Центральную контрольную комиссию ВКП(б). На совещании выступил член ЦК ВКП(б) М.М. Лашевич. Когда ЦКК настаивала на Объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в июле 1926 г. на серьезных оргвыводах, М.М. Лашевич направил членам и кандидатам ЦК и ЦКК заявление, в котором прямо указал: «Десятки и сотни старейших, испытаннейших членов нашей партии отстранены от партийной работы. Такая же участь ожидает многих других. Люди, которые десятилетиями вместе с Ильичом выращивали партию, остаются не у дел. Вместо необходимого нам всем единства нас загоняют в лес»[789]789
  РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 1. Д. 97. Л. 108.


[Закрыть].

Фактически Лашевич использовал опыт «лесного брата», накопленный в начале ХХ века, когда Михаил Михайлович героически боролся с «проклятым царизмом». Сталин, как известно, внимательно читал документы своих оппонентов. Стенограмма «нагорной проповеди Лашевича в лесу»[790]790
  Пятнадцатый съезд ВКП(б). Декабрь 1927 года. Стеногр. отчет. Ч. 1. С. 265.


[Закрыть] (выражение С.М. Кирова) не могла не произвести на него большого впечатления. Производит она впечатление и на благодарных историков сейчас.

Во-первых, самый факт собрания свидетельствовал о том, что Новая оппозиция перешла на нелегальное положение и начала подпольную борьбу против большинства ЦК ВКП(б).

Во-вторых, в число преданных им, по убеждению лидеров Новой оппозиции, лиц, а ведь на собрании было отнюдь не много народу, входили шпионы Сталина и/или его ОГПУ. (Ю.Н. Жуков считает, что это был осведомитель ОГПУ Васильев[791]791
  Жуков Ю.Н. Отвергнутый вождь мировой революции. С. 364, 365.


[Закрыть].)

В-третьих, упоминание «леса» наводит на мысль о некоем «национальном подтексте» в деятельности Объединенной оппозиции. Сталин вполне мог углядеть в словах Лашевича национал-коммунистическую ересь, под которой в историографии понимается «попытка соединения коммунизма и национализма нерусскими меньшинствами»[792]792
  Вдовин А.И. Русская нация в ХХ веке. М., 2021. С. 109.


[Закрыть].

Не исключено, что, читая текст выступления Лашевича, Сталин впервые всерьез задумался о возможности соединения деятелей Новой в частности и Объединенной в целом оппозиции со шпионажем и националистическим движением в СССР.

«Лесное собрание» состоялось в условиях бюрократизации партийного аппарата, угрозы крестьянского перерождения партии и соглашательской линии Коминтерна: «Троцкий для партии во много раз дороже тех, кто замазывает или не видит кулацкую опасность, и наше с ним сближение для партии во много раз полезнее, чем сближение Томского с нынешним Перселем, предавшим английскую забастовку (то есть сближение Томского с британскими оппортунистами. – С.В.). Те, кто искренне беспокоятся о единстве партии, должны понять, что управлять такой страной, как наша, при тех трудностях, какие мы имеем, можно только монолитной компактной массой членов нашей партии. А этой монолитности мы не видим […]. Я – старый партиец-ленинец, 25 лет проработавший в партии, начавший свою работу на массовках в лесу – я через 25 лет после этого начала принужден возвращаться в тот же лес. Этот ли партийный режим способствует партийному единству?»[793]793
  РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 1. Д. 97. Л. 108.


[Закрыть] Повод для иронии у генсека появился железный: в 1923 г. Зиновьев собирал фракционные заседания в кисловодской пещере, в 1926 г. его ближайший сподвижник – в подмосковном лесу. Зиновьевцы прошли эволюцию от «пещеры» к «лесу», что запросто можно было объявить естественным витком эволюции оппозиции.

Позднее, 27 октября 1927 г., на заседании расширенного пленума Сокольнического РК ВКП(б) г. Москвы (проходил совместно с активом района) будущий деятель Правой оппозиции, а пока что пламенный борец за «генеральную линию» партии А.С. Бубнов имел определенные основания заявить: «Этот круг начался с того, что т. Зиновьев – член Политбюро нашей партии – выступил на XIV партсъезде в качестве содокладчика по докладу Политбюро, по докладу ЦК. Тов. Троцкий тогда сидел на трибуне, набрав в рот воды. На XIV партсъезде в кулуарах смеялись, что Троцкий на этом съезде сказал одно слово, это – “правильно”. […] Но на первом же Пленуме после XIV партсъезда мы стали обнаруживать, что и у т. Троцкого язык стал понемножку развязываться и он начал развязываться таким образом, что во всех вопросах, по которым т. Зиновьев выступал против ЦК и против ленинизма, в организационных вопросах, т. Троцкий поддерживал Зиновьева. Это было, так сказать, первое рандеву двух лидеров, которые в течение очень долгого времени не могли равнодушно смотреть друг на друга. Дальше мы имели Апрельский Пленум, который нам показал, что все (и Троцкий, и Зиновьев, и Каменев) занялись критикой деятельности ЦК и его позиции по экономическим вопросам. Люди, дравшиеся на протяжении многих десятилетий, начали нащупывать почву для того, чтобы совместно ударить против партии. Затем появились “лесные братья” во главе с Лашевичем, и здесь уже стало ясно, что события нарастают, что рандеву лидеров сменилось блоком вождей, а блок вождей стал превращаться в организацию новой нелегальной партии…»[794]794
  ЦГА Москвы. Ф. П-85. Оп. 1. Д. 410. Л. 24.


[Закрыть]

15 июня 1926 г. И.В. Сталин написал В.М. Молотову и Н.И. Бухарину: «Ежели Лашевич устраивает нелегальные собрания, Гриша Зиновьев устраивает побег Р[ут] Фишер в Германию, а Сокольникова посылают во Францию на съезд, – то это значит, что они вместе с Троцким задумали взорвать партию через ИККИ. Я не очень верю в возможность взрыва, но большая тряска вполне возможна. А из этого следует, что мы идем, мы должны идти, если хотим уберечь партию от неожиданностей, к необходимости новой перегруппировки людей из оппозиции. Насчет мер против Лашевича вы правы. Хорошо бы насчет Зиновьева тоже подготовить вопрос так или иначе. Лучшим средством считаю – дать Пленуму отчет Политбюро по вопросам особой папки и здесь, при обсуждении в Пленуме, упомянуть обо всех драчках в ПБ, с тем, чтобы Пленум сказал свое слово. […] Ежели Троцкий говорит Бухарину, что он надеется скоро иметь большинство в партии, то это значит, что он думает попугать и шантажировать Бухарина. Как мало знает и как невысоко ценит он Бухарина! А я думаю, что в скором времени партия набьет морду и Троцкому, и Грише с Каменевым и сделает из них отщепенцев, вроде Шляпникова»[795]795
  Сталин И.В. Сочинения. Т. 17. С. 230, 231.


[Закрыть].

Фактически Сталин, по-ленински, «позондировал» почву относительно возможности «оргвыводов» в отношении Зиновьева. Молотов и Бухарин со товарищи показали, что они к этому готовы.

17 июня 1926 г. Политбюро ЦК ВКП(б) обсудило доклад В.М. Молотова по вопросу «О сроке и порядке дня Пленума ЦК». Политбюро назначило созыв Пленума на 10 июля и утвердило «…следующий порядок дня Пленума: 1) о перевыборах Советов; 2) жилищный вопрос; 3) о хлебозаготовках; 4) постановление Президиума ЦКК по делу Лашевича, Беленького и др.»[796]796
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 568. Л. 6.


[Закрыть]. В повестке дня этого же заседания стояло обсуждение доклада постановления «…Президиума ЦКК по делу Лашевича М.М., Беленького Г.Я., Чернышева И.С., Шапиро Б.Г., Васильевой М.В., Власова Н.М. и Волгиной К.А.», однако Политбюро решило не торопиться. Оно отложило рассмотрение постановления Президиума ЦКК «….до следующего заседания с тем, чтобы на этом заседании постановление […] было рассмотрено обязательно»[797]797
  Там же. Л. 7.


[Закрыть].

Следующее заседание Политбюро ЦК ВКП(б) состоялось 24 июня. Заслушав «доклад Президиума ЦКК о деле Лашевича М.М., Беленького и др.» (докладывал Н.М. Янсон), Политбюро постановило вследствие «исключительной важности этого дела с точки зрения единства партии, перенести весь вопрос в целом на обсуждение совместного заседания Пленумов ЦК и ЦКК»[798]798
  Там же. Д. 569. Л. 5.


[Закрыть]. Вопрос «О Пленуме ЦК» был специально обсужден на этом же заседании Политбюро. Были приняты следующие решения. Созыв Пленума ЦК переносился с 10 июля на 12‐е, поскольку 10‐е число пришлось на субботу. Докладчиками по вопросам порядка дня Пленума назначались: В.М. Молотов «О перевыборах Советов», В.В. Шмидт «Жилищный вопрос», Л.Б. Каменев «О хлебозаготовках», В.В. Куйбышев и Н.М. Янсон «Постановление Президиума ЦКК по делу Лашевича, Беленького и др.». Все докладчики обязывались «…представить в Политбюро тезисы по докладам к 5 июля»[799]799
  Там же. Л. 8.


[Закрыть]. Последнее особенно примечательно. В.И. Ленин создавал ЦКК РКП(б) для установления контроля над ЦК РКП(б) и его «узкими составами». На деле сложилась ситуация, при которой постановления Президиума ЦКК РКП(б) подлежали утверждению в «узких составах» ЦК РКП(б) – ВКП(б)[800]800
  См. подр.: Войтиков С.С. Центральный комитет. Высшее партийное руководство от Ленина и Плеханова до Хрущева. М., 2019.


[Закрыть].

25 июня Сталин направил послание Молотову, Рыкову, Бухарину «и другим друзьям»[801]801
  Сталин И.В. Сочинения. Т. 17. С. 232.


[Закрыть].

«Я долго думал над вопросом о “деле Лашевича”, колебался, связывал его с вопросом об оппозиционных группах вообще, несколько раз приходил к различным мнениям и, наконец, утвердился в следующем.

1) до появления группы Зиновьева оппозиционные течения (Троцкий, Рабочая оппозиция и др.) вели себя более или менее лояльно, более или менее терпимо;

2) с появлением группы Зиновьева оппозиционные течения стали наглеть, ломать рамки лояльности;

3) группа Зиновьева стала вдохновителем всего раскольничьего в оппозиционных течениях, фактическим лидером раскольничьих течений в партии;

4) такая роль выпала на долю группы Зиновьева потому, что: а) она лучше знакома с нашими приемами, чем любая другая группа, б) она вообще сильнее других групп, ибо имеет в своих руках ИККИ (председатель ИККИ), представляющий серьезную силу, в) она ведет себя, ввиду этого, наглее всякой другой группы, давая образцы “смелости” и “решительности” другим течениям;

5) поэтому группа Зиновьева является сейчас наиболее вредной, и удар должен быть нанесен на Пленуме именно этой группе;

6) не только Лашевича нужно вывести из ЦК, но и Зиновьева нужно вывести из Политбюро с предупреждением вывода его из ЦК, если не будет прекращена его работа по подготовке раскола;

7) либо мы этот удар сделаем сейчас, в расчете, что Троцкий и другие станут опять лояльными, либо мы рискуем превратить ЦК и его органы в неработоспособные учреждения, а в ближайшем будущем схлопочем себе большую бузу в партии во вред делу и единству;

8) возможно, что после этого Зиновьев подаст в отставку по ИККИ. Мы ее должны принять. Во всяком случае, после вывода из Политбюро Зиновьев не может быть уже предом, – это поймут все секции и сделают сами необходимый вывод. Мы перейдем тогда от системы преда к системе секретариата в ИККИ. Это будет разоружение группы Зиновьева и ликвидация зиновьевской линии на наглость в деле подготовки раскола […];

9) Уверяю вас, что в партии и в стране пройдет это дело без малейших осложнений: Зиновьева не пожалеют, ибо знают его хорошо;

10) Раньше я думал, что понадобится широкая резолюция об единстве на Пленуме. Теперь же я думаю, что такую резолюцию лучше будет отложить для конференции (с принципиальным обоснованием и т. п.) или для съезда. На Пленуме можно и нужно ограничиться короткой резолюцией об единстве в тесном смысле слова в связи с делом Лашевича, сославшись на ленинскую резолюцию об единстве на Х съезде. В этой резолюции надо сказать, что Зиновьев выводится из Политбюро не из-за разногласий с ЦК – не менее глубокие разногласия имеются-де с Троцким, однако вопрос о выводе Троцкого из ПБ не стоит, – а из-за его (Зиновьева) политики раскола. Я думаю, что так будет лучше, так как рабочие это поймут, ибо они ценят единство партии, а для других оппозиционных групп это будет серьезным предостережением. Вместо Зиновьева можно ввести в ПБ Дзержинского. Партия воспримет это хорошо. Или можно будет довести число членов ПБ до 10‐ти, введя туда и Дзержинского, и Рудзутака. Я уже не говорю о том, что при широкой резолюции Пленума (прежний план) пришлось бы официально объединить Зиновьева и Троцкого в один лагерь, что, может быть, преждевременно и стратегически нерационально сейчас. Лучше бить их по частям. Пусть Троцкий и Пятаков защищают Зиновьева, а мы послушаем. Во всяком случае так будет лучше на данной стадии. А потом видно будет. […]

Не знаю, как вы, а я думаю, что делом Лашевича зиновьевцы зарезали себя, особенно, если это дело связать с делом Гуральского. А связать его надо»[802]802
  Там же. С. 232–234.


[Закрыть]. Вообще-то это было предложение классической амальгамы.

20 июля, в самый последний день перед Пленумом ЦК, Президиум «независимой» от партийного руководства Центральной контрольной комиссии ВКП(б) сумел фактически превратить «дело Лашевича» в «дело Зиновьева». Позднее, в «Дополнительном заявлении» Пленуму, Зиновьев и Троцкий со товарищи справедливо предположили, что вопрос о трансформации «дела Лашевича» в «дело Зиновьева» решался не Президиумом ЦКК ВКП(б), а сталинско-бухаринской группой в ЦК партии – «в той фракционной группе, руководителем которой является т. Сталин… Если до самого недавнего времени намечалось нанести первый удар т. Троцкому, отложив вопрос о Зиновьеве до следующего этапа, […] то “дело Лашевича” […] и других, ввиду их близости с т. Зиновьевым, побудило руководящую группу изменить очередь и наметить нанесение ближайшего удара по т. Зиновьеву. […] Выдвинутое в последний момент предложение удалить т. Зиновьева из Политбюро продиктовано центральной (в данном случае – руководящей. – С.В.) сталинской группой как этап на пути замены старого ленинского руководства партией новым, сталинским»[803]803
  Цит. по: Жуков Ю.Н. Отвергнутый вождь мировой революции. С. 364.


[Закрыть].

Впоследствии сталинские руководители ЦКК ВКП(б), обобщая обвинения в адрес Объединенной оппозиции, заявляли: «Летом 1926 г. в своих непрерывных нападениях на партию оппозиция дошла до оформления своей фракционной организации, до превращения своей фракционной организации в нелегальную организацию, до нелегальных массовок (видимо, маевок. – С.В.), собираемых в лесу (дело Лашевича и др.)»[804]804
  РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 1. Д. 103. Л. 55. Постановление Президиума ЦКК ВКП(б) от 24 июня 1927 г. по поводу нарушения партийной дисциплины тт. Зиновьевым и Троцким.


[Закрыть].