Текст книги "Гибель короля"

Глава 40
Новая клетка

Вальтэриан стоял у врат обители Нави, без интереса разглядывая стены. Открывать ему не собирались. Ради вежливости он постучал ещё раз. Опять тишина. Конь под ним нетерпеливо фыркнул и заскучал. Король наклонился к его уху и шепнул: «Давай». Конь стал на дыбы и выбил дверь. Она разлетелась в щепки от мощного удара ледяными копытами. Вальтэриан Колд въехал во двор.

К сломанным воротам сбежались навьяны. Те из них, кто владел магией, создали в руках огненные сферы. Остальные принялись молиться. Король обратил на них внимание не больше, чем на назойливых мух. Ухмыльнувшись, он слез с коня и громко произнёс:

– Где леди Беатриса Фаиэ?

– Её здесь нет, – обманул Клык. – Уезжайте!

– Не лги мне, – предупредил Вальтэриан, чувствуя, что ведьма рядом.

Навьяны исподлобья посмотрели на него и затихли.

– Вы знаете, кто я? – вопрошал он, недовольный угрюмым молчанием.

– Знаем, – послышались голоса. – Король-Невестоубийца! Нарушитель законов Четырёх Стихий!

– Странно, что служители Нави обвиняют меня в нарушении правил другой религии, – заметил король, не отрицая убийства невест.

– Законы мироздания для всех едины! – послышался юношеский возглас, и из обители вышел Высший жрец. – Приветствую тебя, король мира. Знай, дальше ты не пройдёшь!

– Любезный старец, – с издёвкой произнёс Вальтэриан. – Мы едва знакомы, а уже перешли на ты.

– Ты меня не узнаешь? – опешил Кастор и с горечью подумал, что из-за перенесённых страданий выглядит гораздо старше короля, хотя тот ему в отцы годится. – Ещё бы, не всякий убийца запоминает имена жертв.

– Не томи уже, представляйся, – ухмыльнулся Вальтэриан, наслаждаясь шоу. – Мне важно знать, кому и чем я не угодил.

– Не остри, Ледяной змей, – пригрозил Высший жрец, недовольный, что тот не воспринимает его всерьёз. – В обители нет твоей власти. Здесь царствует Создатель, чья воля передаётся жрецам через меня. Я настоятель обители. В миру меня зовут Кастор Хэдусхэдл. Я работал стражником у Мейраков. Мою семью убили по твоему приказу!

– Ты тот строптивый парень? – удивился король. Голос его стал серьёзнее. Он вспомнил, что Кастор был влюблён в Беатрису, и ему не понравилось, что она сбежала именно в эту обитель.

– Я больше не слабак, не сумевший противостоять тебе, – заявил Кастор, выставив вперёд Руку Создателя. – Я вырос и обрёл силу, равную которой не сыщешь в Сноуколде, ибо её мне даровал Создатель. Я не пущу тебя к леди Беатрисе! Мы будем сражаться, пока один из нас не умрёт!

– Да нужен ты мне, – отмахнулся Вальтэриан и исчез в чёрно-голубом свете.

Высший жрец подбежал к месту, на котором стоял король, взмахнул руками, и те прошли сквозь пустоту.

– Трусливо сбежал, – молвил Кастор, не желая признавать, что король не видит в нём соперника.

Конь Вальтэриана заржал, как бы предупреждая: «Только троньте меня и узнаете, что не даром я королевский конь!» Высший отошёл от него. В ржание ему послышалась не угроза, а насмешка.

Вальтэриан переместился в комнату, из окна которой за происходящим наблюдала Беатриса. Обстановка покоев была скромна так же, как и её наряд. Золотые волосы ведьма заплела в косу, огненно-красное платье сменила на чёрное с вышитым глазом Создателя.

– Я чувствовала, что ты найдёшь меня в обители, – произнесла она, отворачиваясь от окна.

– Тогда зачем сбежала? – спросил король.

– Уходи, – вместо ответа попросила Беатриса.

– Оставить тебя на попечение святош? – ухмыльнулся Вальтэриан. – Никогда. Ты моя, пойми.

– Я не вещь, а леди из династии Фаиэ, – напомнила ведьма.

– А я – король Сноуколда, – улыбнулся Вальтэриан, дотронувшись до её плеча. Беатриса отстранилась. – Ты меня боишься?

– Опасаюсь того, что ты сделаешь с обителью, – заглянула в холодные глаза ведьма. – Оставь меня, Вальтэр. Найди новую игрушку. Эту ты сломал.

– Я не хотел причинить тебе вреда, – отвёл взгляд король, ощутив новые для него эмоции, нечто вроде сожаления и раскаяния. – Гнев взял верх. Мне было больно, что ты считаешь меня чудовищем, как все прочие. Мне плевать на осуждение всего мира, но только не на твоё.

– Красивые слова, – хмыкнула Беатриса, помня наставление матери о том, что мужчины – мастера рассказывать сладкие для ушей сказки. – Ты обещал отдать меня стражникам. Забыл?

– Неужели ты и вправду думаешь, что я бы позволил… – ужаснулся Вальтэриан.

– Что ты, Ваше Величество, я так не думаю, – холодным голосом молвила ведьма, стараясь скрыть противоречивые чувства: страх и любовь. – Ты же сам сказал, что собственник и игрушками не делишься.

– Беатриса, – протянул король, проклиная себя за каждое слово. – Признаю, я сказал глупость. Забудь. Я не позволил бы прикоснуться к тебе никому и не потому, что собственник, а потому, что… – Вальтэриан запнулся, не смея признаться в своей слабости.

– Скажи мне, – не сводила с него глаз Беатриса, её сердце пропустило удар и замерло. – Скажи.

– Я скучал, – вместо признания произнёс король.

– Ты не ответил, – сказала ведьма, почувствовав горечь во рту. – Я думала, ты влюблён в меня. Смешно, понимаю. Правителям мирские чувства не свойственны.

– Беатриса… – сдавленно прошептал Вальтэриан.

– Знаю, ты презираешь и считаешь слабыми тех, кто говорит о любви, потому что в неё не веришь, – отвернулась ведьма, скрывая слёзы. – Для повелителя вьюги, льда и снегов это, наверное, нормально. Извини, что невольно затронула такую тему, просто мне показалось… Не важно. Мне показалось.

Если бы Беатриса сейчас взглянула на короля, она бы поняла, что угадала. Холодные голубые льдинки в его глазах сверкали, точно северное сияние. Это горела любовь. Он не мог признаться в ней, словно что-то мешало. Но взгляд выдавал Вальтэриана. Он глубоко вдохнул, плюнул на принципы и решил признаться ведьме, а заодно и себе в истинных чувствах. С приходом в Альтаир весны лёд растаял, а его повелитель влюбился, хотя считал любовь уделом слабых.

– Я тебя… – начал говорить король, как вдруг дверь слетела с петель и в комнату ворвались навьяны.

– Прочь, Ледяной змей! – воскликнул Высший жрец, тыча в него жезлом. – Изыди! Рука Создателя не закалена чарами, но всё же сильна. Я сделаю всё, чтобы ты отправился под землю, где тебе и место!

– Я не причиню никому зла, – объявил Вальтэриан, не желая проливать кровь и снова видеть осуждение в глазах Беатрисы.

– Оставь леди Фаиэ в покое, – продолжал Кастор. – Ты больше не навредишь ей. Уходи, демон, ты её недостоин!

– А кто достоин? – полюбопытствовал король.

– Тот, кого она сочтёт таковым, – отчеканил Высший жрец.

– Не смеши, – хмыкнул король. По-иному это означало «заткнись». – Беатриса сделала выбор много лет назад. Не так ли? – он повернулся к ведьме.

– Оставь меня, – потребовала она под одобрительные возгласы Когтя и Клыка.

– Что? – не поверил Вальтэриан.

– Пошёл вон! – воскликнул Высший жрец. – В священной обители не место змеям!

Король повернулся к нему. Его глаза сверкнули. В них отразилось всё зло, живущее в сердце Вальтэриана. Высший жрец попятился. Но быстро собрался, напомнив себе, что пришёл час уничтожить злейшего врага. Он направил на короля жезл и начал читать заклинание. Вальтэриан взмахнул рукой. С потоком магии из неё вырвались боль и злость, таящиеся внутри него, усилив колдовство. Магическая волна отбросила Кастора и ударила о стену. Жезл Рука Создателя не выдержал напора враждебной энергии и разломился надвое, упав к ногам владельца. Ликея закричала. В толпе навьянов послышались молитвы Создателю. Клык и Коготь поспешили помочь другу подняться. Король с презрением посмотрел на проигравшего и не стал добивать. Куда важнее для него было убедить Беатрису уехать с ним. Он подошёл к ней и посмотрел в глаза.

– Не убивай его, – попросила она. – Кастор лишь глупец, возомнивший себя ставленником Создателя. От пережитого его рассудок помутился.

– Мне наплевать на него, – заявил Вальтэриан. – Меня интересуешь ты и только ты. Будь со мной. Не оставляй меня. Прошу.

– Если любишь меня, уходи, – прошептала Беатриса. – Мне надоел холод и ужас, что окружает тебя. Я не хочу больше быть частью этого. Позволь мне искупить вину за то, что спала с тобой. Может, тогда в моей голове перестанет звучать шёпот придворных, говорящих у меня за спиной «шлюха короля».

– Мнение овец и предрассудки тебе важнее нас? – изогнул бровь король. – Что ж… Прощай.

Вальтэриан направился к выходу. У двери он задержался, смотря на страдальческие попытки Кастора стать на ноги.

– Я не отдавал приказ убить твою семью, – сказал напоследок король и растворился в бледно-голубом свечении. Конь во дворе заржал и тоже исчез.

Беатриса приложила ладонь к губам, сдерживая сдавленный крик. Ей, бегущей от Вальтэриана всю жизнь, захотелось оказаться рядом с ним, несмотря на гордость, обиду, боль и страх. Захотелось сжаться у его ног, и пусть делает, что хочет: ругается, пугает. «Лишь бы находился рядом, – кричал внутренний голос. – Лучше терпеть боль, которую он причиняет руками, а не своим отсутствием». Но ведьма понимала, выбор сделан, и впервые он правильный.

Как только сердце перестало бешено биться в груди, она подошла к Кастору и спросила, как он себя чувствует.

– Всё в порядке, – отмахнулся Высший жрец, хотя до сих пор слышал звон в ушах и с трудом шевелил ногами. – В другой раз я найду способ усилить магию жезла, починю его, и тогда…

– Я позже приду на молитву, – не дослушала Беатриса. – Я очень устала. Извини.

– Ничего, – улыбнулся Кастор, скрывая боль в теле, но позже признал. – Я тоже… устал.

Шератан приблизился к нему и заговорил об опасности столкновений с Вальтэрианом и несовершенстве Руки Создателя.

Беатриса спустилась по деревянной лестнице в сад. Она долго гуляла среди посаженных в ряд плодовых деревьев, одолеваемая мыслями. Ветер трепал её косу, высвобождая из плетения золотые локоны. Солнце играло на серебристых узорах платья, делая их огненно-красными, как цвета династии Фаиэ. В саду всё казалось ведьме чужим, будто потеряв Вальтэриана, она потеряла себя, стала, как обитель, серой и безликой.

К полудню Беатриса вернулась в покои, отведённые братством Нави. Они уже опустели, что несомненно порадовало её. Она легла спать, чтобы восполнить потерянную энергию. Ей снились серые бесцветные сны. Проснулась ведьма под звон колокола, призывающего навьянов на молитву.

Нехотя она встала, поправила косу и разгладила платье. После отправилась в главный зал. На пути к нему Беатриса увидела зеркало с вырезанными на ободке рунами и даже не взглянула на себя. Ей стало безразлично, как она выглядит. Кого интересует внешний вид в склепе? Так теперь обитель представлялась леди Фаиэ.

Большие окна, придающие величественную красоту главному залу, не впечатлили Беатрису, видавшую лучшие замки. Она смотрела под ноги, а не по сторонам. В каждом её движении читалась апатия. Всё потеряло для ведьмы смысл. Молитвы она произносила отрешённо, заученно. Мысли её были далеко.

Беатриса не помнила, как оказалась на кухне за столом подле Кастора. Вкус еды она не почувствовала. Рыбный суп и овсяная каша были не плохи, но даже самые изысканные яства не смогли бы утолить её тоску. Гул жрецов и удары деревянных ложек по тарелкам вызывали у ведьмы воспоминания о пирах, на которых придворные с пренебрежением смотрели на неё и шептались.

Кастор видел, как она страдает, и на следующий день пригласил её пройтись по двору вместе с ним. Ведьма не отказала. Безразличие ко всему и даже к себе стали неотъемлемой частью её жизни.

– Я понимаю, что с тобой происходит, – сказал Высший жрец, ведя Беатрису мимо клумб. – Ты тоскуешь. Было бы по кому, но воля твоя. Скажу лишь, что чувства у тебя к нему ненастоящие.

– Как? – широко распахнула глаза ведьма.

– Он – Ледяной змей, – напомнил Кастор. – Все девушки печалятся после расставания с демоном-инкубом, ведь он выпивает из них энергию. Забудь его, и боль уйдёт.

– Я ощущаю нечто большее, чем привязка жертвы к соблазнителю, – прошептала Беатриса.

– Ты веришь в собственную ложь, – настаивал Высший жрец. – Твои чувства не реальны. Они – морок, результат связи со змеем. Все твердят, что король – опасный демон. Неужели не слышала?

– Слышала. У меня есть сила противостоять его чарам. Я ведьма. Он не способен подчинить мой разум.

– Ведьма не демон. Она вреда не причиняет ради получения энергии. А демоны только так и живут. Ты слабее Вальтэриана.

– Он не воспользовался бы преимуществом и не питался бы моей энергией.

– Не король ли отдал приказ тебя высечь?

– Король… Он был в гневе. Не ведал, что говорит.

– Не оправдывай его. Я повидал и демонов-соблазнителей, и драконов, и прочих тварей. Они думают лишь о себе. Вальтэриан эгоист. Верно?

– Есть в нём большая доля себялюбия.

– Вот и ответ. Теперь ты понимаешь, кого он любил все эти годы?

– Себя. Я была лишь приятным дополнением к его благополучию. В любви ко мне он ни разу не признался.

– Потому что её нет. Лгать ему в кои-то веки не захотелось. И по нём ты тоскуешь, по эгоисту-змею? Пора взглянуть на мир по-новому! Я помогу тебе. Скоро демоны и тёмные воспоминания исчезнут из памяти. В жизни будет царить лишь свет, ибо ты в доме Создателя! Здесь нет места для злого духа.

– Я постараюсь забыть короля так же сильно, как когда-то хотела вспомнить. Теперь понимаю, месяцы, лишённые памяти о нём, были лучшими. Его чары не властвовали надо мной. Я вновь освобожусь от них… Если это, конечно, чары.

– Именно они.

Беатриса убедила себя в правоте Кастора, подавив возражения внутреннего голоса. В обед Высший жрец познакомил её с Шератаном, и она узнала много нового о приключениях навьянов. Ей стало весело, но ненадолго. К вечеру ведьма вспомнила Вальтэриана, его грустные голубые глаза и снова затосковала.

Она присела не зелёную скамейку в коридоре обители, стараясь прогнать ненужные мысли. К ней подошла оборотниха, облачённая в чёрную мантию поверх кожаного платья.

– Ты леди Беатриса? – полюбопытствовала она.

– Верно, – с неохотой ответила ведьма. – А ты Ликея? Кастор много рассказывал о тебе.

– Наверное, говорил, что я куртизанка, которая пришла сюда за искуплением грехов? – подавила смешок Ликея.

– Ничего подобного, – наклонила голову Беатриса. – Он сказал, ты его подруга. Вы вместе путешествовали по южным просторам до Альтаира.

– Видимо, Высший жрец скрывает не только свои грехи, но и мои, – ухмыльнулась оборотниха.

– В каком смысле?

– Собратья убеждены, что Кастор святой, но он гордец, каких мало. Высший жрец провёл религиозные реформы, хотя плохо понимает в этом. Не спас жителей деревни от нахцерера. Дракона победил, однако сам призвал его из загробного мира и допустил гибель Майслава и жителей западных деревень. Исцелять он тоже не может. Ему просто повезло. Кастор нашёл источник с волшебной водой.

– Постоянное везение – не случайность. Это закономерность. Там, где закономерность, есть разум. А разум – это Создатель.

– Ты провела в обители мало времени, а уже книжек поначиталась?

– Вера в Навь распространена на западе. О ней знают многие лорды. Однако не все понимают. Я – исключение.

– Наличие ума видно по твоим глазам. Удивительно, что не замечаешь, как Кастор строит из себя святого. Скорбный на голову он, а не святой.

– Ты ревнуешь его ко мне, – догадалась ведьма. – В молодости я тоже познала это чувство. Я ревновала Вальтэриана к любой хорошенькой девице. А он смеялся надо мной. Поверь, Ликея, я не люблю Кастора Хэдусхэдла. Бессмысленно ревновать его ко мне.

– Я не ревную! – покраснела оборотниха. – Впрочем, давай поговорим, как подруги? Всё равно в обители нечем заняться. Расскажи, как ты познакомилась с королём.

– Меня познакомила с ним леди Леонила, подруга матери. Я приехала в Альтаир, увидела короля и поняла, что не хочу уезжать.

– А расстались почему?

– Он меня использовал.

– Как банально! Кастор, полагаю, намеренно очерняет его в твоих глазах. Не мудрено. Наш святоша влюблён в тебя. Даже сейчас. Он опускает глаза, когда ты входишь, силится скрыть похоть. Но я вижу её.

– Я тоже. У всех свои пороки. Не могу не отдать должное, Кастор сдерживает себя. Его поведение достойно звания навьяна. Мне бы силу воли Высшего жреца.

– Не равняйся на него! Будь всё по воле Кастора, каждый житель Сноуколда ходил бы в чёрном, ел постную похлёбку и без конца молился. Это жутко скучно. Жизнь, лишённая чувств, не жизнь.

– Однако ты выбрала её.

– Мне некуда идти. Лучше быть навьянкой, чем горбатиться на огороде или в борделе.

– Крестьянская жизнь не настолько плоха.

– Тебе легко говорить. Ты родилась в замке, а я в хлеву. Представляю, какими глазами ты смотришь на убогие стены обители. При Заваде они выглядели красивее.

– Кто это?

– Человек очень хороший. Ну его на хрен. Даже обсуждать не хочу. Пойду в сад. Это единственное красивое место в здешней дыре. Ты со мной?

– Нет. Я не выспалась прошлой ночью.

– Тогда приятных сновидений. Ночью в обители кроме сна всё равно ничем не займёшься, – Ликея вздохнула и встала со скамейки, отряхивая с подола отшелушившуюся краску.

Беатриса вернулась в покои и постаралась заснуть. Сон долго не шёл. Она ворочалась, страдая от духоты. Однако усталость и нервы взяли своё, и её сознание затуманилось, погружая в прошлое.

Ведьма увидела бушующие волны Штормового океана. Они пенились, омывая острые скалы. Дул лёгкий бриз. Чувствовались брызги и запах соли. Ветер нежно трепал волосы Беатрисы. Однако спокойствия не придавал. Сердце стучало в груди, точно барабан на пляске дикарей.

Из серого вихря появился демон в зелёном камзоле, схватил её и приставил нож к горлу. Сталь холодила кожу, а по спине бежали мурашки. Ощущение повторяющихся событий не позволяло панике разыграться.

На дальней скале замерла Эльвира Фаиэ. Взгляд её заполыхал от страха и гнева. Чёрное платье с рубиновым шнуром вокруг талии всколыхнулось от ветра. Демон рассмеялся и потребовал, чтобы она подарила ему бессмертие в обмен на жизнь дочери.

У кромки леса Опасности запестрели знамёна разных цветов. Продудел рог, оповещая, что молодой король выехал на охоту с вассалами. Пение волынки заглушило топот коней, и вампирша не заметила лордов. Зато Беатриса сразу узнала плащ Вальтэриана, переливающийся бриллиантами, и сердце её забилось медленней.

Король подъехал к скале. Эльвира что-то сказала ему, но из-за шума воды ведьма не расслышала ни слова. Внезапно нож упал ей под ноги, а нападавший начал задыхаться и скатился со скалы в Штормовой океан. Беатриса догадалась, что Вальтэриан спас её и собралась поприветствовать его поклоном, как того требует этикет. Но оступилась и полетела в пучину волн. Последнее, что она увидела, прежде чем океан поглотил её – это испуганные глаза матери и короля, спрыгивающего с коня.

Беатриса почувствовала, как лёгкие наполняются водой. В воспоминаниях замелькали рассказы о чудовищах, живущих в океане. Нечто притянуло её за талию и выхватило из плена волн.

Ведьма глубоко вдохнула, оказавшись на берегу, смахнула с лица солёную влагу и поёжилась. Стало холодно. Платье её потяжелело и прилипло к телу. Волосы хлестали по спине, подхваченные ветром. Король опёрся о скалу. Он тоже промок, однако не выглядел испуганным и растерянным. «Ты спас меня», – прошептала Беатриса и проснулась.

Открыв тяжёлые веки, она полубезумно рассмеялась. Сон о днях минувших показался ей до ужаса глупым.

Наивная восемнадцатилетняя ведьма сочла Вальтэриана спасителем и сильнее уверила себя в его порядочности. Позже король признался, что подослал демона с ножом, чтобы выглядеть в глазах её матери героем, а не тем, кем является на самом деле. Беатриса простила его, полагая, что он сделал это ради любви к ней. Ведь Эльвира хотела забрать её из Зимней Розы в Крэвэлхолл. А происшествие с демоном помешало правительнице вампиров разлучить дочь с Вальтэрианом.

Тогда ведьме казалось романтичным, что он вырвал её из объятий волн и заключил в свои. Ведь это был искренний порыв. Король не предполагал, что она оступится и упадёт в океан.

Сейчас Беатриса тоже улыбалась, вспоминая прошлое. «Король подлец, – думала она. – Однако он рисковал ради меня жизнью, прыгая в бушующие волны. Хотя мог послать стражников. Но нет. Сам бросился за мной. Спас меня. Я тоже вытаскивала его из лап бездны, когда он болел, когда вампиры грезили о восстании и когда придворные плели сети интриг. Я делала это, потому что любила его. А почему он спасал меня? Зачем рисковал собой? Любил… или любит? К чёрту страх, я должна поговорить с Вальтэром».

Ведьма вскочила с кровати. Сердце её стучало, отбивая ритм часов. Локоны спадали на лицо, мешая одеваться. К пяти утра она выбежала во двор, забрала коня и попросила навьянов передать Высшему жрецу благодарность за помощь. Клык захлопнул ворота перед ней и заявил: «Согласно религиозной реформе Кастора Хэдусхэдла, вошедшему в обитель назад дороги нет. Он становится навьяном – слугой Создателя. Уйти можно только с разрешения, которое даёт Создатель, призывая к себе. То есть, на тот свет». Беатриса села на лавку, растерянно глядя под ноги. Чернеющие в предрассветной тьме ворота отделяли её от дороги, ведущей в Альтаир.