Текст книги "Гибель короля"

Та заползла на оборотня и укусила в ухо. Яд парализовал Августа. Патриция увидела, как возлюбленный упал, и мысленно атаковала Еликониду. Эльфийка ощутила, как сердце сжимается и магией оттолкнула предсказательницу. Вихрь перенёс её на задний двор и ударил о замёрзшую землю. Патриция потеряла сознание.

Беатриса Фаиэ слышала крики павших, сидя в тронном зале. Они раздавались всё чаще. Она поняла, сражение в разгаре, поцеловала на прощание Вальтэриана и прошептала:

– Четыре Стихии, позвольте колдунам севера выиграть. Сохраните детей Астрид и Янины. Но, прошу, заберите мою жизнь. Я мечтаю присоединиться к королю.

– Девонька, – проговорил стоящий в стороне Адриан. – Ещё повоюем. Не время хоронить себя.

– Вы здесь? – вздрогнула Беатриса.

– Боеслав велел короля охранять, – поведал стражник. – Я давно пришёл. Ты не заметила.

– Я на поле битвы, – направилась к выходу ведьма.

– Ох, девонька! – вздохнул Адриан. – Молодым бы ещё пожить…

– Прощайте, – произнесла Беатриса и скрылась за дверью.

– Прощай, – молвил стражник. – Сберегу твоего ясно-сокола. Седой головы не пожалею.

Ведьма вышла из Зимней Розы и оказалась в центре сражения. Груды мёртвых тел тянулись ввысь, точно башни. Армия магов несла большие потери. Из сражающихся на стороне Колдов остались только Боеслав и горстка солдат. Против них – полчища демонов и эльфов.

Беатриса создала в руках пламя и обрушила на головы врагов. Они загорелись и начали метаться по двору, перекидывая огонь на других солдат. Ведьма горестно усмехнулась и наколдовала пять огненных шаров. Прицелившись, она запустила их в Еликониду. Та увернулась и потушила пламя. Сзади к Беатрисе подкрался Сталий и ударил рукоятью меча по голове. Ведьма повалилась в лужу растаявшего снега. Последнее, что она видела, это огонь, догорающий на стяге Колдов.

Со смотровой башни раздался крик Янины Колд. В отчаянье она побежала к младенцу. У его колыбели сидела Юлиана и рассказывала сказку. Увидев бледное лицо принцессы, она спросила:

– Как наши воины?

– Мы проигрываем, – ответила Янина, доставая из шкафа шкатулку с золотом. – Возьми моего сына, садись в карету и уезжай на восток. Два стражника вас сопроводят.

– Принцесса… – испугалась служанка. – Я не…

– Срочно! – поторопила Янина и сунула ей в руки монеты. – Выходи через чёрный вход! Я подойду позже.

Юлиана схватила ребёнка и побежала. Принцесса поспешила в апартаменты Астрид. Крики и лязг оружия больно резали душу. Страх подгонял. Ступени пролетали под ногами, как осенние листья.

Лицо королевы походило на застывшую маску. Она равнодушно выслушала сбивчивый рассказ Янины и заявила:

– Я не уеду.

– Демоны скоро ворвутся! – ужасалась принцесса. – Нет времени спорить. Уезжай! Ради ребёнка!

– Я выросла среди бедных степей, на которых хорошо росла лишь пшеница, – спокойно поведала Астрид. – Её золотистые колосья раздражали меня, напоминая, что единственное золото в королевстве людей – пирит. Подделка, именуемая богатством дураков! Власть досталась мне с трудом. В отличии от вас, принцесса. Я лучше сдохну, чем отдам корону.

– Тебя убьют…

– Уходи. Я не хочу жить королевой в изгнании.

– Да сохранят тебя Четыре Стихии!

Янина окинула сожалеющим взглядом Астрид и кинулась к выходу для прислуги. Миновав коридор, она достигла кареты, стоящей под сенью дуба, и наказала Юлиане:

– Монеты трать с умом. На переправу через Русалочий океан должно хватить.

– Я считать не умею, – замялась служанка.

– Бери ещё, – сняла серёжки принцесса. – Лишь бы хватило. Как доберётесь до восточных берегов, беги к лорду Нарциссу. Он на нашей стороне.

– А вы?

– Я должна сражаться. Передай сыну, что я люблю его. И лорд Лавриаль тоже. Кучер, вперёд!

Карета заскрипела и поехала тайными тропами к выезду из столицы. Янина грустно посмотрела ей вслед. Она не могла оставить народ на растерзание врагу и отправиться с сыном. Принцесса вернулась в замок, сняла со стены меч Зигфрида и присоединилась к колдунам.

Странно смотрелась она с магическим оружием наперевес. Хрупкая и бледная, Янина еле удерживала его. Смеялись бы многие воины, если б не лежали убитыми. Принцесса решительно атаковала, вспоминая уроки боевого искусства с Августом Лорвэйном. Она вступила в поединок с демоном, пару раз ударила его мечом. Он зарычал и выбил оружие из её руки. Принцесса стала отступать. Демон глушил магию льда, которой она пыталась воспользоваться, и угрожающе рычал. Он бы убил её, но Еликонида вмешалась. Она метнула в племянницу слабую молнию, и Янина упала в обморок. Не хотела эльфийка убивать её, ибо не видела в ней угрозу.

Под облаками появились всадники на грифонах. Словно тучи, они закрыли небосвод. «Оборотни!» – прошёл гул среди демонов и эльфов. Еликонида подняла взгляд в небо и скомандовала:

– Стреляйте!

Эльфы натянули тетиву, и волшебные стрелы взлетели. Вскоре небо окрасили красные вспышки. Части тел взорвавшихся оборотней полетели вниз. Капли крови брызнули на лица сражающихся и обагрили кусты белых роз. Оторванные руки и ноги повисли на ветвях деревьев. Кишки заполонили двор. «Жирные черви после красного дождя вылезли», – буркнул кто-то из воинов.

Оборотни, которым удалось спастись, приземлились и обернулись в огромных волков. На них сразу налетели полчища демонов. Струи крови забрызгали во все стороны. Оборотни рвали нападавших мощными челюстями и царапали когтями, точно бритвами. Демоны кололи волков мечами и ослепляли магией.

Матильда Граффиас слезла с грифона и направилась к Еликониде Снэик. Огромный меч тянул её вниз. Оборотниха приняла боевую стойку и взмахнула им, приглашая на бой. Оружие выглядело грозно, хотя магии в нём не было ни капли.

– Сейчас ты отведаешь железа, гнусная змея, – пообещала она.

– Смелое заявление, – ухмыльнулась эльфийка и подняла меч павшего воина. – Однако поспешное.

Оружие заиграло в её руке чёрными искорками колдовского пламени. Матильда приблизилась. Волки издали ободряющий рык, махая хвостами. Эльфийка и оборотниха сошлись в схватке. Мечи ударялись друг о друга с невиданной быстротой. Лязг напоминал песню, а движения противников – танец. С каждым касанием меч Матильды плавился, будто его окунали в лаву. Оружие Еликониды только крепло. Энергия разрушения подпитывала магию, закалившую его. Под конец от меча оборотнихи остался кривой осколок. Эльфийка победно усмехнулась и вспорола ей живот.

Матильда опустилась на колено, придерживая вывалившуюся печень. А затем повалилась плашмя. Перед смертью, как и во время боя, в голове её звучали слова сына: «Вернись… Сделай так, чтобы мне не пришлось познать ярость и отчаянье». Закрывая глаза, оборотниха осознавала, что не исполнила просьбу. Обрубок меча выпал из её ослабевшей руки. Правительница юга отошла в мир иной.

Волки жалобно завыли. Еликонида одарила их взглядом, полным превосходства, и атаковала. Из корней дубов она создала удушающие лозы. Они обвили тело восьми оборотней и разорвали надвое. После эльфийка заставила корни пронзить оставшихся южан. Они, будто змеи, подползли к ним и стали протыкать, пока полностью не истребили. Туши гигантских волков превратились в любимое лакомство ворон.

Сир Боеслав видел падение каждого воина. Колдунов севера почти не осталось. Враги окружали. Он отважно сражался. Но часы битвы отняли силы. Военачальник устал и оружие у него выбили. Он принял попытку вырваться из окружения. Сжал кулаки и бросился на врага. Руки его превратились в кровоточащие раны. В голове шумело, точно в улье. Демоны засмеялись и разом вонзили в него мечи. Боеслав рухнул на тающий лёд. Пару минут он находился в сознании, видел чернеющее небо. Постепенно глаза его закрывались. «Я иду к вам, Ваше Величество», – сказал он, прежде чем умереть.

Со смертью Боеслава боевой дух покинул магов, и они проиграли. Оставшуюся горстку солдат перебили, как слепых щенят. На небесах сгустились громовые тучи. Воины Еликониды и Сталия проникли в замок.

Первым делом они направились в покои королевы. Она слышала шаги. Знала, идут её убивать. Страх за свою жизнь пересилил желание с достоинством уйти в мир мёртвых. Астрид схватила с тумбочки подсвечник и замахала при виде врагов.

– Прочь! – воскликнула она. – Перед вами королева! Не смейте!

Воины переглянулись. Один вытащил верёвку и кивнул остальным. Они отняли у королевы подсвечник и схватили за руки.

– Я королева! – кричала, вырываясь, Астрид. – Вон! Моя бабушка вас уничтожит. Я ваша королева! Нет!

Воин обвил верёвкой её шею и начал душить. Остальные держали.

– Я беременна, – прохрипела королева, лишь теперь осознав, как сильно хочет жить.

Аваддон наблюдал за происходящим в волшебном шаре и силился выбраться из замка. Он бился о барьер, сковавший комнату, точно безумный. Сильные чувства призывали его помочь Астрид. Демон превратился в комок нервов и энергии. Ударил со всего размаху по барьеру, и тот обрушился, упав под ноги осколками стекла. Аваддон переместился в Верхний мир. Аура королевы до предела ослабла и почти не ощущалась. Он не ведал, куда бежать, где искать её покои.

Астрид кричала, царапала душителей. От этого верёвка сильнее опутывала тонкую шею. Сердце стучало, как барабан. Воины не останавливались ни на миг. Королева коснулась немеющей рукой живота и стекла на пол, будто желе. Корона упала с её головы и со звоном откатилась в сторону, став недосягаемой для покойницы.

Аваддон почувствовал, что опоздал. Перед глазами пронёсся посиневший силуэт Астрид. Потом демон увидел сородичей с верёвкой в руке, опустил голову и побрёл прочь, не желая заходить в комнату и видеть тело королевы.

– Аваддон! – окликнул Люцэр Соргас. – Что ты здесь делаешь?

– Ничего, отец, – ответил молодой демон. Со двора донеслись торжествующие возгласы. Во взгляде Аваддона промелькнула ярость, но скоро сменилась грустью.

– Ты сломал мой барьер, – констатировал старший демон. – Вернёмся – покажу, как отцовского приказа не слушаться!

– Хорошо.

– Что-то ты не в духе.

– Всё в порядке…

– У нас тоже. Столько душ выпили! Сталий Эдасмор мне звание советника пожаловал!

– Поздравляю.

Аваддон исчез, не в силах слушать о военных трофеях. Люцэр удивлённо посмотрел в закрывающийся портал. Он делал всё ради блага сына и искренне не понимал, отчего Аваддон не весел.

Воины лорда Соргаса направились в тронный зал. Адриан вздрогнул, когда дверь отворилась. Он с надеждой взглянул на вошедших, но быстро осознал: перед ним враги. Надежда сменилась холодной решимостью. Стражник выставил вперёд меч, заслонив собой гроб.

– Посторонись, старик, – приказали воины.

– Я не уйду! – воскликнул Адриан.

– Ты сражался на третьей магической войне? – поинтересовались демоны.

– Да, – буркнул страж.

– Радуйся, – сказали воины. – Она была в наших интересах, поэтому мы тебя отпускаем. Иди, старик! Чего застыл?

– Я не уйду! – повторил Адриан, вращая меч.

Демоны рассмеялись. Один в шутку замахнулся и с лёгкостью выбил оружие из трясущихся рук старика. Адриан насупился. Воины Соргаса захохотали сильнее.

– Уходи! – крикнули они. – Драка со стариком нам чести не добавит.

– Вы не пройдёте ко гробу!

– За дверями сотни таких, как мы. Старый дурак. Если хочешь отправиться к предкам, поможем.

Лишённый оружия, Адриан вступил в рукопашный бой с одним из демонов. Он не мог позволить им заполучить кольцо короля. Демон, не желая тратить время, вынул меч и пронзил стражника. Кровь хлынула на седую бороду. Адриан издал хрип и умер на ступенях трона.

Еликонида подошла к гробу, сняла с руки племянника волшебный перстень и села на трон.

– Тела врагов сбросьте в океан Ледяных цветов, – приказала она. – Он почти растаял.

– Короля с королевой тоже? – поинтересовались воины.

– Нет, – ответила эльфийка. – Они всё-таки не плебеи. Отнесите их в склеп.

– Отпевать?

– Положите в гробы и всё! Времени нет с ними возиться. Выживших отправьте в Смертфэлк.

– Как прикажете.

За окном началась гроза. Гром-птицы кружили над побоищем, разгоняя ворон. Дождь поливал тела павших. Патриция пришла в себя и оплакивала Августа, пока стражники-эльфы не заметили её и не увезли в Смертфэлк. Ленор Фаиэ очнулся и подполз к сестре. Ему удалось привести её в чувства. Беатриса открыла глаза и прошептала:

– Вальтэр…

– Я не он, – вздохнул вампир. – Ты как, сестрица?

– Почему я не с ним? – вопрошала она, мечтая оказаться на месте убитых.

– А где: «Спасибо, дорогой братик»? – изогнул бровь Ленор. Даже в такой ситуации он умудрялся иронизировать.

Стражники увидели, что лорд и леди Фаиэ очнулись, и рывком поставили их на ноги.

– Идите с нами! – потребовали эльфы.

– Я сын правительницы Крэвэлэнда, – попытался договориться вампир. – Это моя сестра, леди Беатриса. Если вы нас отпустите…

– Здесь много родовитых сражалось. Но приказ леди Снэик для всех един. Выживших сажать в Смертфэлк. Потом она разберётся.

– Незачем привлекать таких важных лиц к моей маленькой просьбе. Эльвира Фаиэ даст вам столько золота, сколько…

– Живо за нами!

Вампир разочарованно простонал и исполнил приказ. Беатриса поплелась следом. С платья её стекала грязь. В волосах виднелась запёкшаяся кровь. Глаза смотрели безразлично. Вскоре к пленникам присоединилась очнувшаяся Янина Колд. Вместе их затолкали в телегу для заключённых и отправили в самую страшную тюрьму мира.

Глава 56
Гроза

Тёплые лучи освещали комнату Кастора. Они придавали аскетичному убранству праздничный вид. Корешки пыльных книг поблёскивали, шкаф и кровать наливались цветом. Тонкой паутиной лучи проглядывали сквозь занавески, и на полу появлялся затейливый узор, а на потолке светлые блики, похожие на волшебные шары. Комната наполнялась жизнью и расцветала, как васильки у окна.

На них постоянно отвлекался Вартан. Он старался запоминать слова Высшего жреца о магии, однако отсутствие привычки учиться мешало сосредоточиться.

– Магия требует концентрации, – нравоучительно сказал Кастор. – За окном красиво… Но, если во время обряда проявить невнимательность, можно пострадать. Воспоминания о яркой бабочке или цветке не продлят жизнь.

– Понял, – пробубнил мальчик, царапая бумагу пером.

– На чём я остановился? – обошёл стол Высший жрец. – Ах, да! Магия – это энергия, способная передвигать предметы, призывать духов природы, открывать врата в иные миры. Светящийся меч и мандрагоровая палочка – её проводники. Слабые маги используют их для усиления чар. Многие из братьев считают магию злом. Я не согласен. Её даровал Создатель. Она неотъемлемая часть мироздания. Мы не должны противиться его воле из-за нелепых убеждений тех, кто не способен черпать магию извне.

– Извне? – уточнил Вартан. – Я думал, она внутри нас.

– Там тоже, – сбился Кастор. – Магия пронизывает мироздание, как игла. Она повсюду.

– Когда перейдём к практике? – полюбопытствовал ученик. Ему не терпелось ощутить языки пламени, скользящие между пальцев. Он как бы невзначай потряс толстой стопкой листов с философскими понятиями и магическими формулами.

– Не торопись, – с видом мудреца изрёк Высший жрец. – Спешка ведёт к разрушению, покой – к созиданию. Мы должны быть выше суеты. После смерти на душу праведника льётся свет Создателя, и она пребывает в покое. А душа грешника горит, хотя тоже окутана светом. Так до тех пор, пока она не родится опять. В новом теле. И, возможно, в другом мире.

– Суетящиеся – это грешники?

– Нет. Всё прибывает в движении. Просто суетливые не позволили Создателю проникнуть в сердце. От того мечутся, стараясь восполнить его. Они придут к созиданию в следующих жизнях. А пока выполняют свою миссию. Не столь высокую, как у нас.

– Как правильно колдовать? – старался уйти от скучных разговоров мальчик. Он хотел быстрее стать чародеем, несмотря на желание Кастора проповедовать.

– Сконцентрируйся, – вздохнул Высший жрец и перешёл к сути. – Взгляни на меня. Пристально. Не вздумай моргнуть. Видишь?

– Нет, – смутился Вартан и вытаращил глаза. – Что я должен увидеть?

– Ауру, – отошёл к окну Кастор. – Она – отблеск души в физическом мире. У высоко духовных аура светлая. Белая или голубая. У мирских – тёмная.

– А красный что значит? – спросил Вартан, увидев вокруг Высшего жреца багровое очертание.

– Почему спрашиваешь? – Кастор резко обернулся, и мальчик понял: ничего хорошего этот цвет не означает.

– Просто так, – слукавил Вартан. – У тебя белая аура!

– Молодец, – заулыбался Высший жрец. – Я тоже видел её светлое сияние. Правда, у меня глаза от книг слезятся… Но ты всё равно хорошо справился. Хвалю!

– Спасибо, – поблагодарил мальчик. Глаза его по-прежнему сверкали жаждой знаний. – Дальше что? Как огненные шары бросать? Или смерч вызвать? Гром, молнии всякие…

Кастор улыбнулся рвению ученика. В комнату ворвался запыхавшийся Шератан. Кулаком он протёр растерянные глаза, снял капюшон и на одном дыхании поведал:

– Покупал я перья у селения людского, да такое услышал… Вальтэриан Колд мёртв! Север захватила его тётка и демон какой-то!

– Мёртв, – эхом повторил Высший жрец. – Точно?

– Все об этом твердят! – заверил проповедник. – Боятся новых сражений и последующего хаоса.

– Ступай, Вартан, – приказал Кастор. – Позже продолжим.

Мальчик без возражений слез со стула, захлопнул книгу и ушёл, держа под рукой исписанные листы. Заниматься с Высшим жрецом ему надоело. Он захотел самостоятельно научиться колдовать.

Кастор опустился на стул и закрыл лицо руками.

– Свершилось, – вдохнул он жаркий воздух и растерянно посмотрел вокруг себя. – Смерть Ледяного змея – благо. Но я должен был убить его, избавить мир от зла. Я! Это моё предназначение. Создатель так хотел… Почему Вальтэриан умер раньше? Он хотя бы мучился?

– Король умер в постели, – повторил слухи Шератан. – В окружении родных и близких.

– Значит, нет, – в глазах Высшего жреца вспыхнула ярость.

– Не всё ли равно? – поинтересовался проповедник. – Вальтэриана нет. А проблемы после него остались: войны, нищета, беззаконие…

– Выйди, пожалуйста, – попросил Кастор.

– Зачем? – насупился Шератан.

– Выйди! – рявкнул Высший жрец.

Проповедник попятился к выходу. Кастор опустился на кровать и крикнул: «Создатель, почему ты не дал мне отомстить?» Тишина стала ответом. Высший жрец вырвал клок волос от отчаянья. Вспомнил, как стремился возродить справедливость, отомстить за родных и увидеть глаза поверженного врага перед эрой света. Мечты превратились в прах. Король был мёртв, однако радости Кастор не испытал. Смысл жизни оказался потерян. Шанс испытать судьбу – тоже. Высший жрец ударил кулаком по подушке и кинул одеяло на пол.

Обитель сотрясли раскаты грома. Сначала маленькие и слабые. Затем такие, что Кастор подпрыгнул на постели и чуть не ударился о треснувший потолок. Зазвучали крики навьянов и навьянок. Высший жрец вскочил и побежал во двор.

У клумбы фиолетовая молния ударила в колодец, и тот разлетелся на голыши. Трава заполыхала. Колокол зашатался и покатился по дороге, точно яблоко. Громыхнуло. Молнии как стрелы полетели вниз. Ворота охватило пламя. Деревянные брёвна превратились в факелы.

Кастор Хэдусхэдл замер, охваченный ужасом. Он поднял руки к небу и закричал: «Создатель, ты рушишь мой дом! За что? Ответь! Чем я провинился перед тобою?» Небеса не нарушили торжественного молчания. Высший жрец упал на колени и ударился лбом о землю, пропитанную гарью и фиолетовой пылью. Среди облаков вновь сверкнули молнии. Кастор ухмыльнулся. Он не собирался прятаться. Играл с судьбой, желая проверить, ценна ли его жизнь для Создателя.

Навьянки смотрели из окон на царящий хаос и не смели покинуть обитель. Поведение Высшего жреца настораживало. Шератан выскочил на улицу и затащил его под навес. Кастор безвольно обмяк в руках проповедника, не в силах ни думать, ни сопротивляться. Шератан силой поставил его на ноги и вскричал:

– Ты Высший жрец Нави, а не безумный мальчишка! Приди в себя! Не гневи Создателя! Нет смысла искушать судьбу.

– Он отвернулся от меня, – почти плача проговорил Кастор. – Создатель проклял нас.

– Нет, – пробасил Шератан, и статуя, стоящая на месте, где прежде находился мессия, распалась от удара молнии. – Создатель уберёг!

– Он показал моё место, – Высший жрец ткнул пальцем в обломки, представляя вместо них свою разбитую голову. – Я возомнил себя великим, избранным… Ложь! Я никто. Я избавился от роскоши в обители, однако статую сохранил. Знаешь, почему? Она напоминала мне меня, нестареющего, великого, совершенного.

– Статуя сделана в виде первого жреца Нави, – поправил проповедник.

– Я воображал, что она поставлена в мою честь! – сжал виски Кастор. – Я гордец. Проклятый.

– Полно, – схватил его за дрожащие руки Шератан. – Чего грозы испугался? Подумаешь, молнии фиолетовые! На свете чудес полно. Побушует природа и затихнет.

– Это не природа, – проговорил Высший жрец, уставившись на крышу колокольни.

Проповедник посмотрел туда же. Зрение его испортилось с годами. Он разглядел только хлипкий силуэт, ходящий из стороны в сторону.

– Кто там? – затаил дыхание Шератан.

– Вартан, – вполголоса ответил Кастор и закричал. – Немедленно спускайся! Как ты посмел? Ты уничтожаешь обитель! Вартан!

Мальчик наколдовал грозовое облако, встал на него и спустился с крыши. Молнии шипели на небе. Колокола звонили, вторя раскатам грома. Высший жрец побежал к Вартану, от злости не разбирая пути. Проповедник – за ним.

– Кастор, ты видел? – радостно поинтересовался мальчик, заставляя облако воспарить в небеса. – Я научился колдовать! Сам! Я…

– Два дня без еды, – жёстко сказал Высший жрец, бледный, словно полотно. – Ещё раз такое повторится – пойдёшь милостыню на улицах просить.

– Не надо, – проговорил проповедник, пытаясь отвести Кастора от мальчика. – Ребёнок играл. Перестарался немного.

– Немного перестарался? – вскипел Высший жрец. Язык его заплетался от ярости и страха. – Он мог уничтожить мою обитель!

– Обитель принадлежит Создателю, – ледяным голосом поправил Шератан и обратился к испуганному Вартану. – Пойдём. Кастор взволнован и плохо понимает, что говорит.

Проповедник ушёл, держа мальчика за руку. Высший жрец сел на траву и оглядел двор. Сгоревшие брёвна, камни и пепел валялись на некогда идеальных клумбах. Кастор стиснул зубы, пытаясь взять себя в руки. «Подумаешь, колдовал ребёнок, – убеждал он себя. – Не страшно. Все дети шалят. Я должен подавать пример. Быть милосердным, терпеливым, сострадательным… Как всё-таки Вартан напугал меня! Он становится опасным. Его магия сильнее моей».

Высший жрец поднялся, отряхивая чёрную мантию от пепла, и побрёл в обитель, со скорбью глядя на выжженную траву. Он пришёл к неутешительному выводу: либо Вартан научится сдерживать магию, либо его придётся убить. Шератана тоже. Ведь он не позволит навредить ребёнку. Кастор готов был совершить грех. Во благо Сноуколда, разумеется. Он убеждал себя в этом, скрывая за желанием обезопасить мир зависть к Вартану и страх.

Кастор не спал ночами, считая, что потерял милость Создателя. Думал, как вернуть её, что совершить. Новая цель не появлялась. Сумасшедшие мысли роились в голове, заставляя ненавидеть себя и сотрясаться от страха перед высшей карой. Высший жрец отказался от убийства Вартана, сочтя, что недостоин для роли спасителя мира. Каждый час он придумывал себе наказания. Мысли менялись чаще эмоций на его лице. Кастор убеждался вновь и вновь, что потерял смысл жизни. Ему хотелось заявить о себе на весь свет, устроить эру равенства, поквитаться с королём. Но его опередили. Высший жрец решил, что проклят Создателем, ведь из-за гордыни забыл о времени и позволил новым чудовищам занять трон.

Шератан видел его печаль и старался подбодрить. Он принёс в покои Кастора поднос, полный фруктов, и пробасил:

– Тебе нужно поесть. Голодовка хороша вместе с духовными практиками, а не с печалью.

– Что это? – покосился на поднос Высший жрец.

– Иноземные фрукты, – пояснил проповедник. – Они стоили на рынке две серебряные монеты. Торговец отдал за одну. Он молится у нас во все праздники, веру в Навь уважает.

– Почему фрукт так выглядит? – Кастор взял красный плод в форме ромба.

– Это тас, – сказал Шератан. – Растёт на востоке. По вкусу напоминает чёрную клубнику из нашего огорода.

– А это что? – Высший жрец протянул оранжевый плод овальной формы, приплюснутый с боков.

– Гуаль, – ответил проповедник. – Фрукт сладкий, как мёд. Растёт в Штормгроте. Улучшает зрение и прогоняет печаль.

– Не в печали я! – сорвался Кастор. – Сколько можно?

– Действительно, сколько? – Шератан со звоном поставил поднос на стол. – Взрослый навьян ведёт себя, будто юнец! У тебя седина в волосах, а в голове по-прежнему ветер.

– Я поседел не от старости, – проворчал Высший жрец.

– Верно, – кивнул проповедник. – Повидал ты много. Жаль, не сильно изменился. Молодой, нервный, эгоистичный. Пойми, ты больше не парень из бедного Штормгрота. Ты Высший жрец Нави! Твоё призвание наставлять на путь веры детей Создателя! Веди себя подобающе.

– Мне хочется большего, – на вдохе произнёс Кастор.

– Большего? – удивился Шератан. – Ты служишь Создателю! Не гневи его. Не то будет, как в сказе про бабку Маркуру. Она Создателя о милости молила. Дни напролёт причитала, плакала. Как милость получила, стала просить о власти, чтобы Создатель слугой её стал. В назидание лишил он спесивую бабку дарованного. Цени, что Создатель дал! Не проси большего. Не сетуй на жизнь!

– Я потерял всё, – вспылил Высший жрец. – Мать, отца, трёх братьев, бабку с дедом, друзей. Их убили приспешники Вальтэриана. С тех пор у меня не осталось ничего. Девушка, которую я любил, предпочла мне короля. Хотя он издевался над ней, унижал, использовал. Я же посвятил себя Нави. У меня нет детей, нет любимой. Только вера. Но она не поможет в старости и ночью кошмары не разгонит.

– Создатель не покинет нас, – заверил проповедник. В его глазах промелькнула грусть. – Он останется с нами даже в самые тёмные дни. Что хорошего состариться подле жены и детей, зная, что прожил греховную жизнь? Разве не страшно ждать наказания?

– Страшно.

– Страшнее только умереть неверующим, думая, что со смертью всему приходит конец. Мучительно представлять на смертном одре, что от тебя не останется и следа. Лишь тело, сжираемое червями.

– Я тоже этого боюсь.

– Зря. Кастор, ты ведаешь лучше других, что душа – часть Создателя. Она продолжит существование после смерти тела. Может, в иной форме или галактике.

– Раз уж Создатель не даровал мне счастья быть мужем и отцом, я желаю бессмертия в памяти жителей Сноуколда. Мечтаю оставить после себя мир счастья и покоя.

– Прежде ты не говорил о потерях и желании завести семью. Опыт подсказывает, стремление прославиться на весь Сноуколд не от доброты сердца идёт. А от тщеславия.

– Я не сделал бы ничего ради славы, если бы считал это греховным. Моё желание помочь миру истинно.

– Слава Создателю, если не лукавишь! Отчего тогда грустишь?

– Я не выполнил волю Создателя. Не убил короля, не принёс процветание Сноуколду.

– Неужели веришь, что убить кого-то – твоё предназначение? Ты выше, Кастор. Час твой ещё не пробил.

Высший жрец слушал проповедника внимательно. Ему хотелось верить, что подвиг впереди. Горько было осознавать, что годы приключений прошли и остаток жизни придётся провести за молитвами и проповедями. Сила, сокрытая в магическом жезле, призывала изменить мир, молила воспользоваться ей. Душа Кастора откликалась на зов.

– Я подожду знака, – молвил он. – Создатель себя проявит, если не отвернулся от меня.

– На всё его воля, – заверил Шератан, а про себя подумал: «Каждый видит то, что хочет увидеть. Если Высший жрец желает убедиться в благоволении небес, он назовёт знаком любую мелочь. Надеюсь, вера в помощь Создателя избавит его от печали». Убеждённость в этом успокоила проповедника, изучившего Кастора, будто родного сына.

– Как ты стал навьяном? – неожиданно поинтересовался Высший жрец.

– Я? – смутился Шератан. – У меня было сложное детство. Отца убили жрецы Четырёх Стихий, сочтя иноверцем, потому что он не посещал храм в праздники. Они ошиблись. Отец принадлежал их вере. После его смерти заботы по хозяйству легли на материны плечи. Я помогал, чем мог. Когда сестёр замуж выдали, я ушёл из дома и принял иную веру. Назло жрецам Четырёх Стихий.

– Ты искренне веришь в Навь?

– Теперь да. Тогда моей целью было не познать истину, а уничтожить веру, которая уничтожила отца. Я дрался со жрецами Четырёх Стихий, поджигал их храмы. Больше я этим не занимаюсь. Только сбитые костяшки пальцев и подпалённые волосы напоминают мне о прошлом.

– Многие жрецы Нави на кулаках доказывали праведность веры. Жаль, сейчас так нельзя. Корона на их стороне.

– Не жаль, Кастор. Я раскаиваюсь в содеянном. Веру нужно распространять не насилием, а проповедью.

Высший жрец взял с подноса тас и откусил кусок. Сок потёк по пальцам. Кастор еле удержался, чтобы не облизать их. Он ощутил себя богатым лордом Хионфлора и подумал, что вкус победы над жрецами Четырёх Стихий должен быть не менее сладким. Высший жрец пожелал как можно скорее получить от Создателя знак и вновь стать на путь изменения Сноуколда.

– Иногда кулаки помогают принести благодать быстрее праведных слов, – возразил он. – Не все способны отличить благо от бедствия. Некоторых придётся вести к процветанию, подгоняя пинками. Они поблагодарят, когда станут более просвещёнными.

– Не думаешь ли ты… – принялся разубеждать проповедник.

Дверь хлопнула, и появился Вартан, держа в руке деревянную куклу-жреца. Он протянул её Кастору, переминаясь с ноги на ногу.

– Возьми, – сказал мальчик. – Мне становится лучше, когда я играю. Шератан сказал, ты заболел.

– Какой добрый ребёнок! – на суровом лице проповедника появилась улыбка.

– Благодарю, – принял игрушку Высший жрец и тоже улыбнулся. – Ты сам вырезал её из дерева? Красиво. Кто научил тебя?

– Покойный отец, – ответил Вартан.

– Всегда поражался творению людских рук! – воскликнул Шератан. – Мир жесток. Но сколько в нём прекрасного. Меня переполняет благоговение, когда вижу, как дети Создателя, подобно ему, создают нечто удивительное.

– Ты владеешь сложным ремеслом, хотя ещё ребёнок, – произнёс Кастор, потрепав мальчика по волосам. – Я долго учился вырезать из дерева. Мне давалось это сложнее, чем печь горшки.

– Разве ты не из богатой семьи? – удивился проповедник.

– Родители владели землёй и титулом, – подтвердил Высший жрец. – Однако обучали меня не только науке. Дела поместья ухудшались с каждым годом. Отец всерьёз полагал, что мне придётся зарабатывать на жизнь творением рук. Земля не приносила плоды. Слуги уходили к другим лордам. Мне повезло стать стражником у Мейраков. Хотя… везение ли это?

– Взрослеть приходится рано, если ты не богач, – проговорил Вартан.