Текст книги "Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир"

¹ После выхода первого трейлера наблюдается всплеск фанфикшена, посвященного пребыванию Хауса в Мейфилде, см., например: Half-Hearted Heroine, «How We Operate» (https://www.fanfiction.net/s/5280061/1/How-We-Operate); Namaste, «Out Of Focus» (https://www.fanfiction.net/s/5287098/1/ Out-Of-Focus); Tidwell, «А Rat In the Asylum» (https://www.fanfiction.net/ s/5292827/1/A-Rat-ln-the-Asylum-Part-2).

² См. «Новые кадры из шестого сезона» (http://greg-house-ru.livejournal. com/350654.html?thread=11293630#t11293630), «Песня из будущей серии» (http://greg-house-ru.livejournal.com/339721.html).

³ «Before Broken: Concept Reel». Bonus features for Season Six. House MD, 2010. http://www.thehousefan.eom/view/1292/house-md-season-6-dvd-extra-before-broken/

⁴ В первый трейлер были включены кадры из этой съемки, равно как и кадры из самой серии: House MD Season 6 Promo 1 https://www.youtube.com/ watch?v=x6IB-gqdC8s

⁵ См. например, список песен, содержащих скрытые послания. См. «Songs rumored to contain hidden messages» (http://www.songfacts.com/category-songs_rumored_to_contain_hidden_messages.php). В песне Queen «Another one bites the dust», по словам комментатора, припев, проигранный задом наперед, превращается в «decide to smoke marijuana» (http://www. songfacts.com/detail.php?id=3081).

6 Обратим внимание на сам термин, связанный с празднованием Пасхи и ритуалом поиска спрятанных пасхальных яиц – традиции, сходной с еврейским обычаем искать афикоман, половинку мацы, отделенной в самом начале празднования.

⁷ Создатель игры «Adventure» вложил секретное послание в свою игру; ее в итоге обнаружил один из игроков. Baker С. How One Man Invented the Console Adventure Game I I Wired. 13 March 2015.

⁸ Авторы благодарят Бориса Купермана за консультацию по поводу «пасхалок».

⁹http://www.songfacts.com/detail.php?id=138

¹⁰ В английской культуре – «Paul is Dead». История этой легенды собрана тут: http://turnmeondeadman.com/the-paul-is-dead-rumor/ Примечательно то, что до сих пор есть приверженцы этой теории. См. также архив «пасхалок»: http://www.eeggs.eom/items/1388.html (в зеркальном отражении обложки видны слова «он умер»; песни задом наперед http://www.eeggs. com/items/2398.html

¹¹ См. https://genius.com/The-beatles-glass-onion-lyrics – текст песни и комментарии.

¹² Подробнее об этом см. главы «Записки доктора и замечания медиков» и «#доктор».

¹³ Jenkins Н. Op. cit. Р. 9–10.

¹⁴ Ibid. Р. 10.

¹⁵ Doctor Who, Blink (3:10).

¹⁶ Dark Water: Next Time Trailer. Doctor Who: Series 8, Episode 11. BBC. https:// www.youtube.com/watch?v=p_HdeOXdBUo

¹⁷ Trailer in Doctor Who Features Explosive Revelations // Radio Times. 25.10.2014. (http://www.radiotimes.com/news/2014-10-25/trailer-for-doctor-who-series-finale-features-explosive-revelations).

¹⁸http://blog.italiansubs.net/wp-content/uploads/2016/07/Sherlock-Comic-Con-2016-1-e1469439802416.jpg

¹⁹ К тому же Марк Гейтисс «засвечивается» в компании Тома Хиддлстона, что, конечно, немедленно дает фанатам повод решить, что он-то и сыграет «третьего брата» Шерринфорда (как мы помним, Конан Дойль действительно сначала подумывал о том, чтобы назвать своего Шерлока Шеррингфордом).

²⁰ Sherlock: Series 4. Trailer #2. YouTube comments, https://www.youtube.com/ watch?v=F0XZgRTfSUA&lc=z1 3tif3xpxihizhzq04ccbgzuxb0utehklc Ok. 1481488417906327

²¹ Mark Gatiss, The Fan Theory Exploder // Rolling Stone. December 30, 2016. https://www.youtube.com/watch?v=KRqkazNhhzY

²² Blow-up (1966).

²³ Барт P. Дорогой Антониони. Пер. Я. Бражниковой, http://cineticle.com/ chapters/1445-barthescherantonioni.html

²⁴ Gopnik A. Long Play: The Charmed Lives of Paul McCartney // The New Yorker. 25 April 2016. http://www.newyorker.com/magazine/2016/04/25/paul-mccartneys-magnificent-melodic-gift

²⁵ О теории и ее развенчании: http://kotaku.com/the-scary-theory-that-totoro-is-the-god-of-death-5926248; о фанатских домыслах в мультфильмах Миядзаки: http://www.dorkly.com/post/74242/miyazaki-movie-fan-theories/

Когда бы жизнь домашним кругом

В «Его последнем обете», одной из самых напряженных серий «Шерлока», есть мирная сценка, когда братья Холмсы устраивают перекур перед родительским домом. Говоря о схватке Шерлока с Магнуссеном, Майкрофт называет брата «охотником на драконов», и эта шутка обращена не только к Шерлоку, но и к нам, зрителям. В 2013 году на экраны вышел вторая часть экранизации толкиеновского «Хоббита», в котором Бенедикт Камбербэтч озвучил дракона Смога, а Мартин Фриман сыграл роль Бильбо. Еще до того, как вслед за фильмом вышел новый сезон «Шерлока», эта ситуация была неоднократно обыграна в фанфикшене и фанарте. В силу того что третий сезон «Шерлока» во многом выстроен именно на основе зрительского отклика, такого рода шутка конечно же совершенно не случайна. Сериал по природе своей жанр сиюминутный, и авторы рассчитывают на мгновенные реакции, которые через несколько лет уже не будут прочитываться и для этого нужны будут специальные пояснения.

Если Стивен Моффат и отвергал любую возможность кроссовера между «Шерлоком» и «Доктором Кто»¹, он, тем не менее, несколько раз допускал мелкие визуальные и звуковые переклички между двумя своими детищами. Так, среди многочисленных версий спасения Шерлока, развешенных на стенде у Андерсона, зрители углядели рисунок ТАРДИС (разумеется, эта версия была одной из самых популярных среди фанатов). А в серии «Снеговики» Доктор заявляется в дом своего противника в костюме канонического Холмса под музыку, мелодически напоминающую главную музыкальную тему «Шерлока»². Эта шутка, опять же, ясна только тем, кто досконально знаком с обоими сериалами. Такие мета– и интертекстуальные отсылки очень характерны для вселенной «Доктора»: почти в каждой серии ньюскула будет словесный или визуальный образ, указывающий на связь современного сериала с классическим (как, например, имя бригадира Летбриджа, персонажа «классического» Доктора, участие Сары Джейн, бывшей спутницы времен 80-х годов, и т. д.). Однако вселенная «Доктора» включает в себя не только канонические серии, но еще и книги, комиксы, радиопостановки; некоторые из них включаются в общую канву. Например, в юбилейном приквеле к «Дню Доктора» нам показывают регенерацию Восьмой инкарнации и Доктор перед смертью перечисляет всех своих спутников и спутниц, в том числе тех, кто фигурировал только в радиоспектаклях Big Finish; многие критики отметили, что таким образом эти сюжеты были признаны каноном³.

Втягиваются в эту вселенную и проекты, в техническом смысле находящиеся за пределами сюжета «Доктора». В биографическом фильме Марка Гейтисса «Приключения во времени и пространстве» рассказывается, как возник «Доктор Кто», и прослеживается история первой творческой группы, работавшей над сериалом⁴. Актеры, игравшие реальных людей, часто консультировались со своими прототипами, и те охотно принимали участие в обсуждении и разработке отдельных сцен. Кроме того, в фильме есть несколько примечательных камео. Во-первых, в эпизодических ролях задействованы бывшие работники ВВС, которые участвовали в создании первых серий «Доктора». Во-вторых, в финале фильма на несколько секунд появляется Мэтт Смит в роли 11-го Доктора («Приключения» вышли в его эпоху). Но наиболее примечателен выбор Дэвида Брэдли на роль Первого доктора в рождественской спецсерии «Доктора Кто» (2017). Примечателен он потому, что Брэдли был задействован в фильме Гейтисса в роли Уильяма Хартнелла, реального человека и, что важнее, исполнителя роли Первого доктора в 60-х годах. Создатели и продюсеры явно апеллируют к common knowledge публики, так как среднестатистический фанат по крайней мере осведомлен о «Приключениях во времени и пространстве» и поэтому оценит такой кроссовер между биографическим очерком и вымышленной «докторовской» вселенной.

Цитатность характерна, разумеется, не только для проектов Стивена Моффата; это вообще один из главных приемов, применявшихся в сериалах 2000-х и 2010-х годов. Так, «Доктор Хаус» был сверху донизу пронизан отсылками к поп-культуре юношеских лет Хауса. Обладая по роли не только энциклопедическими знаниями, но и способностью помнить абсолютно все, Хаус постоянно острит, цитируя самые разные вещи, от строчек из рок-хитов («You can't get what you want», одной из самых популярных песен Rolling Stones) до культового фильма «Ангелы Чарли». Сам сериал также насыщен всевозможными визуальными отсылками к мировому кинематографу и телевидению. Так, в серии «Тиран» у Хауса, живущего в тот момент у Уилсона, назревает конфликт с соседом, ветераном, травмированным физически и душевно – у него ампутирована рука. Выяснив, что ветеран страдает от фантомных болей, Хаус подстерегает его и мгновенно «вырубает», сделав укол в шею, то есть поступает ровно так же, как Декстер, пользующийся специальным транквилизатором, позволяющим ему обездвижить свою жертву. Проснувшись, ветеран обнаруживает, что примотан к стулу изолентой – опять же совершенно как жертва Декстера⁵.

Разумеется, на подобную осведомленность зрителя или читателя авторы ориентировались и ранее, насыщая тексты личными, культурными и политическими отсылками (один из известнейших примеров – пушкинский «Евгений Онегин», наполненный оборотами и намеками, понятными современникам Пушкина, но сегодня требующими очень тщательного комментария). В наше время происходит расширение медиума и возникновения огромного количества информационных полей, позволяющих зрителю моментально получать сведения о героях. Благодаря таким ресурсам, как Wikipedia или Wikia, каждое нововведение немедленно регистрируется зрителями и вносится в анналы. Например, к пересказу каждой серии «Доктора Кто» прилагается раздел «Continuity» (связь с другими сериями), включающий в себя все отсылки к канону, равно как и культурные отсылки, если таковые имеются. Благодаря этому любой поклонник с легкостью может отследить связи как внутри, так и снаружи сюжета любимого произведения. И из-за того, что информация становится столь доступной, создатели сериалов все больше усложняют свои ребусы, заставляя фанатов ломать головы над теми или иными загадками.

В наше время сериалы превратились в один из самых актуальных видов искусства, немедленно реагирующих на события на мировой политической арене. Примеров тому огромное множество, от реакции сериалов начала 2000-х годов на трагедию 11 сентября 2001 года (Сепинуолл упоминает, как в «Клане Сопрано» Камилла пытается манипулировать Тони: «Послушай меня или хотя бы посмотри чертовы новости – все когда-нибудь кончается!»⁶) до движения #resist, развернувшегося сразу после победы Трампа на американских выборах (в сериале Marvel Defenders рушится башня, символизирующая мировое зло, – прозрачный намек на Trump Tower в Нью-Йорке)⁷. А один из наиболее злободневных и новаторских сериалов, «Оранжевый – хит сезона», «сам по себе отражает, как меняется дух времени в отношении расы и власти <…>. В 2012 году, когда начались съемки сериала, тюремная реформа была двухсторонним движением. К четвертому сезону движение Black Lives Matter [за права афроамериканцев] вышло на первый план; в шестом сезоне есть упоминания о Трампе»⁸. Сериалы втягивают в себя и героев политической и культурной жизни, и от зрителя требуется моментальное распознавание того или иного лица. Это могут быть персонажи местного масштаба, как, например, британский физик Брайан Кокс (комментирующий инопланетное нашествие в одной из серий «Доктора»)⁹ или же известный иллюзионист и гипнотизер Деррен Браун, возникающий в одной из теорий о спасении Шерлока¹⁰. Иногда сериалы обращаются и к более глобальным фигурам, например, в третьем сезоне «Карточного домика» снялись активистки Пусси Райот в роли самих себя¹¹, а в одной из серий «Солги мне» герои анализируют речь Билла Клинтона на суде¹². Более того, Хиллари Клинтон снялась в роли барменши в комедийной программе «Saturday Night Live» бок о бок с актрисой, играющей ее саму¹³.

В книге «Doctor Who: The Writer's Tale» Расселл T. Дэйвис размышляет над проблемой точности, вписанности сериала в ткань жизни; несмотря на то что рядовой зритель, скорее всего, ее не заметит, эта точность тем не менее важна для общего ощущения целостности повествования. В серии «Partners in Crime» (4:1) один из персонажей замечает, что «Венера – единственная планета в Солнечной системе, названная в честь женщины», и после этого говорит, сколько до нее лететь. Однако этот простой обмен репликами, по словам РТД, писавшего этот сценарий, дался ему очень нелегко:

И тут я провел полчаса в Интернете, пытаясь выяснить, какова дистанция от Земли до Венеры – в милях, потому что Джефф не стал бы пользоваться километрами! Я обнаружил, что в день, когда эта серия выйдет в эфир (то есть примерно в начале апреля 2008 года), Венера будет слишком далеко, за Солнцем, так что Джефф не увидит ее. Черт. Пришлось поменять Венеру на Марс… и я ужасно был недоволен тем, что пришлось вырезать фразу о «планете, названной в честь женщины». Но потом я понял, что на самом деле с точки зрения сюжета это 2009 год <…>. Тогда я проверил дату – апрель 2009 года, – и Венера оказалась близко! Ура! Фраза «единственная планета, названная в честь женщины», вернулась на место¹⁴.

Создавая своих героев, Расселл более всего заботится об их психологической достоверности, о логике их поступков и внутренней согласованности черт характера; эта же небольшая деталь говорит о гораздо более глобальном принципе, главенствующем в сериальном искусстве, – точность поддерживается не только на уровне сюжета, но и на уровне связи вымысла и реальности. Приближенность к жизни означает неизбежное проникновение жизни в сценическое пространство – как сознательное, так и неосознанное. Сочиняя речь для Джеффа, Дэйвис наполняет ее намеками на состояние самого актера Говарда Эттфилда, страдавшего в тот момент от онкологического заболевания; когда же Эттфилд, из-за слабого здоровья, был вынужден отказаться от роли, эти реплики были убраны.

Бретт Мартин в своей книге приводит еще более радикальный пример сознательного наложения жизни на вымысел. В сериале «Прослушка», изобилующем большим количеством персонажей и сюжетных линий, в какой-то момент проходят поминки по одному из офицеров, погибшему за кадром. На самом деле таким образом был помянут один из продюсеров сериала, умерший от осложнений во время операции на сердце. В речи, посвященной этому человеку – и соответственно, этому персонажу, – превозносится то, как «Коул справился с тем поджогом в Миссиссипи» и с «тем делом на Файет», и это, по словам Мартина, «отсылки к [проектам], которые Коулсберри спродюссировал, – “Миссисипи в огне” и “Угол” <…>. Перед началом съемок [вдова покойного] Торсон и [шоураннер] Саймон принесли прах Коулсберри в пластиковом контейнере и одноразовой ложкой рассыпали его по съемочной площадке “Прослушки”»¹⁵.

Для всех долгоиграющих и многоступенчатых сериалов характерно наличие определенной мифологии, которая строится главным образом на последовательных отсылках к предыдущим частям канона. Интересным образом, это происходит не только в культовых научно-фантастических сериалах («Стар Трек», «Секретные материалы», «Жизнь на Марсе», «Прах к праху» или «Доктор Кто»), но и во вселенной детективного цикла «Инспектор Морс». Начатый в 80-е годы, он продолжился и после смерти главного героя (а потом и актера), сначала в сиквеле «Льюис», прослеживающем историю напарника Морса, а затем – в приквеле «Индевор» (в русском прокате – «Молодой Морс»), рассказывающем о молодых годах инспектора (в тот момент – детектива-констебля). «Индевор», снятый через 20 лет после окончания «Инспектора Морса», как и возрожденный «Доктор», рассчитан как на нового зрителя, так и на преданных фанатов: в сериале рассказывается о прошлом персонажей, известных по классическому «Морсу», а в финале пилотной серии «Индевора» молодой Морс на мгновение видит в зеркале себя в старости, то есть в облике классического Морса. Кроме того, в сериале одну из важных ролей играет дочь Джона Toy, актера, исполнившего роль Морса в изначальном сериале. Встретившись с этим персонажем (журналисткой) впервые, молодой Морс спрашивает, не виделись ли они раньше. Наконец, в первых сезонах «Индевора» в камео появляется Колин Декстер, писатель, по чьим книгам был снят «Инспектор Морс».

Если посмотреть на создателей и съемочную группу «Шерлока», то сразу бросается в глаза обилие семейных связей, отчасти продублированных внутри сюжетной ткани самого сериала. «Мои мама и папа играют моих маму и папу, – говорит Бенедикт, – но это не просто шутка для своих <…>. Это очень семейный сериал. Лучшая половина Мартина – Аманда – играет его лучшую половину. И еще Луи, сын Сью и Стивена, играет маленького Шерлока».¹⁶ К этому семейному кругу можно добавить еще и Берил Верчу, мать Сью, генерального продюсера телекомпании, а также Йена Халларда, мужа Марка Гейтисса, задействованного в небольшой роли в «Рейхенбахском падении». «Этот сериал, – продолжает Камбербэтч, – относится к тому типу программ, который будет смотреть вся семья. Он апеллирует как к технически продвинутой молодежи <…>, так и к поколению родителей и дедушек-бабушек, которые с восхищением наблюдают за тем, как всеми любимый герой вернулся на телеэкраны. Они видят, что это сделано с любовью и уважением. <…> Когда с вами работают люди, которых вы очень хорошо знаете, потому что они часть вашей семьи, получается очень приятная синхроничность»¹⁷.

Возвращаясь к той специфике сериалов, на которую указывали как шоураннеры, так и исследователи (максимальная приближенность к жизни, включенность в естественное течение времени), мы понимаем, что семейственность полностью соответствует этой логике развития. Коль скоро сериалы реагируют на актуальные события политической и социальной жизни, они таким же образом будут реагировать и на семейные и дружеские связи их создателей. Но такие отсылки возможны только при условии полной доступности информации, иначе среднестатистический зритель не оценит того факта, что родителей Шерлока играют реальные родители Камбербэтча. Мы следим за судьбами героев, равно как и актеров и музыкантов, в общей ленте Фейсбука, Твиттера или Инстаграма, и это пред-знание принципиально добывается нами вне серий. И это ставит перед создателями задачи, требующие от них не только все более и более сложных загадок, предлагаемых зрителям, но и соблюдения очень хрупкого баланса: поддерживать связь с поклонниками, не отказываясь при этом от необходимой дистанции, отстранения. И на этой грани и возникают отношения респонса, зрительского отклика.

¹ Radish С. Stephen Moffat talks «Sherlock», «Doctor Who», Crossover Potential, and More // Collider. September 19, 2015. http://collider.com/sherlock-doctor-who-crossover-and-season-4-news-steven-moffat/

² Doctor Who, «The Snowmen», 2012.

³ Doctor Who, «The Night of the Doctor». 2013.

⁴ An Adventure in Time and Space, 2013.

⁵ «Доктор Хаус», 6:4.

6 Sepinwall A. Op. cit. P. 50.

⁷ Жанна Галиева. Вебинар «Зачем и как смотреть сериалы? Часть вторая: Индустрия». 18 июля 2017 г.

⁸ Nussbaum Е. Riot Girl: The Hot Provocations of Jenji Kohan // The New Yorker. September 4, 2017. P. 45.

⁹ The Power of Three, 7:4.

¹⁰ «Пустой катафалк».

¹¹ Chapter 29, 2015.

¹² Dirty Loyal, 3:3.

¹³ Saturday Night Live, «Hilary Clinton Bar Talk», 2015. https://www.youtube. com/watch?v=6Jh2n5kiOKE

¹⁴ Davies R.T. The Writer's Tale: The Final Chapter. BBC Books, 2010. P. 206.

¹⁵ Martin B. Op. cit. P. 199.

¹⁶ Tribe S. Sherlock Chronicles. London: BBC Books, 2014. P. 291.

¹⁷ Ibid.

Записки доктора
И замечания медиков

В 1830 году британский журнал «Blackwood's Magazine» начинает публикацию серии записок «покойного доктора», предваряя их комментарием об абсолютной правдивости, а также о тех мерах предосторожности, которые предпринял автор, чтобы описываемые им индивиды не были опознаны читателем. «Жив ли рассказчик или мертв – не представляет особой важности, и никакой более информации читатель не получит»¹, – говорится в предисловии. В этих записках говорится о повседневной жизнью врача, а также и его пациентах, имена которых, в согласии с традицией историй болезни, обозначены только инициалами. «Записки» публикуются в течение года, после чего многократно переиздаются на разных языках, в том числе пиратским образом. Русский перевод «Записок» появляется в 1831 году в журнале «Телескоп», и редакция журнала пишет к нему следующее предварение:

Дневник сей, печатавшийся в Blackwood's magazine, одном из известнейших английских журналов, возбудил всеобщее внимание истиною представляемых в нем сцен. Многие английские фамилии подали даже официальные жалобы на сочинителя, доказывая, что он разглашает домашние тайны, к коим доступ дала ему практика, и тем нарушает законы, предписываемые нравственностью, преступает совесть врача. Как бы то ни было, краски, употребляемые им, действительно имеют всю яркость истины².

Сам рассказ посвящен некоему государственному деятелю, с которым доктора связывают не только профессиональные, но и дружеские отношения. Обладая хорошими задатками, герой, тем не менее, оказывается слишком сильно подвержен тщеславию, из-за которого быстро «выгорает», его блестящий ум затуманивается, и заканчивается новелла безумием и самоубийством «государственного человека». Сам #доктор, автор этих записок, настаивает на полной аутентичности своих историй:

Мрачная тень, обливающая страницы моего дневника, не должна казаться удивительной. Он справедлив во всех своих частях. Это зеркало, в коем с строжайшей верностью повторяются сцены, сменявшиеся передо мной в продолжение моего врачебного поприща <…>. Я стану продолжать свои записки, несмотря на то, что время от времени должен буду оскорблять и томить нежную чувствительность своих читателей³.

Рассказы продолжают выходить как на страницах журналов (в основном «Библиотеки для чтения»), так и в отдельных сборниках. В каждом случае мы имеем дело с очередной «историей болезни» – как правило, чем-то примечательной, будь то выдающийся пациент (как в случае с «Государственным человеком»), необъяснимый феномен («Собака-призрак») или вполне диккенсовская трагедия («Конторщик»)⁴. Каждый из рассказов содержит в себе сильные эмоции, отражает характер самого доктора, который не только лечит своих пациентов, но и глубоко сочувствует им и всеми силами пытается уберечь их от бед. Про свою собственную жизнь он рассказывает мало, за исключением самой первой главы, в которой вкратце изложены приключения молодого доктора, ищущего себе место в городе.

«Записки доктора» вызывают самую бурную реакцию как английских, так и зарубежных читателей – «для того времени они были очень новаторскими и привлекали внимание публики во всем, что касалось их героев и их историй болезни, равно как и провоцировали дискуссии по поводу авторства и правдивости»⁵. Для врачей эти записки также не проходят незамеченными – так, британский «Ланцет», старейший медицинский журнал, обвиняет автора в «разглашении священных тайн, вверенных нам пациентами, кои должны оставаться нерушимыми»⁶. В ответ на эти нападки автор, в весьма ехидном тоне, пишет обращение к Кристоферу Норту, главному редактору «Blackwood's Magazine», в котором отмечает, что делает все, чтобы лишить текст каких-либо указаний на реальных героев рассказов, в то время как тот же «Ланцет», «как и прочие профессиональные журналы <…> почти всегда используют реальные инициалы и напрямую обращаются к самым болезненным и зачастую оскорбительным подробностям. На это мне бы возразили – как и было сделано, – что в этом случае эти тексты попадают на глаза лишь профессионалам. Как же так! Разве «Ланцет», «Медицинская 「азета» или “Журнал д-ра Риса” попадают лишь в руки к медикам?!»⁷. Со стороны может показаться, что ситуация рядовая – в ответ на возмущение по поводу провокативного материала автор отправляет объяснительную записку главреду. Однако все не так просто – и пришло время сорвать маски с наших персонажей.

На самом деле автором «Записок доктора» был Сэмюэль Уоррен, английский писатель и адвокат, впрочем, получивший начальное медицинское образование⁸. Для читателя (а первые месяцы и для издателя) он сохранял инкогнито, подписываясь инициалами «А.Б.» или же «Врач». Как видно из его писем, для него сохранение анонимности, а еще больше – маски доктора было не менее важно, чем сам факт публикации, и журналисты «раз за разом выдвигали кандидатуры тех или иных знаменитых врачей, к вящему удовольствию автора и издателя»⁹. Но и это еще не все. «Кристофер Норт» – редактор, к которому обращается «автор», фиктивный персонаж, подставное лицо. Истинными авторами и редакторами «Blackwood's Magazine» было три молодых человека: Джон Локхард, Джон Уилсон и Джеймс Логг. С самого начала они скрыли свои истинные имена и наводнили редколлегию вымышленными персонажами – редакторами, критиками, авторами, и зачастую фабриковали письма в редакцию, организовывали целые дискуссии¹⁰. Трудно даже назвать эти личины псевдонимами, так как их было гораздо больше, чем реальных писателей. Им придумывали биографии, вырабатывали особый стиль письма, вставляя особые, свойственные только им, словечки. Иногда они использовали реальные имена, наделяя людей теми качествами, которыми они не обладали. Например, Локхард писал от имени своего дантиста блистательные эссе, письма в редакцию и в каком-то смысле подарил этому человеку «второе я». Но главное, чего они добивались, – это свободы говорить о чем хочешь и в каких угодно тонах. Они писали едкие и агрессивные рецензии на Кольриджа, Шелли, нападали на другие журналы¹¹.

Таким образом, в нашей истории и адресат, и тот, кто к нему обращается, оказываются вымышленными, спрятавшимися за подложными именами и личинами. В мистификаторскую игру вовлечены все – и писатели, и редакторы, и, конечно, читатели, которые охотно ловятся на эту удочку. И хотя эти события разворачиваются почти на 200 лет раньше, чем наши сериалы, можно утверждать, что наши современники продолжают почтенную традицию мистификаций и игр с аудиторией. Как и сейчас, мы имеем дело с массовой культурой, с сериальностью («Записки» выходили в течение нескольких лет), а главное, с диалогом между автором и читателем (и поддразниванием – по-нашему, троллингом). Стивен Моффат, на вопрос журналистов, «выжил ли Мориарти», со смехом отвечает: «Ну, не могли же они сымитировать самоубийства друг перед другом!», после чего в финале третьего сезона «Шерлока» Мориарти возвращается (мы только потом узнаем, что он все-таки умер). Для того чтобы сбить с толку поклонников, находящихся на месте съемок первой серии третьего сезона «Шерлока», было специально снято несколько «фейковых» сценок – так, чтобы зрители не могли сказать, где правда, а где ложь. Наконец, в ответ на многочисленные фанатские теории о спасении Шерлока после «рейхенбаха» был снят шуточный ролик, в котором Бенедикт Камбербэтч, исполнитель главной роли, решительным тоном сообщает, что довольно с него, он больше не может молчать и должен во всем сознаться. Однако на моменте рассказа у ролика пропадает звук и изображение начинает плыть. Впрочем, это не останавливает фанатов, которые и из обрывков реплик извлекают какую-то информацию¹².

Во времена Уоррена и «Блэквудз», так же, как и Моффата и Гейтисса, взаимоотношения с по(читателями) их произведений были не менее важны, чем сами тексты, в особенности игровой аспект этих отношений. О том, насколько сознательно они выстраивались, свидетельствует письмо, в котором Уоррен полухвастливо-полуудивленно рассказывает вот о каком происшествии:

Один из самых выдающихся хирургов Лондона зашел ко мне субботним вечером <…> и случайно увидел, что на столе у меня в кабинете лежит рукопись «Записок». «Боже мой, – сказал он, – неужели вы автор этих потрясающих историй?» Это было так неожиданно, что я ему во всем признался. «Так меня пациенты тысячу раз спрашивали, кто их написал, и я всегда говорил, что это доктор Парис!!!»¹³.

Однако, помимо восхищения, такие игры вызывали и явное раздражение аудитории, справедливо считавшей, что ее водят за нос. Отголоском этого раздражения являются уже упомянутые гневные отповеди из «Ланцета», призывающие автора «Записок» воздержаться от разглашения медицинских тайн; другой критик говорит о некомпетентности «доктора» в различных ситуациях. Сам Уоррен в предисловии к уже отдельному, книжному изданию «Записок» не без ехидства сообщает, что «вряд ли следует пояснять, что все персоны, которым газетчики приписывали авторство сего дневника, абсолютно неверны и что нет никакой связи с почтенными именами доктора Гуча, доктора Армстронга или доктора Бейли»¹⁴.

Подобное поддразнивание не всегда заканчивается мирно – в отдельных случаях у зрителей, а иногда и у создателей иссякает терпение, что приводит уже к настоящим скандалам и драмам. Генри Дженкинс рассказывает несколько подобных историй, самая яркая из которых – конфликт вокруг одной из героинь «Стар Трека» («Звездных войн»), которая появляется в СТ-2, потом вновь возникает в СТ-3, после чего исчезает. Продюсеры довольно небрежно объясняют ее исчезновение тем, что она, возможно, «беременна от мистера Спока», что вызывает активное отторжение и осуждение со стороны зрителей:

Обращение к злободневным проблемам всегда было гордостью СТ. Саавик (героиня, о которой идет речь. – Е.Н.) представляет собой тему не просто злободневную, но существовавшую с незапамятных времен: женщина (особенно, возможно, беременная) брошена из-за того, что мешает мужчине! В книге интервью СТ мистер Беннетт, кажется, сказал, что беременность и отказ де-факто от Саавик «мы подарили фанатам на Рождество» в качестве «бонуса, небольшой шуточки». Мистер Беннетт, спросите, пожалуйста, у реальной женщины в подобной ситуации – бонус это или шуточка! Саавик – это проверка на честность и эмоциональную зрелость тех, кто участвует в СТ <…>. СТ 5 покажет, пройдена или провалена эта проверка¹⁵.

Чем дальше, тем больше появляется подобных историй, или, по крайней мере, они легко оказываются достоянием публики. Когда А. Конан Дойль поддался на уговоры издателей оживить своего героя, то он определенно сделал это не из-за гневных или умоляющих писем читателей, которые приходили к нему после публикации «Последнего дела ШХ», и, кажется, не проявлял никакого сочувствия или раскаяния по поводу убийства своего героя. Напротив, Дж. К. Роулинг, автор саги «Гарри Поттер», извинилась перед читателями за то, что погубила Северуса Снейпа, одного из самых ярких и харизматичных персонажей всей серии книг. Извинения такого рода стали определенным ритуалом, поддерживаемым самой писательницей (впрочем, в отличие от А КД, Дж. К. Снейпа НЕ воскресила)¹⁶.