Текст книги "Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)"

Глава третья
Креативная стрельба

Лахта – Ольгино,

10 августа 2009 года,

понедельник, 7:20 мск

Еще вчера вовсю светило, поджаривая, солнце, но ближе к полуночи заявились синюшного вида тучи, задули холодные ветра, и к утру зарядил моросящий противный дождик. Постепенно он затянул небо тяжелой мышино-серой завесой, не оставляя солнцу ни единого шанса на ангажемент. Складывалось ощущение, что привычного рассвета не наступит вовсе. Это можно было счесть за мистику, но нынешняя погода странным образом оказалась под стать мероприятию, которое затевали Зеча и его новоиспеченный, вышедший в качестве вынужденной замены, подельник.

В Маркизовой луже не штормило, но покачивало. Наступая друг дружке на пятки, суетясь и толкаясь, волны спешили куда-то к югу, и, сколько хватало глазу, водная гладь была пустынной как никогда: ни парусов, ни букашек-кораблей. Даже чайки все куда-то подевались-попрятались. И лишь в районе дамбы угадывались очертания натужно ползущей в сторону Финляндии баржи: непогода сырьевому транзиту не помеха. Втянув голову в плечи, Зеча брел по влажному холодному песку, держа курс на каменный мол, за которым располагалась небольшая бухточка, известная среди местных как «гавань гидромеханизации». Там, у причальной стенки стоянки катеров и яхт, его должен был поджидать хозяин катера.

В правой руке Зеча нес полипропиленовую клетчатую сумку на молнии – модельный ряд «хлеб челнока», – внутри которой хранилось всё необходимое для того, чтобы быстро и четко отработать полученный на прошлой неделе аванс. Присовокупив к нему дополнительные двадцать тысяч долларов. Сумка весомо отягощала руку, несмотря на то что единственное находившееся в ней железо заблаговременно адаптировали под усеченный вариант «скрытого ношения». То был старый китайский автоматический карабин «Type» со складным прикладом и укороченным магазином для патронов. К данной комплектации полагался еще и самопальный глушитель, но сегодня он был оставлен за ненадобностью. Потому как в боевую задачу Зече ставилось именно что пошуметь. И, желательно, как можно громче. Так, чтобы в самой Москве услышали.

«Побольше шуму, мсье Овечкин! Побольше шуму»[21]21
  Цит. из к/ф «Корона Российской империи, или Снова неуловимые».


[Закрыть].

Санкт-Петербург,

10 августа 2009 года,

понедельник, 7:48

Мешечко запер кабинет, набросил на левое плечо лямку рюкзака, в котором с трудом поместились два бронежилета «Дефендер», и быстрым шагом направился к выходу. Проходя мимо оперской, он автоматически сунул нос в приоткрытую дверь. Сугубо для порядку, так как личный состав давно ожидал его на улице, загрузившись в пепелац. Но, как оказалось, заглянул не зря: помимо традиционно оставленного на хозяйстве Лоскуткова, в оперской находилась еще и Прилепина. С отчаянно-злым выражением лица она совершала резкие и нервные манипуляции с ремнями наплечной кобуры. Она же «оперативка».

– Ольга Ивановна! Вы чего копаетесь?! Цигель-цигель! И так пригораем капитально.

– Да кобура, чтоб ее! – пожаловалась Прилепина. – Такая конструкция идиотская! Ремни, пряжки, кнопки какие-то. А пистолет всё равно вываливается!

– А я вам говорил: возьмите обычную поясную, – назидательно заявил Лоскутков. Тем самым как бы снимая с себя как с дежурного ответственность за происходящее.

– И куда я ее? Поверх юбки нацеплю?! – огрызнулась Ольга.

– Бросайте это дело, – распорядился Мешок. – Ствол в сумочку, и пошли.

– Согласно инструкции категорически запрещается носить табельное оружие в барсетках и сумках, а также…

Прилепина не докончила казенной фразы, увидев как Андрей сердито заиграл желваками скул. Впрочем, материться не стал, а напротив, вполне себе миролюбиво разъяснил:

– Ольга Ивановна! Инструкция есть не более чем форма. Но, если безоглядно бороться за форму, можно победить само содержание. Помните народную мудрость про воду и выплеснутого ребенка? Кстати, извлечение оружия из сумочки безусловно дает потерю в несколько секунд по сравнению с кобурой. Но зато несет в себе элемент неожиданности. А это бывает много важнее… Всё! Коля, остаешься за единственного, а потому за старшего. Мы погнали…

…Ольга и Андрей, преодолев несколько шлюзов дверей, вышли из конспиративной квартиры и направились к маршрутке. Набитой сейчас не совсем чтоб под завязку, но непривычно плотно. А всё потому, что на операцию по обеспечению безопасности судьи Зимина командование «гоблинов» бросило практически все штатные единицы. Опять-таки вопреки требованиям другой, но обратно инструкции.

Они уже подходили к оперативному транспорту, когда из-под арки вынырнула знакомая фигурка и, стремясь успеть до погрузки, резко ускорилась:

– Андрей Иванович!

Мешечко притормозил, немало удивленный неожиданным появлением молодой мамаши:

– О, Анюта! Какими судьбами?

– Я к вам! По очень, очень важному делу! – тяжело дыша, натужно улыбнулась подбежавшая Анечка. – Ой, а вы что, уезжаете?

– Да нарисовалась тут, на нашу голову, неприятная работенка. А что за дело? Что-то срочное?

– Вы про пожар слышали?

– Какой пожар?

– В ночь с пятницы на субботу. В церкви. В той самой, где мы Санечку крестили.

– Ах да, что-то такое припоминаю. И чего?

Анечка перевела дух, собираясь с мыслями, и затараторила со скорострельностью пулемета:

– Есть все основания считать, что это был преднамеренный поджог. Понимаете?.. А незадолго до того сатанисты подбрасывали к алтарю записки с угрозами. Копии двух таких записок у меня есть. Понимаете?

– Нет, не понимаю. Ты это к чему ведешь?

– А к тому, что мы должны заняться этим делом!

– На каком основании? – нетерпеливо спросил Мешок.

– Как это на каком? – Глаза у девушки округлились – А что, если на поджоге они не остановятся? Настоятель, отец Михаил, он… он очень хороший человек. А вдруг теперь они захотят его убить?

– Анюта, ну и фантазии у тебя! Ты бы поменьше телевизор смотрела, что ли. Всяких там «Оменов» и «Экзорцистов». Ты ведь кормящая мать, в конце концов.

– Андрей Иванович! Ну зачем вы так? – Сбитая менторским тоном начальника, казалось, девушка вот-вот разрыдается от досады и непонимания. – Хорошо, допустим, про убийство это всего лишь фантазии. Но поджог-то был! Поджог-то реален!

– Аня, милая! Я всё понимаю. – Мешок из последних сил старался быть деликатным. – Ты у нас девочка добрая, впечатлительная… Вот только нет у нас ни возможности, ни сил, ни средств вести дознание по делу о поджоге. Этим должны заниматься специально обученные люди. Ну зачем мы будем самодеятельность разводить в делах, в которых ничего не смыслим? Логично?

– Логично, – кивнула Анечка. Но тут же уперто продолжила гнуть свою линию: – Логично, но неправильно. Нечестно!

– Что нечестно?

– Мы ведь занимаемся защитой, так?

– Допустим.

– Тогда почему мы порой защищаем разных упырей, а когда защита понадобилась действительно хорошему человеку, сразу в кусты?!

– Да потому что мы с тобой не Чип и Дейл! – на раздраженно-повышенных ответил Мешок, начиная терять терпение. – Разницу чуешь?! Или объяснить?!

– Не надо. Объяснять.

Последнюю фразу Анечка произнесла столь потерянным голосом, что Андрей сразу смягчился:

– Всё, Анюта. Извини, но нам с ребятами сейчас действительно некогда. Давай в другой раз, ладно? В другой раз и – по существу. А о волхвах, самаритянах и христианских мучениках можешь в любое время заехать и подискутировать с Крутовым. Он у нас человек образованный, высокими материями увлекается.

– Спасибо за совет, – метнула сердитый взгляд Анечка. – Можно я хотя бы попрошу Наташу посмотреть по базам ГУВД: что там вообще имеется по теме сатанистов?

– Можно! – Мешечко рванул в сторону дверцу маршрутки. – Если больше нечем заняться, то можно. Но – не сегодня! Потому что Северовой нет в конторе, и вообще, она сейчас очень занята… Ольга, грузитесь. Едем.

– Андрей Иванович, буквально одну минуточку! – попросила Прилепина, невольно ставшая свидетелем непростого разговора. Не дожидаясь руководящего дозволения, она взяла девушку за руку, отвела в сторонку и доверительно зашептала: – Давно, когда я еще работала в школе, у меня был ученик. Валера Бусыгин. Он тогда увлекался всякими оккультными вещами и, насколько мне известно, был вхож в компанию сатанистов. Хочется верить, что с тех пор Валера повзрослел и поумнел, но, возможно, у него остались какие-то контакты, связи… Вечером приеду домой и постараюсь найти Валеркин телефон. Может, что-то и подскажет.

– Спасибо, Ольга Николаевна.

– Просто Ольга. Мы ведь в прошлый вторник, помнится, брудершафт пили? – улыбнулась Прилепина. – Вот только говорить за спасибо пока еще рановато.

В следующую секунду Афанасьев, по настоянию Мешка, нажал кнопку клаксона. Ольга торопливо чмокнула девушку в щечку, заговорщицки подмигнула и кинулась к оперативной машине…

…Пепелац сорвался с места еще раньше, чем Прилепина успела захлопнуть дверь. «Гоблины» унеслись исполнять свою «неприятную работенку», а Анечка, понурив голову, несолоно хлебавши поплелась назад, к метро. Будучи по натуре своей максималисткой, она частенько впадала в крайности. А потому сейчас в душе ее от былого зашкаливающего обожания и восхищения Андреем Ивановичем – и как руководителем, и как мужчиной – не осталось и следа. Им на смену мгновенно явилось полнейшее разочарование. Впрочем, ничего удивительного здесь нет. Как говорил заокеанский мультгерой, преданный анафеме российскими парламентариями Гомер Симпсон: «Чтобы тебя любили – приходится быть со всеми хорошим каждый день. Чтобы ненавидели – напрягаться не приходится вообще…»

– …Андрей, какой маршрут? – уточнил Борис Сергеевич, выворачивая на Садовую.

– Сейчас всё время прямо. Рулим до Инженерного замка, там выгружаем Виталю, Тараса и Ольгу.

– А я? – напомнил о героическом присутствии в боевом расчете Кульчицкий.

– Миль пардон! И Олега Семеновича, конечно же, – скрывая усмешку, поправился Андрей. – Кстати, он назначается за старшего. Олег, у тебя план расстановки с собой?

Кульчицкий тревожно похлопал себя по внутреннему карману и облегченно выдохнул:

– Естественно.

– Прекрасно! Тогда работаем по следующей схеме: по приезде аккуратненько выгружаетесь и присматриваетесь: что да как, подходы-отходы… Только рожи особо не светите… Сразу после моего контрольного звонка распределяетесь на местности согласно плану расстановки. Который, естественно, находится у Олега Семеновича. Вопросы? Вопросов нет.

– Не волнуйся, Андрей. Я лично всё проконтролирую, – успокоил замполич.

– Ну-ну, – кивнул Мешок.

В данный момент если он и волновался, то именно что за контролирующие потуги Кульчицкого. В идеале в роли старшего этой группы Мешечко сейчас хотелось бы видеть Гришку Холина. Но тот, к глубочайшему сожалению, находился за тысячу километров от Питера. «И в чью только недальновидную руководящую голову пришло давать сотрудникам милиции отпуска? На хрена они им? Вот отслужил „календарные“ – и отдыхай себе, пока харя не треснет. А водку можно и на работе пить», – некстати подумалось Андрею. Но он тут же отмахнулся от мыслей «не-в-ту-степь» и поспешил возвратиться к актуально-насущному:

– Соответственно Сергеич!

– Я весь превратился в слух! – отозвался Афанасьев.

– От Инженерного нас с Ильдаром в адрес судьи.

– Будет сделано, мон женераль, – позволил себе вольность старейшина.

– Кстати, народ, стволы все получили?.. Предупреждаю: без крайней на то необходимости пальбу не открывать. Как-никак центр города. Кругом туристы, мать их. Уяснили? Тарас, это в первую очередь тебя касается.

– Это еще почему?

– Потому что из тебя стрелок как из дерьма пуля.

– Ну знаешь ли! – обиженно вскинулся Шевченко, стрельба которого, к слову, и в самом деле не отличалась меткостью.

– Знаю! – осадил его Андрей. – Потому и говорю…

Финский залив,

где-то на подходе к устью

Малой Невы,

10 августа 2009 года,

понедельник, 8:32 мск

Едва вышли в залив, как не доставлявший особого дискомфорта на берегу ветер сделался и холоден, и лют. Катер мотало на волнах как кусок поролона. И хотя благодаря относительно высоким бортам воду внутрь не захлестывало, дождь вкупе с долетающими брызгами в течение нескольких минут вымочил концессионеров если не до нитки, то до исподнего точно.

– Закон моря! – рассмеялся Сидор, оглянувшись на вполголоса матерящегося Зечу. – Если надо будет куда-то пойти в плохую погоду – то куда бы вы ни шли и откуда бы ни дул ветер, он всё равно будет в лицо.

Слева по борту узнаваемым ориентиром нарастал, приближаясь, рукотворный холм Крестовского острова с остатками разрушенного в угоду амбициям «Зенита» стадиона имени Кирова. И хотя Зеча был яростным фанатом этой команды, гибели стадиона, на который еще в нежном детсадовском возрасте ходил с дедом за ручку, своим любимцам он так и не простил. Впрочем, «зенитовцам» с того было ни холодно ни жарко.

Через пару-тройку минут катер должен был войти в Малую Неву, пришла пора готовиться к работе. Вот только с непривычки, да еще и при такой приличной скорости устоять на ногах Зече оказалось весьма непросто. Выждав момент, он сделал было несколько осторожных шажков, силясь дотянуться до сумки, но тут катер снова тряхнуло, и Зеча со всей дури рухнул, больно припечатав задницу. Выругавшись, он дополз до сумки, достал из нее брезентовый мешочек с патронами и, продолжая находиться в ракообразном положении, стал снаряжать магазин.

– Ничего получше не нашлось? – поинтересовался Сидор, краешком глаза наблюдая за телодвижениями товарища.

– Ты о чем?

– Я говорю: ненадежная машинка, – Сидор кивнул в сторону сумки, из которой выглядывал самый кончик ствола карабина.

– Доводилось работать?

– Эпизодически.

– Не легло?

– Китайский, он и есть китайский. От слова «говно».

– До пятисот метров бросает. А это нам за глаза и за уши, – пожал плечами Зеча.

– Так ведь нам не просто добросить – нам попасть нужно. Причем в движении. Да еще и с воды, – профессионально рассудил Сидор. – При таких исходных данных даже сам Джеймс Бонд обмишуриться может.

– Не кипешуй, дружище. Просто у тебя немного устаревшая информация.

– То есть?

– Вчера объявился человек от заказчика и существенно подкорректировал задачу.

– Чего ж ты молчишь, свинья такая?! – не на шутку осерчал Сидор. – Давай, дьявол, учи пулемету!

– Согласно новой и, надеюсь, последней концепции, – Зеча посмотрел на часы, – валить объекта не требуется. Задача только шугануть. Ну а в качестве пугача игрушка подходит идеально. Опять же – опосля и выбросить не жалко.

– Хочешь сказать, нас приопустили на финансы?

Судя по нехорошо набрякшему выражению лица Сидора, узнав про новые вводные, он всерьез забеспокоился.

– Расслабьтесь, капитан. Прежний ценник остается в силе.

– Ну, тогда я просто ни хера не понимаю! – пожал плечами Сидор. – Впрочем, следуя той логике, что душа человека потемки, душа негра – потемки вдвойне.

Судоводитель заржал, развеселившись от своего же нехитрого умозаключения, а вот Зеча, напротив, неприятно задумался: малая доля истины в словах напарника все-таки была. Да и Бугай несколько дней назад пытался давить на ту же самую педаль. Дескать, «бойся данайцев, приносящих яйцев».

А всё потому, что последний заказчик (был он, конечно, не вполне негр, но, как минимум, мулат) свалился на них как снег на голову. Вернее, как сажа. «Кто он? Что он? Откуда он?» Люди, сосватавшие его Зече и Бугайцу, толком и сами не знали, клятвенно заверяя лишь в одном: заказчик – надежный; работу оплачивает щедро и вовремя; на праздные вопросы отмалчивается, но и сам лишних не задает. Последнее особенно импонировало и подкупало. Вот только, в отличие от того же Бугайца, который любил шутить: «Я человек стеснительный, поэтому лучше всего работаю с незнакомыми людьми», – Зеча мыслил перпендикулярно. Поэтому, получив аванс, попробовал навести справки о таинственном темнокожем заказчике. Но крохотки собранных за пару дней сведений оказались столь противоречивыми, что еще больше запутали дело. Вот тогда-то приятели и решили подключить к распутке «добрую милицейскую фею». Были назначены подходящие день и час, но тут неожиданно пришел звонок из Германии – в клинике высвободилось местечко для Ленки, которого Бугайцы ждали больше месяца. Пришлось искать срочную замену, подвернувшуюся в вечно небритом лице Сидора, после чего подрываться в Киев. Ну а там случился уже персонально Зечин косячок: проводив семью друга, перед возвращением в Питер, он решил отобедать на Крещатике и, как на грех, познакомился в местном кабаке с местной же дивчиной. Столь гарной, что в результате завис с ней и у нее аж до субботы. И то лишь чудом вырвался из жарких объятий жадной до европейской валюты коханочки с Подола.

Так было упущено драгоценное время. И теперь ничего не оставалось, кроме как слепо довериться чужим рекомендациям. Хотя это и было не в его, Зечи, правилах.

Ибо: «Не знакомься с незнакомыми».

Санкт-Петербург,

10 августа 2009 года,

понедельник, 8:53 мск

На тесной кухоньке – двум судейским котам с трудом протиснуться – заканчивалось таинство парикмахерско-постижерского перевоплощения Крутова в близнеца судьи Зимина. Облаченный в непривычный для себя строгий костюм-двойку, с нахлобученным на голову аккуратно подогнанным синтетическим париком а-ля «седой бобрик», Женя производил впечатление двойственное: вполне себе благообразное для тех, кто не в курсе, и комичное – для своих. Северова порхала вокруг коллеги с кисточкой, убирая излишки грима с лица, и периодически цыкала, когда тот принимался стенать и жаловаться на невыносимую щекотку. Впрочем, в процессе работы Наташа периодически прижималась к Крутову выдающимися частями тела, и эти волнительные прикосновения примиряли Евгения с окружающей действительностью.

– Думаю, сойдет. Для сельской местности. – Северова отложила кисточку, прищурившись, внимательно всмотрелась и, похоже, осталась довольна результатом. – Готово! – крикнула она, распахивая дверь. – Можете принимать работу!

Через пару секунд на кухоньке стало совсем не продохнуть. Подтянувшиеся на зов Мешечко, Джамалов и сам судья Зимин не то что с одобрением – даже с восхищением взирали на «произведение искусства». Теперь, когда временные братья-близнецы воссоединились, стало очевидно, что внешнее сходство между ними, безусловно, присутствует:

– Черт возьми! Мне даже как-то не по себе. Словно бы нахожусь в музее восковых фигур, – первым обрел дар речи Зимин.

– Ну, до воска, бог даст, дело не дойдет, – суеверно поправил Мешок. – Но согласен с вами, Леонид Сергеевич, впечатляет. Натах, ты прирожденный стилист!

– Времени не хватило. Еще бы часик – родная мать бы не отличила, – зардевшись от похвалы, сказала Северова.

Крутов отчаянно замахал руками:

– Э-э! Ни фига, никаких часиков! Я и так с таким слоем грима на морде ощущаю себя классическим педерастом.

– Слушай, Жека, а может, мы Леонида Сергеевича вообще дома оставим? Для пущего спокойствия? Сам процесс и проведешь, – предложил совсем не к добру развеселившийся Джамалов. – А что? Ты у нас человек образованный, начитанный.

– Увы, на роль судьи не гожусь. И да сказано: «Когда придет Судный день, у нас не спросят, что мы читали, но спросят, что мы сделали».

– Всё, народ, времени почти не осталось! Жека, одевайся, – приказал Андрей, доставая из рюкзака бронежилеты. Протянув один Крутову, второй он принялся напяливать на себя. Предназначенные в том числе для скрытого ношения, броники эти выгодно отличались от своих многочисленных собратьев тем, что практически не сковывали рук во время активных действий. Мешечко выклянчил их у директора одного из крупнейших охранных предприятий города в обмен на услугу, некогда оказанную его младшему брату, по дурости своей спутавшемуся с торговцами кокаином.

– Андрей, может, ну его на фиг? – попробовал увильнуть от нежелательного отягощения Крутов. – Я и так в пиджак Леонида Сергеевича с трудом влез. Если еще и броник напялю, вообще повернуться не смогу.

– Даже не обсуждается! – прикрикнул на него Андрей.

– А как же плюрализьм?

– А на плюрализм наплюй. «Батька хочет не спать сладко, а вставать утром живым»[22]22
  Цит. из т/ф «Адъютант его превосходительства».


[Закрыть],– усмехнулся Мешок. Он уже подогнал по телу бронежилет и теперь натягивал поверху легкую летнюю куртку.

Женя, ворча, снял судейские пиджак и рубашку и с помощью Джамалова подрихтовал свою экипировку. Впервые за сегодняшнее утро Ее Величество Инструкция удовлетворенно хрюкнула.

– Присядем на дорожку!

Выполняя приказ, все присутствующие суетливо расселись кто куда. Причем Ильдар, которому не хватило посадочных мест, уселся прямо на пол.

Помолчали.

– Двинули, народец! – скомандовал Андрей, поднимаясь. – Ильдар, вы с Леонидом Сергеевичем и Натальей ровно через десять минут за нами. Тем же курсом, тем же галсом. Сергеича я предупредил, он подгонит маршрутку прямо к подъезду. Когда загрузитесь в пепелац, сразу отзвонитесь.

– Да помню я, помню…

…Первым на этаж ухарски прикатил грузовой лифт. Андрей, чуть отстранив Крутова, опасливо заглянул меж раскрывающихся створок и, убедившись, что на спуск едет одна лишь старушка божий одуванчик, на замаскированного киллера определенно не канающая, дал отмашку на погружение.

Лифт засвистел книзу, а старушка, с некоторым удивлением посмотрев на Женю, не сразу и как-то неуверенно поздоровалась:

– Доброе утро, Леонид Сергеевич.

Мешок незаметно толкнул Крутова в бок, и тот, отвернувшись, буркнул глухо:

– Здрасте.

Старушка посмотрела на лжесудью уже с недоумением в квадрате. Но тут, слава богу, створки лифта распахнулись, и Мешечко с Крутовым скоренько ретировались на выход.

Андрей выкатился из подъезда и демонстративно поводил жалом по сторонам, как заправский телохранитель из дешевых сериалов. Вслед за ним, вжав голову в плечи, показался Крутов. Быстрым шагом оба добрались до припаркованного под окнами «фольксвагена» Зимина. Здесь полученными от судьи ключами Мешечко открыл переднюю правую дверцу, запустил внутрь Крутова, снова осмотрелся и, обежав машину, забрался на водительское сиденье. Зачет по теме «Вывод объекта с последующей посадкой в автомобиль» можно было считать успешно сданным.

Едва только выехали со двора, Андрей достал мобильник и сделал короткий звонок Кульчицкому:

– Олег Семенович! Мы с Женькой выехали. Пока без эксцессов. Минут через пять давай отмашку народу выдвигаться на исходные. Всё, конец связи…

…В кои-то веки наделенный реальной властью в настоящем деле замполич на своей поляне развил небывалую кипучую деятельность. Достаточно сказать, что к моменту звонка Мешечко вверенные Кульчицкому сотрудники уже минут десять как были делегированы им на исходные позиции. Согласно утвержденному накануне плану расстановки. Идя на такое вот небольшое отступление от приказа, Олег Семенович исходил из личного жизненного опыта: он всегда приходил на любые встречи с запасом в двадцать, а то и более минут. Исповедуя в этом смысле философию ящерки из мультика про крылья и хвосты: «Лучше день потерять, а потом за пять минут долететь».

Итак, в настоящую минуту сотрудники подразделения «гоблинов» расположились на подступах к зданию городского суда в следующих ключевых точках.

Ольга. Прогуливается туда-сюда по нечетной стороне набережной реки Фонтанки практически в створе центрального подъезда суда. До которого, если по прямой через речку, не более сотни метров.

Шевченко. Дежурит на Пантелеймоновском мосту и следит за местом предполагаемой высадки лжесудьи. Поскольку смотреть в ту сторону довольно скучно, с гораздо большим интересом наблюдает за тем, как парочка бомжиков с помощью самопальной конструкции пытается доставать туристические монетки, разбросанные в месте установки скульптурки Чижика-пыжика.

Вучетич. Пасется непосредственно возле центрального подъезда. Его задача – прием Крутова с улицы и дальнейшее сопровождение в помещениях суда. Параллельно Виталий пристально наблюдает за копошащимися в непосредственной близости дорожными рабочими на предмет возможного выявления киллера, конспиративно перевоплотившегося в гастарбайтера.

Сам Олег Семенович в данный момент вальяжно расхаживал по четной стороне набережной в районе двадцатого дома. С этого места сектор высадки ему был практически не виден – мешал плотный встречный поток машин. Зато вверенный личный состав – вот он, весь как на ладони. Таким образом, Кульчицкий на практике реализовывал принцип, озвученный последней штабной директивой, предписывавшей активное внедрение в милицейских подразделениях многоуровневой системы контроля. Она же – контроль за контролирующими…

…Непрекращающийся ветер методично волочил с Финского залива нагонную волну, из-за чего уровень воды в Неве пока еще не критично, но методично поднимался. По причине скверной погоды количество снующих туда-сюда прогулочных теплоходиков и катеров ощутимо сократилось, так что суденышко Сидора, легшее в дрейф в районе Петровской набережной, пребывало здесь едва ли не в гордом одиночестве. С одной стороны, концессионерам то было на руку – меньше толкучки и лишних глаз в непосредственной близости, с воды. Но с другой: пока они пребывали в бездействии, белоснежный катерок, нареченный согласно надписи по левому борту «Аристархом», был приметен со многих точек, смотрясь эдаким бельмом на бесконечно-сером невском глазу.

– …А мы не запалимся? С названием этим идиотским? – коротая время, поинтересовался у напарника Зеча. – Может, пока не поздно, надпись прикрыть чем?

– Не надо. Это я сегодня утром временно наклеил, – объяснил Сидор. – На самом деле эта посудина – девочка. Блондинка. – В голосе хозяина послышались непривычные, почти нежные нотки. – И зовут ее, ежели официально, по судовому билету, «Диана». В честь принцессы покойной назвали.

– Как трогательно! Слушай, а правда, что ты эту девочку по бартеру заполучил?

– Ага. У меня пару лет назад один бандос знакомый денег одолжил. Разменяв пятый десяток, что с его профессией встречается нечасто, решил было завязать с гангстерским настоящим и организовать собственный легальный бизнес.

– Судя по тому, что катер в конечном итоге оказался у тебя, бизнес не задался?

– Правильно судишь.

– А что за бизнес?

– Катание на водах. Прикупил два катера, взял причал в аренду, нанял пару человек команды, сам на штурвал встал, ну и… «Э-э-х, прокачу!»

– Идея ненова, но и не столь уж плоха.

– Это его племянничек надоумил, в Гарварде на экономиста обучавшийся. Составил по доброте душевной для ро́дного дяди научный бизнес-план и на цифирях доказал, что проект окупится за два сезона. А при благоприятной конъюнктуре рынка – еще быстрее.

– А конъюнктура на деле оказалась…

– Оказалась от слова «конь». Который в пальто… Апрель – май они еще как-то продержались. И вроде как даже по деньгам неплохо вытанцовывалось. Но как самый сезон начался – тут-то проблемы и нарисовались. Оказывается, у нас в Питере на всех этих прогулках по рекам-каналам целая мафия подвизается. Причем такая, что темнокожие деревенские парни из Сомали стоят в сторонке и нервно курят бамбук… В гарвардах, как ты понимаешь, такого рода риски в проект не закладываются. Потому как рассчитываются на просто джентльменов, а не на джентльменов удачи.

– А как же гангстерское прошлое? – удивился Зеча. – Как говорил наш президент, бандит бывшим не бывает?

– Ну показал он пару раз зубы. А толку? Против лому нет приему. Им же имя – легион, и все как один из молодых, авторитетов не признающих. Так что через неделю чуваку в подъезде башку проломили, а пока он в больничке лежал – один катер сожгли. Прикинь?! Э-эх, что за страна, бля?! И захочешь стать законопослушным бизнесменом, так ни хрена! Беспредел полный! Кругом – сплошь отморозки.

– Отморозки, говоришь? – улыбнулся Зеча, выслушав сию гневную тираду. – Интересно, а мы с тобой тогда кто? В свете нашей предстоящей миссии?

– Сравнил хрен с пальцем. Мы с тобой – ветераны. Опять же: традиции чтим, уважение имеем. И вообще – своим, а не чужим горбом горбатимся.

– Понятно. «Мы не бандиты. Мы благородные пираты…» О! – прислушался Зеча. – Кажись, наша птичка голос подала. – Он достал из внутреннего кармана дешевую, донельзя примитивную радиостанцию и нажал кнопку ответа. – Алл-лоша?.. Где?.. Приняли, спасибо… Так, дружище, пора выдвигаться на исходную. Готовность, в зависимости от пробок на набережной, три – шесть минут, – скомандовал Зеча, пряча станцию в сумку и взамен вытаскивая две черные вязаные шапочки с прорезями для глаз и рта. Одну из них он перебросил напарнику: – Держи спецодежду. Как войдем в Фонтанку – сразу напяливай.

– А это еще на хрена? Кинов для дебилов и про дебилов насмотрелся?

– Надо, брателло, надо. Для создания должного образа. К тому же на фасаде здания суда полно камер внешнего слежения. Или ты осознанно намерен засветить свой героический фейс в назидание потомкам?..

…Судейский «фольксваген» стоял под светофором на Пантелеймоновском мосту и, подмигивая, высказывал намерение повернуть направо: до конечной цели Мешечко и Крутову оставалось проехать менее ста метров. Стоящий на мосту Тарас, приметив в плотном потоке машин своих, тут же взялся корчить смешные рожи, напрочь позабыв о своей разведывательной миссии.

– Конспиратор хренов! – ругнулся Мешок. – Женя, приготовились! Я постараюсь притормозить прямо напротив подъезда. Выскакиваешь, переходишь дорогу и быстренько сигаешь внутрь. Постовой на входе Вучетичем предупрежден, так что ксиву показывать не нужно. Поднимаетесь на второй этаж, проходите в канцелярию и там спокойно дожидаетесь Зимина.

– Андрей, умоляю, сделай лицо попроще. Весь этот спектакль – не более чем театр одного актера. Неужели ты до сих пор не понял, что никаким злоумышленникам мы с тобой и на фиг не нужны?

– Вот только не надо учить отца детей делать! – нервно попросил Андрей, и Крутов счел за благо притихнуть.

Зеленая путеводная стрелочка зажглась, и «фольксваген» выстроился в черепашью, по причине пробки, очередь на поворот. Несколькими секундами ранее в Фонтанку со стороны Невы вошел катер со странным названием «Аристархъ», взяв курс на Пантелеймоновский мост. Шевченко не обратил на него ни малейшего внимания, поскольку за те сорок минут, что он проторчал на своем посту, этих самых катеров мимо него пронеслось не великое, но множество…

…Андрей, весьма неожиданно для остальных участников движения, затормозил и остановился строго напротив центрального подъезда. Сзади тотчас же истошно завопили-загудели недовольные. Женя проворно выскочил из машины, обежал «фольксваген» и резко отпрыгнул в сторону – «тойота» из левого ряда пронеслась всего в нескольких сантиметрах от его бедра, и рассерженный водила обматерил Крутова в открытое окошко. Левый ряд пер нахально и плотно, не давая возможности добраться до тротуара, и сейчас Женька, переминаясь с ноги на ногу, возвышался над автомобильным потоком одиноким тополем над Плющихой.