Текст книги "Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2"

Текст Ибн Хордадбеха о русах – единственное из всех свидетельств, отражающих реальность IX–X вв., где ар-рȳс рассматриваются как часть самых отдаленных ас-сакалиба, а не противопоставлены им, как в большинстве свидетельств восточных авторов. Это также соответствует археологической реальности: в Ладоге, в раскопе на Земляном городище, вещи и постройки, связываемые со славянами или балтославянами (кривичами), фиксируются (наряду со скандинавскими) с 760-х гг., но особенно они многочисленны в строительном ярусе IV (Мачинский, Кузьмин, Мачинская 1986; Мачинский, Мачинская 1988; Кузьмин, Мачинская 1989; Мачинская 1990), датируемом по уточненным данным дендрохронологии 810 – концом 840-х гг. (Мачинский 2002а: 17–18; Мачинский 2003б: 29), а не 810 – концом 830-х гг., как полагает С. Л. Кузьмин (Kuz’min 2000: 131–133). Соответственно и вышележащий ярус V датируется не 840–865 гг. (по Кузьмину), а около 850–865/870 гг.

После пожара, уничтожившего часть построек яруса IV, в ярусе V вновь наблюдается увеличение скандинавских построек и вещей; среди них – знаменитая деревянная палочка с магической рунической надписью. Этот ярус V (он же – горизонт Е2), возникший в начале 850-х гг., гибнет в другом пожаре, происшедшем, по данным дендрохронологии, между 865 и 871 г. Возникновение этого яруса около 850 г. можно связать с сообщением «Жития святого Ансгария» о набеге данов, до этого безуспешно осаждавших Бирку, на некий город «у границ славян» или «в пределах славян», которым может быть лишь Ладога. Этот набег, датируемый 851–852 гг., и его последствия могли отразиться в эпической памяти славян и древнейших русов как период даней, наложенных варягами «изъ заморья на чюди и на словѣнех…» (по условной хронологии ПВЛ – 859–862 гг.). Дендрохронологические даты можно принимать лишь условно, однако в данном случае они подтверждаются и датировкой вещей, и выпадением в конце 860 – начале 870-х гг. ряда монетных кладов в Поволховье.

Однако если Ладога после междоусобий в руках у словен, а сообщение летописи о том, что Рюрик с братьями «придоша к словѣнамъ пѣрвее и срубиша город Ладогу», – это не позднейшая редакция легенды, то где же тогда находилась русь, возглавившая список приглашающих Рюрика и «всю русь»?

Возможно, кое-что проясняет в этой связи викингская «Сага о Хальвдане Эйстейнссоне» (по данным родословных ее героев, отражающая события 850–870-х гг.), в которой рассказывается, как норвежские викинги (Хальвдан означает «полудан») захватили Альдейгьюборг и убили местного конунга Хергейра (Hergeirr), прервав этим мужскую линию тамошних правителей (Глазырина 1996: 51–82). Редкое имя конунга, не встречающееся в скандинавских исторических источниках ранее XIV в. (Глазырина 1996: 99), повторяет имя правителя Бирки, второго после короля человека в государстве свеонов, принявшего крещение от Ансгария и умершего в 850-х гг. (Мачинский, Панкратова 1996; 2002; Мачинский 2002а: 16–17). Все это позволяет реконструировать ситуацию, когда первое русское протогосударство, возглавляемое русами (в мужской половине – преимущественно потомками выходцев из Швеции) и включающее словен, чудь, кривичей и мерю (?), пережило сильнейший удар в результате набегов норвежско-датских викингов, приведший к прерыванию династии по мужской линии. Однако остатки местной руси, тесно связанной со «всей русью» в прибрежной Швеции, оказались необходимы для переговоров и призвания Рюрика. Отсюда следует, что некий «наряд» и «правду» чудь, словене и кривичи познали в составе этого протогосударства (а отнюдь не «конфедерации племен»), возглавлявшегося русью и контролировавшего торгово-даннические пути и центры еще до «варягов из заморья» и междоусобиц.

Если же опираться не на эпическую (русскую и скандинавскую) традицию, а лишь на достоверные источники – Ибн Хордадбеха, Бертинские анналы и археологию, то вырисовывается следующая картина. В Поволховье не позднее конца VIII в. возникает протогосударство с центром в Ладоге, окруженной крепостями на речных путях (Алаборг, Любша, Холопий городок и др.), глава которого не позже 830-х гг. принимает титул «хакан». Этнокомпонентами этого образования являются русь, словене, чудь и кривичи. На международной арене как купцы и послы выступают русы, живущие в окружении подчиненных им и союзных с ними славян, балтославян и финнов, составляющих социально-экономическую базу протогосударства. Эти северные русы проявляют знакомство с христианством, проникающим к ним с запада из Франкской империи через Швецию.

Выявляется достойная внимания ситуация, когда глава самого северо-западного европейского компонента будущей Руси, правящий на севере ее, принимает принесенный из степного азийского юго-востока титул, воспринимавшийся с VI в. как равный титулу «император», и велит именовать себя этим титулом даже послам, отправляемым им к двум европейским императорам. И впоследствии, несмотря на прерывание мужской линии династии, этот титул сохраняется как наивысший у правителей руси/Руси вплоть до середины XI в.[69]69
  Нельзя принять распространенное мнение, что текст Ибн Хордадбеха, где он называет титул правителя ас-Сакалиба, можно интерпретировать как к. наз, т. е. князь. Переводчица и комментатор Ибн Хордадбеха, хотя в основном тексте оставляет чтение князь, в комментарии совершенно справедливо от него отказывается в пользу конъектуры издателя: «…де Гуе читает термин как к. нан, его можно передать и как конунг, но более вероятна конъектура издателя», т. е. каган (Велиханова 1986: 61, 158). Исследователь лексики ПВЛ А. С. Львов пришел к выводу, что до середины XI в. основным титулом верховного владыки Руси было слово «каган» (Львов 1975).


[Закрыть]

Впервые титул «каган» фиксируется в III в. н. э. у сянбийцев, протомонгольской народности в Манчжурии и восточной Монголии, но означает он лишь главу племени и рода. Имперский характер титул принимает у полиэтничного объединения, возглавляемого монголами жуаньжуанями (аварами) в Монголии и Внутренней Монголии в IV–V вв. В 551 г. авары терпят поражение в битве с тюрками, глава которых Бумын и принимает титул кагана. В результате завоеваний последующих каганов возникает Тюркская империя, каганат, простирающийся в 570-х гг. от Корейского залива на востоке до пролива Боспор Киммерийский на западе и имеющий в числе своих данников даже северокитайские государства. Титул «великий каган» (улух-каган) приравнивается в международных отношениях к титулу «император». Появляющиеся в Европе в 550-х гг. авары, потомки двигающихся на запад жуаньжуаней, первыми приносят сюда титул «каган» и знакомят с ним подчиненных ими антов и то союзных с аварами, то враждебных им склавинов от Днепра до среднего Дуная. Тюркский каганат, распадающийся на западный и восточный, переживает в VII в. ряд метаморфоз и к середине VIII в. прекращает свое существование. На западной окраине Тюркского каганата в начале VIII в. возникает хазарское государство, владыка которого, происходивший предположительно из «каганского» рода Ашина, принимает титул кагана (Кляшторный 2005)[70]70
  Приношу глубокую благодарность С. Г. Кляшторному за щедрые консультации по различным вопросам.


[Закрыть].

Русские протогосударства и Русь IX – середины XI в. – это единственный случай, когда титул «каган» был принят за пределами степных государственных образований, причем далеко на север от них. Титул «хакан руси» (араб. хāкāн-рȳс) соединял в себе северо-западный и юго-восточный импульсы и одновременно как бы предрекал дальнейшую судьбу Руси-России: ее подчинение ханам Монгольской империи и Золотой орды, а затем распространение ее владений на восток вплоть до Манчжурии, где когда-то и зародился этот титул, и в итоге – превращение в империю. Словообраз нередко предвосхищает и предопределяет будущую судьбу этносов и государств, возникая много ранее, чем создадутся конкретные условия для ее реализации[71]71
  Считаю не вполне правомерным употребление названия «Русский каганат» по отношению к протогосударствам и государству IX–XI вв. Подзаголовок раздела в интересной статье К. Цукермана – «Шесть упоминаний о русском каганате» (Zuckerman 2000: 97) – неверен: в источниках есть упоминания только о русских каганах. Слово «каганат» является производным научным термином от титула «каган» и в источниках, повествующих о событиях VI–XI вв., никогда не употребляется. В науке термин «каганат» последовательно применяется к степным и кочевым (в своей основе) государственным образованиям, и перенос его на Русь, существенно отличающуюся от них, мне представляется необоснованным.


[Закрыть].

Где проходит хронологическая граница между первым русским протогосударством со столицей в Ладоге-Альдейгье и вторым русским протогосударством Рюрика и Рюриковичей со столицей (первоначально кратковременно) в той же Ладоге, затем в Невогарде/Хольмгарде/Новгороде, а позднее – в Киеве и (чрезвычайно кратковременно и номинально) в Переяславце Болгарском?

Знаменитый набег росов в 860 г. на Константинополь, в отличие от походов Олега, Игоря и Святослава, не оставил никаких следов в эпической памяти руси эпохи ранних Рюриковичей. По времени его организатором мог быть (с большой натяжкой) разве что сам Рюрик, но тогда память о таком походе основателя династии не могла бесследно исчезнуть. В ПВЛ этот набег, о котором на Руси узнали из византийских источников, был приписан Аскольду и Диру, предшественникам Олега в Киеве. Остается предположить, что этот поход был предпринят еще «дорюриковой» русью и, возможно, был последним ее крупным предприятием. Или же поход могли возглавить «варяги из заморья», предпринявшие общий поход вместе с местной русью.

По данным дендрохронологии, между 865 и 871 г. происходит большой пожар в Ладоге. Имено около этого времени и возникает Рюриков городок у истоков Волхова и зарывается ряд кладов в Поволховье. В это же время улавливается некий «шов» между двумя эпохами при сопоставлении одного западноевропейского и двух византийских письменных источников. В «Окружном послании» (конец 866 – середина 867 г.) Фотий сообщает, что росы, напавшие на Константинополь в 860 г., «ныне переменили языческую и безбожную веру, в которой пребывали прежде, на чистую и неподдельную религию христиан» и что «при этом столь воспламенило их страстное влечение и рвение к вере <…>, что приняли они у себя епископа и пастыря и с великим усердием и старанием предаются христианским обрядам» (Кузенков 2003: 75).

Договор с росами и отправка к ним епископа произошли между 861 и 866 г. (Кузенков 2003: 83) при императоре Михаиле III. Однако в 867 г. Михаил III был убит, Фотий смещен, на престоле оказался Василий I Македонянин, основатель новой династии[72]72
  Этих двух императоров объединяет то, что любовница Михаила III Евдокия Ингерина была выдана им замуж за Василия I, с которым он соправительствовал в 866–867 гг. Ингерина родилась около 837 г., и отцом ее был «славный Ингер» – вероятно, судя по именам, родом из росов. Около 825 г. в Византии известен и еще один Ингерос, митрополит Никейский. Все это говорит о разнообразных контактах росов с империей еще до посольства 837–839 гг. и отчасти объясняет осведомленность их о незащищенности столицы при набеге 860 г.


[Закрыть], а патриархом стал Игнатий. Внук Василия I Константин Багрянородный в «Жизнеописании» своего деда сообщает: «Народ росов, неодолимейший и безбожнейший, он, склонив к соглашению обильными подношениями <…>, и заключив с ними мирный договор, убедил также приобщиться к спасительному крещению и уговорил принять получившего рукоположение от патриарха Игнатия архиепископа. <…> когда архонт этого племени собрал подданных на сход и воссел во главе со своими старейшинами, более других преданными суеверию из-за долгой привычки <…> иерей и был подвергнут расспросам, что он проповедует». Далее росы требуют чуда, и следует рассказ о не сгоревшем в огне Евангелии. После этого «варвары без колебаний приступили ко крещению» (Кузенков 2003: 126–127).

Второе русское протогосударство со столицей в Невогарде/Рюриковом городке

Если доверять приведенным сообщениям, то создается впечатление, что во втором случае мы имеем дело с какими-то иными росами, чем в первом, – чуждыми христианству и впервые обсуждающими возможность его принятия. Это второе крещение росов происходит при патриархе Игнатии (867–877 гг.), а прибытие архиерея к росам предположительно датируют 874 г. Предварительные переговоры происходили, видимо, ранее, в начале 870-х гг. Кто же этот «архонт», о котором в обеих гомилиях и в «Окружном послании» Фотия, сообщающих о набеге 860 г., не говорится ни слова и который, по описанию Константина VII, для проповеди христианского епископа созывает народное собрание и присутствует на нем во главе старейшин около 868–874 гг., что весьма напоминает то, как протекала санкционированная конунгом и народным собранием деятельность папского посланника Ансгария у свеонов, как это описано в «Житии святого Ансгария»? (Кузенков 2003: 127–129)?

Ко времени переговоров с росами, предшествовавших принятию ими – как бы заново – христианства при Василии I и Игнатии, относится и письмо самого Василия I, отправленное в 871 г. восточнофранкскому королю Людовику II Немецкому, содержание которого реконструируется на базе сохранившегося ответа Людовика II, последовавшего в том же 871 г. Василий I писал Людовику, что тот не имеет права называться императором, а должен довольствоваться титулом rex, и упоминал, что титул кагана (chaganus) имеют владыки аваров, хазар и норманнов (поскольку Людовик II в ответном письме пишет, что знает лишь кагана авар, но не кагана хазар и норманнов). Едва ли можно сомневаться, что под норманнами в письме Людовика (nortmanni) подразумевался народ ῥῶς, вероятно так и названный в письме Василия, но переименованный Людовиком в соответствии с западной, латиноязычной традицией (Иоанн Диакон, позднее Лиутпранд). Этот каган норманнов по времени соответствует тому архонту росов, о котором упоминается в «Жизнеописании Василия I». В письме к Людовику II Василий I намеренно называет владыку росов-норманнов не архонтом (как это было принято в византийской официальной традиции), а его действительным титулом «каган», дабы показать адресату, что он, подобно властителю варваров-росов, претендует на титул явно более высокий, чем титул «rex».

После сопоставления документальных и археологических сведений с данными дендрохронологии представляется высоко вероятным, что титул «каган» в письме Василия I относится к более поздней, другой руси, которая заняла место прежней после военных катаклизмов второй половины 860-х гг., т. е. что это титул Рюрика, имеющего резиденцию уже у истоков Волхова, на «Городище», где найдена редкая на Руси серебряная монета Василия I (Носов 1990: 94).

Следующее по времени упоминание того же титула у русов содержится в так называемой Анонимной записке. При описании болотистого «острова русов» отмечается, что «у них есть царь, называемый хāкāн-рȳс». Также рассказывается, что русы везут пленников из ас-сакалиба «в Хазаран и Булкар и там продают». Для датировки той реальной ситуации, что отражена в этом источнике, наиболее важно упоминание в нем вла-стителя волжских болгар Алмуша, сына Шилки, исповедующего ислам, т. е. того самого царя, которого Ибн Фадлан застал во главе государства болгар в 922 г. Из «Книги Ахмеда ибн Фадлана» и исследования А. П. Ковалевского следует, что Алмуш принял ислам еще до прибытия посольства, а к 922 г. он уже имел взрослых детей, но еще не был старым; в итоге его возраст – где-то около 50 лет (Ковалевский 1956). Ясно, что такую ответственную акцию, как принятие ислама, явно враждебную по отношению к иудеям-хазарам, от коих он находился в политической зависимости, Алмуш мог предпринять, только будучи вполне взрослым и уверенно возглавляющим Болгарию человеком, т. е. старше 20 лет. Из этого следует, что наш источник отражает ситуацию не ранее 892–894 гг., а возможно, и несколько позже, но, вероятно, не позднее 913 г., которым ряд специалистов ограничивают время создания текста Ибн Русте, наиболее раннего автора, пересказавшего «Анонимную записку» около 903–913 гг.

Близкую и чрезмерно точную дату создания этого текста, опираясь на локализацию и историю венгров в конце IX в., дает Д. Е. Мишин – 889–892 гг. (или 889–895 гг.), но она основана на целой цепочке допущений (Мишин 2002: 51–58).

Вот перевод интересующего нас отрывка (с вариантами):

Что же касается ар-Русийи, то она находится на острове (полуострове), окруженном озером (малым морем, большой рекой). Остров, на котором они живут, протяженностью в три дня пути, покрыт лесами и болотами, нездоров и сыр до того, что стоит человеку ступить ногой на землю, как она трясется из-за обилия в ней влаги. У них есть царь, называемый хāкāн-рȳс. Они нападают на ас-сакалиба, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают. Они не имеют пашен, а питаются тем, что привозят из земли ас-сакалиба. <…>. Единственное их занятие – торговля соболями, белками и прочими мехами. <…>. У них много городов и живут они привольно. Гостям оказывают почет… (Новосельцев 1965: 397)[73]73
  Текст о русах из сочинения Ибн Русте «ал-А’алак ан-нафиса», пер. А. П. Новосельцева. Варианты перевода предложены Д. А. Мачинским.


[Закрыть].

Еще в 1984 г. я настаивал на том, что для последней трети IX – начала X в. ранний Hо́lmgarðr = ранний Νεμογαρδάς < *Νεβογαρδάς, упоминаемый Порфирогенетом, = раний Новгород, основанный Рюриком = Рюриково городище и что этот многоименный пункт является политическим центром болотистого «острова русов» и, возможно, района Hо́lmgarðar («островные огороженные усадьбы»), а также предположил, что сообщение о «трех днях пути» по острову соответствовало занимающей 3–4 дня поездке на легкой ладье от Рюрикова городища до Ладоги (ок. 200 км вниз по Волхову). Топоним Хольмгард я рассматривал как чисто скандинавский – «огороженная усадьба на острове», а Невогард – как финно-скандинавский, объясняемый из финск. neva «болото, болотистое озеро или река» и сканд. garðr «усадьба», что в итоге дает «усадьба у болотистого озера» – название, подходящее к Рюрикову городищу у Ильменя (Мачинский 1984: 18–22).

О подобной соотнесенности этих топонимов и стоящих за ними реальностей я писал и позднее, переводя топоним «Невогард» как «болотная усадьба» и обращая внимание на обозначение болотцев на Новгородчине диалектным словом невьи и на наличие огромного болота Невий мох к востоку от Ильменя. Там же я утверждал, что «финно-скандинавское название „Невогард“ имело соответствие в славянском „Новгород“» и оба они первоначально обозначали городок, основанный Рюриком. «Новгород времен Рюрика, Олега, Игоря и первых лет жизни Святослава – это Городище» (Мачинский 2002а: 14–15, 25–27; 2003а: 22). Лингвистическую достоверность подобной трактовки с некоторыми уточнениями обосновал Вяч. С. Кулешов (Кулешов 2003: 34).

В комментарии к слову Νεμογαρδάς < *Νεβογαρδάς в издании текста и перевода «Об управлении империей» 1989 г. (Мельникова, Петрухин, Зализняк 1989: 310–311) утверждается, что интерпретация его как Новгорода Великого «общепринята», первая часть названия интерпретируется как славянское nov-, novo-, а вторая – как отражение архаичного славянского неполногласия гард (град) при одновременном влиянии скандинавского Hо́lmgarðr (Мельникова 1977: 199–210). Там же упоминается и явно неверное отнесение А. Н. Кирпичниковым этого названия к Ладоге (Кирпичников 1988), отмечается, на основании работы Е. Н. Носова 1987 г., что «резиденцией новгородских князей и их дружин» было Городище, но никаких выводов из этого не делается, а уравнение «ранний *Νεβογαρδάς = ранний Новгород = ранний Hо́lmgarðr = Рюриково городище», предложенное в 1984 г. Д. А. Мачинским, не упоминается и не рассматривается[74]74
  В готовящемся ныне новом издании «Об управлении империей» комментарий к обсуждаемому топониму написан С. Р. Тохтасьевым, знакомым с моим «уравнением» со слов А. Н. Анфертьева. По просьбе С. Р. Тохтасьева я ознакомил его с соответствующими местами моих работ, и он в целом поддержал мою интерпретацию.


[Закрыть].

В 1990 г. в итоговой главе монографии, посвященной Рюрикову городищу, Н. Е. Носов, игнорируя мою статью 1984 г., ему хорошо известную, расплывчато соглашается с мнениями разных исследователей, что городище в древности могло называться Холмгород (?) и что отсюда – сканд. Hо́lmgarðr, или Словенск, аналогичный городу Слава из восточных сообщений о «трех группах руси», а топоним «Невогард», скорее всего, обозначал Новгород-Северский или Новгород Волынский (???) (Носов 1990: 184–199). Насколько мне известно, ни в одной из своих более поздних работ Е. Н. Носов не отказался от этого не имеющего основания и смысла «предположения». Более того, в его же проблемной статье 2005 г. читаем: «Возникновение наименования „Hо́lmgarðr“ следует отнести к концу VIII – началу IX в., когда скандинавы начали подниматься вверх по Волхову из Ладоги. Возможно, появление топонима было обусловлено характером местности в истоке Волхова, где на холмах среди низменной поймы располагалось множество отдельных славянских поселков, но не исключено, что главный из них назывался Хълмъгородъ». Однако хорошо известно, что никаких «славянских поселков» рубежа VIII–IX вв. здесь не обнаружено[75]75
  К VIII в. может относиться лишь поселение Прость на достаточно высоком месте к западу от истока Волхова, но оно расположено не «среди низменной поймы», да и принадлежность его в VIII в. именно славянам, судя по материалу, сомнительна и никем до сих пор аргументированно не обоснована.


[Закрыть]. Кроме того, там же Е. Н. Носов наконец-то определенно сообщает: «Городище – это и есть древнейший летописный Новгород» (Носов 2005: 31–32; ранее об этом же: Носов 1995), не говоря при этом ни слова ни о названии *Νεβογαρδάς, ни об «острове русов». Наконец, в обобщающей статье 2007 г. «Тридцать лет раскопок Городища: итоги и перспективы» также ничего не сказано о древнем именовании Городища и его окрестностей по данным письменных источников, зато категорически заявлено, что «Рюриково городище предшествовало Новгороду», что неточно, если не оговорить, что древнейший Новгород и есть Городище[76]76
  В статье также утверждается, что на Городище есть «слои второй половины IX–X в. и можно предполагать наличие и более ранних» (Носов 2007: 28, 30). На самом деле можно говорить лишь о следах существования на Городище протогородского укрепленного поселения не ранее последней трети IX в. (Мачинский 2002а).


[Закрыть].

Поскольку иных «итогов и перспектив» не предвидится, кратко изложу свое видение проблемы, минимизируя аргументацию и ссылки.

В начале IX в. Aldeigja-Ладога-Aldeigjuborg, столица русского протогосударства, была прикрыта с трех сторон целым рядом «боргов» на основных речных путях. Это Alaborg/Aluborg на Сяси у Рождественского порога, контролировавший кратчайший водный путь из озера Нево в Поволжье (Джаксон, Мачинский 1989а; Мачинский, Панкратова 1996; 2002); это Trelleborg (Холопий/Робий городок) ниже слияния Волхова и Волховца (Носов, Плохов 2005). Древние названия последнего реконструируются из немецкого названия этого «городка» Drelleborg/Drelleborch, передающего сканд. Trelleborg в новгородско-ганзейских договорах, и из его славянорусского наименования «Холопий городок». Поселения с названием Trelleborg существовали в скандинавских странах, наиболее известные – укрепленные викингские лагеря на острове Зеландия и в Южной Швеции, причем последний возник лишь в конце X в. Trelleborg означает «крепость рабов». Примерно такое же значение у славянского наименования Холопий городок или, возможно, более раннего Робий городок, сохранившегося в названии ближайшей речки Робейка.

Полагаю, что скандинавские Trelleborg’и могли называться так потому, что они находились на путях работорговли и в них в определенные моменты концентрировались большие группы рабов. Вероятно, такого происхождения и имя нашего Trelleborg’а – Робьего (Холопьего) городка. Он находился в важном торгово-речном узле, через него уже в начале IX в. шел поток арабского серебра (клад 811 г.), здесь же могли временно концентрироваться рабы и пленные, предназначенные для сбыта на Западе и Востоке. Менее вероятно, что его постоянным населением были те ас-сакалиба (славяне и балто-славяне), которых русы рассматривали и как потенциальных рабов для продажи. Наш Trelleborg, возможно, самый ранний из соименных поселений.

Aldeigjuborg, Alaborg и Trelleborg были местами, защищенными самой природой, и требовали незначительных древесно-земляных укреплений. Зато Любшанское городище (древнее имя неизвестно), прикрывавшее Ладогу с севера, не позже конца VIII в. имело мощные земле-каменно-деревянные укрепления и было настоящим borg’ом. Сюда же относится городок Новые Дубовики, контролировавший Волховские пороги. Возможно, к этой же системе относился и Изборск – скандинавский Iseborg < *Isuborg (Мачинский 1986; 1990); возражения моих друзей в этой связи меня не убедили (Джаксон, Рождественская 1988), тем более что появились дополнительные факты в пользу моей гипотезы (Белецкий 1993; 1996а; Плоткин 1993). Не исключено, что в этой «системе borg’ов» позднее появился и еще один – Hо́lmgarðaborg, как назван, видимо, Рюриков городок в одном из списков полуфантастической «Саги о Хрольве Пешеходе», сохранившей тем не менее уникальные данные о топонимике и географии Северной Руси (Мачинский, Панкратова 1996; 2002)[77]77
  Ингигерд, дочь конунга Альдейгьюборга Хреггвида, убитого захватившим город Эйреком, удаляется в замок в оставленных ей владениях (GHS 3). Выбрав Хрольва защитником своих интересов в поединке, она после его победы ведет его в свой замок и сажает на почетное место. Оттуда они бегут в Данию. Эйрек ищет Хрольва три дня и обыскивает замок (GHS 20–22). Позднее, в разгар борьбы Хрольва с Эйреком за Альдейгьюборг, мертвый Хреггвид пророчествует, что Хрольв будет конунгом в Хольмгарде (Hо́lmgarðr) (GHS 32). В конце сообщается, что Хрольв, прибыв в Хольмгард, был избран конунгом всей Гардарики, что горная цепь разделяет Хольмгардарики и Ётунхейм и что «в Hо́lmgarðaborg’е находится главное сидение (столица?) конунга Гардов (Garðakonungs), что теперь называются Nо́garðar и Ruðzaland» (GHS 38; Пряди истории 2008: 127). Из этих фрагментов эпических преданий мы узнаем, что древняя династия, сохраненная в женской линии, переносит свою столицу из Альдейгьюборга в Hо́lmgarðr-Hо́lmgarðaborg, столицу Nо́garðar, что Хрольв избирается конунгом и что, видимо, между Альдейгьюборгом и Хольмгардаборгом три дня пути – аналогия с тремя днями пути по острову руссов.


[Закрыть].

Однако при наличии такой системы «боргов» вся территория протогосударства, видимо, называлась почему-то Гарды (Garðar) – «огражденные дворы», возможно, как предполагают, из-за созвучия со славянским гард/град – «укрепленное место, городок». Само название Hо́lmgarðr (Рюриков городок) – чисто скандинавское – «огражденный двор на острове». На базе слова garðr образован целый ряд названий, которыми именно и только скандинавы обозначали в IX–XI вв. русское протогосударство и государство (Garðar, Garðaríki) и «столичные» протогорода и города на «пути из варяг в греки»[78]78
  Кроме обычно перечисляемых с севера на юг Хольмгарда, Кёнугарда (Киева) и Миклагарда (Царьграда), следует назвать первым Balagarðr, существование коего доказывается наличием в северных сагах топонима Balagarðssiðða («побережье Балагард»), локализуемого в Юго-Западной Финляндии.


[Закрыть]. Вариант *Hо́lmgarðar (предположительно реконструируемый на основе упоминаемых в сагах Hо́lmgarðaríki и Hо́lmgarðaborg) мог бы обозначать систему поселений (дворов, хуторов) русов и славян на возвышенных местах среди заливной и местами болотистой поймы в верховьях Волхова, превращающейся весной в сплошной разлив, но, к сожалению, такие поселения пока не обнаружены. В любом случае никакого славянского «*Холмгорода» не обнаруживается ни в письменных источниках, ни в археологическом материале.

Название *Nevogarðr < *Nεβογαρδάς > Νεμογαρδάς (Рюриков городок) – финно-скандинавское и означает «огражденный двор (или дворы) на болоте (в болотистой местности)». Это название, перенесенное позднее на собственно Новгород, сохранило в скандинавско-германской традиции свою вторую часть – garðr (Nо́garðr, Nogardia), а в греческой – первую, nevo. В списке одиннадцати епископий «Великой Росии», составленном в середине XII в., имеем: Πελογράδων (Белоград = Белгород), Νευογράδων (Невоград = Новъград), Τζερνιγόβων (Чернигов), Πολοτζίκων (Полоцк) и т. д. (Бибиков 1981: 62–63). Чрезвычайно интересно, что Νευογράδων (Невоград) назван сразу за Белгородом, где епископия была учреждена так же, как и в Новгороде, еще при Владимире, и перед Черниговом, Полоцком и др., где епископии были созданы позднее. Вероятно, здесь отражено название собственно Новгорода (Νευογράδων), как оно было воспринято греками в 989–990-х гг., когда и учреждалась новгородская епископия. Этот источник доказывает, что первая часть названия устойчиво воспринималась греками как Nevo– (Nεβο-, Νευο-), а скандинавское garðr заменилось в конце X в. славянским градъ. Соединительное о в *Νεβογαρδάς и Νευογράδων соответствует нормам среднегреческого языка, и, возможно, появилось лишь в греческом воспроизведении названия. Но в условиях трехъязычия, существовавшего в Поволховье, нельзя полностью исключать того, что финский корень *nev- и скандинавский *garð- объединило славянское соединительное о. Славянское название сначала Рюрикова городка и, позднее, во второй половине X в., – собственно Новгорода реконструируется как *Nev(ъ, о)gordъ > *Нев(ъ, о)градъ > *Нов(ъ, о)градъ. Чисто скандинавское название реконструируется как *Nevagarðr. Однако, не являясь лингвистом, я буду в дальнейшем в основном использовать только форму, зафиксированную в письменной традиции с учетом принятой всеми замены μ на β: *Nεβογαρδάς = *Nevo-garðr = Невогард[79]79
  Благодарю Вяч. С. Кулешова и С. Р. Тохтасьева за консультации.


[Закрыть].

Показательно, что в итоговой статье Е. Н. Носов, старательно обходя темы этнического состава населения и древнейших названий Рюрикова городища, дает два рисунка – «Находки скандинавского происхождения» и «Находки финноугорского происхождения», а вот рисунка «Находки славянского происхождения» нет: не набралось даже на один рисунок (Носов 2007: 29–31, рис 3, 4). Все это вполне соответствует финно-скандинавскому названию поселения.

Именем Hо́lmgarðr и, возможно, Hо́lmgarðar называли Рюриков городок и систему окружающих его «дворов» скандинавы, приезжавшие сюда из-за моря по Волхову, а именем *Nevagarðr и, возможно, *Nevagarðar – местные росы, полиэтничные военно-торговые дружины, в которых лидировали и преобладали потомки скандинавов. Смысл обоих названий – «огражденный двор (дворы) на острове» и «огражденный двор (дворы) на болоте» – суммарно вполне соответствует болотистому «острову русов» «Анонимной записки», где упоминаются «города», и, следовательно, один из них является главной резиденцией (столицей) властителя, именуемого «хāкāн-рȳс». Эта столица и именуется в русских летописях Новгородом при ретроспективном рассказе о событиях 862–970-х гг. Но весьма вероятно, что уже в это время на славянском языке это название звучало как *Нев(ъ, о)гордъ и *Нев(ъ, о)градъ и в такой форме было перенесено в конце X в. на возникший в середине X в. при Ольге другой административно-торговый центр в том же микрорайоне, который стал называться Новгородом/Новъградом лишь тогда, когда в нем был построен укрепленный детинец. Словом garðr скандинавы преимущественно обозначали двор, усадьбу с оградой, тогда как для обозначения крепости преимущественно употреблялось слово borg. Присутствие слова garðr в именовании трех столиц – Рюрикова городка, Киева и Константинополя, вероятнее всего, связано с тем, что в этих городах находились дворы верховных владык (кагана-князя и императора): Miklagarðr «Великий двор (императора)». На то, что garðr понималось и носителями славянского языка скорее как «двор», чем «град», может указывать топоним Ярославово дворище, фиксирующий первый перенос (с Рюрикова городка?) княжеского (вероятно, огражденного) двора на Торговую часть формирующегося собственно Новгорода (рис. 10).

Итак, в городке, построенном (по ПВЛ) Рюриком (по сумме разнородных источников, около 864–870 гг.), позднее, в 890-х, а возможно, и в 900-х гг., уже находилась резиденция хакана руси, как это явствует из сопоставления данных «Анонимной записки», византийских и скандинавских источников. Вероятно, она была здесь уже в 871 г., когда Василий I писал письмо Людовику II. Но каким образом этот титул был унаследован вновь пришедшей «всей русью» от доминировавшей здесь ранее местной «руси»? Возможно, как это часто бывало и как это особо акцентируется в «ладожских» сагах о древних временах, передача власти и титула происходила по женской линии, через брак с женой или дочерью прежнего погибшего властителя. Может удивить, что на рубеже IX–X вв. резиденция хакана была на севере, тогда как по ПВЛ Игорь и Олег осели в Киеве уже в 882 г. Однако обратим внимание на то, что в договорах Олега с Византией в 907 и 911 гг. Игорь вообще не упоминается, а эпическое предание сохранило память о том, что после похода Олег зачем-то едет в Новгород и затем в Ладогу, где он и похоронен. Многое указывает на то, что Олег рассматривал Киев как свое личное «кормление», отобранное у пришедших ранее с севера Аскольда и Дира, а верховный хакан Inger/Ingor/Игорь еще «сидел» на севере как минимум до 912 г.

Таким образом, категорическое утверждение К. Цукермана (Zucker-man 2000) о том, что первый Русский каганат (по его терминологии) прекратил существование «в начале 870-х гг.», а Рюрик появился в Ладоге «около 875 г.» и что ни Рюрик, ни Игорь не именовались каганами, не подтверждается[80]80
  К. Цукерман, как и другие исследователи, считает, что ни Рюрик, ни его потомки – Игорь и Святослав – не носили титула «каган», который вновь появляется лишь в титулатуре Владимира и Ярослава.


[Закрыть]. Рассказ об «острове русов» явно записан со слов побывавших там «гостей» с Ближнего Востока, пораженных его болотистостью и «зловонностью», и доказывает (при сопоставлении с иными источниками), что к середине 890-х гг. центр второго русского протогосударства был у истоков Волхова и возглавлял его хāкāн-рȳс.

Далее я коснусь четырех важных сюжетов.