Текст книги "Среда обитания – Космос"

– Странно, – Милина опустила ладонь в воду. – Никаких растений. Это озеро явно искусственного происхождения. Как и облака. Тем не менее, растительная жизнь на планете имеется.

– Да что ты говоришь, – усмехнулся Оливье. – Не нужно быть ботаником, чтобы понять это.

Растительная жизнь не просто имелась, а бурно росла, кустилась и пыхала здоровьем, занимая южную часть плато. И вот этот лес Саманте категорически не нравился. Она мурашками ощущала чей-то злобный враждебный взгляд, следящий за каждым их движением. К тому же, все эти деревья и кустарники выглядели слишком неестественно, и ее зрение испытывало сильный дискомфорт.

– Странно тут, – произнес Оливье. – Похоже на форт.

Я кивнула, соглашаясь. Ровная площадка, здания, защищенные горной грядой, искусственный водоем и прореженные заросли, которые, почуяв свободу, снова начали расползаться вширь и вглубь, шустро вступая в свои права.

Есть два вида планет. Первые пригодны для существования людей. А вторые удобны в пользовании, но подлежат терраформированию. Как правило, находясь под влиянием условий, похожих на земные, растительный мир мало чем отличался от терранского и всего того, что люди высаживали в колониях. А тут глаза на лоб вылезали от обилия сугубо инопланетной зелени. Даже слово «зелень» сюда с трудом подходила, ибо деревья и кусты обладали всевозможными оттенками, кроме зеленого.

– Надо бы тут закрепиться, – тихонько обратился к ней Ульф, отвлекая от созерцания сумасшедшего леса. – Плохие предчувствия. Уж больно тихо.

– Вот-вот. Будем укреплять барак. Та инопланетная хижина не внушает доверия.

Капля оказалась совсем необжитой. Но Сэм не понравился земляной пол и относительно сырая почва вокруг. Сталкиваясь по роду занятий со всякой дрянью, она знала, как легко сделать подкоп какому-нибудь гигантскому червю. Всего одна комната. Никакой мебели. Только рисунки на стенах. Они изображали неких животных, отдаленно напоминающих терранских медведей и эросианских пуришей. * Медведи, судя по всему, доброжелательно относились друг к другу и к маленьким хозяевам – хвостатым гуманоидам размером с человеческих детей. Правда, следующая стена пестрела совсем другими картинками. Жестокими и пугающими. Добрые мишки в одночасье показали свои зубки и порвали гуманоидов, словно те были детскими игрушками.

– На иглоплювов похожи, – раздался рядом голос Ульфа. Саманта вздрогнула от неожиданности и переглянулась с мужчиной.

– Очень. И мне это сходство не нравится.

– Похоже, тут и начиналась их история. Логично. Мы же всегда думали, что они родом из Красного сектора.

Дом-капля больше ничем полезным похвастаться не мог. Поэтому через полчаса занялись обследованием сараюшки. Которая на поверку оказалась бетонно-свинцовым бункером, с проломленными стенами, покрытыми буро-зеленой растительностью.

Внутри перегородок не оказалось. В одном углу на полу валялся грязный матрас с засохшими пятнами, подозрительно похожими на кровь. В другом – перекошенные деревянные тумбочки с кухонной утварью. Вполне человеческой. И люк в подвал, где обнаружились запасы консервов на столетия вперед.

– Похоже, люди здесь уже были, – Сэм передала одну из банок Ульфу.

Десантник осмотрел ее со всех сторон, изучил этикетку на галакто, придирчиво понюхал и нахмурился.

– Ей по меньшей мере лет пятьсот. Такие жестянки уже никто не изготавливает.

– Зашибись. И никаких упоминаний об этих координатах. Словно все напрочь стерли из архивов.

– Или потеряли во время Вековой Войны, – пожал плечами десантник. – В любом случае, погибли хозяева бункера не от голода. Боюсь, он им не особо помог.

Саманта покосилась на огромные дыры в стенах и кивнула.

– Установим силовой барьер на ночь. Судя по звезде, у нас в запасе еще несколько часов светового дня. Успеем на пару километров зайти в джунгли. Может, найдем что-то полезное.

Ульф заминировал отверстия в стенах, внеся в банк данных информацию о каждом члене экипажа. Теперь незваные гости не смогут пройти незамеченными. Мелкие дыры удалось заделать неопреновой паутиной*.

Обследовав каждый сантиметр посадочной поляны, команда углубилась в лес. Присматривать за челноком и избушкой Саманта оставила пилота. На поле боя от него никакого проку, зато продержаться в осаде какое-то время Салат сумеет. Оливье и не пытался спорить, хотя заметно нервничал.

Оказавшись в сени инопланетных деревьев, Милина забыла об осторожности напрочь. Ее восторженные писки едва не заставили Саманту отключить комм. Тем не менее, девушка умудрялась действовать методично. Все образцы флоры тщательно упаковывались в герметичные пакеты, исчезающие затем в ее необъятном рюкзаке.

Пер передвигался в основном на карачках, исследуя каждый миллиметр почвы. Его можно было легко потерять из виду, если бы не громкое кряхтенье, по большому счету недовольное.

Десантник неуловимой тенью маячил позади Саманты, изредка заставляя ее оглядываться. Кошачья походка и сосредоточенность делали его идеальным разведчиком.

Ничего подозрительного они не заметили. Ни экскрементов, ни останков. Норы, гнезда, прочие берлоги тоже не попадались. Ни звука, ни шороха. Даже ветра не было. Высоченные деревья переплетались кронами, заслоняя отряд от света звезды. Здесь царили вечные сумерки, влажные и прохладные.

– Это рай для биологов, – констатировала Милина. – Я бы осталась здесь навсегда. Тут и трех жизней не хватит, чтобы изучить все образцы. А те, что я имею честь наблюдать – великолепны.

Лингвистка попыталась посмотреть на окружающий мир глазами восторженной девушки-ботаника. Что ж, тут было чему удивляться. Вот, например, дерево с раскидистой золотой кроной. На первый взгляд ничего особенного. Пока не приглядишься к листьям, которые скручены спиралью, и не испытывают по этому поводу никаких неудобств.

А чуть левее лысоватый куст. Со скучной листвой, по форме похожей на земной барбарис. Зато окраску эта листва меняла с завидным постоянством – раз в двадцать пять секунд. И, наверное, в последовательности цветов была какая-то система. Вот пусть Милина и выясняет.

– Охотно верю, – согласилась Саманта. – Оливье, как обстановка?

– Пока без изменений. Тишина и покой. Надеюсь, так и будет продолжаться…

А вот в лесу кое-что изменилось. Первой заметила Саманта.

– Почва нестабильна.

– В каком смысле? – не понял десантник.

– Она приходит в движение. Вы чувствуете?

Саманта замерла и закрыла глаза, прислушиваюсь к собственным ощущениям. Точно. Земля под ногами вибрировала. Сначала едва заметно, но чем дальше в лес, тем сильнее.

– Кто-то пробирается к нам под землей? – перепугалась Милина.

– Вряд ли. Ощущения другие. Похоже на поверхностное движение. К нам кто-то спешит, и их до хрена. Отходим.

– Что? – возмутился геолог. – Как это – отходим?

– Желательно – молча. И быстро.

Пер благоразумно промолчал, услышав напряжение в голосе командующей, и первым почесал назад.

На выходе из джунглей вибрации прекратились.

– Словно лес нас отпугнул, – задумчиво произнесла Милина. – Могут эти растения обладать разумом?

– Нет, – Саманта не уловила не единой искорки.

Никаких мыслей, мертвая тишина. А то, что надвигалось на них – слишком далеко, чтобы она могла услышать мозговую трель. Объяснять ботаничке, почему она категорична в своем мнении, не стала, да и не было нужды. Та с безмятежным видом приняла ее слова на веру.

Пилот встретил их громким вздохом облегчения и выражением неописуемого счастья на лице. Лингвистка и забыла, что он может быть таким.

– Итак, ребята, у нас два варианта. Плюнуть на все и прямо сейчас вернуться на корабль. Доложим об отсутствии жизни и предоставим образцы растений и почвы. Либо дождаться рассвета и возобновить поиски живых организмов.

– Раз уж мы спустились… – начала Милина. Пер лихорадочно закивал.

Да и Саманта не хотела вот так просто покидать планету. Что-то тут было нечисто, и хотелось разобраться. Правильно сказала ботаничка. Раз уж спустились…

Команда расположилась на ночлег в полуразрушенном бункере. Все единогласно проголосовали за снятие шлемов. Воздух казался свежим и приятно пах экзотическими цветами.

Лингвистка растянулась на полу, лениво наблюдая за суетой остальных. Милина распаковывала картонки с пайком, Ульф расстилал спальные мешки. Оливье ушел к озеру. Спустя пару минут оттуда донеслось довольное влажное фырканье.

– Он там умывается, что ли? – обратилась она к присевшему рядом десантнику.

– Ага. Мы же выяснили, что живых и мертвых микроорганизмов там нет.

– Все равно я бы не рекомендовала…

– Да пусть делает, что хочет. Без него наш экипаж не обеднеет.

– Злой ты, Линдквист, – фыркнула Сэм.

– Неправда. Но этот мужик меня раздражает с первых его секунд на корабле.

– Давно ты здесь служишь? – за два года на Гае они ни разу не подняли эту тему.

– На борту биомеха? Седьмой год пошел. Но я и до Гая пересекался с Ли Вонном.

– Ты отличный спец. Какого черта ты забыл на этом убогом кораблике вместе с таким же капитаном?

– Выбор, конечно, есть всегда, – вздохнул Ульф. – Но иногда он хреновый. Ты ведь с Соммера. У вас развито все, в том числе и уровень жизни. А мы – всего лишь ваша жалкая колония, которую не обязательно обеспечивать всем необходимым, достаточно просто доить ее вечно.

– Если ты собираешься обвинять меня в узурпаторстве…

– Нет. Просто объясняю первопричины. У моей матери витосомния*, а сиделка обходится недешево. Отец борется с синдромом Фишера* уже много лет, постоянно на дорогих лекарствах. Я хочу перевести их на Соммер, там сухой климат.

– Ясно. Но ты мог бы найти работу на другом корабле, с высокой оплатой и премиальными. Глядишь, уже до майора бы дослужился. С твоими-то способностями.

– Не мог бы. Я – инвалид.

– Что? – Саманта рассмеялась, но вовремя прикусила язык, осознав, что мужчина говорит правду. – По тебе и не скажешь…

– С виду я здоровый как кивано, но любой серьезный корабельный врач копнет поглубже и выяснит, что у меня слуховые импланты, бионический протез вместо левой руки, всего лишь одна почка. Ну и так, по мелочи, в меня немало биомеханической дряни напихали.

– Что произошло?

– Руку я потерял в восемнадцать. Я оказался в числе чистильщиков Андрисе. Из моего тысячного батальона выжили трое. Правда, один из них вскоре скончался в больнице. Сложно жить, когда ты разорван пополам.

– Я там жила, когда началась эта заварушка. Так что понимаю, о чем ты. Там была бойня.

– Серьезно? Так ты не на Соммере родилась?

– На Соммере. Но родители были учеными, вошли в состав колонистов Андрисе, и меня взяли с собой.

– Ребята, ужин готов, – Милина прервала их беседу, передавая каждому пластиковый лоток с едой. Саманте досталась зерновая каша и что-то рыбное с пряным соусом, а Ульфу – вареные клубни патероса* и мясо иглоплюва.

– Надо же, – десантник подмигнул Сэм. – Это знак.

– Не каркай…

– Кстати, – он снова стал серьезным. – Зря ты так о Ли Вонне. Может, он со странностями, но мужик в целом неплохой. Уж поверь. Даже для… Для того дела, которым он занимается…

Ах, дружок, это ты о контрабанде? Подозреваю, что наш капитан давно промышляет. И не факт, что перевоз нелегально груза – самое страшное из его преступлений.

О мягком, медленно падающем на планету сумеречном покрове не было и речи. Темнота рухнула сразу же. Сиреневые облака мешали спутникам отражать свет звезды, вокруг которой танцевала Пандора. Так про себя ее обозвала Саманта. Уж очень похож этот мир в ее восприятии на собрание всех печалей и горестей в одном известном ящике.

С темнотой пришли звуки. То тут, то там раздавались шорохи, потрескивания, побулькивания и вроде бы чьи-то чихи. Уснул только Ульф. Саманта вызвалась постоять на часах, да только ей составили компанию и все остальные. Милина испуганно жалась к ней, Пер с подозрением пялился в один из проломов, а Оливье тщетно ворочался в мешке, пытаясь поймать сон.

И в который раз лингвистка подивилась тому, насколько неправильно подобрана команда. Ботаничка и геолог, конечно, специалисты в своих областях, но им бы работать на спокойной планете без фауны, а не лазить по отдаленным солнечным системам в поисках чьих-нибудь зубов. Взяты в команду лишь для отвода глаз.

Воздух уже давно перестал казаться свежим, а вечер – томным. Задохнувшись в очередной раз удушливым ветром, Саманта повела носом. Что-то странное почудилось ей в ароматах планеты. Знакомое и жуткое. Запах свежескошенной травы Андрисе с вплетением робких нот корицы и кардамона. От ужаса у нее заныло под ложечкой, а волосы на голове встали дыбом. Так пахла влажная шерсть ее старых знакомых.

Иглоплювы…

– Тревога! Здесь иглоплювы! – рявкнула девушка.

Милина пискнула и застыла с вытаращенными глазами. Оливье испуганно прижал к груди плазмомет. Ульф сразу же вскочил и потянулся к своему лучевику. Пер ойкнул, но решил держаться поближе к нему.

– Ты уверена? – уточнил десантник. – Я ничего не слышу.

– Они еще далеко, но я чую их запах.

У меня и правда слишком чувствительный нос. Иногда это доставляет немало хлопот. Но ничего не поделаешь. Наверное, это одна из побочек наших лингвистических инъекций.

– И это все, на чем ты основываешься? – поморщился Оливье, расслабляясь. – Слишком голословно, чтобы сеять в отряде панику.

– Молчать! Забыл Евангелисту? – поняв, что сболтнула лишнее, Сэм решила переключить внимание команды. – Теперь слушайте сюда все. От меня ни на шаг. Надеваем шлемы.

– Зачем? – опять начал ерепениться второй пилот.

– Затем, чтобы твою морду не нашпиговали отравленными иглами. Проверьте заряды. А я послушаю.

Вытащив из ножен стилеты, Саманта опустилась на колени рядом с одним из проломов и замерла, вслушиваясь в темноту. На мысли она не надеялась, но поток животных эмоций сумеет различить. Особенно эманацию вечного голода, излучаемую любым иглоплювом. За несколько секунд до девушки донеслось много всего интересного. Например, приторные грезы о том, как сладко они сейчас оттрапезничают. Им нравилось есть особей, находящихся в сознании – так вкуснее. Видимо, кортизол, выбрасываемый надпочечниками от ужаса и боли, делает жертву деликатесом. А над ними мясистым пузырем с кровавыми прожилками пульсировала чья-то злая воля. Та, что заставляла их повиноваться. Та, что едва не заставила Саманту повернуться к своим и начать рвать их зубами.

Уничтожить пришельцев. Уничтожить пришельцев. Уничтожить пришельцев.

– О нет, – протянула лингвистка. – Они разумны. Они могут мыслить.

– Что?! – Ульф приподнял левую бровь. – Каким это боком?

– Откуда ты узнала? – недоверчиво-вкрадчиво поинтересовался Оливье. – Приснилось только что?

– Вы должны мне верить.

– Это уже переходит все границы, – возмутился геолог. – Какого черта вы нас пугаете целый день? Мало того, что вам мерещатся иглоплювы везде, хотя вокруг тишина и благодать, так еще имеете наглость утверждать, что эти безмозглые хищники на самом деле – разумные существа, хотя ни одним зоологом этот факт никогда не был доказан? Все, я умываю руки.

С этими словами Пер отложил оружие и демонстративно уселся на пол, скрестив на груди руки.

Милина испуганно таращилась на Саманту, а Ульф обменялся с пилотом недоверчивыми взглядами. Учитывая, что оба терпеть друг друга не могли, эти переглядки еще больше обижали лингвистку.

Прекрасно. Командующий из меня никакой. Ли Вонн бы сейчас посмеялся. Никто мне не поверит, пока не будет слишком поздно.

Их растерянность может привести нас к гибели. Они должны понять, что имеют дело с хитрым и жестоким врагом, а не с тупыми пожирателями.

– Я – телепат. И я слышу их мысли.

– Ну, конечно, – хмыкнул Оливье.

И тут Саманта второй раз в жизни вывернула свой дар наизнанку – не приняла мысли других людей, а отправила свои в их черепные коробки.

Оружие наизготовку. Занять боевые позиции. Это приказ. Отказавшихся подчиниться я лично прирежу.

Всех, кроме Ульфа, словно невидимой рукой подбросило. Десантник лишь криво усмехнулся, но все-таки передернул затвор лучевика и встал у одного из проломов.

Три пары глаз с ужасом и ненавистью пялились на нее, но перечить не посмели. И никто не вспомнил про дар Мии Кастильо человечеству – блокировку, не позволяющую лингвистам причинять вред людям. Теперь приближение невидимых пока существ слышали все. Резкий свист и рычащее улюлюканье заполнили пространство. Саманта вдруг подумала: как это, оказывается, приятно – делиться своими страшными тайнами перед неизбежной гибелью.

ГЛОССАРИЙ №12

Пуриши – звери, обитающие на Эросе. Нечто среднее между пандами и ласками, обычно черного или темно-серого цвета, обладающие тремя рядами зубов, но травоядные.

Неопреновая паутина – жидкая строительно-ремонтная смесь. Обычно используется в баллонах под давлением. После распыления мгновенно застывает. Прочный материал, выдерживающий несколько прямых ударов лазерного луча.

Витосомния – нервно-психическое заболевание, смесь сомнамбулизма, летаргического сна и синдрома дереализации. Человек может совершать простейшие движения, например, ходить, есть и говорить, но при этом его сознание отключено. Редко приходит в себя, но стремиться вновь заснуть. Не видит разницы между снами и реальностью.

Синдром Фишера – клеточная непереносимость влажности. Распространена на планетах с влажным, тропическим климатом.

Патерос – культивированные плоды с Тринидада, выращенные путем селективного отбора и генной инженерии. Солоноватые мягкие клубни, похожие на картофель. Едят как в сыром виде, так и после незначительной термической обработки. Запекать не рекомендуется. Один из главных импортируемых продуктов Зеленого сектора.

13

Один год, три месяца и десять дней назад. Пандора

И если ты пойдешь гоняться за кроликами,

И ты знаешь, что ты упадешь,

Скажи им, что гусеница, курящая кальян

Позвала тебя (пер. с англ.).

Collide – «White rabbit»

Ловушка захлопнулась. Саманта не сильно удивилась. Теперь, когда выяснилось, что иглоплювы разумны, этого стоило ожидать. Они уничтожат их всех. Возможно не сразу. Будут отщипывать день за днем по кусочку. Прогоняя черные мысли, Сэм поудобнее перехватила ствол Аргха – от ее стилетов сейчас толку мало. Да, она виртуозно исполняла танец смерти, но с сотней кровожадных тварей ей не справиться. Сомнут.

Вот только от лазерного оружия толку тоже немного. Полчища иглоплювов наступали со всех сторон, окружив их маленький форт.

Полчаса назад Ульф покинул их слаженную группку, чтобы разведать обстановку вокруг челнока. Рядом с десантными модулями биомехов нельзя устраивать войнушки – обшивка нежная, и плохо сочетается с лазерными лучами и плазмой. Поэтому Линдквисту придется приложить все усилия, чтобы не выдать своего присутствия рядом с модулем. Или, в противном случае, не отстреливаться. Иначе улететь уже никто не сможет.

Помощи не будет. Это Саманта поняла два часа назад, хладнокровно отстреливая плюшевых убийц. Комм булькнул что-то не разборчивое, и соединить с Гаем и Вонном отказался наотрез.

Через несколько дней, пытаясь выйти на связь с десантом, капитан отправит на разведку еще кого-нибудь. На радость голодным иглоплювам. Почему-то именно эта мысль раздражала больше, чем собственная неминуемая смерть через пару часов.

Что ж, здесь хотя бы тепло. Я помнила противостояние с полуразумными ящерами на Майе, одной из субколоний Голубого сектора. Майя покрыта льдом почти весь цикл оборота планеты, и одному черту известно, зачем жители Благодати туда сунулись. Видимо, хотели использовать, как огромный холодильник для рыбы. Других вариантов я не видела.

Ну и напоролись там на толстокожих динозавров, которых совсем не пугал холод.

Это было ужасно. Промозглый ветер, мороз, снег, пытающийся залепить стекло шлема, разъезжающиеся на льду ноги. «Бисмарк» потерял тогда почти половину экипажа.

Климат Пандоры оказался гостеприимнее. В отличие от местных жителей.

Если бы не ее дар, их смяли бы в первые пять минут. А так они держат оборону уже два часа, с переменным успехом. Сэм чувствовала, куда полезет основная масса тварей, и направляла туда ствол лучевика. Остальные теперь беспрекословно слушались ее команд. О том, что она им открылась, ни капли не жалела. Их не смогли застать врасплох, а значит, она выиграла для своей группы несколько лишних минут. Или даже часов.

Фортуна, как любая уважающая себя легкомысленная дама, каждые пять минут двигала чаши весов. Только-только у Сэм забрезжила надежда, как тотчас из леса посыпали новые монстры.

Вот взвизгнула Милина – правый рукав скафандра распороли острыми когтями. Слишком близко подпустила к себе врага. Устала, ослабила внимание. Бывает. Сэм ринулась туда, уложила прикладом еще одну наглую особь, хлопнула по плечу ботаничку и одними губами прошептала: «Не сдавайся». Милина кивнула, прикусила губу и перестала скулить. Девочка – умница. А геолог совсем плох. Каким-то чудом он еще находился в сознании, но Гарпия так и норовила выпасть из рук. Оливье был на редкость сосредоточен и собран, но мысленно взывал ко всевозможным богам, от христианского Иеговы до Перуна, почитаемого на Благодати.

Ульфа нет уже пятьдесят минут. От бункера до челнока порядка триста метров и десять минут неспешным шагом. Само собой, там все кишит иглоплювами. Но Линдквист прошел Андрисе и выжил. А значит, крут.

Но…

Даже прорубаясь сквозь медвежьи туши лазером, уж за практически час можно было с лихвой уложиться. Выходит, десантника мы потеряли.

Черт.

Черт, черт, черт.

Саманта пыталась не думать об этом. Слишком рано.

Ей тоже досталось. Один из иглоплювов так долбанул ее лапами, что стекло шлема, не выдержав, разбилось. Один из осколков наградил лоб глубокой царапиной. Вроде ничего страшного, но кровь норовила залить оба глаза, мешая целиться. Но, с другой стороны, спасибо, что хоть глаза еще на месте.

Твари визжали, хрипели, но продолжали переть, наступая на своих павших товарищей. Они никак не могли понять, почему пятерка таких слабых созданий так долго сопротивляется. А теперь их и вовсе четверо.

Я не хочу умирать. Не хочу умирать. Пожалуйста, не хочу умирать. Пусть они все умрут. Только не я, только не я…

Случайно до Сэм донеслись мысли Пера. Вот ведь. Еще додумается выстрелить кому-нибудь в спину, чтобы откупиться от врагов. Лингвистка двинула ему прикладом между глаз, вырубив на какое-то время. Пер рухнул как мешок с провизией, под аккомпанемент изумленного взгляда Милины. Сэм сочла своим долгом объясниться с оставшимися. А то еще запаникуют.

– Он себя не контролировал, мог стать опасным для всех присутствующих.

– Молодец. Я сам давно мечтал это сделать, – спокойно констатировал Оливье, перезаряжая Химеру.

– И никого не смущает, что нас осталось трое? – тихонько спросила ботаничка.

– Смущает. Меня в данной ситуации вообще много чего смущает. Но это не повод бросить оружие и с блаженными улыбками целовать иглоплювов. Судя по его мыслям, Пер собирался сделать именно это.

Пряный запах становился все ощутимее, плотным облаком окутывая их. Это значит, что иглоплювы за пределами бункера стоят стеной. Им не уйти. Не выжить. Ни при каких обстоятельствах. Где-то далеко раздался торжествующий вой, и Сэм пошатнулась, услышав чуждую мысль.

Попались.

Ожесточенно растерев виски, прогоняя чужака и мигрень, Саманта вдруг услышала странное кряхтение рядом с собой. Коммуникатор!

– Лин… ст, К…ф, от… те… Ч… про… д…т…

Девушка потянулась к коммутатору, прикрепленному к скафандру.

– Корф Гаю. Ответьте. Корф вызывает Гая. Ответьте. Нам нужна помощь. Ответьте. Капитан!

Стукнув кулаком по стене в бессильной ярости, Сэм замерла, пытаясь успокоить стук разбушевавшегося сердца. Обидно умереть на безымянной планетке после того, как выжила на Гаапте.

– Корф? Что у вас там?

– Херня тут у нас полная. Иглоплювы.

– Твою мать, – прокашляли в комме.

– Именно.

– Проклятье, Корф! Запасная шлюпка еле живая. Как только с вами пропала связь, отправил Сун и Карлина заниматься ею, но они ничего не обещают. Сибур и доктор уже в ангаре, ждут отмашки инженеров, но… Я не уверен, что ребята успеют.

– Поняла, сэр.

– Держитесь.

Саманта отключила комм. На нее смотрели безумные глаза Милины. Оливье отвернулся, не в силах скрыть отчаяние.

– Спокойно. Мы еще живы. И не сдаемся.

– Может попробуем добраться до нашего челнока? – робко заикнулась ботаничка.

– Ты права. Надо пробиваться, – кивнула Сэм. – Не факт, что твари ничего с ним не сделали, но это шанс, пусть и призрачный. Сидеть здесь равносильно выстрелу себе в лицо. Оливье, ты с нами?

– Сама-то как думаешь? – огрызнулся пилот. – Конечно, с вами.

– Тогда ты впереди. Возьми плазмомет. Милина его не удержит, а я не люблю занимать обе руки одним стволом. А ты следом, девочка. Я замыкаю. Берем с собой только заряды. Еда нам не понадобится при любом раскладе.

– А Пер? Оставим его здесь? – с наивным лицом спросила Милина.

– Я понимаю, что вы считаете лингвистов монстрами. Но я, пожалуй, обойдусь сегодня трупами иглоплювов. Оливье, приведи его в чувство.

Пока пилот хлестал по щекам геолога, Саманта собирала боеприпасы, периодически косясь в проемы. Мины* не позволяли иглоплювам прорваться внутрь бункера, но у них заряд не вечен. Придется в буквальном смысле прорубаться.

– Включился, – процедил Оливье, имея в виду геолога. – Погнали. И да, плазмомет я не потащу.

– Это еще почему?

– Это ствол Ульфа, и он весит девять кило.

– Боишься надорваться, что ли? Милина тем более его не удержит.

– Перу дай. Или сама неси. Все равно от тебя, как от лингвистки, пользы пока не очень. А так побудешь десантником вместо сгинувшего Линдквиста.

– Отказываешься подчиняться приказам? – прищурившись, Сэм подошла к нему вплотную.

– Эй, ребята! – встала между ними Милина, на встревоженном лице которой нарисовался страх очутиться в центре гражданской войны. – Мне кажется, сейчас не время и не место.

– А знаете, что… Уходите. Я вас прикрою. Но если не успеете добраться до челнока, застрелитесь. Все лучше, чем быть обглоданным заживо.

– Я тебе тут остаться не позволю, – рявкнул Оливье. – Кто знает, может ты заодно с иглоплювами? Ты же всегда была на стороне чужих.

Вот же сука…

Сэм перехватила обеспокоенный взгляд ботанички и поняла, что зерно сомнения упало на весьма благодатную почву.

Я очень надеюсь, что эту ночь ты не переживешь…

Мысли свои внушать ему не стала. Но Оливье все понял по ее лицу и замолчал. Очень вовремя.

– Мы можем использовать мины для прикрытия, – подал вдруг голос геолог. – Они их каким-то образом чувствуют и не лезут напролом. Если мы прикрепим их к скафандрам, появится шанс дойти до шлюпки. Правда, кто-то может подорваться, но Корф права – лучше сразу сдохнуть, чем почувствовать себя едой.

– Заряды почти на исходе, – буркнул пилот. – Они вот-вот погаснут. Если идти, то сейчас. Решайся, Саманта.

Он с таким смаком произнес ее имя, словно перекатывая его языком.

Пытается дать понять, что ему нет дела до субординации, и никто ему не указ. Какой ты все-таки гаденыш…

Но сейчас не время, Милина права.

Кончики пальцев начинает покалывать. Знакомое ощущение. Адреналин потихоньку взбрызгивался в кровь. В глубине души Сэм полагала, что они не дойдут. Если кто и прорвется, так только она. Но она будет бороться до последнего вздоха за них. Даже за Маршанна. Он, конечно, мудак еще тот, но этот мудак – в ее команде.

ГЛОССАРИЙ №13

Мина — в данном случае в это понятие включается не только значение боеприпаса, взрывающегося под воздействием веса или силы. Мины, используемые десантом при высадке на планеты, имеют также защитное поле. У каждой мины свой запас энергии. Как только он иссякает, мина может взорваться при активных действиях в непосредственной близости. Впрочем, она и в режиме защиты может такую шутку выкинуть при попытках активной агрессии. Поэтому их не рекомендуется устанавливать рядом с жилыми зданиями или людьми. И уж категорически запрещается носить их на себе. Правда, тут у ребят выбора особого нет.