Текст книги "Среда обитания – Космос"

Отражательная туманность – туманность (газово-пылевое облако), подсвечиваемая звездой. Если звезда (звёзды) находится в межзвёздном облаке или рядом с ним, но недостаточно горяча (горячи), чтобы ионизовать вокруг себя значительное количество межзвёздного водорода, то основным источником оптического излучения туманности оказывается свет звёзд, рассеиваемый межзвёздной пылью. Отражательные туманности также часто встречаются в местах звёздообразования (как в нашем случае).

Эмиссионная туманность – облако ионизированного газа (плазмы), излучающее в видимом цветовом диапазоне спектра. Ионизация происходит за счёт высокоэнергетических фотонов, излучаемых ближайшей горячей звездой. Различают несколько видов эмиссионных туманностей. Среди них – области H II, в которых происходит формирование новых звёзд, и источниками ионизирующих фотонов являются молодые, массивные звезды, а также планетарные туманности, в которых умирающая звезда отбросила свои верхние слои, и обнажившееся горячее ядро их ионизирует.

Остаток сверхновой (англ. SuperNova Remnant, SNR) – газопылевое образование, результат произошедшего много десятков или сотен лет назад катастрофического взрыва звезды и превращения её в сверхновую. Во время взрыва оболочка сверхновой разлетается во все стороны, образуя расширяющуюся с огромной скоростью ударную волну, которая и формирует остаток сверхновой. Остаток состоит из выброшенного взрывом звёздного материала и поглощаемого ударной волной межзвёздного вещества.

Прокариот — простейший одноклеточный организм.

21

Шесть месяцев и два дня назад. Каллисто

Я перехожу на инфра-красный режим:

Никакой побег тебя не спрячет,

Потому что могу видеть в темноте.

Я перехожу на инфра-красный режим:

Забудь про побег, я найду тебя

(пер. с англ.).

Placebo – «Infra-red»

Хочешь сделать хорошо – делай сам.

Эту пословицу Белина Айлин знала слишком хорошо. Она переоценила своих вездесущих шпионов – проект «Мухоловка» начался почти тридцать лет назад, а информация дошла до нее относительно недавно.

Два с половиной года назад нервная система Белины требовала замены. А тут выясняется, что разведчики пропадают или возвращаются с кишками наружу, а за ее спиной кучка ее же подчиненных скрещивают валиурца и человека. Взбесившись, она наказала половину группы. Достаточно сурово. К примеру, сейчас нервная система одного из ученых вполне сносно чувствует себя в ее теле. В ее понимании переработка для этих субъектов – слишком мягкая кара.

Но потрошить всех сотрудников лаборатории – чересчур даже по ее меркам. И эксперимент еще не закончен. Кто лучше подойдет, нежели люди, уже занимавшиеся им? Поэтому остальную половину команды она помиловала и предоставила в их пользование неограниченные ресурсы.

Например, задействовала старые связи в виде согласного на все ради гонорара капитана, которому уже однажды очень удачно сбыла бракованного биомеха. Капитан Ли Вонн в прошлом являлся главарем Братства вольных охотников, а если по-простому, группы организованных пиратов. Теперь же – добропорядочный гражданин, вольный торговец и исследователь, которого спонсировала госпожа Айлин. Она прекрасно знала, что он под шумок занимается своими темными делишками. Конечно, уже не так рьяно и явно, как раньше. Тем не менее, Белина закрывала на все глаза, ведь Вонн уже не раз радовал ее редкими экземплярами флоры и фауны. Такими, которые не мог достать никто, кроме него.

В документах эксперимента имелось неплохое досье на образец. Пусть и зашифрованное. Руководитель экспериментальной группы любезно сообщил госпоже Айлин шифр.

Родители – колонисты по фамилии Корф. Девочку звали Самантой. Место жительства: Красный сектор, Андрисе, квартал Мимоз, 15-ая улица, коттедж 5. Конечно, после зоологической катастрофы и зачистки планеты даже те колонисты, которые умудрились выжить, покинули Андрисе. Родителей образца устранили. А девочка… Девочка исчезла. Не сразу, конечно. Ее путь можно проследить до Соммера. А дальше – тишина. Наверняка у родителей были родственники. Кто-то должен был оформить опекунство над ребенком. Но в электронных архивах было девственно пусто. Год назад Белина отправила половину своего секретариата на Саванну, в Красный сектор. Именно там хранились резервные копии, как в виде компьютерных файлов, так и в виде бумаг. Увы, и здесь Белину ждало разочарование. Никакой связи с семейством Корф. Словно оба они – выходцы из сиротского дома. Но, учитывая, что исчезли целые временные пласты информации, госпожа подозревала, что этим данным помогли исчезнуть.

Единственное, что осталось – перетряхнуть Соммер с ног до головы, в надежде, что хоть что-то всплывет на поверхность. Если девочка осталась жива, кто-то должен знать об этом. Если же нет, будет очень обидно. Особенно оставшимся ученым, которых уже ничего не сможет спасти.

– Госпожа Айлин, – от мрачных дум Белину отвлек коммутатор. – К вам посетитель.

– Кто? – рявкнула она в ответ. Белина ненавидела, когда ее отвлекают.

– Доктор Отто Шлоссер. Говорит, это чрезвычайно важно.

– Пусть войдет.

Герру Шлоссеру она могла простить любое вторжение. Гениальный генетик и биомеханик, он не раз помогал ей в «очищении» тела. Именно на него она возлагала большие надежды в связи с проектом «Мухоловка». Учитывая, что именно он его и возглавлял, Отто она пощадила.

В комнату осторожно заглянул сухощавый мужчина с очками на кончике носа. На зрение доктор не жаловался, но считал, что очки придают ему солидности и сходство с Генрихом Гиммлером*, чьим горячим поклонником он являлся. Белый халат безукоризненно отутюжен и, судя по скрипу, накрахмален, ибо доктор предпочитал старинные методы чистки одежды. Жидкие волосы острижены максимально коротко – Отто не терпел неряшливости и расхлябанности во внешнем виде. И как всегда поморщился при виде распущенных локонов своей начальницы и ее глубокого декольте.

– Я слушаю, доктор Шлоссер.

– Датчики антисингулярной сети* сработали. Один из представителей расы мхуурров пойман, моя госпожа.

– Отлично. Когда образец прибудет на Каллисто?

– Сеть установлена в нескольких парсеках от нас, перевозка займет от трех до семи суток. Все зависит от возраста и сговорчивости мхуурра. Как вы знаете, со старыми особями рисковать нельзя – слишком уж они хрупки. А молодые – опасны. Их не так-то просто удержать.

– Я в курсе, – кивнула Белина. – Что ж, не торопитесь. Второго нужного компонента у нас все равно пока нет. Даже если доставка «мухи» затянется на несколько недель, я не расстроюсь. Лишь бы привезли в целости и сохранности. Отличная новость, Отто. Это все?

– Да, госпожа.

– Спасибо. Вы свободны. Пригласите Первого секретаря.

Когда за мужчиной закрылась дверь, Белина едва удержалась от хлопка в ладоши. У них есть корабль. Уже неплохо. Осталось найти сговорчивого валиурца или девчонку. Или и то, и другое. Вообще идеальный вариант.

В кабинет, предварительно постучав, зашел Звонарев.

– Вызывали?

– Да. Мне нужен капитан биомеха «Гай Музоний Руф», Ли Вонн. Найди способ с ним связаться, и спроси, есть ли успехи касательно последнего поручения. Его частоту ты уже знаешь.

Максим вздрогнул, уставившись на Белину вмиг потемневшими глазами.

– Чем-то недоволен?

– Нет, – тихо ответил он, опуская взгляд. – Все в порядке. Попробую отследить его маршрут и оставить сообщение.

– Не пробуй, а сделай. Свободен.

После ухода секретаря женщина снова просмотрела отчет по проекту. Что-то ее насторожило. Пробежав текст глазами несколько раз, не нашла, за что же зацепился ее мозг. Лишь отложив папку в сторону, поняла. Дело не в отчете и не в проекте. Дело в реакции Первого секретаря на ее задание.

Нажав на кнопку коммутатора, Белина пригласила Первую помощницу. Этот человек самого дьявола притащит из библейской преисподней, если захочет.

– Бриенна, статус задания – совершенно секретно. Подними досье на Звонарева Максима. В том числе неофициальное. Любые сведения, слухи, сплетни.

Стоящая напротив начальницы платиновая блондинка с холодными голубыми глазами безучастно кивнула. Женщине чуть меньше лет, чем самой Госпоже, и ее тело наполовину состоит из кибернетических нервных окончаний, бионических имплантатов и кремниевой плоти. Бриенна была первой, чье тело приняло инновации. Первой, кто выжил. Исполнительна, неэмоциональна, расчетлива. Идеальная компаньонка.

Как только она вышла, Белина пожурила саму себя за привлечение к делу Звонарева. Максим давно вызывает у нее сомнения. Слишком странно реагирует на многие из ее приказов, и это выглядит подозрительно. Она часто замечала, как он хмурится, как дергаются его губы и ходят ходуном желваки на лице.

Максим едва не рехнулся от ужаса, услышав от Белины о своем новом поручении. Ведь на этом корабле, с этим капитаном, и летает Саманта. Возможно, это всего лишь совпадение, и капитан нужен госпоже сам по себе. Но он давно усвоил истину – если дело касается Белины, никаких совпадений не существует. Все события строго координируются по ей одной известному плану. Скорее всего, Сэм в опасности. И теперь надо выяснить, что происходит.

Закинув в себя очередной стакан виски, и бесцеремонно прогнав очередную мысль «я спиваюсь», Максим постарался успокоиться. Психоз еще никому и никогда не помогал в решении проблем.

В приемную из кабинета Белины выскользнула Бриенна. Одними губами прошептала «Вечером у тебя» и бесшумно покинула комнату. Макс судорожно выдохнул задержанный воздух. Значит, все плохо. Иначе Бри не назначила бы встречу так скоро. По плану их свидание должно было состояться только через четыре дня, когда главная Кивана покинет станцию для очередного совещания с сильными мира сего. Или еще черт знает зачем.

Бриенна – интересный кадр. Она обладала уникальной эйдетической* памятью. Навсегда запоминала даже мельком увиденную строчку, людей, события. А еще была гениальным логиком. Сбежав от деспотичного мужа с Лозанны* в трудовые объятия Белины, тогда еще просто владелицы научной лаборатории, она почти сразу поняла, что променяла шило на мыло. Но отступать было поздно, да и некуда. Прошлое перечеркнуто жирной линией страха.

Моментально смекнув, как быстро Белина избавляется от неугодных и бесполезных людей, Бриенна задалась целью стать незаменимой. И ей удалось. Она стала добровольным подопытным кроликом, с показным удовольствием идя на любые эксперименты с собственным телом. Поэтому и дожила до своих преклонных лет. Все сыворотки молодости, разработанные госпожой Президент, сперва попадали в ее организм.

И все это – миллионы песчинок пляжа под названием Ненависть, которую Бриенна лелеяла невыносимо долго. Белина не догадывалась об истинном отношении своей помощницы. Вообще никто не знал, кроме Макса, который сумел однажды перехватить взгляд Бриенны, полный отвращения к начальнице.

Вот почему они так быстро нашли общий язык…

Самое хреновое – дожидаться окончания рабочего дня. Мужчина извелся, пока часы не пробили двадцать один час по местному времени. Белина отправилась на покой, и соизволила отпустить Максима. Он и бровью не повел, пока она всматривалась в его лицо, пытаясь уловить волнение. Не вышло. Три стакана виски подействовали лучше любого успокоительного.

Зато, когда наконец закрыл дверь своей комнаты, силы его покинули. И до душевой он практически полз. Пытаясь взбодриться, проглотил парочку химикатов и уселся за стол с очередной бутылкой, молясь, чтоб наконец случилась передозировка.

Бриенна заявилась после полуночи, упакованная в веселенькую пижаму. Прошмыгнула в комнату и укоризненно поцокала языком, глядя на Макса.

– Расширенные зрачки и красные белки. Чем закидывался на этот раз?

– Пастелью* и «Космическими волками». А что?

– Пытаешься стать похожим на госпожу?

– Конечно. Так какие новости?

Бриенна грациозно обогнула мужчину и уселась в кресло, закинув ногу на ногу. Постучала аккуратными ноготками по столу.

– Налей мне выпить. Можешь закинуть парочку таблеток в виски.

– Мои запасы на исходе.

– Жадина, – и без перехода продолжила. – Если хочешь жить, лучше прислушайся к моим словам. Белина подозревает тебя в связи с образцом. Что-то ей там не понравилось в твоей физиономии, когда она раздавала приказы.

– Да какой еще к иглоплювам образец?! – взмахнул руками взбудораженный Максим.

– Я пока не в курсе, но выясню. А ты перестал себя контролировать, друг мой. Что бы мы не выяснили, ты должен быть спокоен как жовонь.

– Я знаю, – вздохнул Звонарев. – Эта гребанная работа… и Белина… ненавижу ее…

– Мы все с тобой солидарны, но легче нам от этого не станет.

– Может, сдохнуть?

– Ты единственный парень на всей базе, от прикосновений которого меня не тошнит. Что прикажешь делать, когда она тебя пристукнет? Переключаться на женщин?

– О’кей. Что ты будешь делать? Ты ведь считаешься ее правой рукой, она полностью уверена в твоей преданности.

– И чтобы доказать это, мне придется копать под тебя. Если я не предоставлю ей данные, подозревать начнут меня. Нам обоим это не на руку. Я знаю, что ты несколько раз связывался с членом экипажа «Гая Музония Руфа». Если об этом знаю я, узнает и она.

– Просто приятельница. Служит у Ли Вонна.

– Того самого, который ищет образец.

– Просто совпадение.

– А с ним ты связался?

– Еще не успел, – покривил душой Макс. На самом деле, сегодня он и не собирался это делать. Слишком нервничал.

– А я успела.

– Проклятье…

– Вот-вот. Мне повезло. Я застала его корабль на одной из заправочных астероидных станций. Он ничего не нашел.

– Когда доложишь ей?

– Не знаю, – ядовито улыбнулась Бриенна, а в глазах на мгновение полыхнула ненависть. – Дня через три. Пусть помучается неизвестностью. А пока, раз уж я все равно здесь, почему бы нам не выкинуть из мыслей эту стерву хотя бы на час…

Мужчина рассеяно кивнул, бездумно принимая ласки любовницы. Блондинка ошибалась. Он вовсе не думал о Белине. Все его мысли занимала лишь одна женщина – Саманта. И он печенью чуял, что подруга влипла. Оставалось надеяться, что Бриенна права, и розыски Белины, связанные с Гаем, действительно совпадение.

Госпожа Президент нервно постукивала кончиками пальцев по столешнице. Вторая ночь без сна, а все из-за разрывающей голову мигрени. Пора заменять умирающие клетки на новые. Правда, необходимого донора на Каллисто пока не было. Расчленять людей просто так, лишь потому, что ей надо, она не собиралась.

Болеутоляющий коктейль, впитываемый через кожу, не помогал. Видимо основной компонент выдохся. А свежая партия заключенных, готовых к переработке, прибудет лишь на следующей неделе.

Новости не радуют. Только что заглянула Бриенна, сообщила что смогла связаться с капитаном, но никаких приятных вестей он не сообщил. Такими темпами ей придется начинать эксперимент с нуля. Но она прекрасно помнила, сколько неудач предшествовало единственному успеху. Где взять столько подопытных?

ГЛОССАРИЙ №21

Генрих Гиммлер – Ге́нрих Лу́йтпольд Ги́ммлер – один из главных деятелей Третьего рейха, нацистской партии и рейхсфюрер СС (1929—1945). Также занимал должности рейхсминистра внутренних дел Германии (1943—1945), рейхсляйтера (1933), начальника РСХА (1942—1943). Гиммлер, будучи одной из наиболее влиятельных фигур Третьего рейха, входит в число главных организаторов Холокоста.

Антисингулярная сеть – атомная сеть на основе антигравитации и отрицательной энергии. Единственный способ обездвижить мхуурра.

Лозанна – одна из субколоний Соммера. Желтый сектор. Климат – резко-континентальный. Суровая зима и прохладное лето, высокое атмосферное давление, минимальное количество осадков. Терраформирована частично.

Эйдетическая память – особый вид памяти, преимущественно на зрительные впечатления, позволяющий удерживать и воспроизводить в деталях образ воспринятого ранее предмета или явления. В этот образ могут и зачастую входят также насыщенные образы и иные сенсорные модальности (слуховые, тактильные, двигательные, вкусовые, обонятельные).

Эйдетические образы отличаются от образов восприятия тем, что человек как бы продолжает воспринимать предмет в его отсутствие.

Пастель – легкий наркотик типа метамфетамина. Употребляют в качестве энергетика. Не вызывает привыкания.

22

Семьдесят три дня назад

Ты живешь своей жизнью, продолжаешь день за днем,

Словно ничего не может пойти не так.

Затем шрамы, которые ты создал, они меняют игру,

И ты учишься играть по суровым правилам (пер. с англ.).

Within Temptation – «Whole World Is Watching»

Корабль падает в небо…

Саманта подскочила на койке, пытаясь понять, где она и что происходит. Сон. Дурной и непонятный. Покосившись на мирно посапывающего Ульфа, вздохнула и попыталась перелезть через него, не разбудив. Получилось.

Покосившись на часы, поморщилась. Всего лишь четыре утра по корабельному времени. Но ей уже не заснуть. Этот сон преследует ее с назойливым постоянством, начиная раздражать. Как можно падать в небо?..

Будни были гораздо спокойнее снов. Год назад Сэм узнала о себе много нового, но на ее жизни это пока никак не отразилось.

С Ульфом ее по-прежнему связывали тесные отношения. Что-то среднее между любовью и дружбой. Первая близость была похожа на то самое слияние. Она позволила ему услышать свои мысли, а он не возражал против чтения его желаний. Каждую ночь, проведенную с Линдквистом, девушка вспоминала мгновения этого слияния, помогая им воплотиться вновь.

Проснувшись в то самое утро, Саманта сочла все случившееся большой ошибкой и решила заставить Ульфа с ней согласиться. Один раз, и хватит. Хорошего понемножку. И они даже договорились. Только неделя воздержания ни разу не облегчила ей жизнь.

Оба остерегались дотрагиваться друг до друга и смотрели в сторону в столовой или на брифинге у капитана. Взаимные подкалывания, флирт и улыбки канули в прошлое. И через семь суток Сэм хотелось лезть на стену от нехватки Ульфа в ее личном пространстве.

Вечно озабоченная Пати, за это время успевшая заменить брата Милины Русланом, первой догадалась, в чем дело.

– Вы ведь спите вместе? – с горящими глазами подсела она как-то к Саманте за стол во время ужина. Вытаращившись на инженера, лингвистка зашлась притворным кашлем.

– С чего ты взяла? – ответ вопросом на вопрос всегда дает дополнительные секунды для отступления.

– Я ж не слепая, – хмыкнула Рыжая. – Вы такие милые, ребята. Но зря паритесь. Ли Вонну все равно.

– Ничего подобного! – громогласно возразила Саманта, едва не опрокинув на себя еду. – Между нами ничего нет. И не было.

– Значит, было. Когда? Неделю назад, после твоего выступления на тему «Иглоплювы скоро захватят мир»?

– Ты меня не слышишь. Я же говорю – между нами ничего не было. И быть не может.

– Вот так, значит. Я к ней со всей душой, по дружбе, а она не может довериться подруге. Обидно, знаешь ли.

– О, Космос… Пати… Может, тебе самой хочется с ним замутить?

– Да ты никак влюбилась? – внимательно посмотрела на нее Пати. – С таким упорством все отрицаешь…

– Еще хлеще. Не знаю, как другим, а мне мало одной бурной ночи для того, чтобы влюбиться.

– Значит, ночь была, – удовлетворенно потерла руки Рыжая. – Все, колись. И даже слушать не желаю никаких возражений.

– Была, – Сэм со вздохом покорно кивнула. – Еще как была. Мы в тот вечер выходили наружу. Ну, и когда вернулись в шлюз, все как-то само собой случилось…

– В шлюзе?!

– Великий Вакуум упаси. Домчались до моей каюты.

– Я в тот день так и подумала, что вы кувыркаетесь вместе. Я рада. Очень рада за тебя. Наконец-то ты оттаяла.

– Мы не собираемся это повторять.

– Почему? Я ж говорю, не бойтесь насчет капитана. Ему до фени абсолютно все, кроме бунта, голода или эпидемии на борту. Сколько лет он терпит мои похождения? А уж Ульфа он точно не уволит из-за этого.

– Ли Вонн тут не причем. Мы сами так решили. Это неуместно. И как-то по-детски.

– Я не знаю, как у вас на Соммере, – фыркнула Пати, – но в остальной галактике дети сексом не занимаются.

– Да я о другом…

– Хотя ты права, – задумчиво произнесла собеседница, подцепляя вилкой лист красного салата из тарелки Сэм. – Вы сейчас ведете себя как дети. Жизнь и так коротка. Завтра мы можем наткнуться на еще одну Пандору. И не факт, что на этот раз вы вернетесь на корабль. Не будешь перед смертью жалеть, что не воспользовалась возможностью? Ульф же тебе нравился еще до Пандоры. Про него вообще молчу. Как только ты появилась на Гае, он сделал стойку. Дальше – больше. Милина мне все уши прожужжала, как ты обиделась на иглоплювов из-за его ранения и едва не разнесла их всех к чертовой матери. Линдквист караулил тебя у люка, пока ты отбивалась от зверей ментально. И он же тебя и затащил в челнок. А у самого рука почти отвалилась. А вот Оливье готов был там тебя оставить.

– В Оливье я никогда и не сомневалась.

– Кстати говоря… Когда я ему намекнула, что вы возможно обмениваетесь генным материалом, он взбесился.

– Глупости. Он меня терпеть не может.

– Все так. Но мысль о том, что после него, Великого и Прекрасного Принца-Второго Пилота, ты предпочла обычного неотесанного десантника, его убивает.

– Маршанну до Ульфа как отсюда до Андромеды. Маршанн – пень пнем, которого кроме его персоны не заботит вообще ничего в этой Вселенной.

– Само собой. И хоть он тебя лет на десять старше…

– Кто? – не поняла Саманта.

– Линдквист, конечно. Он у нас тут самый старый, после Ли Вонна и Пера, конечно.

– Я даже не думала об этом. Логично. Ведь я еще под стол пешком ходила, а он уже участвовал в зачистке Андрисе. И какая разница вообще?

– Влюбилась, – констатировала довольная Пати, вставая. – Теперь я удовлетворена твоим ответом. Вопросов больше не имею.

Вот зараза. Влюбилась? Правда? После слов Пати я отчетливо различила невыносимо оглушающий стук сердца. Затем что-то легкое и воздушное разлилось в груди. Такое я ощущала только в «Эриде», когда мальчика, который мне нравился уже два года, поставили в парринг со мной.

Прохожу мимо него – в солнечном сплетении екает. Кто-то упоминает его имя – радостно улыбаюсь как идиотка. Слышу, как он мурлычет себе под нос незатейливый мотивчик во время дежурства на кухне – в животе все переворачивается.

Ульф, словно услышав мои мысли, посмотрел на меня и тепло улыбнулся. И я поплыла…

Уплыть далеко не получилось. Моя тушка через несколько секунд разбилась об утес по имени Оливье. Тот терся рядом с Линдквистом, что-то ему втирая. Прислушавшись, я похолодела.

– Я смотрю, у вас с нашим доблестным лингвистом бурный роман.

– И что? – десантник даже спорить не стал.

– Не могу понять, ты извращенец? Она же психованная, да еще и мутант.

– Ты коксом закинулся? Что ты несешь вообще?

– Ты же вроде теперь в курсе ее приключений на рудниках. И знаешь о телепатии.

– В курсе, спасибо. Особенно мне нравится та часть истории, в которой ты ее сдал. Я вот тоже не могу понять, как она могла спать с тобой? Ты ж насквозь гнилой, как переспелый кушкус.

– Ты охренел? – взвился Салат.

– А ты? – Ульф спокоен как жовонь. – Кстати, еще я припоминаю, что ты хотел оставить меня на Пандоре. Не желаешь обсудить со мной еще и это?

Маршанн сразу заткнулся, понимая: если дойдет до открытого конфликта, Ульф скрутит его в рогалик. И ретировался.

А Сэм, не в себе от переполнявших эмоций, медленно поднялась со своего места, подплыла к удивленному донельзя Линдквисту и на глазах у всего честного народа его поцеловала.

Я тоже не против, — лингвистка услышала его запоздалое одобрение.

Вот и продолжим.

Не откладывая дело в долгий ящик, Оливье доложил об их романе капитану. На что тот невозмутимо ответил:

– А от меня ты чего хочешь? Чтоб я их благословил? Ну, благословляю. Больше по таким мелочам меня не тревожьте, господин второй пилот.

Все это время команда исследовала окраину Млечного Пути, время от времени заглядывая в отдаленные населенные пункты для торговых или бартерных сделок. В основном, покупателями были люди из ополчения, но однажды Сэм увидела живых флоксиан.

И мои лингвистические навыки чуть не дали маху.

Ли Вонн собирался отгрузить им несколько ящиков с медикаментами, легкими и печенью сакрусов* и парализаторами. Саманта, узнав, что внизу их ждет делегация чужих, сначала не хотела спускаться.

– Драсьте, приехали, – возмутилась Пати, с которой подруга поделилась сомнениями перед спуском. – Ты ж лингвист. Работа у тебя такая, с инопланетчиками контачить.

– Однажды я уже напортачила с дипломатией. Не хочу испортить все снова.

– Здесь никто не будет требовать от тебя устроить геноцид. Расслабься. Они клевые. Ты должна их увидеть. Все равно по уставу у тебя нет выбора. Ты ж не инженер. Это я могу отсидеться в своей каморке.

Флоксиане любили воду и нуждались в ней, поэтому селились на мало-мальски обеспеченных морями планетах, отдаленных от основной транспортной сети СПЕКТРа. И Мирронелла – одна из таких.

Небольшое поселение, рядом с которым сел челнок, находилось на берегу темно-розового моря. Такой странный цвет придавало воде содержание в ней окиси железа. Голубой песок состоял из мелкодисперсного плавикового шпата. Черная из-за слабого фотосинтеза растительность, и персиковое небо – сплошная фантасмагория.

Несколько миллиардов лет назад планета была безжизненной пустыней. Потом звезда, вокруг которой она вращалась, свернула с главной последовательности жизни, и начала перевоплощаться в красного карлика*. Ближайшие к ней планеты, до этого пребывавшие в резко некомфортной для жизни зоне, начали остывать и вздыхать с облегчением. Адское пекло сменилось живительным теплом, и Мирронелла воспрянула духом. Правда, вскоре выяснилось, что воспрянула она рановато.

Мирро, местное солнце, став карликом, на этом не успокоилось. Планета находилась ближе, чем нужно, поэтому звезда захватила ее приливными силами. Совершать оборот вокруг своей оси удавалось только раз в год, каждые восемьдесят галактических суток*. То есть одна сторона несчастной Мирронеллы была постоянно повернута к Мирро.

К счастью, у планеты успело появиться сильное магнитное поле, которое сохраняло атмосферу, не давая ей улететь в космос, и защищало от радиации.

Тем не менее, надежды на развитие жизни, даже простейшей, почти не было. Если б она и возникла, то лишь на небольшой территории терминатора*, что маловероятно.

Но Мирронелла не сдавалась. Из-за разницы температур у терминатора рождались мощные ураганы, гуляющие по всей планете. Они не давали промерзнуть океанам темной стороны, а циркуляция жидкости разбавляла горячую воду светлого полушария. Этого хватило для зарождения простейших микроорганизмов.

Красные карлики обладают весьма слабой светимостью, в основном посылая на ближайшие миры инфракрасное излучение. Но успевшая появиться жизнь упорно цеплялась за эволюцию. Фотосинтез, пусть и неполноценный, насыщал воздух кислородом. Кроме того, его вырабатывали организмы, живущие в океане на границе света и тьмы.

Негостеприимная планета флоксианам не особо нравится. Но они наивно верят, что совсем скоро их отношения с человечеством изменятся, и люди позволят найти другой дом.

Саманта нервничала весь перелет. Ульфу то и дело приходилось успокаивать девушку, дотрагиваясь до ее трясущихся рук. Ожидая, пока глава поселения выйдет к ним, она немножко расслабилась, успокоенная жутковато-красивым пейзажем. Сэм старалась не обращать внимания на жару, облепившую ее.

Фауна так и не рискнула выйти на сушу из-за бурь и вспышек на умирающем солнце, зато водоросли осмелились. Хотя флора на Мирронелле по-прежнему представлена не густо. Здесь в основном обитали крепкие как стальной канат лианы, стелющиеся по земле, и колючие приземистые кустарники с обширной корневой системой.

Смерчи, бушевавшие здесь, успокаивались лишь раз в год, когда Миронелла начинала ежегодный оборот вокруг своей оси. Только в эти несколько дней были возможны торговые сделки с внешним миром, визиты и пополнения запасов съедобных корнеплодов.

На прибрежной полосе располагались норы, ведущие к неглубоким пещерам, в которых флоксиане готовятся к переговорам, раскуривая что-то вроде трубки мира с табаком из измельченных молодых побегов лиан.

В остальное время вынужденные мирронельцы не покидали океан, довольствуясь его дарами: минералами, рыбой, планктоном и мелкими амфибиями. Конечно, им приходилось кучковаться в районе терминатора – в других областях вода была слишком некомфортной для жизни. Но они не жаловались – просто не умели это делать.

Наконец, когда Саманта сто раз облилась пóтом в броне, из подземных нор потянулись аборигены. Лингвистка моментально напряглась, и все окружающее вдруг стало казаться залитым кровью. Она дернулась к чужим, напугав до полусмерти и вожака, и его эскорт, но сдержалась.

– Влирро мейя соо клио, а нейлаа в’румлаааа… – пролепетал глава поселка, с перепугу забыв галакто.

Мы несем мир, палач, – прочитала она в его разуме. Палач. Так они называли лингвистов. Это слово обрушилось на ее сознание, оглушив девушку.

Я не такая. Больше нет.

Инстинкт убийцы едва не сработал против ее воли. Может, потому что до этого Саманта видела флоксиан только в боевых симуляторах и учебниках по анатомии. А может, сущность лингвиста решила напоследок вступить в борьбу с врожденным пацифизмом валиурцев. Говорят, они уважали и трепетно относились к любому проявлению жизни.

Успокоив себя и рефлексы парой глубоких вдохов, она пригляделась к ним внимательнее. Да, жители Мирронеллы выглядели в точности как в симуляторе. Но только сейчас она осознала, как они красивы.

Ростом около двух метров, они чем-то напоминали помесь земных выдр и кошек, представителей которых удалось вывести с умирающей Земли. Первые колонисты так и называли их – котами. Грациозные, с милыми добродушными мордами и умными изумрудными глазами, они вызывали симпатию.

Вожака группки звали Муррсси Твоор’г. На нем красовалась грязно-желтая хламида и головной убор из темных перьев. Запястья украшены браслетами, на груди – ожерелья из переплетенных кусочков ткани.

Собирая мысли в кучу, я моргнула, и вдруг увидела неподалеку любопытные мордашки детенышей, прячущихся в черном кустарнике. Размером с человеческих двухлетних детей, они еще не покрыты шерстью, как их взрослые родственники. Лишь легкий пушок на пузиках, коленных чашечках, мордочках и ушах. Молочные клыки направлены вверх, а на спинах – рудиментарные прозрачные крылья-плавники. Я поймала себя на мысли, что хочу взять одного. И… потискать, как плюшевую мягкую игрушку. Целовать в пушистую мордашку и причитать о том, какой он хорошенький. Против воли на лице расплылась блаженная улыбка.

Муррсси, настороженно вглядывающийся в мое лицо, прочитал эмоции и расслабился, осознав, что им ничего не угрожает. Затем оттарабанил детенышам целую лекцию о том, что они нарушили запрет, сбежав из дома. Скоро очередная вспышка, а это опасно; от матерей им неслабо влетит. Но они и ушами не повели.