Текст книги "Среда обитания – Космос"

А благообразная Джуна и юная Муна отправились покорять сердца и кошельки мужчин Ла Мера – припасы тоже было бы неплохо пополнить. Торговаться с лавочниками придется долго и упорно, они это дело любят.

Пати-Джуна недовольно покосилась на Муну-Милину, вздохнула, потом снова перевела взгляд на консоль. Панику ботанички можно ощутить физически. Она почти слышала, как по коже перепуганной девушки стекают ручейки пота под темной хламидой. И это раздражало. Была б ее воля, ни за что бы не потащила эту дурочку с собой. Она ведь может испортить все дело, заблажив не к месту.

С пилотом неизвестной для Ла Мера шлюпки связались задолго до входа в атмосферу. Челнок быстро просканировали на предмет крупнокалиберного оружия. Госпожа Шамсия Джуна сообщила свои данные, а также имя компаньонки, цель визита, и название своей прогулочной яхты – «Лейла». Также слегка высокомерным тоном рассказала о том, как на Эль Джахре ценят свободу личности, поэтому у их яхты нет позывных. Оператор спутника, взявшего их на прицел, сразу поскучнел, разглядев за обшивкой двух скромных женщин, и дал добро на посадку. Если дамы и выкинут какой-либо фокус по прибытию, это уже проблемы космопорта. Лично он не увидел ничего подозрительного.

Наконец, Муна-Милина немножко расслабилась, поняв, что сейчас их поджаривать никто не собирается. А тут еще «Лейла» вошла в атмосферу, и ботаничка, забыв обо всем, восторженно прилипла к иллюминатору. Пати тоже не удержалась от восхищенного возгласа. Да, лучше один раз увидеть.

Оранжевое солнце уходило на покой, склонившись к водной глади и озаряя ее теплым светом. Океан из бирюзового стал нефритовым, сливаясь с нежно-мятным небом, приобретавшим такой цвет лишь во время приближения звезды к горизонту. Персиковые полоски перистых облаков гармонично смотрелись на этом фоне, и казались сладкой ватой.

– Господи, это невероятно! – прошептала Милина, благоговейно складывая ладони в молитвенном жесте.

– Мунка, садись и пристегивайся, – прикрикнула на нее Пати. – Припланечиваемся.

Ботаничка послушно кивнула и юркнула в кресло, перетягиваясь ремнями. И даже несмотря на перегрузку, рев ветра за обшивкой и бешеную тряску, не отрывала взгляда от приближающейся планеты.

С высоты птичьего полета открывались новые подробности – четыре плавучих полусферы из белого материала, который облюбовала местная растительность. В центре каждого такого островка находился купол, раздвигающий створки и принимающий корабль в порт. Вокруг них сновали лодки и морские яхты. Очевидно, избыток кислорода становился угрозой для организма лишь спустя какое-то время. А возможно, яхтсмены пользовались респираторами.

Пати удивленно ахнула – она не предполагала, что на поверхности океана тоже кипит жизнь.

– Осторожней припланечивайтесь, мадемуазель, – буркнул диспетчер порта, когда она в ответ на его приказ назвать себя, уточнила, можно ли идти на посадку. – У нас тут регата.

Рыжая едва успела прикусить язык, чтоб не съязвить по поводу странного выбора места для соревнований.

Купол раскрылся лепестками, впуская их внутрь, и тотчас захлопнулся. К ним уже спешили два сотрудника службы безопасности. Мазнули легким переносным сканером по запястьям, проверяя отсутствие нано-чипов. Затем очередь дошла до яхты – быстренько проверили ее на наличие оружия. И наконец, помогли дамам спуститься по трапу, посчитав незазорным принять цилон вместе с обаятельнейшей улыбкой госпожи Шамсии. Галантно приложились к рукам женщин и с милой улыбкой препроводили в руки таможенников. Их взорам предстал бесконечно огромный зал, в котором запросто можно заблудиться, если попасть сюда без сопровождения. Но гостий сразу же под белы рученьки проводили к одному из столов, рядом с которым стоял сканер побольше – здесь проверялся генотип приезжих. Пати заполнила электронную декларацию, оплатила налог на въезд и рассталась с еще одним цилоном, благодаря сотрудника за подсказку с поиском лавочек со справедливыми расценками.

Наконец, девушкам одобрили пропуск в город. Таможенник сообщил, что транспортная служба космопорта Ла Мера бесплатно довозит всех прибывших до первого места назначения. Милина наконец соизволила впервые открыть рот, поблагодарив мужчину.

Подводный мир Ла Мера – чудо человеческого гения, вступившего в контакт с лучшими инженерами блажников. Огромные сооружения, подобно цветкам, поднимающиеся из привезенного песка. Шарообразные здания, висящие в воде сами по себе, без какой-либо точки опоры. Таксист-француз, на деле оказавшийся капитаном миниатюрной подводной лодки, пытался объяснить этот феномен. Пати из его слов поняла, что такие «воздушные шарики» висят на одном месте благодаря разнице давления, за которой тщательно следят, а также из-за воздушных потоков, которых испускают сидящие глубоко в донных расщелинах агрегаты.

Девушки ожидали, что вся жизнь Ла Мера заключена в домах, соединяемых между собой туннелями. Но на деле оказалось, что жители не брезгуют выходить наружу, и пользуются этим чаще, чем предполагалось. Никаких переходников не существовало. Люди путешествовали между нужными пунктами назначения на подводных такси – блажники помогли найти секрет сплава, выдерживающего давление и поболе. Таксист похвастался, что сто лет назад изобрели первый автоматический батискаф, способный опуститься ниже ста километров. Это и позволило установить оборудование, способное на постоянной основе выпускать циркулирующие воздушные потоки для поддержки зданий.

Подводное такси, на котором имели честь плыть госпожа Шамсия и ее компаньонка Муна, также было снабжено огромными иллюминаторами, позволяющими насладиться природой Ла Мера. Прозрачные существа странных форм сновали между водорослями и кораллами, поражающими воображение своими цветами. Милина, увидев разнообразие растительного мира, впала в экстаз, забыв о тревогах и проблемах последних дней. Пати и сама, округлив глаза, впитывала красоту окружающего мира. Красоту необычную, словно вышедшую из видений сомнамбулы. Нечеловеческую. И потому такую притягательную.

Хищные щупальца протянулись к «такси» и тут же отдернулись от легкого разряда электричества. Что-то ворсистое мелькало среди камней, не решаясь приблизиться. А вот степенно проплыл гигантский кальмар, подмигнув огромным глазом испуганно ойкнувшей Милине.

Водитель усмехнулся.

– Эти хулиганы любят пугать туристов.

– Они разумны? – тяжело сглотнула ботаничка.

– Теоретически – нет. Но я не знаю, как объяснить, что они подплывают к моей лодке только когда в ней путешественники, впервые оказавшиеся у нас. Здесь, в нашем подводном мире, не все так однозначно. Вы женщины ученые, знаете, что жизнь всегда быстрее развивается под водой.

Таксист подплыл к огромному шарообразному зданию, диаметром по меньшей мере полкилометра.

– Это главная «улица» Луары. Здесь вы найдете приличные магазины и недорогие, но уютные отели. Сколько дней вы планируете здесь пробыть?

Пати опередила открывшую было рот Милину.

– Неделю как минимум. Здесь достаточно уникальных мест, которые мы с моей компаньонкой хотели бы осмотреть.

– Тогда советую вам обязательно заглянуть в музей естественной истории Луары. Это рай и для этнографа, и для историка, а уж зоолог и ботаник там и вовсе жить останутся.

У Милины загорелись глаза после этих слов. Пати в ответ едва уловимо покачала головой, мол, «нет времени на глупости».

Водитель трещал без остановки, рассказывая о достопримечательностях Луары, пока они ждали в пробке – перед створками, открывающими проход в улицу-шар столпилось несколько лодок. Пати вежливо отвечала, улыбаясь и кивая, не давая несчастной ботаничке и слова вставить. А по тому, как «компаньонка Муна» нетерпеливо ерзала на сиденье, ей не терпелось раскрыть рот. И выдать очередную глупость.

Наконец, очередь дошла и до их транспорта. Такси вплыло в открывшийся люк и пронеслось по заполненному водой трубопроводу. И наконец поднял своих пассажиров на поверхность отделанного шершавым серым камнем бассейна, играющего роль стоянки. Водитель галантно подал девушкам руку, помогая ступить на твердую почву. Милина с непривычки покачнулась и едва не свалилась в бассейн, но таксист ловко подхватил неуклюжую ботаничку под локоть.

Пати поблагодарила мужчину, и взяв под руку Милину, направилась к туннелю, над которым горела табличка «Улица Анжу». Именно там находились магазины, любезно присоветованные на таможне.

– Ты всю дорогу не дала мне слова сказать! – начала возмущаться Милина, как только они отошли от стоянки на приличное расстояние. – Только и делала, что перебивала и затыкала.

– Потому что такая истеричная особа, как ты, нас выдаст на раз плюнуть, – прошипела Пати, умудряясь в это же время мило улыбнуться и стрельнуть глазками в сторону мужчины средних лет, едва не пустившего слюни при виде нее. – Я ж видела по глазам – ты едва не сболтнула, что мы планируем завтра же отсюда сматываться. Ла Мер – красивая и необычная планета, и жители полагают, что туристы спят и видят, как бы остаться здесь подольше. Скажи ему, что нам не до местных красот, и он заподозрит что-нибудь.

– Он же простой таксист!

– На таких простых и держится мир, дорогуша. Мы тоже всего лишь ботаник и инженер. Но многое замечаем и слышим, и, если нас прижать, станем ой как словоохотливы. Каникулы в гостях у Белинки уже забылись? Так и он. Будь начеку. Любуйся столицей. Только молча. Пожалуйста. Все переговоры веду я.

– Хорошо, – буркнула Милина.

А посмотреть тут и правда было на что. «Преподавательницы» как раз вошли в туннель Анжу, который оказался широченным и совершенно прозрачным. Вдоль стен из бронированного стекла располагались антикварные лавки, кафешки, бутики, небольшие театры. По другую сторону территория принадлежала продуктовому миру. Магазинчики, открытые и крытые рынки, предлагающие мясо, рыбу, овощи-фрукты и разнообразную молочку.

И если здания вдруг закрывали обзор, турист всегда мог поднять голову и восхититься прозрачным потолком, предлагающим всем полюбоваться подводной панорамой. К счастью, туннельный пол оказался не стеклянным, и был устлан мелким розовато-перламутровым песком. Пати стало интересно, носят ли местные женщины каблуки. Если да, то им приходится очень непросто. Пока она встретила лишь двух пожилых дам с Фудзиямы, увешанных фотоаппаратами. Но их крепкие ноги в мешковатых шортах венчали туристические ботинки-«топтуны», износостойкие и удобные. В таких хоть в горы, хоть в болото. А местные жительницы, видимо, предпочитают посещать другие места.

– На Либерсии после заката на улицах тоже очень мало женщин, – вздохнула, глядя на наручные часы, Милина, отвечая на невысказанный вопрос. – Здесь уже семь вечера по местному.

Пати промолчала, заметив нужную им вывеску. Милина опять начала ворчать, что с ней обходятся как с пустым местом, но все же зашла вслед за своей «начальницей» в небольшую лавочку.

В помещении царил прохладный сумрак, но, когда ее глаза привыкли к скудному освещению, Пати удивленно присвистнула. Такого количества ненужного скарба, собранного в одном месте, она не встречала никогда. Несмотря на влажность окружающего воздуха, здесь было очень сухо – видимо использовался климат-контроль для сохранения всего этого хлама.

Тут же, как по волшебству, из-под земли вырос старичок с пенсне на длинном крючкообразном носу. Высохшая кожа походила на желтый старинный пергамент. Миндалевидные глаза с густыми длинными ресницами, выдававшие в нем пустынного жителя, загорелись при виде клиенток, чей вид прямо-таки кричал «Обдурите меня».

– Чего желаете, милые дамы? У меня есть прекрасный старинный зонтик-трость, как раз для такой кареглазой красавицы, – принялся умасливать Пати. Милина нахмурилась, опять негодуя, что на фоне инженера она как всегда меркнет. – А вот музыкальная шкатулка…

– Простите, мсье. Наверное, нас неправильно проинформировали. Мы бы хотели пополнить запас продуктов.

– Так все правильно! – обрадовался старик. – Вас что интересует? Еда, медикаменты? Косметика, быть может?

– Всего понемножку. Только учтите, денег у нас с собой не очень много, так что…

– А, вы из этих… – старичок сначала поскучнел, а потом, опомнившись, с новым интересом глянул на девушек. – Какими средствами вы располагаете?

Пока ее так называемая хозяйка вела торг с продавцом-арабом, Милина совсем поскучнела, потеряв интерес к беседе, и занялась осмотром имеющегося тут добра. Стенные полки были сверху донизу забиты старинными игрушками, посудой, шкатулками, статуэтками, музыкальными инструментами людей и нелюдей. Вещи стояли даже на полу, а кое-где свисали с потолка. Была здесь и мебель, в основном, прошлых столетий: кофейные столики из настоящего дерева, стулья, грозившие вот-вот развалиться, кресла с выцветшей и местами истертой до дыр обшивкой, туалетные пуфики пастельных тонов с несмываемыми пятнами.

Милина задумалась о людях, которым может понравиться вся эта шизофреническая смесь старинного барахла. Отвлекшись, девушка не сразу заметила, что Пати и старичок уже обмениваются любезностями и прощальными фразами.

Выйдя на улицу, Пати с улыбкой взяла ботаничку под руку.

– Милли, дело в шляпе! Через час все наше добро будет в порту. Ну что, ищем улицу Руэ, да на боковую?

– В музей естественной истории мы, я так понимаю, не пойдем.

– Конечно, нет, – хмыкнула госпожа «Джуна». – Ты сама-то соображаешь, насколько это опасно? Чем меньше мы станем тут светиться, тем лучше.

Милина надулась и замолчала. Молчала всю дорогу до аптеки, где они наконец-то получили долгожданную вакцину, и до двухместного номера в недорогом, но уютном отельчике на окраине Руэ. Пати ей в душу не лезла, устав торговаться за поделки.

Ботаничку же не порадовала ни скромно обставленная, но чистенькая комната с комфортными односпальными кроватями, отделанная в нежно-голубых и бирюзовых тонах, ни шикарная душевая с множеством функций, чего Пати не ожидала встретить за такую низкую цену, да еще и на окраине центра Луары.

Милина вышла из душа, вытирая влажные волосы, злобно зыркнула на валяющуюся на кровати пластом Пати. И тут ее прорвало.

– Для чего я здесь? Мне непонятно. Ты относишься ко мне, как к вещи! Рта мне раскрыть нельзя, сходить куда хочется – тоже. Даже в душ ты первая пошла! Я для вас хуже кости в горле! Может, оставите меня здесь, раз уж я вам не нужна?

– Твою ж… – протянула Пати, с трудом переходя в сидячее положение. – Начинается. Нет, ну вот объясни ты мне, что ж ты за человек такой? Вроде иногда – нормальная девка, а как что не так, начинается мозгодранство!

– Какое еще мозгодранство?! – возмутилась Милина, яростно впиваясь расческой в еще мокрые локоны. – Правда глаза колет? Уже и сказать ничего нельзя?

– Да ты просто маленькая неблагодарная сучка, вот и все! Надо было тебя оставить на Каллисто!

– Надо было! Так может, мне остаться здесь?

– Я бы с удовольствием вернулась без тебя, но Сэм мне башку отвернет. Она чувствует себя ответственной за всех нас, потому что капитан.

– Ага. Капитан, которого не выбирали.

– Опять двадцать пять! Как раз-таки выбрали. Корабль ее выбрал, дура ты кривомозгая. И уж прости, что узнать мнение такой букашки, как ты, он не удосужился.

– Как ты смеешь?! – ахнула Милина, бросаясь в Пати полотенцем, которое та поймала в сантиметре от лица.

– Сейчас капитана здесь нет, и никто не помешает надрать тебе задницу. Хотя… Тебя даже бить неинтересно – слишком пустая у тебя башка, еще вытрясу из нее последние извилины.

Милина вдруг расплакалась, опускаясь на пол и оставляя в покое волосы, которые она все это время мусолила расческой.

– И что сие значит? – покосилась одним глазом в ее сторону Пати. – Чего нюни распустила?

– Я устала. Хочу домой. Вот только нет у меня больше до-о-о-ма-а-а… – сквозь рыдания донеслось до Рыжей. – Только вы и остались. А я вас больше видеть не могу-у-у…

– Мы тебя тоже, поверь, – инженер все-таки встала и подошла к плачущей девушке, обнимая ее за плечи. – Меня и Саманта частенько выбешивает. Вот только выбора нет. Нас осталось трое, да корабль-подросток, и мы теперь – семья. Какая-никакая, но другой у нас нет и не будет. Или учись принимать ее, или уходи. Только вот ты погибнешь одна. Уж я-то вижу.

– Я зна-а-аю-ю-ю… – всхлипнула Милина. – И ненавижу себя за эту слабость. Почему, ну почему мне нельзя остаться на этой чудесной планете?

– Я тоже хочу найти свой дом. Не здесь, конечно. Слишком много правил и запретов. Но я тебя понимаю. И Сэм – тоже. Думаешь, ей легко? – Милина отрицательно покачала головой. – Понимаешь все-таки. Тогда, может, завяжешь с соплями и взглянешь на ситуацию с другой стороны? Мы живы. И мы не в застенках госпожи Президент. Я тут кое-что услышала краем уха, пока ты дулась на меня. В галактике что-то происходит. Скорей всего скоро ей будет не до нас. И мы сможем выбрать планету для жизни. Просто потерпи чуток.

Ботаничка кивнула, вытирая слезы. А Пати попыталась поверить в свои, только что произнесенные, слова.

ГЛОССАРИЙ №41

Спектральный класс К3 означает, что звезда:

– имеет температуру от 3500 до 5000 Кельвинов;

– истинный цвет – оранжевый; видимый – желтовато-оранжевый;

Внутри класса звёзды делятся на подклассы от 0 (самые горячие) до 9 (самые холодные). В данном случае 3. Средне-горячая температура.

42

Точка отсчета – побег. Сто шестьдесят восемь дней вперед

Мои глаза слепы —

Это от всех слез, которые я выплакала.

Я так долго была во тьме.

Трудно сказать, что правильно, а что – нет (пер. с англ.).

Doro – «Everything’s lost»

Девушки вернулись на борт без происшествий.

Вколов обеим порцию вакцины, капитан посвятила в подробности их следующего маршрута. Был еще один человек, о ком она не переставала волноваться и думать с момента побега с Каллисто.

Я категорически не хотела, чтобы он попал на корабль. Отсюда нет выхода. Ловушка похлеще казематов Белины. Кроме того, после всего случившегося я не готова была его видеть. Как бы он ни отнесся к новой Саманте. Я очутилась в какой-то жуткой мелодраматичной ситуации, за которыми так любят наблюдать домохозяйки всего СПЕКТРа. Пати предположила, что теперь, раз я таким страшным образом оказалась избавлена от выбора, все будет просто. Как бы ни так. Я ощущала себя предателем.

Но я не могла пройти мимо и оставить все, как есть. Допустить, чтобы погиб еще один близкий мне человек? Нет. Тем более из-за меня. Снова.

– Дамы, мы летим на Буурх.

– Но… Возможно, именно там нас и поджидают агенты Белины, – робко возразила Милина.

– Прошло почти полгода.

– Она – терпеливая охотница, – поддержала ботаничку Пати.

– Я так не могу. Я должна знать, что с ним все в порядке. Я должна предупредить его!

– Ты же говорила, что вдали от тебя… нас… ему будет лучше.

– Я и сейчас так считаю.

– Не хочу показаться эгоисткой, но… – замялась инженер.

– Ты боишься? – поняла Саманта.

– А кто бы не боялся? Попасть к Белине еще раз? Нет уж, увольте. Однажды мы уже чудом спаслись. Но я не уверена, что подобное чудо может повториться дважды.

– Линдквист – наш товарищ. Друг. Я не бросила вас на базе. Не брошу и его.

Да-да, конечно. Друг. Без любовника осталась, вот и вспомнила. Не поздновато ли ты спохватилась? — съязвила мысленно Пати.

Лингвистка запнулась, сжала кулаки и повернулась к подруге.

– Ты права. Поздновато. Я была в панике. Все, о чем я могла думать – бежать. Как можно дальше. А теперь я устала бояться. Мне все равно. Одиссей отправит вас, куда пожелаете, если я не вернусь через пять часов.

– Ты что задумала?

– Я спускаюсь на планету. Чтобы вы не смогли обвинить меня в том, что я рискую вашими жизнями ради любовника.

Инженер осеклась, виноватый взгляд скользнул по Саманте и уткнулся в пол.

Я постаралась напустить на себя холодно-равнодушный вид, но не уверена, что получилось. Внутри меня плескался огненный шторм ярости. Я едва удержалась, чтобы не влепить подруге затрещину. А все почему? Потому что сознавала ее правоту.

Спокойно покинув медотсек, я на всех парах рванула в свою каюту. В таком состоянии оставаться рядом с друзьями чревато неприятностями.

Спустя три прыжка и двое суток мы оказались в Желтом секторе. Я несколько минут рассматривала Буурх в иллюминатор капитанского мостика, затем отправилась в каюту готовиться к высадке. Коммуникаторы молчали. Девчонки знали, что мы на месте, но выходить на связь не торопились. Как и я. Зато очнулся Одди.

Ты не можешь так рисковать. Нано-чип все еще в тебе.

Так давай вырежем его.

На тебя не действуют анестетики.

Плевать!

Даже без чипа сканеры в порту обнаружат, что ты не человек. У тебя уже начала развиваться вторая сердечная трубка. Не говоря уже о составе крови и виде гипофиза.

Сядем зайцами! Где-нибудь в джунглях. Насколько я знаю, все эти бешеные лианы создают прекрасные помехи в навигационных приборах.

Вот именно. Они же не позволят нам совершить мягкую посадку. Кроме того, есть шанс, что нас заметят сразу после входа в атмосферу. Буурх – не слишком технологически развитый мир, но тем не менее, система ПВО у них имеется. Я не уверен, что обшивка челнока выдержит направленный заряд плазмы.

Одди. Не спорь. Пожалуйста. Я должна. Почему вы не можете меня понять?!

Мы понимаем. Даже я. Хоть ты и считаешь меня бездушным куском инопланетной плоти.

Я вовсе так не думаю.

Я же чувствую твои эмоции.

Да и хрен с тобой. Остановить ты меня не сможешь.

Одиссей на время заткнулся. Саманта, посчитав его молчание своей маленькой победой, принялась втискивать себя в скафандр. Взяв шлем в руки, вспомнила, что неплохо было бы замаскироваться.

У Пати были грандиозные запасы косметики. Не успела же она всю ее извести, так?

Но тут меня ждал сюрприз. Из каюты я выйти не смогла – дверь заблокировалась.

– Какого черта?! Одиссей! Выпусти меня, немедленно!

Не могу.

– Я – твой капитан! Ты обязан…

Кажется, я уже говорил, что мы имеем право не выполнять приказ друга-партнера, если сочтем его глупым или опасным. В данной ситуации – и то, и другое.

– Я тебя ненавижу! Я вас всех ненавижу!

Одиссей не счел нужным ответить. И пока Саманта колотила по двери каюты, пока срывала голос, приказывая выпустить ее, пока разбивала все, до чего смогла дотянуться, он молчал. Лишь когда она без сил рухнула на койку, соизволил поделиться информацией.

Челнок с инженером Пати Сун только что вошел в атмосферу Буурха. Второй челнок неисправен, так как инженер Сун сняла с него несколько очень нужных деталей.

– Проклятье! Что вы натворили?! Выпусти меня!

Дверь открыта. Можешь выйти.

Спасибо, блин…

Саманта рванула на мостик, едва не растянувшись по дороге.

– Одиссей, связь с челноком! Немедленно!

На этот раз мхуурр послушался.

– Пати? Назад! Возвращайся на корабль. Это приказ!

– Еще чего.

– Инженер Сун! Немедленно. Поворачивай. Назад.

– Я найду Ульфа. Поговорю с ним. Меня никто не узнает. Я же Джуна Шамсия. А ты у нас слишком ценный экземпляр, чтобы соваться на потенциально опасную планету.

– Пати, я…

– Ты не знаешь, что сказать, я в курсе, – прервала ее подруга. – Не надо благодарностей. Ты вытащила нас с Каллисто. Мы перед тобой в долгу.

– Я не хотела тыкать тебя в это носом.

– Да знаю я. Ты просто во всем и всегда считаешь виноватой себя. Ты не виновата в том, что случилось с Максом. И сейчас, с Линдквистом – тоже. Я сделаю все возможное для этого. Ты была права. А я – нет. Он наш товарищ. И не раз защищал нас с Милкой, еще до твоего появления на корабле. Мы ведь не только за красивые глаза его любим. Все. Конец связи.

Саманта отвернулась от приборной панели и встретилась взглядом с неслышно подошедшей Милиной.

– Ты знала об этом саботаже?

– Да. Я хотела быть на ее месте, но Одиссей запер меня в каюте.

– Прекрасно. Тогда ты понимаешь, насколько я в бешенстве. Ладно. Я, пожалуй, выпью горячего шоколада. Присоединишься?

Ботаничка, судя по ее ошалевшему лицу, не сразу поняла, что капитан говорит с ней. Мило и дружелюбно.

– О… я… да… конечно!

– Пойдем. А заодно ты мне расскажешь обо всем, что тебя беспокоит, – приобняв поникшую девушку за плечи, Саманта мягко подтолкнула ее к выходу с мостика.

 
                                                  * * *
 

Оторванный от всего, что имеет значение,

И ведомый неправильными намерениями,

Я знаю, что это будет не слишком легко, пока

Не уйду туда, чего я страшусь

(пер. с англ.).

Flaw – «Fall into This»

Пати без проблем миновала службу безопасности. Никого не интересовало, что забыла учительница Эль-Джахры на богами забытом Буурхе. Надо, значит надо. Простая женщина в скучном темном наряде охранников не заинтересовала.

Планета встретила проливным дождем и поразила своим запустением. Госпожа Шамсия самонадеянно отказалась от сдаваемых в аренду зонтов, решив, что добежит до такси и так, и теперь чувствовала, как струйки дождя с волос стекают за воротник. Сама ткань уже давно насквозь промокла. Но и дождь можно вытерпеть, если бы не вгоняющий в депрессняк пейзаж.

Нет, Пати сама выросла в бедном городке, у бедных родителей, едва сводящих концы с концами. Но тут царила атмосфера затхлого болота, которое высасывает из тебя душу на раз-два. Балетки и подол платья утонули в лужах, покрывшись толстым слоем коричневой грязи. Об асфальте и его аналогах здесь не слышали. Дорожка от аэропорта до стоянки такси оказалась вымощена камнями, но не особо спасала положение.

Такие же дорожки окружали некоторые из домов, выделяющиеся из толпы более яркими цветами: больницы, школы, всяческие департаменты. Но грязь все равно тянулась с обочин.

Хмурый таксист даже не пошевелился, чтобы открыть ей пассажирскую дверь. Машина ехала не спеша, видимо, водитель решил устроить гостье экскурсию, и девушка брезгливым взглядом окидывала горизонт.

Жилые дома пугали. Стены, испещренные трещинами, прохудившиеся крыши, которые того и гляди, рухнут окончательно, подмяв под себя хозяев. Мутные, давно не мытые стекла окон. Утонувшие в ливнях жалкие огороды с чахлыми кустами, на которых висели полусгнившие плоды. Рядом с домами побогаче стояли парники – видимо, это дорогое удовольствие, которое могут себе позволить далеко не все счастливые обладатели «роскошных» лачуг.

Заметив в зеркале заднего вида, как по лицу пассажирки растекается отвращение, водитель с обидой произнес:

– Вы попали в дождливый сезон. Здесь не всегда так плохо.

– Да ну? В голове не укладывается, как вы можете здесь жить.

– Как-как. Молча. Выбора у нас нет. Вот и живем. Чтобы накопить на билет отсюда, да на первое безработное время в другом месте, нужно пару-тройку десятилетий горбатиться на рудниках. А кому после такой работки ты сдался? Никому.

Пати уже пожалела, что заикнулась об этом, но было поздно – таксиста понесло. Тут и жалобы на правительство Наместника, который всеми правдами и неправдами пытался удержать утекающее население на планете. И на жену, которую не вовремя поразил артрит, и она не может больше работать, а ему, несчастному, приходится бомбить сутками напролет. И на вечно ноющих детей, которые пытаются высосать из родителей все деньги. А потом досталось и фантастическому климату Буурха.

– Так вы к кому приехали? – неожиданный вопрос сменил поток недовольства.

– Да, – кивнула Пати, не успев среагировать – к концу пламенной речи таксиста она перестала его слушать и лишь периодически поддакивала.

Мужчина с подозрением уставился на нее в зеркало заднего вида.

– Преподавать? – техничка, чтобы лишний раз не рисковать, дала ему адрес школы, рядом с которой находился дом Ульфа. Свой адрес десантник сообщил Саманте во время прощания, а Пати подглядела его в судовом журнале Одиссея, куда капитан внесла соответствующие пометки.

– Не совсем. Меня пригласили на консультацию по поводу новых методик обучения.

– Лучше бы они о пожарной безопасности подумали, – буркнул он.

– О чем вы?

– Да тут беда недавно случилась на соседней улице. Чудом школу не затронуло. Два дома загорелись, в живых никого не осталось.

Пати сжалась от плохого предчувствия. Пожар? По соседству с Линдквистом? Таких совпадений в природе не бывает.

Наконец словоохотливый водитель высадил ее у школы. Пати замешкалась, делая вид, будто прихорашивается перед входом, ожидая, пока машина скроется за поворотом.

Школа ее, конечно же, не интересовала. Под моросящим дождем, сменившим ливень, она прошлепала по грязи дальше. Вышла на коротенькую улочку и остановилась, пораженная.

Когда-то здесь было шесть домов. На правой стороне три домика остались целыми и невредимыми. Окна плотно зашторены, в огородах запустение, словно хозяева боялись выходить наружу.

А вот левая сторона пахла смертью. Судя по остаткам фундамента, один из домов снесли полгода назад. И кажется, именно он принадлежал родителям Линдквиста. Рядом два выгоревших дочерна соседа печально таращились на девушку пустыми глазницами расплавленных, разбитых и сожженных окон.

– Какого черта здесь произошло?.. – тихо прошептала девушка.

– Фрёкен? – она резко обернулась. На нее смотрел старичок с выцветшими голубыми глазами, казавшимися огромными за толстыми линзами очков.

«Неужели Буурх настолько беден, что здесь даже нет бесплатной коррекции зрения?..»

– Вам помочь? Вы заблудились? Судя по одежде, вы приезжая.

«Какой ты глазастый. Даром что в очках».

– О, спасибо за предложение. Я… я здесь проездом, по делам. Водитель рассказал о трагедии, которая здесь случилась. Я не смогла сдержать любопытства.

– Женщины, – понимающе хмыкнул старичок, поправляя очки. – Вы прибыли с Эль-Джахры?

– Как вы догадались? – она как можно обаятельнее улыбнулась.

– У нас уже работают двое ваших соотечественниц. Да вы же, конечно, об этом знаете.

– Да, естественно, – серьезно кивнула Пати.

– Патрик Хедстрём, – мужчина протянул ей руку. – Директор Пятой школы.

– Джуна Шамсия, очень приятно.

– Вы тоже хотите здесь преподавать на общественных началах?

– Да. Именно для этого я сюда и прибыла. Мы знаем, что у вас нехватка учителей, – Пати пошла ва-банк, и не прогадала.

– К сожалению, – вздохнул старичок, вдруг беря девушку под руку и отворачивая от сгоревших зданий. – У нас вообще большие проблемы с образованием. Учебники устарели, а в учителя идут посредственности, у которых не нашлось ума выучиться на космических специалистов и покинуть планету. Вы бы слышали нашу преподавательницу словесности. Сплошные сюси-пуси, такое ощущение, что слушаешь лепет пятилетнего ребенка. А что уж говорить про химичку? По-моему, самым умным здесь был наш учитель физкультуры.

– Так почему же вы не поставили его на другую дисциплину?

– К сожалению, нет у меня таких полномочий – у Линдквиста не было нужного образования, – Пати едва не подпрыгнула от восторга – цель поездки наконец замаячила под носом.