Текст книги "Среда обитания – Космос"

24

Семьдесят два дня назад

Майор Том – Наземному управлению:

Я чувствую себя очень спокойным,

И я думаю, мой корабль знает,

Какой путь выбрать (пер. с англ.).

David Bowie –

«Space Oddity»

Подготовка к десанту заняла почти сутки. Саманта собралась быстрее всех, и теперь хмуро пялилась в иллюминатор пилотной рубки. Планета выглядела приветливой, но лингвистка по опыту знала: чем красивей мир, тем зубастее тамошние твари. Случившееся никак не укладывалось в голове. Как Гай мог так поступить с ними? С ней?

Пати и Милина чуть не погибли из-за его кувырков по космосу. А теперь опасность угрожает всему экипажу. Никто до сих пор толком не опомнился. Все шло как по маслу, и вдруг бац! Корабль решил, что ему надо. Такого финта ушами от дебильноватого гибрида, каким его все считали, никто не ожидал. Даже Саманта полагала, что он пойдет на все, чтобы защитить экипаж. Ан нет.

На правое плечо легла тяжелая ладонь, а над левым ухом протяжно вздохнули. Пати и Ульф, готовые к высадке, присоединились к ней. Рыжую «инженерицу» колотило от страха, но оставаться на борту она не желала. Ульф, как всегда спокоен и сосредоточен, и своей собранностью помогал нервным клеткам Саманты прийти в чувство.

– Что думаешь? – спросил десантник, обращаясь к ней.

– Мои мысли вам вряд ли понравятся.

– Мне почему-то вспомнилась Андрисе. Такой же рай с виду. Приземляешься – попадаешь в пекло.

– Тяжело там было, ребята? – поинтересовалась Пати, чтобы хоть как-то отвлечься от паники, бегущей по венам.

– Врагу не пожелаешь, – ответила Саманта. – Ульфу, наверное, пришлось легче. Он не видел, как его друзей убивают домашние питомцы.

– Еще как видел, – возразил Линдквист. – Я же говорил, как мало нас осталось после зачистки.

– Милый, мне только-только исполнилось пять лет. И я не была солдатом. Под своими друзьями я подразумеваю таких же детей, как и я.

– Понимаю, – кивнул мужчина. – Но Гай ведь сказал, что здесь живут валиурцы.

– А я не знаю, кто хуже. С теми, кто снабдил меня гипофизом, я не знакома. И не знаю, чего ждать от них. Может, на самом деле они убийцы и садисты. Госпожа Президент вот тоже считает себя противницей военных операций. Но это не мешает ей людей препарировать.

– Прохлаждаетесь? Я битый час вас ищу, – в рубку зашел капитан. – Коммы опять сдохли. Гай нам легкой жизни не обещает. Загружаемся в челнок.

Милина напоследок обняла брата, а Пати, променявшая собрата-инженера на канонира, ворковала с Русланом. Сэм и Ульф по очереди пожали всем мужчинам руки, за исключением Оливье. Тот с невозмутимым лицом отвернулся к иллюминатору.

Ли Вонн отдал честь оставшимся и первым шагнул в челнок. За ним гуськом потянулись остальные. Перелет занял мало времени. Все молчали. Пати осторожно взяла Сэм за руку, и лингвистка не стала ее одергивать. Лишь слабо сжала ладонь подруги, поддерживая.

Автономный компьютер десантного челнока сообщил, что атмосфера пригодна для дыхания и счастливой жизни. В наличии так же имелось вдоволь пресной воды. Тем не менее капитан настоял на шлемах. Саманта натянула душный стеклянный колпак и первой шагнула в открытый люк.

Загадочная планета встретила ее мягким теплым светом оттенка охры. Ваал-ра являлась единственным миром, танцующим вокруг красного гиганта. В мыслях лингвистки вдруг всплыло название «Миий’ра». Так местные величали свое солнце. И оно выглядело величественно, закрывая своим телом весь горизонт. Это вам не крохотное желтое пятно посреди синего неба. Миий’ру видно со всех сторон.

Ли Вонн посадил шлюпку на открытой поляне, со всех сторон окруженной бурной растительностью. Саманта огляделась. К красному небу стеной поднимались темно-синие «сосны» и салатовые «дубы». Деревья выглядели узнаваемыми, словно здесь – одна из колоний человечества. Люди в процессе расселения тащили с Земли все, что плохо лежало. От редьки до эвкалиптов. Иногда земные растения преследовались и истреблялись эндемичной флорой. Одна из немногих планет, на которую запретили привозить саженцы из других миров, – Андрисе. Но это исключение из правил лишь подтверждало закономерность.

Шажками-перебежками подойдя к одному из деревьев, Сэм прикоснулась к стволу ладонью и закрыла глаза. Дыхание чужой жизни билось под пальцами, затянутыми в неопрен брони. Девушка чувствовала, как под корой медленно и тягуче пульсировал сок. Охваченная внезапным порывом, она стянула шлем, не взирая на протест капитана, и вдохнула инопланетный воздух. Ее сверхострое обоняние различало мерцающие влажной дымкой ароматы. Визуализация запаха – еще одно из побочных дополнений к медикаментозному «обучению» в «Эриде». Пахло чем-то приторно-острым, словно где-то рядом рассыпали горсть фудзиямских приправ. Странный, но приятный запах.

– Любопытный мир, – произнес Пер. – Никогда не слышал, чтобы после перевоплощения звезды в красного гиганта на планетах системы оставалась жизнь.

– Скорей всего, эта планета когда-то находилась далеко от звезды, и была вне зоны обитания, – пожала плечами Милина, завороженно рассматривающая траву под ногами.

– Данная стадия занимает от десяти до ста миллионов лет. Вы когда-нибудь слышали, чтобы на планете за такой короткий срок что-нибудь зародилось?

– Ты хочешь сказать, Ваал-ра – искусственного происхождения? – уточнил Ли Вонн. – Я не знал, что валиурцы умеют терраформировать планеты.

– Или жители умеют перемещать свои миры между звездными системами. В таком случае я склоняю перед ними голову. Нам подобные технологии даже не снились.

Сэм хотела добавить свои мысли к общему обсуждению, но не успела.

Саманта. Прости.

Девушка вскинула голову и ахнула.

Какого черта?

На пурпурном небе, украшенном тонкими сиреневыми полосами облаков, начал вырисовываться силуэт корабля. Вслед за ней и остальные подняли взгляды.

– Он опять входит в атмосферу, – пролепетала Пати. – Что он задумал?

Комм Ли Вонна вдруг ожил.

– Капитан, как слышите меня?

– Карлин? Слышу прекрасно. Мы высадились. Ты на громкой связи. Что у вас? Почему ты, а не второй пилот? И куда, астероид его разнеси, прет Гай?

– У нас проблемы. Все системы отказали. Гай отключил жизнеобеспечение. Теперь у нас кислород только в скафандрах. Оливье, похоже, мертв.

У Милины подкосились ноги, и Ульфу пришлось ее держать. Пати побледнела и посмотрела на Саманту.

Мне страшно, Сэмми. Пожалуйста, скажи, что он не убьет ребят!

– Что случилось? – капитан пока оставался спокоен.

– Мы не поняли. Я выяснил координаты и настроил связь, и Маршанн пытался связаться со штабом. Дошел до диктовки координат, и внезапно все опять заглохло. А Оливье задергался и упал навзничь.

Выдержка Ли Вонну внезапно изменила. Он побелел.

– Карлин, слушай меня внимательно. Немедленно уходите оттуда! В ангар, быстро! Там остался один челнок.

– Гай заблокировал ангар. Мы не можем туда войти.

– Взорвите, идите на таран, но пробейтесь туда!

– Мы попробуем, сэр. Но на всякий случай – прощайте.

Связь прервалась.

Шокированная Саманта, понимая, что сейчас все зависит только от нее, пыталась достучаться до Гая. Она никогда не испытывала такого ужаса. Паника влажными мурашистыми щупальцами копошилась под кожей, сбивая дыхание.

Зачем ты это делаешь? Ты убиваешь свой экипаж! Свою семью!

Нет. Свою семью я защищаю. От вас. От людей. Они пытались передать координаты нашим палачам. Я не могу этого допустить.

– Ты не знаешь жителей этой планеты! Это нас ты должен защищать. Не их! – рявкнула Саманта в голос.

– Что там происходит? – насторожился Ли Вонн.

– Он пытается защитить планету. И аборигенов. Он…

В мозг Саманты снова ворвался меланхоличный Гай.

Я не допущу утечки информации. Я и экипаж. Мы уйдем вместе. А те, кто спустился, навсегда останутся на Ваал-ра.

– Он хочет убить экипаж. Вместе с собой. Гай, не надо! Мы никому не расскажем об этом мире. Пожалуйста.

Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Ради меня. Отпусти ребят. Я клянусь, что мы защитим твой мир и твоих друзей.

Прости меня. Я не могу удовлетворить твою просьбу. Взрываю топливный отсек.

Нет-нет-нет, остановись, Гай! Мы что-нибудь придумаем. Вместе.

Прощай.

– О, Господи, они успели! – воскликнула Милина дрожащим от слез голосом. Тоненький пальчик указал на точку, отделившуюся от корабля. И в ту же секунду эта рука упала плетью. – Нет!

Время снова замедлило бег. Саманта видела, как корабль, столько лет служивший им домом, оберегавший и помогавший им, распадается на атомы. Гай взорвался. Челнок не успел отойти на достаточное расстояние, и его разнесло вместе с кораблем.

От взрывной волны заложило уши. Но внутри черепной коробки она все еще слышала предсмертное удивление Сахира, Мэттира и Руслана. Она чувствовала агонию корабля, которого уже не существовало в этой реальности. Раздирающая боль пронзила грудную клетку. Отголосок ощущений Гая.

Дурак. Идиот. Кретин. Ублюдок.

Себя она тоже поносила всеми известными способами. Не доглядела. Не поняла. Не уследила. Не убедила…

Милина билась в истерике в руках бледного как мел Ульфа. Пати с землистым цветом лица сидела на земле, тоненько подвывая. Пер, пребывавший в ступоре, тупо пялился на клочок неба, где только что висел их корабль. Лишь капитан хранил внешнюю невозмутимость. И только гуляющие по скулам желваки выдавали его эмоции.

Лингвистка оказалась настолько неподготовленной к случившемуся, что не смогла сразу восстановить блокировку, и мысли выживших разом обрушились на кипевший от ощущения безнадеги мозг.

Боль, паника, горе, безумие, отчаяние огромными призрачными цунами ринулись в атаку, едва не ослепив Саманту. Девушка упала на траву и сжалась в комок. Ульф, оставив без поддержки Милину, которая тут же кулем свалилась вниз, ринулся к ней.

– Что, Сэм? Что?

– Голова сейчас взорвется. Я слышу вас. Всех. Одновременно… – прохрипела она и замолчала, потому что дальнейшие слова превращались в скулеж.

– Девочки, успокойтесь, – подал голос Ли Вонн, обращаясь к воющим Милине и Пати. – Время для панихиды у нас еще будет. Линдквист, Корф, что нам делать? Ваши предложения?

– А? – Ульф озадаченно посмотрел на капитана, словно не понимая, о чем он. – Я не знаю…

Саманта качала головой из стороны в сторону, словно игрушечный болванчик. Она тоже не знала. Плевать. Ей хотелось умереть. Собрав остатки воли, попыталась сконцентрироваться на своих ощущениях. Не вышло. Голова вмещала лишь мысли других. А себя Сэм больше не слышала.

– Смотри на меня, – прошептал десантник, заглядывая в ее безумные глаза. – Смотри на меня. Я здесь.

Тупая боль, давящая на виски и глазные впадины, решила отступить. Саманта наконец смогла сосредоточиться.

– Соберитесь, тряпки! – надрывался капитан. – Жизнь еще не кончена. Нам надо думать о себе.

– Это ты во всем виновата! – Милина вдруг вскочила на ноги и повернулась к Саманте. – Если бы ты не появилась среди нас…

– Святая мегера! – протянула, хлопая себя по лбу, Пати, мгновенно успокоившаяся после выпада ботанички. – А Сэм-то тут каким боком? Совсем из ума выжила? Если бы не она, вами бы еще на Пандоре закусили.

– Экипаж, собраться! Милина, заткнись. Саманта, блокируйся, наконец. Тебе уже не пять лет. Пати, отставить панику! – рявкнул капитан, снова включаясь в игру. – Мы в полной заднице. Мы не знаем, где мы, кто населяет эту планету. У нас мало еды и оружия. И нам не на чем отсюда улететь.

– А челнок? – Пати повернулась к нему. – У нас же остался десантный бот.

– На нем мы далеко не улетим. Молитесь всем своим богам, чтобы аборигены, если они тут есть, оказались дружелюбными. Иначе мы скоро присоединимся к нашим друзьям.

Сэм почувствовала, что может наконец дышать. Сердце перестало дергаться в аритмии, и боль стала терпимой. Она смогла полностью отключить мысли и эмоции девчонок. И тут она почувствовала нечто иное. Девушка встрепенулась, вглядываясь в деревья.

Чужие отголоски образов. Не экипаж. Кто-то иной идет сюда.

– Мы не одни, – успела тихонько толкнуть капитана, как тотчас ее предупреждение перестало быть актуальным. Ульф и Ли Вонн еле успели снять лучевики с предохранителей.

Деревья словно расступились, и на поляну медленно и с достоинством шагнула живописная группа. Даже Милина заткнулась и перестала рыдать.

Все пятеро – самцы. Гениталии скрыты юбками из белой ткани с добавлением странных геометрических орнаментов. Очень похожи на людей. Только кожа странного синюшного оттенка, как у трупов, и глаза слишком большие. Радужки искрились расплавленным серебром, а зрачок почти незаметен. При первом взгляде не по себе, но потом привыкаешь.

На макушках не сбритыми оставались пучки темных густых волос. Одного из гуманоидов отличал своеобразный головной убор, в центре которого красовался череп неизвестного существа. Расписанная яркими узорами кожа также выделяла его среди остальных аборигенов и бесспорно выдавала в нем лидера. Да и вместо юбки на нем – одеяние из шкур местного зверья.

– Ваал-рааа дии-сооо мон тууур, – протянул он, растягивая губы в улыбке.

Жрец Ваал-раа приветствует народ с неба.

Народ с неба напрягся, не понимая ни слова.

А Саманта с внезапной благодарностью помянула свой дар. Уроки инопланетной лингвистики ей давались нелегко, но телепатия это с лихвой компенсировала.

Жрецы этой расы пользовались неограниченными привилегиями и считались едва ли не правителями отдельных поселений и городов. Выходит, десантом заинтересовались птицы высокого полета.

– Дии-сооо, кииин дзеееерр, – кивнула Сэм, и главарь «банды» улыбнулся шире, показав идеально ровные белоснежные зубы.

Мы благодарим жреца за гостеприимство.

– Сс-ии/еенна лаа мхиисса теерра дии сиилт’хар… – продолжил жрец, и девушка испуганно вздрогнула.

Рад тебя видеть, Сиенна с Земли Вечного Солнца.

– Не может быть… – прошептала лингвистка.

– О чем речь? – тихо спросил капитан.

– Он сообщил, что рад нас тут приветствовать. Особенно меня.

– Чем ты им так понравилась?

– Похоже, они меня знают…

Чужой жестом пригласил следовать за ним, и возглавив свою группу, отправился в лес.

Она вопросительно посмотрела на капитана. Тот лишь пожал плечами, кивая.

Выбор у нас невелик. Или отбиваться сейчас, или подождать по обстоятельствам. Выжечь небольшую деревушку или даже поселок мы всегда успеем. А на большее зарядов не хватит.

Капитан, вы же понимаете, что они тоже могут вас слышать.

Проклятье…

Команду привели в небольшое поселение.

Несколько круглых хижин из темного камня стояли особняком. В центре поселка – деревянные каркасы, обтянутые сверху ярко-красными шкурами. Внутри лежали циновки, на которых располагались миски и плошки с кушаньями и специями.

Саманту поразило почти полное отсутствие женщин. Только парочка старых беззубых старух, шамкающих потрескавшимися губами рядом с одной из хижин.

– Воон лиии-сооом, – кивнул в их сторону жрец. Ведуньи. А остальные где же? Дети, старики, женщины?

Да и домишек не так уж и много. Словно здесь какой-то перевалочный пункт.

– Мне здесь не нравится, – к лингвистке подошел Ульф, непрерывно теребящий металлическое кольцо на указательном пальце. За два с половиной года работы с ним Сэм выяснила, что это признак крайнего волнения. А нервничал десантник только по особенным случаям.

– Я тоже не в восторге, – шепотом ответила девушка. – Слишком показное радушие.

– Здесь только мужчины и те, кем не жалко пожертвовать. Это ловушка, Сэмми, поверь на слово. Я задницей чую.

Их разговор прервала одна из старух, пригласившая разделить с ними трапезу.

Жрец хотел накормить гостей местным обедом, но Саманта вежливо отказалась, сославшись на боязнь аллергических реакций, и достала из рюкзака банки с консервами. Еды хватит ровно на двое суток, а потом придется перейти на подножный корм, что не слишком воодушевляло девушку. Она не боялась случайного отравления. Госпожа Айлин уже выяснила, что их метаболизм схож с человеческим. Так что еда валиурцев слишком сильного вреда причинить не сможет. Но Сэм не доверяла этим дружелюбным парнишкам.

От вопросов жрец отмахивался на завтра, ссылаясь на запрет богов обсуждать важные дела на ночь глядя. Ночью, правда, и не пахло. Звезда по-прежнему освещала планету. Пер рассчитал, что сутки здесь длятся около восемнадцати часов, и по местному времени сейчас – глубокая ночь. Но спать никому не хотелось, да и не моглось.

Выделенные им апартаменты в виде одной из каменных хижин Ульф с Ли Вонном забраковали. По словам капитана «здесь они как в ловушке». Расположились прямо на траве. Саманта присела между Ульфом и Пати, испустив протяжный вздох.

– Вспоминаешь Гая и ребят? – покосилась на нее Пати.

– Угу. А еще терзаюсь сомнениями. Не люблю, когда аборигены слишком любезны. Попахивает отводом глаз.

– Я ж говорил, – буркнул Линдквист. – Хотя, может они все такие радостные, потому что сидят на какой-нибудь дурман-траве.

– Сэм, почему Гай поступил так? – спросила Рыжая после минутного молчания. – За что он так с нами? Разве мы плохо к нему относились?

– Я не знаю, Пати. Не знаю. И боюсь даже думать о том, чем он руководствовался.

– От них ничего ведь не осталось, – вздохнула техничка. – Вообще. Даже хоронить нечего.

– Космос – самая лучшая могила, – тихо произнес Ульф и закрыл глаза.

Девушки переглянулись и замолчали, каждая о своем.

25

Шестьдесят пять дней назад

Там, вниз по каналу,

От подножья гор

Мне доносится звон колокольчиков,

Тихий, словно гонят отару (пер. с исп.).

Enigma –

«La puerta del cielo»

Заунывная песнь Сии-н Доо Кррихха, верховного жреца и хранителя планеты, поднималась к облакам и красному полотну солнца, застилающему небо. Его звучный голос обволакивал, проникал сквозь поры и трепетал в крови.

Процессия скорбно вышагивала по лесной тропинке, и лишь две старухи-ведуньи, изгибающиеся в припадке ритуального танца, вносили каплю оживления. Саманту они поначалу дико раздражали своими кривляньями. Но, присмотревшись, девушка вдруг разглядела в сгорбленных фигурах молодых и гибких аборигенок с длинными черными волосами. Движения были гармоничными, они тонко подмечали каждое изменение голоса Жреца, каждую тональность. Они завораживали, ни на секунду не позволяя взгляду оторваться от созерцания.

– Они прекрасны, – кивнула Саманте «инженерица». – Даже и не скажешь сразу, что им сто лет в обед.

– Я думаю, они действительно молоды физически. А старушечий облик – лишь иллюзия.

– Магия? – хмыкнула Пати. – Ты в нее веришь?

– Нет. Но я верю в псионическую силу валиурцев. Они могут внушить тебе, что угодно.

Бывший экипаж Гая Музония Руфа хоронил погибших товарищей. Виртуально. Никто никого не закапывал и не ставил надгробья. Сии-н Доо Кррихх предложил почтить их память церемониальным походом по лесу, и Милина с живостью подхватила эту идею. Ей важно было хоть как-то проводить брата.

Солнечные лучи играли на поднимающихся с земли пылинках. Вокруг людей вились странные, но красивые светящиеся насекомые с бархатными яркими крыльями. Трава сочно хрустела под ботинками и оставляла после себя запах озона и чего-то еще, до боли знакомого. Саманта потянула носом. Мёд.

Лес нагонял сонливость. Девушка чувствовала, как ее накрывает колпаком умиротворения. Может, валиурцы пытаются таким образом утихомирить их бдительность? Сэм встряхнулась и напряженно пробежалась по мыслям туземцев. Но ничего угрожающего не обнаружила. Только тихую скорбь и почтение. Серокожие пацифисты разделяли с ними случившуюся трагедию. Вот что значит настоящая эмпатия.

Не считая короткого диалога Пати и Сэм, все молчали, внимая голосу Жреца. Кроме лингвистки, никто не понимал, о чем он поет, но в этом не было необходимости. Каждый слышал в ней что-то близкое, свое. Милина тихонько плакала.

Валиурцы чувствовали свою вину. Неделю назад Жрец признался, что они действительно призывали мхуурра. Любого, лишь бы оказался в пределах зова. Он и представить не мог, что на призыв отреагирует бастард. Хранитель сообщил, что раньше такого не случалось. Ни один биомех ни разу не откликался.

Как полагал Сии-н, Гай не выдержал испытания, и его биологический мозг сошел с ума из-за силы валиурского призыва. Он проникся обожанием к туземцам и решил, что все остальные – враги. Саманта даже заподозрила, что останься она на борту, корабль бы это не остановило.

С какой целью валиурцы звали корабль, Жрец так и не ответил, проигнорировав и произнесенный вслух вопрос, и мысль. Но Сэм уверяла себя, что выжмет из него все, когда пообвыкнет на новом месте.

Поющий Жрец вывел процессию на идеально круглую поляну, в центре которой возвышалось пирамидальное здание. Как поняла Саманта из его пространной речи, именно здесь валиурцы поклоняются своим создателям, живущим в другой вселенной. Именно эти божки создали мхуурров, как посланцев мира, и самих валиурцев – инженеров, обслуживающих живые корабли.

Поначалу так и задумывалось. Но время шло, и мхуурры забыли, что их создали неведомые жители другого мира. И признали своими хозяевами валиурцев.

Их храм бесспорно красив и величествен. Желтые стены из выщербленного камня притягивали взгляд. Сэм поймала себя на мысли, что хочет прикоснуться к ним. Здание пахло древностью. Для современного человека такие постройки казались волшебными дворцами из детских книг. И Саманта не была исключением.

Весь периметр украшали выбитые рисунки. По крайней мере, так думали все остальные. Но Саманта видела, что это тексты, хоть и понятные лишь аборигенам. Плоскую крышу, к которой вела широкая лестница, венчал огромный трон. Повсюду в геометрически идеальном порядке располагались жаровни и чаши с огнем. Сочетание мечты перфекциониста и духа старины пробирали до мурашек.

Сии-н прошествовал к трону, а остальные представители его расы, сопровождающие процессию, разошлись по углам храма, заняв места у огня. Одновременно высыпали в жаровни порошок, мелькнувший розовым в лучах солнца. Пламя вспыхнуло до небес, с треском и разноцветными искрами. Словно фейерверк.

Милина восторженно ахнула, Пати издала удивленное «О-о», а капитан вздрогнул от неожиданности.

– Ваши друзья не будут забыты. Их имена выбиты на ядрах самых ярких звезд, – сообщил Жрец лингвистке. И хоть находился он на расстоянии добрых тридцати метров, она слышала его ясно, словно стояла рядом.

Девушка перевела фразу для экипажа. Тронуты были все, кроме хмурого Ли Вонна, невозмутимого Ульфа и самой Саманты, которая маялась в сомнениях – это красивая метафора или жители действительно обладают такими способностями.

– Теплого вам вакуума, друзья, – еле слышно, одними губами, прошептала она, провожая взглядом искры, тающие в воздухе. – И тебе, Гай…

Тут же накрыли столы. Аборигены принялись сновать туда-сюда, ставя на циновки красиво оформленные блюда, от одного запаха которых рот наполнялся слюной. Жрец наконец спустился и подошел к Саманте.

– Они умерли, чтобы мы могли жить. Круговорот. Мы должны почтить их память. Поговорим после ужина.

Поговорим? Неужели!

Осиротевшая команда молча рассредоточилась между тарелками. Сэм плюхнулась рядом с Ульфом, который настороженно следил за суетой местных.

– Что он тебе втирал?

– Философская дичь. С обещанием дать ответы на наши вопросы. Если я правильно поняла.

– Выбираться отсюда надо, – мрачно заметил десантник. – Мне на Пандоре было комфортнее, чем здесь.

– Скажешь, когда научишься телепортации.

– Может, Пати наконец соорудит коммуникатор, и мы свяжемся с Обителью?

– А ее, похоже, все устраивает, судя по тому, что она никуда не торопится.

Еда оказалась вполне съедобной, и даже приятной. Сэм сначала с осторожностью прикладывалась к яствам, пока не распробовала. Подумала, как бы сейчас себя чувствовал эстет Оливье, сидя за этими импровизированными столами и вкушая мясо местных зверушек, поданных на широких листьях. И тут же загрустила, вспомнив, что мсье Маршанн больше ничего и никогда не попробует. Как и остальные.

– Сиенна? – к ней подошел серокожий парнишка с заискивающей улыбкой. – Хозяин Ваал-ра ждет вас в храме.

– Меня зовут Саманта. Я ведь уже, кажется, объясняла.

– Конечно, Сиенна, как скажешь.

Вот же, мать вашу, дебилы.

Печаль моментально сменилась раздражением, и Сэм вскочила на ноги.

– Еще раз так назовешь меня, твои зубы выйдут вместе с пометом.

– Сэм, не надо! – Ульф оказался рядом и схватил ее за локоть. Девушка злобно покосилась на него, но Линдквиста такие взгляды никогда не пронимали. Зато валиурца проняло.

– Я… понял… Сээаамииинтааа, – провыл парень, серея еще больше.

– Уже что-то. Веди, что ли.

Прохладный полумрак святилища слегка ее успокоил. Пахло чем-то приятным. И свет красного гиганта, к которому так и не привыкли глаза, больше не раздражал сетчатку.

Жрец восседал на выбитом из камня троне. Перед ним уютно располагался стол, высеченный из камня, и такие же стулья. Жестом валиурец предложил Саманте присесть.

У ног Хранителя стояла жаровня, вокруг – вазы с засохшими растениями. Потянув носом, Сэм почувствовала уже знакомый ей успокаивающий аромат.

– Чувствуешь себя хорошо? – спросил жрец на своем языке.

– Да, конечно.

– Одолевают головные боли?

– Нет… К чему все эти вопросы? Вы собираетесь нами отужинать, что ли? Не волнуйтесь, сердце и почки тоже в норме, не отравитесь.

Жрец начал смеяться. С чувством, хрюкая и покашливая, словно наслаждался.

– Мы себе подобных не едим. Но если хочешь попробовать, сварим старую ведунью.

– Я уже поела, – холодно процедила Саманта, не оценив попытку юморнуть.

– Ты отрицаешь свою сущность так яростно. Странно для одной из нас.

– Я – человек.

Она сама давно в это не верила, но из чувства противоречия соглашаться не хотелось.

– Нет. Ты никогда не была человеком.

– Вот уж вряд ли. Что бы там со мной не сотворили, родилась я человеком.

– Нет.

Саманту вдруг пробил озноб.

– Твоей матери делали необходимые инъекции, пока она была на сносях.

– Вы пытали мою мать?!

– Что ты подразмеваешь под пыткой? Мы пытались вылечить ее.

– Так, стоп. Вы тоже участвовали?

– Впервые я тебя увидел вот такой, – словно не слыша ее вопрос, жрец приподнял ладонь над головой. С учетом его сидячего положения, он показал приблизительно метр от пола.

– Я бы смирилась, что это понадобилось Белине для каких-то гребаных целей. Но вам-то что за дело?

– Мы хотели спасти тебя.

Лингвистка подавленно замолчала, чувствуя, как мозг начинает кипеть. Этот диалог ни к чему не приведет.

– К нам обратились твои родители. Мы делили с ними одну планету.

– Ничего не понимаю. Какую еще планету?

– Ваал-ра, конечно же. Вы зовете ее Андрисе. Планета когда-то была нашим домом.

– Брехня. Родители подали запрос на изучение колонии, когда мне исполнилось три месяца. Они никак не могли туда попасть до получения назначения.

– Но она попала. Мать. Она умирала.

Мама чем-то болела? О чем он говорит?

– Вдохни дым. Он поможет тебе расслабиться.

– Откуда мне знать, что это не наркотик, после которого я озверею и убью своих друзей?

– Ты это сделаешь, если не вдохнешь. Тебя распирает от неконтролируемой ярости. Прошу. Я не причиню тебе вреда.

Сэм глубоко вдохнула. Пряный дым скользнул на самое дно легких, задержался там на мгновение и с тихим выдохом ушел, забирая с собой напряжение. Девушка почувствовала тепло. Пальцы на руках наконец-то перестали неметь от нервического возбуждения, боль в спине пропала. Сэм открыла глаза – храма больше не было.

Перед ее взором раскинулся пейзаж, который она помнила с детства. Нежное мятное небо, бирюза травы, пурпур звезды-солнца.

…Я неслась сломя голову, с щенячьей радостью впитывая глазами распахнувшееся зрелище. Справа задорно подмигивали зеленые зеркала-озерца. Впереди из-за скалы скромно выглядывал стеснительный водопад, стены которого ласково обвивал пурпурный плющ. Вокруг водоемов прикорнули цветущие кустарники, похожие на земной шиповник, только без колючек. То тут, то там виднелись холмы, покрытые голубой мягкой травой, плюшевой на ощупь. Упади в такую, и ни за что в жизни не поднимешься – не захочешь. Яркими несуразными пятнами выглядела зеленая растительность, выбиваясь из гущи всевозможных оттенков синего и голубого. Из травы на каждом шагу застенчиво выглядывали нежные цветочные бутоны с кружащими голову ароматами.

Слева расположился лес. Гигантские пальмы и папоротники возвышались надо мной загадочными исполинами, и мне казалось, что они протыкают небо насквозь, а кронами щекочут звезды. Сквозь листья пробивался солнечный свет, аккуратно и нежно, до мурашек, касаясь моей кожи. Тень пахла ванилью. От счастья хотелось плакать и смеяться одновременно. Скинув обувь, я пустилась вприпрыжку. Воздух сладкий-сладкий, как сахарная пудра. И не надышишься! Спина наливается тяжестью, словно от внезапно выросших крыльев. Того и гляди, взметнусь к облакам…

И тут я очутилась на берегу океана. Замерла от восторга, еле слышно попискивая. Хотелось кричать. Вплоть до горизонта расстилалась идеально плоская гладь малахитового цвета, лишь у самого берега волнующаяся под прикосновениями бриза. Амарантовое солнце только что расположилось в зените, и дорожка его отражения расколола влажное полотно пополам. Песок нежно-розовый и такой мягкий, что я засмеялась от удовольствия, пронзившего ступни.

Вдохнула побольше приторного воздуха и…

– Эге-гей! Эй-эй-эй!.. – эхо подхватило мой восторженный вопль и потащило по прибрежным скалам, играя звуком, как мячом. А я рухнула на горячий песок, задрала голову вверх и долго-долго смотрела в салатовое небо, пока не поняла, что сейчас упаду в него…

Видение растаяло. Саманта растерянно посмотрела на Жреца.

– Что это? Что ты со мной сделал?

– Всего лишь твоя память. Я помог тебе вернуться в прошлое.

– Я помню тот день. Мы впервые прилетели на Андрисе. Все вместе. Но никаких валиурцев вокруг. Только колонисты. Только люди.

– Мы к тому времени уже покинули планету. Смотри дальше.

…Помню мамин встревоженный взгляд. Она пытается улыбаться, но я чувствую, что ей страшно.

– Вставай, милая. Пора.

– Пора? – я бросаю взгляд в окно. На улице все еще темно. – Куда? Ночью ведь надо спать.

– Знаю. Я хочу тебе кое-что показать. Помнишь, ты мечтала, что в нашем море живут русалки? Те, о которых ты читала в старых сказках?

– Так они правда здесь живут? – не дожидаясь ответа, я выскользнула из кровати и вцепилась в мамину руку. – Пойдем, мама, пойдем же! Вдруг они уплывут!

Воздух был теплым и влажным. Из заплетенной косы выбилась прядь, и летний ветер ласково теребил ее. Я посмотрела на маму – она глядела только вперед, с выражением суровой решимости на лице.

Я не сразу поняла, что мы идем вовсе не к пляжу.

Все еще ночь. Я хотела оглядеться, но не смогла. Я чувствовала себя, свое тело, но ничего не видела. Стало страшно. Очень. Даже маму не получается позвать. А еще ощущалось присутствие внутри чего-то чужого. Неприятно-мерзкого. Я мычала и барахталась в невидимой паутине.