Текст книги "Среда обитания – Космос"

44

Точка отсчета – побег. Двести одиннадцать дней вперед

Я знаю, почему ты хочешь меня ненавидеть,

Потому что ненависть – это все,

Что мир видел в последнее время (пер. с англ.).

Limp Bizkit –

«Take a Look Around»

Капитан не должен так себя вести.

Саманта полулежала в пилотном кресле, закрыв глаза. Молча. Надеясь, что Одди, не получив ответа, в конце концов отвяжется.

Ты поступаешь безответственно. И антигуманно. Валиурцы никогда не допускают подобного поведения.

Девушка по-прежнему молчала, не шевелясь. Когда-нибудь ведь ему надоест?

Мы взяли на борт больного, изможденного человека. Ты спасла его, чтобы затем убить. Так нельзя.

– Отвали, – не выдержала Сэм. – Я никого не убила.

Но пыталась! Если бы не Пати…

– Я блефовала.

Мне можешь не врать. Я чувствую тебя и слышу твои мысли.

– Что ты от меня хочешь? – психанула лингвистка. – Чтобы я воспылала к нему нежными чувствами? Как там, в этой книжонке, которую всюду таскает с собой Милка? Возлюби ближнего своего, как самого себя? Не будет этого. Я смирилась с его присутствием на корабле, но на первой же попавшейся планете мы его оставим. И чихать я хотела, есть ли там цивилизация.

Одиссей промолчал, но она чувствовала его неодобрение. Мхуурр пытался достучаться до ее совести и взыграть на чувстве вины.

Ага, как же.

Серж быстро шел на поправку, предоставленный заботам Пати и Милины. Девчонки тряслись над ним, как курицы над цыпленком. Отпаивали бульоном, который заботливо варила для него Рыжая, обмазывали с ног до головы целебными мазями и маслами, изготовленными ботаничкой. Саманта закатывала глаза, но молчала.

Пират действительно выглядел неважно в их первую встречу. Реанкамера его шлюпки работала из рук вон плохо, и просто поддерживала в нем жизнь, не спеша приниматься за непосредственное лечение. Судя по всему, мужчину здорово подрали какие-то звери. Пати нетерпеливо ждала момента, когда он очнется, чтобы узнать, что Серж забыл на доисторической шлюпке посреди беззвездного пространства, где на тысячи тысяч парсеков нет никакой жизни. Этот вопрос занимал и Саманту. Все это подозрительно выглядело.

Но, очнувшись, пират мало что мог им поведать. В первую секунду, открыв глаза, он отшатнулся от Пати, с надеждой смотревшей на него, и схватил со стола ножницы, чем напугал Милину до полусмерти. Мужчина затравленно озирался по сторонам, тяжело дыша. Ботаничка испуганно забилась в угол, а Пати, нахмурившись, смотрела на него и молчала, скрестив руки на груди.

– Вы кто? – наконец прохрипел он, видимо догадавшись, что убивать его не собираются.

– Мы те, кто тебя спас, – ехидно заметила инженер Сун. – Хотели бы твоей смерти, не забирали бы из твоего раздолбанного корыта.

– Где вы меня подобрали? – с подозрением в серых глазах спросил он.

– В войде Козерога. Где мы до сих пор болтаемся. И слово «подобрали» тут не уместно. Твой челнок врезался в наш корабль. Наверное, при другом раскладе мы бы тебя не заметили, приняв это корыто за астероид. Слышь, чувак, расслабься уже. Мы тебе зла не желаем. Я – Пати. Эта испуганная мышка – Милина. Есть еще капитан. И все. Нас всего трое на борту.

Не очень предусмотрительно, – подал голос Одди. – Вдруг у него родится план по захвату корабля.

– И ты ему позволишь? – с усмешкой подняла глаза к потолку Пати. Серж недоуменно вытаращился на нее.

Нет, конечно. Просто… Осторожнее с ним. Вдруг Сэм не зря настаивала…

– Как скажешь, – пожала плечами Пати. Посмотрела на встревоженного пациента и усмехнулась. – Кораблю ты не нравишься. Беспокоится, как бы ты чего не натворил.

– Корабль? Он у вас что, живой?

– А как же. Слышал о мхууррах?

– Конечно.

– Тогда ты понимаешь, чем чревато твое плохое поведение на борту. Мы тебе зла не желаем, и ждем от тебя взаимности.

– Не волнуйтесь. Я не причиню вам неудобств. Потом… выкиньте меня на каком-нибудь обитаемом астероиде.

– Капитан спит и видит, когда мы это сделаем, – хмыкнула Пати.

– Почему?

– Узнаешь… – с загадочным видом поведала девушка.

Все-таки умела мисс Сун располагать к себе людей, особенно мужчин, и очень быстро Серж проникся к ней симпатией, безропотно позволяя перевязывать и ставить уколы с антибиотиками.

Через неделю ему разрешили передвигаться по кораблю, и состоялось знаменательное знакомство с капитаном. Сэм не рассчитала время и не успела вовремя слинять из кухни. Серж в компании Пати вошел в помещение, с интересом разглядывая стены и мебель, пока его глаза не наткнулись на враждебный серебристый взгляд. Он отшатнулся, едва не сбив с ног Рыжую.

Валиурийка?! Какого черта?! Куда я попал?

– Это наш капитан, – кивнула на Саманту Пати.

КАПИТАН?!

Его лихорадочные мысли позабавили Сэм, снизив градус злости, вспыхнувшей, как только она его увидела.

– У вас тут интернационал? – через силу пошутил мужчина.

– Не припоминаю, чтобы ты был ксенофобом.

– Мы знакомы? – опешил Серж.

– Ты меня не помнишь? – приподняла брови Саманта.

– А должен?

– Обидно. Я-то тебя помню прекрасно. Хотя, хотелось бы забыть об этом к чертям.

Пати красноречиво приподняла брови, одним глазом указывая на Сержа. Сэм намек поняла, и подхватив чашку, ретировалась с кухни, бросив напоследок:

– Еще увидимся, пират.

Дни сменялись днями. Одди все так же бороздил просторы вечной тьмы, не рискуя высовывать нос к звездным системам. А Саманта начала замечать, что ее команда не стремится к общению с ней. Ее, любившую одиночество, это почему-то обижало. Неужели им настолько важно наличие на борту мужика, что они тут же бросились его обхаживать? Нет, с Пати все понятно. Но чем думает Милина? Неужели тем же самым, что и Рыжая?

А Серж… Он был другим. Она помнила его по Гаапту, как жесткого, решительного человека, не гнушавшегося ради своих целей пройтись по головам. С хитрым блеском в глазах. Ехидной смешинкой в уголках губ. Сейчас же это была бледная тень прежнего мужчины. Когда они встречались, она ловила на себе его изучающий взгляд. Он напрягался, когда Пати к нему обращалась, кладя ладонь на плечо. Настороженно озирался, услышав подозрительный звук в переборках.

Что-то с ним произошло там, в войде. Или перед тем, как он в него попал. Пати между делом обмолвилась, что в ответ на все попытки разговорить его, Серж замыкался в себе.

Сейчас, сидя в пилотном кресле, Сэм ловила себя на мысли, что многое бы отдала за его историю. Наверное, порок любопытства живет в каждой женщине.

Дверь, вздохнув, ушла в сторону, и на мостик вошел не к ночи помянутый человек-загадка. Саманта тут же забыла о любопытстве и подобралась, готовая к прыжку.

– Что ты тут делаешь?

– Исследую корабль, – равнодушно пожал плечами Серж, не глядя на нее.

– Зачем? Кто тебе разрешил?

– А я должен спрашивать? – его серые глаза медленно повернулись к ней. – Пати сказала, что не против.

– Она должна тебя сопровождать.

– Я хотел побыть один. Это что, военный корабль? Или я под арестом?

– Нет, – неохотно ответила Саманта. – Ни то, ни другое.

– Я понял, что не нравлюсь тебе, – нахмурился Серж.

– Еще бы ты мне нравился.

– Объяснишь? – поднял брови мужчина. – Я несколько раз сталкивался с валиурцами во время кое-каких сделок, но в основном это были самцы… То есть, мужчины.

– Гаапт.

– Гаапт? Понятия не имею, о чем ты. Отродясь там валиурцев не видели. Да и не выжили бы твои сородичи в этом аду.

– Когда-то я выглядела иначе. Мы оба отбывали наказание на рудниках. А еще ты возглавил восстание гааптян.

– Лингвистка?! – выдохнул он. – Не может быть. Черт… Выходит, выжила? Как сумела сбежать?

Он дернулся было, чтобы подойти, но Сэм, вскочив, отступила за кресло.

– Даже не вздумай приближаться.

– Почему? – он действительно не понимал, в чем причина ее агрессии. – Пати рассказала, что вы служили под началом Ли Вонна. Кажется, у нас много общего.

– Ни хрена подобного. Ты отморозок. Таких, как ты, надо давить, словно тараканов. Без жалости. Ненавижу.

– Каких это – таких?

– Пиратов. Вы опухоль на теле СПЕКТРа. Одного не понимаю, какого хрена «красные нашивки» до сих пор вас не вырезали.

Его глаза потемнели, губы сжались в твердую линию. Вот оно! Он снова стал таким, каким она его помнила по Гаапту. Жестким, бескомпромиссным, целеустремленным.

– То же самое мы думаем о вашей лингвистической шайке, – ухмыльнулся мужчина. – Мы режем людей, вы – чужих. И в чем разница?

– Не смей сравнивать нас.

– Чем вы лучше нас?

– Вы, как гиены, тащите все, что плохо лежит. Мародерское отребье. А мы лишь сохраняем порядок в галактике.

– Порядок? Ты, кажется, забыла, зачем тебя послали на Гаапт.

– Ты, кажется, тоже. Из-за тебя. Из-за тебя, ублюдок, я попала на каторгу!

– Детка, я тут не причем, – развел руками Серж. – Тебе было дано задание, ты его не выполнила. В чем моя вина? Я разве мешал тебе наводить порядок на Гаапте? Я даже спас твою шкурку, когда стало слишком припекать. Это-то ты хоть помнишь?

Саманта молчала. И тут проснулся коммуникатор.

– Сэм, у вас все хорошо? – раздался голос Пати. Судя по интонации, она была взволнована. Услышала их беседу? – Саманта Корф, если ты переломала ему руки и ноги, я тебе этого никогда не прощу.

– Саманта Корф? – злым шепотом спросил Серж, подходя ближе.

Лингвистка молчала, чувствуя, как от напряжения сводит скулы.

– Девчонка Корф, которую покрывал Ли Вонн. Так это ты? Старый кореец старался держать меня в курсе своих приключений. И не только своих. Черт, как же все-таки тесен мир. Ты так ненавидишь пиратов. И тем не менее, тебе было комфортно в их обществе.

– Вонн не такой, как ты.

– О, напрасно ты так думаешь. По молодости он немало веселых дел наворотил. А знаешь, кто заменил меня, когда я устал от чужих приказов и решил заиметь свой собственный корабль? Этот парень так же, как и я, служил корейцу верой и правдой. Зачищал пассажирские лайнеры. Ставил к стенке несогласных. Катал рабов между черными рынками и хозяевами.

Кажется, я поняла, к чему он клонит.

– Заткнись, – сердце пропустило пару ударов.

– Ты правда не знала? Наш обаятельный швед непосредственно в десанте прослужил совсем немного. А затем его привлекла стезя плохого парня. До сих пор привлекает, раз он столько лет работал под началом Ли Вонна.

– Закрой пасть, – в голове почему-то зашумело.

– … баб он, правда, никогда не трогал, вот что меня бесило всегда… Хотя они сами из штанов выпрыгивали и отдавали все до последнего цилона, как только он проходил мимо.

– Я сказала – заткнись! – Сэм, уже не пытаясь стряхнуть с глаз кровавую пелену, наклонила голову, тяжело дыша.

– Бабы на него делали стойку, как только мы высаживались на планетах, – Серж, кажется, не заметил, что ходит по краю пропасти, продолжая распинаться. – Он у нас числился заправским Дон Жуаном. И я точно знаю, такие дохленькие психопатки – не в его вкусе. Или ты для него – кусок экзотики? Лингвистическая шкурка, все-таки, хоть и с валиурскими кишками…

ТЫ – ТРУП.

Это была последняя осознанная мысль Саманты. В следующую секунду она кинулась на Сержа, пытаясь ребром ладони раздробить его кадык. Пират в последнее мгновение успел поставить блок. Но это его не спасло – капитан двигалась слишком быстро, нанося удар за ударом. Вот ее кулак полетел ему в лицо, он подставил локоть, но в следующий момент ее растопыренная ладонь врезалась в его солнечное сплетение. Серж рухнул на пол, от удара выпустив из легких весь воздух, а Саманта вцепилась в его горло. Пират попытался оторвать ее руки от своей шеи, но безуспешно – ярость придала и так неслабой лингвистке сил, намного превосходящих его собственные.

– Твою мать! – завопил кто-то над ухом мужчины, в бессильной попытке оттащить Саманту. – Одди, задери тебя кивана, какого черта ты молчишь? Тут у нас смертоубийство, а ты ни сном, ни духом!

Я сейчас, сейчас! – спохватился Одиссей.

Лингвистка вдруг дернулась и застыла. Ее ладони по-прежнему с силой сжимали шею Сержа, но теперь с помощью Пати и перепуганной Милины ее удалось отцепить от мужчины. Пират, так и не сумев подняться, отполз подальше и зашелся в кашле, силясь вдохнуть воздух помятым горлом.

Я обездвижил ее, но надолго меня не хватит, — сообщил корабль.

– Вот же психопатка… – прохрипел Серж, со злобой косясь на валиурийку.

– Я с тебя кожу сниму, выпотрошу и набью дерьмом, – оскалилась Сэм, медленно поднимаясь с пола. Ментальный заряд Одди, остановивший ее, начал ослабевать.

– Выметайся отсюда! – повернулась к Сержу Рыжая. – Мы ее не удержим.

Долго упрашивать его не пришлось. Чертыхаясь и смахивая кровь с рассеченного лба, он выполз в коридор, слушая, как за спиной рычит капитан.

 
                                                  * * *
 

Пати наконец добрела до кают-компании и устало рухнула на диван. Руки отваливались.

– А ты сильна, подруга, – под нос пробормотала она, откидываясь на спинку.

Одиссею пришлось еще раз применить парализующее поле, прежде чем Серж добрался до каюты, а мхуурр ее заблокировал. Обычные человеческие лекарства теперь могут прикончить Саманту. А когда она очухалась, так бесновалась, что Милина грешным делом заикнулась, что тут нужен экзорцист.

Этот кретин послужил катализатором срыва. Она слышала их диалог. Серж даже не пытался избежать предсказуемой концовки. Если бы не Одди, валялся бы сейчас посреди мостика с раздавленной глоткой.

Макса нет. Ульфа на планете «не оказалось». К деду не вернуться. Будущего нет. Есть только глупая ботаничка, сама Пати и корабль-подросток, иногда доводящий всех до белого каления. Странно, что Сэм так долго держалась.

Пати понимала подругу. Более чем. Понимала и ни в коей мере не осуждала. Неудивительно, что Сержу досталось. За такой монолог Пати тоже бы ему по носу съездила. Черт бы побрал Ли Вонна и его длинный язык. Такого инженер за ним не наблюдала. Или дело в том, с кем он делился наболевшим?

И теперь, в довершение всего, Патина совесть отказывалась хранить буурхский секрет.

– Господи. Я не могу. Должна рассказать, но не могу. Как выбрать подходящий момент? Тем более теперь, когда на борту этот кусок идиота.

Пати, что случилось?

Проклятье. Ее нытье услышал корабль.

– Разве ты не должен присматривать за Самантой?

Она заснула.

– Наконец-то. Мы ей вкололи дозу, способную уложить стаю иглоплювов. Ее вообще что-нибудь берет?

Не забывай о метаболизме валиурцев. Что ты скрываешь от нас?

– Не от вас, – вздохнула Пати. – От нее.

Я давно понял – тебя что-то беспокоит. Это связано с Буурхом? Ты спать перестала. И шутить. Рано или поздно ты сломаешься, и Сэм прочитает твои мысли. Что тогда случится?

– Она убьет меня, – Пати пожала плечами. – Даже не раздумывая.

Поделись со мной. Станет легче. А потом мы придумаем, как рассказать ей.

– Обещай, что не проболтаешься, пока я не буду готова.

Хорошо.

– Ульф, похоже, мертв.

Тот, за которым ты летала на Буурх?

– Да. Это не точно, конечно, но… Я склонна подозревать худшее.

Проходивший мимо комнаты Серж, услышав знакомое имя, насторожился.

Что произошло?

– Там была какая-то заварушка. Дом, в котором жил Линдквист, сгорел. Говорят, просто оплошность жильцов. Но, во-первых, трупов слишком много. Вряд ли Ульф и хозяин дома стали бы устраивать вечеринки. А во-вторых, на Буурхе ведь оказался агент Белины. И скорее всего, не один. Совпадение? Не думаю. Ульфа и старика, у которого он жил, признали мертвыми, так как больше их никто не видел.

А опознание?

– Сказали, что невозможно установить личности. Как рассказать об этом Саманте? Не сейчас, после того, что случилось с Максом. Она либо убьет всех нас к чертям, либо… сам понимаешь. Ни того, ни другого исхода я не хочу. Одди, у меня сердце разрывается, когда я смотрю в ее потухшие глаза. Как я могу сказать ей о Линдквисте?

Но и хранить в себе ты тоже не можешь.

– Да, черт возьми! Не могу. Меня это знание убивает. Хорошо хоть, с тобой вот поделилась… – слезы, до этого собиравшиеся в уголках глаз, хлынули наружу.

Никто и никогда не видел Пати плачущей. Одди, не зная, что сказать, подавленно замолчал. Серж, смутившись, что застал ее в таком состоянии, остановился, не зная, что предпринять: свалить по-тихому или попытаться успокоить. Но девушка его услышала. Резко вскинула голову, торопливо стирая со щек следы недавней слабости.

– Чего ты тут вынюхиваешь? – набросилась она на него.

– Не сидится в каюте. Ты как?

– Нормально, – отрезала Пати, отворачиваясь.

– Кстати, спасибо, – неловко улыбнулся он, запуская пальцы в волосы на затылке. – Баба спасла меня от другой бабы. Позор.

– Баба у тебя в штанах, придурок, – Пати, забыв о недавней истерике, развернулась к нему и сложила руки на груди. – Какого черта ты злил ее?

– Да терпеть не могу таких как она, мнящих себя чистенькими. Мол, мы не достойны даже пыль с сапог лингвистов слизывать. А сама-то хороша. Небось уже имеет личное кладбище.

– Ты сам вел себя, как мудак. На ее месте я б тоже тебя пришила. Не доставай ее. Она недавно потеряла очень близкого человека. Она – лингвист без кодировки. Ты же понимаешь, что это значит?

– Да. Убийца экстра-класса без тормозов. Я тут краем уха слыхал, что ты уже не первый раз спасаешь мою шкуру.

– Когда-нибудь я отрежу этой розоволосой болтушке язык, – прошипела Пати.

– Невольно подслушал твой разговор с кораблем. Ты думаешь, что Линдквист мертв?

– Кстати о нем. Что за хрень ты молол? Я жила с Ульфом бок о бок несколько лет. Он вовсе не монстр.

– Не такой, как я, конечно, но у него рыльце тоже в немалом пушку. Мы были напарниками какое-то время. Хотя меня его принципы всегда до бешенства доводили.

– Пусть так. Ульф тоже отморозок, хрен с ним. Обязательно надо было ей все растрепать, да?

– Я просто хотел вывести из себя Ее Высочество.

– Тебе пять лет, что ли? Ладно, что уж теперь… Пока она думает, что Ульф – такой же головорез, как и ты, мне будет проще донести до нее плохие новости.

– Лучше подождать. После нашей милой беседы она может опять… э… вспылить. Немного.

– Ты ее боишься? – хмыкнула Пати.

– Скажем так – не знаю, чего еще от нее ожидать. А ты?

– Немножко. Ее только Ульф, по-моему, и мог контролировать. Не считая того исторического момента, конечно, когда она насильно вливала в него кровь иглоплюва.

– Что-что она в него вливала?

– Милейшая история. Разве сплетник Вонн еще не рассказал тебе о Пандоре?

– Было дело, но без подробностей.

– Я-то на корабле осталась во время их высадки. Но спасибо второй сплетнице Милине, мне обо всем поведали в красках.

– Расскажи.

– Сначала мне нужно выпить.

– Я б тоже не отказался. Денек выдался тяжелый.

– И кто в этом виноват?

45

Точка отсчет – побег.

Двести тридцать один день вперед

Я почти смирилась с двухмесячным присутствием Сержа на борту Одди. Мы заключили что-то вроде перемирия, после того, как он признался, что слегка преувеличил кое-какие сведения из биографии Линдквиста. Чтобы поставить меня на место, и заткнуть, разумеется.

Пати оказалась права – я действительно порой склонна винить в своих неудачах других людей. Плохая из меня валиурийка. Где хваленный пацифизм? Любовь и уважение ко всему живому? Наоборот, чужая кровь сделала меня жестокой и неумолимой, а гибель единственного, кто свято верил в мою непогрешимость, лишь усугубила дело.

Но сильнее, чем Пати, на меня повлиял Одиссей. Каждый день, каждый час он ныл, брюзжал и канючил по поводу того, что я ужасный человек. Что нужно стать терпимее. Что мы – одна семья, и в каждой семье не без урода, и надо этого урода принимать таким, какой он есть.

С легкой руки/крыла Одди мы приняли Сержа в семью. Уж не знаю, чем эта пиратская морда сумела внушить кораблю такую симпатию, но факт остается фактом. Мхуурр признал его своим в доску.

Я всегда думала, что Пати проявит инициативу сразу же. Она была его сиделкой, медсестрой и защитницей, и зная ее темперамент, я не сомневалась, что вскоре она прижмет Сержа к стенке и стащит с него штаны. Но подруга и правда изменилась. И эти изменения стали проявляться после Буурха. Да, она проводила много времени с Сержем. Они вместе дежурили на кухне, вместе тусовались в кают-компании, смеялись, болтали, копались в «Лейле», пытаясь ее реанимировать. Но благодаря Одди я знала, что по ночам они расходятся по разным каютам. Этот мелкий извращенец не упустил бы возможность подсмотреть и доложить мне. Почему-то его очень интересовало женское счастье каждой из нас. Иногда я сомневалась в правильности его имени. Может, ему стоило зваться не Одиссеем, а, например, Одрианой. Или какой-нибудь Омелией.

Я – самец! – явкнул в голове обиженный голос.

– Ну да, ну да.

Просто, как глава семьи, я переживаю за ваше душевное состояние. Вы плохо влияете на меня, когда не удовлетворены…

– Вообще зашибись. Это с какого перепугу ты теперь глава семьи?

Ты меня не понимаешь, – смутился корабль.

– Нет. И требую объяснений. Что еще за удовлетворение?..

Ну, которое у вас связано с продолжением рода…

– Одди, что ты несешь?!

Такие диалоги между Сэм и кораблем давно стали будничной каплей веселья, разбавляющей болото однообразия. Милина вовсю штудировала книги, зачитанные до дыр. Саманта слонялась по ярусам, пытаясь найти для себя занятие. А Серж и Пати мило проводили время в обществе друг друга. Сэм ощущала их симпатию, но ее подруга почему-то спускала все на тормозах.

Меня даже начало это беспокоить. Я видела, что Серж к ней явно расположен, но она почему-то делала вид, что ничего не замечает. Может, боялась моей реакции? Не то, что я могла бы запретить им крутить роман на борту своего корабля (который тут главный, оказывается, ага). Нет. Я объяснила ей, что не буду кривить морду лица при виде их сплетенных рук или поцелуев украдкой. Пати лишь пожала плечами и равнодушно буркнула что-то под нос. И мне стало страшно – ее подменили на Буурхе, не иначе. Это не моя мисс Сун, вечно и всегда готовая к любовным приключениям. Нет, вместо нее прислали какого-то холодного киборга, обтянутого искусственной кожей. Подделку с точно такими же карими глазами. Другого объяснения я просто не находила.

Единственное, что я сделала – стала наблюдать за подругой еще тщательнее. Я ходила за ней тенью, и пару раз ловила в ее мыслях желание прибить меня гаечным ключом.

 
                                                  * * *
 

Пати не знала, куда деваться от назойливого внимания подруги. Чем сильнее она пыталась скрыть то, что узнала на Буурхе, тем яростнее Сэм пыталась докопаться, что с ней не так.

Правду знали трое: она сама, Серж и Одди. Короче говоря, лишь Саманта (Милину действительно никто всерьез не воспринимал) оставалась в неведении.

Пати ужасно боялась, что Сэм окончательно потеряет рассудок. Ее припадок, во время которого она чуть не убила пирата, напугал инженера до чертиков. Девушка до сих пор удивлялась, что смогла найти в себе смелость и силы противостоять капитану.

Врать Саманте она не хотела. Но, как только капитан узнает правду, рванет на Буурх на поиски истины. На радость Белине и ее вездесущим агентам.

Слегка облегчил ношу рассказ Сержу. Он действительно нравился ей, невзирая на исповедь Саманты, приукрашенную, как казалось Пати, детской обидой на всех и вся. Кроме того, инженер, в отличие от своей подруги и капитана, прекрасно знала, кем являлся Вонн, Линдквист, и теперь вот Серж.

Так уж повелось, что на фоне диктаторского общества СПЕКТРа то тут, то там вспыхивали крошечные искры движений, несогласных с доктриной республики. Оппозиции. Слабенькие, ничем не связанные между собой, партии. В основном, туда вступали потомки проигравшей стороны. Или те, кто считал, что Вековая Война – большущая акция, спланированная правительством.

Эти люди искренне верили, что политика господина и госпожи к добру не приведет. И пытались доказать это всеми возможными способами. Так и зародилось пиратство. Нет, банды, грабившие корабли и мелкие слабые колонии, не способные противостоять хорошо вооруженным отморозкам, существовали всегда. Это же человечество. Всегда найдутся люди, желающие поживиться за счет других. Даже в период научного застоя, когда люди боялись высунуть нос дальше Марса, существовали пираты. В меньшем количестве, чем в древние века, когда с ними никакого сладу не было, но все равно жили – не тужили.

А представьте, насколько трудно, и даже – невозможно, контролировать Космический Океан. Естественно, вся эта шушера приподняла головы и расправила чахлые грудные клетки. Тут есть, где развернуться, решили они. И развернулись. Особенно серьезно они расплодились в процессе создания СПЕКТРа. Сразу после окончания Войны. И раз правительство это допустило, значит Войну не выиграл никто. Так начала считать Пати, поработав с капитаном «Гая Музония Руфа».

Инженер Сун умела слушать, думать и сопоставлять факты. А кое-что из своей биографии капитан и не собирался скрывать.

Ли Вонн начинал инженером. Неплохим. Но жизнь в захудалой колонии его амбиции удовлетворить не могла. Вонн мечтал летать в космосе.

Для работы на космических кораблях нужно закончить один из пяти «звездных» колледжей*, открывающих доступ к небу. Но для колонистов, как правило, любой из них непомерно дорог, даже относительно скромный колледж навигаторов. И только потому, что располагался на подыхающей Земле.

Второй вариант – армия. Космическая пехота, десантура, спецвойска. При хорошем послужном списке лет через десять можно стать начальником службы безопасности крейсера, через пятнадцать – чьим-нибудь старпомом, а там – и свой военный кораблик заполучить.

Но это долго, нудно, и не годится для презирающих власть людей, не умеющих жить по приказу. А Вонн был как раз одним из таких. Как собственно, и большинство жителей любых захолустных планет-колоний.

Поступить в астроколледж он не смог. Даже на билет до Земли наскрести не получилось. Единственное, что удалось оплатить – местные авиационные курсы для полетов в атмосфере.

Вонн тогда страшно обиделся. На себя, на жизнь и на судьбу. Бросил работу. Угнал корабль с помощью пилота, разжалованного с фрегата за любовь к «огненной воде». К счастью, тот успел обучить капитана всем премудростям, прежде чем упиться насмерть.

А затем кореец пустился во все тяжкие. Пати краем уха слышала о его подвигах, и знала, что на капитанских руках немало крови.

Чуть позже он занялся заказами сильных и богатых мира сего. И прославился на этом поприще как человек, который не знает слова «невозможно». У Ли Вонна наконец проснулся талант – он мог найти все, что угодно. Чуйка контрабандиста оказалась для него золотой жилой. Пока при попытке сбыть кое-что ценное на очередном аукционе (потому что заказчик вдруг скоропостижно отошел в мир иной) его наконец не представили Белине. Госпожа Айлин давно хотела познакомится с этой выдающейся «Ищейкой», как прозвали капитана в некоторых кругах.

Поначалу ему польстило ее внимание. Заказы она давала, опять же, интересные. И даже пожертвовала ему бракованного биомеха. Вот только чем дальше в спиральные рукава галактики, тем сильнее она напрягала Ли Вонна. Он сам до конца не мог разобраться в своем отношении к Айлин. То ли страх, то ли антипатия.

Так и жил, балансируя между этих двух величин. Однажды, выполняя очередное поручение, познакомился с одной из оппозиционных групп, на свой страх и риск поддерживающих Чужих. Проникся их идеями и ненавистью к правящей верхушке, включая ксеноманьяка Айлин. Набрал новую команду и начал работать на две стороны.

Пати уже не застала Сержа. По словам Вонна, парень был слишком властолюбивым и жестоким. Иногда капитан плевался в его адрес и поминал неблагодарным щенком. Когда-то Вонн вытащил Сержа с какой-то дыры, практически спасая его жизнь. А мальчишка не оценил.

Ни Ульф, ни Руслан, дольше всех служившие у Ли Вонна, не говорили о Серже. Правда, оружейник, во время романа с Пати, ревниво поведал инженеру Сун, что капитан остро переживал уход своего «сыночка» в свободное плавание. Может и правда, считал его кем-то вроде непутевого отпрыска.

Да, Серж мне нравился. Он обладал дьявольским обаянием. Его хриплый голос и насмешливый взгляд меня с ума сводили. Но я до сих пор не могла ему простить слов, брошенных Саманте в порыве злости. Я понимаю, что наша капитан может и мертвого вывести из себя, а уж про то, как тяжело пирату оказаться на корабле, где заправляет баба, да еще и лингвистка, говорить нечего. Но все это – слабые оправдания. Он повел себя как кусок дерьма.

И я все еще помнила о словах Вонна по поводу излишней кровожадности и жестокости его любимчика.

Несмотря на то, кем являлся капитан Гая, Пати его любила, как отца. Пусть и весьма грешного местами. Ее приемный отец умер рано, когда она еще училась в школе, и девочке всегда не хватало сильной воспитательной руки. Мужской. Вонн умел тормозить ее на поворотах. Больше никому она и не позволяла этого делать. Ну, разве что Саманте. Но только потому, что и ее она считала частью своей семьи, кем-то вроде сводной сестры.

А еще Пати очень привязалась к их маленькому и наивному кораблику…

Ничего я не наивный, и не маленький, — вмешался в ее рассуждения Одди. – Заканчивай хандрить. Я тут кое-что нашел. Жду вас всех на мостике.

Пати, чертыхаясь на бестактного мхуурра, отставила чашку с жиденьким кофе, тяжело вздохнула и с трудом поднялась на ноги.

Экипаж уже ждал капитана, толпясь у иллюминатора. Далекие звезды Змееносца стали ощутимо ближе.

– Одди нашел нам Эдем, – улыбнулась Милина.

– Чего? – не поняла Пати.

– Необитаемую планету с пригодной атмосферой, – объяснила Сэм. – Нам всем нужно размять ноги. А кое-кто, если захочет, может остаться там насовсем.

– Спасибо, – фыркнул Серж. – Намек понят.

Я готов к прыжку. Если вы согласны на прогулку, — вмешался Одиссей.

– Согласны! – воскликнула Милина. – Господи, даже если там метановая атмосфера, я все равно спущусь.

– Может, хотя бы ее удастся там оставить? – тихонько шепнула Пати Саманте. Капитан шикнула на нее, но не смогла скрыть смешок.

 
                                                  * * *
 

Здесь не было пересадки, который я могла бы воспользоваться,

Здесь не было места, чтобы развернуться,

Не было таблетки, которую я могла бы проглотить,

Но я воспользуюсь шансом (пер. с англ.).

Collide – «Transfer»

– С ума сойти, – протянула Пати, глядя в иллюминатор. Ее предплечье застыло на полпути в рукав скафандра.

Впереди висело спелое зеленое «яблоко», украшенное «сливками» серебристых облаков.

– На Ваал-ра похожа, правда? – тихонько произнесла Милина.

– Азота и диоксида углерода многовато, но мы же не жить там собираемся, – сообщила Сэм. – Дышать будет тяжеловато, но в первые несколько часов – вполне комфортно. Есть вода в жидком состоянии. Температура десять градусов выше нуля по Цельсию.

– Маловато. Не позагораешь, – хмыкнула инженер Сун.

Радиоактивность звезды выше нормы. Атмосфера слишком тонкая, чтобы защитить планету. Я бы не рекомендовал снимать скафандры.