Текст книги "Сочувствую ее темным духам… 13—21"

– Не делай исключений, Алексис! – произнес Саймон и указал на Урсулу, которая перестала стонать.

Алексис одарил его взглядом, полным ненависти и спросил:

– Кто вы такие? Зачем все это? Для чего?

– Чтобы вы не торговали лицидами. – ответил Саймон. – Это же очевидно.

Алексис понимающе закивал и тут же выпалил

– Дай-ка угадаю. Вы из Синдиката? Или шпионы Грида?

– Ни то и ни другое. Мы, скажем так, независимые мстители…

– Теперь вы добились, чего хотели, – процедил сквозь зубы Алексис. – Этот «БлейкЭндБлисс» больше не сможет работать.

– И поделом, – злорадно произнес Саймон. – Но, собственно говоря, Алексис, хотели мы не этого. Мы явились сюда с совершенно иной целью…

Он оглянулся на Майкла и добавил:

– Нам нужен Грезоносец.

И тишина.

Алексис замер в ужасе. Его глаза не отрывались от негра, который продолжал постанывать. Раненое плечо негра все еще кровоточило.

– Не забывай о нашем уговоре, Алексис, – напомнил Саймон, ставя колено негру на грудь. – Если ты тянешь с ответами, то я не тяну с его жизнью.

– Я не знаю, где живет Грезоносец.

– Правда? – переспросил Саймон, все сильнее давя коленом на грудь. Кровотечение на плече усилилось, негр хриплым шепотом сказал:

– Не выдавай его, Алексис. Если понадобится, я умру…

Алексис растерянно глядел то на Саймона, то на бойфренда. Майклу поневоле стало жаль бармена, даром, что тот совсем недавно хотел его убить.

– Ты дурак, Алексис! – внезапно рассмеялся Саймон. – Ты мог бы убить Оуэна и меня, а что сделал ты? Кинул Оуэну пистолет. Это очень глупо.

Алексис, похоже, и сам это понимал. Его бессильной, но горячей яростью можно было бы осушить все океаны мира.

– Мне нужна правда, Алексис, – продолжал Саймон. – И ничего, кроме правды. Либо ты мне называешь адрес своего работодателя, либо я на твоих глазах убиваю твоего бойфренда, после чего Оуэн убивает тебя.

Алексис посмотрел в пол – и у Майкла сразу же возникли ассоциации с Эми. С ее зависимостью. С ее болью…

Тут же он испытал жгучее желание стереть Алексиса в порошок, он выстрелил в воздух и проорал:

– АДРЕС ГРЕЗОНОСЦА! БЫСТРЕЕ, У ТЕБЯ НЕ ОСТАЛОСЬ ВРЕМЕНИ!

Все вздрогнули от крика Майкла – даже Саймон. Алексис, все еще уткнувшийся взглядом в пол, тихо произнес:

– Спелсер, Лоудаун, лазурный особняк в центре города.

– Это верный адрес? – переспросил Саймон.

Алексис кивнул.

– Учти, если ты нас обманул, Алексис, мы вновь наймем тупых головорезов и устроим такую же мясорубку, но в другом «БлейкЭндБлиссе», понятно?

Вновь кивок.

– Отлично. М… Оуэн. Будь добр, направь пистолет на нашего чернокожего друга. А то он, ненароком, захочет на меня накинуться.

Майкл поспешил выполнить просьбу. После этого Саймон вытер о жидкую футболку негра кровавый серебряный нож, сложил его, засунул в карман и поднялся на ноги.

– Держи пистолет нацеленным на негра… Так… хорошо… Ты понимаешь, что нам нужно бежать отсюда, потому что сюда в любой момент могут нагрянуть копы?

*****************

Вот и снова Лоудаун.

Место, где Майкл обрел уверенность в своей смерти – отрезвляющей смерти, ведь после нее он принял решение завязать с любыми наркотиками.

Место, где у них имелся зарезервированный на неопределенный срок номер мотеля – в котором, кстати, они смотрели злосчастную пленку от анонима.

Место, где они решились на ограбление всей своей жизни, после которого они получили столько сквелларов, что ради экономии времени приняли решение никогда их не подсчитывать.

И место, где скрывался таинственный Грезоносец – который, как Майкл надеялся, совсем скоро перестанет быть таковым.

Они пересекли границу Грейсайда и Лоудауна – со слов Саймона, до Лоудауна оставалось не более получаса езды. Но Майкл и без Саймона знал об этом. Ведь он уже проезжал эту дорогу, путь до Лоудауна был первым пунктом назначения после того, как они оказались в будущем. «Черт возьми!» – иногда думал Майкл. – «Я все еще воспринимаю как будущее то, что уже стало прошлым».

Майкл и Саймон не разговаривали после того, как, чудом живые и невредимые, вырвались из обстрелянного БлейкЭндБлисса. Особенно Майкл – он до сих пор испытывал страх от того, что с ним могло произойти. Золотой нож, сверкающий в миллиметрах от его лица; толстая посетительница, заливающая кровью входную дверь; проклятия умирающего Бородатого Джо, до сих пор стоящие в ушах; бармен Алексис, держащий на руках истекающую кровью Урсулу…

Столько трупов – и все ради чего? Ради того, чтобы спасти жизнь одной-единственной. Той самой.

Майкл был не против уничтожить всю вселенную ради ее спасения – что ж, человеческие жизни не такие уж и потери.

Саймон успел пожалеть, пожалеть с фирменной едкостью, что он не прошел к барной стойке и собственными глазами не увидел трупы сурвивалистов – ведь он должен был убедиться, что теперь никому ничего не должен платить. Майкл не нашел в его словах ничего забавного, его подташнивало от запаха крови, которая успела засохнуть на его кожаной куртке. Он вспомнил столпотворение возле двери, звуки выстрелов, панические крики и постоянно спрашивал себя – стоило ли идти так далеко в стремлении достичь своей цели?

Он ни в чем не винил Саймона – хотя именно Саймон решил, что сурвивалисты должны с боем прорываться к Алексису. И он решил так поступить ради Майкла, ради Майкла он ворвался в бар и сбил с ног негра, выбил из Алексиса адрес Грезоносца – Майкл всему обязан своему ориентиру. Ведь ориентир, совершая безрассудные поступки, помогает Майклу осуществлять свою цель. Самому Саймону не нужен никакой Грезоносец. Он хотел лишь доставить Элиаса на Чертов Мост и поэтому окружил себя необходимой защитой, но теперь, из-за амбиций Майкла, он этой защиты лишился.

Наступила ночь. Солнце давно скрылось за горизонтом, а его искусственный собрат погас еще раньше. Небо казалось поразительно звездным. Глаза Майкла невольно поднимались к безмятежно спящему небу в стремлении насладиться той вселенской красотой, которая так редко прорывается сквозь тучи. В небе мелькнула падающая комета. Майкл не сводил с нее глаз, пока ее хвост не растворился в ночной темени. Он почти не смотрел на пустынную дорогу – он ее чувствовал. Чувствовал тряску от неровно выложенного асфальта, ровно как и воздух, в котором почти не чувствовался привкус гари.

Вместе с тем Майкл ловил себя на мысли, что считает Эми чем-то вроде собственности. Только он имеет право обладать ею, пусть даже кто-то другой обладает ею в данный момент. Это даже не важно. Важно, что он, каким-то неведомым образом, понимает ее, чувствует то, что ей нужно. Космическая связь, не иначе… Эми. Моя звезда. Звезда на беззвездном небе… К такой стоит стремиться, даже зная, что до нее невозможно дотянуться.

Сзади него курил Саймон. Он занял свою любимую позу – то есть, вытянул руки в сторону и позволил потоку встречного воздуха обнимать себя. Рубашка с хвостом, как у кометы, из-за сигаретного дыма, хлестала Саймона по лицу, но тот все равно ухитрялся сохранять свой невозмутимый вид.

Вокруг шеи ящерицы-волка была намотана веревка – на тот случай, если им придется пробираться в особняк через второй этаж. Майкл обо всем позаботился заранее. Он только сейчас в полной мере осознал, что ради нее он пошел на многое, и что самое главное, все его старания пока оканчиваются успехом. Он смог поссорить ее и Клода, когда захотел их поссорить. Он смог украсть золотой пистолет, когда захотел его украсть. Он смог узнать адрес Грезоносца, когда захотел его узнать. Страх, постоянно возникающий в его теле, никогда не становился решающим фактором – он всегда получал все, что хотел. Осознание этого факта вселило в Майкла ощущение всемогущества, он ускорил свой Апекс навстречу Лоудауну. Волосы развевались назад, Майкл широко улыбался – ведь он получает все, что хочет. А по поводу трупов в БлейкЭндБлиссе – хм, как говорил Саймон, безумные цели требуют безумных действий…

Да – он не смог бы осуществить свои безумные цели без помощи своего ориентира. «Поэтому» – думал Майкл, обращаясь глазами к звездному небу – «по возвращению в город М я помогу Саймону доставить Элиаса на Чертовой Мост. К черту доверие Элиаса и заключенную в моей голове технологию создания машины времени! Доверие Саймона и его безрассудство гораздо важнее…»

«Ведь не в последнюю очередь благодаря безрассудству Саймона у меня получится избавить ее от лицидозависимости…»

*****************

Два часа ночи.

Лоудаун.

Они проехали дорожный указатель «Лоудау». Покровы ночи скрывали протектора Бейла и его красноречивый жест. Майкл повернул направо и стал продвигаться к центру города, ориентируясь на лазурный особняк.

Майкл чувствовал, как учащается его сердцебиение. Несмотря на ощущение всемогущества, к нему вернулся страх, но теперь – теперь он не придавал ему никакого значения.

По размеру Лоудаун превосходил город М, соответственно, его центр располагался дальше. Серые здания тонули в мутных лучах фонаря. Безликие фиолетовые автобусы проезжали по пустым дорогам. Какие-то нищие пьянчуги распевали похабные песни, клеясь к курящей у тротуара некрасивой проститутке. Полная серость города, такая же, как и городе М. Майкл особо не вглядывался в городской ландшафт, полагая, что особняк, тем более лазурный, уже привлечет его внимание одним своим наличием.

Он несколько удивился, когда по левую от себя сторону увидел Памятник Земли – огромный глобус, где весь ландшафт, кроме австралийского, был выкрашен в черный цвет. Сама Австралия была цвета хаки, кроме территории Спелсера – она покрашена радужными тонами. Так над памятником «надругались» «дружелюбные» вандалы, видимо те же, что нарисовали Сикстена Бейла на дорожном указателе.

– Здесь толковые уличные художники, – высказался впервые за долгое время Саймон и указал на памятник.

На противоположной от глобуса стороне стоял огромный, высотой с двухэтажный дом, бульдозер. В его ковше Майкл разглядел голые трупы. К нему вновь вернулась тошнота, рука сама собой сжалась на пистолете, заправленным под футболку. Тот самый пистолет, чье дуло всего несколько часов назад смотрело из покрытых пламенем рук Алексиса прямо ему в лицо…

Бульдозер стоял возле пятиэтажного серого (это не удивительно) здания, нижние окна которого были скрыты стальными решетками. Отвлекшись на голые трупы, Майкл не сразу заметил голых живых, которые в лучшем случае дремали вдоль стены пятиэтажного здания, в худшем – дрались друг с другом за кусочки серых пластин. Пораженный Майкл сам себе покачивал головой. Как он не смог увидеть этого ужаса во время своего прошлого визита в Лоудаун?

– Я думаю, это нарколаборатория, – тихо сказал Саймон, так же, как и Майкл, не отрывающий глаз от голых людей. – Стало быть, лазурный особняк совсем близко…

И в самом деле, едва повернув направо, Майкл увидел его. Роскошный особняк, в ночи сияющий лазурным небесным цветом. Его купольные крыши с тремя башенками возвышались над серым городом. Решетчатый забор ограждал фонтан, раскрашенный в тон особняку, и гоночный автомобиль, переливающийся разноцветным глянцем – не вязким глянцем ядовитых дождей, а глянцем незаслуженной роскоши. Майкл подъехал прямо к забору и, не отрываясь от дивного памятника архитектуры, спросил:

– Неужели, Грезоносец обитает здесь? Неужели никто не знает, как он выглядит? Особняк в центре города, крупная лаборатория с кучей торчков вокруг… Как при всем при этом его не могут поймать?

– Я не знаю, – прошептал Саймон, не отводя от переливчатой машины зачарованного взгляда.

Окна в особняке были темными, через решетчатый забор можно спокойно перелезть. Судя по воротам, между башенками на уровне второго этажа находилась стоянка. Под ней находилась статуя человека в инвалидной коляске. Над стоянкой висел декоративный крест с эмблемой в центре в виде букв J.B. Везде стояла немыслимая тишина, вызывающая у Майкла подозрения. Он оглянулся на шикарную машину и подумал, почему она не находится в гараже, а сверкает в ночи у забора, привлекая тем самым внимание потенциальных угонщиков?

– Что будем делать? – спросил Майкл у Саймона.

Тот тоже осматривал особняк с особым вниманием. Он пнул ногой забор и отпрыгнул в сторону – но к счастью, никакой сигнализации на заборе не было. Саймон повернулся к Майклу.

– Этот особняк прямо-таки просит, чтобы его ограбили. Мне кажется, это неспроста.

– Мне тоже так кажется, – признался Майкл с плохо скрываемым страхом в голосе. – Что ты предлагаешь делать?

Саймон подошел к ящерице-волку, размотал веревку, сделал небольшую петлю и протянул веревку Майклу.

– Надеюсь, ты не предлагаешь мне повеситься? – не выдержал Майкл.

Саймон тихо посмеялся и сказал:

– Рад, что даже сейчас ты можешь шутить. Нет, я не предлагаю… хотя… впрочем, решать тебе. Видишь тот крест над… эээ…

– Над гаражом, – подсказал Майкл. – Да, я его вижу.

– Это разве гараж? – удивился Саймон.

– Судя по воротам, да.

– Странно, что он находится на втором этаже…

– В общем, я цепляю петлю на этот крест… – начал Майкл.

– …и пробуешь через гараж войти внутрь, все правильно. Пистолет у тебя?

– Да, – ответил Майкл, сглотнув ком в горле.

– Замечательно. Как только окажешься внутри, целься во все то, что покажется тебе подозрительным. Я буду стоять внизу и в случае чего подстрахую. Как только окажешься внутри, я сразу же полезу за тобой. Идет?

– Идет, – не совсем уверенно согласился Майкл.

Саймон внимательно посмотрел на него и спросил:

– Ты как? Может, я первым полезу наверх?

– Нет, – твердо сказал Майкл. – Это моя затея. Я должен лезть первым.

Саймон хлопнул его по плечу и спросил:

– Ну что, вперед?

Майкл кивнул. Саймон протянул ему кулак, Майкл ударил по нему своим кулаком. После этого они стали перелезать через забор. Оказавшись возле статуи инвалида, Майкл стал закидывать петлю на торчащий крест. Получилось раза с третьего. Майкл, обхватив веревку руками и ногами, стал карабкаться вверх, опираясь ногами в лазурные стены и понимая, что сильнее страха, чем сейчас он никогда не испытывал. Он стал повторять про себя:

«Я ничего не боюсь. Я ничего не боюсь. Я ничего не боюсь…»

Оказавшись на уровне ворот, Майкл увидел небольшую кнопку. Чувствуя, как от нагрузки затекли руки, он стал одной ногой на подоконник ближайшего к нему темного окна и по диагонали растянулся между окном и воротами. Держась правой рукой за веревку, кончиками пальцев левой Майкл нажал на кнопку. Ворота стали опускаться вниз, постепенно увеличиваясь в размерах, образовывая собой пандус. Майкл показал Саймону большой палец – ведь теперь ему не придется ползти по веревке, чтобы подняться в гараж. Майкл повернулся обратно, увидел, что находится в гараже, охнул и едва не сорвался вниз. В последний момент он схватился за веревку, пытаясь ногой дотянуться до пандуса, но ничего не получилось – пандус находился слишком высоко. Он хотел еще раз увидеть то, что находилось в гараже. Он был уверен, что ему не померещилось…

В гараже находился лакированный желтый Крайслер с шипованными колесами.

Сломанная машина времени Элиаса, которую угнали в Бэттери-Филд!

Майкл стал ползти вверх. Он был уже готов поставить ногу на пандус, как почувствовал невыносимую боль в пояснице. Он посмотрел вниз и ужаснулся – в его правый бок угодил оранжевый трезубец. Он посмотрел вниз, увидел чью ту убегающую тень. В ближайшем окне загорелся свет. Майкл понял, что всем его стремлениям пришел конец…

Его руки отпустили веревку. Сквозь уплывающее сознание Майкл старался приземлиться плашмя на спину, чтобы гарпун не вошел еще глубже в бок. Больно ударившись, Майкл почувствовал, что он теряет способность соображать. Сквозь закрывающиеся веки, он увидел убегающего прочь Саймона и приближающуюся фигуру мощного мужчины с нацеленным на него протезом-арбалетом – того самого мужчину, что угнал у них машину времени. Майкл успел различить кровавые черепа на носах его ботинок… Наступила тьма…

Но…

Тут же появилась рябь…

ТРОЙНАЯ УГРОЗА

Шар судьбы

Майкл оказался в пустоте. Что-то подобное он испытывал ранее – когда встретился с богом в кромешной тьме после мнимой смерти.

Он подумал о ней – и она появилась. Эми в кроссовках с белой рельефной подошвой и в белой футболке с абстрактным рисунком. Майкл тут же подошел к ней – вернее, он хотел подойти, но не чувствовал под собой пола. «Чему тут удивляться?» – спросил себя Майкл, оглядываясь вниз, не увидев ничего кроме окружающей его пустоты. Это была ни тьма, ни белоснежная материя, ни что-то прозрачное… Это была пустота. Поистине ничто.

Но…

Почему так громко бьется сердце?

Тук-тук, тук-тук, тук-тук…

Он понял, почему. Его и его мечту разделяет бесконечность.

Но…

Едва он об этом подумал, как сама Эми стала идти к нему. Вернее, бесконечность между ними стала сокращаться. Он не понимал, насколько она далека от него. Он не чувствовал времени, не чувствовал пространство, он воспринимал лишь ее как данность, и ввиду сделанных им открытий, касающихся собственной дезориентации, он стал сомневаться в ее одежде, в абстрактном рисунке на ее футболке, в цвете кроссовок… а кроссовок ли? Лишь в одном он был уверен – и был уверен, что ничто не отнимет у него эту уверенность – перед ним она.

Та самая.

Вьющиеся в пустоте огненно-рыжие локоны, никаких шрамов на лице – здоровом, светлом и счастливом лице с характерными ямочками на щеках – в этом он не сомневался, и он хотел, чтобы эта уверенность – и ничто, кроме нее – продолжала жить в нем всю оставшуюся бесконечность.

Эми не улыбалась ему, не кричала, он четко видел ее лицо, но в то же время не мог понять, какую именно эмоцию оно выражает. «В этой пустоте нельзя считывать эмоции» – подумал Майкл и обрадовался тому факту, что в этой пустоте, по крайней мере, можно думать.

– Ты космос, я астроном, я хочу изучать тебя, – стал шептать (или кричать) Майкл, не слыша даже собственных слов.

Но он все равно продолжал кричать (или шептать):

– Люби меня. И ничего обо мне не знай. Обещаю тебе полнейшую взаимность.

«Стало быть, и слуха у меня нет» – заметил Майкл, опять радуясь тому, что он хотя бы может думать.

По мере приближения к нему Эми стала протягивать руки для объятий. Он сомневался, что у нее получится его обнять – близкая Эми в то же время казалась недосягаемой. Поэтому он приятно удивился, когда теплые руки обвили его шею, а ее губы соприкоснулись с его собственными. Теперь Майкл не чувствовал ничего, кроме ее губ. Но большего он не желал – это наилучшее существование, дарованное ему неизвестно за какие заслуги. Сквозь свою ничтожность ощущать столь всепоглощающее блаженство – вот оно, его счастье… И чем сильнее ощущалась ничтожность, тем совершеннее был их поцелуй. В один момент Майкл убедил себя, что это счастье будет сопровождать его до конца жизни – при условии, конечно, что конец жизни в этой пустоте неминуем.

Но…

Пик уверенности в счастье прервала появившаяся из ниоткуда фиолетовая рябь. Вскоре она заслонила собой и Эми и окружающую их пустоту. После этого рябь материализовалась во тьму. Самую настоящую, пугающую, непроглядную тьму.

Страх наполнил его тело. В спине отдавалась глухая боль, а в правом боку отдавалась боль другого рода – жгучая, глубокая, сводящим зудом пробирающаяся до его желудка. Кто-то вытащил трезубец из его тела. И после этого открытия Майкл понял, что его тело было привязано веревкой к жесткому столу. «Та же веревка, с помощью которой я увидел машину времени, сейчас давит мне на грудь и не дает ране на боку затянуться» – сардонически думал Майкл…

…и едва он об этом подумал, как тут же загорелся свет. Глаза Майкла инстинктивно сощурились, через две секунды он стал их медленно открывать, чтобы они привыкли к яркому свету. Когда глаза полностью открылись, Майкл понял, что свет был вовсе не ярким, более того, он был довольно тусклым, причем настолько, что в двух метрах от нависающей над Майклом лампы скрывалась тьма – совсем как та, что появилась сразу же после фиолетовой ряби. Из тьмы показался силуэт – и Майкл непроизвольно охнул. Силуэт был до жути знакомым, хотя, на самом деле, Майкл видел его всего один раз в жизни – и то на злосчастной пленке анонима.

Это и был аноним.

Это и был Джейсон.

Это и был Грезоносец.

******************

Вот и он. Тот, кто сможет решить проблему с зависимостью Эми. Тот, кого Майкл верно посчитал за анонима. Но он никак не мог себе представить, что аноним и Грезоносец – это один и тот же человек.

Джейсон.

Этот Джейсон заметно отличался от того вражеского агента, которого Майкл видел на листовках. Черты лица были более правильными, выражение лица – благородным, он в полной мере отвечал эстетическим требованиям к красоте, но все равно, его фигура, совокупность составляющих его образа не позволила бы назвать его перфекцинатом. Джейсон был одет несколько иначе, чем на подброшенной в мотель пленке. Сегодня на Грезоносце был красный, блестящий даже в подвальном полумраке, пиджак, под ним – простая синяя джинсовая рубашка, заправленная в матовые красные брюки. Блеск часов с золотым браслетом казался тусклым… а тусклым ли? А важно ли это? Только после этого вопроса до Майкла дошло, что сейчас не время разглядывать одежду, которую носит враг. Джейсон достал из темноты стул, поставил его напротив Майкла, сел, посмотрел на Майкла странным взглядом, полным и величия, и презрения, и уважения, после чего произнес:

– Доброй ночи, Майкл. Уверен, тебе есть, что спросить.

Майкл никак не отреагировал. Джейсона это нисколько не смутило, он продолжил:

– Но и у меня имеются к тебе вопросы. Хм, нам определенно есть о чем поговорить.

Мозг Майкла, отключившийся во время странной галлюцинации с пустотой, теперь работал с устрашающей скоростью. Он стал думать, что выкрикнуть Джейсону, как бы задеть его, как заставить его раскрыть все карты, и фраза, сорвавшаяся с его языка первой, запоздало показалась ему удовлетворяющей:

– Ты спишь с дочерью Грида.

Лицо Джейсона не дрогнуло.

– Откуда такие догадки? – спокойно спросил он.

– БлейкЭндБлисс – название твоих заведений… Мелисса представлялась Лаурой Блейк. Также она говорила о парне, в которого влюблена… Который не поддается ее чарам… – Волна озарения на мгновение избавила Майкла от боли в теле. – Ты и есть ее парень! Ты и она, вы пытались нас убедить, что она и Элиас вместе, но нет. Ты и Мелисса вместе. Вы вместе все спланировали!

Джейсон оценивающе приподнял правую бровь и таким же спокойным голосом спросил:

– А по-твоему, от кого я и Мелисса узнали о существовании машины времени?

Майкл неожиданно для себя нашел ответ и на этот вопрос. Почему же он раньше не догадался?

– Элиас не мог знать, что его Крайслер отбросит в Бэттери Филд. Это знал только его брат, Рей. И почти уверен, что о времени и месте прибытия Крайслера вы узнали от Рея… разумеется, когда тот еще был жив.

Уважение во взгляде Джейсона стало еще отчетливее. Заметив это, Майкл добавил:

– У вас не получилось очернить Элиаса. Увы.

– Ты уверен, что твои догадки верны, Майкл? – невозмутимо спросил Джейсон.

– Несколько дней назад я догадался, что аноним – это Джейсон, то есть ты. Сейчас я уверен в том, что не ошибаюсь так же, как не ошибался и тогда.

Джейсон смотрел куда в сторону, явно над чем-то раздумывая. На его лбу пролегла морщинка.

– Хочешь курить? – неожиданно спросил он.

Майкл неопределенно мотнул головой.

Джейсон достал из кармана Майкла пачку с сигаретами и зажигалку, достал из пачки сигарету, сунул ее Майклу в рот, запалил и положил все обратно в карман.

– Не волнуйся, я не травил твои сигареты. К тому же, зачем мне устраивать банальное убийство, когда в моей власти заставить тебя возненавидеть тех, ради кого ты, не задумываясь, отдал бы свою жизнь?

Майкл ничего не сказал – он понял, что со связанными руками очень трудно курить.

– Сам я не курю… Сигареты, искусство, наркотики, политика, религия, бесполезные хобби, самопознание – это для слабых людей. Я лишь милосердно позволяю слабым людям наслаждаться своими слабостями.

– А фто фля фильных люфей?

– Подлинная власть и подлинная любовь – вот, что движет сильными. Половое влечение и другие инстинкты в нас заложены, но и их можно побороть, если ты подлинно любишь и подлинно властвуешь.

Джейсон встал со стула и подошел ближе. Теперь его силуэт возвышался над Майклом. Майкл отметил про себя, что глаза у Джейсона фиолетовые – но разве это важно? Важно, чтобы Саймон смог скрыться от арбалеторукого Фрэнка. Он старался убедить себя, что так оно и вышло, что Саймон сидел бы здесь, рядом с ним, привязанный, если бы его действительно поймали. Но такая логика никак не влияла на страх за него – этот страх, как и страх за самого себя, постоянно усиливался. Он задыхался от сигаретного дыма и стягивающей его веревки. Он выплюнул сигарету прямо под ноги Джейсону.

Джейсон невозмутимо наступил на нее и продолжил:

– Я и властвую, и люблю. Но признаться, и мне есть к чему стремиться. Мой роскошный особняк в центре Лоудауна не мешает мне быть самым разыскиваемым человеком в Гриверсе. Я бы сказал, что у меня получается прятаться на виду, но это не так. Я ни от кого не прячусь. Просто меня не хотят искать.

Джейсон отошел немного назад. Его взгляд, полный любопытства, не отрывался от связанного Майкла, который не мог смотреть в глаза Джейсона, когда тот смотрел в его.

– Однако у тебя получилось найти меня. – Джейсон манерно хлопнул в ладони раза два. – Ты вновь стал первооткрывателем. Ты первым путешествовал во времени, первым ограбил склеп гробовщиков… Да, да, я знаю об этом, – кивнул Джейсон, увидев испуг на лице Майкла. – И вот, теперь ты первый, кто смог – хм, скажем так, – первым оказаться в моем доме без приглашения…

«Хоть бы он не знал про нее…» – думал Майкл. – «Не знал про нее…»

– Расскажи, как это тебе удается.

Майкл понимал, что дальнейшая его судьба не зависит от ответа на этот вопрос. Если Джейсон решил его убить – он убьет его в любом случае. Поэтому Майкл хотел ответить что-нибудь резкое, примерно как Саймон отвечал Элиасу, но чувствовал, что выжать из себя наглость он не в состоянии. Либо трезубец, угодивший в его тело, либо нависающий над ним Джейсон лишили Майкла всякой воли.

– Мне просто везет, – сказал Майкл, задыхаясь – слишком сильно веревка стягивала его грудь.

И добавил:

– Неслучайности случайны.

Вновь оценивающий взгляд – и вновь спокойный голос:

– Интересно. Очень интересно. Тогда скажи мне, благодаря какой случайности ты узнал мой адрес?

Не в силах придумать лживый ответ, Майкл произнес:

– От бармена Алексиса. Мы перебили всю охрану в БлейкЭндБлиссе, угрожали расправой его бойфренду. Алексису некуда было деваться…

– Ты словно бы его оправдываешь, – сказал Джейсон. – И… о каких «мы» идет речь? Мне кажется, твое «мы» включает в себя молодого человека, который приезжал с тобой на мотоцикле. Я прав?

Сердце у Майкла замерло.

– Нет, – ответил он.

Фиолетовые глаза Джейсона блеснули, но через секунду приняли свой обычный вид.

– Так, Майкл Бернс, это ты, – стал рассуждать вслух Джейсон. – Эмили Гиллан, понятное дело, в расчет не берем. Остаются Клод Фохё или Сайрус Монтгомери. Кто из них тебя сопровождал?

Фигура Джейсона являлась для Майкла чем-то вроде сыворотки правды, но в этот раз он решил пойти по пути, одобряемому Великим Лжецом.

– Это был Клод, – ответил Майкл, не чувствуя ни малейших угрызений совести за клевету на сводного брата.

– Я знаю, что ты близко общаешься с Сайрусом. И полагаю, именно его мой двоюродный дядя сейчас преследует. Я прав?

– Нет, ты не прав, – сказал Майкл, стараясь не смотреть на Джейсона. – Твой чемпион в подпольных боях преследует Клода.

– Чемпион в подпольных боях? – переспросил Джейсон слегка удивленно. – Очень интересно…

– Да, не только ты способен узнать все о своих врагах, – перебил Майкл, ощущая в себе силы посмотреть прямо в глаза Джейсону.

Лицо Джейсона стало удивленным – и если бы не обстоятельства их встречи, Майкл искренне бы этому удивлению поверил.

– Почему ты считаешь нас своими врагами? – спросил Джейсон.

Майкл старался не терять свою из ниоткуда взявшуюся смелость, он позволил себе саймоновскую усмешку, после которой произнес:

– Разве в своих друзей стреляют? Своих друзей привязывают к стульям?

– Тебя связали только потому, что ты пытался пробраться в мой дом, – пояснил Джейсон. – Уверяю тебя, если бы ты постучался в дверь, пусть даже и ночью, никто бы и не думал привязывать тебя к стулу.

Майклу очень не понравился этот ответ.

– Уж лучше честная вражда, чем очередные проповеди Великого Лжеца, – сказал он.

– Что ты имеешь в виду. Думаешь, я тебе вру?

Майклм не считал нужным отвечать вслух на слишком очевидные вопросы, он просто кивнул.

– Почему ты так считаешь? – спросил Джейсон тоном, больше подходящим светской беседе.

Из ниоткуда взявшаяся смелость стала исчезать в никуда, его тело вновь посетило безволие, он отвел глаза от Джейсона и ничего не ответил. Он думал только об одном:

«Хоть бы он не знал про нее… Не знал про нее…»

– Поясни, в чем, по-твоему, заключается моя ложь? – попросил (да, попросил!) Джейсон. – Не хочу, чтобы у нас были недоразумения.

– Недоразумения? – повторил Майкл. – Тебе они не нужны? Твой «не враг» сидит связанный, неизвестно где…

– В подвале моего дома, – вставил Джейсон.

– …и ты хочешь мирно решить с ним все вопросы? Может, для начала стоит развязать его?

С долей сожаления во взгляде, Джейсон слегка качнул головой.

– Не сейчас.

Майкл стал вспоминать прошлые фразы Джейсона и слова анонима на пленке в стремлении найти противоречия, чтобы ткнуть ими Джейсона в нос. Спустя минуту он произнес:

– На видеозаписи, отправленной в мотель, ты утверждал, что Элиас встречается с Мелиссой. На пленке ты четко дал понять, что Мелисса – это твой враг. Но на деле, оказывается, что ты сам с ней встре… спишь. И ты не смог мне ничего возразить на мою реплику, связанную с названием БлейкЭндБлисса и фальшивым именем Мелиссы. Может быть, ты сможешь возразить мне сейчас?

Майкл ожидал, что Джейсон станет обдумывать ответ, но тот, на удивление, ответил сразу же.

– Легко. Я назвал свои заведения БлейкЭндБлиссами в честь Мелиссы – ее фамилия Блисс, как у матери – и в честь себя – что поделать, все, кто со мной общаются, знают о моем высокомерии.

Заметив непонимающий взгляд Майкла, он добавил:

– Мое настоящее имя – Трэвис Блейк.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Я не договорил, имей терпение. Долгое время я встречался с Мелиссой, но это не помешало нам поссориться. Это не помешало ей сойтись с Элиасом – вернее, сделать вид, что Элиас ей симпатичен. Не в силах бороться с чарами Мелиссы, Элиас рассказал ей о машине времени.

Майкл понимал, что слова Джейсона не соответствуют действительности, он пытался понять, что именно вызвало у него недоверие и стал вспоминать детали с записей на пленке.