Текст книги "Сочувствую ее темным духам… 13—21"

– Да, – кое-как выдохнул Майкл.

– Я полезу наверх, раз ты не способен удержаться, – решил Клод. Взгляд упал на снежную «лунку», в которой покоился телефон Майкла. – Твоей трубке, по ходу, труба…

– Не лезь, – сказал Майкл. Он все еще задыхался от адреналина и нехватки теплого воздуха. Он чувствовал, как самая нижняя фуфайка на его теле промокла от колючего пота.

Брови Клода поднялись наверх – даже буран не помешал Майклу отчетливо разглядеть данный жест.

– Что значит – не лезь? – спросил он.

Майкл подошел к упавшему телефону, просунул руку в снежную лузу и с сожалением взглянул на разбитый экран своего доапокалиптического агрегата. Телефон не включался. Перезвонить Элиасу для уточнения информации никак не получится.

– Почему не лезть? – спросил Клод с нотками раздражения в голосе.

Майкл отдышался как следует, сунул бесполезный телефон в карман и только потом ответил:

– Идем обратно к избе. Давай обрадуем Саймона и Эми, скажем, что совсем скоро мы избавимся от этого холода.

Клод округлил глаза.

– Серьезно? Ты не шутишь? Элиас… Элиас починил машину времени?

Майкл вспомнил ту короткую фразу от Элиаса. По-другому нельзя трактовать то, что он услышал. Он внимательно посмотрел на томящееся ожиданием красное лицо Клода, представил себе вселенную без сводного брата… вообразил, как целует ее в идеальной атмосфере своей персональной вселенной… и с огромным удовольствием произнес:

– Через считанные дни ужасы, которые нам пришлось пережить, будут вычеркнуты из времени. Мы сами станем временем…

– Думаешь, Элиас выполнит все наши желания? – усомнился Клод.

Майкл искренне верил, что именно так Элиас и поступит, но Клоду он ответил:

– Ему придется…

*******************

«Дорога несла меня по заснеженной местности. Мой величественный автомобиль несколько раз заносило в сторону. Я справлялся с управлением, я не мог не справляться, я знал, что Урсула окажется без меня в опасности…

Я должен был ее выручить…»

Ночь.

Холодный ветер, отсутствие звезд на окутанном снежной пеленой небе.

Они покидали Инверно. В тот же час, как Клод радостно прокричал, что машина времени готова, все тотчас принялись собирать все необходимое для путешествия. Саймон взял мешок с деньгами – все такой же легкий. Саймон никак не мог смириться с тем, что солидная часть украденных денег пошла на обогрев хижины, поэтому он находился с мешком в обнимку на протяжении всего пути. Эми взяла лишь свою сумку, а Клод – несколько банок с синтетической рыбой. На эту провизию смотреть было тошно, но есть ее, за неимением другой еды, приходилось всем… Майкл же прикрепил свой Апекс на крыше клодова электромобиля, прямо под запасным генератором – в этот раз он решил не геройствовать, а потесниться на заднем сидении с Саймоном и мешком денег. В данный момент он читал «Политику правды», странные мысли посещали его во время прочтения творения отчима – в прошлый раз, когда он читал «Политику…», ни с чем, кроме отвращения, эта книга ассоциироваться не могла, но в этот раз… Мысли о мельбурнском прошлом посещали его гораздо чаще, чем обычно. Он был уверен, что вместе с Эми окажется в идеальном месте, где время остановится для них раз и навсегда, и как назло, во время прочтения книги, противовесом стали возникать мысли о прежней унылости мельбурнской жизни.

А может, это знак? Может Элиас отправит их обратно в Мельбурн? Туда, откуда Майкл всем сердцем хотел удрать? Уже ничто не связывало Майкла с Мельбурном – ни былые интересы, ни больная мать, ни злой отчим. Даже телефон, одна из немногих вещей, оставшихся из доапокалиптической эпохи, и то канул в лета после падения в инвернальский снег.

Опять назло, в воображении Майкла пронеслась вспышка, от которой их электромобиль вернулся в Мельбурн. Майкл не верил во всякие знаки, он ненавидел свою пессимистичную модель мышления – от нее ему, похоже, не удастся избавиться даже в лучшие дни свои жизни…

Двойственные чувства вызывал у Майкла мир Сингрипакса. Мир, с которым он уже расстался чисто морально. Мир опасности и радостей. Мир ненависти и желания. Мир грабежей и любви. Мир войны и душевного спокойствия. Мир неверия и новых надежд…

Мир, в котором он, Майкл Бернс, впервые в жизни почувствовал себя живым…

И он будет благодарен этому миру. Всегда. За то желание жизни, за драйв души, появившейся под его неживой, как казалось Майклу, оболочкой…

Саймон стал медленно похрапывать. Его лицо загородил мешок. Часть денег грозилась выпасть из мешка. Майкл иногда отвлекался от нудного чтения и смотрел на деньги. Он смеялся про себя. Он никогда не думал, что у него появится желание, перед которым бессильна даже сумма всех денег всех миров вместе взятых…

Она.

И их бесконечное свидание…

Майкл стал вглядываться в зеркало заднего вида, в стремлении поймать ее взгляд. Широкие от нескольких колес контраслипа глаза Клода не отрывались от снежной дороги. Снег становился все более вязким, в машине становилось гораздо теплее. «Выходит, мы уже на территории Мальтерры» – подумал Майкл, смещаясь вправо, подальше от Саймона, чтобы поймать в зеркале отражение зеленых глаз. Увы, но Эми дремала, облокотившись на плечо Клода.

Но…

Что-то заставило ее проснуться. Она открыла глаза и посмотрела в зеркало. Майкл приятно удивился этому факту… По волшебству, словно в сказке, она проснулась именно тогда, когда он хотел… Похоже, не все случайности в этом мире случайны…

Снисходительная, немного надменная улыбка помчалась навстречу ее сонному взгляду. Он уткнулся обратно в «Политику правды» и лишь изредка поглядывал на Эми. Взгляд у нее был встревоженный, она не отрывалась от окна и так же, как и Майкл, лишь изредка поглядывала в зеркало…

«Волнуется предстоящим переменам» – предположил Майкл. – «Волнуется так же, как волнуюсь и я»

– Конечно, волнуюсь! – кричала Урсула. – Где ты пропадал, Оуэн?

«Новая надежда. Неизвестность. Вера только в лучшее…» – думал Майкл.

– Мне нужно кое-что тебе рассказать… – медленно начал Оуэн.

«Никакого Мельбурна. Никакого Сингрипакса. Она, только она, и наша маленькая вселенная – одна-единственная для нас двоих…»

– Так говори! – в нетерпении выкрикнула Урсула.

«…одна-единственная для нас двоих…»

Оуэн достал пистолет и направил его на Урсулу…

– Всего этого не было… – сказал Оуэн. – Всего этого никогда не существовало…

ТЕМНЫЕ ДУХИ

Пирамида зла

Четырнадцатый день по Стрельцу.

Городская тюрьма Кенинг Хора.

Ее оранжевые стены с колючей проволокой возвышались на границе Кенинг Хора с Редсайдом. Вся стоящие рядом здания давно пустовали – никто не горел желанием жить возле Редсайда, этой природной батареей Гриверса, с его горячим ландшафтом кровавого цвета и вонючим от гари воздухом. Даже тюрьма производила впечатление заброшенного объекта – вернее, производила бы, если бы не круглосуточное отцепление.

Отцепление, состоящее из максимально ленивых полицейских, патрулировало тюремную площадь, окруженную вышеупомянутыми оранжевыми стенами с колючей проволокой.

Лимузин-кабриолет остановился рядом с блокпостом. Водитель с нелепой фамилией Крамс махнул рукой дежурному. Дежурный махнул рукой грузному охраннику, тот поднял шлагбаум, и лимузин-кабриолет проехал на тюремную площадь.

Все полицейские, мимо которых проезжал автомобиль, отдавали честь – создавалось впечатление, что даже если бы в этот момент какой-нибудь заключенный вырвался из заточения, никто бы из полицейских не убрал свою правую ладонь от виска до тех пор, пока не автомобиль не скрылся бы с их глаз.

Итан Грид пребывал в самом паршивом настроении, в котором только можно пребывать. Он даже отказался от утреннего секса с Роксанной – впервые за несколько лет. Ситуация была столь критична, что сама Роксанна, молча и с напряжением во всем своем генномодифицированном теле, не убирала руки от пистолета, заправленного под подолы платья. Она всерьез полагала, что кто-нибудь в стенах охраняемой тюрьмы проявит глупую смелость и нападет на ее мастера.

Крамс остановил автомобиль возле входа в здание тюрьмы. Двое угрюмых полицейских держали свои массивные длани напротив своих небритых висков, пока Крамс открывал заднюю дверь лимузина-кабриолета – чтобы канцлер Гриверса и мэр Кенинг Хора мог выйти как подобает его статусу.

– Жди меня здесь, – приказал Грид Роксанне.

Охранница кивнула с благолепием в глазах, ее пальцы крепче сжали пистолет под платьем.

Крамс сел в свой автомобиль, Грид остановился возле одного из охранников у входа.

– Мне необходимо сопровождение, – тихо произнес Грид.

И добавил:

– Минимум трое… лучше четверо… да, четверо ребят…

– Какую камеру вы намерены посетить, правитель?

Грид пренебрежительно хмыкнул.

– Уверен, вы знаете какую.

Полицейский кивнул – кротко, совсем как Роксанна – и скрылся в стенах городской тюрьмы.

Спустя пару мгновений полицейский вернулся в сопровождении таких же, как и он сам, мордоворотов. Все они держали автоматы наперевес, их рожи напоминали морды псов Покоаля, давно не пробовавших людскую плоть. Без особого удивления Грид узнал одного из полицейских по забинтованной в двух местах ноге.

– Строумэн! – воскликнул Грид. – Как тебе твоя новая должность?

Строумэн тут же отдал честь и на одном дыхании, с солдатским энтузиазмом в голосе, произнес:

– Лучше не бывает, правитель! Готов служить вам абсолютно на любой должности!

– Правда? – усомнился Грид. – А подтирать мне жопу ты готов?

Кто-то из полицейских усмехнулся, но тут же приобрел бульдожий, можно сказать, производственный оскал. А Строумэн ответил, как ни в чем не бывало:

– Если канцлеру Гриверса и мэру Кенинг Хора так угодно, то я…

– Хватит, – процедил Грид. – Предупреждаю, если завалишь такое простейшее дело, как патрулирование тюрьмы, то сам станешь временной частью этой тюрьмы. И угадай, куда ты затем отправишься?

– В Спит, правитель, – отрапортовал Строумэн.

Сглотнул ком в горле и непонятно для чего добавил:

– Я отправлюсь в Спит.

– Точно, – кивнул Грид. – В ООНе на таких, как Мартин приходится двадцать дуболомов, как ты, Строумэн. Ребекка – это еще куда ни шло, но ты…

Он взял паузу, посмотрел на Строумэна как на дерьмо и задумчиво произнес:

– Побольше бы таких как Мартин. Искренне верящих, что их обязанность – защищать гриверсцев, а не мой режим.

Затем перевел взгляд на другого полицейского и дал приказ:

– Проводите меня к особенному заключенному.

– Так точно, правитель.

Дверь открылась. Парочка мордоворотов пошла вперед, за ними Грид, за ним – вторая парочка, безымянный мордоворот и Строумэн. Процессия неспешно проследовала мимо пустых камер – как правило, никто не задерживался перед отправкой в Спит. Лишь дальняя камера была занята. Там сидел всего один заключенный. С наглым выражением на лице он собирал паззлы на столе перед охранником. В наручниках собирать паззлы было делом, как минимум, неудобным. Охранник сидел и скучающе смотрел, как заключенный отбрасывал ненужные паззлы в сторону. Грид со своей свитой медленно прошагал к дальней камере и остановился. Сквозь решетку он буравил взглядом самое ненавистное лицо на этом свете. Заключенный оторвался от паззлов и играюще, даже несколько заискивающе посмотрел снизу верх на канцлера. Он улыбнулся.

– Надо же, – прошептал Джейсон. – Мой будущий тесть.

Охранник, порядком задремавший, обернулся, вскочил на ноги и принялся отдавать честь. Джейсон усмехнулся при виде столь лицемерного идолопоклонничества и вновь вернулся к своим паззлам, делая вид, что нет на свете ничего важнее мозаики.

– Оставь нас, – приказал Грид охраннику.

Тот пробурчал что-то похожее на «так точно», подскочил к двери, открыл замок и с подобострастным поклоном пропустил Грида внутрь. Затем наставил автомат на Джейсона, который с искренним безразличием хмыкнул и даже не удостоил взглядом направленное на него оружие. Грид сел на освобожденное охранником место и стал разглядывать паззлы, которые собирал Джейсон. Рисунок паззлов являл собой портрет темноволосой девушки, и нет ничего удивительного, что первым делом Грид подумал о своей дочери, Мелиссе.

– Что тебе нужно, папа? – спросил Джейсон, не дав Гриду первым заговорить.

Грид пришел в гнев, но мигом взял себя в руки и спокойно произнес:

– Я не папа и не тесть тебе, сучонок! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы Мелисса забыла тебя…

Джейсон, наконец, оторвался от паззлов. Ничего не выражающий взгляд фиолетовых глаз уставился на красный пиджак, который сегодня был на Гриде.

Грид, видимо, ожидал какой-то реакции от Джейсона, но тот с равнодушием произнес:

– Продолжай.

– Продолжай?! – переспросил Грид. – Продолжать? Не вижу смысла, Джейсон, ведь продолжения твоей красочной истории не будет…

Грид взял паузу и после некоторой борьбы с самим собой продолжил:

– Завтра я отдам приказ о твоем переводе в Спит.

Джейсон слегка приподнял брови.

– Помнится, твой отец-инвалид хотел лучшего для тебя будущего? – с намеком на насмешку продолжил Грид. – Думаю, тебе тяжело огорчать его, да? Ведь, боюсь, что твое будущее будет гораздо печальнее его настоящего…

Джейсон осматривал свои татуированные руки и оранжевую робу так, будто бы только сейчас осознал свое положение. Он внимательно посмотрел на Грида, прежде чем спросить:

– Упоминая моего отца, ты хочешь разбудить во мне агрессию? Хочешь, чтобы я набросился на тебя?

– Да! – радостно выпалил Грид. – Какой же ты сообразительный…

Джейсон дернулся в сторону Грида, но тут же замер. Тюремный охранник и четверо полицейских мигом нацелили на Джейсона автоматы. Раздался щелчок – кто-то опустил на своем автомате предохранитель. Грид оскалился, и улыбка его была полна жадной злости.

– Не стоит, – сказал он. – Никакой крови я не потерплю.

Вновь щелчок. Поправив пиджак якобы перед предстоящей дракой, канцлер добавил:

– Давай, Джейсон, попробуй! В наручниках, в тюрьме, полной охраны. Или нет? Не будешь нападать на меня? Ты позволишь своей бессильной злобе доставить мне удовольствие, да? Пойми, Джейсон, твое отчаяние для меня – все равно что фильмы для лицидозависимых. Я…я не могу им насытиться…

– Почему ты меня арестовал? – тихо спросил Джейсон. – Ведь ты знаешь, что этим ты уничтожаешь свою дочь…

– Я не уничтожаю свою дочь, – мягко поправил Грид. – Когда она преодолеет свое влечение к тебе, ее жизнь только улучшится…

– Ты даже не даешь ей со мною видеться…

Грид громко рассмеялся.

– Серьезно? – переспросил он. – Ты всерьез рассчитывал заполучить с ней свидание?

– Мы любим друг друга, – просто сказал Джейсон. – Мелисса была уверена, что рано или поздно ты это поймешь. Она, похоже, ошибалась.

– Моя дочь ошибалась тогда, и только тогда, когда стала уверять себя в том, что ее порочное влечение к тебе – это любовь.

– Я знаю, что ты обещал Мелиссе стать моим союзником. Ты обманул ее. Ты повяз в проповедях Великого Лжеца, Грид.

Джейсон немного помолчал, затем с вызовом добавил:

– В отличие от тебя, я никогда не причинял боль тем, кого люблю.

– Хочешь сказать, что я не люблю свою дочь? – спросил Грид с плохо скрываемым гневом. – Имей в виду, Джейсон, если ты подтвердишь это, то тебе обеспечат особенно мучительную жизнь в Спите. Уж я-то об этом позабочусь…

– Очередная отповедь Великого Лжеца, – медленно проговорил Джейсон.

И добавил:

– Если ты любишь свою дочь, то ты не отправишь меня в Спит.

– Серьезно? – вновь спросил Грид. – Ты в этом уверен?

Джейсон кивнул.

– А это что, по-твоему? – Грид указал на оранжевую тюремную робу Джейсона. – По твоему, это розыгрыш? Очередная видимость наказания?

– В точку, – сказал Джейсон, вертя в руке паззл. – Иначе, как объяснить, что последнее время ты заставлял своих шестерок клеить дурацкие листовки с моим изображением. «Разыскивается вражеский агент» – Джейсон хмыкнул. – Это просто смешно. Я уверен, папа, что ты смиришься с любовью своей дочери. Насколько я знаю, ты даже не уничтожил мою лабораторию!…

Грид опешил.

– Откуда ты знаешь? – спросил он, забыв скрыть волнение в голосе.

– От Мелиссы пока еще Блисс!

Грид покачал головой.

– Не может быть. Ей запрещено здесь появляться. Я велел охране не пропускать ее.

– Ты уверен, что твоя охрана тебе подчиняется?

Грид оглянулся на полицейских. Все дружно покачали головами, даже Строумэн – правда, вид у него был несколько виноватый.

Хотя в последнее время у него всегда виноватый вид…

– Я уверен, что моя охрана мне подчиняется, – твердо заявил Грид.

– Замечательно. А откуда я, по-твоему, узнал, что ты обещал Мелиссе стать моим союзником? Откуда у меня паззлы в камере с ее изображением? Откуда у меня это?

Он достал из-под стола небольшой круглый циферблат. Вместо стрелок и цифр он показывал темную карту Сингрипакса. На ней в удалении друг от друга мерцали две синие точки. У Грида перехватило дыхание – в этом приборе он узнал собственный пеленгатор.

Пауза.

Длинная пауза.

– Когда она здесь была? – первым делом спросил Грид, когда к нему вернулся дар речи.

– Сегодня. А пеленгатор она украла два дня назад… – Скованные наручниками руки держали пеленгатор как какую-нибудь награду. – Опять. То же место… тот же способ…

Грид как раз не проверял пеленгатор последние два дня. Хотел проверить сегодня же, по возвращению из тюрьмы. Сина, главврач городской больницы позвонил ему и сообщил, что Рея Крица можно выписывать сегодня…

Да уж… В стремлении насолить своему врагу, он вовсе забыл о машине времени, вовсе забыл, что Джейсон, он же Грезоносец, имеет к машине времени самое прямое отношение.

– Я заберу у тебя пеленгатор. Заставлю охранять его круглосуточно, – заявил Грид. – В третий раз этот трюк не пройдет.

– Я на твоем месте не стал бы верить собственной полиции, – спокойно сказал Джейсон. – Полиция всегда приезжает только после самого интересного. Например, она пропустила разрушение моего подвала и бегство человека, способного починить… хм… водородную бомбу. Кстати, где ты ее хранишь?

– Не твое дело, – отрезал Грид.

– Не говори, я все равно узнаю. А по поводу полиции… Плати ей больше, Грид! Их легко переманить на свою сторону. Мелисса уже доказала как.

– Я запру пеленгатор в сейфе, – решил Грид. – Тебе он явно не понадобится в Спите…

Джейсон вздохнул и с усталостью в голосе заявил:

– Хватит проповедей Великого Лжеца, Грид, от них реально начинает тошнить. Ты и я, мы оба знаем, что совсем скоро я выйду на свободу.

– Ты так думаешь? – спросил Грид, стараясь передразнить интонации Джейсона.

– Уверен.

Грид встал. Его серо-голубые глаза как никогда решительно вглядывались в фиолетовые. Грид спиной подошел к тюремной решетке и громко, чтобы слышал Джейсон, произнес:

– Строумэн! Мне нужен твой пистолет.

– Так точно!

– Только сними его с предохранителя.

Щелчок. Сквозь решетку Строумэн просунул руку с оружием. Грид выхватил пистолет и направил его на заключенного.

– А теперь? Что скажешь теперь.

Джейсон держался невозмутимо. Казалось, еще чуть-чуть – и он начнет зевать.

– Целься лучше в грудь, – сказал он. – Мелисса не обрадуется, если увидит дырку на моем лице.

– Ты до сих пор мне не веришь, да? – Грид ткнул стволом в оранжевую робу Джейсона, со всей силы давя ему на грудь. – Думаешь, что это очередная видимость?

– Что ты делаешь?

Позади раздался крик – женский, что немаловажно.

Грид обернулся и увидел перед собой свою дочь, Мелиссу.

– Закрой камеру! – рявкнул Грид на тюремного охранника. Тот посчитал не лишним отдать честь Гриду, только после этого охранник выполнил приказ.

Строумэн схватил Мелиссу в охапку. Та брыкалась, кричала что-то невразумительное и пыталась ударить по ногам Строумэну.

В этот момент Грид впервые почувствовал себя виноватым. Вид яростной Мелиссы унизил его. От молодой, но в то же время величественной женщины, которую пытался сделать из своей дочери Грид, не осталось и следа.

– Кто тебя пропустил? – стал орать Грид, брюзжа слюной. – С кем ты постоянно договариваешься?!!

– Отпусти его! – орала в ответ Мелисса.

Лишь сейчас Грид сообразил, что пистолет в его руке нацелен в грудь дочери, он опустил оружие и стал постоянно оборачиваться – он смотрел на то на невозмутимого Джейсона, то на дочь, которая продолжала биться в истерике в лапах держащего ее Строумэна.

– Если ты его убьешь, я вступлю в ВМС! – кричала Мелисса. – Или присоединяюсь к Падчерицам Истории. Ты не оставляешь мне никакого выбора!

– Не шантажируй меня, Мелисса? Лишать себя жизни из-за такой гниды, как он? Ты только посмотри на то, как он себя ведет! – Грид указал пистолетом на Джейсона, который продолжал сохранять спокойствие шаолиньского монаха. – Неужели ты не понимаешь? – Грид прислонился лицом к решетке и смотрел на отчаянные попытки дочери вырваться из захвата Строумэна.

– Отпусти ее, придурок! – рявкнул Грид на Строумэна.

Строумэн подчинился, и спустя мгновение Мелисса вцепилась руками в решетку, требуя отца пустить ее к своему любимому.

Грид проигнорировал требования дочери. Тяжело вздохнув, он навел пистолет на Джейсона и спросил у Мелиссы:

– Кто же тебя сюда впускает? С кем ты сотрудничаешь?

– Я тебе ничего не скажу до тех пор, пока ты не впустишь меня внутрь! – крикнула в ответ Мелисса.

– С кем ты сотрудничаешь? Отвечай, или я убью его!

Мелисса умолкла, но не прекратила свои тщетные, абсолютно бессмысленные, стоит заметить, попытки пробраться в камеру.

– С кем ты сотрудничаешь? – членораздельно повторил Грид, приставив пистолет к виску Джейсона.

Испуганные темные глаза Мелиссы и спокойные фиолетовые глаза Джейсона столкнулись.

– Не отвечай, – звучным шепотом произнес Джейсон. – Твой папочка ничего мне не сделает…

Грид ударил пистолетом о голову Джейсона.

Это побудило Мелиссу выпалить.

– Элиас Криц!

Грид замер на месте, открыв рот. Даже щурящийся от боли Джейсон приобрел недоуменный вид, правда Грид, стоящий к нему боком, никак этого видеть не мог.

– А Элиас здесь при чем? – спросил канцлер.

– Он… он уже создал водородную бомбу, – выпалила Мелисса, отводя взгляд в сторону.

Затем добавила:

– Теперь мне приходится идти у него на поводу.

Джейсон еле-еле заметно улыбнулся. Грид же был поражен. Он был уверен, что слышит от дочери правду – ведь даже он не способен так убедительно врать.

– Элиас смог создать новую водородную бомбу? – растерянно спросил Грид. – Несмотря на войну в Паксбрайте, несмотря на…

– Да, папа, – перебила Мелисса тихим вкрадчивым голосом. – Мне приходится делать то, что он говорит, чтобы получать то, что я хочу.

Она красноречиво посмотрела на Джейсона, после чего добавила:

– Мне жаль, папа, но в борьбе за водородную бомбу мы проиграли.

Пауза.

Джейсон сохранял спокойствие. Грациозный силуэт Мелиссы был испорчен появившейся в глазах обреченностью. Сквозь тюремную решетку Грид вручил пистолет охраннику и приказал ему открыть камеру.

Спустя мгновение Мелисса оказалась возле Джейсона. Она стала осыпать Джейсона поцелуями. Пеленгатор выпал из его скованных рук. Грид был вынужден с особенным отвращением смотреть, как Джейсон лижет языком губы его дочери. Они целовались долго страстно и столь вызывающе, что сам Грид, вытворяющий с Роксанной и другими охранницами гораздо более грязные вещи, поневоле почувствовал себя подглядывающим мальчуганом.

– Хватит! – выкрикнул он. – Не на моих глазах.

Мелисса повернулась лицом к отцу. Ее красная помада была размазана по подбородку, волосы взъерошены, глаза блестели, обреченности в них как ни бывало – вернулась прежняя кокетливая Мелисса, и даже с учетом всех обстоятельств, Грид был рад видеть ее такой.

– Теперь, когда ты получила то, что хотела…

От недовольства у Грида буквально скрипели зубы, он посчитал нужным начать все заново:

– Теперь, когда ты получила то, что хотела, я хотел бы услышать подробнее о Элиасе и его…

– Я уже сказала. Мы проиграли. Шансов остановить Элиаса у нас нет.

– Откуда ты узнала, что он починил машину времени?

Мелисса села на колени Джейсону. Тот стал гладить ее по ногам. Фиолетовые глаза Грезоносца не отрывались от тела Мелиссы, в них было больше страсти, чем даже во взгляде Грида на Роксанну.

Тем временем Мелисса стала говорить:

– Когда ты решился арестовать любимого, мне позвонил Элиас. Да, – добавила она, боковым зрением увидев приподнятые брови Джейсона. Обращаясь ко отцу, она продолжила:

– Элиас периодически выходил со мной на связь, когда он и мой любимый были в хороших отношениях. Похотливое создание… В общем, он боялся, что мой любимый расскажет посторонним о м. в., чего мой любимый, само собой, никогда не планировал делать. Элиас ускорил разработку м. в.. Через пару дней он позвонил мне и сообщил, что м. в. полностью готова. Он… – Мелисса всхлипнула, – он перенес меня в Итиан, хотел заняться со мной любовью. Да, именно так он и сказал – любовью, – уточнила Мелисса под недовольные возгласы Грида и Джейсона. – Иначе… он поклялся взорвать… тебя и…и моего любимого.

Мелисса всхлипнула, после чего продолжила:

– После занятий любовью Элиас любил вести себя милосердно по отношению ко мне, поэтому он позволил мне посещать моего любимого. Ради этого он, – она понизила голос до шепота, чтобы охранники не могли ничего услышать, – так искусно корректировал время, что каждый раз я оказывалась в камере, при этом я не понимала, как именно я здесь оказалась. В один из таких дней в моих руках оказался пеленгатор – как раз в тот день, когда я обмолвилась Элиасу, что хочу его заполучить. Я не теряла надежды освободить моего любимого, я даже простила тебя, папа, за твое предательство, за этот вероломный арест. Ведь Элиас по-настоящему сводит меня с ума. Я не понимаю, что я делаю, и как у меня получается… Пока он выполняет все то, о чем я прошу. Но я.. мы… – Она крепко обняла Джейсона. – Мы знаем, что это лишь хитрый замысел. Элиас хитер, его поступки не понять человеческими мерками. Он больше, чем просто человек…

Какой-то огонь вспыхнул в фиолетовых глазах Джейсона. С особым восхищением Мелисса любовалась его искрами – и только после этого продолжила:

– Элиас не обрадуется, если узнает, что я вам обо всем рассказала. Поэтому как никогда важно, что мы объединились. У нас нет причин ссориться. Мы все должны быть как одно целое. Папа… – Мелисса стала на колени перед Гридом, – ты должен дать мне и моему любимому благословение. Я люблю его сильнее своей жизни. Я боюсь… боюсь, что в любой момент, прямо сейчас, могу всего этого лишиться. Пожалуйста, папа. Нам правда незачем ссориться. Нас преследуют слишком опасные враги. Если ты дашь благословение – то твоя дочь станет самой счастливой женщиной на свете.

Мелисса замолчала и уставилась на отца так, словно бы смотрела на икону, которой молилась.

– Встань, – попросил Грид.

Мягкие интонации в голосе Грида заставила Мелиссу подняться на ноги.

– Я…я благословляю тебя и… Джейсона, – выдавил из себя Грид.

Тюремщики от удивления едва не выронили автоматы.

– Строумэн, сними с Джейсона наручники, – приказал Грид.

– Так просто, без разбирательства? – не выдержал Строумэн.

Но…

Осознав, что произносить подобного рода слова в подобного рода месте чревато негативными последствиями, Строумэн тотчас отдал Гриду честь, вошел в камеру, поднял с пола упавший пеленгатор, поставил его прямо перед Джейсоном, снял с Джейсона наручники и после медленно покинул камеру. Едва Джейсон получил свободу, как тут же четыре пистолета нацелились ему на грудь. Джейсон встал со стула, насмешливо кивнул полицейским, обнял Мелиссу за талию и повернулся к опустошенному Гриду.

– Так бы сразу, папа.

– Закрой свою грязную пасть! – рявкнул Грид. – Если бы не Мелисса, ты бы уже сейчас направлялся в автобусе к голодным спитовским гориллам.

– Успокойтесь. Вы оба, – вмешалась Мелисса, чье лицо сияло от счастья. Стоявшие возле камеры полицейские покраснели, они никак не могли унять возбуждение, вызванное магнетизмом Мелиссы.

– Мы должны быть едины, как семья, – начала Мелисса. – Элиас представляет для нас наибольшую опасность, поэтому…

– БЕЙЛ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ДЛЯ НАС НАИБОЛЬШУЮ ОПАСНОСТЬ! – перебил с отчаянием Грид. – Ведь он знает о ма… обо всем. Он требует доставить ее в Сикстенбург… исправной.

– Серьезно? – взволнованно переспросила Мелисса. – Думаю, мой любимый сможет тебе помочь, папа.

С нескрываемой ненавистью Грид проехался тяжелым словно каток взглядом по Грезоносцу, затем спросил у дочери:

– Как твой любимый мне поможет?

Вместо ответа Мелисса кивнула на пеленгатор. Джейсон тоже перевел на него взгляд, вглядывался в него некоторое время, после чего спросил:

– Почему на пеленгаторе две синие точки вместо одной?

– Вторая точка – это Рей Криц, – нехотя ответил Грид.

– Он жив? – с негодованием спросил Джейсон.

– Жив и почти здоров. Сегодня его выписали из больницы. Теперь согласно моим указаниям он должен привести ко мне Майкла Бернса и уничтожить Элиаса Крица.

Мелисса в сомнении покачала головой.

– Ничего у этого Рея не выйдет, – сказала она. – Элиас слишком опасен. Он сотрет Рея в порошок, если поймет, что тот задумал.

– Поверь мне, Рей только этому обрадуется, – сказал Грид. – Он давно хочет умереть.

– Мои люди исполнят его желание, – вмешался Джейсон, кивая на пеленгатор. – Я займусь этой проблемой лично. Мы убьем и Рея, и Элиаса, и пришельцев – ну разумеется, кроме Майкла Бернса, который починит для нас водородную бомбу. Подчеркну – для нас. Не для Бейла.

– Это задание было поручено Крицу, – возразил Грид. – Он займется этим вопросом, а не ты. Убьют его мои люди, и убьют только тогда, когда он выполнит мое задание.

Джейсон покачал головой.

– Нет уж, папа, раз уж вы меня отпустили – и сдается мне, заковать меня в наручники вновь у вас не хватит смелости – то теперь все пойдет согласно моему плану.

Грид хотел было вмешаться, но Джейсон выставил прямо перед его носом ладонь, со свисающими с запястья наручниками.

– Из-за этого поехавшего наркомана мой дом наполовину разрушен, а я был вынужден терпеть рожи ваших полицаев. – Ярость в голосе Джейсона постепенно нарастала, он опустил ладонь и продолжил:

– Полицаи… Кстати, этот полудурок убил шурина Фрэнка. Этот полудурок Рей Криц хочет умереть… я уверяю вас, он захочет жить, после того как им займутся мои люди.

Джейсон подошел к мозаике и вложил недостающий паззл в середину. Получилось изображение Мелиссы – красивой, живой, возбуждающей… Такой же, какой она была сейчас, когда ее отец и ее любимый медленно, но верно достигали пусть натянутого, но все же согласия…