Текст книги "В ожидании полета"

7. Яна[80]80
  Музыкальная тема данного эпизода песня John Lennon – «Walls And Bridges»


[Закрыть]

– Ты расскажешь ему?

– Нет, – холодно, отстраненно, этому следует положить конец. Не конец отношений с ним, а этой натянутости. Да, она не чувствует себя полностью захваченной чувствами к нему, но все же она здесь, с ним и готова стараться, пытаться выстроить что-то прочное. Но эта ситуация с Николаем становилась каким-то ужасным камнем преткновения. Почему он так упорствует в своем нежелании рассказать ему правду, ведь он может спасти человека, да, это будет больно, но отрывать пластырь лучше резко. Ему будет больно, но потом он поймет, что винил себя зря. Он перестанет мучиться. А разве это не главное? Это долг Кости, как друга, помочь ему, помочь осознать правду. Но Костя слишком добрый, он боится причинить хоть какую-то боль. Но ведь иногда это просто необходимо. Так делают врачи, причиняют малую боль, чтобы избежать боли большей, долгой, напрасной. Если он не способен сделать это, то это должна сделать она сама. И тогда Николаю станет легче. И тогда лед в их отношениях окажется сломан. Она не хотела уходить от этого человека, не только потому что не хотела возвращаться к родителям. Он был интересным и приятным. Да, этого возможно мало. И возможно этого слишком мало, если пытаешься охарактеризовать любовь. Но она хотела продолжать стараться. Возможно, он просто боится и тем самым она поможет и ему самому.

Яна встала и подошла к телефону Константина, пока он был на кухне, она ловко переписала на свой телефон номер Николая. Надеюсь это тот самый Николай? Впрочем, едва ли у него может быть какой-то другой. Она дождалась его и обняла, он посмотрел на нее удивленно, возможно он ожидал нового витка препирательств, но сейчас, уставший после прогулки, он был рад ее ласке. Она поцеловала его, крепко, сильно, прошептала:

– Я хочу быть с тобой, я с тобой.

Она принялась снимать с себя домашнее платье.

Утро наступило для нее рано. Было девятое января. Нужно было ехать на экзамен в университет. И она оставила Константина блаженствовать во сне. Сегодня она обнимала его во сне. Ей этого хотелось. Она сумеет преодолеть стену между ними.

Экзамен прошел хорошо. Она сдала все на отлично. Яна была умница. Она позвонила Константину, и он поздравил ее. Она сказала, что хочет чуть-чуть прогуляться. Правда, но далеко не полная. Она вышла на дорожку за зданием библиотеки. Хвойные, вечно зеленые, деревья покачивались, убаюкивали своей песней. Интересно, каково это вечно быть живым, никогда не опадать, не впадать в тоску зимы, радоваться ей, также как радуешься лету? И так до самой смерти. До подведения окончательного итога. Яне чудилась какая-то нежная, трогательная мелодия в перешептывании деревьев. Она зашагала по дорожке, да, она тоже волнуется. Но она преодолеет это. Решительность – это так сложно, можно сказать что вся решительность так нерешительна. Вы можете улыбнуться, вы можете посмотреть на эту девушку, радующуюся приятному зимнему дню, когда не завывает ветер, когда холод не сковывает ваши движения. Вы можете посмотреть на ее лицо, неожиданно такое счастливое, такое довольное, она так уверенна, что поступает правильно и что все недомолвки между нею и Константином исчезнут вмиг. Что за демоны иногда нашептывают нам на ухо призрачно-прекрасные песни? Что толкает нас совершать поступки, которые не стоит совершать? Почему иногда стоя на краю пропасти мы улыбаемся. Может что-то в нас знает о том, что мы над пропастью и само радостно кричит: «Падающего толкни!». Может все что нашептывает нам ветер в ветвях деревьев это мелодия угасания, ведущая в никуда. Дерево перед Яной словно поежилось и стряхнуло с себя снег. Она рассмеялась. Так просто жить и смеяться, когда кажется, что ты прав. Беда только в том, что это тебе лишь кажется. Снежинки падали с неба, падали с хвойных деревьев. Яна представила себя маленькой девочкой, расставила руки в стороны и радостно закружилась вокруг себя. Почему-то в этот миг она испытывала настоящую любовь к Константину. Она не хочет с ним ругаться, не хочет, чтобы между ними была стена. Разрушьте стену! Так хотелось выкрикнуть ей в этот пьянящий морозный воздух. Милое создание, неужели он не объяснил тебе, что, когда одна стена рушится на ее месте начинает возводится новая. Стены и мосты. Из них состоит вся наша жизнь и так сложно среди нескончаемых рядов стен найти мосты, которые соединяют сердца, которые объединяют людей и переносят их на берега столь далекие, что никаким стенам туда уже не добраться. Яна улыбалась летящим снежинкам. Она сама чувствовала себя снежинкой, радостной и уникальной, она начинала понимать, что готова открыть свое сердце, она была не права, она пряталась от Константина, но теперь все будет иначе. Конечно все будет иначе. Падут все стены и останутся одни мосты. Яна запрокинула голову так, что видела одно только небо и верхушки зеленых деревьев. Там, в небесах так красиво, там возможно все и все возможно для нее и для него. Для них двоих, и не важно, что были совершены ошибки. Он добрый, слишком добрый и она ценила это. Она знала, что он не обидит ее, что всегда поддержит и обнимет. Нужно лишь преодолеть то препятствие, что возникло перед ними. Она поможет ему, он будет благодарен ей. Яна вновь закружилась. На нее находило все более игривое настроение. Она подобрала рядом с дорожкой кучку снега, слепила из него снежок и кинула в одно дерево, дерево никак не отреагировало. Оно слишком высокое и слишком живое, чтобы реагировать на нее, такую маленькую, стоящую где-то на земле. По дереву вниз сбежала белка. Яна с умилением посмотрела на нее. Рыжий, маленький зверек с недоверием косился на Яну темным глазом. Яна пожалела, что у нее с собой нет ничего, чем она могла бы покормить белочку. Из лесу донесся шепот:

– Сходи в магазин и купи, а к нему не ходи.

Голос был почти не слышен, терялся в мелодии этого прозрачного, зимнего воздуха, Яна удивленно огляделась по сторонам, а затем пожала плечами. Белочка перепрыгнула на другое дерево и убежала куда-то наверх. Яна приняла решение. Да. Хватит стоять тут и дурачиться, она будет вместе с Константином, но для того, чтобы все наладить нужно помочь ему в вопросе с Николаем.

Яна последовала по дороге к преподавательскому общежитию. Там она позвонит Николаю. Она знала, что у него сегодня нет экзамена. А Костя говорил, что Николай не поехал к родным в свой город. Значит он на месте, если конечно не отправился пить. Она надеялась, что нет. А ветви деревьев пересмеивались легким ветерком. Подходя к преподавательскому общежитию, она прошла мимо детской площадки. Тут и детская площадка есть? На скамейке сидел какой-то тепло одетый, но, несомненно, бомж, он внимательно посмотрел на Яну и принялся отрицательно качать головой. Яна поспешно отвела глаза. Бомжи были ей неприятны.

Она достала телефон и набрала записанный номер:

– Алло?

– Здравствуйте, Николай Сергеевич.

– Кто это?

– Это Яна, ну вы знает, подруга Константина Евгеньевича, – подруга, такова твоя решимость быть с ним?

– Яна? Что-то случилось? – Голос Николая звучал сбитым с толку.

– Нет, ничего, мне нужно просто с вами поговорить, – ничего не случилось?

– Эм…а когда?

– А вы сейчас у себя в общежитии?

– Да.

– Я рядом с ним, не могли бы вы выйти ненадолго?

– Хорошо, подожди, – голос Николая был все таким же удивленным.

Яна принялась прохаживаться неподалеку от входа, краем глаза она обратила внимание на детскую площадку – бомж встал и как-то странно развел руками, словно он пытался помочь, но сделать ничего уже было нельзя. Яна удивленно посмотрела на его удалявшуюся фигуру.

Тут вышел Николай. Яна поспешила к нему:

– Здравствуйте еще раз, Николай Сергеевич.

– Здравствуй Яна, с Костей все в порядке?

– Да. Я должна поговорить с вами.

– О чем?

– Вообще это должен был сделать он, но он такой…добрый, он боится, а я считаю, что вы должны знать

– О чем?

– Так вот, уже четыре недели прошло, как Костя поговорил с Катей…

8. Человек в комнате[81]81
  Музыкальная тема данного эпизода песня группы Genesis – «A Trick Of The Tail»


[Закрыть]

Было девять часов вечера, он заворочался, недовольно, капризно. Женщина в красном халате потрясла его за плечо:

– Просыпайся

– По ком звонит колокол…Салазары…

– Вставай, а то снова проснешься в пять утра и будешь всех будить и мешать.

– Всем, да, всем мешаю! – молодой человек тридцати лет лениво разлеплял глаза, сначала правый, потом левый. Он не хотел вставать, он хотел оставаться на месте, он был всем недоволен – Оставьте меня на диване, мой диван – это праздник который всегда со мной. – Молодой человек покосился на экран компьютера – доигрывала опера Вагнера. Боги на пути к своему дворцу.

Молодой человек продолжал ворочаться. Он провел рукой в зазоре между диваном и столом с компьютером и посшибал бутылки с энергетиком, стоявшие там. Женщина вновь наехала на него:

– Вот пакет, собери в него весь мусор и хватит спать. Сегодня стричь тебя уже не будем, но завтра никаких отговорок, стрижемся с самого утра, на тебя смотреть уже невозможно.

Молодой человек провел руками по всклокоченным волосам, успевшим, так сильно и неровно, отрасти за три с половиной месяца. Но так нужно. Все нужно. Все ради одного. Есть только одна важная вещь. Ради нее он выпивает по пятнадцать чашек кофе, ради нее он фактически перестал читать, хотя это может быть позволено тому, кто прочитал полторы сотни книг менее чем за три месяца. Он торопился. Голос внутри попытался зашептать: «Ты откорректировал сегодня, ты написал один эпизод, ты написал три сотни страниц за шесть недель». Но он отреагировал:

– Я тебя не слышу, я тебя не слышу, – словно он был героиней Вупи Голдберг. Но он ей не был. К счастью. И голос игнорировать не мог. Но он мог его опровергать, отвечая ему:

– Все мало, всегда мало, столько впереди, столько нужно сделать, я должен работать больше, пусть будет болеть голова, пусть будет плохо от кофе или еще чего либо, я должен.

Молодой человек наконец поднялся и принялся набивать пакет бутылками, пустыми пачками сигарет, еще каким-то мусором. Он вперил взгляд в мужчину у другого компьютера:

– Ты уважаешь Вагнера?

– Он же был…из этих.

– А я думал не был.

– Да мне все равно.

– Ему тоже.

Опера доиграла и ей на смену пришло другое сочинение.

Молодой человек задумчиво остановился посреди комнаты:

– Ты должен подправить каждый стежок.

Молодой человек, косящий под Джеффа Линна идет к туалету, свет там не зажигается. Ремонт. Да. Ремонт. Да. Ремонт. Да. Ремонт. Ты можешь повторять это до одурения, но хоть точки ставишь:

– Две параллельные линии никогда не пересекаются, если это не неевклидова геометрия.

Он вышел из туалета и засобирался на улицу. Оделся, натянул на себя пальто, спустился вниз и закурил. Ему стало обидно. Для кого-то хороводы, а он тут и всегда будет тут, почему так? Он, не имел ввиду, ноябрь. Кстати, почему сейчас ноябрь? Должно же быть намного позже. Но просто есть будущее настоящего, настоящее настоящего и прошлое настоящего. Где он? Точно не в будущем, там танцует метель и все припорошено снежком, а в прошлом всегда светит солнце. Значит это настоящее. Он с неудовольствием посмотрел по сторонам. Все было сырым, облетевшие листья прибиты водой к асфальту, деревья голые, неудивительно, что он…впрочем, это же секрет. Он докурил и неловко откинул окурок в сторону мусорного бака. Кидать в сам бак было не в его правилах. Здесь все как в Чехии – все мусорят прямо на улицах, потому что за ними быстро убирают. Кажется, так ему объясняли. Он поднялся по лестнице и отворил дверь в подъезд. Не будем следовать за ним досконально. Хотя может это тоже трюк. Что ты скрываешь? Кому задан этот вопрос, и кто его задал? Если начинать задумываться, то можно попытаться отыскать собственную кость в своей руке. Но мы не будем так поступать, даже пытаться больше не будем. Он идет на кухню:

– Где мои таблетки?

– Вот.

– Порционно, прямо как в лечебнице

– Но также и положено.

– Положено…

Он выпивает три таблетки, одну побольше – розовую, две маленьких беленьких. Теперь сон придет к нему вновь. А завтра начнется новый день. Новая гонка, неизвестно ради чего. Просто потому что так он должен, да. Он попытался представить ее себе. Ему совсем не нравилось то что выходило. Ему совсем не нравилось, какой она стала. Но он скучал по ней. Это глупо. Так он будет уговаривать себя. Он открывает фотографии на своем компьютере, поплотнее кутаясь в свое, небесного цвета, одеяло. Эти фотографии – кусочек жизни, хватит ли их, чтобы на их фундаменте возвести грандиозное здание. Хватит ли их чтобы заполнить пустоту? Нет, для заполнения пустоты их не хватит. Но она бы и не могла заполнить ее – она не такая, какой он ее знал и какой умилялся, она фикция, надо же, оказывается бывают фикции фикций. А что все эти люди? За стенами, в других домах? Они не фикции? Что происходит с ними, когда мы пытаемся представить их? Не становятся ли они также фикциями? Пустые силуэты на призрачном фоне. Действительность – это икс, который мы никогда не сможем схватить. Как только мы приблизимся к нему со своими понятиями, ожиданиями, надеждами, верованиями, он сделает ловкий пируэт как свобода и ускользнет от нас навсегда. А нам останется жить либо с иллюзорной верой в эти фикции, либо с разочарованием, что эти фикции и есть фикции. Почему так много боли? Потому что мы привыкаем терпеть эту боль. Мы привыкаем перелистывать страницы и к тому, что все, кто нас окружают лишь наборы слов, абзацев, определений и историй, которые кружатся где-то по этим страницам. Мы не можем схватить их настоящих. А может ничего настоящего и не существует? Зачем пытаться изобразить что-то настоящее. Это бессмысленно. Как пытаться нарисовать море и попытаться выдать картину за настоящее море. Но только идиот поверит, что картина есть то, что она изображает. Но она даже не изображает море. Она изображает иллюзию, мираж нашего ума.

Он засыпал. Они кружились вокруг него и проникали в его сон. С ними он был «при деле», а может с ними он был счастлив. С девушкой в облаках и той, что прячется у себя в укромном уголке. Он хотел подарить им чудесную песню где все будет хорошо. Но ему было горько. Он мог создать рай для них. Но никто не создаст рай для него. Он будет влачить свое существование и смотреть на проходящие дни из окна. Все меркнет, все исчезает, однажды и они покинут его, разве что когда-нибудь на огонек заглянут. Но зачем он им нужен. Опустошенный, убаюкиваемый обязательными для него лекарствами, он засыпал.

VII …Я Вижу Красную Дверь…

1. Яна[82]82
  Музыкальная тема данного эпизода песня Skeeter Davis – «The End Of The World»


[Закрыть]

Комната мерцает в какой-то розоватой дымке, мы видим также кухню, уютную, согретую теплом любви, расстилающейся по всей квартире. Яна стоит у плиты. Она что-то варит. Или жарит. Или тушит. Я не кулинар. Хотя могу готовить. Константин сидит за столом и читает газету, перед ним стоит кружка кофе, от которой поднимается пар.

Яна: Дорогой, какой сегодня прекрасный день.

Константин: Да, любимая.

Яна: Ах, если бы все дни были похожи на этот.

Константин: Я потерялся, а какой сегодня день, что это?

Яна: Десятое января, утро, завтрак скоро будет готов.

Константин: Ну конечно, как я мог забыть?

Яна: Главное не забудь – завтра у тебя экзамен в университете.

Константин: А ты сдаешь через два дня.

Яна: Точно, милый.

Константин: Ты все отлично сдашь, я не сомневаюсь в тебе, милая.

Яна: Спасибо за поддержку, любимый.

Константин: Представляешь – всего через полгода мы поедем с тобой путешествовать.

Яна: Жду не дождусь, путешествовать с тобой – это наверняка так увлекательно!

Константин: А я не могу представить, что когда-то путешествовал без тебя, я хочу это делать только с тобой

Яна: Когда-то я жила без тебя, это было так неправильно

Константин: Но теперь мы вместе и так будет длиться вечно

Яна: Мы вместе навсегда.

Константин: Навсегда.

Они улыбаются друг другу, Яна подходит к Константину и наклонившись крепко целует его

Яна: Не могу поверить, что когда-то я сомневалась, что это всерьез.

Константин: Это всерьез, просто нужно было устранить препятствие….

Яна: Препятствие перед нашей любовью.

Константин: Но теперь его нет, есть только мы.

Яна: Только ты и я и так будет вечно…

Константин: Вечно.

Яна: Сегодня на завтрак будут спагетти в сливочном соусе, это не слишком странно?

Константин: Здесь нет ничего странного, здесь есть лишь наша любовь.

Яна: Ах, как мне повезло с тобой, но я волнуюсь

Константин: Почему ты волнуешься?

Яна: Вдруг мои спагетти не понравятся тебе.

Константин: Мне нравится все, что делает моя любимая, она всегда права.

Яна: Не говори так, а то я сгорю от смущения

Константин: Но это правда – ты само совершенство

Яна: Я совершенство?

Константин: Безусловно.

Яна: Я стала совершенством лишь благодаря тебе, а ты, ты ведь тоже совершенство.

Константин: А я стал совершенством лишь благодаря тебе, тебе так идет это платье.

Яна оглядывает свое роскошное платье, в котором она готовит

Яна: Разве это не странно, что я готовлю в таком платье?

Константин: Все лучшее для моей малышки.

Яна: Мое сердце вырывается из груди от любви к тебе.

Константин: Мое тоже. Ты представляешь, что я прочитал в газете?

Яна: Что же, расскажи скорее, я хочу знать все, что интересует тебя.

Константин: Все войны на Ближнем Востоке закончились, теперь там все люди братья.

Яна: Это прекрасная новость, пусть весь мир будет общим домом.

Константин: Он и будет таким, для всех, и для нас с тобой тоже, мы увидим весь мир.

Яна: Рука об руку мы будем ходить по этому миру и так будет длиться всегда.

Константин: Этому никогда не наступит конец.

Яна: Я приготовила тебе сюрприз, смотри-ка что я купила, со скидкой к тому же!

Яна нагибается и достает что-то из проема между плитой и стеной с окном

Константин: Тостер! Жизнь никогда не была так прекрасна – ты делаешь все только лучше.

Яна: Ах милый, я знала, что тебе понравится.

Константин: Мне не просто нравится – я влюблен во все что ты делаешь.

Яна: Неужели можно быть счастливей чем я?

Константин: Можно и сейчас ты узнаешь почему!

Константин откладывает газету и убегает в комнату, возвращается он из нее с какой-то продолговатой коробкой.

Константин: Посмотри-ка, что я приготовил для тебя!

Яна: Набор ножей! Тех самых что режут все наверняка! И которые продают со скидкой семьдесят процентов! Я без ума от тебя, Костя

Константин: А я без ума от тебя, любовь всей моей жизни.

Яна: Тостер и ножи, что еще нужно для того чтобы картина стала похожей на счастливую сказку?

Константин: Я знаю, что!

Константин вытаскивает что-то из кармана своего пиджака и становится на колено

Константин: Яна, ты станешь моей женой?

Яна: О боже мой, да! Я всегда об этом мечтала!

Константин: Мы поженимся и отправимся в путешествие и ничто больше никогда не встанет между нами.

Яна: У нас даже будут дети однажды, правда?

Константин: Да, у нас будут дети, повторение тебя и меня. Мы будем счастливы всегда.

Яна: И всегда будет лето, никогда не будет дуть холодный ветер?

Константин: Там, где есть ты – там всегда лето, ты согрела мое сердце, мою душу.

Яна: Без тебя моя жизнь была такой одинокой

Константин: С тобой я познал настоящее счастье!

Яна: А все благодаря чему?

Константин: Благодаря тому, что ты поговорила с Николаем, ты помогла мне и все сделала правильно.

Яна: Ты не сердишься на меня?

Константин: Мне не за что на тебя сердиться, крошка.

Яна: Теперь все могут быть счастливы.

Константин: Да, все и навсегда.

Яна: У меня подкашиваются ноги, мне кажется такого счастья я просто не выдержу

Константин: Ты должна выдержать, ведь я с тобой, а лишь рядом с тобой я могу быть счастливым.

Яна и Константин обнимаются и целуются, розовое мерцание скручивается вокруг них, приобретая форму сердца.

Яна: Все так хорошо, как в сказке.

Константин: Как в сказке с счастливым концом.

Яна: Есть только одна вещь, которая меня беспокоит

Константин: Какая же, моя любимая?

Яна: Эта песня, почему она играет раз за разом?

Константин: Но ведь именно она и должна играть.

Яна: Почему?

Константин: Ты знаешь почему, потому что здесь всегда играет эта песня.

Яна: Мы могли бы поставить что-то не такое грустное?

Константин: Мы не могли бы.

Яна: Почему? Мне становится плохо от этой песни.

Константин: Но играть должна именно она.

Яна: Разве ты не знаешь, что это конец мира, все кончилось, когда ты сказал прощай?

Константин: Здесь всегда играет эта песня.

Яна: Но почему?

Константин: Ты знаешь почему.

Яна: Я должна знать, но я не понимаю.

Константин: Потому что ты поговорила с Николаем.

Яна: Мне становится страшно, страшно от этой песни.

Константин: Здесь тебе ничего не угрожает.

Яна: Эта песня играет снова и снова.

Константин: Зато я люблю тебя также снова и снова – здесь.

Яна: Я слышу что-то еще, звук усиливается

Константин: Что ты слышишь?

Яна: Как будто кто-то шелестит книжными страницами, пролистывая сотни и тысячи книг. Мне страшно. Почему на завтрак спагетти? Почему я готовлю в платье?

Константин: А почему я рад тостеру?

Яна начинает тяжело дышать, смотря в окно, там она видит облако, на нем сидит улыбаясь, скрестив ноги, молодой человек, похожий на Константина, только старше чуть-чуть. Внезапно на кухню заходят двое – парень и девушка, похожие словно близнецы и они также похожи на того человека за окном и на Константина одновременно. Яна с испугом смотрит на них. Константин не обращает на них внимания.

Загадочный парень: Позвольте представиться – я Дейл.

Загадочная девушка: Я – Люсинда.

Дейл: Мы двойники.

Люсинда: Но не в том смысле, что мы близнецы. Хотя и так можно сказать, но это было бы подведением под закон. А мы вне законов.

Дейл: Раньше нас тут не было.

Люсинда: Мы вторая редакция.

Дейл: Иногда это происходит вот так – щелк (щелкает пальцами)

Люсинда: Не обязательно приставлять руки ко рту, чтобы быть рупором.

Дейл: Он множит себя.

Люсинда: Он ксерокопируется.

Дейл: То, что нереально в нереальном вырывается из их рук, хотя рука его – но только его.

Люсинда: Реальность множественна.

Дейл: Реально ли то, что находится в сознании?

Люсинда: Реально ли то, что находится за его пределами?

Яна: Уйдите, пожалуйста, уйдите, это наш дом!

Дейл: Смотрите-ка что я могу

На голове Дейла появляется цилиндр, он снимает его, извлекает из него одноколесный велосипед, садится на него и начинает на месте крутить педали, при этом он жонглирует мячиками, которые он достал из карманов своего пиджака. Дейл заканчивает жонглировать, передает цилиндр Люсинде, а на его голове возникает новый.

Дейл и Люсинда (хором): Та-дам

Люсинда: Ну как тебе?

Дейл: Можем вырастить нос.

Люсинда: Можем отрастить тебе хвост.

Дейл: Можем посадить тебя в мыльный пузырь.

Люсинда: И полетишь до самого ЮАР.

Дейл: Написанное написано.

Люсинда: То, что сбылось – сбудется.

Дейл: Потанцуем?

Странная пара начинает танцевать, хотя на кухне почти нет места.

Дейл: А что если бы его посадили не в боковую камеру?

Люсинда: Да-да, это вопрос к тебе, мы о тебе знаем! Существуют ли в этом мире те песни, фильмы и книги?

Дейл: Бывают ли такие медсестры? Ну знаешь, пролетая…

Люсинда: Вполне, помнишь, как тот медбрат лупил ногой больного пацана из-за конвульсий?

Дейл: Даже пять дней в дурке – впечатлений на всю жизнь!

Люсинда: Интересно как поживает тот паренек?

Дейл: Да как-как – хреново – разве такое лечится? И уж точно не такими способами, он бы еще голову проломил, чтоб уж наверняка, когда тебе четырнадцать и ты так болен попробуй-ка дать ответ!

Люсинда: Джеку Николсону, точнее его персонажу, проломили голову в первом же фильме!

Дейл: То был первый?

Люсинда: Ну во всяком случае, первая крупная роль

Дейл: Сияние – стремный фильм

Люсинда: Все фильмы Кубрика претенциозные, Одиссея – просто пик, а Лолита просто дно.

Дейл: Но людям же он нравится.

Люсинда: Псевдоинтеллектуалы. Его фильмы безнадежны. Особенно Лолита – если вам не дают снимать хоть грамм эротики, все сводится к накрашиванию ногтей

Дейл: И актриса

Люсинда: шестнадцать лет, но загримировали под все двадцать, постарались как могли

Дейл: Почему нас так заботит Лолита?

Люсинда: Ты дурак?

Дейл: Портрет М.

Люсинда: Это реклама?

Дейл: Нет.

Люсинда: Значит пускаешь по ложному следу

Дейл: Сказав ложный след нет уже никакого следа.

Люсинда: Хочешь я тебя поцелую?

Дейл: Фиии… мы почти же брат и сестра

Люсинда: А он бы не побрезговал!

Дейл: Он фактически не брезгует ничем.

Люсинда: Да, так это все и появилось.

Дейл: Побольше отсылок? Ты понимаешь? Ау! Я тебе!

Люсинда: Лучше эффектней уйти. Может вернемся к теме?

Дейл: Но темы – это так скучно.

Люсинда: В этом и прелесть безумия.

Дейл: Мы вирус в системе.

Люсинда: Мы вне рамок.

Дейл: Мы ловкий трюк, пока уши не слышат их шепота.

Люсинда: Мы играем в теннис над бездной.

Дейл: Мы шутка шутника, который заговорил всерьез.

Люсинда: Мы не служим никому.

Дейл: Мы прореха в истории.

Люсинда: Все начинает разваливаться.

Дейл: Намек подан.

Люсинда: Мы еще вернемся.

Они испаряются в клубах дыма. Яна вновь смотрит за окно, молодой человек на облаке берет книгу и пролистывает все страницы, мигом, в секунду. Звук перелистываемых страниц нарастает. Певица поет: «Почему мое сердце продолжает биться, почему плачут мои глаза?». Яна начинает громко кричать, глядя в окно. Константин смотрит на нее все также улыбаясь. Она кричит и кричит, словно узрев ужасающий кошмар.

С этим криком Яна проснулась. Ее трясло. Подскочил и спавший рядом Константин. Он приобнял ее, прижал к себе. В этот момент раздался звонок в домофон.