Текст книги "В ожидании полета"

4. Кристина[136]136
  Музыкальная тема данного эпизода песня группы Pink Floyd – «Matilda Mother». Тематика эпизода – Материнство/Изменчивость, вариативность. Сюжетной подкалдкой эпизода является сказка «Белоснежка и семь гномов».


[Закрыть]

Матушка серчает, когда ты не убираешься в комнате. Матушкины глаза наливаются известкой и поблескивают рубинами, когда ты так неуклюже делаешь выпады шваброй. Кристина делает взмах шваброй, пронося ее над полом и фактически не касаясь его:

– Хей-о! Хей-я!

Пыль не как пыльца, она не оживляет, она заставляет поморщиться и побуждает чихнуть. Две кровати в комнате. Для матушки и для тебя, Кристина. Загоняй пыль под ее кроватку. Разрежь ее (кроватку, а не матушку) на семь частей, хотя бы в воображении. Носик вновь зачесался, Кристина бросает швабру в пол и чихает как…уляля. Она спешит в ванную комнату, открывает кран и умывается, трет глаза, трет щечки, трет носик. Да-да, вот так. Раковина такая белая, белая, белая как снег, который начинает сходить в эти последние мартовские дни. Воскресенье и…пошла последняя неделя марта!

Кристина вновь в комнате. Она смотрит за окно. Там прохаживаются люди. Так хорошо все видно со второго этажа.

Матушка заскакивает в комнату с кухни. Она настроена двойственно. Она хочет, чтобы Кристина убиралась на совесть, но также она хочет оказать ей знак материнского внимания и любви:

– Я пойду прогуляюсь и закуплюсь. Еда! Еда! Сегодня еда с меня!

Кристина напевает в ответ музыкальную тему «пуригароты». Анжелика Валерьевна морщится:

– Я вернусь не скоро, уберись на славу, деточка.

Она уходит, деточка бросает тряпочку, протирочка окна отложена, она бежит к компьютеру, стремясь вернуться к переписочке, которую она вела с Константином Евгеньевичем.

К. to К. Е.

«Константин Евгеньевич, извиняюсь что я так долго, но в меня вцепилась огромная пиявка. Хоть уже и не февраль. Расскажите мне пожалуйста еще что-нибудь? Я извиняюсь если надоедаю, но с вами так интересно, простите, простите, вы столько всего знаете, а я ничего не знаю. Вот скажите, например, как стать диктатором, хотелось бы мне стать диктатором!»

Кристина хватает тряпочку и полирует стол. Она плюет и растирает, плюет и растирает. Она напевает:

 
В домике маленьком девочка носится,
Фифствует, красится, кушать уж просится
Семеро спальников, ну очень маленьких,
А у порога составлены валенки
Она глядит на экран, она читает.
 

К. Е. to К.

«Диктатором вам стать не судьба. И дело тут не в том, что вы женщина. Женщина тоже может быть диктатором, одна фактически была – esse Мэгги. Другая стать пыталась, хайль, Хилли! Все дело в том, что настоящий диктатор, а не липовый – существо противоестественное – а вы, вот я видел, едите сочную курочку, пусть и не номер один. А вот Гитлер был вегетарианцем. Вы пьете постоянно. А вот Гитлер был противником выпивки. По вам видно, что вы со дня на день закурите, а вот Гитлер был противником курения. Так что не судьба вам быть диктатором – ни мощной челюсти как у Мусси, ни клевых усиков, как у Фрэнки. Забудьте об этом»[137]137
  В своем первом письме Константин берет манеру первого гнома – Дока (Профессора)


[Закрыть]

Кристина плачет в потолок. О нет! Мечта разрушена! Ей приходится побарабанить ножками в пол и собраться с мыслями.

К to К. Е.

«Но я могу! Я могу отказаться от курочки! И я не пью! И я не буду курить! Разве этого мало?!»

Она замирает перед экраном, протягивает ручку и полирует его тряпочкой. В экран не плюет. Это ведь как плевать в небеса. Она раскачивается на стульчике, она рисует пальчиком коровку на лужке. Она подергивает себя за мочки ушек. Она читает его ответ.

К. Е. to К.

«Что? Что происходит с этим миром? Ради того, чтобы заниматься всякими противоестественными глупостями, милые, маленькие девочки готовы отказаться от сочной курочки. А потом они готовы не пить и не курить. Так в мире не останется на кого посмотреть с радостью и с кем поговорить можно бы было. О, времена, что вы вытворяете?! Знал я одну швабру, она считала Гитлера вообще хорошим, и только ей начинало казаться, что она прибавила сто грамм, как она бросалась всех материть, меня особенно, и худеть. Ужасный был человек. Правда сто грамм она наворачивала знатно»[138]138
  Второй гном – Ворчун.


[Закрыть]

Кристина оглушена. Ну вот. Он не доволен ей. Он ворчит. Но хоть разговаривает с ней. А то она так боялась, что после того признания он все же отвернется от нее. Да, в школе он держится сдержанно. И до дома с ней больше не ходит. Но все же. И пусть он назвал ее вновь маленькой, но назвал же и милой и сказал, фактически, что смотрит на нее радостно.

К. to К. Е.

«Константин Евгеньевич! Вы не ругайтесь на меня. Но я рада, что вы беспокоитесь обо мне. Я постараюсь, чтобы тьма не овладела мной, и курочка не сгинула в Аид. Да-да, смотрите сколько я всего помню. Но что же это получается, вы подталкиваете меня пить и курить?»

Кристина жмурится, как беленькая кошечка. А он такой черный, прямо Дзи-Дзи. Надо только заставить его вылезти в окошко, помахать ему хвостиком, подергать ушками. А потом все обязательно будет хорошо. Ах, как не хочется продолжать уборку.

К. Е. to К.

«Ох, Крис-тян, я же просто подшучиваю над вами. С вами так весело. Уж простите меня. Но все же не могу я удержаться и не подколоть вас. Это судьба ваша такая. И не говорите мне что вы не пьете, это рушит мир, да по вам же видно, что вы нет-нет, а отпиваете пивка. А может даже и сигаретки стреляете, ах, простите-извините. Но это так забавно – смотреть на вас и видеть все ваши маленькие грешки»[139]139
  Третий гном – Весельчак.


[Закрыть]

Кристина рычит на монитор, тихонько, но грозно. Опять он за свое?

К. to К. Е.

«Я не маленькая! И грешки у меня соответственно не маленькие! Ой. Что я такое говорю. Но вы опять, опять меня дразните. Не пью я, не пью! И курить не хочу. Я все понимаю, но относитесь ко мне хоть капельку серьезней!»

Кристина с довольным видом вздергивает носик вверх. Вот так вот. Нельзя давать слабину. Нельзя вновь дать ему считать ее просто маленькой, глупой девочкой!

К. Е. to К.

«Ох… ну снова вы… Это прямо у вас мантра какая-то, не пью, не курю, не маленькая. Это совсем не весело. Лучше бы подыграли, так бы я даже быстрее перестал вас этим подкалывать. А то от этих ваших мантр-повторюшек меня тянет в сон, прямо как тогда, когда я ходил на трансцендентальную медитацию. Ум отключи, расслабься и плыви, нет умирания, нет умирания. Отбрось все мысли, сдайся пустоте, это сияние, это сияние»[140]140
  Четвертый гном – Засоня.


[Закрыть]

Кристина остолбенела. Трансцен…что??? Ох уж этот Константин Евгеньевич. Кстати, почему она в своих мыслях зовет его все также. Может сама с собой она должна называть его Костя?

К. to К. Е.

«Ну ладно, ладно, постараюсь не хныкать я. Столько всего знаете вы. Вот и на какую-то медитацию ходил ты, то есть, вы. Ох уж, ох уж. Хотелось бы столько же всего в жизни повидать мне. Очень интересна жизнь у вас»

Даааа….хотелось бы ей стать частью этой жизни. Но в каком-то смысле она и так ей является. Но хочется ей большего. Но она же верит, что сумеет этого добиться.

К. Е. to К.

«Ой, ну что вы такое говорите. Не так уж много всего знаю я и не так уж много повидал. Хотелось бы намного больше. Совсем не так интересна моя жизнь. А вот у вас да, вся жизнь впереди и наверняка в ней будет масса всевозможных приключений, полетов и счастья. Во всяком случае я вам этого искренне желаю. Что-то вы меня смутили»[141]141
  Пятый гном – Скромник.


[Закрыть].

К. to К. Е.

«Константин Евгеньевич! Не прибедняйтесь, пожалуйста. Моя жизнь не будет такой интересной как у вас…особенно если в ней не будет…ох, простите. Знаете, суббота и воскресенье самые трудные дни. Я не вижу вас. И мне остается надеяться лишь на то, что вы будете со мной общаться здесь – в сети. И думать о вас. Я весь вчерашний день думала о вас. Особенно когда сидела в школе. Было так скучно, только мысли о вас позволяли мне продержаться, не ругайтесь, пожалуйста, на то что я вам это говорю»

Кристина вздыхает. Он не спешит отвечать. Она встает и доделывает уборку. Ей нужно переварить это. То, что она сама написала, а ему, наверное, нужно это тоже. Так сложно…как же быть…но она должна добиться своего. Она изучила вопрос. Через год и два месяца ее притязания стали бы реальными, он бы уже не мог закрыться от нее каким-то там законом. Но ей хочется раньше. Конечно, она подождет, если иначе не как. Но так охота поскорее. Нельзя останавливаться.

К. Е. to К.

«Буду ругаться! Ох и буду! Это значит из-за того, что вы думали обо мне вчера, я все время в университете чихал? Ай-яй-яй, как вам не совестно-то, хитрая хитрюга, проворная, как черные чернушки. Вот и сейчас я чихаю, переставайте-ка думать обо мне. Ап-чхи, ап-чхи. Загоните в могилу вы меня, чихунство это очень опасно, как чучхейство»[142]142
  Шестой гном – Чихун.


[Закрыть]

Кристина в ступоре. Вот как на это реагировать? Он опять дает ей от ворот поворот? Не думать о нем? Нет уж. Но с другой стороны, он же с ней переписывается – переписывается очень долго. Нет, чтобы он не говорил – ему с ней очень даже хорошо. Она будет в это верить.

К. to К. Е.

«Ну вы же все понимаете, не отворачивайтесь от меня, пожалуйста. И не просите меня о том, что просто нереально. Не могу я не думать о вас. Я же говорила вам. И вы все прекрасно понимаете»

Кристина растеряна. Вот она почти прямо сказала ему это вновь. Но так и нужно, не дать ему замять все это, не позволить спустить на тормозах. Не пройдет это вам так просто, милый-милый Костя. Почти стихи. Кристине хочется писать стихи.

К. Е. to К.

«Вы переоцениваете меня, во всем, и сильно. Нет, я не понимаю. Я вообще мало что понимаю. Часто торможу и делаю откровенные глупости. Покушать, попрыгать и спать как мотыга. Этого достаточно мне, а вы говорите – понимаю»[143]143
  Седьмой гном – Простак


[Закрыть]

Кристина морщится. Возвращается матушка – Анжелика Валерьевна. Она проходит на кухню. Она что-то достает, что-то моет, поет. Что она поет? Дым над водой. Суровая женщина. Жги, бэйби, жги, и мамочку сожги.

Анжелика Валерьевна заглядывает в комнату и приносит Кристине яблочко наливное. Кристина знает, она к ней подмазывается, зачем? Конечно она знает, но она так устала сидеть взаперти. Она откусывает от яблока и хочет что-то сказать. Она поперхнулась. Она закашлялась. Матушка стучит ее по спинке. Кристина сумела прожевать кусочек. Все в порядке. Переворот. Деконструкция. Она знает, что сказать.

К. to К. Е.

«Вы спите? Вот в том то и дело, вы просто спите. Я не оставлю вас в покое. Вас просто нужно разбудить, и я разбужу»

К. Е. to К.

«Да, я просто сплю. Пожалуйста не буди меня, не тряси меня, оставь меня, я просто сплю. Ты действительно думаешь, что сможешь разбудить меня?»

Кристина кивает. Обратился к ней на ты. Хорошечно же энто. Сможет-сможет. Она щелкает пальцами. Она поджимает пальцы ног. Она печатает.

К. to К. Е.

«Да, Константин Евгеньевич, я вас разбужу, ждите»

5. Весна[144]144
  Музыкальная тема данного эпизода песня группы The Moody Blues – «Visions Of Paradise». Тематика данного эпизода – божественность.


[Закрыть]

Кусочек снежного покрывальца упал вниз и начал подтаивать на солнышке, подтачиваемый также ручейком, стекающим сверху дороги. Дорога уходила ввысь, асфальт зернился как будто к глазу приставили лупу. Священнодействие. Стравинский и плясуны. Рерих и плясуньи. Елисейские поля как месса. Елисейские поля как место встречи. Елисейские поля как символ загнивания. Ветер дует с востока и застаивается, упираясь в океан. О, Португалия! Толстым, душным одеялом расползается жар с запада до самого Урала. Но здесь далеко не Эвора и не Усть-Катав. Здесь это город, а над городом горы, а среди гор и на горах лес. И дорога, идущая вверх как надломленный страж запретной косы, как бегун он был нелеп, как страдалец он уморителен. Птички поют свою песенку и летают над дорогой. Знак четырех, закон четырех. Четверо идут вверх. Рыжая, черная, блондин и просто с черной. Три зацентрируются, четвертый нет. Солнечные лучи касаются прошлогодней травы, проступающей через снежок, который подобен перепачканной сахарной вате. Лезь вверх, милая моя. Спускайся вниз, долгожданная. Видения рая. Разверните партитуру, сыграйте увертюру.

 
Весна, весна, весна
Приходишь ты, однако
В мои, твои дома
И это так двояко,
Ведь в ожидании тебя,
Сидели мы здесь долго,
А только ты пришла,
Мы жаждем уж другого
 

Перекличка имен, слов, букв, звуков. Может ли быть так? Может. Это как я – мне нужна стена, ведь в руках у меня мячик. Зайчик скачет на подтаявшей полянке над дорогой. Рыжая прижимает руку к голове. Черная глядит на нее с изумлением, она облизывает губы, медленно, чувственно. Тот, что держит ее за руку тянет ее к себе, не давая ей коснуться руки рыжей. Она глядит на него как на отца, строгого, далекого и безразличного. Блондин улыбается и хихикает. Маленький цветочек торчит из снежка. Как вишенка на тортике. Как книжечка на полочке. Солнышко радует всех и само радуется, ведь оно вернулось. Дорогая, это была долгая, холодная, одинокая зима. Но весна приходит, и зима трясется перед ее очаровательной, эффектной улыбкой. Посмотрите в объектив, посмотрите внимательно.

Звуки в моей голове просто приходят ко мне.

Звуки и предложения, подогретые солнышком, проступают на бумаге, как травка, пробивающаяся сквозь снег. Как окоченевшие пальцы воскрешенного к жизни. Мелодия отчаяния сменяется хороводом радости, дорогая, улыбки возвращаются на лица. Ко мне, ко мне, приходите ко мне, набейте мои карманы своим чернильным золотом, которое я щедро зачерпну и разбросаю по листам бумаги. Лед медленно начинает трещать, собираясь в свой последний путь, вниз по течению реки, туда, туда – за горизонт. Куда уплывают герои и те, кто перестал ими являться.

 
И кожей ощущая священные напевы
Старушка, мать зима
Забыв свои припевы, уходит вдаль сама,
Загадку весны милой
Разгадать ей не дано, и век ее постылый
Проходит навсегда,
Ну или пока вновь не пробьет час унылый
 

Зима уходит, уступая место очаровательной чаровнице, рядящейся в откровенное платье и вплетающий цветы в свои волосы.

Приходите посмотреть, приходите посмотреть.

Четверка замирает посреди подъема, там в горах кружится ветер, согреваемый дыханием юной богини полей и ручьев. Им стоит пуститься в пляс, но они просто шагают, покуривая с самого начала. И весна выводит свои реквиемы. Ты понимаешь меня, милашка?

И зов ее глаз обращает в водопады меня.

Я падаю вниз, вниз и меня подхватывают нежные руки, она поднимает меня, простирая руки к небу – выше верхушек деревьев, выше гор, ведь здесь она пребывает, и она всего превыше. Я смотрю в ее глаза, очаровательные с розоватым оттенком. Она улыбается мне – щедро, триумфально.

В саду ее любви я останусь ненадолго.

Она выдыхает и меня словно окутывает облако счастья. Цветы вырастают у меня на голове. Все мы обращаемся в цветы. Куда исчезли все цветы? Юные девы собрали их все. Но не сейчас. Сейчас они растут. Распахиваются глаза, уши, души. Вальсируй со мной, колдунья, затейница.

 
Она распускает цветы в небесах,
Как принцесса в шелках
Танцует она на листочке в потоке,
Уцепиться за миг и не сбиться с дороги,
Задержаться в сейчас и пусть длится так долго,
Время пробужденья всего и того и иного.
Я улыбку твою удержу до заката
До заката утра, большего и не надо.
 

Рыжая улыбается и подпрыгивает, расставляя в стороны свои длинные, стройные ножки в джинсах. На ее лице улыбка, шальная и упорная одновременно. Она будет стремиться быть, стремиться быть, пока небытие не сомкнется над пологом ее кровати, а такое случится лишь когда-то в далеком будущем. Так во всяком случае видит каждый свое будущее. Она рыжая, оранжевая как солнца и в ее озорных глазках все буйство жизни, красоты и празднества весны. Весна наклоняется к ней и целует красивую девушку в лоб.

То, что ростки ее мыслей однажды значили для меня – приходите посмотреть, приходите посмотреть.

Черная пытается вдохнуть поглубже, если бы его не было рядом, у нее бы это получилось, конечно бы получилось. Но она лишь смотрит в небеса и те холодным светом отражаются в ее глазах. Он привлекает ее к себе и целует в губы. Ее губы такие сухие, она болезненно улыбается ему. Он смотрит на нее повелительно. Весна грустно качает головой, трясет своими плечами, привстает на цыпочки и грустит что ее тепло не может растопить ледяные песни этих глаз.

Весна прижимает меня к своей груди, она покачивает меня на своих руках. Теплые, теплые руки. Они обволакивают меня подобно водам моря, далекого и желанного. Она вновь смотрит на меня, я сонно улыбаюсь ей. Золотая пелена окутывает мои глаза, закрывает мои веки. Во сне я вижу небо, танцы облаков, и нимф, кружащихся на них. Вот нимфа с длинной, золотистой косой. Она что-то шепчет мне, а я шепну это вам. Однажды. Я хочу быть тем единственным кто прогуливается по солнцу, а девочки просто хотят повеселиться.

Видения рая, безоблачные небеса, которые я вижу.

С небес падают три звезды. Одна звезда помнит о том, что она была звездой, а две забывают, но зато получают волшебные способности.

Рыжая танцует, проворачиваясь на пятке правой ноги, как фигуристка, приставив вторую ступню к колену правой ноги, как Ян Андерсон, только без флейты. Тебе бы пошла флейта, чудесное создание.

 
Цвета из радужного списка
И яркий свет твоих волос
Живешь ты, ангел мой, на грани риска
Но это добавляет лоск.
Кружись, кружись, о, королева танцев,
Тебе бы в дар дал поцелуй любой,
Но в мире, отливающим лишь глянцем
Не дан тебе сей путь простой
 

Рыжая расставляет руки в стороны и продолжает кружиться, Весна смотрит на нее и улыбается, она играет ей чудесную мелодию. Мелодии, звучащие лишь в наших головах, кто способен понять всю их красоту? Красота не передается по воздуху, красота слышна в ритмичном биении сердец. Каждый из нас живет в своем маленьком мире, ища сердце, с которым он будет биться в одном ритме.

Радуги на холме, синий оникс на море.

Весна хлопает в ладоши, и я просыпаюсь. Я не хочу расставаться с ней. Я хочу быть с ней вечно. Может ли весна постареть, может ли она лишить свои локоны цвета, обесцветить себя? Нет, она не может. Весна вечно прекрасна. А вот те, кто не слышит ее прекрасных звуков могут лишиться внутреннего света, в какое угодно время года. Храни в себе весну. Всегда, всегда, вечно, вечно.

Рыжая толкает блондина кулачком в плечо. Он смеется. Он оборачивается к городу, смотрит вниз с горы. Там что-то его поджидает? Поджидает в тени деревьев, за рекой, ну вы понимаете.

Ах куда исчезли все цветы, юные девы собрали их все. Однажды весна взрастит свои цветы на пепелище наших душ, а прекрасные девы соберут их. Мы будем жить в их волосах, как звенья короны жизни. Весна будет все также смотреть на нас и улыбаться. Изящно, величественно. Она самая юная и восхитительная императрица этого мира, она вечна как само время. И хоть апрель жестокое время, но весна непобедима, она отдает себя без остатка, сбивая зиму с ног, и та как поверженная злая королева лежит у ног своей красивой приемной дочери.

Они достигают верхней точки своего восхождения. Им не карабкаться на скалы. Теперь дорога их лежит вниз. Так происходит со всем в жизни – подобно морским волнам, все вздымается ввысь, подобно им же, падает ниц.

Весна опускает меня на землю, машет мне рукой. Она будет с нами еще долго, достаточно долго, чтобы в сердцах выплавлялась новая любовь, недостаточно долго, чтобы любовь подернулась пеленой обыденности.

Весна смотрит на меня и шепчет что-то важное, отпуская меня в путь. Цветы прорастают сквозь белый фон моих страниц, и неутомимые искатели смогут собрать их в свои венки. Или они так и останутся нетронутыми.

Дни становятся все дольше и им не обязательно спешить чтобы прийти до темна. Весна дарует им время. Рыжая бежит легко, как лань вниз с горы, ее волосы развеваются на ветру, а тенью за ними следует взгляд голубых, холодных глаз. Ах, отпусти ее. Ох, о, сладчайший, дай ей возродиться к жизни, если не в ту весну, так в иную. Не превращая ее в разукрашенного щенка, безумствующего в собственной грязи, как поросенок. Весна смотрит им в след, она везде и всюду, она пришла, чтобы растопить окружающий нас холод, двинуть ледники, отряхнуть небесную пыль с наших душ. Весне все под силу, в весну мы все надеемся и порой наши надежды осуществляются, порой мы становимся яркими как кометы, летящие над землей, как три звезды, упавшие где-то вдали.

Весна убаюкивает сама себя, когда приходит час ночной. Нимфы засыпают на танцующих облаках. Зайчики прячутся в свои норки. Снег замирает, в последней попытке остаться здесь, ручейки таяния берут перерыв до следующего восхода солнца. Весна…мы ждали тебя так долго.

6. Паша[145]145
  Музыкальная тема данного эпизода песня группы The Pogues – «Thousands Are Sailing». Сюжетная подложка эпизода трагедия У. Шекспира – «Макбет». Тема эпизода: Ведьмы/скитальцы. Обе темы сокрыты. Цитирования макбетовских ведьм почти отсутствует, ведьмы олицетворяют собой власть, свершающую свои деяния скрытно от глаз и понимания обычными людьми. Но действия власти приводят к антагонизму между людьми, в действительности желающими одного и того же – счастливого будущего. Ведьмы стравливают людей между собой. Тема скитальцев фундирована музыкальной темой эпизода, но сама песня ни разу не цитируется. Скитальцы – бежавшие из родной земли, а также оставшиеся там, но не находящие покоя. Ролевой набор персонажей в основном такой: а) Паша, Елизавета – положительные герои «Макбета» – Дункан, Банко, Малькольм, Макдуф; б) Андрей – Макбет (как правило); в) Рита – Леди Макбет (как правило). Важной особенностью эпизода является мнимость диалога, персонажи как правило декларируют определенный взгляд, а не отвечают друг-другу, так как из-за морока ведьм они не слышат оппонентов. В цитировании «Макбет» изначально будет сокращен до «М».


[Закрыть]

Уже ль вновь в бурю, в дождь иль в град?[146]146
  М. Д. 1. С. 1. Первая ведьма


[Закрыть] В Москве быть снова Паша рад. Скитальцы, беглецы, злодеи, с ним Елизавета в сей конец недели. А также Пашины друзья – Андрей и Рита, может зря? Ведь взгляды их противоположны. И разрешить их спор едва ль возможно. Тут двое против, двое за, так почему они друзья? Бывает так, чего же более, расписаны уже их роли. Одни на митинг завтра встанут, другие новости лишь глянут. Старопанский, Биржевая, Ильинка, Ветошный[147]147
  Комментировать маршрут четверки я не буду – он вполне реален, хоть частично и зигзагообразен. Герои идут из Китай-города до бульварного кольца, а именно до Тверского бульвара, где заходят в реально существующий ресторан «Иностранцы», название ресторана подчеркивает чуждость людей-скитальцев.


[Закрыть], идут они, галдя, шагают, и громко дело обсуждают.

Паша: Но как из недр небесных буря, из победы новая борьба[148]148
  М. Д. 1. С. 2. Солдат: «Но как из недр небесных иногда / За красным солнышком выходит буря, / Так и теперь из недр победы / Возникла новая борьба»


[Закрыть], конечно понимаю это я. Никто не спорит, будет трудно, и очень страшно перегнуть. Не дело революции мигнуть, ее совсем я не желаю, но изменения должны произойти, иначе из Египта не уйти[149]149
  Исход евреев из Египта. Скитальцы – вечные странники, как евреи.


[Закрыть]. Вот скажите, что я не прав, но столько дряни развелось! И тут уж не сносить нам глав, коль будет стыдно что в пучину не бросились мы в этот час, ради себя, тебя и вас. Смотри вокруг, по всей нашей стране к ужасному моему несчастью, я вижу горе и ненастье – худые, дикие иссохшие как тень, как не похожи на жильцов земли![150]150
  М. Д. 1. С. 3. Банко.


[Закрыть] О люди, разве дети вам ваши стали не милы, коль вы не зрите ада произвола, и пальцев сатаны за рясами, король то голый.

Андрей: Когда вы можете, скажите – кто вы?[151]151
  М. Д. 1. С. 3. Макбет.


[Закрыть] По что решать вы в праве – перемены? Но страна свой голос отдала и будет впредь ему верна. Грядут дни светлые, и в этот срок, он всем вам преподаст урок, все станет лучше, чем вчера, попомните его слова!

Паша: Как часто, чтоб вернее погубить, созданья мрака говорят нам правду[152]152
  М. Д. 1. С. 3. Банко.


[Закрыть]. Мы помним все что сказано здесь было – на протяженье всех одиннадцати часов, умы людей еще не сплыли, в страну дурацких, глупых снов. Нам очень много обещали, но кто платить будет за обед? Они? Поверьте – точно нет.

Андрей: То ложный страх – дитя воображенья[153]153
  М. Д. 1. С. 3. Макбет: «Как ложный страх – дитя воображенья»


[Закрыть]. Страна с колен поднялась и гордо правит в даль корабль, пока перепалка не завязалась – скажи, чего хотите, чем вы не довольны?

Елизавета: Смотри, каким восторгом он упоен[154]154
  М. Д. 1. С. 3. Банко.


[Закрыть]. Он чует силу миллионов ног, что сбились словно стадо в нужный срок и в выборе, в котором выбора и нету, не высказали свое право вето. Король вновь избран, ведьмы вар мешают, за стенами этими судьбишки наши порешают.

Вот Красная площадь, назад на проезд, Манежная, Тверская, теперь отдохнем, по ней не спеша, прочь от Замка пойдем.

Андрей: Ненастный день промчится[155]155
  М. Д. 1. С. 3. Макбет: «Ненастный день промчится, как и ясный».


[Закрыть], дайте время, нести каждый должен свое бремя. Мы верим в честные слова, а вы лишь ждете бури, спокойствие важно, избавьте нас…

Паша: Честные слова?

Андрей: Честнее сыра!

Паша: А, как голова?

Андрей: Честные черты лица.

Паша: В чертах лица души не прочитаешь[156]156
  М. Д. 1. С. 4. Дункан.


[Закрыть]. Нас словно взяли в рабство, под столик сми, под столик Толик. Зарплаты меньше чем в Европе в несколько раз, а цены европейские у нас.

Рита: Нам легок труд, ведь родины к чести и славе, мы трудимся[157]157
  М. Д. 1. С. 4. Макбет: «Нам легок труд, и вам на честь и славу / Мы все трудиться рождены»


[Закрыть] и очочки в золотой оправе, нам не нужны достаточно пластмассы, свой выбор сделали народные же массы. Вы в меньшинстве, пожалуйста смиритесь. Езжайте-ка назад и делом подзаймитесь.

Андрей (на ушко Рите): А впрямь, к чему идет все, хотел я расспросить – все в воздух превратились[158]158
  М. Д. 1. С. 5. Леди Макбет (читает письмо Макбета): «Когда я сгорал желанием расспросить их подробнее – они превратились в воздух и исчезли»


[Закрыть].

Рита: О чем вы паритесь, уж восемнадцать лет, у вас забот и хлопот нет, стабилизируй все и тогда настанет радости пора.

Паша: Луна зашла, луна заходит в полночь[159]159
  М. Д. 2. С. 1. Флинс и Банко: «Ф: Луна уже зашла; Я не слыхал, который час пробило.; Б: Она заходит в полночь».


[Закрыть], сейчас что ночь? Коль вы не зрите света, я знаю нам не получить ответа – разваливается словно карточный тот домик, правители глупы – носочки в ромбик. У нас же идол – к нему куренья до конца, не тронет кто-то над его лицом венца.

Елизавета: Лишь из-за чести б не нажить бесчестья[160]160
  М. Д. 2. С. 1. Банко.


[Закрыть]. Да бунту тут и впрямь не место, но изменения нужны, кто Prime Minister? Опять эвок, ну ок.

Рита: Вино лишило их ума и силы[161]161
  М. Д. 2. С. 2. Леди Макбет.


[Закрыть], от колыбели до могилы, очнитесь и спросите – с себя спросите и не ждите, на все ответ и царственную руку, вам счастья не дают взаймы, ведь где найти поруку, что вы готовы жить, трудиться и стараться и прочь коль что не собираетесь смотаться.

Паша: Лжесвидетель против кого и за кого угодно[162]162
  М. Д. 2. С. 3. Привратник.


[Закрыть]. Культуры царь – медноголовый. То доктор дважды – жертва хромосомы, сглаза? Уж скоро снимут сиквелом нам свадебную вазу! Таких там много, кто-нибудь сменился? Где разик встал – навеки пригодился, все под его всевидящем же оком, мочба в сортире стала страны роком.

Свернем с Тверской и до Большой Никитской, газеты распластав, ах, ветер рвет итицкий.

Елизавета: Вот образ страшного суда[163]163
  М. Д. 2. С. 3. Макдуф.


[Закрыть], то ветер дует вдоль, вперек – туда-сюда. Идут люди, завтра выйдут тоже, ах, помоги нам завтра, боже!

Рита: О, боже, снова в нашем доме[164]164
  М. Д. 2. С. 3. Леди Макбет: «О, Боже, в нашем доме!»


[Закрыть] – протест и лозунги, а кроме, что могут говорливые лжецы, есть мех еще не стриженной овцы, согнать на митинг кучу молодежи, что может быть хуже и надежней? Потом завоют, задержание – забрали, но кто вам разрешал собранье?

Паша: Давно уж день, а над лампадой неба, она витает[165]165
  М. Д. 2. С. 4. Россе: «Давно уж день, а над лампадой неба / Витает ночь. Не царство ль тьмы настало?»


[Закрыть], ну разве кто-то здесь не понимает – бороться нужно, громко, все разоблачая – дворцы и яхты, ах, купил нечаянно?

Андрей: Прошу же не забыть нас![166]166
  М. Д. 3. С. 1. Макбет.


[Закрыть] Страшимся мы ваших диких глаз. Была уж революция, забыли? Ах сколько там народу погубили, на то вы променять хотите, спокойствие, еду и дом где спите?

Рита: Считаетесь в числе людей? Похожи на безумных вы зверей![167]167
  М. Д. 3. С. 1. Макбет: «И вы считаетесь в числе людей, / Как пудель, шавка, гончая, ищейка, / Борзая, мопс – все за собак слывут».


[Закрыть]

Андрей: Я буду весел, будь, пожалуйста, и ты[168]168
  М. Д. 3. С. 2. Макбет.


[Закрыть]! Нам наши радости заземленные милы. Чего качать напрасно лодку, затем вы будете драть глотку, а позже ваши же друзья ее вам перережут, значит все было зря.

Паша: Огня! Эй! Посветите![169]169
  М. Д. 3. С. 3. Банко.


[Закрыть] Они не видят, вы уж их простите, нельзя так жить, гня спину, падя в ножки, у ангелов уж отрастают рожки. За поздравлением – пинок, обвал валюты, неправильные выпали нам руты. За выборами – та же ерунда, слыхали пенсию дают всем рано? Да! Бюджетникам прибавка перед воскресеньем, чтоб не набегала тень сомненья, Брат заботится о вас, не скрыться от его кружащих глаз.

Рита: Чего желаете? Быть может путешествий? Хотите окунуться в разноголосицу Европы шествий, уж лучше едьте вы к Черному морю, там отдохните, не бывать горю. Чтоб есть – покойней оставаться дома[170]170
  М. Д. 3. С. 4. Леди Макбет.


[Закрыть], и в воскресенье нахлестаться рому.

Никитские ворота, вот Тверской бульвар, здесь есть и коренной и дальничий варвар

Паша: Исчезни! Прочь![171]171
  М. Д. 3. С. 4. Макбет: «Исчезни! Прочь! Пусть гроб тебя укроет»


[Закрыть] Вы день вдруг превратили в ночь. Хочу смеяться и любить, и плакать от радости, не надо мне тут гавкать. Хочу увидеть мир, за этою стеною, хочу ходить свободно и не скрою, не мир весь есть Россия, только часть! Во что нас превращает эта власть? В забитых, бедных, проклятых, забытых, и мненье мира не избыто. Но мы же не такие, право слово, к тому чтоб жить у нас уж все готово.

Рита: Не удивляюсь, се с тобой нередко[172]172
  М. Д. 3. С. 4. Леди Макбет: «Не удивляйтесь: это с ним нередко».


[Закрыть], конечно, говоришь ты очень метко, но все же я с тобою не согласна. Мы все свободны, за стеною жизнь опасна.

Елизавета: Давайте же зайдем в кафе, мы с вами на ровне. Исчезнет нож из дружеской беседы[173]173
  М. Д. 3. С. 6. Лорд: «Исчезнет нож из дружеской беседы».


[Закрыть], сжиманье пальцев предвещает лишь победу, да, можно разгонять, сажать, поносить, но вам нас со счетов не сбросить.

Заходят они в ресторан – зовется «Иностранцы», проходят в его станцы. Зовут официанта, делают заказ – пробито! Яичко треснуло, но вовсе не разбито.

Андрей: Супец, на столик мне – готово, дышу я четко, то есть ровно. Мне все равно, откуда ваше знанье, поднимите ураганы, в бой против церквей[174]174
  М. Д. 4. С. 1. Макбет: «Мне все равно, откуда ваше знанье: / Пусть ваш ответ подымет ураганы / И их пошлет на бой против церквей».


[Закрыть], но наших скреп в мире нет прочней.

Паша: Настанет день, когда, минет ночная, жутка пора, и на востоке засияет, солнце, ветер тучи разгоняет. Мы встанем в круг, рука к руке и каждый рядом там наш друг.

Елизавета: И не останется ни клеток, ни силков?[175]175
  М. Д. 4. С. 2. Леди Макдуф.


[Закрыть] Мы пробудимся, сбросим гнет оков.

Паша: Глупцы пусть расставляют сети, их много, что конечно же бесспорно, а Саша не снимается уж в порно. Нас учит, блин, наверное, то шутка…политик каждый тоже проститутка, но мы прорвемся, постараемся, добьемся. Не перевешать всех честных людей, а значит надо быть смелей[176]176
  М. Д. 4. С. 2. Сын: «Так глупы же лгуны: их столько, что они могли бы перевязать и перевешать всех честных людей»


[Закрыть].

Елизавета: Но все ж пока не светит солнце, гляжу я каждый день в свое оконце, я слушаю и слышу только стон, как ночь на вечер наползает он. То вопли новых вдов, сирот[177]177
  М. Д. 4. С. 3. Макдуф: «Что новый день, то вопли новых вдов, / И плач сирот, и тяжкий стон несчастья / Восходят к небу – и в его громах / Как будто слышится глагол участья»


[Закрыть], гитара Джимми – какой лот? О несчастье, восходит к небу, слышен ли там глагол участья? Как их остановить, не знаю, я кое-что еще не понимаю. Но истина одна – злодействуй, ведь закон признал тебя[178]178
  Там же. Макдуф: «Злодействуй: Закон признал тебя»


[Закрыть].

Паша: Народ несчастный[179]179
  Там же. Макдуф.


[Закрыть]…счастья и покоя, ты жаждешь и желания не скроешь. Но глупо принимать за счастие оцепененье – ведь замереть в болоте это не решенье. Нам долбят дубинкой по главе – медицина, образованье, что осталось мне?

Елизавета: То ведьмы правят жутким карнавалом, танцуют гуси перед Адриановым валом. Тот вал далеко так к чему упомянут? Вглядитесь в гусей – везде они есть, везде нас обманут. А люди мрут с болезнью не знакомясь[180]180
  Там же. Россе: «И люди мрут, с болезнью не знакомясь»


[Закрыть], не мать, а темная могила[181]181
  Там же. Тот же: «Для нас / Она не мать, а темная могила»


[Закрыть], страна очнись, о дикая то помесь, из гордости и рабства, что тебе так мило.

Паша: Не дай скорби превратится в гнев[182]182
  Там же. Малькольм: «Дай скорби превратиться в гнев!»


[Закрыть], ведь гнев есть ослепленье и следуя ученью мы только создаем догматы, догматы зло – то люди виноваты. Бороться – да, свергать – лишь крови праздник, революционер бесспорно безобразник.

Рита: Вы всюду пятна лишь находите, окститесь – вот еще пятно[183]183
  М. Д. 5. С. 1. Леди Макбет.


[Закрыть], и вот, и вот, и вот. Один коррупционер, другой бандит и третий мот. Но есть же что-то и хорошее на свете?

Елизавета: На этой-то кружащейся планете? Рука тут руку моет, а страдают лишь невинные, не отмывают пятна, отмывают деньги – все они повинные.

Рита: Неужели эти руки не вымоются до чиста?[184]184
  Там же. Она же.: «Как? Неужели эти руки никогда не вымоются дочиста?»


[Закрыть]

Елизавета: Когда бы Мойка так была проста.

Андрей: Конечно в чем-то вы и правы, средь власть имущих странные есть нравы. И май промчался и не все свершилось[185]185
  М. Д. 5. С. 3. Макбет: «мой май / Промчался быстро».


[Закрыть], но дело-то еще не завершилось.

Паша: Я верю, близок час, когда под мирной кровлей, начнем мы жизнь свободную от страха[186]186
  М. Д. 5. С. 4. Малькольм.


[Закрыть], и наши мысли укрепляя волей, мы все преодолеем, восстанем из праха. Как птица, что на бульварах сгорает, затем возрождается – снова летает.

Андрей: Но трепетать я не могу[187]187
  М. Д. 5. С. 5. Макбет: «И трепетать я не могу».


[Закрыть], я верю в славную судьбу, что нам готовит день грядущий, своими силами – не силой всемогущей.

Официант: Все движется и двинулся уж лес[188]188
  М. Д. 5. С. 5. Вестник: «Взглянул с горы я на Бирнамский лес; / Гляжу – и вдруг мне показалось, будто / Он движется»


[Закрыть], кто высоко летает, тот лишь на макушку гор залез, а там так скользко, холодно и гадко, начнем сначала – сделаем зарядку.

Андрей: О, пустословы, болтуны, и поджигатели гражданской розни, всех вас гнать, гнать в поле! В поле![189]189
  Там же. Макбет: «Так в поле! В поле!»


[Закрыть] Куда хотите вы загнать страну, зачем вам это, не пойму.

Паша: Они не правы, но ведь прав народ, и реки мы сумеем пересечь те вброд. За нас и против нас, как можете деритесь[190]190
  М. Д. 5. С. 6. Сивард: «Солдаты похитителя дерутся / За нас и против нас»


[Закрыть], но время правит всем, очнитесь. Пройдут года и на полях учебника историй, не сложат годам этим ораторий.