Текст книги "В ожидании полета"

Рита: Не так все просто! Нужно осторожно ступать по льду сейчас, в концовке марта…благие намерения превращают в Дарта.

Елизавета: Окончена однажды будет этой тьмы эпоха, и не жалея все что было плохо, откроем новую главу, начнем сначала, дурацкий все же фильм «Начало», взовем к друзьям, бежавшим из отчизны[191]191
  М. Д. 5. С. 8. Малькольм: «Призвать друзей, бежавших из отчизны».


[Закрыть], ну а по ведьмам не бывать и тризны. Оценивая мать, как и страну – скажите, бегут ли от хорошей матери дети? Ну а пока и ешьте вы, и пейте.

Окончен спор и занавес уж сброшен, и каждый высказался, каждый был опрошен. Желают лучшего – как получить понять не в силах, надежды поднимаются на вилы.

7. Я[192]192
  Музыкальная тема данного эпизода песня группы the Moody Blues – «The Actor». Альтернативное название – Шум и ничто. Это своего рода антракт, вынесенный за скобки развития пьесы, пронизанный ленью и рефлексией. В потоке сознания, заканчивающем данный эпизод мысли Константина переплетаются с мыслями автора. Тема эпизода: Театр / Сценичность.


[Закрыть]

Я. Я. Я. Другое утро, другой день. Парабола и сверкающий палец. Но это снова суббота. Утро утекло в сливное отверстие. И все происходит так быстро. Часики отбивают свои бум-бада-бум. Вот и начался большой перерыв между лентами. Время щелкает челюстями и пожирает как змей свой хвост. Осталась одна – один семинар. Утро прошло хорошо, утро прошло в благословенном спокойствие. Даша была умницей. Геля все-таки тоже сделала свое дело – не выступала, но показала, что она написала. Александр был явно недоволен – смотрел мрачно, ну в этом он волен. Ну и ладно, ну и пусть. Да и вообще. Забывать – это главная фишка, которой я стараюсь овладеть, научиться и использовать. Вот они были – вот они ушли. Хватит рефлексировать, пусть мелочи исчезают из моей памяти. Все это неважно. Второй курс сидит передо мной, я окончил лекцию на несколько минут раньше и вот уже, сходив покурить, оставил впереди полчаса на созерцание их лиц. Сергей сидит и что-то сосредоточено рассматривает в своей тетради. Ну да, ему сегодня выступать. Старательный он парень. Ника вдруг оборачивается к двери – так и есть – заходит Полина, ее сегодня не было на лекции, но она отпросилась заранее – в больницу ей было надо. Но вот она здесь. Ну и хорошо. Ей тоже вроде выступать, я по бумажкам сверяюсь, так точно. Проходит, садится, смотрит на меня:

– Добрый день, Константин Евгеньевич!

– Добрый день, Полина.

– Успела.

– Более чем, еще полчаса до семинара.

– Мне так жалко, что не могла быть на лекции, простите меня, пожалуйста.

– Да ничего, главное предупредить заранее. И вы это сделали. Так-то у меня к вам никаких претензий нет, вот уж второй год вы радуете.

– Ну я стараюсь.

Я улыбаюсь. Хватит болтать. То есть болтать то мне конечно нравится, но как-то сейчас лениво. Лучше посижу и погляжу на них, так, со стороны.

Сергей смотрит на Полину, ага, да ладно тебе, парень – все давно все заметили. Странно – чем он не устраивает Полину? Вроде славный, да и симпатичный парень. Но она с ним на контакт не очень-то идет. Даже как-то обидно за него. Хм. Хм. Хм. Вот бы посодействовать как-то. Я усмехаюсь. Тоже мне – сводник, не стоит тебе в это лезть. Пинай бутылки безделья и отстраненности. Пусть сами разбираются. Помню когда-то я старался уже кому-то с подобным помочь, вышло прямо скажем – бестолково. Как и многое в моей жизни.

Я встаю и выхожу из кабинета. Покурить что ли еще? Да нет, не стоит. Потерплю уж. Покушать? Нет, не хочется, лениво – ох как все лениво. Поворачиваю направо – иду по коридору, за прозрачной дверью на подоконниках стоят макеты каких-то зданий. Ну да, здесь зона будущих архитекторов. Пф. Архитектор – это всратое подобие строителя. Сказал когда-то какой-то наркоман. Архитектура – это прекрасно. Но сейчас, то, что строят у нас…это конечно же боль и печаль, с середины прошлого века строить просто разучились – сплошное уродство. Я иду по коридору. Так и хочется стащить макетик с его места и поджечь. Ленивая суббота. А должно быть воскресенье. Ощущаю себя словно актер в антракте пьесы. Пьеса длинна и остался последний акт, но сейчас ты сидишь за кулисами и лениво глядишь по сторонам, повторять текст ни к чему, в последнем акте у тебя слишком мало реплик. Справлюсь и так. Девушки поправляют прически после напряженного действия, переодевают платья – те, кому это нужно сделать. В мире столько прекрасных пьес. А мы играем в этой, какой-то не слишком захватывающей, вот и антракт такой же. За занавесом, закрытые от глаз зрителей, работники театра перестраивают декорации. Куда ходить в нашем городе в театр? Порой конечно к нам кто-то приезжает… екатеринбургская «Чайка», это черт возьми было очень хорошо или будет. Еще, наверное, когда-то будет. Оперы, которые стоило посмотреть уже посмотрены. А мы сами что? Все мы разыгрываем какую-то пьесу. У каждого есть своя сюжетная линия, по которой мы плетемся. Позевывая и поедая пряники в те моменты, когда взгляд зрителей отвлекается с нас на кого-то другого. Что это за пьеса? Трагедия? Похоже на то. Возможно для кого-то эта пьеса и является трагедией. Например, для Николая. Как же так могло выйти, до чего он себя довел. Я грустно усмехаюсь, бедолага. Вылетел из университета, это так печально. Что теперь ему делать? Ну да, сообща с Пашей мы сумели его устроить, пристроить, хотелось бы чтобы муки его на этом закончились. Ему есть где жить теперь, Паша добр, он не будет подгонять его. Да и самому Паше, пожалуй, веселее с кем-то делить квартиру. Все-таки одному скучно. Николай, ох черт. Пусть с ним все будет хорошо. Паша говорил, что Николай спрашивал про меня. Стыдится, хочет помириться. Надо пойти ему навстречу. Хватит этой глупой вражды, по крайней мере, теперь он меня сможет выслушать. Пьеса разветвляется, актеров слишком много, кто-то перестает появляться с тобой в одних сценах, с кем-то наоборот тебя сводит судьба. Автор пьесы сидит на репетициях где-то на задних рядах, а режиссер просто следует за написанным. Вот Яна, она больше не участвует в моих сценах, но она продолжает играть свою роль, какой бы она не была. Все так и должно быть, все продолжает двигаться. Стремимся к чему мы? Радует ли зрителя наша игра? Не знаю, событий мало, но переживаний много. Посмотри на нас, прежде чем нас унесет поток времени. Мы здесь, мы вот такие, какими уж стали. В этом и наша вина и не наша. Автор просто пишет, потому что должен писать. И он так написал нас. Ах, о чем это я? Так странно рассуждать об этом в подобном ключе. Но сейчас можно, это же антракт. Я возвращаюсь назад, к кабинету. Паша, Паша вернулся из Москвы, в этот раз его не задержали, хотя, судя по его рассказу, митинг прошел напряженно и задержаний было много. Все больше интереса во мне вызывают его рассказы об этой странной девушке – Елизавете. Здорово бы было если бы Паша с ней сошелся. Я улыбаюсь – соединять людей это прерогатива автора, не моя. А что я? Чего я хочу сейчас? После Яны сложно задумываться о том, чтобы снова быть с кем-то. Все эти отношения, ну не приносят они мне счастья, я надломлен. Что меня ждет? Кристина. Хм. Вот ведь настырная девчонка. Я улыбаюсь, думая о ней. Хожу по тонкому льду, но ведь это все так – шутка, ничего здесь не будет, я еще не сошел с ума. Пусть развлекается. Не буду ей мешать, главное держаться на отдалении. И тогда все кончится нормально, она еще слишком маленькая, чтобы для нее это увлечение продлилось долго. Или я ошибаюсь? Возможно я ошибаюсь. Возможно, как раз-таки, ее увлечение – это лучшее, что могло со мной случится, в ней еще нет циничности, обыденности, которыми мы все начинаем страдать с возрастом. Да, это конечно так, но я же не могу ответить на это. Хоть она мне безусловно нравится.

Я останавливаюсь около кабинета, рядом с ним стоят Полина и Сергей. Я стою чуть поодаль и слушаю:

– Полина, может прогуляемся после занятий, недалеко, погода-то какая хорошая. М?

– Сереж, не надо, после занятий я тороплюсь.

– Может, тогда завтра?

– Сереж, я не хочу, извини, не обижайся, но ты же знаешь, что просто теряешь со мной время.

– Я так не думаю.

– А я тебе говорю, что все именно так.

– Извини, ладно… – Сергей тяжело вздыхает и заходит в кабинет. Вот еще актеры пьесы. Несчастная любовь. Когда-то и со мной такое бывало и не раз. Но…если задуматься, то получается какая-то абсурдная ерунда – насколько более счастлив я был, когда мне разбивали сердце, чем стал потом, когда у меня уже складывались отношения. Тогда жизнь казалась куда полнее, куда ярче, чем стала сейчас. Последние годы, такие рутинные они. Что с нами делает время? Пьеса моей жизни стала такой…унылой. Как же это изменить? Что сделать? Я вздыхаю. Полина посмотрела на меня:

– Константин Евгеньевич, все хорошо?

– Да нормально, Полина.

– Вы выглядите усталым.

– А может немного замученным? – я улыбаюсь.

– А вас кто-то мучает?

– Ну в основном я мучаю сам себя, – я постарался весело рассмеяться.

– Не стоит вам этого делать.

– Полина, не хотите пройтись после университета со мной вниз с горы? А то вас сегодня слишком мало, – что я только что ляпнул, черт возьми? Полина с удивлением посмотрела на меня и сказала:

– Давайте, – покраснела. Вот оно как. Для меня она не занята. Бедный Сергей. Я улыбаюсь:

– Вот и отлично, рад буду вашей компании.

Заходим в кабинет. Я сажусь на стол и смотрю на всех них. Последние минуты антракта все спешат завершить закулисные разговоры крошат печенье и кидают взгляды друг другу в глаза те посылают их обратно и так все это и вертится по кругу хулахуп каруселька карамелька разговоры в которых говорится о чем попало фигурки на сцене замершие и движущиеся все мы все они все здесь автор сидит на последнем ряду мы все словно придуманы им или возможно он просто преломил реальных людей в зеркале собственной фантазии и породил образы персонажей к чему это все почему мои мысли такие такие скачущие такие резвые наши причины одинаковы а что до звуков которые доносятся из зала я их не понимаю они существуют в другом мире и звук который я услышал в твоем «привет» это всего лишь звук который я не могу интерпретировать который просто повис ноткой в воздухе хотел бы я заговорить стихами хотел бы я сорваться с привязи и закружить эту пьесу пусть эта пьеса станет счастливой ведь счастье еще возможно беги пока не услышишь звонок колокольчика вернись на сцену и там ты увидишь актера стоящего и этот актер я мои мысли словно живут сами по себе о чем я думаю как будто кто-то думает мной как будто я лишь чья-то фантазия что делать что совершить чтобы пьеса двинулась по иному пути обнять Николая простить его и пусть он простит меня быть может все мы должны простить друг друга звуки просто дрейфуют по моей комнате ах дорогая ты это все что я когда либо видел чтение не спасает в этой пост-праздничной лихорадке какой праздник праздники давно кончились все это так странно все это так необычно актеры стоящие на сцене выложи свои проблемы с кошкой почеши ее за ушком сходи уже к врачу да надо просто отбарабань текст что заготовлен для тебя просто живи и не думай о том что кто-то тебя описывает просто существуй пока у тебя есть такая возможность пьеса разворачивается на моих глазах все мы в ней актеры со своими проблемами желаниями надеждами пришел апрель жестокий дожди и ночные заморозки еще возможны весна ты здесь зима прощай мы все такие заблудившиеся и запутавшиеся что мне нужно что имеет значение дружба помирился с одним поругался с другой есть там какое-то число максимальных социальных связей а я живу на минимуме мне больше не надо когда-то я был другим а теперь я такой спокойный и задумчивый думающий без точек и запятых ведь акценты в монотонности не выставляют ведь жизнь просто плетется сквозь меня ибо нам некуда идти ибо мы живем с кем-то кричащим о том чтобы быть свободным но мы все несвободны мы все привязаны как марионетки и на детском празднике разыгрываем сценки которые мало кто может принять за что-то действительно важное ибо такова жизнь и таковы все мы в этой жизни ибо хотелось бы мне найти глаза которые посмотрят на меня откуда-то со стороны поймут меня и пожалеют прижмут меня к себе и не отпустят до конца времен и я буду кружиться в медленном танце и стану счастливым так я думал когда-то но это не сработало я сам все порчу и сам всех расталкиваю и на этом горьком пути я предпочитаю шагать в одиночестве но может быть когда-нибудь я обрету свою землю обетованную и посмотрю в твои глаза и ты почувствуешь меня и простишь за все что я сделал со своей жизнью а пока что я восстановлю свои мысли пока что я поставлю точку – . Пока что я научусь вновь ставить запятые – вот, глядите. Увидели? Уже хорошо. Антракт закончен. Он словно был вынесен за скобки, кто все это думал и говорил, я не знаю. Я смотрю на юношей и девушек, сидящих передо мной в кабинете. Я улыбаюсь им и произношу:

– Ну что, начнем семинар?

8. Полина[193]193
  Музыкальная тема данного эпизода песня Peter Gabriel – «Down the Dolce Vita». Данный эпизод представляет собой как бы отдохновение от событий, развернувшихся в главе. У него нет определенной тематики.


[Закрыть]

Зрители похлопали, ножками затопали. Каждый день как представление, каждый день разыгрывается как шоу. Возможно последний акт все пропускают. Все уже зевают. Занавес опускается, и актеры расходятся по домам. Полина вышла из университета вместе с Константином и пошла в направлении главного корпуса, а оттуда через лес наискосок к другому корпусу, там внизу. Когда-то это вообще был другой университет, но это было давно. Очень давно. Все сращивается, все объединяется, все централизуется. Тело отражает безумие разума. Константин что-то напевал себе под нос. Давайте заглянем за ваше лицо. За лицом есть мысли или белоснежная улыбка, несущая смерть. За каждым, да, за каждым. Ветерок развивает волосы Полины, ветерок обдувает лицо Константина, и он стягивает с себя шапку, убирает ее в сумку. Уже довольно тепло. Весна. Да, весна пришла. Вот идет солнце. Они обруливают старые университетские корпуса и идут на встречу лесу. В сомнении, они ведут себя странно. Полина не знает почему она здесь, почему ей захотелось пройтись с ним. Но…ей приятно, что он это предложил. Она покачивает головой, как-то это неправильно. Что на нее нашло? Она улыбается ему и произносит:

– О чем вы думаете, Константин Евгеньевич?

– О больших буквах в начале предложений.

– Что?

– Просто захотелось сказать что-то нелепое.

– От вас такого и ожидаешь, – улыбается она. Компания Константина кажется ей приятной. Конечно, намного лучше, чем эти очередные подкаты Сергея. Она не хочет его обижать, но он ей неинтересен. Почему-то. Умом она понимает, что Сергей хороший, но сердце ее не лежит к нему. – Что-нибудь слышали о Николае Сергеевиче? Извините, что спрашиваю…

– Ничего страшного. Да, конечно, а вы не знаете? Его месяц назад уволили.

– Что? Как?!

– Ну вот так, он наконец-то сорвался и устроил тут что-то невообразимое. Печально это. Ну теперь уже лучше.

– Вы с ним общались?

– Нет, но я помог его устроить пожить к нашему общему другу, Паше. А также мы нашли ему работу, пусть и не фонтан какую.

– Ох понятно, мне его так жалко.

– Я верю, что он оправится. Может мы с ним даже сумеем найти общий язык, Паша во всяком случае говорил, что он вроде как начал приходить в себя.

– Вот как, это хорошо, а то я правда за него очень беспокоюсь. – Константин ехидно усмехается и косится на Полину. Косится-прикосится:

– У вас к нему что, интерес?

– Константин Евгеньевич, это не тот интерес, о котором вы можете подумать. Это просто дружеское участие.

– Я много о чем могу подумать. Даже жалко, другой бы интерес мог ему помочь.

– Не сватайте меня, пожалуйста, – хихикнула Полина.

– Не буду, мы не в Индии.

– Индия?

– Ну да, вот поле для борьбы за женские права, – Константин рассмеялся.

– Понятно, – Полина не совсем поняла, что имел ввиду Константин, ну да ладно. – Я не могу понять, что же все-таки произошло, кем была его девушка?

– Марина? Да, Марина стала настоящей загадкой.

– Вы не пробовали с этой загадкой разобраться?

– А как? Все, что я мог, я узнал от Кати, ее соседки. К сожаленью Марина унесла с собой все ответы.

– А скажите пожалуйста, не оставляла ли она…ну записки?

– Предсмертной?

– Да.

– Я ничего не знаю об этом. Конечно хотелось бы знать…Все-таки там могли бы быть ответы, но нам они, увы, недоступны.

– Давайте порассуждаем?

– Ну давайте, – он улыбается, – хотя думаю у нас маловато сведений.

– Она покончила с собой после смс от Николая, что он хочет с ней расстаться, Николай передумал, но оказалось слишком поздно.

– Да, но по сведениям от Кати, Марина вела, прямо скажем, сомнительную жизнь и Николай был ей важен постольку-поскольку.

– Да, понимаю, но это же странно.

– Странно, согласен.

– Все гадости насчет Марины держатся лишь на словах этой самой Кати?

– Да, но проблема в том, что Николай слышал слова, намекающие на это тогда, когда Катя не знала, что он слышит.

– Да, он говорил об этом.

– Вот в этом-то и дело. Ладно бы она хотела сделать больно ему, но к чему рассказывать об этом совсем посторонним людям?

– Я тоже не понимаю этого и я так понимаю, что сталкивалась с этой Катей и она тоже тогда говорила…ну про это.

– Вот как?

– Да.

– Все становится совсем запутанно.

– Я ничего не понимаю в этом деле.

– И я. Если Николай был неважен для нее, то почему она покончила с собой? Если был важен, то как это согласуется с историей Кати?

– Но какой она была, на ваш взгляд?

– Марина…она казалась мне хорошей.

– Вы не думали, что она может делать что-то такое?

– И в мыслях не было! Она казалась мне искренней, скромной девочкой, любящей Николая.

– Все это очень странно.

– Более чем.

– А Николай, почему он написал то смс?

– Он говорил, что на него как будто что-то нашло, он испугался и сделал глупость.

– Глупость, которая стоила ей жизни…

– Не знаю, не сходится тут все. Не могу я сбросить со счетов слова Кати.

– Так вы ей верите?

– Ты знаешь, скорее да. Ой, простите, вы. – Константин улыбнулся.

– Ничего страшного. Боюсь мы никогда не узнаем правду.

– Думаю, да. Сколько же бед породила та смс-ка Николая…

– Но вы же сомневаетесь в том, что это все из-за нее?

– Да, но…не знаю, решительно ничего не понимаю. Два не стыкующихся друг с другом элемента в этой истории.

– Бедный Николай Сергеевич.

– Да, Марина унесла с собой все свои тайны. Не оставив нам ключа к ним. Бывает в жизни и такое…

– Ой! – Полина словно оступилась и схватилась за руку Константина.

– Что с вами?!

– Нога…я подвернула ногу…

– Блин, как же вы так умудрились?

– Не знаю, – на глазах Полины выступили слезы, она отпустила руку Константина и опустившись вниз стала массировать свою левую ногу. Константин растерянно стоял рядом. Полина выпрямилась и постаралась наступить на подвернувшуюся ногу, она жалобно охнула, – больно, не могу наступить…

– Ох, так, держитесь-ка за меня. – Полина левой рукой обхватила плечи Константина, а он приобнял ее правой рукой, – мы скоро дойдем, там надо будет вызвать такси.

– Да, спасибо вам, извините

– Ну что вы, все в порядке, я провожу вас..

– Проводите?

– Да, вызову такси и помогу добраться до дома, – Константин ободряюще улыбнулся ей, Полина смутилась и покраснела.

– Хорошо, спасибо вам большое.

Лес не шумел, он с интересом глядел на двух актеров, покинувших сцену или…все еще остававшихся на ней. Волшебный шар показывал их, прижавшихся друг к другу по вынужденным обстоятельствам. Будет ли это значить что-то. Сколько всего происходит просто по нелепой случайности, хитрой усмешки судьбы. Красное проступает на фоне зелено-белого леса, в нем еще сохраняется снег, здесь он сходит, исчезает медленней чем на улицах, где его беспощадно топчут и разъезжают. Константин помогал Полине продвигаться, пусть и достаточно медленно к тому месту откуда он бы мог вызвать такси. Интересно ли наблюдать за этим? Как будто бы не очень. Но такое случается. Не все в мире интересно. Медленные шаги и осторожное поддерживание за плечи. Находи опору в том, что рядом. Находи опору и не преврати ее в обузу на собственной шее. Полина думала о Константине с благодарностью, она вообще много думала – он помогает ей, он всегда добр к ней. Но это не повод давать волю каким-то фантазиям. Да их и нет вроде, ведь нет?

Они вышли к первому зданию внизу, проступившему за лесом. Константин усадил Полину на скамейку рядом с подъездом и узнав ее адрес, принялся вызывать такси. Облака плыли в голубом небе, Полина задрала голову и посмотрела вверх. Вот облако похожее на цветок, красивый и беззащитный перед ветрами небес, стремящимися развеять его, преобразовать во что-то иное. Вот облако похожее на книгу, интересно что написано там, в небесной книге? Кто его знает. Что готовит им будущее? Константин закончил разговаривать по телефону и сел рядом с Полиной, он улыбнулся ей, а она улыбнулась ему. Да, хорошо, когда есть на кого опереться. Он проводит ее до самой ее квартиры. Как будто я почти пригласила его к себе домой, со смущением подумала Полина. После такого нужно хоть угостить его чем-то, он любит кофе, а родители сейчас все равно не дома, они улетели по делам в другой город на неделю. Она не собиралась сближаться с ним, но так вышло. Она посмотрела на него с виноватой признательностью. Что со мной? Подумала Полина, что это? Почему она так взволнована? Да, стоит признать, он нравится ей, похоже, что так. Но это не означает, что из этого должно что-нибудь произойти, это было бы неправильно. Полина была слишком правильной. Вот так беда. Подъехало такси, молодые люди сели в него.

Облака смешивались в небе, символично переплетаясь, исполняя загадочный танец, лес зашумел вслед машине прощальные ноты. Все движется, все сталкивается, все расходится в стороны, все случается в этой жизни. Аккорды и ноты, прислушайтесь и поймите. Что остается, когда сцена наконец очищена? Остаются призраки, поселившиеся в нашем сознании, там они останутся – на день или навсегда. Кто его знает. Ответ даст только время.