Текст книги "В ожидании полета"

2. Я[235]235
  Музыкальная тема данного эпизода песня группы Mott The Hoople – «Roll Away The Stone»


[Закрыть]

Три превращения духа и три встречи, верблюдом сделала меня встреча с Полиной, львом бутылочка пива с Пашей и ребенком красивенькое личико Даши.

Выстраивать мысли по порядку, как будто ты пишешь конспект. Как пишешь ты его – схематический метод, карта мысли, метод Корнелла?

Узнать у Полины про Николая.

Лето Полины

– я работала в кафе, все также…

– съездила на недельку в Новосибирск

– Зачем в Новосибирск?

– Ну там аквапарк и все такое

– Вообще, ну нравится мне там.

– Что еще интересного у вас было?

– А вот, – показывает на себя, – новое платье, – рыжее, – очень нравится мне оно.

– Да, вам идет.

– Спасибо большое, Константин Евгеньевич, а как вы съездили?

– О, отлично, вот отхожу от всех пережитых событий, столько всего интересного было.

– Что именно?

– Новые знакомства, красивые города, веселые посиделки, музеи, дворцы, вкусная еда.

– Завидую я вам. – улыбнулась мне она.

– Съездите куда-нибудь в следующем году, не в Новосибирск, – подмигиваю я ей.

Личная жизнь.

– Как у вас с личной жизнью, – спрашиваю я.

Полина смутилась и чуть покраснев ответила:

– А что это вы интересуетесь?

– Беспокоюсь за своих студентов, вон – Сергей на вас поглядывает все, – я рассмеялся.

– Да мы с ним друзья…

– Ууу, как неинтересно, что же вы так.

– Да не хочется мне со всем этим связываться. – Помолчала и спросила, – а как у вас с этим?

– О, да как…сложно все, ну понимаете, прошлый год был такой, – стоп, а какой он был? Да что со мной? – а сейчас, может кое-что и будет, вполне возможно.

– Желаю вам удачи.

– Спасибо, но может это я все зря.

Благодарность за Николая

– Спасибо вам, что помогли с Николаем

– Спасибо вам, что навещали его

– Спасибо вам, что постарались поддержать его

– Спасибо вам, что возили ему вкусняшки

– Спасибо вам, что покупали ему сигареты

– Не за что, Константин Евгеньевич, он же мне не совсем чужой и он мне не безразличен

О Николае

– Как он там?

– Что он говорит?

– Ему лучше?

– Ему хуже?

– Выпишут ли его?

– Что его родители, приезжали?

– Он, ох так тяжело смотреть на человека, попавшего в такое место, мне так жалко, что все так получилось…как же это грустно, – У Полины на глазах выступили слезы.

– Он почти не говорил со мной, просто сидели мы с ним в комнате для посещений, и он молча принимал еду, что я ему привозила, сидел обхватив руками свои локти и печально взирал в пустоту, посещения эти разрывали сердце мое. Лишь в конце он тихо шептал: «Спасибо и простите».

– Лучше? Да какой там лучше…

– Хуже? Да…одинокий отчаявшийся, с загнанным взглядом. Я говорила разок с врачами – они твердят «Шизофрения», что он плохо ест и только спит. Как же все это могло случится с Николаем Сергеевичем… мы все должны были помочь ему, а вот итог – что с ним теперь будет…

– Нет, не собираются его пока выписывать, я спросила об этом, мне ответили, что пока что он плохо реагирует на леченье и что вообще это не мое дело, – Полина нахмурилась и с некоторым упреком посмотрела на меня. Я возвел очи горе и попытался…оправдать себя? Что я за человек?

– Да, я один раз столкнулась с его матерью, ее глаза были заплаканы, она сказала, что ее зовут Наталья Сергеевна, что она благодарна, что я навещаю его, что она была бы рада если бы его отпустили и отдали им – домой, она спросила, сколько я потратила на него и попыталась отдать мне деньги, но я не взяла.

– Какая же ты добрая, Полина. – Глаза ее взметнулись на меня, да я сказал ей «Ты».

О том, что я навещу Николая.

– Я так виноват, уехал, а потом вот приехал и за две недели так и не сходил к нему. Клянусь, завтра я схожу к нему, обязательно, чтоб мне провалиться.

– Завтра?

– Да, у меня завтра собрание в школе, а после я поеду к нему.

– Обещаете?

– Да, завтра, обязательно съезжу – тридцатого августа, – я улыбнулся.

О нашей идеи «философского кружка» хахаха.

– Константин Евгеньевич, все в силе?

– Да, конечно. По субботам – раз в пару недель. Посидим, посмеемся.

– Я настроена серьезно!

– Да-да, конечно.

Мы обсудили лето, личную жизнь, ее помощь Николаю, самочувствие Николая, философский кружок, мое обещание съездить к Николаю.

– До свидания, Полина.

– До свидания, Константин Евгеньевич.

Вечерком в баре с Пашей

– Пааааша, старый хрен, давно не виделись.

– Так ты уже две недели как прилетел, а все не кажешься.

– Да понимаешь, нужно было отдохнуть от всего.

– Отдохнуть от отдыха?

– Конечно, черт побери, я же не лежал на морском побережье, а рассекал по всем этим прекрасным городам по десять часов в сутки.

– Да-да, понравилось все?

– Да.

– Какие города больше всего понравились?

– Рига и Краков, пожалуй.

– Ну, я рад за тебя.

– А вы тут как все? Ездил к Николаю?

– Да, разок. – Паша засмущался. – Мне там было как-то не по себе.

– Может все же зря мы его сдали?

– Блин, а что делать-то было…он и так там сидит никакой. Помощь ему нужна, правда я боюсь, что ее ему дают не в полной мере.

– Да, мне Полина рассказывала сегодня днем, ездит она к нему.

– А ты к нему так и не заезжал?

– Завтра поеду, после встречи в школе.

– Ну, за встречу!

Мы чокнулись кружками с пивом.

Софи умилительно посмотрела на нас:

– Я рада, что ты вернулся, Костя.

– Я тоже рад, Софи, без вас алкоголь не так пьется!

– Ах, спасибо-спасибо, ну, отдыхайте, зовите как что.

Я посмотрел на Пашу и подмигнул ему:

– Ну а как ты все-таки? Как твоя революционно-подрывная деятельность и как твоя загадочная возлюбленная?

– Ох, да что ты меня все терзаешь. Нормально моя деятельность. Записал вот пару видео для блога…

Я закатил глаза:

– Блога? Ну поняяятно.

– А что не так?

– Паша просто такой модный, прямо модник, дамский угодник. – Я рассмеялся.

– Иди ты, Костя. И хватит спрашивать меня про Елизавету.

– Елизавету? Как официально, зови уж ее – любовь моя Елизавета.

– Больно ты веселый.

– А ты почему нет?

– Да мертвое это дело, не нужен я ей… точнее, она, когда мы видимся вроде с удовольствием со мной общается, но все же – какого-то намека на что-то большое и в помине нет.

– А тебе прямо намек нужен? Действуй просто!

– Ой, кто бы говорил, ты-то что? Пока твои студентки сами тебе в руки не упадут ты и не делаешь ничего.

– Ну я же в отличии от тебя не дамский угодник.

– Блин, как раз наоборот все.

– Паша, я серьезно, ты должен позвать ее замуж, – я принялся гипнотически вращать глазами против часовой стрелки и стал раскачивать перед его носом пивной кружкой.

– Отстань ты от меня, я и так не рад, что снова это все со мной приключилось.

– Да нельзя же всю жизнь убиваться из-за…ну из-за тех отношений…

– А я не могу. И вот на тебе, влюбился в девушку, настолько странную и отчужденную, что скулы сводит.

– Так может ты это специально – выбрал такую с которой ничего не получится.

– Думаешь ничего не получится?

– Черт, Паша, – я в шутку разозлился, – так ты же сам меня в этом все убеждаешь, почему я-то должен чего-то там думать. Ты с ней общаешься, а я с ней и вовсе незнаком.

– Как-нибудь познакомлю.

– Познакомишь? Ой, как мило, так по-родственному, я у тебя вместо родителей? – я подмигнул ему.

– Ой, все. Достал ты меня.

– Ладно, ладно, знакомь, посмотрим, кто она такая. Красивая же?

– Да… но ты только на нее не зарься. – Паша нахмурился.

– Чертов капиталист.

Паша усмехнулся:

– А вообще она тебе понравится, она порой такое изрекает…

– Посмотрим-посмотрим.

– А у тебя-то как? Был кто-нибудь в поездке?

– Да так, самую малость.

– А здесь есть кто-нибудь на примете?

– Ой, ну разве что твоя соседка Маша!

– Маша? Серьезно?

– А почему нет, ножки стройные, волосы красивые, да и личико. А вообще успокойся, не собираюсь я у тебя уводить ни Машу, ни Елизавету.

– Так, я серьезно говорю – завязывай надо мной смеяться.

– Ну просто весело мне, считай, что я рад тебя видеть.

– Да я тоже тебя.

Славно мы посидели, словно погрузил корни в родную почву, почву, сдобренную пивом и произрастившую вкусный стейк, напополам со смутными надеждами. Кристина… Средняя прожарка. Завтра школа, а после к Николаю, обязательно. Обязательно.

Перед сном я думал, думал о всех, кто меня окружает, о том, что сделано и будет сделано и тогда я улыбнулся, припомнив как на дорожке возле университета, я после Полины встретил Дашу.

Я увидел ее идущую по направлению ко входу в корпус. Рыжую, огненную, красную-прекрасную. Черт, да, возможно Даша самая красивая девушка, которая кружится где-то рядом со мной. Я с усмешкой сделал шаг ей на встречу и…осекся, я ожидал, что Даша встретит меня весело, но на лице ее мелькнула какая-то несвойственная ей застенчивость. Что это с ней?

– Привет, Даша, ах как давно мы с вами не виделись.

– Константин Евгеньевич, здравствуйте, – скромная улыбка совершенно не характерная для нее. Что происходит? – Вы вернулись.

– Да уже как две недели…

– Могли бы и написать, – наконец что-то более нахальное я слышу от нее, но взгляд ее чист и не содержит насмешки, зато я отвечаю посмеиваясь, легко:

– О, конечно, я должен был написать, но я не знал как, ведь вы такая ого-го, писать вам это прямо священнодействие.

– Шутите значит, – она мягко мне улыбнулась и слегка, кончиком пальцев коснулась моего рукава.

Теперь и я смутился, что это с ней, неужели действительно рада меня видеть, я-то все воспринимаю ее как развязную хохотушку, а тут я вижу – скромность, смущение. Перед такой комбинацией – комбинацией скромности и красоты и я почувствовал себя вдруг блаженным аки ребенок, аки дитя.

– Как ты, Даша?

– Скучала, представляете, скучала.

– По университету? – глупо спросил я.

– Нет.

– Я…тоже. – Ну как я мог ответить по-другому, красота повергает ниц, и если раньше я мог отгородиться от нее этим ее веселеньким образом, то сейчас, в это мгновение совершенно это не работало. Но может она меня лишь разыгрывает? Конечно, никак иначе – просто хитрость, просто уловка чтобы сбить бедного агнца божьего Константина с пути истинного, где его окружают пятнадцатилетние девы аки души маздеимских праведников, красивые с крепкими грудками, ах-ах, о чем это вы, Константин Евгеньевич. Я посмотрел на Дашу и снова стал улыбаться. – Ох темнишь ты что-то Даша, признавайся, что задумала?

– Ничего я не задумала, просто говорю, как есть. – Я занервничал, вдруг я испытал чувство дежавю, знаете из той категории, когда тебе очень хочется пустится в любовную авантюру, но у тебя есть девушка и ты не понимаешь – боишься ли ты изменить ей или просто боишься чувства вины, а ведь хочется. Ну шутка-то в том, что девушки у меня сейчас нет, а взгляд Даши, ее красота, обещает массу блаженства, прекрасные минуты, складывающиеся в часы и дни. Но как мне выкинуть из головы привычный образ и главное…я почувствовал какую-то ответственность перед Кристиной, она же мне интересна, пусть это и неправильно, но я не сумел остановить ее решительно и потому я вроде как в ответственности за нее. Что за глупость, но я так ощущаю, смутное чувство к ней давно уже во мне пробудилось, и теперь послать все к черту…а может я вернусь в школу и ничего и не произойдет, тогда Даша, если правда вижу я ее сейчас настоящую, открытую, тогда я могу попробовать с ней…как же она сейчас прекрасна.

– Ладно, Даша. Пора мне идти, дела-дела, но я рад вас видеть, – и я прибавил с чувством, нужно же действовать, на всякий случай, – очень рад, и я по вам скучал, правда.

– Правда?

– Да.

– Хорошо, – Даша улыбнулась, такой обаятельной и главное искренней улыбкой. – А я по вам.

– Тогда скоро увидимся.

– Да, до свидания Константин Евгеньевич, до скорой встречи.

– До очень скорой, Даша, – я чуть шутливо ей поклонился.

И вот, лежа в постели я подумал. Рискни, рискни и все – она красива, даже очень и как минимум интерес к тебе у нее есть. Глупости это все, с Кристиной. Но ведь там чистота, которой может не оказаться в Даше…Да…и Кристина, не могу я отрицать чувств к ней, но ведь это же будет неправильно? Да, мне нужно просто ее увидеть, улыбнуться и сказать себе, что это просто невинная мечта, а может и она уже за лето сто раз влюбилась в какого-нибудь своего сверстника. Да, я только увижу ее и сразу это пойму, ну конечно, так и будет. И тогда – Даша. Просто надо один раз увидеть Кристину, улыбнуться этим дерзким фантазиям и отпустить их. А пока, подумаю я лучше о том, что завтра после школы надо поехать к Николаю. Завтра, надо его вытаскивать, завтра.

3. Предсмертная записка Марины[236]236
  Музыкальная тема данного эпизода Vanilla Fudge – «Bang Bang»


[Закрыть]

«Я не знаю, имею ли я право говорить о том, что меня мучает? Обреченность, давящее чувство неотвратимого конца. Я словно пишу эти слова, когда меня уже нет. А может меня никогда и не было? Я отзвук несуществующего, это так странно. Осознавать, когда в этом нет уже никакого смысла. Но я должна сказать, чтобы вы поняли, что произошло. Произошло? Еще ничего не произошло, раз я пишу это. И в тоже время это уже произошло, ведь…вам не понять. Три стены стояло на месте…стояло…стоит…а четвертая упала, я посмотрела на то место где она была и ужаснулась, я ужасаюсь прямо сейчас. Мне хочется истошно завопить перед разворачивающейся картиной. Мне бы хотелось цитировать умные книги и фильмы, но это неправильно, когда ты пишешь свое последнее „прощай“. Я должна быть сильной в этот единственный момент, когда все стало на свои места, когда пелена спала с моих глаз. Я пою словно сумасшедшая. Или пишу. Не важно. Это мои последние слова, перед тем как – черк-черк, моя жизнь будет перечеркнута раз и навсегда. Так по сути и не начавшись. Это так забавно, с другой стороны, нависать тенью надо всеми и не быть живой. Я знаю, что так будет, что так было. Все всегда повторяется, все всегда возвращается. Она всегда будет танцевать свои странные танцы, а он всегда будет ошибаться, пока…не откроет. Бум-бум-бум, Константин Евгеньевич, вряд ли вы увидите мою предсмертную записку, но пожалуйста, услышьте слова, что я вам молвлю – запутывается и растягивается, но никогда не рвется, ты откроешь его, когда будешь готов, а ты будешь. Я понимаю, что мои слова не оставляют никаких сомнений в том, что я сумасшедшая. Душевнобольные на траве. Не в том смысле, что я сижу на траве. Прикройте мое перевернутое лицо газетами. Интересно, у всех мертвецов перевернутые лица? Я скольжу в небытии. Я вижу только его. Он видит меня. Какая я? Что составляло меня? Это так сложно. Сложны не вопросы. Сложно осознание. Из будущего в прошлое. Я знаю, что мою записку найдут легко, сразу, как только я покончила жизнь самоубийством, в начале сентября 2017 года. Она не увидит света их глаз. Она будет заперта и приобщена к делу. Может руководство университета о ней узнало. Может это спасет его. А может это его погубит. Но, Боже, это бы было так – если бы все было по-настоящему! Но ведь…хотя я – вот я – я в этот момент – я настоящая. Я мыслю, чувствую, наконец, пишу. Чем я хуже любой безмолвной дурочки, что сотнями проплывают перед вашими глазами? Я словно нахожусь в суперпозиции, но ничего не знаю. Абсолютно ничего. Мне хочется оглянуться назад и найти себя, но там меня нет, это лишь призрачный силуэт, демон-пугалка, выскакивающий в нужные моменты. Вы дочитает мою записку и покрутите у виска, девочка была не в своем уме. Действительно я – не в своем уме. А кто здесь в своем? Живет ли он? Как у Карла Поппера? Третий мир? Мир три? Я не помню, как это называется. Константин говорил об этом. Но я этого не помню, это всего лишь чужое воспоминание. Вся я – чужое воспоминание, тень и недоговоренность. Но эти чужие воспоминания стали моим прошлым, и я не могу мыслить себя в отрыве от них, это так несправедливо. Сейчас я могу говорить – в последний раз, в единственный раз, я смогу что-то подсмотреть там? Не знаю. Я оттягиваю момент. Нет, не самоубийства. Что сделано – будет сделано. Абсолютно верное замечание. Если я уже убила себя, то я убью себя вновь. Так всегда бывает. Скоро я отброшу лишние слова и заговорю, по существу. Но пока что, я имею право на это, прошу вас – дочитайте это до конца. Возможно вы не понимаете этого, но это нормально. Вы и не должны. Но почтите память вечно мертвой – уделите ей кроху вашего внимания. Неужели все так жестоко? Я кажется могу услышать свой смех и могу ощутить свою любовь, но разве она правда существовала? Разве это было на самом деле? Да, на самом деле. Но лишь в воспоминании, иллюзии сознания, которая дорога мне – ведь она вся моя жизнь. Жизнь, которую я не выбирала, но которую я вынуждена помнить и там есть что-то, чему я была бы рада, то, что там, в воспоминаниях определяло меня как счастливую. А еще там есть то, что все очерняет, я этого не выбирала, выбрали за меня. Игрушка. Бедная девушка – тронулась умом. Так подумаете вы, но нет, впервые я не призрак, а существо действующее, даже если я всего лишь набор…ах простите. Я совсем заговариваюсь. Я должна умолкнуть. Как должно умолкнуть всякое сострадание ко мне. Некому, почти уже некому из-за меня страдать, печалиться по мне. Но разве я когда-то была, разве я ходила по этой земле. Все это ложь, все вымысел. Все иллюзия. Иллюзия, которая для меня реальней самой реальности. Портрет нарисован злыми, краткими штрихами. А вокруг так холодно и солнце такое меркнущее. А разве может это быть применимо ко мне? Видимо может. Возможно это самая странная предсмертная записка, что вы видели, а к тому же длинная. А вы вообще их видели? Я столько всего хочу сказать. Но время мое ограничено. И надо играть по правилам.

Я пишу эту записку, последнюю записку в своей жизни утром второго сентября года 2017, в субботу. Я вижу все так отчетливо. Коля, Коля, пожалуйста, пока не поздно…ах…да. Я вела ужасную жизнь. Так я должна сказать? И это так жестоко. Я использовала его как ширму, за которой прятала свои наклонности. Я спала со множеством людей. Так я должна сказать? А он ничего не знал. Я внушаю отвращение и ужас самой себе и этому следует положить конец. Передо мной словно поставили зеркало и в его отражении я увидела саму себя. Это такое гнусное зрелище. Разве я заслуживала…разве я хотела быть такой, но я такой стала. Надеюсь мое послание найдет вас. Найдет тебя, Николай, где бы ты ни был. Я не знаю, что с тобой, мне не дают узнать, и тебя Константин, ведь это очень-очень важно. Возможно это самое важное здесь. Но так вот, у меня была куча парней, меня нечего жалеть. Так, да? Запуталась, заблудилась – слова, но даже если их кто-то произнесет, то с неизбежным лицемерием и самодовольством. Я могла бы ходить, дышать, радоваться жизни и любить его – Николая и тогда история всего была бы иной. Но ведь так скучно, так нет бури, так нет сияния угасающего солнца. Бог, если он Бог. В чем я искренне сомневаюсь. Так вот Бог решил, что все должно быть так. Нельзя так писать. Оставь это на потом. Но у меня не будет другого потом – вся моя жизнь – это сон и записка. Записка надежно упакованная и спрятанная ото всех… Было бы смешно писать это, если бы я уже не сделала этого, но то что будет сделано – уже сделано. А значит моя история – это лишь печальное обрамление сюжета. Сюжета чего? Всего на свете, всех наших жизней, сбитых воедино. И вот я здесь. Таблетки уже соскользнули в мой желудок, обезболивающее и аспирин. Обезболивающее, чтобы все казалось отстраненнее, а аспирин, он разжижает кровь, кажется так, я не интересовалась. Но если хочешь перерезать себе вены, надо пить аспирин, и горячая ванна поможет. Откуда я это знаю? Я ведь не знаю ничего. Но боги бросят кости, их сердца холодны как лед. Ты не Бог, но милуешь и проклинаешь нас как Бог. У бедной девочки ум за разум зашел. Чистейший аффект. Бедный Коля, как ни странно, но я люблю его. Что-то чистое, в моей вымаранной биографии. Только он. Пусть он справится, пусть преодолеет все. Пусть не согнется под грузом. Но как не убить себя, когда вся твоя жизнь вызывает собственное отвращение? Юношеский максимализм? Так скажите вы? Но для кого я все это писала? Так долго и так томительно ждать смерти, ждать небытия…да я многому научилась от Константина, но на самом деле не от него. Кто он? Еще одна фигура на доске. Коля и Константин не при чем. Константин и подавно, кто он…случайный эпизод в моей жизни, в действительности сведшийся к этому прощальному письму. А Коля…Коля такой хороший…Но я не могла, не могла обманывать и притворяться дольше, а как сказать правду? Немыслимо. Ха-ха, да и не было такого выбора, я просто поставлена перед фактом, как и он. Не вините Колю. Почему я ничего не вижу? Отсюда не положено видеть – только шепот, что стоит в ушах? Грустнее места нет на свете. Простите меня все, мама, папа, Коля, друзья, и тот кому я передала послание. Пожалуйста, господа полицейские, сделайте так, чтобы оно дошло до него. Или постучится к нему самостоятельно.

Спасибо вам, что прибираете за мной. Катя, ты была веселой, но в тайне я не любила тебя. Коля, даже если такой хороший человек не может быть со мной, то зачем жить? Потому что так сказал ты? Ну что ж, пожелание Константину высказано. Доставьте его. Это лучше всего на свете. А я вернусь туда, где мне самое место, хотя я могла быть и другой. Коля ты не виноват! И спасибо…тебе…ты дал взглянуть через стену без окна. Хотя тебя я должна благодарить в последнюю очередь. Тошно быть такой… Ну что ж, мир созданный жестоким, до свидания, прощай».