Текст книги "Беларусь на пути в будущее. Социологическое измерение"

Как свидетельствуют данные статистики и социологических исследований, употребление наркотиков и других токсических веществ в стране достаточно широко распространено. Республиканский репрезентативный социологический опрос населения Беларуси, проведенный Институтом социологии НАН Беларуси в декабре 2012 г., показал, что употребляют наркотики 0,7 % опрошенных взрослых граждан, из них 0,3 % – часто и регулярно (среди мужчин – 1,3 %, женщин – 0,4 %, то есть в соотношении 4: 1, в городе – 0,9 %, в сельской местности – 0,2 %, то есть в соотношении 4,5: 1). Молодежь употребляет наркотики больше общего показателя – 0,8 % опрошенных, из них 0,4 % – часто и регулярно. Среди молодежи, употребляющей наркотики, соотношение мужчин и женщин значительно меньше различается, чем среди населения в целом, – оно составляет только 2: 1. Среди всего населения «ранее употребляло наркотики, а сейчас нет» – еще 1,9 % (среди мужчин – 5,3 %, женщин – 0,9 %, то есть в соотношении 4: 1, среди молодежи – 3,5 %). Для сравнения следует указать, что по данным социологического исследования, проведенного Институтом социологии НАН Беларуси в 2004 г., среди опрошенной молодежи 9,3 % пробовали или употребляли наркотики. Наибольшая распространенность потребления наркотиков по данным социологического опроса 2012 г. имеет место в Могилевской области (3,7 % респондентов употребляют в настоящее время, а еще 1,7 % – употребляли ранее), в Гомельской области (соответственно 0,6 % и 2,1 %), в Брестской области (соответственно 0,9 % и 0,6 %) и г. Минске (соответственно 0,5 % и 1,5 %). По данным национального социологического опроса населения Беларуси, проведенного Институтом социологии НАН Беларуси в ноябре 2013 г., проблемы пьянства и наркомании занимают первое место среди наиболее актуальных и важных социальных проблем, которые тревожат общественное мнение (на это указали 50 % респондентов; для сравнения – на проблему борьбы с бедностью – 38 %, проблемы здравоохранения – 38 %, проблемы экономического развития – 37 %, проблемы коррупции, взяточничества – 32 %).

Социологическая информация о распространенности употребления наркотических средств в ближайшем социальном окружении респондентов в большей степени отражает реальную наркотическую ситуацию в стране, чем их самооценки. В ближайшем социальном окружении респондентов употребляют наркотики 5,6 % их знакомых (среди молодежи – 9,4 %, в городе – 6,3 %, в сельской местности – 3,3 %). По данным социологического исследования 2004 г. к группе наркотического риска относилось 6,6 % опрошенной молодежи (то есть за прошедшие восемь лет отмечается значительный рост распространенности потребления наркотиков среди молодежи – почти на 50 %). Среди регионов в этом отношении в настоящее время выделяются г. Минск (10,9 %), Гродненская область (7,4 %), Могилевская область (7,3 %) и Брестская область (6,1 %). Таким образом, в настоящее время в сферу наркопотребления вовлечено около 6 % взрослого населения страны, а среди молодежи – около 10 %.

Среди потребителей наркотиков большинство составляют молодые люди в возрасте 16–24 года (74,4 %, из них 16-18-летних – 38,0 %, 19-24-летних – 36,4 %), подростков 14–15 лет – 12,4 %, лиц в возрасте от 25 до 30 лет – 13,2 %. Среди группы наркотического риска: 14-15-летних – 3,4 %, 16-18-летних – 41,4 %, 19-24-летних – 37,9 %, 25-30-летних – 17,2 %. Среди потребителей наркотиков и других токсических веществ преобладают учащиеся ПТУЗов – 21,9 %, учащиеся ССУЗов – 17,2 %, школьники – 14,8 %, рабочие промышленности, строительства, транспорта – 12,5 %, студенты ВУЗов – 7,8 %, безработные – 6,3 %, рабочие сельского хозяйства – 5,5 %. Если сравнивать показатель употребления наркотиков в зависимости от уровня материальной обеспеченности респондентов, то большую склонность к употреблению наркотиков проявляют материально обеспеченные лица (6,9 % указали, что в их ближайшем социальном окружении употребляются наркотики, а среди материально плохо обеспеченных – 4,9 %). Вместе с тем в последние годы наблюдается тенденция сглаживания различий среди потребителей наркотических средств по материальному положению, возрасту, полу, образованию, региону и месту проживания в городе и селе, что свидетельствует о лавинообразности наркотизации населения и серьезной угрозе демографическому, культурному и нравственному благополучию белорусской нации. Наиболее распространенными психологическими причинами (мотивами) первого потребления наркотиков являются: желание получить новые ощущения (28,5 %), любопытство (26,8 %), чтобы не выделяться в компании (7,3 %) и влияние приятелей, знакомых (3,3 %).

Сравнительный анализ социально-демографических, социально-статусных, культурно-нравственных и других качеств и свойств личности, условий и образа жизни потребителей наркотиков и лиц, не потребляющих наркотики, показал, что потребителям наркотиков присущи следующие личностные, поведенческие и социально-средовые особенности: принадлежность к возрастным группам 16–18 лет и 19–24 года; мужской пол; учеба в ПТУЗах, ССУЗах, работа в промышленности, строительстве, транспорте, статус безработного; холост (не замужем) или совместное проживание без регистрации брака; воспитание в детстве в неполной семье или в детдоме; проживание в родительской семье с нравственно-психологической атмосферой конфликтности, отчуждения и властности; неудовлетворенность отношениями с родителями, братьями и сестрами; слабое физическое здоровье и плохое психическое самочувствие; неудовлетворенность своим материальным благополучием, учебой, работой, жилищными условиями, взаимоотношениями в родительской и в своей семье, проведением свободного времени, перспективами в жизни, а также жизнью в целом. Им присуща социальная замкнутость и ориентация в решении своих жизненных проблем на свои собственные силы и возможности; случаи попыток суицида; отсутствие веры в Бога или принадлежность к нетрадиционным религиозным движениям. В системе базовых ценностей доминируют жизненные ориентации на получение удовольствий, материальное благополучие и выгоду, конформизм, стремление властвовать над другими людьми. Для потребителей наркотиков в значительной степени присущ социальный и личностный пессимизм, взгляд на свое будущее с чувством неопределенности, противоречивости, разочарования, страха и даже обреченности и безысходности.

Факторы, причины и условия, обусловливающие генезис и детерминацию наркомании, проявляются как на макро– и микросоциальном, так и личностном и поведенческом уровнях. В их перечень входят: недостаточно развитая и дезорганизованная социальная и культурная среда; трансформация нравственных принципов и ценностей в сторону материального благополучия, прагматизма и индивидуализма; рост конфликтно-стрессовых ситуаций и депрессивных состояний человека; социальная неопределенность и сложность адаптации человека к динамично изменяющимся условиям жизни; плохая организация свободного времени, особенно по месту жительства; дефекты семейного и школьного воспитания; негативное влияние молодежных субкультур; высокий уровень торговли наркотиками; неэффективность системы социально-правового контроля, предупреждения и противодействия наркомании; неразвитость системы эффективного лечения, особенно социальной и психологической реабилитации наркоманов, и др.

Представление об общих экономических, социальных и культурных факторах, влияющих на распространенность потребления наркотиков среди молодежи, дают ответы на вопрос «Какие молодежные проблемы вызывают у Вас наибольшую тревогу?». Если вся опрошенная молодежь указывает на трудности с получением работы (64,7 %), проблему пьянства и алкоголизма (61,9 %), жилищную проблему (54,4 %), проблему наркомании и токсикомании (53,9 %) и отсутствие жизненных перспектив (30,0 %), то молодежь, употребляющая наркотики, наравне с этим отмечает большую значимость для них и других проблем. В частности, таких как трудности с получением хорошего образования (31,0 %), недостаток возможностей для проведения свободного времени (30,2 %), правовая незащищенность (24,8 %), недостаток в обществе экономической и политической свободы (23,3 %), пассивность и безразличие в обществе (13,2 %).

По мнению молодежи, уровень потребления наркотиков можно уменьшить, если общество будет активно осуществлять комплексную экономическую, социальную и культурную политику по следующим направлениям: активно бороться с производством и торговлей наркотиками (67,6 %), развивать общую и нравственную культуру молодежи (47,7 %), усиливать ответственность за потребление наркотиков (44,7 %), улучшать экономические и социальные условия жизни (43,8 %), повышать эффективность лечения от наркомании (37,7 %), развивать антинаркотическую пропаганду и просвещение (31,3 %), создавать центры профилактики и социальной реабилитации наркоманов (31,2 %). Данные приоритеты в социальной и культурной политике поддерживает также молодежь, употребляющая наркотики. Что касается прогноза динамики уровня потребления наркотиков среди молодежи на ближайшие годы, то, по мнению 45,7 % всех опрошенных, масштабы потребления наркотиков в стране возрастут (7,6 % высказали надежду на сокращение уровня потребления наркотиков, а почти каждый третий респондент затруднился ответить на данный вопрос).

На основе научного анализа данных статистики и результатов социологических исследований можно сделать следующие выводы.

Преступность, пьянство, наркомания и другие антиобщественные явления, которые имеют общую природу, сущность и закономерности генезиса и детерминации, в современном белорусском обществе сохраняют высокий уровень распространения и препятствуют устойчивому развитию страны. Они создают реальную угрозу глубоких кризисных процессов в демографическом, экономическом, социальном и культурном развитии страны.

В настоящее время имеет место социальное противоречие между общественными потребностями в устойчивом демографическом, экономическом, социальном и культурном развитии и высоким уровнем преступности, пьянства, алкоголизма, наркомании и других антиобщественных явлений.

Научно-теоретическое и социально-практическое решение проблемы преступности, пьянства, алкоголизма, наркомании и других антиобщественных явлений – важная социальная задача и одно из приоритетных направлений социальной, культурной и правовой политики современного белорусского государства и общества.

Мировой исторический опыт показывает, что наиболее эффективной в современном обществе является государственная антидевиантная политика, в основе которой лежит стратегия системного предупреждения и противодействия преступности, пьянству, наркомании и другим антиобщественным явлениям. В системе антидевиантной политики главным и приоритетным направлением является деятельность по предупреждению антиобщественных явлений.

Социально-правовая система предупреждения антиобщественных явлений – регулируемая национальным законодательством совокупность субъектов, направлений, объектов, форм и мер осуществления комплексной социальной, криминологической, виктимологической, правовой и социально-реинтеграционной профилактической деятельности государственных органов, общественных объединений и граждан в сфере выявления и устранения факторов, причин и условий, детерминирующих антиобщественные явления (негативная профилактика), а также создание социальных условий и формирование ценностных ориентаций на безопасное и правомерное поведение граждан (позитивная профилактика) с целью обеспечения безопасности граждан, снижения уровня и изменения структуры и характера антиобщественных явлений, уменьшения негативных социальных и личностных последствий и страха перед ними, укрепления социально-правового порядка в обществе.

Главные цели системы предупреждения антиобщественных явлений: 1) выявление, нейтрализация и устранение комплекса факторов, причин и условий совершения социальных девиаций; 2) обеспечение позитивных изменений уровня, динамики, структуры и характера антиобщественных явлений, а также минимизация материального, социального и морального вреда, причиняемого ими; 3) содействие экономическому, социальному и культурному развитию личности, социальных групп и общества, а также создание социальных условий и формирование мотивации на правомерное и безопасное поведение и социально-позитивный образ жизни.

Субъекты предупреждения антиобщественных явлений: органы государственной власти и управления, общественные объединения, в компетенцию которых в соответствии с законодательством входит осуществление деятельности по предупреждению таких явлений, работники которых несут ответственность за невыполнение или ненадлежащее исполнение своих обязанностей в данной сфере (общие и специальные субъекты), а также органы, организации и граждане, которые принимают участие в деятельности по предупреждению социальных девиаций (вспомогательные субъекты).

Основные направления деятельности по предупреждению антиобщественных явлений:

социальное предупреждение – деятельность субъектов предупреждения антиобщественных явлений, направленная на устойчивое экономическое, социальное и культурное развитие личности, групп, институтов и общества, обеспечение благополучия населения, а также создание социальных условий и формирование мотивации социально-позитивного, безопасного и правомерного образа жизни граждан;

социально-девиантное предупреждение – деятельность субъектов предупреждения антиобщественных явлений, направленная на выявление, предотвращение и пресечение девиантного поведения, выявление и устранение всех факторов, причин и условий, детерминирующих социальные девиации, а также установление, учет и превентивный социально-правовой контроль правонарушителей и лиц из групп девиантного риска;

виктимологическое предупреждение – деятельность субъектов предупреждения антиобщественных явлений, направленная на выявление, предотвращение и пресечение виктимизации населения, установление, нейтрализацию и устранение всех факторов, причин и условий, ее детерминирующих, а также защиту прав жертв социальных девиаций и виктимологическое просвещение населения;

правовое предупреждение – законотворческая, правоприменительная деятельность субъектов предупреждения антиобщественных явлений, связанная с установлением и реализацией уголовной, административной и другой ответственности и наказания за правонарушения, которая обеспечивает исправление лиц, совершивших правонарушения, оказывает общепредупредительное социальное и психологическое воздействие на всех граждан (общая превенция), а также специально-предупредительное социальное и психологическое воздействие на лиц, привлеченных к правовой ответственности (специальная превенция), способствует восстановлению социальной справедливости и обеспечивает возмещение вреда;

социально-реинтеграционное предупреждение – деятельность субъектов предупреждения антиобщественных явлений, направленная на выявление, диагностику, социальную реабилитацию и интеграцию в общество социальных девиантов, лиц из групп девиантного риска, а также жертв социальных девиаций.

Меры предупреждения антиобщественных явлений: общие меры предупреждения – мероприятия, направленные на предупреждение социальных девиаций как социальных явлений; специальные меры предупреждения – комплекс специальных мер, непосредственно направленных на профилактику отдельных видов антиобщественных явлений, а также конкретные наиболее распространенные и общественно опасные категории девиантов; меры индивидуального предупреждения – меры по исправлению и коррекции личности, образа жизни и ближайшего социального окружения конкретных девиантов, лиц из групп девиантного риска и жертв социальных девиаций.

Социально-правовая система предупреждения преступности и других антиобщественных явлений призвана обеспечивать интеграцию общесоциальной, социально-девиантной, виктимологической, правовой и социально-реинтеграционной профилактической деятельности государственных органов, общественных организаций и граждан, которая должна осуществляется на следующих уровнях социальной субъектности: а) социальном (макро-социальном, мезо-социальном, микро-социальном) – во всех социальных сферах и в отношении различных социальных институтов, классов, общностей и групп; б) ситуационном – в отношении конкретных жизненных ситуаций, социально-девиантного характера; в) личностно-девиантном – в отношении системы качеств, свойств и образа жизни личности девиантов; г) личностно-виктимном – в отношении системы качеств, свойств и образа жизни личности жертв социальных девиаций; д) личностно-социально-интеракционном – в отношении взаимодействия девиантов с окружающей социальной средой.

Таким образом, важным направлением социальной политики белорусского государства на ближайшие десятилетия является активизация и совершенствование социально-правовой системы предупреждения преступности, пьянства, наркомании и других антиобщественных явлений. Эффективная деятельность по предупреждению антиобщественных явлений обусловливает актуальную социальную потребность в развитии криминологического и другого антидевиантного законодательства. Необходимы следующие новые Законы Республики Беларусь: «Об основах государственной антидевиантной политики»; «Предупреждение преступности, пьянства, наркомании и других антиобщественных явлений»; «Предупреждение правонарушений несовершеннолетних и основы ювенального правосудия»; «Виктимологическая политика, защита прав и интересов жертв преступлений и других правонарушений». Практическая реализация предлагаемых теоретических, законопроектных и правоприменительных инноваций будет способствовать формированию в стране современной социально-правовой системы предупреждения антиобщественных явлений, обеспечит устойчивое снижение распространенности и негативных последствий антиобщественных явлений и тем самым будет содействовать социально-экономическому, демографическому, социальному и культурному развитию современного белорусского общества.

Глава 6. Социокультурные аспекты развития белорусского общества

6.1. Жизненные стратегии социокультурного поведения: концептуальный анализ и эмпирические результаты

Концептуальный анализ

Концептуальный анализ жизненных стратегий социокультурного поведения в современном обществе распадается на три проблематизации:

I. Концепт «жизненные стратегии».

II. Тематика поведения.

III. Понятие «социокультурное».

Обозначенные направления тесно между собой переплетены и могут быть выделены отдельно только в аналитических целях. Попытаемся разобраться в трех указанных категориях научного анализа.

I. Жизненные стратегии личности являются комплексным феноменом и связаны с категориями, характеризующими жизнь человека в целом и его поведение. Они исследовались с разной степенью глубины представителями психологии и социологии.

В социологии категории, репрезентирующие концепт «стратегии жизни», исследовались в той или иной степени представителями разных направлений. Прежде всего идея сознательной ориентации поведения человека выражена в теориях социального действия М. Вебера и Т. Парсонса. В феноменологии разрабатываются концепции субъективности и интерсубъективности поведения личности (А. Шюц, П. Бергер, Т. Лукман), стратегического действия и взаимодействия (И. Гофман). В символическом интеракционизме (У. Томас, Дж. Мид) рассматривается роль символов и значений в интерпретации людьми жизненной ситуации, конструировании ими действий.

Интегративный анализ стратегического поведения людей осуществили П. Бурдьё, Ю. Хабермас, Э. Гидденс, М. Арчер, П. Штомпка. В своих теориях они осмысливают сложную взаимосвязь стратегий с социальными и культурными условиями жизнедеятельности людей. Рассмотрим эти теории подробнее.

Ключевым в теории структурации Э. Гидденса является положение о «дуальности структуры», под которой Э. Гидденс понимает взаимозависимость структуры и действия. «Дуальность структуры» необходимо покоится на рекурсивном характере человеческой деятельности. «Под дуальностью структуры я имею в виду, что структурные качества социальных систем являются средством и вместе с тем результатом практики, которая конституирует эти системы. Теория структурации, таким образом, отвергает разделение на синхронию и диахронию или статику и динамику. Структуру нельзя отождествлять с ограничением: она не только ограничивает, но и дает возможности. Задачей социальной теории, в частности, является изучение условий, управляющих взаимодействием этих двух моментов»[246]246
  Гидденс Э. Девять тезисов о будущем социологии // THESIS. 1993. № 2. С. 68.


[Закрыть].

С точки зрения дуальности структуры Э. Гидденс выделяет институциональный анализ и анализ стратегического поведения. Различение это носит методологический характер и указывает на два различных способа исследования системного воспроизводства. Таким образом, только посредством наложения методологического эпохе (воздержания) мы можем исследовать стратегическое поведение отдельно от институционального анализа, и наоборот.

Конституирование социальных систем как стратегического поведения означает исследование способов полагания правил и ресурсов в социальных отношениях. Структура выступает здесь в качестве мобилизации дискурсивного и практического сознания со стороны акторов. Или же, если речь идет о правилах, анализ стратегического поведения предполагает анализ взаимного знания – о ресурсах; он означает анализ диалектики контроля – способности индивидов воздействовать на поведение других и на условия воспроизводства социальной системы. С другой стороны, институциональный анализ воздерживается от анализа стратегического поведения, рассматривая правила и ресурсы как постоянно воспроизводимые свойства социальных систем. Таким образом, анализ стратегического поведения и институциональный анализ представляют собой дуальность структуры, а не две стороны дуализма.

Э. Гидденс различает три измерения «дуальности структуры» – сигнификацию (обозначение), господство и легитимацию. Сигнификация возникает в результате коммуникативных процессов. Господство – следствие властных отношений, появляющихся из асимметрического доступа к ресурсам. Легитимация формируется в результате утверждения определенных форм поведения. То, что Э. Гидденс называет модальностями структурации, представляет собой главные размерности дуальности структуры во взаимодействии. В процессах социального воспроизводства модальности опосредуют отношения между взаимодействием (интеракцией) и структурой[247]247
  Гидденс Э. Стратификация и классовая структура [Электронный ресурс] // Социология. 2010. Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Sociolog/gidd. Дата доступа: 12.08.2013.


[Закрыть].

Исходной категорией социально-философской концепции Ю. Хабермаса является «жизненный мир». Это нетематизированный горизонт значений, который составляет основание жизненного опыта индивида. Внешние воздействия соотносятся с этим основанием, сравниваются по отношению к нему. Этот горизонт значений состоит из предшествующего запаса знаний, сосредоточенного в культуре, и прежде всего – в языке.

Цель теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса – описание развертывания «жизненного мира» в эволюционной перспективе. Социальная эволюция, по мнению исследователя, состоит в развитии когнитивных способностей человека. В этой связи он проводит сравнительный анализ мифического и современного способов понимания мира («закрытый» и «открытый» взгляды на мир), подчеркивая, что различие между ними основано на фундаментальном различии понятийных систем, в которых они интерпретируют мир. Отталкиваясь от работ К. Леви-Стросса и Ш. Годелье, Ю. Хабермас характеризует мифический способ понимания мира как неразрывное единство, в котором каждый пункт опыта метафорически ассоциируется с любым другим пунктом посредством бинарных отношений сходства и различия. Ассоциативная природа мифического понимания мира диаметрально противоположна аналитическому разделению объективного, субъективного и социального миров, основополагающему для современного разума[248]248
  Хабермас Ю. Лекция о жизненном мире [Электронный ресурс] // Отношения между системой и жизненным миром в условиях позднего капитализма. 2011. Режим доступа: http://russia.ru/video/nauka_habermas. Дата доступа: 18.07.2013.


[Закрыть].

Современное понимание мира является более рациональным; ученый доказывает возросшую рациональность современного миропонимания и логическое превосходство познавательного потенциала современного человека над мифическим и религиозно-метафизическим способами познания. Вместе с тем рациональное действие не рассматривается Ю. Хабермасом в качестве исключительно инструментальное, как в философии прагматизма: рациональность, описываемая прагматизмом, – лишь частный случай, основанный на предположении, что действие как бы происходит в «вакууме». Но индивиды действуют не в «пустоте», они являются социальными агентами, принимающими в расчет действия других людей. Их действия настолько рациональны, насколько они способны разрешить потенциальные конфликты посредством аргументации. По мнению Ю. Хабермаса, необходимо избежать ложного отождествления целеполагания и рациональности. Для ученого рациональным является всякое действие, относительно которого его участник может выдвинуть рационально оправданные суждения. Действие может быть целенаправленным и обладать очень высоким адаптивным потенциалом, но оно не будет рациональным до тех пор, пока не будет осознано в рамках суждений о целях и средствах этого действия, основанных на верифицируемых причинно-следственных связях. Иначе говоря, действительно рациональное действие управляется знанием, но само знание есть лингвистический феномен[249]249
  Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие: пер. с нем. / под ред. Д. В. Скляднева. СПб., 2000. С. 264.


[Закрыть].

Социальная эволюция как развитие познавательных способностей человека в его отношении к миру проходит пять стадий: мифопоэтическая, космологическая, религиозная, метафизическая и современная. Каждая последующая стадия характеризуется большей способностью к различению, формируя соответствующие структуры для воспроизведения этого различения. Каждая стадия более рациональна, чем предыдущие: каждая новая стадия социальной эволюции дает новые средства для решения социальных проблем, включая и возможность объяснения того, почему эти средства лучше, чем предыдущие[250]250
  Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2003. С. 133.


[Закрыть].

Эволюция «жизненного мира» приводит к тому, что изначально неразрывное единство опыта дифференцируется, в нем постепенно выделяются структуры, управляющие отнесением опыта к трем относительно независимым сферам: объективному, социальному и субъективному мирам. Люди относят себя одновременно ко всем трем мирам. Отсюда следует, что каждое действие на самом деле обладает комплексным характером. Оно есть система референций, состоящая из объективных фактов, социальных норм и личностного опыта. Каждая ситуация действия является «срезом» всеобщей возможности «предпонимания», становясь релевантной непосредственным интересам участников. Действие управляется знанием; но это знание может быть различным. Научное знание не является ни единственно возможным, ни единственно правильным или рациональным. Опыт участников социального взаимодействия состоит из практического ноу-хау, а не из научного знания. Последнее возникает на определенном этапе эволюции «жизненного мира» из практического знания, преобразуя опыт в последовательную информацию, пригодную для межличностной и межгенерационной трансляции.

В разработанной П. Штомкой социологии социальных изменений различаются два уровня социальной реальности: уровень индивидуальностей и уровень общностей. Первый представляют отдельные люди или члены конкретных коллективов (групп, ассоциаций, общностей, движений и т. д.), второй – абстрактные социальные целостности надындивидуального типа, демонстрирующие своеобразную, специфическую социальную реальность (общества, культуры, цивилизации, общественно-экономические формации, социальные системы и т. д.). Социальные целостности интерпретируются не как простые совокупности или метафизические сущности, а как структуры; социальные индивиды также рассматриваются не как пассивные объекты или полностью автономные субъекты, а как деятели, ограниченные в своей деятельности. Это первое различие. Второе различие связано с двумя способами существования социальной реальности – в качестве потенциальной возможности и в действительности. Под первым имеются в виду внутренние тенденции, семена или зародыши будущего, способности, возможности, «силы» и т. д.; под вторым – процессы, трансформации, развитие, поведение, деятельность и т. д.

Особо следует остановиться на социоанализе П. Бурдьё, в котором он стремится отмежеваться от структуралистского и феноменологического подходов к изучению социальной реальности и вводит понятие «агент» в противоположность субъекту и индивиду. Агенты у П. Бурдьё «не являются автоматами, отлаженными как часы в соответствии с законами механики, которые им неведомы»[251]251
  Бурдьё П. Начала / пер. с франц. Н. А. Шматко. М., 1994. С. 19.


[Закрыть]. Агенты осуществляют стратегии – своеобразные системы практики, движимые целью, но не направляемые сознательно этой целью. Ученый предлагает в качестве основы для объяснения практики агентов не теоретическую концепцию, построенную для того, чтобы представить эту практику «разумной» или, того хуже, «рациональной», а описывает саму логику практики через такие ее феномены, как практическое чувство, габитус, стратегии поведения.

Одним из базовых понятий социологической концепции П. Бурдьё является понятие габитуса, позволяющее исследователю преодолеть ограниченность и поверхностность структурного подхода и излишний психологизм феноменологического. Габитус – это система диспозиций, порождающая и структурирующая практику агента и его представления. Он позволяет агенту спонтанно ориентироваться в социальном пространстве и реагировать более или менее адекватно на события и ситуации. За этим стоит огромная работа по образованию и воспитанию в процессе социализации индивида, по усвоению им не только эксплицитных, но и имплицитных принципов поведения в определенных жизненных ситуациях. Интериоризация такого жизненного опыта, зачастую оставаясь неосознаваемой, приводит к формированию готовности и склонности агента реагировать, говорить, ощущать, думать определенным – тем, а не другим – способом.

Габитус, по П. Бурдьё, есть в одно и то же время порождающий принцип, в соответствии с которым объективно классифицируется практика, и принцип классификации практик в представлениях агентов. Отношения между этими двумя процессами определяют тип габитуса: способность продуцировать определенный вид практики, классифицировать окружающие предметы и факты, оценивать различные практики и их продукты (то, что обычно называют вкусом), что также находит выражение в пространстве стилей жизни агентов.

Связь, устанавливающаяся в реальности между определенным набором экономических и социальных условий (объем и структура капиталов, имеющихся в наличии у агента) и характеристиками занимаемой агентом позиции (соответствующим пространством стилей жизни), кристаллизуется в особый тип габитуса и позволяет сделать осмысленными как сами практики, так и суждения о них.