Текст книги "Дар или Проклятие"

– Любишь искусство, как погляжу? – окликнул меня Дамир, остановившись впереди вместе с парнями. – Ладно, пойдём. Я тебе потом настоящие произведения покажу.

Пройдя ещё немного по коридору, мы свернули направо и вошли в большую обеденную комнату с длинным столом посередине. Стол был накрыт позолоченной скатертью, а в его конце стоял сервиз на шесть персон и разные яства. Мы подошли ближе, и манящий запах еды едва не сбил меня с ног. На столе стояли большие блюда с мантами и пловом. Также стояли пара тарелок с какими-то зелёными сложенными листьями, начиненными фаршем, несколько тарелок с люля-кебабом, халвой и финиками. За столом в предвкушении и нашем ожидании уже сидел Геннадий Александрович. Возле него суетилась девушка – накладывала ему плов. Увидев нас, Саныч широко улыбнулся и встал:

– Наконец очухался!

– Ага, – тихо буркнул я, подходя к столу.

Увидев нас, девушка, обслуживающая Саныча, улыбнулась и поклонилась.

– Рассаживайтесь, господа! – пригласительным тоном воскликнул Дамир, после чего, обратившись на арабском к сопровождающим нас девушкам, отослал их из обеденного зала.

Хозяин сел в центре стола, я справа, рядом со мной – Паша. Напротив нас уселись Саныч и Лёня. Снова на своём языке Дамир, улыбаясь, что-то приказал находившейся с Санычем девушке и махнул рукой, описав ей круг над нашими тарелками. Девушка поклонилась и подошла ко мне.

– Что вам положить? – мягко, но уверенным тоном спросила она.

– Если можно, манты, пожалуйста, – как можно вежливее, словно находясь на светском рауте, ответил я.

Девушка улыбнулась, взяла стоявшую возле меня тарелку и принялась накладывать пищу.

– А что это за зелёные квадратики в масле? – с интересом спросил Павел, кивнув в сторону тарелки с мясом, завернутым в листья.

– Долма. Армянское блюдо. Мясо в виноградных листьях, очень вкусно! – отозвался Дамир.

– О, красавица, хочу долму и плова! – не сводя глаз с девушки, изящно управлявшейся половником, воскликнул Павел.

– Возьми и положи, – пробурчал Леонид. – Видишь, занята?

– Нет, всё хорошо, – мягко махнула рукой девушка. – Я вам всем положу.

Стоило отметить, что в ней было какое-то природное изящество. В отличие от телохранительниц Дамира, в её движениях отсутствовали грубость и топорность. На вид она выглядела старше других девушек, но как максимум могла быть моей ровесницей.

Пока она раскладывала нам еду и разливала вино, мы все молчали. Павел не сводил с неё глаз, да и, что греха таить, я сам пялился как завороженный на то, как ловко она обращалась со столовыми приборами, тарелками, как ловко подхватывала их и буквально за секунды наполняла едой. А уж то, как изящно она подходила к парням, ставя перед ними наполненные тарелки и едва кланяясь, проявляя покорность, и вовсе зацепило меня. Она была одета в длинное бежевое вечернее платье. На шее висело золотое колье, в центре которого был всё тот же знак, что и у воительниц Дамира на беретках. В момент, когда она наклонилась над чашкой, чтобы набрать плова в тарелку Леонида, я приметил начинающийся с нижней части её щеки и тянущийся к шее небольшой ожог. Однако этот изъян нисколько не уродовал её. По крайней мере, в моих глазах. Её можно было назвать воплощением женственности, и все парни это видели.

Девушка закончила и, столь же изящно подойдя к креслу около Дамира, села с ним рядом. Хозяин дворца, казалось, подметил наши восхищенные взгляды и ехидно улыбнулся.

– Вот, знакомьтесь – Наима, моя супруга, моя советница и просто Валькирия!

– Валькирия? – недоумённо спросил Паша.

– Выйди с ней на ковер! И минуты не выстоишь! – гордо выпалил Дамир, положив руку на плечо жены.

– Никогда бы не подумал, – хмыкнул Саныч. – Хрупенькая, миниатюрненькая…

– Родная, покажи господам личико! Левую сторону, – демонстративно произнёс Дамир, обратившись к, казалось, слегка растерянной супруге. – Ну покажи, не стесняйся!

Наима повернула голову вправо и слегка задрала левую щёку. Было видно, что она очень не хотела демонстрировать её, – выражение лица выказывало явное смущение.

– Ого, – прокомментировал увиденное Павел.

И в мыслях я не мог с ним не согласиться. То, что я изначально принял за ожог, оказалось глубоким, продолжительным шрамом, уходящим к основанию шеи. Саныч и Леонид немного наклонились вперёд и с интересом разглядывали щёку девушки.

– Отразила покушение. В прошлом нашем жилище нас выследили эти кальбы и подослали одного из своих рабов! Он обошёл внешнюю охрану и, когда мы гуляли во дворе, как гриб вырос из-под дерева вот с таким ножом!.. – Руками Дамир показал длину лезвия, сравнимого с длиной охотничьего кинжала. – Не успел я ничего понять, как Наимочка оттолкнула меня, и замах пришёлся прямо ей в шею. Мало того что этот мэтакана[5]5
  «Сукин сын» (пер. араб.).


[Закрыть] воткнул нож почти по рукоятку, он ещё подёргал им в её шее! Я до сих пор не пойму, как моя девочка выжила… но она выжила, да ещё и наживую зашивание терпела.

Наима неловко опустила голову и скромно перевела взгляд на свою тарелку. Я видел, как она была готова провалиться под землю и хоть как-нибудь избежать взглядов в свою сторону. Было странно, но казалось, она не смущена – ей было стыдно.

– Так вот, с ножом в шее она не просто не упала – она начала валить этого шакала! Мы были без оружия, но я не растерялся: схватил с клумбы камень, поднялся и пробил ему голову! Я продолжал бить, но его это не сразу остановило. Только когда я почти расколол напополам его череп, он затих… навсегда.

«Что-то мне это напоминает…» – подумал я.

В помещении воцарилась короткая тишина, которую прервал Павел:

– Кто такие кальбы?

Геннадий Саныч, Лёня и Дамир рассмеялись.

– Ты как будто только эту фразу и услышал, – смеясь, произнёс Саныч и тут же добавил: – Собаки это.

– Ну вот, – прекращая смеяться, вздохнул Дамир. – Александр, в знак моего расположения сегодня ночью моя девочка – твоя.

Глава XVIII. На приёме у падишаха

Наима удивлённо посмотрела на мужа, но не произнесла ни слова. Дамир же, казалось, вообще проигнорировал реакцию супруги и даже не взглянул на неё. Парни также удивлённо уставились на хозяина, но тоже оставили ситуацию без комментариев. Лишь сидящий рядом со мной Павел неуютно хмыкнул.

– Я польщен, конечно… но не нужно ради меня таких жертв, – с недоумением отозвался я на нескромное предложение Дамира.

– Да перестань! Какие жертвы?! Наимочка сама не против, правда? – Дамир игриво обнял супругу за плечо. – Тут бы каждая девочка была не против, ты же светоч для всех нас, чтоб тебя! – Хозяин рассмеялся.

Супруга Дамира в это время смотрела на меня и покорно улыбалась.

«Может, у них тут так положено, своих жён раздавать направо и налево?..» – подумалось мне. Выпив немного вина, я решил перевести тему в более волнующее меня русло:

– Слушай, Дамир. Я благодарен тебе за спасение и за такой радушный приём… но ни тебя, ни твоих намерений я не знаю. Потому давай-ка как раз поподробнее и про светоч, и про то, как ты со своими подручными нагло взорвал ангары наших парней, а потом махал ручкой вслед.

Лицо хозяина дворца приняло задумчивое выражение, и ехидная улыбка сползла с его смуглой довольной физиономии. Не сводя с меня глаз, он медленно поднес к губам бокал вина. Лёня и Саныч удивлённо смотрели на меня. Наима с интересом поглядывала то на меня, то на своего суженого.

– Я уже попытал его малость, – вдруг отозвался Паша. – Говорит, типа предупреждение этим тру́сам.

Дамир, осушив бокал, но ещё не проглотив его содержимого, утвердительно закивал, словно дельфин на выступлении.

– Так и есть. Если эти золотинки не хотят сотрудничать и идти по единственно верному пути… вести по нему тебя, то тогда пусть знают, что мешать нам недопустимо, – поставив, наконец, бокал и проглотив вино, пояснил он.

– Золотинки? – недоумённо спросил я.

– Орден у них такой, – хихикнул Лёня, – золотинок.

– Они тебе не рассказывали? – удивлённо спросил Геннадий Саныч.

Дамир встал из-за стола, сложил руки за спиной и стал медленно прохаживаться позади Лёни и Саныча.

– Александр, расскажи, что ты знаешь о себе. Что тебе рассказали твои так называемые охранники?

– Зачем?

– Для понимания глубины твоих познаний и правильных ответов на вопросы… без переспрашиваний.

– А каковы мои гарантии, что я должен доверять тебе, а не этим, как вы говорите, тру́сам – золотинкам?

Дамир повернулся, легонько опёрся руками на спинку стула Саныча, который сидел напротив меня, и замер с каменным лицом:

– А у тебя есть выбор?

Повисла небольшая пауза. Я переглянулся с Павлом, который удивлённо приподнял бровь. Леонид и Саныч же сидели совершенно спокойно, очевидно, зная больше, чем я. Наима молчала и в этот момент лишь исподлобья продолжала смотреть то на супруга, то на меня.

Дамир улыбнулся:

– Нет, я не угрожаю. Я говорю, что если ты сейчас вдруг захочешь уйти… куда пойдешь? Правильно – прямиком в лапы этим шайтанам. Никто в этом мире больше не даст тебе защиту. Скорее всего, на тебя уже охотится всякий бандитский сброд.

– А эти-то с какого?.. – удивился Павел.

– Ну… это не факт, но подозрения есть… итак, Александр? – отойдя от стула и разведя руками, произнёс Дамир. – Я слушаю.

Взглянув на свой бокал, наполненный вином почти до краёв, я медленно взял его и залпом выпил всё до капли. Поморщившись, засунул в рот виноградный лист с мясом и посмотрел на улыбающихся парней, таращившихся на меня. Взглянув на хозяина дворца, я начал:

– Ну… слушай.

И я рассказал ему всё… всё – от начала до конца: как с детства меня мучили головные боли и что я испытывал при них, как впервые встретился с Виктором и как убил своих коллег, как в эту историю вляпались Паша и Лёня и как меня нашёл Артём со своей командой, как нас преследовали подчинённые Альбертыча и как мы встретились с ещё одним коричневым на поляне, как разлетелась его голова. Рассказал о нежелании Артёма посвящать меня в детали происходящего, о его желании поскорее свести меня с их мастером, в силу чего мы и оказались на Альдабре…

Во время рассказа Павел лишь иногда вставлял небольшие фразы и почти постоянно кивал, вторя моим словам. Вдогонку Леонид рассказал, как наши сопровождающие грубо «попросили» его покинуть нашу группу, после чего он, к своему удивлению, очнулся у себя дома на диване.

Саныч сидел и задумчиво слушал. Дамир в это время расхаживал у него за спиной и периодически кивал, давая понять, что тоже внимательно слушает. Наима же, распахнув глаза и чуть приоткрыв рот, буквально поглощала каждое слово. В ходе рассказа я периодически поглядывал на неё и, смущаясь от подобного внимания, сразу же переводил взгляд на кого-то из парней.

Выслушав, Дамир ухмыльнулся, медленно подошёл к своему месту и сел обратно за стол.

– Вот ведь, трусливые псы… даже рассказывать побоялись… – тихо, сжимая зубы, пробурчал он.

– Что именно? – спросил Паша.

– Да всё! – вальяжно откинувшись на спинку стула, воскликнул Дамир. – А знаешь почему, Александр? Потому что силы твоей боятся! И наверняка ещё больше забоялись, когда ты ударил одного из них, храбро вступаясь за своего друга! – Демонстративно, широким жестом хозяин указал на сидящего рядом с Санычем Леонида. – Знаешь, чего они на самом деле хотят?! – продолжил Дамир, раззадорившись. – Спрятать тебя! Спрятать для своих, ведомых только им и их клятому мастеру нужд!

– А вы чего хотите? – опередил меня Павел.

– Во-от! – разгорячённый Дамир вскочил с места. – Потенциал! Раскрыть твой потенциал, Александр, и научить тебя обращаться с твоей мощью! Ты ведь даже не представляешь, что в тебе находится! Не представляешь, что сам можешь убивать этих демонов, что умирают, но снова встают и идут за тобой со своими рабами!

Хозяин импульсивно размахивал руками, громко крича и кружа вокруг нас. Наконец, он немного выдохнул, подошёл ко мне и наклонился:

– По секрету тебе скажу: только ты и можешь их всех упокоить. – Дамир выпрямился и отошёл на пару шагов от меня. – По крайней мере, больше я никого не знаю, кто ещё способен на это.

Снова сев на своё место, Дамир налил ещё вина и сразу выпил полбокала. Леонид и Геннадий Саныч по-прежнему сидели с невозмутимым выражением лица. Паша же прокомментировал бурную речь эмоционального хозяина лишь одним словом:

– Хренасе…

В помещении воцарилась тишина. Задумчиво глядя перед собой на стол, я переваривал информацию и думал о следующем своём вопросе.

– Наима, наложи гостю ещё, – тихо скомандовал жене Дамир, увидевший, что я уставился на свою тарелку.

– Не надо, спасибо, – улыбнувшись, остановил я Наиму, которая уже встала со стула.

– А мне надо, – сказал Паша, протягивая ей свою пустую тарелку. – Мне вот этих зеленых квадратов и мантов.

Наима улыбнулась, покорно взяла Пашину посуду и принялась накладывать требуемое.

– Паша… ну сам бы, – тихо цыкнул я другу.

– Я хочу, чтобы за мной поухаживала такая обворожительная мадам! – гордо улыбаясь, воскликнул Павел, окрасив при этом смуглое лицо девушки в красный цвет.

Дамир одобрительно засмеялся.

– Правильно! Жена, наложи всем, у кого пусто! – громко выкрикнул он.

«Уже окосел…» – подумал я, глядя на повеселевшего хозяина.

– Так, ладно… предположим, я такой крутой. Артём с парнями мне сами об этом намекали, так что это не новость… Саныч, а ты… ничего ведь, что я к тебе на ты? – понимая, что и мне вино дало в голову, развязав язык, обратился я к своему начальнику.

В ответ Геннадий Александрович лишь мягко улыбнулся и кивнул.

– Так вот… как ты здесь? И ты, Лёня, тоже. Как вы вообще тут оказались?

Взяв бокал, Саныч начал:

– Я давно уже в ордене… – Он выпил содержимое до дна. – Ещё до того, как ты на работу пришёл стажёром, я уже искал тебя.

– Не понял… именно меня?

– Ну… не именно человека с именем Александр, а вообще. Дамир-то татриксов этих давно знает… включая того, кто себя Виктором Альбертовичем называет. Время от времени я получал от ордена информацию о нём… и вот когда он начал проявлять повышенный интерес к нашему отделу, я понял, что ты где-то рядом. Уже потом, когда ты начал рассказывать про частые головные боли и уж особенно, когда мне Виктория Алексеевна рассказала о твоей вспышке за углом отдела, я всё понял.

– Так… подожди… вспышка у отдела – ладно. А головные боли мои при чём? Я же тебе не рассказывал, что меня накрывает во время них.

Саныч выдержал небольшую паузу, откусил халвы и произнёс:

– Твоя мама рассказывала.

– Что? – возмущённо спросил я.

– Не сразу, – словно оправдываясь, продолжил Саныч. – Сначала я спрашивал в нашем госпитале, потом подымал твою карточку в детской поликлинике, общался с терапевтами и педиатрами… они говорили, что генез твоего недуга им неясен. Пообщался с твоей мамой, и она рассказала о твоих переживаниях.

– Офигеть вы копать… – уставившись на Геннадия Саныча, тихо произнёс Паша.

– Да, понимаю. Некрасиво. Но масштабы твоей… личности не позволяют действовать красиво. Да и потом, как твой начальник я обязан знать твое окружение. Так что ничего плохого в общении с твоей мамой я не вижу.

«Обязан… но без моего ли ведома? И почему мама ничего не рассказывала?..» — задался вопросом я, сидя словно приклеенный к стулу. Несмотря на подкативший к горлу комок, всё же продолжил допрос:

– Ладно, нормально… а ты, Лёня? Каким образом преодолел расстояние от своего дома до острова, не зная, где я и что со мной? Да ещё и так удачно попал в эту компанию!

В ответ на мой эмоциональный всплеск Лёня лишь улыбнулся.

– Компания как компания. Не хуже и не лучше этой твоей бригады. По крайней мере, по башке сзади не бьют и не скрывают ничего, – с укором фыркнул друг.

– Эй-ей! Не обижай нас, Леонид! – шутливо воскликнул Дамир. – Что значит «не лучше»?!

Лёня снова улыбнулся, встал со стула и потянулся за бутылкой вина. Наливая, он тихо ответил:

– Да то и значит. Если честно, то это всё бред несусветный… ваши эти светочи, ордены, борьба со злом… – Закончив наполнять бокал, Лёня отпил немного и продолжил: – Но чего уж, против увиденного не попрёшь… а вам я уже говорил, что здесь только из-за Саши. Вступать к вам и татуироваться этим вашим знаком не собираюсь. – Взглянув на Саныча и Дамира, Лёня учтиво добавил: – Без обид.

Речь Леонида глубоко тронула меня, однако я всё ещё не понимал причин такой самоотверженности.

– А как ты вышел-то на нас? – более конкретно перефразировал мой вопрос Павел.

– Просто. Пошёл к вам в отдел и рассказал всё твоему начальнику, – кивнул на рядом сидящего Саныча Леонид. – Он уж на такую мою откровенность всё и рассказал… про своё членство в ордене, про наблюдение за Санькой. А дальше дело техники… мы уже вместе поехали вас искать.

– Погоди, – удивившись словам друга, остановил я его. – Ты просто так пошёл в полицию? Не боясь, что тебя признают пособником, укрывателем?

Лёня сначала замялся, но всё же через несколько секунд ответил:

– Сначала – да, страшно было… а потом подумал и понял, что на меня всё равно бы вышли. Тем более вас всё ещё усиленно искали.

Кивая, слова Леонида подтвердил и сам Саныч:

– Почти весь мужской личный состав отделов по городу всё ещё был задействован. А генерал как орал… лучше вам с Цаповым не знать. Поставил вопрос о моём увольнении, как твоего руководителя, не осуществлявшего за тобой должного контроля… и твоего, Паша, тоже.

Паша к этому моменту был уже изрядно навеселе:

– Да и шли они, эти руководители!

Дамир и Лёня засмеялись, глядя при этом на Саныча, который удивлённо скривил улыбку и нахмурил брови.

– Мой так вообще козёл скользкий… ничего, не пропадет! – неумолимо продолжал Павел, чем ещё больше смешил окружающих.

Мне же было не до смеха. В голове всё ещё крутилась уйма вопросов, но, кроме того, я переживал о судьбе Артёма, Данила, Игоря… и даже Виталия. Взглянул на Дамира и его супругу, и мне невольно бросился в глаза золотой значок, висевший на колье Наимы.

– Что означают эти ваши татуировки и значки? – кивнув на колье, спросил я. – У того урода Виктора и у моей покойной коллеги были такие же, только без жирной линии.

– Наш символ! – гордо заявил Дамир.

– А почему ваши различаются с теми, что у этих… тарака… татрис… – уже запинаясь от количества выпитого, попытался спросить Паша.

– Во-во, тетрисов, – тут же вклинился Лёня, ехидно усмехнувшись.

Дамир наклонился к своей супруге и, взяв в руку её значок, спросил Пашу:

– Видишь вот эту косую линию? Она перечеркивает весь их поганый символ. Это знак того, что наш орден борется с их! – Аккуратно прижав ладонью значок к груди Наимы, Дамир страстно поцеловал свою супругу в щёку.

Возможно, я был пьян и мне всего лишь показалось, но по лицу супруги Дамира заметил, что ей не очень приятны его приставания, хотя она и пыталась скрыть своё недовольство наигранной улыбкой.

Тут в моей голове моментально родился новый вопрос:

– У них тоже есть орден?

Всё ещё приставая к супруге, обнимая её за плечи и грубо трогая грудь, периодически пытаясь засунуть руку ей под декольте и совершенно не чураясь при этом присутствующих за столом, Дамир, не отрываясь от дела, ответил:

– Да, Алые… будь проклято их племя!..

– А ваш орден как называется? – с интересом наблюдая за поползновениями Дамира к своей жене, спросил Паша.

Хозяин, наконец, оторвался от супруги, схватился за наполненный бокал, поднял его и гордо произнёс:

– Алые Осколки!

Выпив залпом содержимое бокала, он закинул себе в рот пару фиников и с довольной физиономией уставился на меня.

– А вот ваши тру́сы называют себя Орденом Золотого Рассвета, хотя я бы назвал их Орденом Золотого Дождя!

Хозяин дворца залился смехом, как и все присутствующие, кроме меня и Наимы.

– Чего грустим, жена? – мягко потряс свою супругу за плечо Дамир. – Давай я тебя разогрею для нашего гостя! – С этими словами он снова принялся приставать к Наиме, пытаясь засунуть свои руки во все её сокровенные места.

– Не надо, дорогой… ты же знаешь, я сама могу хоть кого разогреть, – всеми силами отмахивалась от назойливого супруга Наима, последней фразой, по всей видимости, пыталась подыграть ему, чтобы тот отстал.

– А это верно, – похотливо произнёс Дамир, медленно отстранившись от жены. – Александр, ты не понимаешь, как тебе повезло и что ты испытаешь этой ночью! Так что, жена моя любимая, иди, готовься и приходи в основную спальню. Я сегодня переночую в другой… и тоже с парой красавиц.

Наима встала, покорно поклонилась и направилась к выходу из зала. Я пытался собраться с мыслями, чтобы продолжить расспросы, но захмелевшая голова, как назло, никаких вопросов больше не выдавала.

– Мы не закончили, я ещё хотел спросить о…

Не успел я продолжить, как Дамир прервал меня:

– Да никуда не денутся твои вопросы! Давайте всё завтра… а сейчас нас всех ждет ночь любви! А то второй час ночи, а мы всё ля-ля да ля-ля!

Хозяин громко хлопнул в ладоши, и через полминуты в зал вошли две девушки в военной форме.

– Гурии мои! Сходите ещё за четырьмя своими подружками и проводите господ в душевые комнаты. Сами сполоснитесь… можете даже все вместе. – Дамир ехидно улыбнулся. – Приготовьте две спальни и приготовьтесь сами!

– Да-а-а! – крикнул разгорячённый и уже едва вменяемый от алкоголя Павел, пуская слюну на двух стоявших перед Дамиром девиц.

Чуть менее, но почти такие же пьяные Леонид и Саныч громко рассмеялись, а Дамир от восторга захлопал в ладоши и воскликнул:

– Молодец!

Девушки поклонились и устремились к выходу из зала.

– Я что-то… не очень… наелся… – начал бурчать себе под нос Павел. – Мне бы ещё тарелку сисек… ой.

Парни снова залились смехом.

– Сейчас наешься ими! Идите в душ – и вперёд, отдыхать! – восторженно крикнул Дамир и посмотрел на меня: – А завтра мы с тобой, Александр, начнём раскрывать твой потенциал… будем учиться управлять твоей силой! Будешь уметь в нужное время ударить как следует, как ты ударил того шакала, когда благородно заступался за друга, и ещё много всего. Ладно, я за принцессами и к себе! Утром расскажете, как вам мои красавицы! – Дамир икнул, встал со стула и, напевая что-то на арабском, двинулся в сторону выхода из трапезной.

В зале воцарилось молчание. Лёня поглядывал то на меня, то на Павла. Паша откинулся на стул и сложил на груди руки, а Саныч осушал очередной бокал вина.

– Да уж… – прервал молчание Леонид. – Кому расскажешь – не поверят.

– Чего?.. – икнув, спросил Павел.

– Я по роду деятельности раньше выезжал в арабские страны, к партнерам по бизнесу, так сказать. Так вот, ещё ни разу не видел, чтобы тамошние шейхи так раздавали своих жён. – Леонид негромко рыгнул и продолжил: – Повезло тебе, Санёчек… девчонка, видно, классная, оторвись с ней!

– Кстати, да! – оживился Павел. – Есть в ней что-то эдакое… Саня, давай махнёмся: я тебе своих две, а ты мне эту с-с… с-супругу неверную?

Парни засмеялись, я лишь недобро ухмыльнулся в ответ. То ли алкоголь, то ли весь вечер гнетущие чувства об оставленных Артёме и парнях и неразбериха в голове, а может, и всё сразу, но, уверенно поднявшись со стула, я направился к выходу, выпалив в сердцах:

– Вы придурки. Ничего, что ваши жёны с детьми сидят и трясутся в неизвестности, пока вы бухие собрались тыкаться здесь не пойми с кем?!

– Ах ты, батюшки! Моралист! Ты когда святым стал?! – раздался мне вслед пьяный голос Леонида.

У выхода меня встретили шесть девушек. Подойдя ко мне, они посмотрели на парней, сидящих за столом, и одна из них пригласила нас пройти за ними.

– Во-о! – радостно воскликнул Паша, вскочивший со стула.

Саныч и Леонид медленно поднялись и поплелись за Павлом.

– Девчонки, ведите! – громко скомандовал Паша, навалившись на двух девушек и приобняв их.

Всей компанией мы миновали коридор и свернули направо в ещё один. По правую сторону располагалось несколько дверей с рисунком человечка, моющегося в ванной. Две девушки были с Павлом, остальные четыре – с Лёней и Санычем. Увидев, как я направился в душевую, Паша воскликнул:

– Эй! А Сане девчонок в душ?!

– Да ему не надо, – ухмыльнулся Лёня, – его в кровати особое блюдо ждёт.

– Пошёл на хрен, – заходя в душ, огрызнулся я и закрыл за собой дверь. К слову, помещение представляло собой большой санузел, выполненный из кафеля от пола до стен. Пол устлан прорезиненным зелёным ковром в виде газона; унитаз, раковина и ванна покрыты позолотой.

– Ну не может же это быть всё из золота?.. как можно садиться на это задницей… и уж тем более гадить сюда?.. – пробормотал я.

Но зов природы был неумолим и стремительно нарастал, требуя освободить пленённые манты, финики и зелёные листья с мясом. Мочевой пузырь также напомнил об излишне большом количестве вина, необдуманно выпитым мною, и мне пришлось-таки запачкать одно из местных произведений искусства этого гостеприимного дворца. Скинув с себя уже давно требующую стирки одежду, я залез в горячий душ и чуть не уснул под ним. Встряхнуться меня заставил громкий стук в дверь.

– Сейчас! – прокричал я настойчивому посетителю.

Быстро намылился лежащим на полке куском и буквально за две минуты полностью вымылся, при этом едва не навернувшись несколько раз в скользкой ванной. И на фиг столько пил?..

Стук повторился, и я выпрыгнул из ванной. Стянув полотенце со спинки рядом стоящего стула, обернул им нижнюю часть тела и подошёл к двери:

– Кто?

– Да я, – послышался голос Лёни с той стороны.

– Чего ты? Я думал, ты там уже отрываешься в ванной.

– Не, девки в спальне ждут. Открой.

– Я не одетая… – ни с того ни сего выпалил я и сам же тихо спьяну засмеялся. За дверью воцарилось молчание, что ещё больше развеселило меня: – Ладно, сейчас.

Щёлкнув «собачкой», я открыл дверь и отошёл на пару шагов назад. Лёня, как и я, был перемотан полотенцем внизу.

– И я не одетая – значит можно, – хихикнул он и, запинаясь, перешагнул через порог. Неуклюже, медленно развернулся и закрыл дверь на замок.

– Насиловать меня собрался? Чего закрыл?

– Чтоб никто не вошёл, я на пару слов.

– Ну?

– Саня, ты чего хмурый и какой-то агрессивный там сидел? И сейчас нас облаял, монахом заделался…

– Понятно, отношения выяснять пришёл, – вздохнул я, скинув полотенце и примеряя висящий на крючке банный халат. – Иди к девчонкам. Ты сейчас пьяный… в морду мне ещё полезешь.

– Не полезу. Саша, я же из-за тебя здесь… ты думаешь, я заодно с этими?..

– Я ничего не думаю. Хотя нет… я не понимаю, почему ты просто не уехал из страны, у тебя всё для этого есть. Никто бы тебя не хватился… а он взял в отдел припёрся…

– Так надо было. Чистосерде-ечен… дечное признание облегчает вину. Я не хотел бегать, да ещё и с семьей.

– А, ну, то есть ты всё же с выгодой для себя пошёл, а не потому, что друга найти хотел?

– Не, ну и поэтому тоже, ты что?! – удивлённо воскликнул Лёнька. – В первую очередь поэтому!

– Ладно, я понял… всё нормально.

– Ну и хорошо. Давай я пойду, а то твой друган, судя по звукам, уже прямо в душе начал… не хочу отставать. – Лёня повернулся к двери и щёлкнул замком.

– Давайте, только концы свои потом проверьте, чтоб не капало и не чесалось, – угрюмо проворчал я, затягивая пояс на халате.

В этот момент, едва распахнув дверь, Лёня снова медленно прикрыл её и повернулся ко мне.

– Знаешь, в чём твой косяк? И почему ты до сих пор один? Ты чересчур правильный. А если конкретно, занудный, скучный и серый! Я отвечаю – сейчас ты войдешь в спальню к этой телке и даже не прикоснешься к ней! Она будет лежать на кровати голая, вся нараспашку и призывно смотреть на тебя, а ты будешь сидеть в пижамке, с плюшевым медвежонком на стуле в углу, смотреть в пол и пердеть про себя: «Не-е-т… это не пра-а-ав-и-ильно. Она заму-у-ужня-я. Нет-нет-нет!»

Повисла пауза. Лёня с укором смотрел на меня, ожидая реакции. И дождался – во мне начала закипать кровь:

– Ты что несёшь?..

– А что, не так? – язвительным тоном продолжил он. – Ну не трахнешь ты её, или я тебя не знаю? Даже не послюнявишь, да даже не прикоснёшься! Или я ошибаюсь и ты докажешь, что мужик?

Гнев, досада и обида – единственное, что наполняло меня на тот момент. Однако, сдержав себя каким-то немыслимым образом, видя, что передо мной стоит мой старый друг, я разве что сумел выдавить из себя:

– Пошёл к хренам.

– Понятно всё с тобой, – фыркнул Лёня, снова повернувшись к двери и открывая замок.

Распахнув дверь, он переступил порог, и я в это время подошёл к нему сзади. Леонид снова хотел повернуться, но я прервал его:

– Не оборачивайся, гнида, если не хочешь ещё раз в отключке побывать… – Я резко дёрнул дверь на себя и лишь успел увидеть ошарашенное выражение лица друга. Захлопнув дверь, я щёлкнул замком.

С другой стороны двери послышался гулкий удар, сопровождённый полным негодования криком:

– Ах ты, сука! Ладно…

Спустя несколько секунд я услышал неуверенные шаги, отдаляющиеся от двери, и Лёнино бурчание.

Бушующий спектр эмоций, наполнявший меня, постепенно стих, и на смену ему пришло сожаление: «Наверное, жестко я с ним… ладно, не в первый раз всякую чушь мелет…» Я подошёл к своей одежде, валяющейся на полу, и аккуратно сложил её на стуле возле ванной. Открыв дверь, вышел в коридор. Во всех душевых комнатах было тихо: видать, упёрлись уже.

– Александр, – послышался за спиной женский голос, – хозяин велел сопроводить вас до спальни, сказал, что вы можете заблудиться.

Я обернулся и увидел одиноко стоящую улыбающуюся девушку в военной форме. Она незамедлительно поклонилась.

– Вы забодали уже своими поклонами! – вырвалось из меня. – Я что, ваш хозяин?! Дамир этот грёбаный?!

Не нужно и говорить, что улыбка девушки сменилась отвисшей челюстью. Она попятилась. Увидев удивление и испуг в её глазах, я, словно опомнившись, тряхнул головой и, мягко улыбнувшись бедной девочке, вздохнул:

– Извините… перебрал с вином… сам не свой. Было бы очень любезно с вашей стороны проводить меня до спальни.

Я подошёл к ней, она испуганно улыбнулась. Словно при дворе, я, насколько мне позволяло моё пьяное состояние, изящно подал ей локоть, и она, улыбнувшись уже смелее, положила мне под него свою руку. Мы медленно направились прямо по коридору. Снова войдя в трапезную, пересекли её и вошли в другой продолговатый коридор.

– Насколько же большой этот дворец? – задумчиво пробормотал я себе под нос.

– Достаточно большой, – отзывчиво ответила сопровождающая меня девушка. – На этажах выше также просторно.

Коридор украшало множество картин, многие из которых оказались портретами самого хозяина дворца. «Любит он себя, однако», – мысленно усмехнулся я. В коридоре было тихо и пусто, как и в других помещениях, – дворец спал.

– А вас тут много, вообще, охранниц?

– Мы не только охрана. И по дворцу работу делаем, и готовим, и… делаем всё, что прикажет хозяин. Нас двести душ.

– А парней-охранников нет вообще?

– Они охраняют внешний периметр. Ещё сотня душ.

Миновали коридор, и перед нами возник уже знакомый мне зал. Слева от нас, вдалеке всё так же на посту стояли две девушки. Мы свернули направо и подошли к спальне, где я не так давно пробудился.