Текст книги "Дар или Проклятие"

Едва эта мысль уложилась в голове, как я сразу же получил приятный всплеск теплоты в груди, который тут же был интерпретирован мной как благодарность от «братишки». Ещё мгновение – и я почувствовал некое пустое пространство в голове, в которое словно были занесены чьи-то слова, отозвавшиеся умиротворяющим шёпотом: «НЕ СПЕШИ… НЕ СПЕШИ…»

Фраза звучала вновь и вновь, и я всё больше приходил в равновесие. Обида постепенно отходила на задний план, слёзы прошли, и, испытав небольшое облегчение, я перевернулся на спину и задумчиво подложил руки под голову.

В дверь неуверенно постучали. «Ну конечно… сейчас вы припретесь сюда все…» – наморщив лоб, подумал я.

– Саша, ты там?.. – раздался глухой голос за дверью, и через мгновение стук повторился. – Саш, открой, пожалуйста, это я…

«А я не хочу… не хочу открывать тем, кто нечестен со мной…»

– Сашенька… пожалуйста, – на сей раз более жалобно и тихо произнёс голос.

Всё ещё приятно согревающее моё нутро тёпло вспыхнуло лёгким жаром, и я тяжело вздохнул. «Понял тебя… согласен – она ни при чём…» – поговорил я со своим внутренним жителем.

Поднявшись с кровати и медленно подойдя к входу, я отодвинул засов и приоткрыл дверь наполовину. Передо мной стояла побледневшая Наима, глаза которой краснели от мокроты. Я полностью распахнул дверь и отошёл в сторону, молча дав подруге дорогу. Наима зашла, и я, выглянув в коридор и более никого не обнаружив, снова закрыл дверь на замок. Обернувшись, я оторопел от увиденного – Наима стояла на коленях посреди каюты с опущенной головой. Лёгкий жар, заставивший меня подняться с кровати и впустить девушку к себе, внезапно усилился и разлился по всему телу мощными волнами жалости и стыда.

– Боже… – выдавил я из себя и, торопливо подойдя к подруге, принялся поднимать хрупкое тельце на ноги.

Я держал её перед собой за плечи, и она, казалось, боялась поднять глаза и посмотреть на меня.

– Наима… что ты делаешь?.. Тебе ли так стоять передо мной? – прохрипел я, чувствуя, как на глазах снова непроизвольно наворачиваются слёзы. – Посмотри на меня.

Наима робко подняла мокрые глаза, в которых читалось некое удивление.

– Ты считаешь меня предателем… я укрыла правду. Я хотела… я правда хотела всё рассказать, но не могла – меня просили не говорить, чтобы не сделать тебе больно, – пояснила подруга, по щекам которой обильно потекли слёзы.

Я тихо цыкнул, аккуратно усадил её на кровать и сел рядом.

– Но мне больно, Наима. Нет, не оттого, что я ничтожество… хотя, конечно, приятного мало. Мне больно от недоверия, которое я заслужил непонятно почему… не заслужил честности от тех, кого считал родными.

– Они боялись, что ты можешь навредить себе. Особенно стало страшно после гибели твоего друга… ты сидел на краю обрыва и смотрел вниз.

– Да с чего вы взяли?.. – опешив, слегка вскинул я руки. – Я похож на депрессивного самоубийцу?

– Не хотели рисковать… и я поддержала их решение, – выдержав небольшую паузу, пояснила Наима. – Саша… я видела, как плохо тебе было, когда Паша сказал, что твоя сила – не твоя заслуга. Я почувствовала твою боль и больше не хочу этого… прости, если ты подумал, что я не доверяю тебе, – пронзительно взглянув мне в глаза, тяжело вздохнула она.

Я смотрел на подругу, и сердце буквально выпрыгивало из груди. Мой внутренний житель, очевидно, также был тронут, что проявилось всплеском радости и дополнительным повышением градуса в груди.

– Я тебя люблю… я очень тебя люблю… – тихо произнёс я, нежно глядя в глаза Наиме и вытирая слезу с её щеки, при этом сам уронив пару слезинок на кровать.

В ответ она с придыханием схватила мою руку и принялась трепетно осыпать её поцелуями.

– Наимочка… – шепнул я, крепко обняв её. – Не переживай, я всё помню… и твою просьбу не спрашивать тебя ни о чём… и как ты возьмешь автомат и всех убьешь, если мне будут угрожать. Не считаю я тебя никаким предателем.

Продолжая крепко обнимать Наиму, я вдруг почувствовал нежные поцелуи в шею. Через мгновение она медленно перешла к подбородку и, нежно обхватив моё лицо ладонями, в конце концов, страстно впилась мне в губы. Мы не отрывались друг от друга ни на секунду. Наима начала тихо постанывать и медленно приподниматься с кровати. Оторвавшись на полсантиметра от моих губ и продолжая ласково смотреть мне в глаза, она принялась расстегивать пуговицы на своей рубашке. Моё нутро начало наполняться волнительным возбуждением, которое стремительно перетекало в известную нижнюю часть тела. Голова же предательски полнилась отвлекающими мыслями: «Из жалости?.. чтобы угодить?.. правда хочет?»

Откинув рубашку на стол, Наима немного отошла и, улыбаясь уверенно, хотя и немного заплаканно, принялась расстёгивать чёрный бюстгальтер. Закончив дело, она одним мановением руки расстегнула пуговицу на штанах, и те, будучи немного великоватыми для бедер девушки, безоговорочно упали на пол. Представ передо мной в чёрных трусиках и призывно улыбнувшись, Наима медленно подошла и, сев ко мне на колени, забралась руками мне под майку.

От вида прелестного смуглого тела и происходящего момента возбуждение накрыло меня мощной волной с ног до головы, и я был готов буквально накинуться на неё, как голодный кот на сметану.

Нежно целуя мои губы и гладя ладонями мою спину, она задрала майку и упёрла её мне в подбородок, пытаясь снять. Пока ещё соображая, что происходит, и мало-мальски контролируя себя, я осторожно остановил Наиму и, поцеловав мимоходом её сладкие губы, заботливо прошептал ей на ухо:

– Ты уверена?

Ответом послужил её долгий мягкий поцелуй в мою шею и два слова, произнесённых тихо, но уверенно:

– Как никогда…

Утвердившись в полном получении зелёного света, я самостоятельно стянул с себя майку и прижался грудью к оголённому телу Наимы. Страстно целуя её, гладя руками её нежную спину и понимая, что моё естество уже больно упирается ей в бедро, я повалил Наиму на кровать, где продолжил манипуляции со всеми её округлыми частями, получая в ответ благодарные выгибания и томные стоны.

Всё больше теряя контроль, я не заметил, как полностью обнажился сам. Когда слился со своей любовью в одно целое, перед моими глазами, которые только что наблюдали раскрасневшуюся Наиму, закрывшую глаза и приоткрывшую рот, вдруг резко возник старый знакомый белый свет. Волны удовольствия, накрывающие меня от осязания женского тела, начали усиливаться всё более нарастающим внутренним жаром – очевидно, мой жизненный партнёр решил поучаствовать в нашем процессе. Удовольствие усиливается, свет становится всё ярче, и, казалось, упёршись в границу экстаза, я получаю по глазам настолько мощный световой удар, что голову заполоняет звенящий шум, а я перестаю ощущать действительность. Тело вновь теряет вес, я словно повисаю в пространстве света и тепла, как это было на улице возле здания отдела. Разница лишь в том, что теперь я разделяю это пространство не один… передо мной, на белом фоне яркого света, появляется жёлтый женский силуэт. Он оглядывается по сторонам и разглядывает свои руки, словно пытаясь понять, кто он и где находится. Тотчас я понимаю, кто стоит передо мной, и, почувствовав, что не управляю своим невесомым телом, приближаюсь к Наиме вплотную. Словно чужая, моя рука берет её светящуюся руку, и Наима, проведя второй рукой по моему лицу, кидается с объятиями мне на шею. Она буквально излучает сильнейший восторг, удивление и радость. Крепко обняв подругу в ответ, я внезапно тону в настолько неописуемом ощущении, что на физическом уровне его можно сравнить с тысячью оргазмами, а на духовном – с абсолютной любовью. Понятия «секс» и понятия «двое» больше не существует… есть лишь бытие, любвеобильно общающееся само с собой без каких-либо слов.

Через несколько мгновений острота ощущений пошла на убыль, свет начал рассеиваться и жёлтый силуэт Наимы растворился на фоне белого света. Я снова почувствовал вес тела, свет начал отступать, а окружение приобретать знакомые очертания каюты. Передо мной появилось замершее красное лицо Наимы, лежавшей подо мной. Её глаза и рот были широко раскрыты, она не дышала и не подавала признаков жизни.

– Наима… девочка моя, слышишь? – нежно целуя её лицо и гладя по волосам, пытался мягко привести я подругу в чувство.

Я был абсолютно спокоен, так как внутри жила глубокая уверенность, что она жива и невредима. Вдобавок к этому я чувствовал себя настолько полным сил, что был готов в одиночку вступить в схватку с дюжиной боксёров и отстоять все двенадцать раундов, даже не запыхавшись.

– На-и-ма-а… – тихонько продолжал я будить её, водя ладонью ей по лицу.

Вдруг она громко набрала воздуха в грудь и начала резко и глубоко дышать, часто моргая, очевидно, приходя в себя после пережитого.

– Иля!.. Иляхун! [8]8
  Боже (пер. араб.).


[Закрыть] – шокированно воскликнула она, пытаясь отдышаться.

– Чего? – тихо засмеявшись, спросил я Наиму, повернувшись набок и опёршись на локоть рядом с ней, давая подруге воздуха.

Глядя по сторонам, словно ища источник голоса, она, наконец, уловила меня взглядом:

– Боже!.. Саша… что это?.. – ошарашенно схватила меня за руку Наима. – Где мы были? Или… чем были?! – не унимаясь, всё громче и восторженнее кричала она, немного приподнявшись и упёршись локтями в постель.

– Как себя чувствуешь?

– Хэль тамзаху?! [9]9
  Шутишь (пер. араб.).


[Закрыть] – буквально выпрыгнув из кровати, снова что-то непонятное выкрикнула Наима. – Да я никогда не чувствовала себя лучше! Я переродилась! – повернувшись к небольшому и единственному иллюминатору, через который в каюту проникал яркий солнечный свет, и подняв руки к верху, глубоко вздохнула она.

Я сидел на кровати и смотрел на свою довольную голенькую подругу, улыбающуюся солнечному свету. Клянусь, в тот момент я сам был готов плясать от радости, видя её состояние.

– Никогда тебя такой не видел, классно! – широко улыбаясь, вдохновлёно воскликнул я.

Наима резко развернулась и буквально с разбега сиганула в кровать, чуть не впечатав меня в стенку. Она снова завалилась набок, игриво схватила меня за руки и утянула за собой в горизонтальное положение. Не говоря ни слова, Наима принялась буквально зацеловывать моё лицо. В конце концов, она переключилась на губы, жадно обхватывая их своими. Подруга не отлеплялась от меня аж в течение нескольких минут. Закончив наслаждаться и дарить мне плотскую радость, от которой я снова начал возбуждаться, Наима, переводя дыхание, снова спросила:

– Что это было?

– Я уже был в этом месте. Впервые меня так накрыло возле своей работы… я потерял сознание, и моя коллега нашла меня лежащим в траве, – обнимая Наиму и нежно перебирая её волосы, рассказывал я. – Но ощущения… да, мне было запредельно хорошо в теплоте этого света… мне даже какие-то голоса что-то шептали… но сейчас… у меня такого ещё не было. Я думаю, мой друг решил присоединиться к нам и показать, что наш обычный секс лишь тень того, что может быть, или как это происходит у них… не знаю.

– Друг?.. – удивлённо приподняв бровь, спросила Наима и, словно вспомнив о нашем прошлом разговоре, добавила: – А-а… высший.

– Ты ведь знаешь, кто живёт со мной всю мою жизнь, да? – мягко улыбнувшись, решил я снова выпытать информацию у подруги.

– Хабиби… пусть тебе всё расскажут ваши хранители знаний… а если не расскажут, тогда спроси меня ещё раз – расскажу всё. Сейчас я не имею морального права говорить за них. Хорошо? – виновато глядя мне в глаза, снова прижалась к моим губам Наима.

– Хабиби? – нахмурившись, улыбнулся я.

– Любимый… – прервав поцелуй и нежно проведя ладонью по моей щеке, ответила подруга.

– Хорошо, хабиби.

Мы продолжали обмениваться поцелуями и молча любоваться друг другом. Я смотрел на Наиму, которая жадно разглядывала меня и словно светилась от счастья. Вдруг мне на ум пришёл вопрос о её вере, и я настороженно спросил:

– Ты ведь не была в браке… Аллах не будет против случившегося?

В ответ Наима нежно улыбнулась и тихо отозвалась:

– Он улыбается нам обоим… я чувствую.

От её слов мне стало как-то легко на душе, и я молча поцеловал её. Может, и вправду, если существуют какие-то боги, то в этот момент они были с нами…

Мягко гладя Наиму по волосам и щеке, я вновь обратил внимание на её глубокий шрам, тянущийся к основанию шеи. Я нежно провёл по нему ладонью, чем, казалось, немного смутил девушку.

– Я правда нравлюсь тебе даже с ним? С этим уродливым рубцом?.. – тихо отреагировала Наима, плавно взяв мою руку, словно пытаясь остановить меня.

– Это самый прекрасный рубец… – продолжая гладить её щёку, отозвался я и поцеловал её в шею, туда, где шрам заканчивал свой путь широкой бороздой.

– Ты очень мил, но такое не может быть прекрасным.

– Может. Это напоминание о твоей отваге и самоотверженности, когда ты пыталась спасти человека.

Наима снисходительно улыбнулась и вздохнула:

– Этот шрам оставлен этим человеком…

– Что?..

– Не было никакого раба татриксов, проникшего в наш двор… это – моя первая ночь с Дамиром… Он был пьян, а я не желала подчиняться его фантазиям в постели, – показав пальцем на шрам, пояснила Наима. – Когда я оттолкнула его, он избил меня и вонзил нож в шею… Пришла в себя в дворцовом лазарете, пытаясь не кричать от боли при каждом вдохе, он, конечно, извинялся…

– Мразь! – от негодования приподнявшись на локте, воскликнул я. – Остальные шрамы тоже его работа?!

– Немного… – увидев мой взгляд на своём изрезанном бедре, неловко ответила девушка, накрывая его одеялом. – Большая часть – когда была в плену.

– Жаль, что он быстро сдох под обломками… и лагерь бы я этот сжёг с теми гнидами заживо!

– Не надо, Саш… всё в прошлом, – положив мне руку на плечо, тянула меня обратно Наима.

Тяжело выдохнув, я подчинился её усилию и улёгся напротив. Сердце обливалось кровью, когда я представлял, что довелось пережить Наиме и как вообще можно так издеваться над человеком. Смотря на подругу, я снова ласково поцеловал её в шею, произнеся:

– Ничего не уродливо… вот у меня – да… вон пузцо как плавает, накопил жирка, – похлопав себя по слегка колышущемуся животу, усмехнулся я, пытаясь переключиться с болезненной темы.

– А мне нравится, – снова оживившись, хихикнула в ответ Наима и, положив ладонь мне на живот, игриво потрясла его.

Я смущённо засмеялся, и мой взгляд упал на её грудь, в центре которой было лишь белое пятно. Ещё когда подруга снимала бюстгальтер, я обратил внимание на её ранение, которое на тот момент было всё ещё бордовым.

– Вот это да… – удивлённо разглядывая белый след и аккуратно проведя по нему рукой, восхитился я.

– Что? – недоумённо спросила Наима, тоже глядя на свою грудь.

– Затянулась полностью… теперь на родимое пятно похоже.

Наклонив голову и продолжая разглядывать грудь, Наима в удивлении присела и посмотрела на меня, словно не зная, что сказать.

Присев напротив подруги, я снисходительно улыбнулся и мысленно поблагодарил своего внутреннего друга.

– Наверное, это он… – положив ладонь себе на грудь, сообщил я Наиме. – Вот только не понимаю, как я не сжёг тебя. Тогда, в траве, и когда Паша вытаскивал меня раненого из машины – моё тело полыхало и обжигало всё вокруг, а тут ничего…

– Может, потому что мы были вдвоём и я приняла на себя огонь? – улыбчиво предположила Наима.

– Не знаю, – так же улыбнулся я в ответ. – Может быть… может, поэтому ты была красная, когда была без сознания.

Продолжая улыбаться, Наима вдруг томно посмотрела на меня и медленно села мне поверх причинного места, накрытого покрывалом, обвив меня ногами.

– Хабиби… – шёпотом проговорила она, нежно осыпая мои губы поцелуями.

На момент мне показалось, что её глаза снова начали намокать, и она, прижав меня к себе, с грустью произнесла:

– Не хочу, чтобы это заканчивалось… я так счастлива.

– Наима… – нежно шепнул я ей, гладя по голове. – Почему это должно закончиться?

Не успел я получить ответа, как раздался робкий стук в дверь.

– Эм… ребята, вы там целы?.. – послышался приглушённый голос Павла.

Наима резко вскочила с кровати и принялась суетливо искать своё белье. Мы словно забыли о том, что, кроме нас, на корабле есть ещё кто-то.

– Да! Сейчас! Две минуты! – прокричал я в ответ и, найдя в постели трусики подруги, быстро кинул их ей. – Лифчик вон, на столе! – шёпотом прокряхтел я ей, попутно продолжая рыскать в постели в поисках своих трусов.

– Да не торопитесь, мы ждём, – ехидно отозвался Пашка.

Мы торопливо одевались, глядя друг на друга с игривой улыбкой, словно нашкодившие школьники, которых застукал за хулиганством преподавательский состав. Я подошёл к двери и обернулся на подругу, которая одобрительно кивнула, суматошно застегивая нижнюю, последнюю, пуговицу рубахи. Открыв дверь, я увидел группу в полном составе, в центре которой был Павел, находящийся почти перед моим носом. Он смотрел на меня распахнутыми глазами, его лицо выражало лёгкий намёк на улыбку, но складывалось впечатление, что он чего-то опасался. Ребята, стоявшие немного позади него, также настороженно смотрели на меня.

– Мы можем войти? – неуверенно спросил он, аккуратно заглянув мне через плечо в каюту.

Я молча попятился, давая дорогу компании. Повернувшись к кровати, быстро заправил её, устраняя тот хаос из перемешанного с одеялом покрывала и сбитой простыни, который мы с подругой учинили. Наима тихо извинилась и, аккуратно обойдя стоявших у входа ребят, вышла из каюты и скрылась в коридоре.

– Что хотели? – состроив серьёзное выражение лица и поджав губы, спросил я вошедших, усаживаясь на край кровати.

– Да вот… – тихо начал Павел. – У вас тут крик стоял… а потом что-то взорвалось… мы испугались.

– Крик стоял? – удивлённо нахмурившись, спросил я.

– Ага, женский… ну… собственно, даже не крик… а громкий вздох… довольный… как при…

– Кхм, Павел, – неловко одёрнул товарища Марк.

Моё лицо растянулось в непроизвольной улыбке, которую я попытался замаскировать обеими руками, якобы задумчиво потирая нос. Ребята подошли ближе ко мне, в то время как Винай остался у входа.

– Александр, послушай… – робко начал Маркос. – Пожалуйста, пойми, что не говорить тебе о твоём истинном предназначении было для нас тяжёлым решением, но мы очень переживали за то, как ты воспримешь это.

– А то, что вы плюнули мне в душу своим недоверием, вас вполне устраивает, да? То есть я вообще не должен был узнать об этом. Интересно, а как бы вы мне всё объясняли, когда мы бы прибыли на место и я понял, что вы врёте?

– Согласен с тобой, Александр! – кивнув, воскликнул Винай. – Я тоже не понял замысла коллег, когда они рассказывали мне всё. Смысл скрывать? Подумаешь, всего лишь носитель… бросаться под поезд теперь из-за этого, что ли?

Марк и Артём неодобрительно взглянули на тайского хранителя, который, очевидно, встретив их взгляды, неловко переступил с ноги на ногу и замолчал.

– Ага… бесполезный инкубатор, как ты сказал, – с ухмылкой вздохнул я.

– Я не это имел в виду!.. – начал оправдываться Винай.

Но его тут же перебил Марк:

– Саша, не слушай нашего друга, у него проблемы с русским языком. Ты не бесполезный и не инкубатор. Это огромная честь – носить в себе того, кто всю жизнь идёт с тобой и бережет тебя.

– Так и кто же это? Сейчас-то, может, уже нет смысла упираться? Я вас всех раскусил ещё в самолёте… ты ёрзал в кресле, как уж на сковородке, когда я спрашивал про хранилище. А ты, Игорёк, не умеешь врать… – снисходительно улыбнулся я стоящему рядом с Артёмом Игорю, на что тот лишь смущённо насупился.

– Люцет, Александр, – медленно обойдя Маркоса, сел рядом со мной на кровать командир. – С самого твоего рождения в тебе живёт и растёт вместе с тобой один из них…

– Именно поэтому у тебя в детстве часто болела голова и ты видел свет… да и во взрослой жизни тоже. Именно поэтому ты так реагируешь на появление татриксов… это он реагирует, – проникновенным голосом пояснил Марк.

– Так что же… почему я тогда не убиваю их направо и налево?.. Почему я не охотник, каким был мой предшественник, как сказал Винай? И как вообще так получилось, что во мне оказался люцет?

– Ну-у… – протянул Винай, подходя ближе. – По словам нашего мастера, мир его праху, в момент твоего зачатия в чрево твоей мамы, помимо генетической информации о тебе, находящейся в семени отца, была также послана информация о люцете…

– Дружище! Тут не урок биологии, – воскликнул Паша. – Попроще можно?

– Да, согласен, – улыбнулся Марк, глядя на Павла. – В общем, Александр. При твоём зачатии, помимо тебя, люцеты также подселили в твою маму одного из своих… скажем так, информационный сгусток. И вот когда она тобой забеременела, то в тебе так же развивался такой же эмбрион люцета, каким ты был сам. Позже вы вместе росли, ходили в детский сад, школу… на работу.

– А как это происходило? В его бате тоже был люцет, и они одновременно с ним это самое?.. закинули в его маму семя? – едва сдерживая улыбку, с интересом спросил Павел.

– Нет, – улыбнулся Винай. – Люцеты привносят проекцию своего малыша в информационное поле нашего мира. Проекция, или как выразился Марк, сгусток, случайным образом снисходит на пару, когда та занимается любовью… то есть именно в тот момент, когда женщина находится в максимально позитивном, любвеобильном и открытом состоянии. Я бы сказал, что проекция ищет скорее именно такую женщину, чем пару в момент соития.

– Насчёт случайности я бы поспорил… люцеты вряд ли действуют случайно, – вмешался в рассказ Виная Марк.

– Так, ладно, примерно понял… – предупредил я возможный возникающий спор между великими умами ордена. – А почему я не охотник?

– Ты просто другой, – невозмутимо отозвался Марк. – Возможно, в твоем предшественнике жил именно люцет-боец, который и посылался для того, чтобы находить и истреблять татриксов.

– А во мне, значит, живёт какой-то тюфяк?

– Я бы остерёгся так говорить… – вдруг откликнулся стоящий рядом с Павлом Игорь.

– Верно, – согласно покивал Марк и присел передо мной на корточки. – Александр, в отличие от твоего предшественника, который мог только истреблять, ты, наоборот, созидаешь, чего в истории нашего ордена никогда не упоминалось. Возможно, именно тот, кто живёт в тебе, пусть не боец, но своего рода врачеватель. Вы с ним исцеляете и даже воскрешаете людей! Это тюфяк, по-твоему?

Я задумчиво уставился в пол. Слова Марка зацепили меня, и на момент мне показалось, что мой друг радостно отозвался внутри, одарив моё тело лёгким теплом.

– Хм… так почему меня тогда нужно прятать? Почему тогда я не могу пойти и возвращать разум зомбированным, помогать тем, кто попал под влияние этих уродов? Лечить раненых и воскрешать мёртвых? Я бы, блин, пошёл тогда и сперва воскресил тех, кого сам же и убил! Вику Алексеевну, Серёгу, Славу!

Марк тяжело вздохнул и встал на ноги:

– Возможно, так оно и будет впоследствии… сначала тебя нужно отвезти в указанное место, и кто знает, что там откроется. В хранилище про это написано не было.

Я поймал себя на мысли, что мне опять что-то недоговаривают.

– И всё же не понимаю. Миссией моего предшественника было истреблять этих гадов. А моя миссия? Прятаться от них? Не бред ли?! Говорите как есть! Хватит уже! – со злостью выкрикнул я.

Винай подозрительно хмыкнул и, задумчиво взглянув на Марка, тихо спросил:

– Неужели в хранилище больше не было никакой информации?..

– Нет, – твёрдо отрезал рядом сидящий со мной Артём, резко повернувшись к Винаю.

– Саша, потерпи, – умоляюще произнёс Маркос. – Прибудем на место – вместе во всём разберемся.

Нахмурившись и скрестив руки, я наклонился вперёд и опёрся на колени:

– Что за место-то хоть? Ясно уже, куда конкретно плывём?

– Да, в поселение Алерт… на самом севере Гренландии, – ответил Марк.

– Идем через Исландию, – поднявшись с кровати, словно объявил командир.

– Э-э… как через Исландию? Зачем? – удивился вдруг Винай. – Мы же через море Баффина собирались? Там узкий перешеек, доплывем незаметно… и быстрее будет.

– Нет. В Алерт мы пойдем через Норвежское море. Всё, – настоял Артём, будто даже не собираясь обсуждать этот вопрос.

– Да зачем?! К чему такой круг?! Мы неделю будем идти! – не выдержав, закричал Винай, возглас которого был полностью проигнорирован командиром. – Марк, ты хоть скажи!

– Это наше общее решение… – тихо констатировал Маркос, глядя на Виная.

– Вы спятили, что ли?.. Что за ерунда? – буквально разинув рот, немного сбавил тон Винай.

– Просто доверься, так будет лучше, – мягко улыбнулся Марк коллеге.

– Рейв… ни пен ругн рай сара банг… – ворча себе что-то под нос, резко вышел из каюты Винай.

– Чего? – удивлённо воскликнул вслед тайскому хранителю Павел.

– Бредовая затея, говорит… – задумчиво почесав подбородок, пояснил Марк, едва заметно кивнув Артёму в сторону выхода.

– Сам знаю, – угрюмо отозвался командир, аккуратно выходя из каюты, словно следя за Винаем.

– Что происходит?.. – в смятении наблюдая за происходящим, тихо спросил я.

Настороженно провожая взглядом Артёма, Марк снова присел передо мной на корточки и прижал указательный палец к губам.

– Я тебе всё расскажу, дай только время… пожалуйста… – прошептал он. Выдержав небольшую паузу, Марк словно опомнился, обернулся к Павлу и Игорю и уже нормальным голосом добавил: – Кстати! У ребят для тебя подарок! Игорь!

– Подарок? – неловко замешкавшись, произнёс Игорь и тут же воскликнул: – А, да! Саша, ты, кажется, оставил кое-что. – Он расстегнул свой рюкзак, лежавший у его ног, с которым он непонятно зачем пришёл в каюту.

– Подожди, дай я! – сев на корточки, воскликнул Павел.

Он достал из рюкзака резиновую папку, вытащил из неё знакомые тетради и положил их на стол. Вытаращив глаза, я медленно поднялся с кровати и подошёл к столу. Это были те самые тетради с моими записями о наших похождениях, которые я начал, сидя в хижине на Альдабре. Я взял их в руки и, улыбаясь как ребёнок, медленно пролистал страницы, небрежно исписанные моим корявым почерком.

– Боже… Игорь… ты?.. – прохрипел я от переполняющих меня эмоций.

– Да. Когда мы зашли в дом и вас уже не было, я приметил одну из этих раскрытых тетрадей на столе. Прочитал страничку и понял, что ты сидел и страдал ерундой, но… решил взять эту ерунду с собой – вдруг тебе важно.

– Это реально везение, что они целы! Их мог найти этот Альбертыч, когда забрал нас, – задумчиво подметил Паша.

– Я думаю, они видели их… – отозвался Маркос. – Они ведь вытащили записи хранилища из рюкзака, значит, возможно, обыскивали все наши пожитки. Видно, твоя история их не вдохновила, Александр, – мягко улыбнулся хранитель.

– Да не, просто они его почерк не разобрали! Саня же пишет, как наши русские врачи, – засмеялся Паша.

– Да. Так и не поняли, на каком языке всё это написано, плюнули и кинули обратно в рюкзак. Я сам не с первой попытки разобрал, о чём тут речь, – подхватил смех Павла Игорь и, нагнувшись к рюкзаку, достал оттуда четыре толстых тетради и набор ручек. – Пользуйся. Павел позаботился.

– Чистые тетради. Купили на Калимантане, когда ходили за одеждой вместе с американцами, – тихо пояснил Павел. – И как бонус – водонепроницаемая папка! Вдруг тонуть начнём.

– Постучи по дереву, – усмехнулся Игорь.

– Блин… ребята… у меня нет слов, – чуть ли снова не расплакавшись, произнёс я, обняв Пашу и Игоря.

– Вот и не надо никаких слов… побереги их для своих писулек… с лёгкой руки командира плыть нам теперь долго, – обнимая и хлопая меня по плечу, заботливо отозвался Игорь.

– Игорь, пошли. Надо посмотреть, что там у Артёма нового, – задумчиво и в то же время строго обратился к Игорю хранитель. – Саша, всё потом, пока не спрашивай.

Маркос с Игорем спешно покинули каюту.

– Как они достали меня всеми этими загадками… – тяжело вздохнув, сел я за стол.

– Вот и напиши про этих сволочей, которые постоянно мучают тебя! – со смехом воскликнул оставшийся в каюте Павел.

– Паша… я думал, ты действительно ничего не знаешь, а оказалось… увидеть тебя на кухне вместе с ними было больнее всего. Наима ладно, она мне так и сказала в самолёте, что не надо пока её ни о чём спрашивать… но ты… брат… почему?

– Ты не представляешь, как долго они уговаривали меня не рассказывать тебе ничего, опасаясь за твою жизнь, – с серьёзным выражением лица, которого я прежде у Павла ещё не видел, тихо пояснил он. – Я за автомат схватиться хотел! И знаешь… уговорили… я тоже видел твое состояние после смерти Лёни.

– И ты туда же?! – раздосадовано воскликнул я. – Я что, похож на шизоида?! Или ты, может, замечал за мной такое поведение на работе?!

– Человек может быстро сломаться от чего угодно, Саня… даже если он казался стойким, – философски выдал друг. – А Лёня был тебе дорог, я же видел…

– Не надо… оставь пока. Ещё кровоточит, – уставившись на стол, отозвался я.

– Извини, – положив мне руку на плечо, тихо сказал товарищ. – Зато я знаю, что они зла тебе не желают.

Я положил ладонь на руку друга и тихо произнёс:

– Спасибо.

Паша добродушно улыбнулся и, отойдя к входу, прикрыл дверь:

– Спасибо не булькает. Хвастайся давай о своей победе. Твоя Наима так охнула, что я аж ахнул, а в штанах напряглось. Как она? Хороша?

– Ага… жёлтая такая была на белом фоне… обняла меня, я кончил, наверное… и очнулся уже перед безжизненным лицом.

– Чего?.. – опешив, спросил Павел, приложив к моему лбу руку. – Жёлтая на белом фоне?.. Ты обделал её, что ли, пока она на простыне лежала? Саня… секс – это немного по-другому.

– Да, обделал, она заорала и вырубилась! Всё так и было! Иди ты… – не понимая, то ли смеяться, то ли злиться на Пашины предположения, отмахиваясь от его руки, воскликнул я.

– Ни фига не понял…

– Это не было сексом в обычном смысле, Паша. Я сам толком не пойму, что произошло. Наверное, этот люцет, живущий во мне, устроил нам световое шоу, по сравнению с которым просто кончить – как в туалет сходить. Я не могу объяснить… мы с ней будто чем-то одним стали, единым светом или бытием…

– Ладно… – вздохнул Паша. – Вылечим твою башку, когда всё закончится…

Я поднял глаза на друга и увидел, что он широко улыбается, глядя на меня.

– Если серьёзно – завидую… интересно тоже было бы испытать.

– Пошли… кровать свободна, а сил у меня теперь хватит, чтобы взвод солдат трахнуть… по полчаса каждого. Иди – будешь первым.

– Пошёл на хрен! – отпрыгнув от меня, со смехом воскликнул Паша. – Пойду лучше посмотрю, что там творится… потом расскажу, что узнал. А ты давай пиши – я потом проверю! И чтоб я был в первых рядах!

– Хорошо, постараюсь, – улыбаясь другу, отозвался я.

Паша открыл дверь, и на пороге показалась Наима, у которой в руках был поднос с едой.

– Эх… меня бы жена так встречала… – усмехнулся Павел и, обогнув стоящую в дверях Наиму, скрылся в коридоре.

Наима подошла ко мне и поставила поднос с горячей едой на стол, рядом с тетрадями. Вернувшись к входу, она закрыла дверь и спросила о том, как всё прошло. Я рассказал ей, что она пропустила, на что Наима задумчиво хмыкнула и села рядом со мной за стол.