Текст книги "Дар или Проклятие"

Павел снова рассмеялся, и я, резко сообразив, что сам ляпнул чушь, одёрнул его за руку:

– Хватит! Я из-за тебя тоже ахинею несу! Ты меня не понял…

– Да ладно… всё я понял, – прекратив смеяться, ответил Павел. – Думаю, покойники не обиделись. А насчет неё… тут тебе только самому выяснять – ты ей нравишься или твоя вся эта магия. – Павел вдруг задумчиво фыркнул и через секунду добавил: – Завидую тебе… в твоём присутствии камни загораются, и неизвестно, что ты ещё можешь отчебучить… а тут с бабой справиться не можешь. Мне бы твои проблемы.

Убрав от Павла руку и взглянув на Наиму, которая вдалеке от нас всё ещё увлечённо рассматривала символы, я тихо произнёс:

– Она не баба…

Лишь хмыкнув в ответ, Паша молча направился к стене.

Глава XXVII. Высшие силы

Двигаясь вдоль стены и, как это он умеет делать, почти что водя по ней носом в силу очевидной близорукости, Маркос тихо что-то бурчал себе под нос. Наима также отстранённо изучала символы, а Павел, Артём и Игорь, прохаживаясь вдоль стен, простукивали ячейки. Некоторые камеры Павел с Игорем пытались открыть силой, долбя по ним прикладами автоматов.

– Не шумите… это бесполезно, – останавливал парней Марк.

Стены были массивными, ровными и гладкими. На ощупь схожи с теми маленькими камнями, что остались на постаменте снаружи. Квадратные ячейки размером примерно полметра на полметра. По боковым проёмам было видно, что механизм их открытия схож с механизмом входной двери в этот зал. Пробить эти толстые стенки не представлялось возможным, так как, судя по их внешнему виду, при физическом воздействии они бы просто долго крошились и скалывались.

Идя вдоль стены и разглядывая отдельные вставки с надписями и символами, я медленно дошёл до Наимы, которая испуганно посмотрела на меня и неловко улыбнулась.

– Александр… – положив ладонь на грудь, тихо вздохнула она.

– Прости. Как успехи?

– Всё путанно. Понятны только отдельные фразы: «Видит входящего», «Среди своих», «С уважением почтить»… Они написаны на нескольких языках.

– Интере-есно… – задумчиво протянул я. – А зачем?

– Не знаю, – пожала плечами Наима, – может, чтобы не все могли понимать написанное… Возможно, Маркос что узнал? Можно попробовать сопоставить.

– Сейчас узнаем, – взглянув на Марка, копошащегося в рюкзаке у противоположной стены, ответил я.

Медленно двигаясь к нему, я прошёл мимо могильной плиты у стены и приметил на полу небольшой квадрат, отличающийся от окружающего его светлого камня своей затемнённостью.

– Есть что-то интересное? – подойдя к сидящему на корточках у рюкзака хранителю, спросил я.

– Боюсь, свой справочник в лагере оставил… – продолжая бродить рукой в рюкзаке, отозвался Марк. – Там заметки по древним диалектам… сейчас всё не вспомню.

– Без него никак?

– С ним проще, – усмехнулся Маркос и, махнув рукой, поднялся на ноги. – Тут, похоже, какой-то ритуал описывается. Смотри, снова изображение человека с линиями.

Я подошёл поближе и увидел ряд рисунков, на которых человечек, окружённый такими же чёрточками, что и на рисунках на стенах снаружи, сперва наклоняется перед какими-то маленькими прямоугольниками, а потом стоит на коленях перед одним большим.

– И что это значит?

Марк пожал плечами:

– Здесь написано: «Увидит его и отметит их его образом». Что это – пока не знаю. А как успехи у твоей боевой подруги?

– Кое-что вычитала. Говорит, всё запутанно и написано на нескольких языках.

Макрос улыбнулся и, обернувшись, бегло посмотрел на Наиму, изучающей противоположную стену.

– Даже не знаю, насколько бы всё замедлилось, если бы не она… просто молодец.

– Да… – с придыханием произнёс я, повернувшись в сторону девушки.

– Повезло тебе. Дай бог выживем, и у вас всё сложится.

– Сложится?

– Ну да, – на секунду оторвавшись от стены, посмотрел на меня Марк. – Свадьба, детишки, счастливая жизнь.

– Что? – тихо засмеялся я. – С чего ты взял?

– Перестань… всё видно.

– Не видно… – потупив глаза, вздохнул я.

Снова оторвавшись от стены, хранитель вопрошающе посмотрел на меня.

– Опасается она меня, Марк… боится. Постоянно, когда пытаюсь идти на контакт, отходит… хотя иногда кажется, что сама не хочет.

– Хм… Наимочка! Не могла бы ты подойти?! – вдруг воскликнул Маркос, глядя на девушку в другом конце зала.

– Что ты делаешь?! Не надо! – суетливо закряхтел я шёпотом, уставившись на Марка выпученными глаза

Наима развернулась и, удивлённо подняв брови, стремительно направилась к нам. Маркос же молчал, довольно поглядывая на меня.

– Да? – отозвалась подошедшая девушка.

Возникла небольшая пауза. Марк, улыбаясь, попеременно смотрел то на неё, то на меня. Наима недоумевая смотрела на нас.

– Ну? Александр… ничего не хочешь сказать? – будто мысленно потирая руки, произнёс Марк.

Наима приоткрыла рот в ожидании.

– Да-а… это… – немного заикаясь, начал махать я рукой в сторону Маркоса. – Сопоставить… Марк тут рисунки нашёл… расскажи ему о своих расшифровках, я пока посмотрю, что парни нашли, – кивнув в сторону Артёма, Игоря и Павла, стоящих у стены слева от нас, нашёлся я.

Марк тихо рассмеялся и, вздохнув, произнёс:

– Ладно… – Задумчиво выдержав небольшую паузу, он обратился к Наиме: – Расскажи о своих находках.

Напряжённо выдохнув, я медленно направился к парням, по пути встретившись с непонимающим взглядом подруги, которая глазами проводила меня и сказала Марку тихое:

– Э-э… хорошо…

– Кхм, ну что тут у вас? – подойдя к Артёму, спросил я.

– Живопись… – кратко констатировал он, кивнув на стену.

Возможно, это был единственный подобных размеров рисунок в этом хранилище, протяжённостью примерно в метр. На нем был изображён зал, в центре которого располагался большой прямоугольник, а над ним, под потолком, парил большой глаз, от которого в разные стороны исходили маленькие линии, также служащие обозначением свечения. По бокам зала были изображены прямоугольники поменьше и человеческие фигурки. Одна, очевидно, стояла у входа в зал, потому как слева от неё были нарисованы ступеньки, уходящие влево и вверх. Вторая же фигурка располагалась прямо в противоположном конце зала и стояла на прямоугольнике у стены. От глаза под потолком к обеим фигуркам шло по две длинных параллельных линии.

– Мда… белиберда та ещё… – потерев затылок, тихо усмехнулся Паша.

– Артём, как у вас там? – вдруг прозвучал голос Виталия в телефоне, который был переведен в режим громкой связи.

Поднеся трубку ко рту, командир ответил:

– Разбираемся.

В процессе небольшого разговора Виталий выяснил, долго ли нам ещё, и сообщил, что наверху пока всё тихо. Командир велел ему не пропадать с линии, и разговор был окончен.

Игорь продолжал внимательно рассматривать рисунок, озираясь при этом по сторонам. Спустя некоторое время он, нахмурившись, произнёс:

– Вроде бы всё сходится… нарисован этот зал. Большой прямоугольник – это вот эта плита в центре, а маленькие – вон те у стен… а глаз, получается, вот этот здоровый светильник на потолке.

– Это камень. Такой же, как и те, что остались снаружи на колонне, – уверенно пояснил я.

– Мда?.. – удивлённо приподнял бровь Игорь. – Интересно, как они туда его подвесили…

– Ага, клей «Момент» – всему голова, – тихо засмеялся Павел.

– Нет, на древнюю жвачку, – поддержал смех Павла Игорь. Прекратив валять дурака и задумчиво потерев рукой шею, он добавил: – Смех смехом, а вот что это за два человечка и эти линии от глаза, падающие на них… Ну один-то человечек понятно… это может быть Александр, стоящий у входа… А вот второй… Пойду позову Маркоса, может, он что подскажет.

Игорь направился к Марку и Наиме, которые что-то увлечённо обсуждали. Я остался у стены и продолжил рассматривать рисунок, в то время как Паша, сдвинув брови, отошёл от стены и медленно направился в противоположную от входа сторону. Присмотревшись к рисунку внимательней, я увидел, что человечек, стоявший на прямоугольнике, изображён немного бледнее, чем весь остальной рисунок. Возможно, это результат влияния времени и линии фигурки немного выцвели… но тогда казалось нелогичным, что всё остальное изображение оставалось ярким.

Вдруг позади раздался испуганный крик Павла. Резко обернувшись, я увидел его, стоявшего словно вкопанного и смотрящего на плиту у стены.

– Ты что? Покойников решил разбудить? – без промедления подбежав к товарищу, озабоченно спросил я.

– Я же не один это вижу?.. – робко показывая пальцем на плиту, испуганно проговорил Павел.

Я посмотрел на надгробие, на крышке которого всё так же мирно покоился высеченный из камня неизвестный со скрещенными на груди руками.

– Ух ты ж, ё!.. – негромко воскликнул я, слегка подскочив на месте, когда мой взгляд дошёл до лица лежащего силуэта… моего лица.

– Это что за фигня? Саня? Он же вылитый ты! – разведя в недоумении руками, снова крикнул Паша.

– Я… э… ммм… – силился найти я хоть какие-то слова, но накатившая жуть словно сжала речевой аппарат.

В это время к нам подбежали остальные.

– Что случилось? – напряжённо спросил Марк, которому мы с Пашей почти одновременно кивнули на плиту. – Боже… – вздрогнув, отстранился он.

– Ого! Александр! Ты тут как в зеркале! – мельком взглянув на надгробие, также дёрнулся Игорь.

Артём же, в свою очередь, лишь задумчиво нахмурился. Последней к нам подошла Наима, которая аккуратно выглянула из-за плеча хранителя и удивлённо вздохнула.

– Та-ак… – задумчиво, подрагивающим голосом протянул Маркос. – А если осмотреть другие гробницы?

Согласно кивнув, группа разбрелась по периметру зала. Я же осторожно подошёл ближе к Пашиной находке. Уставившись прямо на лицо истукана, я действительно будто смотрел на собственное отражение, которое, казалось, закрыв глаза, мирно спало. Голова статуи более ярко выделялась на фоне всей плиты. Складывалось впечатление, что настоящую голову украли и вместо неё вставили мою. Все черты лица передавались с такой точностью, что самые именитые скульпторы позавидовали бы такому мастерству.

– Здесь ничего! – воскликнул Паша, стоя у одной из крайних плит в зале.

– Аналогично.

– И у меня.

Фразы звучали из уст товарищей, находящихся в разных концах зала и также рассматривающих надгробия.

– Тоже ничего, – констатировала Наима, стоявшая у самой большой, центральной плиты.

Через несколько секунд все присутствующие в зале снова подошли ко мне, чтобы вновь посмотреть на интересный феномен.

– Хм… ну-ка… – вдруг тихо пробубнил Артём и подошёл к стене с большим рисунком. Простояв какое-то время рядом с ним и хмуро озираясь на зал, он задумчиво произнёс: – Маркос, может быть так, что здесь изображена проекция Александра, входящего в зал?

– Ну-ка… – тихо пробубнил Марк, подойдя к Артёму и уставившись на стену. – Хм… возможно… а вот этот глаз и создал её… видишь линии?..

Я медленно подошёл к парням и ещё раз взглянул на рисунок.

– То есть моё лицо появилось там ещё тогда, когда я вошёл сюда и камень засветился? – почесав подбородок, озвучил домысел я. – А мы только сейчас это заметили?..

– Между прочим, это моя догадка! – возмутившись, подошёл к нам Паша. – Я потому и пошёл к этой плите, потому что так и подумал, что здесь она нарисована.

– Никто и не спорит, красавец, – с благодарностью произнёс я, хлопнув друга по плечу.

Павел по-доброму улыбнулся.

– Только теперь понять бы, что с этим всем делать, – нахмурился хранитель.

– Саша… – раздался голос Наимы, всё так же стоявшей у центрального надгробия.

Я развернулся к девушке, она призывно кивнула и медленно направилась к противоположной стене – я устремился за ней.

– Что?

– Скажи, что ты чувствуешь к тем, кто построил всё это? – задала неожиданный вопрос девушка, мягко проведя рукой по воздуху, указывая на окружающий нас зал.

– Оу… даже не знаю… к чему вопрос? – озадаченно улыбнулся я.

– Ну скажи, – смущённо улыбнувшись, ответила Наима.

Я вздохнул и задумчиво оглянулся по сторонам. Остановился взглядом на камне, инкрустированном в потолок, и мне вспомнились слова Павла и Игоря про клей и жвачку. И ведь действительно, какой силой нужно обладать, чтобы вмонтировать туда этот валун?..

– Как минимум восхищение, – резко повернувшись к девушке, твёрдо ответил я,

Наима загадочно улыбнулась и повернулась к рисунку.

– Я думаю, что эти кланяющиеся фигуры у плит – это символ почтения. А стояние на коленях возле вот этой большой – выражение высшей его степени, – показав пальцем на рисунок, который мне ранее показывал Маркос, предположила Наима. Задумавшись на несколько секунд, она добавила: – Попробуешь?

– Хм… интересно… слушай, Наима…

– Да? – тихо отозвалась девушка.

– Твой ум превосходит твою красоту… тебе кто-нибудь говорил это?.. – ласково взглянув ей в глаза, тихо спросил я.

С возникшим лёгким румянцем на щеках Наима устремила взгляд в пол и, медленно обогнула меня, пройдя дальше. Я повернулся вслед за ней. Наима встала у центрального надгробия и пригласительно указала на него рукой.

«Ну ладно…» – вздохнув, подумал я, направившись к плите. Остальные оторвались от стены с большим рисунком и подошли ближе к нам. Взглянув на Наиму, я печально улыбнулся ей и бухнулся на колени перед надгробием – ничего не произошло. Поймав мой вопрошающий взгляд, девушка удивлённо приподняла бровь. Внимательно посмотрев на надгробие, я сосредоточился на нем и, вскинув руки к небу, пал ниц перед плитой. Пролежав несколько секунд, я снова приподнялся и посмотрел на уже нахмурившеюся Наиму.

– Ай да девочка, ай да умничка! – вдруг воскликнул Маркос. – Всё правильно!

Группа удивлённо смотрела то на меня, то на Марка, то на Наиму.

– Ты чего полы протираешь? – хмыкнул мне Паша.

– Всё правильно! – снова повторился хранитель. – Но сейчас встань, Александр.

– Ничего не понял… – тихо прокряхтел я, подымаясь с отдавленных колен.

– Смотрите, – принялся пояснять Марк, поочередно глядя на всех нас. – Наимочка, ты сказала, что на той стене было написано «видит входящего», «с уважением почтить», «быть своим» и ещё что-то… Так вот, входящий – это, как уже, должно быть, все поняли, наш Александр. Видит его вот этот камень над нами, и он же, согласно тому рисунку, считывает и проецирует его изображение вон на ту могилу, как ты, Артём, верно подметил.

– Так… – почти шёпотом произнёс Игорь.

– Теперь, – увлечённо продолжил Марк, – «с уважением почтить» – это как раз и есть то, что изображено на том рисунке. Александр должен поклониться этим могилам, но, возможно, начинать нужно не с этой, – указав рукой на центральное надгробие, подытожил хранитель.

– То есть я должен подойти и поклониться у каждой?

– Не просто поклониться, а с чувством уважения или как-то по-свойски… возможно, слова «быть своим» говорят об этом.

– Блин, да не вопрос, – хмыкнул я. – С какой начать?

– Не знаю, – пожал плечами хранитель, – пробуй с любой.

– А попробуй с той, где твоя рожа нарисовалась! – хихикнув, предложил Павел.

– Ага, а если, наоборот, ему там кланяться нельзя? – вмешался Игорь. – Типа поклонился сам себе – значит превозвысился над всеми, кто тут похоронен, или что-то в этом роде… вдруг он умрёт сразу?

Наступила короткая тишина.

– Или, наоборот, надо принизиться… плюнуть, например, себе в лежащую каменную харю, и тогда сразу всё откроется и появится, – снова прервал молчание смехом Игорь.

– А может, и не плюнуть… тут нигде писающий человечек не нарисован?.. – также не сдержав смех, подключился к Игорю Павел.

– Перестаньте, – одёрнул веселящихся парней хранитель. – Ничего подобного здесь не нарисовано и не сказано.

Вздохнув, я молча направился к плите со своим изображением. Позади послышались шаги. Подойдя к надгробию и вновь взглянув на собственное, мирно покоящееся каменное лицо, я перевёл взгляд на пол, высматривая подходящую позицию для маленького ритуала.

– Саша, смотри, – тихо шепнула подошедшая Наима, указав рукой на тёмный квадрат на полу, располагавшийся сбоку от надгробия. – Может, тут?

– Ну да… я тоже думал, для чего тут эти тёмные места, – тихо проворчал я, обходя плиту и становясь на квадрат.

– Помни – с уважением, – шепнул Маркос позади меня.

– Да уважаю я, уважаю… – также шёпотом ответил я, словно боясь разбудить своё отражение.

Очевидно, что в тот момент от меня требовалось именно ярко выраженное чувство. Встав на тёмном квадрате по стойке смирно и прикрыв глаза, я попытался культивировать то самое, требуемое уважение. На деле вызвать нужную эмоцию оказалось непросто, кроме этого, с должного настроя также сбивали тихо сопящие позади меня соратники.

– Ну вот, а говоришь, уважаешь, – тихо хмыкнул Паша.

– Тсс, не сбивай!.. – шёпотом прикрикнула на товарища Наима.

Открыв глаза, я обернулся на присутствующих и недовольно нахмурился. Маркос, словно прочитав мои мысли, произнёс:

– Давайте-ка отойдем немного.

Группа попятилась и остановилась у центрального надгробия, примерно в десяти метрах от меня. И действительно, стало посвободнее дышать, однако осознание того, что на тебя всё равно пялятся пять пар глаз в ожидании чуда, оказывало определённое давление. Немного расслабившись, я повернулся обратно и снова посмотрел на своё каменное лицо. В голову неожиданно закрались мысли о технической реализации всей этой мистики: – «Ну, предположим, вошёл я в зал, и камень, засветившись, тут же спроецировал мою фигуру на эту плиту… Может, он работает по принципу записывающего устройства? Просто поймал картинку и перевёл её в другую сторону… Нет, камень сработал в моменте, иначе бы не передал так точно, до единой морщинки, моё лицо… Поразительно!..»

По спине пробежали мурашки, а лёгкий трепет, всё ещё не дававший покоя после испуга от увиденного себя на надгробии, начал вытесняться нарастающим восхищением. Я прикоснулся рукой к своему каменному лицу и почувствовал внезапное умиротворение, в котором тревога утонула без остатка, а мысли стихли. Я словно замедлился, и время замедлилось вместе со мной. Вспомнив вопрос Наимы, я медленно обернулся к камню, который сейчас, казалось, сиял более величественно, чем обычно, будто обратив ко мне свои лучи и согревая меня.

«Он живой», – мелькнула в голове мысль. И камень, будто услышав её, отозвался яркой вспышкой. Стоявшие под ним ребята испуганно вздрогнули и, удивлённо взглянув на меня, отошли к стене, подальше от центра. Улыбнувшись, я повернулся к надгробию и, положив руки на плиту, тотчас понял, что испытываю не уважение, а нечто большее.

«Уважение… мягко сказано. Восхищение? Нет… и этого недостаточно. Спасибо вам за всё, – мысленно обратился я к тем, кто устроил всё это, чувствуя вновь нарастающий приятный жар в груди. – Спасибо за возможность быть в этом месте… испытывать то, чего никогда бы не испытал в своей никчёмной жизни. Спасибо за тех, кто меня окружает…»

Прикрыв глаза, я медленно поклонился надгробию. Внезапно жар в груди усилился секундной вспышкой, а земля содрогнулась. Позади послышались испуганные возгласы друзей. Я открыл глаза и увидел перед собой на плите окружённого бело-голубым светом, прозрачного… себя.

– УВАЖАЙ СИЛЬНОГО. УВАЖАЙ РАВНОГО. УВАЖАЙ СЛАБОГО, – напутственным эхом, разлетающимся по залу, произнесла фигура. – СИЛЬНОГО – ЗА ВОЗМОЖНОСТЬ УЧИТЬСЯ, РАВНОГО – ЗА ВОЗМОЖНОСТЬ СТРЕМИТЬСЯ, СЛАБОГО – ЗА ВОЗМОЖНОСТЬ ДЕЛИТЬСЯ…

Моё прозрачное отражение растворилось в воздухе, а плита вдруг громко начала отодвигаться, поднимая пыль с краёв надгробия. Отойдя на пару шагов, с благоговейным трепетом я ожидал увидеть древние останки одного из членов ордена. С грохотом свалившись с надгробия, к моему удивлению, плита открыла большой металлический рычаг, лежавший на дне могилы почти в горизонтальном положении.

В зале повисла гробовая тишина. Я медленно подошёл к открытому надгробию, в котором, кроме рычага и слоя пыли, ничего не было. Развернувшись, я увидел, как ребята с удивлёнными лицами настороженно движутся ко мне.

– Саня… – судорожно выдавил из себя Павел. – Знаешь… если я выйду отсюда не седым, я назову это удачей… привидений всяких древних только не хватало.

– Никто не похоронен?.. – удивлённо произнёс Марк, робко заглядывая внутрь надгробия.

– Кто-нибудь разобрал, что сказал дух? – тихо спросил Игорь.

– Что-то про уважение, силу, равенство… – ответила Наима.

– Как… он ведь на нашем говорил?.. – удивлённо спросил я, на что встретил негодующий взгляд группы. Тут же поняв, что, наверное, моя проекция говорила на неведомом для всех языке, я поспешил озвучить услышанное.

– Ну и?.. к чему это? – задумчиво спросил Павел.

– Возможно, пока не повернем рычаг – не узнаем, – задумчиво ответил Марк.

– Алло! Командир! Слышишь?! Алло! – послышался испуганный голос Виталия из телефона.

– Да, что у вас?

– У нас-то всё нормально, что там у вас за грохот был? Все живы?

– Все живы, всё хорошо. Будьте на связи, – отрезал Артём.

Повернувшись к надгробию, я наклонился и робко взялся за рукоять рычага.

– Уверен?.. – тихо спросил меня Игорь, тоже наклонившись рядом.

– Нет, конечно, – хмыкнул я в ответ и медленно потянул рычаг одной рукой.

Дёрнув ручку пару раз и поняв, что сил явно недостаточно, я подошёл к надгробию со стороны ног и с силой потянул рычаг на себя обеими руками. Приложив немало усилий, я со скрипом уложил его в другую сторону. Камень в потолке вдруг озарился яркой вспышкой и столь же стремительно вернулся к прежнему сиянию. Мы все замерли в ожидании, озираясь друг на друга и неуверенно оглядывая зал.

– Что-то произошло? – робко спросил Паша.

Все как один пожали плечами.

– Думаю, стоит продолжить, как на рисунке, – предположил Марк, кивая на одну из плит у стен.

– А сработает ли дальше? – усомнился Игорь. – Или то, что Александр поклонился могиле со своим изображением и всё получилось, – совпадение?

– Неясно, – пожал плечами Марк. – Предлагаю посмотреть на плиты, вдруг ещё что-то появилось.

Согласно кивнув, группа снова рассредоточилась по залу. Я направился к ближайшей плите справа у стены. Рассматривая надгробие, на сей раз своего лица я не увидел. Со скрещенными на груди руками, запорошенный пылью, на крышке покоился каменный неизвестный.

– Александр! – воскликнул Артём с другого конца зала.

Я обернулся.

Командир махнул мне рукой:

– Тебе сюда.

– Что там, опять Санина морда? – с интересом спросил стоящий у другой плиты Павел, пока я направлялся к Артёму.

Ухмыльнувшись и закатив глаза, очевидно, удивляясь Пашиным фразам, командир кивнул.

– И что тут? Всё то же самое и с тем же чувством? – улыбнувшись, спросил я подошедшего Маркоса.

– Пробуй. Мы отойдем, если что, – хихикнул также подошедший Игорь.

Снова встав на затенённый квадрат, ещё с не охладевшим после первого ритуала чувством, я положил руку на плиту и покорно поклонился. Сдвинув брови и заметив, что на сей раз ничего не произошло, я встал на квадрате ровнее, закрыл глаза и, снова подумав о величии тех, кто построил весь этот комплекс, начиная с колонны снаружи и заканчивая самым маленьким камешком, искусно уложенным в пол, медленно поклонился надгробию. Результатом сего действия вновь послужило молчание каменной статуи с моим мирно покоящимся лицом.

– Любопытно… – прошептал позади Марк.

– Да уж, – прохрипел я. – Что ещё ему надо?.. Я уже прямо люблю всё, что здесь есть.

– Давай морду ему разобьем? – засмеялся Паша, тыкая в моё каменное отражение. – Чтобы не выпендривался.

Стоявший рядом с Павлом Игорь подхватил его смех. Артём, Марк и Наима, бывшие с ними неподалеку, также улыбнулись, но, заметив моё недовольное выражение лица, резко перестали улыбаться и неловко замялись. Игорь и Паша также притихли. Глядя на ребят, я вдруг почувствовал себя неловко. На мгновение мне показалось, что своим обиженным взглядом я отчётливо выразил пренебрежение к каждому из них, показал своё высокомерие. Переведя взгляд в пол и ухмыльнувшись от представленной картины, как Паша долбит голыми кулаками по лицу статуи, я посмотрел на ребят и улыбнулся.

– Простите. Ну да, это реально смешно, – тихо засмеялся я, всё более явно представляя озлобленного Павла, у которого никак не получается разбить «морду» статуе.

Услышав мой искренний смех, группа снова оживилась. Артём, Наима и Марк мягко улыбнулись, а Павел и Игорь задорно покивали мне в знак согласия. В груди вдруг вновь стало горячо, и камень опять отозвался яркой вспышкой. Земля задрожала. Соратники испуганно отступили, а я медленно развернулся к надгробию, ожидая увидеть уже знакомую фигуру.

– БУДЬ ПРОСТЫМ. БУДЬ ОТКРЫТЫМ. БУДЬ СВОИМ, – снова произнесло моё прозрачное отражение, громкий голос которого эхом отскакивал от стен. – НЕ ОТРИЦАЙ СИЛЬНОГО, НЕ ПРИНИЖАЙ РАВНОГО, НЕ ПРЕЗИРАЙ СЛАБОГО…

С этими словами фигура вновь растворилась и крышка надгробия, отодвинувшись, обнажила ещё один рычаг.

Короткую тишину прервал тихий голос Игоря, медленно подошедшего ко мне:

– А сейчас что сказал?

– Быть простым… и своим в доску, – улыбнулся я Игорю.

– Что, так и сказал? – нахмурился Павел.

– Ага, – как можно серьёзнее попытался ответить я, но улыбка меня выдала.

– Ну… что ещё-то?

– Я и говорю: быть простым, открытым, своим. Никого не унижать, всех любить…

– Интере-е-есно, – задумчиво протянул подошедший Маркос. – Вот тебе и фразы на стенах…

– А к чему все эти нравоучения? Как будто в церковь пришли.

– Не будем терять времени, – вмешался Артём, указывая на рычаг. – Александр, тяни.

Согласно кивнув, я подошёл к «ногам» надгробия и также с силой потянул за рычаг. Стоило мне упереть его конец в противоположную сторону, как камень снова кратковременно вспыхнул, но на сей раз с такой силой, что ребята чуть не присели от неожиданности. Умеренный огонь в груди, дарящий мне всё это время приятное тепло и легкую эйфорию, вспыхнул пламенем так, что меня едва не разорвало изнутри. Внезапно тело вновь будто потеряло вес и во мне словно смешались все те чувства, испытываемые у надгробий. В тот же момент камень будто выделил лучами белого света находящуюся под ним большую центральную плиту. Я вдруг громко рассмеялся от счастья, будто снова увидел давно потерянного родного и любимого человека, как в своих снах. В одно мгновение, буквально долетев до плиты и не обращая внимания на удивление друзей, я упал перед надгробием на колени и трепетно положил на него руки, словно ожидая, что они с теплотой будут заключены крепким рукопожатием. Последовал сильнейший подземный толчок. Потолок храма осыпался каменной крошкой, и на крышке надгробия возникла высокая, безликая, но уже не прозрачная, а полноценная, из плоти и крови, фигура.

– Что за?! – вдруг воскликнул позади Игорь.

– Тихо! – отозвался строгим голосом Марк. – Это они… на пол!

Я начал опасаться, что моё лицо разорвётся от растягивающей его улыбки, а душа выскочит и прыгнет прямо в руки этому неизвестному. Бегло обернувшись, я увидел, как вся группа дружно стоит на коленях и, словно находясь в трансе, блаженно улыбается. Почувствовав тёплое прикосновение к своим рукам, я повернулся обратно и увидел, как фигура неизвестного, присев на корточки на крышке надгробия, обеими руками держит меня за руки. От нахлынувшей любви из глаз непроизвольно потекли слёзы.

«ЧТОБЫ ПОПАСТЬ ДОМОЙ, ПОМНИ ЭТИ ПРОСТЫЕ СЛОВА, ИНАЧЕ НЕ ПРОЙДЁШЬ», – раздался мягкий голос в моей голове. И я тотчас понял, что речь о словах, которые я слышал сам от себя у других надгробных плит.

Держа меня за руки, неизвестный начал медленно подниматься на ноги, и… я начал подниматься вместе с ним. Мы находились на одном уровне: он стоял во весь рост на надгробной плите, я висел в воздухе над полом параллельно ему, удерживаемый невиданной силой и его руками.

«ПРОЧТИТЕ ТО, ЧТО СОКРЫТО ЗА МОЕЙ СПИНОЙ, И ИСПРАВЬТЕ НАШИ ОШИБКИ».

Неизвестный медленно отпустил мои руки и плавно указал на стену позади себя. Маленький квадрат в центре неожиданно засветился голубым и так же быстро погас.

«МЫ ЖДёМ ТЕБЯ…» – прозвучало в голове.

Силуэт начал растворяться, а я медленно опускаться на землю. Достигнув пола, я снова упал на колени, и надгробие задрожало. Крышка с грохотом соскользнула на пол, и я, медленно поднявшись на ноги, увидел знакомую картину – большой рычаг внутри надгробия.

Приходя в себя от пережитой встречи, я повернулся к ребятам, которые, отряхивая колени и потряхивая головами, также пытались оклематься.

– Твою мать… что это было? Я будто кончил с утроённой силой… ну-ка, штаны хоть не мокрые?.. – оглядывая область паха, негодуя прокряхтел Павел.

– Таково их влияние… – потерев предплечье, тихо произнёс Маркос. – Будь мы к нему ближе, как наш друг, и нам не выдержать его присутствия.

– То есть?.. – в замешательстве спросил Паша.

– Умерли бы, – отрезал Игорь.

– Или сгорели в любви… так говорил мастер, – задумчиво добавил хранитель.

– Марк, – тихо обратился к нему Артём. – Ты говорил, что это невозможно… они не могут попасть в миры сильно ниже их собственных. Запрещено. Как он здесь оказался?

Ответом на вопрос командира послужило гробовое молчание всех присутствующих.

– Так это и был один из этих… люцепов? – удивлённо спросил Паша.

– Люцетов, – поправив моего друга, кивнул Марк.

– Алё! Господи, грёбаная связь! Алё, командир! Слышишь?! Что у вас происходит?! – послышался в трубке взволнованный крик Артёма.

– Всё нормально. Все живы, – невозмутимо отозвался командир. – У вас всё в порядке?

– Если не считать, что мы с Данилом чуть не начали лобызаться на радостях, то нормально! Что произошло?

Паша, округлив глаза, показал пальцем наверх и тихо спросил:

– Это что, он даже до них достал?..

– Держите себя в руках, мы скоро будем, – ухмыльнулся Артём и убрал телефон в нагрудный карман.

– Да… даже до них… и я очень надеюсь, что не дальше… – тихо проговорил Марк.

– Почему? – нахмурившись, спросил Паша. – Это же круто было. Всем бы это испытать.

– Да, но как бы это не привлекло сюда и татриксов… такие вещи бесследно не проходят. Что же касается твоего вопроса, Артём, то у меня нет ответа. Я не знаю, откуда он здесь появился… возможно, это тоже проекция, – обратившись к командиру, пояснил Маркос.

Опёршись спиной на надгробие, которое всё ещё излучало тепло, я, находясь в умиротворённом состоянии, внимательно наблюдал за своими друзьями, которые, увлечённо беседуя, казалось, полностью не замечали меня… и мне это нравилось. Наконец, я не был в центре внимания, и ребята могли обсудить что-то между собой без моей персоны. Однако это продлилось недолго, и первой, повернувшей голову в мою сторону, стала, конечно же, моя маленькая подруга. Тут же повернулись и другие.

– Саня! Ты нормально?! – словно только что заметив меня, крикнул Павел.

Он медленно двинулся в мою сторону, и вслед за ним потянулись остальные.

– Я?.. пожалуй. Пожалуй, никогда лучше себя не чувствовал… – с почти закрытыми глазами промычал я.

– Ты горишь… – прошептала Наима, приложившая ладонь к моему лбу.