Текст книги "Армия Наполеона"

Эскадрон в строю делился на два «дивизиона», каждый из которых подразделялся на два взвода, – итого четыре взвода в каждом эскадроне. В действительности эскадрон организационно состоял из двух рот, но по той же самой причине, что и в пехоте, необходимость уравнять количество людей в строевых подразделениях приводила к тому, что дивизион не соответствовал в точности роте. «Избыточных» кавалеристов отправляли либо в другой дивизион, если там не хватало людей, либо отряжали в отдельный взвод фланкеров, строившийся в резерве за линией эскадронов.

Эскадрон в колонне повзводно

Так же как и в пехоте, развернутая линия была справа, слева и сзади обрамлена унтер-офицерами и офицерами. Каждый взвод, в свою очередь, имел на флангах бригадиров, поддерживающих равнение во время всех перестроений. Отличие заключалось, однако, в том, что в кавалерии перед фронтом линии также находились офицеры. Как вполне понятно, в пехоте такое расположение исключалось – оно помешало бы залповому огню. В кавалерии такого затруднения не было, и поэтому большая часть офицеров (кроме капитана второй роты, стоящего в замке) находилась перед строем вверенных им солдат, показывая своим подчиненным пример неустрашимости.

Интересно отметить, что в армии Наполеона не существовало специального эскадронного командира, им был капитан, командовавший первой ротой (дивизионом). Что же касается офицера в звании командир эскадрона (chef d’escadron), он командовал двумя эскадронами и согласно регламенту находился в бою на несколько шагов впереди в интервале между вверенными ему подразделениями.

Аналогично пехотным батальонам эскадроны кавалерии совершали эволюции не за счет перестроения составляющих их бойцов, а с помощью изменения положения взводов, которые маневрировали практически как нерасчленяемые «атомы» строя. Например, основным приемом, с помощью которого эскадрон перестраивался в колонну повзводно, был маневр почти аналогичный таковому в пехоте. Командир отдавал приказ:

Построение эскадрона в линию (повзводно налево)

По последней команде каждый взвод заезжал левым плечом вперед до тех пор, пока не оказывался на перпендикуляре к линии своего первоначального положения. Регламент, правда, предполагал построение в походную колонну по четыре и даже по два, что, естественно, приводило к расчленению взводов, однако в бою этого не рекомендовалось делать. «Нужно воздерживаться… от всякого движения по четыре – одно ядро развалит подобную колонну так, что ее будет не узнать. Пусть взвод будет единственным минимальным тактическим подразделением»[394]394
  Brack F. de. Avant-postes de cavalerie légère. E, s.d., p. 165


[Закрыть], – советовал молодым офицерам де Брак.

Поэтому главным маневром, которым в совершенстве должны были овладеть кавалеристы, являлось перестроение из линии в колонну повзводно и обратно.

Развертывание из колонны могло осуществляться в обратном порядке тому, который мы только что описывали, то есть взводы заезжали правым плечом вперед и выстраивали линии. Для этого подавались команды:

Построение эскадрона в линию (повзводно вперед)

При необходимости практиковалось построение колонны повзводно «левым крылом вперед». Тогда из линии эскадрона каждый взвод заезжал в противоположную сторону, для возвращения же в исходный боевой порядок командовали:

Наконец, очень часто необходимо было выстроить линию, ориентированную в том же направлении, в котором двигалась колонна. Это делалось после следующих команд:

По команде «Марш!» первый взвод проезжал вперед 20 шагов, остальные же взводы делали полуразворот налево (demi à gauche) и двигались под углом 45° к первоначальному направлению. Доезжая до линии, на которой встал первый взвод, командиры взводов командовали заезд левым плечом вперед, и подразделение становились в боевой порядок.

А. Адам. Бой под Островно 25 июля 1812 г. На рисунке изображены гусары 7-го полка, атакующие в колонне повзводно русскую артиллерию и пехоту

Разумеется, существовал и обратный маневр – из развернутой линии строилась колонна в том же направлении, в котором была первоначально ориентирована линия. Приказы для этого построения были таковы:

Существовали и более сложные комбинации перестроений, в которых взводы компоновались в обратном порядке, строили линии назад контрмаршем и т. д. Однако практики военного дела старались воздерживаться от подобных маневров: «Вне опасности со стороны врага нет причины делать сложные движения… в присутствии врага тем более надо их избегать, потому что они никогда не совершаются с тем же спокойствием и точностью, что и на учебном плацу; нас могут застигнуть врасплох и разгромить. Если вы можете заменить сложные эволюции простыми – делайте это. Исполняйте лишь те маневры, которые ваши кавалеристы знают, так сказать, лучше, чем нужно, в которых офицеры и солдаты не спутаются, потому что, я повторяю: необходимо, чтобы вы учитывали неизбежное волнение людей на поле боя…»[395]395
  Ibid., p.164, 166


[Закрыть].

Кавалерийский полк в «густой» колонне (colonne serrée).

Условные обозначения:

C – капитан,

L – лейтенант,

SL – суб-лейтенант,

SC – старший вахмистр,

МС – старший вахмистр,

M – вахмистр,

BF – бригадир-фурьер,

В – бригадир

Опытные командиры неустанно упражнялись со своими подчиненными в как можно более сложных перестроениях, так что в бою эскадроны совершали перестроения чаще всего рысью, а иногда и галопом. Самое главное, чего стремились добиться от кавалеристов как авторы устава, так и те, кто применял его каждодневно в походах и сражениях, – это умение вовремя выстроить эскадроны в линию и атаковать врага сомкнутым строем на максимально возможном аллюре.

Причем ряд опытных генералов ценили сомкнутость и слаженность выше, чем скорость. «Не думайте, что порыв всегда решает схватку в действиях кавалерии против кавалерии, – писал известный военный теоретик и талантливый штабной работник генерал Жомини. – Когда противник идет на вас крупной рысью, будет неосторожным ходом броситься на него в галоп, так как вы достигнете его в беспорядке, а столкнетесь с компактной сомкнутой линией, которая опрокинет ваши рассеянные эскадроны… Лассаль, один из самых способных генералов, сказал, видя вражескую кавалерию, атакующую галопом: “Вот погибшие люди!”… Действительно, эти эскадроны были опрокинуты атакой на рыси»[396]396
  Jomini A.-H. de. Erécis de l’art de la guerre. // Bibliothèque historique et militaire. T.5, E, 1844. p. 920


[Закрыть].

В общем же действия конницы представляли собой постоянные перестроения из колонн в линии и обратно. На поле боя кавалерия появлялась обычно в колоннах повзводно или подивизионно, затем занимала назначенные ей позиции, разворачиваясь в линию или, еще чаще, в линии эскадронов. В ходе боя ей приходилось часто менять эти позиции и выдвигаться на исходный рубеж к атаке, что опять-таки делалось в колоннах повзводно. Наконец, наступал самый важный для кавалерии момент, когда приходил приказ атаковать, тогда колонны снова разворачивались в линии эскадронов и бросались вперед…

Когда кавалерии было много, полки, бригады или даже дивизии строились в так называемые «густые колонны» (colonnes serrées – дословно сомкнутые, сжатые колонны). Это были боевые порядки, в которых эскадроны строились в затылок один за другим на очень короткой дистанции. Подобные построения применялись прежде всего для крупных кавалерийских масс, стоящих в резервах, чтобы держать их максимально сконцентрированными. В момент выдвижения на боевые рубежи густые колонны обычно разворачивались в линии эскадронов.

Выдвижение стрелков из линии эскадрона.

Условные обозначения: C – капитан, L – лейтенант,

SL – суб-лейтенант, SC – старший вахмистр,

МС – старший вахмистр, M – вахмистр,

BF – бригадир-фурьер, В – бригадир

Что же касается рассыпного строя, то, как это ни покажется странным современному читателю, он не играл для регулярной кавалерии существенной роли. Предполагалось и действительно многократно подтверждалось на практике, что эскадрон, действующий в сомкнутом строю, всегда разобьет эскадрон, атакующий в беспорядке. Поэтому атаку в рассыпном строю применяли лишь в ряде случаев: для внезапного броска на вражескую батарею, для наскока на неприятельскую стрелковую цепь, в случае нападения на обоз противника и т. п. Предполагалось также и выдвижение застрельщиков в рассыпном строю из линии эскадрона. Для этой цели использовался четвертый взвод, который галопом должен был выдвинуться вперед и, рассредоточившись, вести огонь по неприятелю из пистолетов или мушкетонов (если таковые имелись). Стрельба с коня применялась, конечно, не с целью разгрома неприятеля, а в тех случаях, когда нужно было прикрыть основные силы эскадрона от назойливых вражеских стрелков или, наоборот, попытаться вызвать противника на активные действия.

Основным же и главнейшим маневром кавалерии, ради которого делались все подготовительные эволюции, была решительная атака сомкнутой стеной с саблями наголо. Момент, предшествующий атаке, был волнующим и величественным. По команде:

раздавался лязг стали, вынимаемой из ножен, и гул от ударов сотен копыт. Эскадроны трогались с места и медленно набирали скорость. Командиры в это мгновение должны были «следить за тем, чтобы точно соблюдалось направление движения, не допускать ни малейших колебаний рядов, смыкать насколько возможно плотно своих людей и смотреть за тем, чтобы они сохраняли абсолютное молчание»[397]397
  Thiébault D.-E-C.-H. Manuel général du service des états-majors généraux et divisionnaires. E, 1813, p. 418


[Закрыть].

Через сто пятьдесят шагов после начала атаки, когда всадники уже шли крупной рысью, раздавалась команда: «В галоп… Марш!» (Au galop… Marche!). По этому приказу, повторенному вслед за полковником всеми старшими офицерами полка, кавалеристы давали шпоры лошадям. Земля тряслась от грохота копыт, с лязгом бряцали ножны о стремена, но всадники, храня молчание, постепенно превращались в сгусток энергии, ожидая последнего сигнала.

И вот, когда до противника оставалось примерно сто метров, командир привставал в стременах и выкрикивал одно лишь слово: Chargez! (дословно: Атакуйте!). Этот короткий приказ словно взрывал весь сжатый до этого порыв. Трубачи полка громко трубили атаку. Кавалеристы привставали в стременах, сабли первой шеренги наклонялись острием в грудь врага, сабли второй приподнимались для удара. Громовое «Vive l’Empereur!» сотрясало воздух, кони, шедшие до этого галопом, переходили на карьер… Еще мгновение, и безумный шквал людей и лошадей обрушивался на неприятеля…

Так должна была происходить атака согласно регламенту. И так в действительности тысячи раз ходили в бой эскадроны Великой Армии. Опытные кавалерийские командиры советовали: перед атакой, если это возможно, «распорядиться подтянуть подпруги у лошадей и дать солдатам выпить глоток водки. Иногда, чтобы придать кавалеристам порыва, если они должны атаковать пехоту или артиллерию, неплохо поставить их ненадолго под пули стрелков или под ядра (!). Войска, которые понесли потери, атакуют с большим напором, ибо они не только желают взять реванш за потери и отомстить, но их также легко убедить, что атаковать менее опасно, чем оставаться на месте, и что мощный быстрый удар освободит их от необходимости быть мишенью и погибать поодиночке без результата. Общее правило: когда атака уже начата, ведите ее до конца и держитесь во что бы то ни стало. Тогда вы одержите победу… У атаки есть свой момент порыва, момент схватки, затем момент колебания, а затем может наступить момент, когда придется отходить. Будьте твердыми во второй и третий момент, и победа будет за вами…»[398]398
  Brack F. de. Op. cit., p. 185–186.


[Закрыть].

П. Бениньи. Атака кирасир

Действительно, решительность и упорство были характерными чертами атак французской кавалерии эпохи Наполеона. Пусть кавалеристы были подчас плохо обучены, пусть их кони не отличались блестящей выездкой скаковых жеребцов, но у них были отвага, порыв, товарищеская солидарность и взаимопомощь, слаженность в массовых действиях, и, наконец, их вели блестящие кавалерийские командиры Лассаль, Мюрат, Монбрен, Кольбер, Пажоль, Брюйер, Корбино…

В результате французская конница била гораздо лучше обученные, сидящие на прекрасных немецких конях эскадроны пруссаков и австрийцев. Чего только стоит одно преследование отряда эрцгерцога Фердинанда в октябре 1805 года! За пять дней боев четыре тысячи французских драгун и легких кавалеристов, поддержанных горстью пехоты, разгромили целый корпус, в котором было много отличной кавалерии, взяли в плен 12 тысяч человек, захватили 128 пушек, 11 знамен и сотни зарядных ящиков. А в октябре 1806 года на поле битвы под Иеной французские эскадроны своими массовыми атаками буквально смели хваленую прусскую конницу. А затем началось преследование, гигантское стратегическое преследование, где каждый день французская кавалерия обрушивалась на врага, не считая его. 26 октября под Цедеником Лассаль с восьмьюстами гусарами атаковал двухтысячный отряд генерала Шиммельпфенига – знаменитых прусских черных гусар. После первого успеха французские кавалеристы были отброшены и могли бы погибнуть в неравной схватке, но прибытие на поле боя драгун Груши решило успех дела. Хваленые прусские гусары, прозванные «мясниками армии», были наголову разгромлены: два эскадрона прижаты к болоту и сдались в полном составе, пятьсот прусских кавалеристов были зарублены или ранены в ходе схватки.

28 ноября под атаками кавалерии Лассаля, Груши и Бомона сдался уже целый корпус – 10 тысяч человек, 45 знамен и 60 пушек! 29 ноября конные егеря Мильо (500 человек) у Пазевалька заставили сдаться отряд в 4200 человек, куда наряду с пехотой входили элитные части прусской кавалерии: лейб-кирасирский полк и кирасирские полки Гейснига, Гольцендорфа, Бюктига. Отныне в соответствии с формальным приказом начальника штаба Мюрата генерала Бельяра французская кавалерия должна была атаковать неприятеля при любом соотношении сил! Этот приказ перекликается с наполненными верой в себя, в своих товарищей, в отвагу словами другого кавалериста Империи, де Брака, о том, как надо атаковать врага: «Вы можете все! Атакуйте их, врубайтесь в их ряды, захватывайте их пушки, генералов, заставляйте сдаваться каре, превращайте их отступление в бегство, вы можете все, нет пределов вашим успехам!»[399]399
  Ibid., p. 195


[Закрыть].

Но кавалерия Великой Армии не только лихо умела действовать массами в дни побед и успехов. В часы неудач она всегда была готова на самопожертвование. Ее эскадроны бросались очертя голову навстречу смерти, если это было необходимо для спасения армии. В первый день битвы под Эсслингом, 21 мая 1809 года, когда французской армии численностью в 27 тысяч человек пришлось удерживать позиции от атак 95-тысячной армии эрцгерцога Карла, к восьми часам вечера сложилась катастрофическая ситуация. Австрийцы напирали со всех сторон, но если по флангам, в деревнях, французская пехота еще как-то держалась, то в открытый центр двинулись напролом многочисленные массы вражеской пехоты и кавалерии.

Б. Зис. Капитуляция прусских войск в Эрфурте 16 октября 1806 г. Рисунок пером. Справа на рисунке изображены французские кавалеристы, перед которыми складывает оружие шеститысячный прусский гарнизон

Нужно было задержать их любой ценой. Тогда было приказано бросить на прикрытие центра кирасирскую дивизию д’Эспаня. Генерал обратился к своим солдатам с несколькими словами, напоминая им об их славе и призывая сделать все возможное для спасения армии. Дивизия, уже сильно потрепанная в ходе боя, ринулась в безумную атаку на десятикратно превышающие силы врага. Австрийская артиллерия встретила атакующих шквалом картечи, пехотные батальоны свернулись в каре, кавалерия выдвинулась для контратаки… Но кирасиры д’Эспаня ворвались на батарею, обрушились на первую, вторую линии каре, атаковали эскадроны неприятеля, штабы… Трудно сказать, сколько времени бушевал ураган кавалерийской атаки, известно точно только одно: австрийский центр оказался парализован до конца боя: перевернутые пушки, спутавшиеся батальоны, смешавшиеся эскадроны… Французская армия была спасена, но кирасиры д’Эспаня заплатили за это дорогой ценой. Примерно три четверти офицеров (а значит, приблизительно столько же рядовых) были убиты или ранены, среди них были и трое из четырех полковников. Погиб смертью храбрых и сам генерал д’Эспань.

А. Адам. Бой под Островно 26 июля 1812 г. В русской литературе этот бой называется сражением при Какувячино. Слева на переднем плане – Евгений Богарне со штабом, справа – французская пехота и кавалерия, идущие в атаку

В моменты самых тяжелых испытаний кавалерия Империи, не колеблясь, поступала так же. Ее атаки под Эйлау, на Березине, под Вахау и Монтеро, при Линьи и Ватерлоо вошли в бессмертие и легенду.

Тактика артиллерии

Подобно пехоте и кавалерии артиллерия не получила каких-либо принципиально новых уставов в эпоху Революции и Империи. Более того, этот род войск вообще не имел никакого тактического устава в современном смысле этого слова. Существовало только наставление под названием «Обслуживание и маневры полевых орудий», однако оно описывало лишь обязанности прислуги в действиях с отдельно взятой пушкой, при этом ни слова не упоминалось даже о месте, которое должен занимать зарядный ящик во время стрельбы. В тексте наставления, как и в тексте пехотного устава, встречались анахронизмы; о маневрах батареи не говорилось вообще ни слова. Тем более не существовало никаких официальных руководств для действий артиллерии на поле боя. Весь боевой опыт артиллеристов передавался чуть ли не как средневековый эпос: из уст в уста. К счастью, в упоминавшемся уже основательном справочнике Гассенди есть глава «Маневры с полевыми орудиями».

Автор отмечает: «Маневры пушек… не зафиксированы регламентом. Все, что мы будем описывать, есть не что иное, как приемы, используемые в ряде полков, либо те, которые мы предлагаем использовать»[400]400
  Gassendi J.-J.-B. Aide-mémoire à l’usage des officiers d’artillerie de France, attachés au service de terre.E, 1809, t.1, p. 872


[Закрыть]. Благодаря означенному документу, а также свидетельствам очевидцев и практическим наставлениям командного состава Великой Армии можно восстановить основные тактические приемы, используемые в эту эпоху.

Как уже отмечалось в главе VI, пешая артиллерия была разделена на роты по восемь орудий, конная – по шесть; в момент начала кампании вместе с присоединенной ротой обоза это подразделение образовывало артиллерийский дивизион, который и являлся основной тактической единицей артиллерии. Необходимо отметить, что в реальной боевой практике дивизионы могли иметь меньшее количество орудий: пешие – шесть, а конные – четыре; однако число орудий всегда было четным, так как дивизион подразделялся на отделения по две пушки, и этот организационный момент соблюдался достаточно строго.

Для выезда на боевые позиции, если позволяло пространство, дивизион разворачивался в боевую линию (en bataille). В пешей артиллерии каждую пушку, поставленную на передок, везли, поддерживая равнение с соседними. Артиллеристы шли по сторонам от орудий, в том положении, которое они должны были занять в момент заряжания и стрельбы. Позади, на расстоянии 30–40 метров, везли зарядные ящики, каждый из них следовал за своей пушкой. По достижении назначенного места отдавался приказ: «En batterie» (дословно – «в батарею!», т. е. в боевой порядок).

По этой команде линия останавливалась, артиллеристы снимали лафет с передка и отвозили упряжку с передком назад, провозя ее слева от орудия, если смотреть в сторону неприятеля, затем пушка разворачивалась в боевое положение вокруг своего левого колеса. Если орудие было грибовалевской системы, то артиллеристы кроме того снимали короб (маленький зарядный ящик) с лафета. Орудия выравнивались строго в линию, причем равнение должно было соблюдаться по их осям. Правила предусматривали расстояние между пушками батареи 4 туаза (около 8 метров). Нормальным положением считалось такое, при котором орудия большего калибра стояли на правом фланге батареи, а гаубицы – на левом. Однако, разумеется, при необходимости этот порядок менялся.

В конной артиллерии все было практически идентично, разница заключалась в том, что пушки должны были быть поставлены на отвозы (prolonge), «как только они прибудут на учебный полигон или поле боя»[401]401
  Ibid.


[Закрыть]. В момент движения в линии артиллеристы располагались не по бокам орудий, но скакали верхом позади них, в колонну по два, равняясь в затылок один другому по орудийным колесам. Наконец, по прибытии на место развертывания, прежде чем встать в боевой порядок, отдавалась предварительная команда «Стой, спешиться» (Halte, pied à terre). Разворот упряжек осуществлялся при ослабленном натяжении отвоза, чтобы сократить радиус развертывания.

Разумеется, передвижение развернутой линией, хотя и было выгодным – позволяло тотчас же поставить батарею в боевой порядок, но не всегда было возможным. Поэтому, чтобы маневрировать в любых условиях, предполагалось построение артиллерии в колонны, чаще всего по отделениям или по одному орудию. Эти колонны строились способами, очень напоминающими те, которые применялись в кавалерии для построения колонн повзводно налево, направо и вперед.

Построение батареи по команде «На первое отделение развернуть колонну»

Например:

По этой команде, как и в кавалерии, каждое подразделение заезжало левым плечом вперед на 90°, и выстраивалась колонна. Такая же команда отдавалась и при построении колонны по одному орудию (слово «отделение» заменялось лишь на слово «орудие») налево или направо.

Развертывание из колонн в линию также осуществлялось методами, очень напоминающими кавалерийские:

Первая пушка (отделение) продолжала двигаться вперед, остальные же, приняв влево, выезжали с ней на одну линию.

Существовали и другие методы построения колонн и их развертывания.

Необходимо отметить, что, когда пушки двигались одна за другой, конные артиллеристы ехали рядом с ними в колонну по два. Если же строилась колонна по отделениям, то артиллеристы скакали справа и слева от нее, но никогда между пушек. Это делалось во избежание травмирования людей и лошадей при быстрых разворотах орудий.

Как и в случае с пехотными уставами, артиллерийские регламенты составлялись во второй половине ХVIII века и во многом не отражали боевые реалии наполеоновской эпохи. В справочниках и наставлениях для артиллерийских офицеров можно найти массу сведений о том, как нужно стрелять из «камнеметов» (perriers) тяжелых осадных мортир, давно уже не применяемых, как действовать полковыми пушками в составе развернутого батальона в соответствии с требованиями линейной тактики и т. д.

Зато нет ни слова о ряде важнейших вопросов боевой практики. Например, не ясно, где должны были располагаться большие зарядные ящики во время маневров дивизионов. Гассенди дает только следующее указание: «Положение передков указано в регламенте, а зарядные ящики располагаются в 16–20 туазах позади своих орудий, соблюдая равнение (речь идет о дивизионе в развернутом строю), или в колоннах, подобных орудийным (ou en colonnes semblables à celles des pieces)[402]402
  Ibid., p. 873


[Закрыть].

Последняя фраза допускает неоднозначное толкование. Можно либо предположить, что зарядные ящики строятся вместе с орудиями в колонны, продолжая двигаться за своей пушкой, либо строятся в отдельные колонны только из зарядных ящиков, с фронтом таким же, как у орудийной колонны. Если исходить прежде всего из лексического анализа, то скорее нужно предположить второе, т. к. зарядные ящики должны были двигаться отдельно. К этому же выводу можно прийти, если проанализировать ряд рекомендуемых перестроений артиллерийских дивизионов.

Однако большое количество изображений той эпохи, нарисованных специалистами, показывает колонны артиллерии, где зарядные ящики идут вперемешку с пушками. Чему верить? Скорее всего, в зависимости от обстоятельств могла применяться либо одна, либо другая комбинация. Однако ни слова об этом в официальных документах.

А. Адам. 27 июля в полдень под Витебском. Изображен момент, когда франко-итальянские войска 4-го корпуса ведут бой с арьергардами 1-й русской Западной армии, продвигаясь в направлении Витебска (вдали, в глубине картины). Хорошо видно, что французская пехота использует развернутые линейные построения. Справа – 6-фунтовые пушки (образца XI г.) итальянской артиллерии выдвигаются в колоннах, где орудия идут вперемешку с зарядными ящиками

Несмотря на молчание наставлений по многим вопросам, никоим образом нельзя сделать вывод о том, что французская артиллерия маневрировала неуверенно и хаотично, путаясь в своих многочисленных пушках, упряжках, зарядных ящиках и передках. Здесь, как и везде, солдаты и офицеры Великой Армии действовали исходя из огромного опыта и действовали образцово. Все мемуары единодушно отмечают слаженность, четкость и профессионализм наполеоновских артиллеристов.

Однако батареи императорской армии добивались замечательных успехов не только благодаря образцовой выучке. Наполеоновская эпоха внесла значительные коррективы в область артиллерийской тактики. Если на уровне элементарных маневров батареи все оставалось почти таким же, как и накануне Революции, то стиль их действий в бою стал совершенно иным.

Еще в 70-е годы ХVIII века в работах ряда французских военных теоретиков появляется идея об иных способах применения артиллерии, чем те, которые были характерны для линейной тактики, где в полевом бою пушки, обычно относительно равномерно распределенные по фронту, лишь усиливали огонь пехоты, но не выполняли самостоятельных тактических задач. Гибер в своем нашумевшем произведении «Общий этюд о тактике» (1777), дю Пюже в «Эссе об употреблении артиллерии в полевых сражениях» (1771), дю Тей в книге «Об употреблении новой артиллерии в полевой войне» (1778) предрекали новые способы употребления орудий. Основная мысль этих произведений состоит в том, что батареи должны использовать концентрацию своих усилий на важнейших участках боевой линии: «Цель артиллерии – не убивать понемногу людей из всего неприятельского фронта, а опрокидывать, разрушать избранные части этого фронта»[403]403
  Guibert J.-A.-H. de. Essai général de Tactique. E, s.d., p 209


[Закрыть], – писал Гибер.

Одновременно Гибер и дю Тей настаивали на активных действиях артиллерии: «Нужно, чтобы батареи… привыкли маневрировать с отвагой, вставать даже на опасно выдвинутые вперед позиции и поддерживать друг друга огнем, не думать о том, прикрывают ли их другие войска, если огонь пушек может сыграть решающую роль, наконец, снимать орудия лишь тогда, когда враг, так сказать, сядет на них верхом, потому что именно последние залпы в упор – самые решительные. Нужно, чтобы артиллеристы думали прежде всего не о сохранении своих орудий, которые в конечном итоге есть лишь легко заменяемые машины, но о том, чтобы стрелять как можно эффективнее…»[404]404
  Ibid., p. 214


[Закрыть].

Эти смелые для своего времени мысли были не только реализованы на практике французской артиллерией в ходе войн Революции и Империи, можно сказать больше: действительность превзошла самые дерзкие ожидания теоретиков.

Известный финский военный историк Матти Лауэрма в своем прекрасном исследовании «Французская полевая артиллерия в эпоху революционных войн» высказывает мнение, что первым примером артиллерийской атаки являются действия конной артиллерии республиканской армии в сражении под Аарлоном 9 июня 1793 года, когда в критический момент боя французская батарея Сорбье, будущего героя войн Империи, дерзко выдвинулась на дистанцию 50 метров от врага (!), открыла ураганный огонь по австрийцам, проложив дорогу для кавалерийской атаки, и тем решила участь схватки[405]405
  Lauerma M. L’Artillerie de campagne française pendant les guerres de la Révolution. Evolution de l’organisation et de la tactique. Helsinki, 1956, p. 193–194


[Закрыть].

Трудно сказать, действительно ли этот эпизод был первым примером такого рода в истории войн, известно, как легко создаются «приоритеты» в подобного рода открытиях, однако не вызывает сомнения, что революционные войны стали поворотным моментом в тактике артиллерии. Ясно также и то, что именно Бонапарт был тем генералом, который систематически стал применять эту смелую и эффективную тактику в ходе боев вверенной ему Итальянской армии.

Ярким примером, иллюстрирующим манеру действия батарей молодого полководца, является эпизод битвы при Кастильоне. Это знаменитое сражение, в котором на карту была поставлена судьба Италии и армии Бонапарта, произошло 5 августа 1796 года. В ходе битвы назрела критическая ситуация, когда стало ясно, что от обладания высокой Монте-Медолано на левом фланге австрийской армии зависит исход боя. Тогда французский главнокомандующий отдал приказ своему любимому адъютанту Мармону подготовить штурм этого ключевого пункта решительными действиями артиллерии.

Э. Детайль. Артиллерия в бою (1796 г.)

«Он отдал всю конную артиллерию в мое распоряжение, – рассказывает Мармон, – она состояла из пяти рот, обслуживающих 19 орудий… У неприятеля были орудия более крупного калибра, и я мог выйти победителем из борьбы, лишь приблизившись к нему вплотную. Хотя местность, в общем, была открытой, прежде чем подъехать к подножию холма и развернуться на нужной дистанции, необходимо было пройти через узкое дефиле. Вражеские ядра осыпали его. Я устремился в этот проход в колонну по отделениям, то есть по два орудия, поставив впереди роту, которую я считал самой худшей. Колонна устремилась вперед, ее голова была разбита вражеским огнем, но остальная часть моментально развернулась на короткой дистанции от врага и интенсивным точным огнем сбила половину его пушек, неприятельской пехоте также досталось. Подошедшая дивизия Серюрье… атаковала неприятеля. С этого момента битва была выиграна…»[406]406
  Marmont A.-F-L.-V Op. cit., t.1, p. 128–129


[Закрыть].

Таким образом, со времени походов Бонапарта тактика, основанная на концентрации огня и на решительных наступательных действиях, становится типичным образом действий французских батарей. Наполеоновские артиллеристы совершали в реальных боях маневры, которые намного превзошли своей отвагой дерзкие идеи Гибера и дю Тея. Последний считал, например, довольно смелым маневром выдвижение пушек на дистанцию 800 метров от неприятеля. Батареи же армии Наполеона выносились в галоп на пистолетный выстрел от противника! В битве при Ватерлоо гвардейская конная артиллерия, ведомая майором Дюшаном, понеслась прямо к английским позициям. Офицеры штаба недоуменно следили в подзорные трубы за пушками, мчащимися во весь опор на линии неприятельской пехоты. «Можно подумать, что Дюшан дезертирует» – якобы даже сказал император. Но орудия гвардии остановились на расстоянии 25 (!) метров от врага и открыли огонь.

«Самый лучший принцип (действий конной артиллерии) – это подъезжать как можно ближе и палить как можно чаще»[407]407
  Цит. по: Girod de l’Ain. Vie militaire du général Foy. R, 1900


[Закрыть], – так резюмировал будущий генерал, тогда полковник артиллерии, Фуа первую составляющую тактики конных батарей. Его старший коллега генерал Леспинасс, командовавший артиллерией в Итальянской армии Бонапарта, коротко сформулировал вторую составляющую: «Не разбрасывать пушки по боевой линии, но всегда занимать мощными батареями выгодные позиции и крушить врага массированным огнем»[408]408
  Lespinasse A. de. Essai sur l’organisation de l’arme de l’artillerie. R, an VIII (1800), p. 58


[Закрыть].