Текст книги "Никита Хрущев. Реформатор"

О перспективах установления в СССР многопартийности мы не знаем почти ничего, а вот то, что отец задумал разобраться с обстоятельствами коллективизации, известно достоверно. Правда о сопровождавшей коллективизацию депортации миллионов людей, казнях, чудовищном голоде 1932–1933 годов и, как следствие, разорении крестьянства – правда не менее страшная и взрывная, чем правда о преступлениях сталинской тирании. Отец это понимал и, тем не менее, не только переговорил с коллегами по Президиуму ЦК, но и в сентябре 1964 года поручил Академии наук, ее вице-президенту и члену ЦК КПСС академику Петру Николаевичу Федосееву поднять архивы и подготовить к октябрю обстоятельную записку.

Отец собирался рассказать о коллективизации и ее последствиях в докладе на Ноябрьском Пленуме ЦК. Он предупредил Федосеева, что ему тоже придется выступить и развить тему.

Федосеев поручил готовить материал И. Е. Зеленину, тогда молодому сотруднику Сектора истории социалистического преобразования сельского хозяйства Института истории АН СССР, работавшему над двухтомником по истории коллективизации.

«Мне дали задание предоставить материал критического характера о сплошной коллективизации, – пишет Зеленин. – Указания я получил такие: приводить только выдержки из документов, писем крестьян, сводок о положении в деревне, высказываний представителей тогдашней оппозиции без каких-либо комментариев и оценок.

Я составил пространную выписку, более двадцати машинописных страниц, рисующую картину массового голода в деревне в 1932–1933 годах, своеволия заготовителей, жесточайших репрессий, обрушившихся на крестьян, и за своей подписью отправил ее “наверх”».

Отец записку, скорее всего, не получил. В октябре время его заканчивалось. Главный «контролер страны» Шелепин на заседании Президиума ЦК, где снимали отца, обвинил его в «сборе материалов по периоду коллективизации». Я уже приводил его слова в самом начале книги.

Отдел науки ЦК КПСС, где труд Зеленина прочитали, обвинил автора в очернительстве, но, к счастью, «все обошлось», записку засекретили и отправили в архив. «Очерки по истории коллективизации» И. Е. Зеленина (первый том уже набрали, а второй подготовили к печати) с плана издательства сняли навсегда.

15 июля 1964 года, завершив основные дела, сессия Верховного Совета СССР приступила к оргвопросам. Так и не найдя в ЦК никого взамен Брежневу, отец предложил ему полностью сконцентрироваться на работе в ЦК. На его плечи ложилась вся организационная работа, в том числе повседневная связь с секретарями обкомов, назначение на высшие должности в стране и армии. По существу. реальная власть переходила в руки Брежнева. В освободившее кресло Председателя Президиума Верховного Совета отец решил пересадить Микояна.

«Товарищи депутаты! – начал отец свое выступление на сессии Верховного Совета СССР. – Вы знаете, что товарища Брежнева Леонида Ильича на Пленуме ЦК в июне 1963 года избрали секретарем Центрального Комитета партии. Центральный Комитет считает целесообразным, чтобы товарищ Брежнев сосредоточил свою деятельность в Центральном Комитете партии как секретарь ЦК КПСС. В связи с этим Центральный Комитет вносит предложение освободить товарища Брежнева от обязанностей Председателя Президиума Верховного Совета СССР. На пост Председателя Президиума Верховного Совета Центральный Комитет партии рекомендует товарища Микояна Анастаса Ивановича. При этом имеется в виду освободить его от обязанностей первого заместителя Председателя Совета Министров СССР.

Думаю, что нет надобности давать характеристику товарищу Микояну. Вы все знаете, какую большую политическую и государственную работу проводил и проводит Анастас Иванович в нашей партии и Советском государстве. Он зарекомендовал себя как верный ленинец, активный борец за дело коммунизма. Его деятельность на протяжении десятилетий известна не только у нас в стране, но и за ее пределами.

Центральный Комитет партии считает, что товарищ Микоян достоин того, чтобы доверить ему большой и ответственный пост Председателя Президиума Верховного Совета Советского Союза.

Товарищи! Мы надеемся, что депутаты поддержат и примут предложение Центрального Комитета партии. Я позволю себе до голосования – хотя это может показаться несколько преждевременным – выразить сердечную благодарность Леониду Ильичу Брежневу за его плодотворную работу на посту Председателя Президиума Верховного Совета, а Анастасу Ивановичу Микояну от всей души пожелать больших успехов в его деятельности на посту Председателя Президиума Верховного Совета. (Бурные, продолжительные аплодисменты.)»

Депутаты дружно проголосовали «за».

Переменой Председателя Президиума Верховного Совета, «президента» страны, отец не только высвобождал Брежнева для работы в ЦК, в лице Микояна он рассчитывал обрести союзника в «либерализации» власти, предусматривавшейся новой Конституцией.

В драку он не полезет, не тот Анастас Иванович человек, но отец не рассчитывал, что дело дойдет до драки, а в преодолении возможного и ожидаемого бюрократического саботажа при выработке новых законов Микоян мог оказаться полезным союзником.

Позднее, уже после отстранения отца от власти и собственной отставки, Анастас Иванович рассказал своему сыну, генералу Степану Микояну, что перед его назначением на Верховный Совет они долго разговаривали с Хрущевым о будущем, о новой роли Советов, в первую очередь, Верховного Совета.

«Это можем сделать только ты или я. Я не могу отрываться от руководства правительством, так что тебе придется стать во главе Верховного Совета и заняться этим делом», – так звучат слова Хрущева в пересказе Микоянов, отца и сына.

Ни отец, ни Микоян и не догадывались, что их конституционным планам сбыться не суждено. Оставшиеся до октября месяцы, Брежнев и его сообщники по заговору использовали с максимальной продуктивностью.

День за днем

17 июля 1964 года вышла книга стихов Андрея Вознесенского «Антимиры», одна из самых памятных публикаций поэта.

С 20 июля по 1 августа 1964 года Аджубей с женой Радой по приглашению немецких журналистов гостит в Западной Германии. Весь мир теряется в догадках, неужто Хрущев и западногерманский канцлер зондируют пути сближения двух стран в обход Америки? Аналитики приходят к заключению, что это начало подготовки его визита в ФРГ, визита, который может изменить весь европейский политический расклад, привести к подписанию мирного договора и взаимному признанию Западной Германии и Германской Демократической Республики. Не исключают и разрушения Берлинской стены.

Отцу съездить в ФРГ не пришлось. Договор о признании послевоенных границ в Европе подпишут его преемники.

Вечером 20 июля отец – в Кремлевском дворце съездов на концерте польского ансамбля «Шленск», а на следующий день он отправляется с трехдневным официальным визитом в Варшаву на празднование 20-летия Народной Польши.

По возвращении, 28 июля 1964 года, Хрущев принимает секретаря по иностранным делам Великобритании Ричарда О. Батлера.

29 июля 1964 года отец более двух часов разговаривал в кремлевском кабинете с Генеральным секретарем ООН У Таном, а 30–31 июля он там же дважды встречался с американским миллиардером Дэвидом Рокфеллером. Суммарно они проговорят почти в два раза дольше, чем с У Таном, так с гордостью отметила «Нью-Йорк Таймс». Отцу приятно, что американцы с непосредственностью футбольных болельщиков подсчитывают очки, сколько кому он уделил времени. Это свидетельство завоевания нашей страной мирового лидерства, пока наравне с США, а там посмотрим.

31 июля 1964 года Хрущев и другие члены Президиума ЦК осматривают в Кремле выставку новых блочно-секционных технологий строительства промышленных зданий, что объединяло под одной крышей весь технологический цикл и избавляло заводчан от необходимости перевозить заготовки и детали из цеха в цех. Эксперимент, я о нем писал, на двух московских фабриках, построенных по западным образцам – электронной и трикотажной, полностью себя оправдал. Пришла пора распространить его на всю страну.

Отец доволен, новые принципы промышленного строительства сулят немалую экономию не только при сооружении зданий, но и за счет сокращения внутризаводских коммуникаций.

Вечером того же дня отец отдыхает в Театре оперетты на концерте артистов Камбоджи.

1 августа 1964 года впервые вышла в эфир развлекательно-повседневная, так тогда говорили, молодежная радиостанция «Маяк». Начиналась она какими-то, специально для нее написанными, музыкальными позывными.

Аджубей только что вернулся из Западной Германии и взахлеб рассказывал коллегам-журналистам о своих впечатлениях. На одну из таких посиделок затесался и я. Почему-то зашла речь о «Маяке». О новой радиостанции тогда в Москве говорили все. Я слушал, не вмешиваясь, говорили они о своем, и не моего ума это дело. Вдруг Алексей Иванович обернулся ко мне и начал выспрашивать, что я, простой слушатель, думаю о передаче. Я засмущался, тогда я вообще смущался по любому поводу, промямлил, что передача интересная, вот только позывные не запоминаются.

– А какие запоминаются? – наседал на меня Аджубей.

Я не знал, что ответить, и, чтобы он отвязался, назвал первую, пришедшую мне на ум, мелодию «Подмосковных вечеров». Тогда она звучала повсюду.

– Молодец, – одобрил мой выбор Аджубей, и разговор вновь пошел о Германии.

На следующее утро, настроившись на волну «Маяка», я, к своему удивлению, услышал мелодичный перезвон «Подмосковных вечеров», предваряющих начало передачи. «Подмосковные вечера» на «Маяке» прижились, даже с уходом отца их не заменили.

Во второй половине 1964 года всегда плотная программа отца насыщена как никогда. Порой кажется, что он предчувствует безрадостность грядущей отставки и старается вкусить напоследок все прелести активной общественной жизни. Но это только кажется, отец ни о чем не подозревает, просто на этот и на следующий годы им намечено столько… И очередной этап децентрализации экономики, и специализация, и химизация, и Конституция, только успевай поворачиваться. Заграничные визитеры записываются на прием «пачками» месяцами стоят в очереди. Побывать у Хрущева – удостоиться приема стало престижным, как бы свидетельством мировой значимости того или иного политика.

Отец здоров, он в хорошей форме и спуску себе не дает. Темп, который он сам себе задал, не каждому молодому под силу, но он пока выдерживает.

Затихшая было в 1963 году дискуссия о реформе экономики уже с первых дней нового года начала набирать силу. 25 января 1964 года в «Известиях» публикуют статью Геннадия Лисичкина «Кредит на веру? Как стимулировать экономический рост?» В ней автор, не затрагивая основополагающих принципов управления народным хозяйством, предлагает не распылять средства, а инвестировать их целевым образом, точечно. По большому счету – благие пожелания. За Лисичкиным следует более конкретная статья И. Малышева из ЦСУ СССР «Каким должен быть главный показатель плана?» Малышев пытается ответить на вопрос: что ставить во главу угла? Рентабельность? Производительность труда? Прибыль? По его мнению, только прибыль позволит выстроить понятные и эффективные отношения производителя и государства.

Дальше как плотину прорвало: на вторых страницах «Правды», «Известий», «Экономической газеты» и других периодических изданий регулярно появляются статья за статей. Их редакторы знают, кто их заинтересованный читатель, и соревнуются в поиске наиболее интересных и неординарных авторов. Отец все внимательно даже не прочитывает – прорабатывает, на особо его заинтересовавших материалах – тут же, на газетном листе, пишет резолюции Косыгину или Устинову, просит высказать свое мнение. Мнения у них чаще всего различные и не совпадают с позицией Хрущева. Косыгин – на сегодняшний день первый и наиболее доверенный заместитель отца в правительстве, опора и скрытый оппонент, изо всех сил сопротивляющийся децентрализации экономики. Устинов еще более ортодоксален, он вырос в командной экономике, умеет приказывать и считает министерскую вертикаль вершиной экономической мысли. Для него даже Косыгин – неисправимый либерал. Сходятся они в одном, в противодействии реформаторским затеям Хрущева. Отец настроен на перемены, а они всё делают, чтобы сохранить статус кво. Вернее, они бы предпочли вернуться к привычной министерской иерархии, но об этом пока и не заикаются. В последний год влияние Косыгина на отца заметно возросло, и именно ему удается удержать Хрущева от немедленной «передачи власти» директорам. Отец со своими заместителями пока открыто не конфликтует.

21 февраля Косыгину исполнилось 60 лет. Все газеты поместили на первых страницах портрет неулыбчивого Алексея Николаевича и текст Указа Президиума Верховного Совета о присвоении ему звания Героя Социалистического Труда, награждении его Золотой медалью «Серп и Молот» и орденом Ленина.

8 марта 1964 года статьей в «Известиях» включается в дискуссию начальник Сводного отдела Госплана И. Лебединский. Он, не без поддержки Косыгина, возражает «прибыльщикам», предлагает принять «нормативную стоимость обработки» основным критерием оценки работы предприятия.

14 марта 1964 года «Известия» публикуют «ответную» статью «По труду и зарплата» П. Зайцева, председателя колхоза «Трудовик» из Казахстана. Зайцев – за Худенко, чей эксперимент, дававший директорам совхозов свободу решать: что сеять, когда сеять, как сеять, сколько людей им для этого нанимать и отчитываться перед государством только заранее оговоренным продналогом, он считает более чем удачным. «Пришла пора распространить “эксперимент” и на колхозы», – требует Зайцев. Напомню, в распоряжении Худенко три целинных совхоза.

Отец с Зайцевым согласен, на февральском Пленуме ЦК он проповедовал сходные идеи. А вот Суслов с Зайцевым, а следовательно и с отцом не согласен: пусть «худенковские» совхозы и работают много лучше соседей, но платят они своим работникам неправильно. Как только возросла оплата, сразу наметилось и расслоение, а «худенковские» менеджеры-директора вообще получают больше рабочих в разы.

«Развращающие оклады получаются, колхозник получает мало, а председатель в 24–40 раз больше будет получать», – недовольно проскрипел Суслов при обсуждении вопроса на Президиуме ЦК 9 января 1964 года. В отсутствие отца заседание вел Брежнев, рассматривали подготовленное Полянским Постановление «О мерах по укреплению отстающих колхозов квалифицированными кадрами».

Развращающие оклады из Постановления убрали.

18 – 19 мая 1964 года в Москве собирается Всероссийское совещание по вопросам экономики в промышленности и строительстве. Отец задумал его еще в начале года, но в плотном графике международных встреч одно мероприятие налезало на другое и совещание откладывалось из недели в неделю, из месяца в месяц. Отец понимал, что не может объять необъятное, и поручил своему заместителю в Бюро ЦК по РСФСР Кириленко подирижировать его работой.

Однако в его отсутствие разговора по существу не получилось. Основной доклад сделал председатель Госплана России Константин Михайлович Герасимов. Говорил он гладко, о многом и вообще ни о чем, о техническом прогрессе, совершенствовании форм управления, создании отраслевых производственных управлений, снижении издержек, призывал опираться на общественность.

Выступавший вслед за ним министр строительства РСФСР Н. Н. Качалов сначала рассказал о достигнутом: за 1959–1963 годы в Российской Федерации построено 2 400 крупных предприятий, сдано 134 миллиона квадратных метров жилой площади, затем он заговорил о снижении себестоимости и других всем известных вещах.

Более двух десятков выступавших отчитывались о проделанной работе и брали обязательства на будущее, и только председатель Московского городского совнархоза Василий Николаевич Доенин сказал несколько слов по существу, робко посетовал, что планирование по валу не совмещается с внедрением новых технологий, они всегда оказываются убыточны, и привел пример: лавсан, для производства которого оборудование закупали за Западе за золото, оказывается никому не нужным, так как снижает вал, в результате падает выработка на одного рабочего, и премии летят в тартарары.

В заключение на совещании с большой, так написала газета «Правда», и, добавлю от себя, бессодержательной речью выступил Кириленко. В общем, поставили галочку. Майское совещание пользы не принесло, но и вреда не причинило. Обсуждение принципов проведения экономической реформы продолжалось.

30 мая 1964 года «Экономическая газета» публикует пространное интервью с профессором Либерманом. Вопросы ему задавали не только советские, но и западные журналисты, что очень необычно по тем временам. Разговор вращался вокруг прибыли, ее роли в капиталистической и социалистической экономике. Либерман объяснял, что у нас, в отличие от капиталистов, прибыль – не цель, а инструмент. Американцы улыбались, потом написали в свои газеты, что ответы советского реформатора показались им наивными. И напрасно. Они не поняли Либермана. С точки зрения воздействия на производство – прибыль действительно инструмент, и очень эффективный, ну а все остальное… Это уже зависит от того, как получатель прибыли пожелает ею распорядиться.

В середине лета отец сам включился в экономическую дискуссию. В докладе на сессии Верховного Совета 13 июля 1964 года он предложил подумать: не следует ли изменить сам принцип планирования? По мнению отца, планирование «от достигнутого», когда Госплан спускает заводам задание на следующий год, опираясь на прошлогодний результат, никуда не годится. Оно не отражает запросов покупателей, навязывает им товары, спросом не пользующиеся. Возникает затоваривание, склады магазинов ломятся от вещей, которые никто не покупает, а неходовой товар везут и везут. Отец предложил формировать заводской план в соответствии с заказами потребителей и затем отправлять в Совнархоз и Госплан для обобщения, то есть не сверху вниз, а снизу вверх. Он предлагал развернуть всю систему централизованного планирования, превратить Госплан из директивного органа в регистрирующий, план бы больше не считался руководством к действию, а всего лишь отражал баланс интересов потребителей с возможностями производителей.

Интересно, что именно такими виделись функции Государственной плановой комиссии при Совете народных комиссаров СССР в момент ее создания 13 июля 1923 года, в разгар нэпа. Только через семь лет, 23 января 1930 года «Госплану предоставят право решающего голоса в СНК СССР», и с того времени власть его станет всеобъемлющей. И вот теперь Хрущев замахнулся на Госплан!

Заглядывал ли отец в архивные документы? Думаю, что нет. Им руководила логика, логика высвобождения экономики из-под бюрократического диктата. Отец понимал, что по мановению волшебной палочки ничего не изменится. Чтобы схема заработала, необходимо создать условия, заводы – как коллектив, так и директора, заинтересовать работать на потребителя. Сегодняшние премии и другие блага зависели от выполнения плана. Надо же, чтобы они определялись степенью удовлетворения покупателя, другими словами, тем, сколько удастся продать, а не отчетом об отправке продукции на склады неведомо кому и неведомо зачем. И тут снова выплывала на поверхность прибыль как наиболее очевидный критерий успеха и неуспеха хозяйствующего субъекта: магазин-продавец зарабатывает прибыль от продажи и делится ею с производителем-заводом, включает его долю в договорную цену. Завод, в свою очередь, отчисляет заранее оговоренный процент Минфину. Все остальное они – магазин-продавец и завод-производитель, расходуют по-своему усмотрению. Таким, в общих чертах, вырисовывалось направление будущей экономической политики.

После выступления отца робкий ручеек «реформаторских» публикаций разлился по страницам газет и журналов настоящим половодьем. Отец внимательно прочитывал практически все статьи, отжимая суть. В том, что пришла пора передавать власть директорам, он уже не сомневался. Вопрос – как на практике выстроить новые отношения директора завода, совхоза или председателя колхоза с государством, с существующими Совнархозом, Госпланом, Минфином? Как не утратить контроль и одновременно развязать руки директорам? Только после ответа на этот вопрос можно начинать реформу.

Чтобы воспроизвести атмосферу того времени, назову некоторые из статей, опубликованных летом 1964 года. 29 июля в «Известиях» в статье «Есть такая наука экономика» Геннадий Лисичкин пишет о критериях, о выгоде, то есть снова о прибыли, которая поможет добиться результатов. 1 августа «Правда» отвечает «Известиям» подвалом «Поступь семилетки. Экономическое обозрение». Автор статьи Иван Малышев, в числе всего прочего, доказывает, что прибыль – главный показатель экономической эффективности производства и рост прибыли наиболее точно отражает состояние производства и производительности труда. 17 августа та же «Правда» предоставляет свои страницы Вадиму Александровичу Трапезникову – академику, директору Института проблем управления, заместителю Руднева в Госкомитете по координации научно-исследовательских работ и члену Совета на науке при главе правительства, то есть человеку более чем влиятельному. Он только что вернулся из поездки в Японию и выплеснул свои эмоции в статье на целый разворот «За гибкое управление промышленным предприятием». Выводы Трапезникова прозвучали в унисон выступлению отца на сессии Верховного Совета: экономическое регулирование должно опираться на простые, но исчерпывающие формы оценки деятельности предприятия и их не должно быть много. «В настоящее время предприятие не заинтересовано ни во внедрении новой техники, ни в качестве продукции, его стимул – выполнение плана любой ценой, – пишет Трапезников. – Предприятия надо стимулировать. Экономические интересы должны совпадать с экономическими интересами государства и всего народного хозяйства. Существующие, спускаемые сверху нормативы, как то: численность, фонд заработной платы и тому подобное необходимо резко сократить. Отношения с государством следует свести к уплате единого налога плюс дополнительные штрафы за использование устаревших технологий и за срыв поставок. Результат можно достичь, опираясь на универсальный показатель эффективности работы – прибыль». В заключение Трапезников призывал передать всю власть в руки директоров.

17 августа отец гостил в Киргизии, выступал в Пржевальске, почту из Москвы туда доставили к исходу дня. Статью Трапезникова отец бегло просмотрел только вечером. Мысли автора ему понравились, академик Трапезников, казалось бы, подслушал его самого, давал четкие, не в пример другим, ответы, если не на все, то на многие из мучивших отца вопросов. Отец сложил газету вчетверо, статьей Трапезникова вверх, и засунул ее в свой портфель для более внимательного изучения. Из Пржевальска отец переехал в столицу республики Фрунзе (ныне – Бишкек). Там утром выступил перед местными овцеводами, а затем, даже не пообедав, вылетел в Москву. К статье он вернулся уже в самолете, еще раз перечитал и написал прямо на газете: «Т. Рудневу. Прошу рассмотреть и дать предложения». С этого момента статья Трапезникова из дискуссионной превращалась в руководящую.

На этом отец не успокоился, по возвращении в Москву он позвал Руднева к себе, объяснил, что он ожидает не просто предложений, но план конкретных действий, а затем – проект постановления. Руднев, хорошо запомнивший недавно полученную от отца взбучку и не посвященный в планы антихрущевских заговорщиков, взялся за исполнение поручения со всей свойственной ему энергией.

Не мешкая, Руднев собрал имевшихся в наличии «прогрессивных» эко но мис-тов-прибыльщиков и ценовиков. Без логично-прозрачной системы цен о прибыли и мечтать не приходилось. Я уже писал о «ценах единого уровня» Виктора Белкина. Он тоже участвовал в этом совещании. Как запомнилось Белкину, Руднев поручил им в месячный срок составить необходимые обоснования экономической реформы и проект Постановления ЦК и Совета Министров. Возглавил комиссию экономист-реформатор Леонид Александрович Вааг, бывший член коллегии «засядьковского» Госэкономсовета, упраздненного по настоянию Косыгина, а ныне главный специалист в Рудневском Госкомитете по координации научно-исследовательских работ. Он подобрал себе команду из бывших засядьковцев. Естественно, в комиссию вошел сам академик Трапезников плюс экономисты общего профиля Евсей Либерман, Игорь Бирман, С. Н. Захаров, ценовики Виктор Белкин и Лев Леонтьев, финансисты С. Л. Механик и З. В. Атлас, С. Е. Каменицер, заместитель начальника ЦСУ СССР И. Малышев и будущий академик Н. Петраков, уже тогда увлекавшийся проблемами оптимизации экономики.

Сформировали две подкомиссии: первая, под руководством Ваага с Захаровым, занялась разделом Постановления, обосновывавшим необходимость проведения экономической реформы. Тем временем Белкин, Бирман и другие расписывали пункт за пунктом этапы ее реализации.

Упомянутая статья академика Трапезникова в «Правде» не подвела черту под дискуссией, а еще больше раззадорила экономистов-реформаторов и их противников. 19 августа в «Известиях» появилась статья «Деньги счет любят. Размышления об экономике», а 20 августа Е. Рубинчик из Волго-Вятского совнархоза рассуждает в «Правде» о «Плане, ритме и снабжении». 22 августа «Известия» в статье экономистов Я. Кронрода и И. Можайсковой «Что же главное?» призывают поощрять за реальные результаты, а не за формальные отчеты о выполнении плана по валу. Они разбивают в пух и прах популярную в то время среди хозяйственников систему НСО (нормативов стоимости обработки), доказывают, что она неэффективна, «создает заинтересованность в наиболее трудоемких технологиях, из-за увеличения в конечном продукте доли собственного труда делает их выгодными для конкретного производителя, но не для экономики в целом». При такой системе выгоднее кустарно производить гвозди и болты, пусть они и обойдутся рубль штука, а не покупать их на стороне по копейке за десяток. Коллектив и директора премируют за то, сколько труда затратило предприятие на производство изделия, а не за то, насколько оно прибыльно.

23 августа «Известия» обсуждают, как работает прибыль в условиях планового хозяйства и в отсутствие «ненужной» конкуренции между социалистическими предприятиями. В тот же день, 23 августа, в «Правде» появляется статья О. Волкова, начальника Бюро технико-экономических расчетов Московского автозавода им. Лихачева под броским заголовком: «Назревшие вопросы. Поддерживаю предложения академика Трапезникова».

6 сентября академики, математики и экономисты Дородницын, Глушков и Федоренко в статье «Экономическая кибернетика» («Известия») предлагают создать в промышленности научно-производственные объединения, их балансы и планы рассчитывать на вычислительных машинах. 10 сентября председатель Ленинградского совнархоза Алексей Константинович Антонов, при Брежневе он станет министром электротехнической промышленности, в «Известиях» призывает перевести «управление промышленности на научную основу». 13 сентября академик Немчинов в «Правде» поддерживает своих коллег-ученых статьей «Экономика, математика, кибернетика». 17 сентября в «Известиях» Анатолий Васильевич Николаев, член-корреспондент Академии наук, директор Института неорганической химии Сибирского отделения, высказался на тему «Государство, экономика, наука» и присоединился к призыву дать директорам больше прав. 19 сентября в «Правде» И. Манвелов, директор завода «Каучук», одного из сорока восьми предприятий, участвовавших в эксперименте, заявляет, что «не администрирование, а экономический расчет» обеспечат экономике продвижение вперед.

20 сентября 1964 года Е. Либерман в статье «Еще раз о плане и прибыли» обобщает мысли реформаторов: существующие цены оторвались от естественной базы, не отражают издержек производства, их надо пересмотреть, а также расширить права предприятий, в рамках единого фонда заработной платы и стабильных законодательных нормативов дать возможность директорам на основе заказов потребителей самим формировать план производства. Об этом же недавно говорил и отец. Только прибыль, считает Либерман, может служить общей, конечной мерой эффективности работы предприятия. Ее не надо спускать сверху, как делают сейчас. Директора, если им дать волю, сами ее максимизируют. Для этого надо создать законодательную базу, которая сочетала бы выгоды государства с выгодами предприятия, сделала бы их неразрывными. То, что выгодно одному, должно стать выгодным и другому. Поощрения сотрудников за хорошую работу пусть производит само предприятие и только из собственной прибыли. Либерман не сомневается, что на основе новых форм взаимоотношений отдельного предприятия и народного хозяйства в целом советская экономика резко увеличит темпы роста. В подтверждение своих слов он приводит результаты эксперимента на швейных фабриках, московской «Большевичке» и «Маяке» из Волго-Вятского совнархоза. В заключение Либерман делает реверанс в сторону идеологов, объясняет: «У нас прибыль не превращается в капитал, а освобождает предприятия от мелочной опеки, усиливает инициативу рабочих, инженеров и руководителей, и как следствие, высокие достижения общественного производства обеспечивают более высокую оплату труда отдельного работника». Через двадцать лет Дэн Сяопин повторит его тезис с китайской афористичностью: «Не важно, какого цвета кошка бродит по темной комнате, лишь бы она ловила мышей!»

27 сентября в «Известиях» Председатель Среднеазиатского совнархоза Виктор Васильевич Кротов, будущий постхрущевский министр энергетического машиностроения, присоединяется к хору реформаторов, пишет о благотворности «Экономического управления предприятиями».

4 октября М. Кузнецова, директор фабрики «Большевичка», в правдинской статье «Спрос, качество, план» рассказывает о том, как в условиях свободы, предоставленной им экспериментом, они сами составляют планы, сами определяют объемы производства и реализации, устанавливают фонд заработной платы, по своему вкусу закупают ткани. Отчитываются же они только по факту реализации продукции и проценту рентабельности, то есть по той же прибыли. В результате начали шить много дешевых костюмов, тогда как раньше предпочитали мало, но дорогих, которые обеспечивали выполнение плана по пресловутому валу. Удешевление продукции привело к росту продаж, костюмы на складе больше не залеживаются, снабженцы из торговли выхватывают их буквально из-под машинки, едва положат последний шов. Затем Кузнецова переходит к проблемам: план по рентабельности завод выполняет, но… «Но» оказалось очень неприятным и болезненным. Они применили новую технологию раскроя, чуть увеличили расход ткани, себестоимость костюма поднялась на 1 рубль 40 копеек и тут же, как следствие, упал рассчитанный где-то наверху процент рентабельности, возник конфликт с Минфином. Директора наказали. «На самом деле, – объясняет Кузнецова, – у нас рентабельность считают неправильно, она снизилась только на бумаге, а на деле превысила плановую». Однако Минфину «бумажная» рентабельность важнее истинной, а получаемая предприятием выгода оборачивается выговором его директору. Фабрика завалена заказами, хочет их выполнить, но не может, не хватает нужных тканей, их поставщики работают по-старому, выпускают не то, что им заказывают швейники, а то, что заранее запланировано Госпланом. «Нужно поскорее всех поставить в одни условия, распространить эксперимент на всю отрасль», – завершает статью директор фабрики Кузнецова.