Текст книги "Год Дракона"

– Вы хотите знать, с чем мы столкнулись?! Я вам с огромным удовольствием объясню!

Передача «Вас услышат!» транслировалась в эфир тщательно отредактированной, а сейчас велась студийная запись. Впрочем, её бессменный – на протяжении многих лет – ведущий, Андрей Махалов, не обольщался: операторы и монтажёры непременно выложат на «Трубу» не попавшие в эфирную версию куски – тут и к гадалке не ходи. А будет их много, – и каких! Вот, хотя бы этот, – со Штольцем.

Надо заметить, беспокойство охватило его задолго до начала записи, а именно – в тот самый миг, когда перед ним положили список гостей и участников. Такой многочисленной и разношёрстной компанией Махалову дирижировать прежде не доводилось: начальник одного из управлений Генштаба, заместители командующего Московским военным округом и военного комиссара столичного региона, вице-спикер Госдумы, либерал-народник Тукановский. Ну, с этим кадром всё ясно, – усмешка тронула губы ведущего, – Владимир Фуксович использует ситуацию, чтобы хорошенько попиариться, и, как только речь заходит о событиях в Республике, наотрез отказывается покидать пространство перед телекамерами и микрофонами. Так, и кто у нас тут ещё? «Жанна д'Арк русской демократии» Новгородская, военные обозреватели Гречихин, Энгельгардт и Штольц, глава администрации президента Суриков. Увидев фамилии трёх генералов, Махалов сначала решил – его разыгрывают: военком оказался Заметалиным, генштабист – Погребнёвым, а представитель МВО – Кровохлёбовым. Когда выяснилось, что фамилии – подлинные, веселиться Махалову расхотелось окончательно.

Он всегда сам отбирал людей для шоу, советуясь с продюсером и помощниками, но сегодня этим занимался лично генеральный директор «Первого» Эрих, – Махалова лишь поставили в известность. Андрей прекрасно понимал: ему доводится участвовать в политическом событии особой важности, но почему его облекают в форму популярной развлекательной передачи, оставалось для Махалова тайной.

– Мы столкнулись с беспримерным свидетельством отставания традиционных вооружённых сил от армии нового типа, которую представляет собой армия Короны, – лицо Штольца горело лихорадочным румянцем. – Сколько было разговоров, – дескать, эта армия – всего лишь надутая стероидами воздушно-десантная бригада, у неё нет тяжёлого оружия, она не сможет сражаться с армией, которая не собирается разбегаться, как разбежалась иракская! И посмотрите, – оказывается, десяток егерей способны за несколько минут превратить усиленный бронетехникой и авиационной поддержкой батальон в неуправляемое стадо, уничтожив командование поля боя, танки и боевые машины, захватив вертолёты и не оставив на месте сражения ни одного не только убитого, но даже раненого!

– Ну, знаете, Георгий Николаевич, это уже нечестно, – прогудел Погребнёв. – Вы ещё скажите, будто они этот бой выиграли! Им ничего не оставалось, кроме как уносить ноги! Между прочим, армия Республики – это вам не иракская! Я лично знаком с генералом Мальцевичем. Он чрезвычайно грамотный специалист, и на посту министра обороны Республики очень эффективно занимается строительством вооружённых сил.

– Вы только послушайте себя, – резко развернулся Штольц к генералу. – Уносить ноги! Если это поражение, – что, в таком случае, называть победой?! Это солдатикам Мальцевича пришлось уносить ноги, а охрана посольства Короны организованно отступила, да так, что эффективно выстроенные Мальцевичем вооружённые силы даже не сумели засечь ни места, ни времени перехода этим подразделением госграницы Республики!

– О чём вы вообще говорите, Виктор Афанасьевич, – укоризненно посмотрел на Погребнёва Энгельгардт. – Бой начали не они, но они определили его ход и результат, а потом вышли из него по своему собственному плану, или планам своего командования, что в данном случае одно и то же. Вы бы лучше задались вопросом, что наша армия, если, не дай, как говорится, бог, доведётся встретиться лицом к лицу с такими солдатами, может против них выставить? У них войска вплоть до отдельного бойца обеспечены космической связью, навигацией и разведданными в реальном масштабе времени. Они фактически превратились в единый разведывательно-ударный комплекс в соответствии с концепцией «сетецентрической войны»! И это не статья в «Зарубежном военном обозрении» – это реальность, причём – непосредственно у наших границ. А у нас спутниковой связью обеспечены только высшие штабы, о ротном или взводном терминале с компьютером никто даже не слышал!

– Все эти игрушки моментально выводятся из строя электромагнитным импульсом, – вмешался Кровохлёбов. – И тогда воевать придётся не всяким там роботам, а людям. А в этом случае я не вижу с их стороны каких-то особенных преимуществ.

– И напрасно не видите, – отпарировал Энгельгардт. – Сказки про ЭМИ-воздействие оставьте для военрука советской школы. Может, вам это и неизвестно – так позвольте, я вас просвещу: все имеющиеся на вооружении армии Короны системы надёжно от такого воздействия экранированы. А уж при непосредственном соприкосновении подразделений ЭМИ вообще окажется для нас неизмеримо опаснее! Это они против нас применят ЭМИ, – у нас даже проводные телефоны отрубятся! А их аппаратура продолжит работать, как ни в чём не бывало. И не забывайте о скафандрах – обсуждаемый эпизод как раз доказал, что боец в таком скафандре практически неуязвим!

– Я не вижу смысла сравнивать армию Короны с нашей, – поспешил на помощь коллеге Заметалин. – Даже если взять только мобилизационный ресурс…

– О каком таком мобилизационном ресурсе рассуждает этот господин с лампасами, мне неведомо, – возмутилась Новгородская. – Население стран, входящих в Коронный Союз, составляет больше ста миллионов! И сравнение демографической картинки у нас и у них – тоже не в нашу пользу! Да вы только взгляните на их молодёжь – и на нашу! Вы же сами вечно жалуетесь, что здоровых призывников практически не осталось! Поезжайте хоть в Будапешт, хоть в Братиславу, и посмотрите там на юношей и девушек – у вас от зависти харя пополам треснет! Хотя, вас туда не пустят, – и правильно, между прочим!

– Я уже не говорю о сроках развёртывания, – согласно кивнул Энгельгардт. – И я бы не советовал забывать ещё об одном, на мой взгляд, весьма важном факторе. А именно – о Легионе. Его костяк, как вам, надеюсь, известно, формировался из офицеров и сержантов армий Южноафриканского Союза и Родезии. Гениальность Вацлава Пятого в том числе как полководца налицо: он не позволил этим прекрасным специалистам разбежаться и расточиться по всяким наёмническим бандам и военным компаниям, а собрал их практически всех у себя, – сначала в Легионе, а потом и в армии Короны. На что они способны, мы все имели возможность убедиться ещё во время Балканской войны. А потом их опыт и навыки были в полной мере реализованы в ходе строительства вооружённых сил Короны. Во всяком случае, и опыт, и боевые традиции, военная школа Легиона – всё оттуда. Да, в Легионе уже в известном смысле третье поколение служит, но выучка!

– И вы не можете не знать, сколько в Легионе наших. Между прочим, лучших из лучших, – туда и отбор по жесточайшему конкурсу, и выбирать им было, из чего, – многозначительно добавил Гречихин.

– У нас в уголовном кодексе статья за наёмничество имеется, если не знаете, – проворчал Заметалин.

– А вы ещё их в предатели Родины запишите, чтобы они уже совсем с удовольствием, в случае чего, принялись вам головы отрывать! – вскипела Новгородская. – Вы и в советские времена, обирая народ до нитки, не могли содержать свою армию в приличном виде, – у вас офицеры с семьями на деревьях и в землянках ютились! И теперь вы ядовитой слюной брызжете, потому что ничего подобного Вацлаву организовать не умеете, не можете и не хотите. Это Вацлав и Дракон сделали Корону родиной для всех, кто остался без своей страны, – учёных, солдат, мастеров и тружеников! Что вы тут нам про какого-то Мальцевича рассказываете?! Мальцевич, даже если он человек приличный, ничего в результате не сделает, – не с кем и не для кого. Есть у вашего Мальцевича нужные специалисты? Если да, то единицы!

– А у Вацлава их – десятки тысяч, – подхватил Штольц. – Между прочим, облачённых в обмундирование, созданное на основе недоступных нам технологий, делающее их неуязвимыми для огня стрелкового оружия, само залечивающее раны, позволяющее перепрыгивать через стены высотой несколько метров и невидимое в инфракрасном и, как теперь выяснилось, ещё и в оптическом диапазоне. Да они скоро каждого солдата личным беспилотником оснастят, если уже не оснастили! А у нас – солдатики портянки наматывают да подворотнички стирают! Это катастрофа, неужели вы этого не видите?!

– У нас, кроме всего прочего, есть союзнические обязательства, – хмуро отозвался Погребнёв. – Мы не можем ими манкировать.

– Хотите выполнить союзнические обязательства перед этим идиотом?! – иронически вскинула брови Новгородская.

– Я попросил бы вас не оскорблять действующего главу союзного государства, это неприлично, Калерия Игоревна, – умиротворяющее поднял руку Махалов. – Давайте держаться в цивилизованных рамках.

– Разумеется, он полный кретин, – не унималась «Валькирия». – А кем ещё может быть глава, как вы его назвали, союзного государства, решивший повоевать с Короной, Ватиканом и Драконом, к тому же со всеми одновременно?! Посчитайте дивизии, господин генерал, – да если полтора миллиарда католиков хотя бы по разу харкнут ему в рожу, вашего ненаглядного «бацьку» и с водолазами не найдут! И я вам расскажу, как будет выглядеть выполнение вами этих ваших союзнических обязательств. Вы, словно голиаф с головой под облаками, будете стоять посреди поля, размахивая бронированными кулаками и реветь, вызывая Давида на бой. А Давид, сидя у себя в Праге на веранде летнего дворца, любуясь набухающими почками в саду и наслаждаясь птичьими трелями, – там уже весна началась, к вашему сведению, – пригубив охлаждённое токайское, нажмёт кнопку на клавиатуре. И стальной шарик, пущенный с невероятной скоростью из невидимой и недосягаемой космической пращи, прошибёт вас сверху вниз насквозь так, что студень, который образуется у вас в черепушке, выплеснется из вашей задницы. На этом закончится и битва, и обязательства. Так вот, – поскорей бы!

Махалову, чтобы сдержать расползающиеся в улыбке губы, пришлось сделать над собой титаническое усилие. Ну и язык у этой чертовки, подумал он.

– Не нужно забывать о том, что Корона – тоталитарное, в отличие от современной России, государство, – неодобрительно покосился на Новгородскую Кровохлёбов. – Сопоставлять их возможности с нашими вообще неправомерно. Они могут тратить на вооружение столько, сколько хотят, вовсе ни перед кем не отчитываясь. Это диктатура, до предела милитаризованная диктатура!

– Вы завидуете? – осведомилась Новгородская. – Хотите поговорить об этом?

Кровохлёбов почти непроизвольно поморщился: голос Новгородской, которую частенько называли «Валькирией», обыгрывая её имя и отчество, своими интонациями и тембром приводил генерала – да и не только его – в едва сдерживаемую ярость. Если бы у «патриотов» имелась хоть малейшая возможность объявить Новгородскую еврейкой, они бы давно так и поступили. Увы, – анкета «Валькирии» была удручающе, отвратительно чиста.

– Обвинения в диктаторстве в адрес Короны мы слышим не первый год, – уставившись на генерала сверлящим взглядом сквозь очки с невероятным количеством диоптрий, загремела Новгородская. – Позволю себе заявить: это чушь, инсинуация и клевета! Никакой диктатуры в Короне нет, а есть по-настоящему свободный экономический строй, позволивший в кратчайшие сроки вырастить основу свободного общества – средний класс предпринимателей и собственников. И этот средний класс, находясь в условиях нарастающего давления жаждущих его уничтожить недобитых комиссаришек в траченных молью будёновках с Востока и толстомясых буржуев в лаковых цилиндрах с Запада, вручил всю полноту власти своему горячо любимому монарху. Никто не может заподозрить меня в монархических сантиментах, – но в отношении Вацлава Пятого я делаю сознательное исключение! Это не просто король – его недаром величают «Императором Вселенной»! Это Перикл, это Карл Мартелл и Александр Македонский в одном лице! Как вы смеете называть его диктатором?! Диктатура уничтожает экономическую независимость личности, – тех, кто не нуждается в порции пойла из общего корыта и в охапке соломы в общем хлеву, нельзя стричь и резать тогда, когда захочется. Загнать всех в стадо и в общий хлев – вот с чего начинает диктатура! Ничего подобного в Короне нет, ничего даже отдалённо похожего на это ни Вацлав Пятый, ни Дракон не допускают и не допустят! Поэтому обвинять Корону в диктатуре – шулерство! Вы, господин генерал – шулер, и будь я мужчиной, с удовольствием врезала бы вам по башке канделябром!

– Господа, господа, – улыбнулся своей обворожительно-рекламной улыбкой Махалов. – Давайте всё же воздержимся от рукоприкладства, мы ведь не на ринге!

– Я с дамами не боксирую! – скривился Кровохлёбов.

– А со мной? – вдруг поднял голову не издавший до сих пор ни единого звука Тукановский. – А со мной побоксируешь, лампасник трёпаный?!

– Владимир Фуксович, – озабоченно нахмурился Махалов. – Я бы попросил вас несколько…

– Заткнись, попка! – заревел, вскакивая и потрясая стопкой каких-то бумаг, вице-спикер. – Я – первый и последний русский политический деятель, который не боится говорить народу правду, – правду, правду и ничего, кроме правды! Я вам не Ленин, который только и делал, что врал со страниц партийной печати! И я вам сейчас всю правду-матку вырежу! Эй, ты, генерал, – ну-ка, расскажи мне, и в моём лице всему народу России, – какого диаметра у тебя фуражка?!

– При чём тут моя фуражка?! – опешил Кровохлёбов.

– При чём?! Я тебе сейчас растолкую! – завопил и затопал ногами Тукановский. – При том, что твоя фуражка, идиот, – это единственный аэродром, который в порядке!

– Владимир Фуксович, ей-богу, вы перехлёстываете, – попытался урезонить вице-спикера Махалов.

– Я не собираюсь терпеть оскорблений, – поднялся Кровохлёбов.

– Что, очко заиграло, говнокомандующий?! – продолжал бесноваться Тукановский. – Я тебе сейчас всю морду разукрашу, дебил! Ты, и твои дружки в лампасах, – расселись тут, брыли развесили – какие вы генералы?! Вы надутые жопоголовые индюки! Вы зажрались так, что не способны ни прочесть, ни понять, что докладывает вам разведка ГРУ и ФСБ! Вы знаете, что у Короны есть порошок, которым засыплют ваши танки, и те через двадцать минут превратятся в кучу оксида железа?! Вам известно, что их пластмассовые «мухи» набьются в турбины ваших могучих стратегических бомбардировщиков и штурмовиков, и те даже не смогут взлететь?! Вы понимаете, что ваши «Тополя» с разделяющимися боеголовками даже не заведутся на пусковых установках, потому что микросхемы компьютеров управления внезапно и совершенно неожиданно выйдут из строя?! Вы в курсе, что их полевые климатические установки поднимут температуру в точке огневого контакта до семидесяти пяти градусов, и все ваши хвалёные десантники попадают в обморок, а чудо-богатыри Вацлава в своих скафандрах ничего не почувствуют?! Пинские болота вы как форсировать будете – в кирзовых говнодавах по километру в день?! Армия Короны на экраноходах выйдет вам в тыл, отрежет от снабжения, порвёт коммуникации, а вам только и останется – по пояс в зловонной жиже пиявок пердежом распугивать! В тау-диапазоне видно и слышно, как вы жрёте водку и трахаете связисток в бункерах на глубине ста метров под свинцовыми и броневыми плитами! А где ваша спутниковая группировка для независимой навигации? Где, я спрашиваю?! Собственный процессор на трёхбитовой логике зарубили, а у проклятых буржуев скоммуниздить – не осилили! Где отечественная операционка?! Где родная микросхема со встроенным протоколом шифрования?! Всё просрали! Всё! В Калининграде триста тысяч подписей за присоединение к Короне собрали – это что, я вас спрашиваю?! В украинском предполье Вацлав, как у себя во дворе, распоряжается, княжество через год присоединит, и будет вам – Западная Русь, царство науки, солнце цивилизации, надежда человечества! Вы во что Россию превратили?! В лимитроф, в буферную зону между Короной и Китаем! Сдавайтесь уже, придурки лагерные, – всё проёбано, от Курил до Карпат! ЭМИ он применит, босяк! Напугал ежа голой жопой! Твоя ЭМИ – на конно-паровой тяге работает?! А заводить ты её кривым стартёром собираешься?! Что зенки пялишь, скотина, – не догнал?!

Зал отозвался весёлым гулом. Судя по выражению лица Кровохлёбова, генерал до сей поры не задумывался о том, что в контуре управления оружием задействованы схемотехника и наборы операционных команд, разработанные отнюдь не в бывших «почтовых ящиках» Минсредмаша.

Махалова раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, свинский скандалище, разыгрываемый Тукановским, гарантировал передаче аудиторию даже не в миллионы, а в десятки миллионов зрителей, с другой – он не без оснований сомневался в том, что данный эпизод удастся воткнуть в эфирную версию. Ну, на «Трубе» он железно появится, злорадно подумал Махалов, делая знак службе безопасности студии быть наготове.

Тукановский тем временем окончательно завёлся:

– Да если даже взять и подарить вам все эти чудеса, вы их пропьёте, проебёте и поломаете! Это у Вацлава генералы пятью языками владеют, а вы ни на каком, кроме матерного, объясниться не можете! Вы неучи и кретины с одной извилиной, которую вам надавило фуражкой! Отправляйтесь рядовыми в Афган! Убирайтесь вон, не смейте позорить великую российскую армию, вырастившую Суворова и Кутузова с их чудо-богатырями! Это не вашими ли советами пользуется «бацька»-колхозан, с криком «Задавлю!» летящий на ржавом велосипеде навстречу «Звезде Смерти»?! Отвечайте! Мы, русские люди, не желаем участвовать в коллективном самоубийстве!

– С такими средствами, как у Дракона, можно ещё и похлеще чудеса организовать! – обиженно заявил Погребнёв. – А вы в вашей Думе только и делаете, что расходы на оборону режете!

– Оборону?! – в бешенстве завизжал Тукановский. – Ваши сраные дачки и блядей в бриллиантах вы называете обороной?! Дракон! Слыхали?! Дракон им помешал! У Дракона, понимаешь ли, денег до чёрта! Да вы сочинили его, чтобы оправдать собственный идиотизм, трусость и жадность! Ни за какие деньги невозможно купить таких солдат и офицеров, каких нам показали позавчера на бенефисе в аэропорту Республики! Их надо растить и воспитывать, вкладывать им в головы понятия чести, долга, Отечества! Их нужно учить применять чудеса! Дураки, вроде вас, с чудесами – да это хуже павианов с водородной бомбой! А вы и есть эти самые мартышки! Нету никакого Дракона, его никто ни разу не видел! А если есть, – Тукановский развернулся и чуть не воткнул палец в объектив камеры, неосторожно подъехавшей слишком близко. – Эй, Дракон, ты меня слышишь?! Если ты и вправду существуешь, если тебе удалось то, про что нам тут всякие эксперты все уши прожужжали, – я хочу посмотреть тебе в глаза и сказать: Дракон, ты гений! Я лично готов встать перед тобой на колени, – давай, приходи и сделай с нами то же самое, что ты сделал с Короной! Давай нам царя, – если не такого, как Вацлав, то хотя бы – как Иштван или Александр! Купи тут всё, что захочешь, – мы тебе подсобим! Себе только пять процентов комиссионных возьмём! Майзель, слышишь меня?! Давай, мужик, приезжай и оттарабань весь этот курятник!

– Сдались вы ему, лентяи да пьяницы, – отодвинулась от вице-спикера Новгородская. – Умойтесь, проспитесь и перестаньте, наконец, мочиться мимо унитаза – никакой Дракон вам не понадобится!

– Молчи, ехидна! – рявкнул Тукановский. – Не лезь в мужской разговор!

– Уводите его, – дал отмашку охране Махалов. – Он уже совершенно неуправляем!

Вышколенная студийная охрана ловко взяла либерал-народника в «коробочку» и повлекла к выходу, но унять разбушевавшегося Фуксовича оказалось не так-то просто. Вырвавшись с неожиданной для своего возраста и комплекции ловкостью из рук «горилл», Тукановский перемахнул через барьер и накинулся на Погребнёва, лупя его свёрнутыми в трубку бумажками, словно дубинкой:

– Будешь ещё воровать, кондом гребучий, твою мать?! Будешь?! Вот тебе, вот, – за Родину! За Россию! За царя! За веру! Слава Вацлаву! Ура Дракону! Бог играет за Корону, болваны! Да здравствует самодержавие!

– Снимать?! – услышал Махалов в наушнике шёпот личного оператора, на лице которого восторг мешался с брезгливостью.

– Обязательно! – таким же шёпотом отозвался Махалов, неотрывно глядя на свалку, в которой, кроме Тукановского, Кровохлёбова и бросившегося ему на выручку Погребнёва, участвовала чуть ли не вся охрана студии.

Наконец, вице-спикера унесли, а вслед за ним, возмущённо бурча и отряхиваясь, срывая с себя на ходу микрофоны, съёмочную площадку покинули генералы.

– Ну, наконец-то можно будет спокойно обсудить ситуацию, без дуболомов-золотопогонников и городского сумасшедшего, – усмехнулась Новгородская.

– Зря вы так, Калерия Игоревна, – мягко пожурил её Штольц. – Господин Тукановский не впервые озвучивает позицию Кремля столь экстравагантным образом.

– Не думаю, что вице-спикер озвучивал чью-либо официальную позицию, кроме своей собственной, – подал голос Суриков. – Конечно, мы совершенно не заинтересованы в росте напряжённости, которая и так достигла опасной черты. Должен заметить, договор о взаимопомощи мы заключали с народом Республики, и действовать будем, исходя из интересов наших народов, а не каких-то сиюминутных порывов или просьб отдельных политиков.

– Ещё бы вы вздумали с Драконом задираться, – издала язвительный смешок Новгородская. – Весь ваш так называемый Резервный фонд находится в банках, которые он контролирует. Только пикнете – моментально без копейки останетесь!

Суриков не счёл нужным комментировать это заявление, но по тому, как напряглись мускулы его лица, Махалов понял, – Новгородская если не угодила в «десятку», то уж точно не промазала.

– Господин Суриков совершенно прав, ситуация действительно весьма опасная, – подал реплику Гречихин. – Она ещё более осложняется тем, что, насколько мне известно, «бацька» вообще в настоящий момент самоустранился от управления чем бы то ни было, и отсиживается у себя в резиденции, в небезызвестных Крумкачах.

– Что значит – «устранился»? – взвилась Новгородская. – Он может теперь сколько угодно прятаться в бункере хоть в центре Земли, но устраниться у него не получится. Создав режим единоличной власти, колхозный фюрер сам поставил себя в положение, когда он – и только он – несёт полную ответственность за всё происходящее!

– Я полагаю, разворачивающееся вмешательство во внутренние дела Республики со стороны деловых и правительственных кругов Короны заслуживает отнюдь не одобрения, а порицания, – снова заговорил Суриков. – Именно из-за такого вмешательства события приняли столь трагический оборот.

– Вмешательство, невмешательство, – какая разница?! Всё зависит от народа, – поправила очки Новгородская. – Если народ поднялся с колен – ничего «бацьке» уже не поможет, даже войска. С народа все начинается и всё им заканчивается.

– Но бойня, которую устроила охрана посольства Короны – это всё-таки уже перебор, знаете ли, – Суриков по-прежнему смотрел прямо перед собой.

– Они оборонялись, – отрезала Новгородская, – и тем самым их действия обрели легитимность! Поэтому народ им даже смерть тупо загнанных на убой солдатиков простит. Солдатики, кстати, не сами шли, их гнали, к тому же – заведомо на убой. А вот тех, кто гнал, народ не простит. И правильно. Недаром этот солдафон Шатилко – или как его там – застрелился!

– Ну, если хватило чести и совести хотя бы на такое – уже не солдафон, – подал реплику Гречихин.

– Конечно, при наведении порядка силовые структуры Республики проявили, на наш взгляд, чрезмерное рвение, но легитимность…

– Давку бульдозерами и расстрел мирной демонстрации в центре Европы вы называете «рвением»?! – подпрыгнула на месте Новгородская. – Да вы спятили из-за вашей чёртовой трубы, вот что!

– Если бы всё было так просто, Калерия Игоревна, – почти искренне вздохнул Суриков.

– А вы не нарушайте принцип Оккама, и будет вам счастье, – наклонилась вперёд Новгородская. – Союзников надо себе правильных выбирать, а не якшаться со всякой нечистью, тогда и не придётся из сложных положений выпутываться! И будьте так любезны – проинформируйте нас, как вы собираетесь это делать!

– Боюсь, Калерия Игоревна абсолютно права, – кивнул Гречихин, – и нам как можно скорее следует приступить к выработке механизма выхода из кризиса, в который мы оказались втянуты. Очевидно, что «бацькин» режим доживает последние дни, если не часы. На дорогах Республики, – не только на периферии, но даже в Столице! – замечены многочисленные мобильные группы на «Вепрях» – тех самых, что так популярны у наших бандитов и охранников.

– Кстати, – как будто спохватилась Новгородская. – А почему это наши президент и правительство, словно какие-то бокассы или сомосы, передвигаются исключительно на автомобилях иностранного производства, начинённых под завязку вражеской, так сказать, электроникой?! В ельцинскую эпоху всеобщего раздрая и неразберихи это ещё можно было как-то объяснить, если не оправдать, – но сейчас-то?!

– Ну, знаете, это уже паранойя, – вздёрнул подбородок Суриков.

– Да как сказать, – покачал головой Гречихин. – Во всяком случае, хлещущие по этажам присутственных мест в Республике реки нечистот, фонтанирующие унитазы и постоянный запах тухлятины из вентиляционных отверстий заставляют серьёзно задуматься вовсе не о бунте машин. А превращающиеся в кирпич сотовые телефоны в руках чиновников и республиканских силовиков – это ведь никакая не магия, не так ли?

– Браво, – хлопнула в ладоши Новгородская. – Вот так воюют с сатрапами – топят их в дерьме!

– Учреждения не работают, дипломаты просят политического убежища, – чудовищный, апокалиптический развал, – с ноткой сожаления подтвердил Энгельгардт. – Страна просто расползается из-под пальцев «бацьки», будто гнилая дерюга!

Махалов покосился на перегнувшуюся от смеха буквально пополам звукооператора Светочку и вздохнул.

– Что тут удивительного, – зло рассмеялась Новгородская. – Всем столоначальникам отправили в соответствующих конвертиках просьбу по-хорошему разойтись, чтобы их кровью и калом не забрызгало. А ведь эти бацькины рабы-бюрократы ох как злопамятны! Все его пинки, зуботычины, матюги, пепельницей по морде, – всё теперь припомнят. Неужели он думал, будто они за него горой встанут или костьми лягут?! Разумеется, они его сливают при первой же возможности! За ржавый геллер сдают, – да ещё и срамно ногами в зад пихают! Честно скажу, – я по-своему даже люблю «бацьку»: он действительно хочет пройти классический путь сатрапа, от шизофренического взлёта через молчаливую ненависть к самой что ни на есть чудовищной развязке! Какой-то клон Чаушеску, ей-богу!

– Если что и функционирует ещё в Республике, так это топливопроводы и таможенные терминалы, – задумчиво побарабанил пальцами по столу Штольц. – Ясно, это сигнал и для нас, и для Европы, – не путайтесь под ногами, и ваши интересы будут неукоснительно соблюдаться. Несомненно, этот сигнал получен в Кремле. Давайте рассуждать спокойно с позиций – ну, пусть даже давно позабытого нынче меркантилизма в стиле позднего восемнадцатого века. Очевидно, что подобная «дружба» становится аргументом в игре «на понижение», объектом торга, когда заинтересованная сторона – в данном случае Корона – просто по факту особых наших отношений с «бацькой» – получает самое настоящее естественное право требовать компенсаций – политических, разумеется. Классический принцип «скажи мне, кто твой друг», действует и в политике. Неужели до сих пор выгоды от такой «дружбы» по-прежнему превышают те преимущества, что мы могли бы получить от более прозрачных и тесных взаимоотношений с Короной? Я таких выгод вообще не вижу. Да их и не может быть. А какой смысл в «дружбе» с изгоем, если мы не можем получить от него больше, чем упускаем от партнерства с Короной? Не правда ли, пора расставить приоритеты, Владислав Петрович?

Суриков ничего не ответил – только плечами неопределённо пожал.

– Как вы считаете, возможен ли мирный выход из создавшегося положения? – попробовал Махалов направить дискуссию в нужное передаче русло.

– Подними «бацька» свои заграбки в самом начале, Дракон, может, и выплюнул бы его где-нибудь в Пхеньяне, да ещё бы и пенсию ему определил за «помяркоунасць»[68]68
  Покладистость (искаж. бел.)


[Закрыть]. Но теперь – не думаю, будто убийство Вишневецкой ему простят и станут с ним договариваться о мирной передаче власти, – воинственно встряхнула головой Новгородская. – Убийство дипломата такого ранга, с таким послужным списком – это вообще какое-то средневековье! Безусловно, Вацлав воспримет это как личное оскорбление, которое можно смыть только кровью. Честно сказать, я даже не представляю себе, на что способен до такой степени разъярённый «Император Вселенной». Кстати, траур по Вишневецкой объявлен не только в Короне, но и в Польше! Не исключено, что охота за «бацькой» станет любимым видом спорта в Короне, и даже в Пхеньяне ему не удастся спрятаться от жаждущих поднести обожаемому монарху сушёную голову этого болвана на блюдечке! Специалистов там по таким делам, как я понимаю, предостаточно. Или его действительно оставят на сорок секунд наедине с Квамбингой. А этот парень слов на ветер не бросает!

– Крокодил с зубами мыши, – хмыкнул Штольц. – Как он там ещё сказал – выдерну хребет и съем твою печень? Да уж, император Намболы – колоритнейший персонаж, в этом ему не откажешь!

– Невозможно поверить, что руководитель государства, осуществляющего в настоящий момент, вероятно, самую потрясающую после библейского Исхода гуманитарную операцию в истории человечества, позволил себе такую дикую первобытную выходку, – процедил Суриков. – Выступить с подобной речью по национальному телевидению! Оправдать это можно лишь состоянием аффекта, в котором его величество находился после неудавшегося покушения.

– Да?! – притворно изумилась Новгородская. – По-моему, весь мир ему рукоплещет! А жёны Красницкого, Захарчука и Гончаренко, – тех самых, кого бацькины бандюки в спецназовских беретиках растворили в ванне с серной кислотой – наверняка не откажутся при этом поприсутствовать!

– Не понимаю, как женщина может быть такой кровожадной, – воздел очи горе Суриков.

– Потому что всё время думаете только о деньгах, – прошипела Новгородская, – потому что у вас не осталось ни совести, ни чести, и человеческих чувств вы испытывать не можете! Предложите выкуп за своего сероусого корефана, – увидите, как ваши вонючие пиастры запихают вам в глотку! Вы доигрались, господа, – «Валькирия» выбросила руку в сторону Сурикова. – По-настоящему доигрались. Вы думали, продавая через «бацьку» отсыревшие ракеты от «Катюш» ворам и разбойникам в арафатках, вы сумеете спрятаться с деньгами?! Ну, так вы убедились: не вышло! Что вы собираетесь делать теперь – вот что мне интересно!