Текст книги "Год Дракона"
Автор книги: Вадим Давыдов
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 39 (всего у книги 48 страниц)
Президент поморщился и выставил руку, как будто защищаясь:
– Я понял вас, Михаил Аркадьевич. Благодарю, – критика неприятна, но без неё – никак. Кстати, Суриков полчаса тому назад глушил меня теми же оборотами, что и вы, – Президент, как будто изумляясь такому единодушию дипломата и руководителя своей администрации, вскинул брови и покачал головой. – Есть, что добавить, Дракон?
– Ага, – по-хулигански оттопырил нижнюю губу Майзель, вытягивая и скрещивая ноги, и достал из кармана планшет. – Примерно полгода тому вы послали к «бацьке» своего сукиного сына, некоего Садыкова. Мурад Латыпович должен был войти в доверие и приглядывать за отмороженным на всю голову пересидентом. В доверие он вошёл, а вот с остальным – промашка вышла. А причина проста: ваш сукин сын Садыков – вовсе не ваш сукин сын.
Посмотрев на выражение лица Президента, Майзель кивнул:
– Сюрприз, да? Мы тоже удивились.
– Так чей же он сукин сын? – вопрос прозвучал несколько резче, нежели хотелось Президенту.
– Махмуда-баламута, вот чей, – осклабился Майзель. – И Турки аль-Вахида. Кстати, на последнего он работает ещё с афганской войны, – практически, целую вечность.
– А смысл? – быстро спросил Президент.
– Смысл?! – разыграл изумление Майзель. – Какой смысл можно обнаружить в поступках задавленных фрейдистскими комплексами фанатиков, страдающих выраженным маниакально-депрессивным психозом? Впрочем, смысл имеется, и достаточно легко просчитываемый. Вы сырьевой придаток! Бочка с бензином и рынок сбыта ваххабитской макулатуры, «Самумов» с громыхающей подвеской и вечнозелёных мандаринов! Вы всерьёз думаете, будто они ваши союзники, – Севкорея с Венесуэлой, «бацька» да Махмуд-жидоед? Ошибаетесь, – вы не союзники, а пациенты шестой палаты! Пока вы решаете, кто из вас Наполеон, а кто – Чингисхан, вы рискуете остаться на обочине навсегда! Какого чёрта я должен растолковывать тебе столь очевидные истины, Сват?!
– Дракон, – предостерегающе рыкнул Вацлав. – Ну-ка, на три тона ниже!
Майзель с оскорблённым видом убрал планшет:
– Атомную бомбу вы ему практически подарили – осталось только водородную преподнести, и наступит полное благорастворение воздусей. А ракеты ему этот – Кто Он Вам – за горсточку риса спроворит. Мы-то его тарахтелки допотопные на взлёте собьём – а вы их сачком для гуппи ловить собираетесь?! А ведь полетят они и на нас, и на вас – одновременно! О чём вы надеетесь договориться со стаей бешеных псов, которым под каждым кустом сионистские заговорщики мерещатся?! Опять это ваше – выбью себе глаз, пусть у моей тёщи зять кривой будет?!
– Ну, у вас и тандемчик, – крякнул Президент и провёл пальцами по подбородку. – Даже на меня действует, хотя, вроде бы, не должно. Впрочем, это всё эмоции. А хотелось бы, как говорится, грязных подробностей.
– Их есть у меня, – Майзель снова выудил свой планшет. – У ответственных товарищей, список которых ты сейчас видишь у себя на экране, спроси, будь ласков, – почему уникальный изотопный след тянется от Заречного по Волге через весь Каспий до самого Бендер-Энзели?! Кстати, доллары, которыми расплатились с вашими олухами царя небесного, напечатаны не в Бюро гравировки и печати в Вашингтоне, а в типографии стражей исламской революции в Исфахане. Нравятся тебе мои подробности, Сват? Находишь их достаточно грязными?
Сжав губы и продолжая мять пальцами подбородок, Президент не меньше двух минут читал список. На экране было хорошо видно, как наливаются кровью его глаза.
– И вы только сейчас раскрываете эту информацию, – наконец, заговорил он. – И не кому-нибудь, а мне. Персонально.
– А кому нам было её раскрывать? – пожал плечами Вацлав. – Разведчикам твоим? Вброс через медиа? Нет уж, спасибо! Скажи мне, Сват, – у тебя есть хотя бы сотня-другая парней, на которых ты можешь по-настоящему положиться? Или всех вас разваливающийся совок до такой вот степени, – король кивнул на экран со списком, – опарафинил?
На Кондрашова было жалко смотреть: перечень фамилий произвёл на него куда более разрушительное впечатление, чем на Президента, – дипломат всё время утирал платком лоб и верхнюю губу, хотя в помещении царила спартанская прохлада.
– Ладно, – прошелестел Президент, оторвав взгляд от монитора. Тональность этого «ладно» не оставляла сомнений: время жизни персонажей из списка утекало, как песок между пальцев. – Надеюсь, ты меня не подставляешь, Джаг. А какие, собственно говоря, гарантии?
– Миллион русских в Короне и три в Республике – вот тебе гарантия, – резко наклонился вперёд Вацлав. – Подставлять, тебя или ещё кого-то, – не припомнишь, когда мы вели себя так?! Бросаться людьми – это не наш метод, а ваш! Это у вас – с той самой войны – лежат по полям и лесам непогребённые кости тысяч и тысяч безвестных рядовых и командиров. Это вы не понимаете, для чего нужны держава и сильная власть. Это вы заврались так, что сами себе перестали верить, ампутировали память, совесть и честь. Это для вас люди – растопка в котёл, коммунизма ли, капитализма, – всё вам едино! А я берегу своих людей. Самое главное – это люди. И пока вы не осознаете этого, – все и каждый! – вы не сдвинетесь с места. Вы никому не нужны, кроме вас самих. Как и мы. Как и все остальные. Слышишь меня?! – Вацлав поднялся и вышел из-за стола, приблизился к экрану. – Вот что, Сват. Я всё понимаю: мы с тобой во многом несхожи. Но мы оба – солдаты. Ты, как и я, знаешь, что такое – чувствовать локоть товарища по оружию. Ты знаешь, каково это – понимать, что от нашего умения и хладнокровия зависят жизни друзей, тех, с кем мы делили последнюю галету, последний глоток воды, с кем вместе ловили силуэты врагов через прорезь прицела. Хватит византийского дерьма, Сват. Ты – такой же солдат своего народа, как и я. И сегодня мы с тобой – хотим мы того или нет – в одном окопе!
– Пожалуй, – произнёс Президент, исподлобья оглядывая своих собеседников. – Пожалуй, ты прав, Джаг. Хотелось бы мне, чтобы ты ошибался, – да, видать, не судьба.
Граница Республики, 25 марта. 2:11Елена в сопровождении начальника заставы польской пограничной стражи и двух пограничников вышла на какой-то просёлок. Темень и тишина, – она уже отвыкла от такого ощущения первозданности и вселенского покоя. Как будто всё происходит где-то бесконечно далеко, в другой галактике!
Впереди два раза коротко полыхнули автомобильные фары.
– Это ваши, милая пани, – офицер-пограничник посмотрел на Елену и кивнул ободряюще. – Идите, ничего не бойтесь. Мы вас прикроем.
Елена благодарно кивнула в ответ и, крепко сжав ручку полученного от Гонты чемоданчика, шагнула вперёд. Из темноты ей навстречу вышел высокий военный в скафандре, молодцевато козырнул, тихо проговорил:
– Ротмистр Дольны. Приказано поступить в ваше полное распоряжение, пани Елена.
– Спасибо, пан ротмистр, – ей показалось, что унтер-офицер встретил её ответ несколько снисходительно, но сейчас её это ничуть не занимало. – Мы едем в Степянку. Знаете, где это?
– Найдём, пани Елена. Прошу вас, – ротмистр распахнул перед ней дверцу.
Несколько мгновений спустя три «Вепря» синхронно и почти бесшумно выкатились на покрытую неровным, без всякой разметки, асфальтом, дорогу. Машины двигались без огней – встроенные в шлемы ноктовизоры превращали ночь в день. Елена тоже надела шлем:
– Сколько нам добираться туда? Хотя бы примерно?
– Три часа двадцать минут, пани Елена. Расчётное время прибытия – пять часов сорок три минуты утра по местному времени.
– Спасибо, – Елена закрыла глаза.
Унтер-офицер украдкой рассматривал Елену. Он не знал, кто эта женщина, но, судя по содержанию полученного им приказа, её миссия здесь была архиважной, а допуск – высочайшим. Личное поручение Его Величества! Ротмистр Дольны тронул водителя за плечо:
– Смотри в оба, Марек.
– Есть, командир, – улыбнулся боец.
Степянка, 25 марта. 5:51Елену пропустили в здание лишь после того, как бойцы обшарили и проверили все вокруг. Она взлетела по ступенькам на второй этаж и оказалась в облезлом коридоре. Дверь одной из палат открылась, и Елена увидела встревоженное девичье лицо.
– Олеся, – тихо окликнула её Елена и проглотила огромный колючий комок в горле. – Олеся.
Девушка несколько секунд настороженно рассматривала Елену. Вдруг губы её дрогнули, и девушка сделала шаг ей навстречу:
– Господи! Это вы. Наконец-то! Она вас звала…
Елена, вскрикнув раненой птицей, рванулась к двери, так, что Олеся едва успела отпрянуть, уступая дорогу.
Девочка лежала на высокой кровати, – такая крошечная, с жутким гипсовым воротником на шее. В палате горел свет, и широко распахнутые глаза Сонечки неподвижно – так почудилось Елене – смотрели в потолок.
– Сонечка! Милая…
– Леночка, – девочка попыталась повернуться, но у неё не вышло, и она выпростала руку из-под одеяла, протягивая её к Елене. – Ты приехала!
– Не говори, милая, и не двигайся, тебе нельзя! Я сейчас, милая, – Елена опустилась на стул у кровати и взяла ладонь Сонечки в свои. – Я здесь, родная. Я с тобой.
Не реветь, прикрикнула на себя Елена, не смей реветь, не сейчас! Потом, когда-нибудь. Когда всё закончится.
Елена прижала ладонь Сонечки к своей щеке и замерла, зажмурившись, стараясь не позволить слезам брызнуть из-под век.
Пальцы девочки – холодные, беззащитные, с коротко остриженными ногтями – шевельнулись:
– Леночка? Ты не спишь?
– Нет, солнышко. Нет, – конечно же, я не сплю.
– Ты видела Павлушу? И Олесю?
– Да, милая.
– Правда, они хорошие?
– Замечательные. Самые лучшие.
– Олеся не говорит, – тихо вздохнула Сонечка. – Но я же знаю. Мамы и папы… их больше нет, Леночка? Совсем-совсем?
– Маму с папой забрали к себе ангелы, милая, – прошептала Елена, гладя Сонечку по руке. – Так бывает, родная. Их унесли на небо, и они тоже стали ангелами. Нам, оставшимся здесь, очень трудно в это поверить. Поверить, – им там хорошо и спокойно, хотя и грустно без нас. Наверное. Поэтому говорят, – ангелы заботятся о своих близких на земле. И мама с папой станут заботиться о тебе, милая. Никому не позволят тебя обижать. А я буду рядом с тобой. Всегда – рядом с тобой. Что бы ни случилось. Слышишь?
– А почему ангелы не взяли меня?
– У тебя ещё очень много дел здесь, на земле, дорогая. Не бойся. Ничего не бойся, родная моя.
– А почему ты прилетела одна, Леночка? Где же Дракон?
– Дракон обязательно прилетит. Я обещаю. Совсем скоро, дорогая. Прилетит и заберёт нас с тобой в Прагу. Ему только нужно ещё кое-что сделать. Тебе ведь понравилось в Праге? Ты не откажешься с нами туда полететь?
– Я полечу, Леночка, – громко глотнув, Сонечка посмотрела Елене в глаза. – Если ты хочешь. А Дракон тоже хочет, чтобы я полетела с вами?
– Ну, куда же он денется, – через силу улыбнулась Елена. – Закрой глазки, дорогая. Тебе нужно поспать.
– Я не могу спать, – девочка пошевелилась, устраиваясь немного поудобнее.
О господи, подумала Елена. Так это ещё и заразно?!
– Леночка, – проговорила девочка. – Леночка.
– Что, солнышко? Я здесь, здесь!
– Я тебя люблю.
– И я тебя очень люблю, – слёзы текли по щекам Елены, и сдержать их она уже не могла. – Я люблю тебя больше всего на свете, Софья Андревна. Слышишь?!
– Не плачь, Леночка, – попросила Сонечка. – А то я тоже заплачу. Ты же знаешь – Дракон терпеть не может, когда тётки сырость разводят. А вдруг он сейчас прилетит – а мы с тобой ревём тут, как две коровищи. А потом ещё Олеся придёт – и тоже разревётся. У неё и так губы всё время прыгают. Леночка! Расскажи лучше что-нибудь. Что-нибудь волшебное. Пожалуйста!
– Я не умею, – жалобно улыбнулась Елена. – Это Дракон у нас – сказочник.
Не только рассказывать мастер, подумала Елена, но и устраивать. Правда, на этот раз как-то совсем не по-сказочному вышло. Её опять затошнило, – Елене стоило немалых усилий справиться с собой.
– Ну, ты попробуй, – нахмурилась Сонечка. – Нельзя же так просто сдаваться?! А я тебе буду подсказывать в самых трудных местах.
– Хорошо, – Елена пододвинулась чуть поближе к девочке. – Наверное, ты права, – стоит рискнуть.
Она крепче сжала ладонями Сонечкину ладонь:
– В одном очень древнем и очень красивом городе жила-была маленькая девочка.
– Принцесса?
– Нет. Княжна, – улыбнулась Елена. – Её любили все вокруг, и она тоже всех любила. Ей казалось, так будет всегда. Прошло время, и девочка выросла, прочла множество разных книг, добрых и не очень, умных и глупых, и стала почти взрослой девушкой.
– Красавицей?
– Она нравилась многим. И нравилась себе. И жизнь казалась ей бескрайним зелёным лугом, под синим небом и ярким солнцем, по которому скачут прекрасные принцы на белых конях. Ей чудилось: ещё немного – и она встретит своего единственного, которого сразу же узнает, и он, усадив её перед собою в седло, обнимет и умчит в прекрасную сверкающую даль, где они будут любить друг друга, проживут вместе долго и счастливо и умрут в один день. Но этого не случилось.
– Почему?
– Она очень спешила, – усмехнулась Елена. – И однажды совершила ужасную, немыслимую глупость. Хуже, чем преступление – ошибку. Потом – не сразу – ей сказали: из-за этой ошибки она никогда не сможет родить ребёнка. И ей стало так плохо, – в тот миг ей даже расхотелось жить. Но у неё был стойкий характер.
– Как у стойкого оловянного солдатика?
– Да. Наверное, почти такой же. Она решила: нет, я не сдамся. Она много училась, потом много работала, и совсем перестала мечтать о принце. Она стала совсем взрослой, а взрослые мечтают мало или не мечтают совсем. А если мечтают – то о вещах, совсем простых и доступных: например, о новом доме. Или об отпуске на берегу тёплого моря. И очень редко – почти никогда – не думают и не мечтают о любви.
– Это плохо, – подумав, заключила девочка.
– Да, Софья Андревна, – кивнула Елена. – Плохо. Ужасно. Но такова жизнь. В ней слишком мало места для мечты и любви. Но вот однажды с нашей сказочной героиней случилось чудо. Она…
– А как её звали?
– Неважно. Ну, допустим, Елена.
– Как тебя?
– Да. Как меня. Однажды Елена… Нет. Не так. Однажды в городе, где жила Елена, появился Дракон. Не один, у него было много помощников. И друзей. И один из его друзей стал в этом городе, в этой стране, – Королём. Очень многие испугались, решив: теперь Король и Дракон примутся угнетать жителей, воевать со всеми на свете, а людям придётся умирать и страдать. Но всё вышло совсем иначе. Не сразу, постепенно, – но многие поверили в Дракона и Короля. Люди увидели: на самом деле Дракон и Король – никакие не злодеи, не разбойники, а воины и защитники. Отважные, строгие и справедливые. И это было так похоже на сказку, что поверили не все.
– Елена не поверила, да? – глаза Сонечки блеснули догадкой. – Почему, Леночка?!
– Она прочла слишком много книг, и считала себя слишком умной. Слишком взрослой. Как могут взрослые люди верить в детские сказки, громко смеялась Елена. Это же сказка – принцы и золушки, короли и драконы. Зачем они взрослым?
– Вот дурёха, – поджала губы Сонечка. – Ну конечно, людям нужны сказки! Взрослые что же – не люди?! Без сказок же скучно!
– Видишь, Софья Андревна, – вздохнула Елена, – как всё просто, на самом-то деле! Конечно, сказки нужны. Вот только Елена никак не хотела этого понять. Очень-очень долго. И смеялась над Драконом. Между прочим, ни разу не перемолвившись с ним ни единым словом. Представляешь?
– И Дракон ей не объяснил?!
– Дракон – он ведь очень гордый, – Елена осторожно пожала руку девочки, начавшую согреваться. – Да и потом, – не всё можно взять и объяснить словами. Некоторые вещи на свете нужно научиться чувствовать. А это бывает ох как нелегко!
– И она научилась?
– Кое-чему научилась. Она ведь была старательной и неглупой, в общем, девчонкой. Она даже написала довольно много не очень глупых статей и одну очень сердитую книжку про то, как жадные и хитрые негодяи держат в нищете и невежестве миллионы людей, чтобы ловчее их грабить. Конечно, этих негодяев книжка Елены ужасно разозлила, и они решили Елену убить. А Король, узнав об этом, велел Елене посидеть дома, пока он придумает, как её защитить. Но Елена, как всегда, не послушалась и даже подралась с королевскими стражниками, кричала и топала ногами, – одним словом, вела себя отвратительно, как глупая, взбалмошная девица.
– Ух ты, – у девочки снова зажглись глаза, и Елена сочла это хорошим знаком. – Ничего себе! Драться с королевскими стражниками – это, наверное, круто!
– Ну, не так, чтобы очень, – фыркнула Елена. – Пришлось убедиться, что королевские стражники, даже если девчонки их здорово достают, всё-таки не злятся на них по-настоящему: Елене даже синяков не досталось. Конечно, Король обо всём узнал и не на шутку осерчал на Елену. Правда, Елене опять повезло: ведь у Короля есть его Королева. Королева тоже прочла книжку Елены, и книжка Королеве очень понравилась. Она пригласила Елену к себе во дворец и предложила Елене кое-что. Кое-что такое, от чего Елена ни за что не могла отказаться.
– Что?! – шёпотом спросила Сонечка. – Погоди, я сама хочу догадаться. Задать самый главный вопрос?!
– Почти угадала, – Елена погладила Сонечку по голове. – Королева предложила Елене самой встретиться с Драконом и расспросить его обо всём на свете.
– И она согласилась!
– Ещё бы, – кивнула Елена. – Она ведь была ужасно любопытной и вечно везде совала свой остренький пудреный носик. И у неё всегда имелась наготове тысяча миллионов почемухов, которыми она засыпала любого, кто только попадался ей под руку.
– Я тоже везде сую свой нос, – вздохнула Сонечка. – Особенно туда, куда не просят. И почемухов у меня не тысяча миллионов, а сто тысяч тысяч миллионов миллионов. Вот. Наверное, у нас это фамильное. Как ты считаешь?
– Несомненно, – Елена закрыла и снова открыла глаза. – Ты ещё не засыпаешь?
– Ты что, – укоризненно посмотрела на неё Сонечка. – Самое интересное ты же не рассказала ещё! Они встретились, – Дракон и Елена?
– Да. И Елена расспросила Дракона обо всем на свете. Они провели за этими разговорами очень много времени. Елена много думала над словами Дракона. И в какой-то миг Елена вдруг поняла: Дракон – вовсе никакой не дракон, а заколдованный витязь. Ты чего, Софья Андревна?
– Я тоже так поглупею, когда вырасту?! – сердито прищурилась девочка. – Леночка! Я только его увидела – сразу же догадалась! Эх, ты. А ещё Леночкой называешься, – Сонечка в сердцах махнула свободной рукой. – Ладно. Рассказывай дальше. Ты хоть узнала, кто его заколдовал?
– Он сам себя заколдовал, – Елена посмотрела в окно, за которым занимался пасмурный, неверный рассвет. – Ведь иначе невозможно сражаться со злом и несправедливостью. Чтобы воевать со злом, нужны страшные перепончатые крылья, неуязвимая для стрел чешуя, железные когти и зубы, пасть, изрыгающая огонь. Одними книжками, даже очень умными и честными, ничего не исправишь. И в это Елена тоже никак не хотела поверить. А когда поверила, то поняла, – она полюбила Дракона. Который на самом деле совсем не дракон. И Елена запуталась.
– А Дракон?
– И Дракон боялся поверить в чудо. Много-много лет назад, заколдовав себя, он сказал себе: я никогда не стану любить кого-нибудь одного. Нужно любить всех сразу, и воевать со злом. Он думал: если он полюбит кого-нибудь одного, то полюбит так крепко, как умеют любить только настоящие драконы. И на всех остальных, думал он, у него не останется сил.
– Оказывается, драконы тоже не слишком умные, – вздохнула Сонечка. – Ужас какой-то. Ну, и что с вами делать?!
– Вот и Дракон не знал, что ему теперь делать, – усмехнулась Елена. – Как сказать Елене о том, что она для него значит. Не дракон, а лопух какой-то. Но, вообще-то, он очень классный. Обалденный. Ну, да ты и сама знаешь.
– Угу, – Сонечка опустила в знак согласия веки. – А что он тебе подарил? Это ведь не сказка никакая, – пояснила девочка снисходительно в ответ на невысказанный Еленой вопрос. – Елена – это же ты. А Дракон – это Дракон. Да?
– Да, – почему-то с облегчением подтвердила Елена. – Всё-то ты понимаешь, хитренькая ты моя лиска, – она поцеловала девочку в лоб. – Разве может Дракон подарить что-нибудь обыкновенное? Ведь это Дракон! Он подарил Елене песню, – очень красивую песню, её теперь, кажется, поёт весь мир. Ну, половина, – это уж точно. У него оказалось столько друзей. Таких друзей! А ведь это могло означать только одно: Дракон – самый лучший на свете. А Елена… – она умолкла на полуслове.
– Что – Елена? – Сонечка неожиданно сильно стиснула её ладонь.
– Елена очень хотела его расколдовать, – пересилив себя, продолжила Елена. – Но что же дальше, думала она. Даже у Дракона должен быть дом, наполненный весёлым шумом и детскими голосами. Ведь на самом деле он – человек. Понимаешь, Софья Андревна?
– И ты? – девочка смотрела на Елену, и глаза её медленно набухали слезами. – Из-за того, что у тебя не будет детей, ты… из-за этого, да?!
Елена, улыбнувшись, – пожалуй, никогда прежде улыбка не давалась ей с таким трудом – кивнула и, выпустив руку девочки из своих ладоней, резко поднялась и шагнула к окну.
– Леночка, – позвала Сонечка после долгой, как вечность, паузы. – Леночка, уже утро?
– Да. Уже утро, – Елена вернулась и, сев на пол, положила голову на подушку, почти касаясь губами Сонечкиной макушки. – Что ты хотела сказать, Софья Андревна?
– Как ты думаешь, я умру?
– Нет, – твёрдо сказала Елена. – Ни за что. Ты будешь жить долго-долго. Я тебя очень люблю, Софья Андревна. Ты не можешь умереть. Просто не можешь – и всё.
– Я решила, Леночка, – девочка нащупала её руку и стиснула Елене пальцы. – Я буду твоей дочкой, и вы с Драконом будете вместе. А папа и мама… Они ведь не против, да? Леночка! Ну, почему ты опять плачешь?!
* * *
Сонечка, кажется, задремала, – по крайней мере, она не возражала, когда Елена осторожно высвободилась и встала. Аккуратно, неслышно ступая, Елена приблизилась к окну.
Отдёрнув тяжёлую занавеску, она нахмурилась и покачала головой: к трём «Вепрям», сопровождавшим её в сюда, добавилось ещё несколько. Это же смешно, подумала Елена сердито. Как будто нет у этой армии других занятий, – только охранять, словно зеницу ока, сумасшедшую журналистку, вечно лезущую самому чёрту в зубы, которую постоянно тошнит то ли от страха, то ли вообще непонятно, от чего, и раненого ребёнка. А дети, которых похитили и держат, неизвестно где?! Если живых ещё!
Она знала – ребят ищут. Ищут отчаянно, со всем напряжением сил, – сотни космических глаз, не мигая, уставились сейчас на этот клочок земли, мчатся по шоссе и просёлкам мобильные группы, работают дипломаты, разведчики, медики, Церковь и Красный Крест. Елена закрыла глаза и помотала головой. И вдруг поняла – отчётливо, до мурашек по коже, и комок подступил к горлу: действительно, нет ничего важнее! И для армии. И для страны. Это же моя страна, подумала Елена. Это же мои дети. И армия – моя тоже. А я так долго не хотела этому верить. Но это так, – и поэтому они здесь, со мной!
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
