Текст книги "Номады Великой Степи"

Каракитай

Елюй Даши, так же как и злосчастный киданьский император Елюй Яньси, был внуком восьмого киданьского императора Даоцзуна [Е Лунли]. Но в отличие от своего коронованного кузена он был весьма незаурядным человеком. Уже в юности Даши прославился среди видавших виды кочевников как отличный стрелок из лука и великолепный наездник. Блестяще окончив в 1115 году академию Ханьлинь по курсу китайской и киданьской филологии, двадцативосьмилетний Даши был назначен на пост правителя области Сянчжоу. Это под его командованием в 1122 году кидани, теснимые по всем фронтам восставшими чжурчжэнями, наголову разгромили под Сюнчжоу отборную сунскую армию.

Но вот в борьбе с северными соседями ему везло гораздо меньше. Воодушевленный победой над южанами он двинул свои войска на север против Агуды, но в битве при Лунмэнь, его войска попали в окружение и сдались чжурчжэньскому генералу Валу. На следующий год он, вместе с вдовой самопровозглашенного императора Елюй Чуня, перебрался из обреченного Яньцзина в ставку Ляоского императора. Быстро убедившись в неспособности венценосного братца к адекватным действиям, бежал во главе двухсот всадников в земли онгутов – крестившихся по несторианскому обряду тюрок-шато. Получив от них всемерную помощь и поддержку, Даши отправился в предгорья Алтая, где на его сторону перешли гарнизоны киданьских крепостей, заложенные за столетие до этого его прапрадедом. Лев Николаевич Гумилев считал, что здесь он существенно пополнил свое войско, получив только из одной крепости Хотунь на Орхоне 20 тысяч отборных воинов. Однако сомнительно, что после 10 лет ожесточенной и безуспешной борьбы с чжурчжэньским нашествием, когда император Ляо по крохам собирал войска союзников ради спасения своей империи и самой жизни, численность этих отдаленных гарнизонов к приходу Елюй Даши оставалась столь же значительной, как и за столетие до описываемых событий, когда там действительно стоял двадцатитысячный воинский отряд. Тем более, что уже тогда (в начале XI века), в период рассвета могущества киданей, Елюй Чао жаловался на невыносимые условия пограничной службы в этих крепостях и связанное с этим массовое дезертирство [Дробышев Ю. И.]. Думается, что хотя сами крепости и признали власть Даши, но сидя на голодном пайке без поддержки метрополии, в беспокойном окружении кочевых удальцов, они просто не имели избытка воинов. Так же как и его венценосный кузен, реальные войска для своей империи Елюй Даши мог получить только от зависимых кочевых племен.

Изначально Елюй Даши не спешил брать власть в свои руки. Вначале он попытался возвести на киданьский престол одного из сыновей своего венценосного кузена Яньси, потом искал покровительства у султана Газны Мухаммеда Ямин ад-дауле Абу-ль-Касима – тюрка по происхождению, просвещенного владыки мощного султаната, занимавшего территорию современного Афганистана, ряд областей Ирана, Средней Азии, северных и северо-западных провинций Индии. И только потерпев ряд неудач в поисках достойной кандидатуры на императорский престол, а заодно укрепив свой авторитет среди номадов он решил сам «баллотироваться» на этот пост.

В 1128 году на курултае в древнем Бишбалыке правители 7 западнокиданьских областей и главы 18 племенных объединений избрали Елюя Даши гурханом (еще один вариант титула «хакан»). Среди присягнувших были меркиты и желтые шивэй, кочевавшие в районе Байкала; теленгуты и бигудэ с берегов Амура; тангуты (Западное Ся) с верховьев Хуанхэ… Практически весь Алтай и Толос. Даже вечно бунтовавшие против киданьского господства татары (цзубу), кочевавшие у озера Буйр-Нур, признали власть нового владыки азиатской степи и выделили войска для «помощи в уничтожении нашего общего врага и восстановлении нашей империи» [Пиков Г. Г.; Рашид ад-Дин]. Неправда ли неожиданный карьерный рост для беглого отпрыска монаршего рода павшей империи? Чуть позже мы попробуем разобраться с причинами его «загадочных» политических успехов.

Но вот, что действительно странно. Новоиспеченный гурхан не бросил все силы вновь объединенной Степи на уничтожение ненавистных чжурчженей, которые к тому времени дошли до Янцзы, присоединив в качестве вассальных владений весь Северный Китай и Корею, а обратил все свои устремления на покорения запада. Похоже Елюй Даши реально оценивал свои шансы. Тем более, что от избравших его племен он получил аж десять тысяч всадников! Это притом, что за четыре года до этого его кузену одни только татары-цзубу выделили в пять раз больше воинов, которые, правда, разбежались еще до начала битвы с «непобедимыми» чжурчжэнями. Чтобы тягаться с Айсин Гурунь нужна была мощная военная и экономическая база. Талантливый управленец Даши не мог этого не понимать.

Для начала гурхан постарался закрепиться на Алтае, ставшем плацдармом для дальнейшей экспансии. В Джунгарской котловине каракитаями был основан город Имиль (Чугучак). «Земля эта заселилась: отовсюду лишившиеся имения, голодные, истомленные, бедные и всякого рода люди собирались в этот город; народонаселение увеличилось до сорока тысяч семейств» [Рашид ад-Дин]. Через два года войско было готово. Весной 1130 г. Елюй Даши принес в жертву Небу (Тенгри), Земле и своим предкам серого быка и белую лошадь, устроил смотр своим войскам и повел их на завоевание Восточно-Караханидского ханства, ослабленного борьбой с сельджукским султанатом. Ему удалось без больших усилий занять столицу восточных караханидов, город Баласагун и сделать его ставкой гурхана. Думается, что направление удара было обусловлено прежде всего экономическими причинами, так как в итоге в руках каракитаев оказался контроль над одной из важнейших торговых артерий средневековья – Шелковым путем. Исламистский фанатизм династии Караханидов, державших в своих руках западную оконечность многоконфессионального великого караванного маршрута, стал препятствием для развития торговли, и Елюй Даши это препятствие устранил. На экономические цели экспансии указывает и его поведение в захваченных городах Семиречья: он запретил войскам грабеж покоренного населения, ограничившись единовременным сбором с побежденных в размере 1 серебряного динара с дома (видимо на прокорм войск). Более того, Даши вообще постарался минимизировать вмешательство в складывавшуюся веками систему управления и экономику своих земель, ограничиваясь сбором налогов и дани. На месте караханидского ханства он стал созидать новую империю названую Каракиданьской или Каракитаем в центральноазиатском произношении. Напомню что в тюркском языке «кара» (черный) – цвет запада, так что ханьское названия его государства: Си Ляо – просто калька с тюркского.

Только через десять лет после своего бегства Елюй Даши направил семидесятитысячную армию под командованием Сяо Валила на восток. Китайские источники говорят, что столкнувшись с трудностями перехода через пустыню, войска, пройдя половину пути, вынуждены были повернуть обратно. Может быть и так. Хотя сомнительно, что гурхан, сам прошедший этим путем; гурхан, которому присягнуло большинство племен Толоса, а в истории нет сведений, чтоб кто-то из племенных вождей нарушил эту присягу при жизни Даши; гурхан, контролировавший караванные пути, соединявшие Запад с Востоком, был настолько забывчив и наивен, что отправил свои войска на верную гибель в песках Алашани. Скорей всего ошиблись Южносунские лазутчики, с чьих сведений информация об этом походе попала в «Историю династии Ляо» (написана в середине XIV века). Оттесненные чжурчжэнями на юг до реки Хуайхэ, они могли только гадать о целях каракитайского похода и причинах, побудивших Сяо Валила повернуть свою армию не доходя до границ с Айсин Гурунь. Рискну предположить, что действительной целью похода было не «возрождение Великой Ляо», а «наведение порядка» на Великом шелковом пути, и эта цель была достигнута. На рынках Золотой империи появилось каракитайское вино и Бадахшанский нефрит, а в обратном направлении пошли караваны с шелком и чаем. По крайней мере, во время аналогичных, хотя и менее масштабных походов каракитайских войск в восточном направлении, предпринятые ими в 1136, 1156, 1177, 1185—86 и 1188—90 годах, объектами нападения служили не признавшие власть гурхана нищие восточные кочевники, а не богатые подданные императора Айсин Гурунь [Пиков Г. Г.].

Не знаю действительно ли Елюй Даши жаждал возрождения Великой империи Ляо, или это был только красивый лозунг, позволивший объединить племена номадов для противодействия «чжурчжэньской интервенции», но в 1137 году у него начались серьезные проблемы гораздо ближе Маньчжурских степей.

Мы еще поговорим подробней о потомках приаральских огузов, установивших свой контроль на огромной территории от Эгейского моря до моря Аравийского, пока же отметим, что основанная ими династия Селевкидов – ревнителей мусульманской веры, оказалась западным соседом империи каракитаев. В то время как владения восточных караханидов отошли Елюю Даши, земли западно-караханидских владык находились под властью Восточносельджукского султана Санджара ибн Малик-шаха. Учитывая экономические интересы и веротерпимость, царившую в Каракитае, столкновение было неизбежным.

Первое столкновения с сельджуками произошло в 1137 году недалеко от современного Ходжента. Каракитаев поддержали карлуки – прежние властители Семиречья. Самаркандский наместник потерпел сокрушительное поражение, но Елюй Даши ограничился только тем, что обложил побежденных данью, позволив Махмуд-хану даже продолжить чеканку собственной монеты, на аверсе которой он не забывал упоминать своего истинного сюзерена Санджара ибн Малика [Курбанов Г.].

Султан Санджар – ревнитель веры, покоритель державы Газневидов и Иракского султаната, не мог с этим смириться и потребовал от гурхана… принятия ислама, а получив отказ, стал собирать элитных воинов со всего мусульманского Востока для священного газавата. И вот, 5 сафара 536 года хиджры (9 сентября 1141 г.) стотысячное мусульманское войско, закаленное в боях с византийцами и крестоносцами, снаряженное лучшими оружейниками того времени, при поддержке вспомогательных отрядов из Хорасана, Седжестана и горных областей Гура, Газны и Мазандерана, на Катванской равнине, расположенной между Ходжентом и Самаркандом, встретилось с войском Елюя Даши. И лучший выпускник академии Ханьлинь образца 1115 года наголову разгромил элиту исламских войск. Султан Санджар успел убежать, но его жена и соратники попали в плен, а 30 тысяч лучших сельджукских воинов пали смертью храбрых. По сообщению Ибн ал-Асира, «не было в исламе битвы крупнее этой, и не было в Хорасане больше убитых, чем в ней» [Пиков Г. Г.]. Развивая успех, Елюй Даши без особого труда овладел Самаркандом и Бухарой, распространив свою власть на всю территорию Мавераннахра.

Через два года после Катванской битвы Елюй Даши умер, а созданная им империя стала клониться к закату. Но прежде чем мы перейдем к истории его наследников, я предлагаю разобраться с причиной его феноменального успеха. Мне видится, что в основе его «везенья» лежит три основных причины.

Во-первых, это сохранение предельной автономии вассальных владений. Создавая свою Империю Елюй Даши действительно довольствовался только ролью хакана (гурхана) – военно-политического лидера, практически не вмешиваясь в уклад и экономику подвластных народов. Главное он не стал раздавать земли своим родственникам, оставив реальную власть местным феодалам. Только в двух городах Отраре и Таразе сбором налогов занимались люди, специально присланные гурханом. Носи верительную бирку, формально признавая зависимость от гурхана каракитаев, плати положенные налоги, как правило «десятину», а также «налог кровью» – выделяй войска для участия в военных операциях, и гурхан не будет вмешиваться в твои внутренние дела. Но стоило кому-то нарушить любое из условий этого не слишком обременительного вассалитета, и вся мощь империи обрушивалась на голову строптивца.

Во-вторых, это поразительная веротерпимость, царившая в империи каракитаев, по свидетельству Джузджани269269
  Абу Омар Минхадж ад-Дин Осман ибн Сирак аль-Джузджани – персидский историк XIII века.


[Закрыть], «хитаи покровительствовали всем религиям и в этом плане поступали справедливо». Тенгрианцы, манихеи, буддисты, христиане и мусульмане мирно уживались в их владениях. Елюй Даши даже ухитрился объединить в своей державе две ранее враждовавшие церкви – несториан и яковитов (монофизиты) [Гумилев Л. Н.]. По поводу вероисповедания самого гурхана достоверных сведений нет, но учитывая имевший место при его жизни факт объединения в рамках его империи двух близких по догматике ортодоксальных церквей, а также вполне христианское имя его наследника, можно почти с полной уверенностью утверждать, что к концу жизни он исповедовал христианство. Свои письма к мусульманским правителям гурхан предварял исламской формулой: «Во Имя Бога, милостивого, милосердного», что тоже косвенно подтверждает его веру в единого Бога, который как известно един и для мусульман, и для христиан, и для иудеев. Вообще доминирование в империи каракитаев христианства несторианского толка – факт общепризнанный. Также, еще со времен Гийома Рубрука (ок. 1220 – ок. 1293), ни у кого особых сомнений не вызывает факт отождествления «восточного Царства Христа», о котором в эпоху крестовых походов не утихали слухи в католической Европе, с Каракитайской империей, а Пресвитера Иоанна – с каракитайским гурханом. Споры обычно ведутся только по времени принятия христианства императорами Каракитая. Был ли это сам Елюй Даши или его сын Илья? В пользу первого говорит тот факт, что в летописи «О двух государствах» баварского историка Оттона Фрейзингского, датируемой 1146 годом, уже содержатся сведения о пресвитере Иоанне, царствующем на востоке: «несколько лет назад некий Джон, который жил за пределами Персии и Армении на далеком Востоке, король и священник и христианин со всей своей нацией, хотя и несторианин, повел войну против королей персов и медов… Пресвитер Иоанн, ибо так они называли его, разгромив, однако, персов, явился победителем в самой жестокой резне». Забегая немного вперед скажу, что с 1143 по 1151 год в силу малолетства Ильи регентшей была его мать Табуян. Да и не было другой такой битвы как Катванская ни при его жене, ни при других его наследниках. Так что думается, что это сам Даши не позже 1141 года принял христианское имя Иоанн, а позже стал пресвитером объединенной монофизитско-несторианской церкви.

Ну и последняя по порядку, но не по значимости причина – его происхождение. Не стоит забывать его принадлежность к киданьскому правящему роду. Хронисты особо подчеркивали, что он был прямым потомком основателя киданьского государства Елюя Абаоцзи в восьмом поколении. Более того, он приходился родным внуком императору Даоцзуну и по идее имел не меньше прав на императорский престол, чем его кузен Яньси, унаследовавший его после смерти Даоцзуна. Достаточно вспомнить Российскую историю XVI – XVII веков, чтобы понять какое значение «правильному» происхождению претендента на престол придается в смутные времена.

Я так детально остановился на анализе причин политического триумфа беглого киданьского принца еще и потому, что они же лежат в основе головокружительной карьеры другого «выскочки с востока» Тэмуджина – основателя следующей кочевой империи, Монгольской.

А теперь не надолго вернемся к событиям последовавшим после смерти первого гурхана каракитаев. Не совсем понятно, почему престол унаследовал именно Елюй Илья, так как, согласно Е Лунли, на момент его бегства из чжурчжэньского плена (1123 год) у него уже было пятеро сыновей. Возможно они просто погибли или пропали в неразберихе военного времени. Илье на момент смерти отца было не более 10 лет, а потому за него правила вдовствующая императрица Сяо Табуян.

Ни Табуянь-ханум, ни Илья-гурхан, самостоятельно правивший с 1150 по 1155 год, не отличались особой амбициозностью, довольствуясь «наследством» оставленным Елюем Даши. Другое дело – его дочь Бусуган, занявшая Каракитайский престол после смерти брата. И здесь дело наверно не только в имперских амбициях Бусуган-хатун. Изменился окружающий империю мир, ушли из жизни одни политические лидеры, пришли другие, со своими интересами и страстями. Даже климат степи изменился – стал более влажным и холодным [Васильев С. К. и др.].

На востоке усилился племенной союз Мэнгули (приамурские тунгусо-маньчжурские племена) и вступил в борьбу за доминирование в Даурских степях. Подданные Золотой империи чжурчжэней, уставшие от бесконечной и мало результативной войны с Южносунской империей, стали все чаще бунтовать. В 50-х года борьбу с чжурчжэнями возглавил кераитский хан Маркуз. А в 1161 году восстали против Айсин Гурунь остатки киданьских родов, и под предводительством Саба переселились на земли подконтрольные Каракитаю.

На западе в 1157 году, после смерти султана Санджара, лидером мусульманского Востока стал хорезмшах Тадж ад-Дин Ил-Арслан. Вначале он перестал платить дань сельджукам, а потом и Каракитаю. К тому времени авторитет императора каракитаев несколько ослаб, и Ил-Арслан стал вмешиваться в дела вассальных владений гурхана. Так, по сведеньям Джувейни270270
  Ала Ад-Дин Ата Малик ибн Мухаммед Джувейни – выдающийся персидский историк, живший в 1226 – 1283 гг.


[Закрыть], в 1158 году он осадил Самарканд, властитель которого убил карлукского Бейгу-хана, присоединив его владения к своим, и «заставил [самаркандского Куксагыр-хана] восстановить карлукских эмиров на (прежних) их местах с великим почетом и уважением».

В этих условиях Бусуган-хатун, что бы не потерять власть, была вынуждена начать активную демонстрацию силы. В 1165 году каракитаи перешли Амударью и вторглись на земли Хорезмийского султаната. Войска хорезмшаха потерпели сокрушительное поражение, а сам Ил-Арслан не смог пережить позора «захворал… и прибыв в Хорезм умер 19 раджаба этого же года» [Джувейн], оставив престол малолетнему сыну Султаншаху. Через два года после этой битвы каракитайская армия «навела порядок» на Алтае, продемонстрировав номадам крепость власти Елюев. В 1171—1172 годах каракитаи повторно совершили поход на земли Хорезма. Султаншах и его мать бежали к сельджукскому мелику Муайиду. Победители, в обмен на вассальную присягу и обещание ежегодных выплат, возвели на Хорезмийский престол Такеша – старшего брата сбежавшего Султаншаха.

Военные успехи императрицы на какое-то время примирили номадов с тем, что ими правит «гурхан-хатун». Но когда в 1177 году Елюй Бусуган решила сменить своего мужа-консорта Сяо Долубу на его более молодого брата Фугучжи, вассалы взбунтовались. Степняки объединились вокруг найманов и отпали от Каракитая. Елюй Чжулху, занявший в результате переворота каракитайский престол, сохранил контроль только над югом империи: бывшими караханидскими владениями и оазисами Шелкового пути. Про его правление известно до обидного мало. Он был ревностным христианином, помогал несторианскому католикосу Илие III в организации митрополии Кашгара и Невакета. В 1203 году войска каракитаев вмешались в затянувшийся конфликт хорезмшаха Мухаммеда Ала-ад-дина (сына Такеша) с Гуридским султанатом. Запертый в крепости Андхуда султан Шихаб-ад-дин сдался на милость победителей. Жизнь и даже престол он сохранил, но все его состояние было взыскано в качестве выкупа.

Все эти годы в Толосе шла непрекращающаяся борьба за власть между меркитами, найманами, татарами, кераитами и мэнгулами. Избранный в 1982 году на курултае чингисханом (еще один вариант титула «хакан») молодой лидер мэнгулов Тэмуджин развернул бурную компанию по утверждению своей власти над всеми народами, «живущими за войлочными стенами». Эпохе монгольского владычества мы посвятим отдельную главу, а пока лишь заметим, что в 1208 году их жертвой стал найманский союз племен. Часть найманов во главе с Кучлуг-ханом нашла убежище у каракитаев.

Елюй Чжулху по-христиански простил своих заблудших бывших вассалов и даже выдал за Кучлуга свою дочь. За что и поплатился. В 1210 году, во время карательного похода на решившего отложиться от империи хорезмшаха Мухаммеда, «зятек» захватил вначале казну гурхана, а потом и самого Чжулху. Воспользовавшись моментом Мухаммед присоединил к своим владениям всю западную часть каракитайской империи, а Кучлуг-хан попробовал воцариться на востоке, но вскоре был разгромлен монгольским Джебе-Нояном, и империя каракитаев окончательно пала. Хотя потомки Абаоцзы еще какое-то время продолжали влиять на судьбы народов. Вплоть до 1241 года Елюй Чуцай играл решающую роль при дворе монгольских ханов, а его сын Елюй Чжу служил «левым министром» при дворе хана Хубилая по меньшей мере до 1282 года.

Эпоха господства киданей, продлившаяся почти триста лет, закончилась в начале XIII века. Но прежде чем мы перейдем к полной драматизма истории монгольского завоевания мира, я хочу отвлечься и обратить ваше внимание на события происходившие на Западе от границ империи Ляо и Каракитая. Здесь на обломках Кимакского каганата сформировалось два мощных государственных образования тюркских племен Сельджукский султанат и Дешт-и-Кыпчак, чьи правители хоть и не носили хаканского титула, но все же сыграли слишком заметную роль в истории Степи, чтобы избегнуть нашего внимания.