Текст книги "Номады Великой Степи"

Как история Хаканского улуса неразрывно связана с историей Поднебесной империи, так и историю улуса Джучи невозможно рассматривать в отрыве от истории Руси. Правда важно сразу отметить, что если в первом случае вся территория Поднебесной находилась под прямым управлением монгольских князей и коренное население – манцзы (южные китайцы) всячески притеснялись, то во втором случае русские княжества оставались самоуправляемыми вассальными государствами, население которых имело в Йекэ Монгол Улусе скорей привилегированный статус, высоко ценимые и как мастеровые, и как воины.

Владения, находившиеся под непосредственным управлением потомков старшего из сыновей Чингисхана и его нойонов, включали в себя огромную территорию от реки Обь на востоке до Дуная на западе и от заволжских лесов на севере до Крыма, Азербайджана и Хорезма на юге. В русских летописях собственные владения Джучидов принято было называть Ордой. Красочный термин «Золотая Орда» – литературная находка монаха Ивана Глазатого – автора историко-публицистического сочинения «Казанская история», датируемого 1565 годом, временем когда только древние старики еще могли помнить последнего ордынского хана. Так что, не отрицая право данного термина на существование, я предпочту вслед за современниками событий именовать вотчину Джучидов либо Джучи улусом, либо просто Ордой.

Хотя Орда традиционно считается монгольским государством, но выходцы с берегов Амура и его притоков были представлены практически только немногочисленными прямыми потомками Джучи. «Официальный письменный язык Джучидов был прежде всего тюркский, хотя в Орде канцеляристы знали и другие языки» [Усманов М. А.]. Основную массу кочевого населения Орды составляли тюркские народы: кыпчаки, кимаки и башкиры; оседлое население (сабанчи) было менее однородным: булгары, мордва, марийцы, хорезмийцы. Столицей Золотой Орды при Батые стал город Сарай-Бату (городище у с. Селитренного близ современной Астрахани); в первой половине XIV века столица была перенесена в Сарай-Берке (с. Царев близ современного Волгограда). В административном отношении Орда повторяла устройства Дешт-и-Кыпчак и делилась на правое и левое крыло. Правое крыло считалось старшим и управлялось прямыми потомками Бату, являвшимися одновременно ханами всего Джучи улуса. Соответственно их ставка располагалась в столице Орды. Крыло охватывало территорию Северо-Западного Казахстана, Поволжья, Северного Кавказа, донские, днепровские степи, Крым. Левое крыло занимало земли Центрального и Восточного Казахстана, Плато Устюрт, долины рек Сырдарьи и Амударьи. Правили здесь потомки Орду-Ичена, старшего брата Батыя, ставка которых – город Сыгнак, находилась в низовьях Сырдарьи. Более мелкой административной единицей были улусы темников, каждый из которых должен был быть готов выставить полноценный тумэн (десять тысяч) полностью экипированных воинов. Всего в Орде было 70 таких улусов. Кроме того, крупные города являлись самостоятельными административными единицами, во главе которых находились градоначальники. К середине XIV века таких городов в Орде было свыше двадцати. Особый статус был и у Хорезма, которым вплоть «до 751/1350 гг. прямо правили ханы Золотой Орды» [Исанбике Тоган].

Помимо собственно Орды в XIV веке в состав Джучи улуса входили следующие вассальные владения: Тайбугинский юрт в западной Сибири; Болгарское или Тырновское царство на Балканах; булгарские княжества в Поволжье; Новгородская республика; ряд русских княжеств, включая Великие княжества Владимирское, Московское, Смоленское, Тверское, Нижегородско-Суздальское, Рязанское и Ярославское; а так же некоторые уделы Великого княжества Литовского. На последнее в частности указывает ярлык Тохтамыша, адресованный литовскому великому князю Ягайло в 1392 году (рис. 52): «…Для извещения об этих делах мы теперь посылаем послов под предводительством Хасана и Туулу Ходжи. Теперь еще другое дело: Ты собирай дань с подвластных Нам народов и передай ее пришедшим к тебе послам; пусть они доставят ее в казну. Пусть по-прежнему опять твои купеческие артели разъезжают; это будет лучше для состояния великого народа» [Иштван Вашари]. Все эти территории сохраняли собственные правящие династии и вели самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику до тех пор, пока не выказывали открытого неповиновения и платили положенные налоги и подати. В противном случае непокорных приводили к повиновению огнем и мечом, как правило, используя для подавления бунта силы соседних княжеств.

Рисунок 52. Тарханный ярлык хана Тохтамыша

На Руси правителей Орды называли «царями» – высшим титулом, который ранее прилагался только к императорам Византии и Священной Римской империи. Однако сами правители Орды титуловались лишь ханами – подданными великого хакана, чья ставка в период существования Монгольской имперской конфедерации располагалась в Ханбалыке (близ современного Пекина): «в Пекине правителей Улуса Джучи называли «Си-бэ-чжу-вань» («северо-западные царевичи», поэтому на территории Китая они имели свои хуби, то есть уделы)» [Чхао Чхучанг]. И пусть между столицами двух улусов было свыше 7 тысяч километров, благодаря налаженной системе почтовых станций (ямов), «на весь путь от Сарая до Ханбалыка (т. е. Пекина) уходило от 3 до 5 месяцев времени» [там же]. Причем этим маршрутом следовали не только посольства и купеческие караваны, «из улуса Джучи в Юаньскую империю отправлялись воины из русского, асского и кипчакского населения» [там же]. Напомню, что посольству Спафария в 1675 году на то, что бы проделать этот путь потребовалось более года.

Не стоит думать, что вассальное подчинение Орде легло таким уж тяжким экономическим бременем на вассальные владения. Ранее мы уже обсуждали «дань великую», составлявшую 2,5 – 10% от средневмененного дохода населения, большая часть которого, к тому же, оставалась в распоряжении местных князей. Вспоминали и открытие еще в 1261 году митрополитом киевским Кириллом православной епархии в столице Орды – городе Сарай-Бату. Кроме того, «Монгольским чиновникам запрещалось под страхом смерти отбирать церковные земли или требовать выполнения какой-либо службы от церковных людей. К смерти приговаривался также любой, виновный в клевете и поношении греко-православной веры. Чтобы усилить воздействие хартии, в ее начале было помещено имя Чингисхана» [Вернадский Г. В.]. Эта политика сблизила церковь с завоевателями и вызвала невиданный расцвет монастырского строительства; в XIV столетии было построено больше двухсот монастырей – именно в это время родилась «Святая Русь», страна монастырей и церквей, удивлявшая иностранцев видневшимися повсюду золочеными куполами. Кроме того, «Русь имела в лице метрополии, каковой для нее была Золотая Орда, духовную и военную поддержку в многочисленных войнах со своими северо-западными соседями, такими как Шведское королевство и немецкий Тевтонский орден, Польша и Великое княжество Литовское, Венгерское королевство. Галицкая Русь, Волынь, Черниговское и другие княжества, бывшие вне покровительства Золотой Орды, стали жертвой католической Европы, объявившей крестовый поход против Руси и ордынцев» [Кадырбаев А. Ш.]. В выигрыше оказались и купцы имевшие свой «торговый флот на Волге» [там же], а так же свободную беспошлинную торговлю по всем ордынским владениям. Клады того времени наглядно показывают, что отнюдь не Афанасий Никитин был первым русским купцом в Индии. Уже в XIV веке монеты и товары в большом количестве поступали на Русь из Персии, Индии, Китая.

В момент образования имперской конфедерации ханом Джучи улуса был Тохта – сын Мэнгу Тэмура, правнук Бату. Кстати его сестра Анна (Юлдуз) была женой Фёдора Ростиславича316316
  Фёдор Ростиславич Чёрный – князь ярославский и можайский, а в 1279 – 1297 годах великий князь смоленский.


[Закрыть].

Тохта начал править в очень трудной и сложной политической обстановке. Его борьба с Ногаем, который будучи беклярбеком (главнокомандующим) около 40 лет, по сути, являлся независимым правителем западной части Орды, отняла много сил и средств. Победа и без того досталась хану дорогой ценой, а тут еще в год смерти Ногая (1300 год) началась страшная засуха, продолжавшаяся около трех лет. Засуха вызвала падеж скота и массовый голод «дошедший до того, что у них (жителей) нечего было есть и они продавали детей и родичей своих купцам, которые повезли их в Египет и другие места» [Гpeкoв Б. Д., Якубoвcкий A. Ю.]. Вдобавок к этому начался быстрый подъем уровня Каспия, «по словам итальянского географа Марине Сануто (1320 г.), «море каждый год прибывает на одну ладонь, и уже многие хорошие города уничтожены» [Гумилев Л. Н.]. Под водой исчез ряд каспийских портовых городов, включая Абаскун, что, несомненно, стало серьезной помехой в развитии Каспийского торгового маршрута. Да и черноморская торговля оказалась под угрозой из-за развязанной еще Ногаем войны с генуэзскими колониями в Крыму.

Все это нанесло серьезный урон экономике Орды, чье благополучие традиционно строилось не столько на дани, сколько на сборе пошлин за транзит товаров. Кстати, именно тюркское слово «тамга» – печать, которую ставили на товары после уплаты пошлины, легло в основу русского слова «таможня». На этом фоне возрождение Йекэ Монгол Улуса, предусматривающее прекращение междоусобиц и восстановление единой системы почтовых служб, было настоящим спасением для Джучи улуса, ибо обеспечивало беспрепятственный поток товаров сухопутными маршрутами, в первую очередь через Кавказ.

Сделав ставку на экономическую, а не на военную экспансию во внешней политике, Тохта провел в 1310 году денежную реформу, в основу которой был положен единый и устойчивый по весу и курсу к медным пулам и золотым алтынам серебряный сарайский дирхем. Причем «роль золотоордынского дирхема в евразийском пространстве в первой половине XIV в. была в сущности подобна той, какую сегодня в мире играет доллар США» [Кульпин Э. С.]. Правда экономическая направленность внешней политики не помешала Тохте нанести удар по генуэзским купцам, повадившимся грабить ордынские суда. И хотя сами генуэзские купцы при подходе ордынских войск успели отойти на своих кораблях в море, но имущество свое они потеряли, а столица «Генуэзской Хазарии» – город Кафа, была сожжена. На этом конфликт был исчерпан.

Гораздо жестче вел себя Тохта во внутриордынских вопросах. Он стремился к максимальной централизации ханской власти и надеялся передать ханский престол своему сыну Ильбасу. Ради этого он казнил многих Чингисидов, не пожалел даже своих родных братьев Алгуя, Тогрула, Балагана, Кадана, Кутугана [Арапов А. В.]. Но это ему не помогло. В 1312 году Тохта умер, Ильбас был объявлен его приемником. Однако ханом он стать не успел.

В январе 1313 года племянник покойного хана – наместник Хорезма Узбек, прибывший из Ургенча «для выражения соболезнований», убил Ильбаса и, при поддержке беклярбека [битая ссылка] Кутлуг-Тимура, захватил власть в Орде.

Несмотря на то, что курултай не проводился и Узбек, по сути, незаконно узурпировал ханский престол, большого сопротивления на этом этапе он не встретил. Относительно миролюбивая политика его предшественника привела к тому, что реальная власть в Орде оказалась в руках не военачальников, а предприимчивых мусульманских купцов. А с ними у владыки Хорезма были самые тесные связи. Так что первые восемь лет своего ханства Узбек «распоряжался управлением государства, устройством дел его и сбором податей его».

Свою ставку из Ургенча он перенес не в Сарай-Бату, которому стали угрожать все прибывающие воды Каспия, а в расположенный выше по течению Волги городок, основанный еще Берке-огулом в 1262 году. Новая ханская ставка была переименована на исламский манер в Сарай Ал-Джедид. Но это оказалось лишь началом нововведений. Хан Узбек сильно ослабил самостоятельность удельных нойонов, а многие наследные владения Джучидов и вовсе ликвидировал.

Узбек много внимания уделял развитию караванной торговли. Торговые пути стали не только безопасными, но и благоустроенными. Орда вела оживлённую торговлю со странами Западной Европы, Малой Азии, Египтом, Индией, Китаем. Он вновь разрешил Генуэзцам селиться в Крыму и торговать в Орде. Кроме того, он продолжил политику сближения с вассальными династиями. Была отменена система баскакчества – князья стали самостоятельно собирать и отправлять в Орду налоги и подати. В 1317 году Узбек выдал замуж за московского князя Юрия Даниловича317317
  Московский князь в 1303 – 1325, великий князь Владимирский в 1318 – 1322, князь Новгородский в 1322 – 1325 годах, старший брат Ивана I Калиты.


[Закрыть] свою сестру Кончаку, разрешив ей принять христианство. Последний факт стал поводом для начала возвышения Московского княжества, на долгие годы превратившегося в оплот ордынской политики на Руси, а заодно послужило причиной ее военного противостояния с Тверью, проводившей пролитовскую политику.

Здесь стоит сделать небольшое отступление и обратиться к политическому устройству русских земель начала XIV века. К тому времени территория Руси оказалась раздроблена на ряд самостоятельных княжеств, часть из которых стала вассалами Орды, а часть вошла в состав Великого княжества Литовского, которое пользовалось поддержкой папского престола. Кроме того, на севере относительную самостоятельность сохраняли Псковская и Новгородская республики. Интересно, что большая часть Прибалтики не входила во владения Великого князя Литовского, а ядро его владений составляли бывшие земли Владимирской Руси, применительно к нашему времени – Белоруссия и северо-запад Украины. Так же как и Псковская боярская республика, эти земли никогда не были вассалами Орды и не платили дани.

Большая же часть Руси подчинилась Орде, и между князьями шла непрекращающаяся борьба за великокняжеский ярлык, дававший право от лица хана собирать подати со всех русских князей. Особенно эта борьба обострилась после отмены баскакчества, когда вся полнота фискальной власти оказалась в руках одного князя. Если учесть, что солидная часть собранных денег шла «служебные нужды» обладателя ханского ярлыка, а так же то, что ордынского хана интересовал только сам «выход», а не способ его получения, то становиться понятным стремление князей любым путем заполучить ярлык. И здесь наиболее влиятельными «игроками» были великие князья Тверские, которые не раз получали ханский ярлык на Владимирское великое княжество, что в то время было равнозначно «князю всея Руси». Московское же княжество великим не было, это было обычное удельное княжество, которое Александр Невский перед смертью выделил как самостоятельный наследный удел для своего малолетнего сына Даниила. Полученное наследство Данила Александрович за время своего княжения (1276—1303 годы) сумел несколько приумножить, как за счет захвата Коломны и Можайска, так и получив по завещанию князя Ивана Дмитриевича, бездетного внука Невского, Переяславское княжество. Во многом этому способствовала его удачная женитьба на Марии Белозерской – внучке хана Сартака. Его сын Юрий, пользуясь своим родством с чингисидами, не только продолжил политику отца по собиранию земель, но и приложил все силы для того чтобы заполучить ярлык на Владимирский престол.

Впервые перекупить великокняжеский ярлык московский князь Юрий Данилович попытался еще в 1305 году, но тогда Михаил Ярославич Тверской сумел предложить хану Тохте большую сумму «выхода» и стал великим князем Владимирским и всея Руси. После чего между князьями произошло несколько вооруженных стычек, причем «яблоком раздора» была богатая Новгородская республика, а точнее ее подати. Орда традиционно не вмешивалась во внутренние свары русских князей, если только те не угрожали своевременному и полному получению «выхода», однако на защиту своего дальнего родственника и зятя хан вполне мог выделить войска, да и должность «главного собирателя дани» вполне мог ему передать. Так что, когда до Михаила дошли вести о женитьбе его соперника на ханской сестре, он понял, что потеря великокняжеского ярлыка – вопрос ближайшего времени. Единственный выход – уничтожить «выскочку» до того, как он получит ханский ярлык, а потом преподнести это как подавление мятежного вассала.

Следуя этому плану, Тверское войско осадило Юрия в Костроме, куда тот заехал с молодой женой по пути из Орды. Но тут выяснилось, что вместе с Московским князем прибыл ордынский посол Кавгадый. В этих условиях инсценировать подавления мятежа никак не получалось, поэтому Михаил предпочел без боя отвести свои войска. Однако тверскому князю невольно подыграл сам московский «выскочка», который счел отступление Михаила слабостью и решил воспользоваться ситуацией для усиления собственных позиций. В декабре 1317 года, заручившись поддержкой новгородцев и с согласия Кавгадыя, он двинул свои войска на Тверь. В результате битвы у села Бортнево союзники были разбиты, Кончака попала в плен, а ханский посол, чье участие в битве было самовольным, сам с извинениями сдался тверскому князю. Ведь получилось, что он поддержал мятежника, выступившего против легитимного правителя, обладателя ханского ярлыка, а за это можно было и с головой расстаться. Вроде все складывалось как нельзя лучше для Твери, но на беду Михаила сам князь Юрий спасся и бежал в Орду, где постарался преподнести все хану Узбеку в выгодном для себя свете. Однако даже после этого позиции Михаила были достаточно сильны. Он был в своем праве как, отражая агрессию, так и подавляя мятеж, чему и свидетель имелся – ханский посол. Так что он смело отправился в Орду на ханский суд. Однако когда выяснилось, что Кончака умерла в тверском плену «от неизвестной причины», судьба тверского князя была решена. Михаил Ярославович был жестоко казнен, а великокняжеский ярлык впервые оказался в руках московского князя. Правда, ненадолго. Юрия подвела тяга к стяжательству. В 1322 году собрав положенный «выход» с русских земель, он решил его немного придержать и ссудил деньги новгородским купцам под проценты. Ситуацией воспользовался сын покойного Михаила Тверского Дмитрий, донесший хану Узбеку о махинациях его зятя. Разгневанный хан лишил Юрия ярлыка и вручил его доносчику.

На какое-то время великокняжеский ярлык вновь вернулся к Тверским князьям, но вначале Дмитрий в 1325 году во время ссоры, прямо в ханской ставке убил Юрия, за что и был казнен. А потом его младший брат Александр Михайлович, унаследовавший и Тверь, и вожделенный ярлык, допустил восстание в своей вотчине, во время которого был убит ханский посол – кузен Узбека Чолхан и перебито все посольство. Покарать восставших вызвались Иван Данилович, унаследовавший московский престол после смерти брата Юрия, и суздальский князь Александр Васильевич. Им в помощь хан выделил пять кыпчакских тумэнов под командованием темника Федорчука. Тверь была разорена, а великий князь, спасаясь от мести Орды, бежал вначале в Новгород, затем в Псков, а потом и в Литву.

В 1328 году хан поделил великое княжение между Иваном Даниловичем Московским, получившим Великий Новгород и Кострому, и Александром Васильевичем Суздальским, который получил сам Владимир и Поволжье. Но уже через три года ярлык на Владимирское княжество окончательно перешел к московским князьям, и лишь в начале шестидесятых годов XIV века он ненадолго, в связи с малолетством наследника московского престола, переходил в руки суздальского князя Дмитрия Константиновича. Так что процесс единения русских княжеств под рукой московских князей в большой степени определялся наличием у них ордынского великокняжеского ярлыка, дававшего права сбора налогов и податей со всех подвластных Орде русских земель. Именно поэтому московские князья до последнего цеплялись за ускользающую власть Орды, как за единственный гарант их власти над остальными князьями, ведь даже статус великого княжества Москва получила только в 1363 году.

Но вернемся к событиям, происходившим в Орде во времена правления Узбека. Через восемь лет после захвата при содействии мусульман ханского престола Джучи улуса, «под руководством святого шейха шейхов и мусульман, полюса мира, святого Зенги-Ата и главнейшего сейида, имеющего высокие титулы, указующего заблудившимся путь к преданности господству миров, руководителя странствующих и проводника ищущих, святого Сейид-Ата, преемника Зенги-Ата, он (Узбек) в месяцах 720 г. хиджры (12 II 1320—30 I 1321), соответствующего тюркскому году курицы, удостоился чести принять ислам» [Шаджарат ал-атрак]. Более того, он решил сделать ислам государственной религией во всем улусе. Последнее напрямую противоречило «Ясе Чингисхана», и поэтому вызвало бурю протестов как среди довольно толерантной в вопросах веры монгольской элиты, так и среди кочевого населения Орды, большинство из которых с еще домонгольских времен исповедовало христианство несторианского толка. Возмущенные темники и нойоны вопрошали его: «Ты ожидай от нас покорности и повиновения, а какое тебе дело до нашей веры и нашего исповедания и каким образом мы покинем закон и устав Чингизхана и перейдём в веру арабов?» [Рашид-ад-дин]. Но хан был непреклонен, а власть настолько велика, что сопротивление оппозиции было быстро сломлено. При поддержке мусульманской общины он устроил массовые казни несогласных. Одних только Чингисидов было казнено порядка 120 человек.

Многие несогласные с политикой Узбека начали выезжать в вассальные княжества, которые в отличие от самой Орды обязательной исламизации не подлежали. Так, например, в Валахии (Придунайские земли) нашел приют Иоанн Бессараб, сын нойона Тохтамира, который и положил начало династии Бессарабов, это в его честь Бессарабия получила свое нынешнее название, кстати, одним из самых известных представителей династии Бессарабов был Влад Цепеш по прозвищу Дракула (дракон). Но большинство предпочло искать приют и убежище на службе у русских князей, благо правивший в то время Иван Данилович приходился не только внуком Александру Невскому, но и правнуком его побратиму хану Сартаку. Так в Москву перебрался мурза (царевич) Чет, ставший родоначальником целой группы дворянских родов Зерновых, Шеиных, Сабуровых, Пешковых, Годуновых и Вельяминовых. И без того тюркское в своей основе российское боярство и дворянство пополнилось множеством новых фамилий, имевших ордынские корни: Аксаковы, Апраксины, Аракчеевы, Булгаковы, Бунины, Горчаковы, Державины, Ермоловы, Карамзины, Кропоткины, Кутузовы, Мичурины, Рахманиновы, Салтыковы, Строгановы, Тимирязевы, Третьяковы, Тургеневы, Тютчевы, Уваровы, Ушаковы, Чаадаевы, Шаховские, Шереметевы, Юсуповы… Такому массовому притоку высшей ордынской знати в русские земли способствовала не только непреклонность Узбека как в вопросах веры, так и в отношении сепаратизма удельных владык, но и политика, проводимая Иваном Калитой в отношении прибывающих к нему на службу знатных инородцев. Все они получали в обмен на вассальную клятву и удел в кормление, и право поселять на дарованных им землях своих менее родовитых земляков. Так что многочисленные мурзы, нойоны, темники и прочие «монголы» переселялись в московские земли вместе со всей родней и дворней, нередко исчислявшейся сотнями, а то и парой-тройкой тысяч человек. Во многом именно эта дворовая прислуга, состоявшая из отборных воинов и лучших мастеровых, собранных со всего света, а так же личные связи и богатства самих переселившихся на Русь вельмож, способствовали быстрому возвышению московского княжества. Это их белокаменные дома украсили преимущественно деревянную Москву XIV века, дав повод историкам считать Ивана Калиту «строителем Москвы Белокаменной».

Хан Узбек неоднократно направлял ордынские тумэны на помощь вассальным русским князьям в их противостоянии с Польским королевством и Великим княжеством Литовским. В 1337 году объединённое русско-ордынское войско совершило поход на Люблин. Затем по просьбе галицкого боярина Дмитра Дедко Узбек направил против короля Казимира III сорокатысячное войско, которое было разбито на Висле.

Но не стоит думать, что правление Узбека было сплошным благом для Руси. Любые недоимки и своеволие удельных князей жестоко карались. Правда обычно бунтовали и своевольничали князья, а пограбленными и уведенными в полон оказывались их смерды да людины. Так в 1315 году были разорены Торжок и Ростов. Через четыре года ордынское войско вместе с союзными князьями опустошили окрестности Костромы и Ростова. На следующий год Ростов в третий раз становится жертвой ограбления, а заодно разоряют и Владимир. В 1321 году дань выбивают из Кашина и Кашинского княжества. В следующем году карательная экспедиция по взиманию дани направляется в Ярославль и города Нижегородского княжества. В 1327 году происходит знаменитое «Щелканово нашествие», во время которого кузен Узбека Чолхан бесчинствовал в Твери. То самое, которое в итоге стоило Александру Михайловичу318318
  Великий князь Тверской в 1326 – 1327 и в 1338 – 1339 годах, главный соперник Московских князей на великокняжеский ярлык.


[Закрыть] и великокняжеского ярлыка, и самого отчего Княжества. В 1334 году пришел черед Смоленского княжества, сидевший там на княжьем престоле Иван Александрович заключил союз с Литовским великим князем Гедемином и отказался платить дань Орде. Это уже был прямой мятеж, и на усмирение Смоленска отправилось большое войско под командованием темника Туглу-бая. Правда, основу ордынского войска составляли дружины князей Ивана Кротопола Рязанского, Константина Суздальского, Константина Ростовского, Ивана Юрьевского, Ивана Друцкого и Федора Фоминского. Иван Калита болел и сам ехать не мог, но послал большую рать во главе с боярами Александром Ивановичем и Федором Акинфовичем. «И пришедше под Смоленск, посады пожгоша, и власти и села пограбиша, и под градом немного дней стояше, и тако татарове поидоша во Орду со многым полоном и богатеством, а русстии князи возвратишася восвояси здравы и целы» [Широкорад А. Б.]. Смоленск устоял, но зная упертость хана в достижении поставленных целей, можно было не сомневаться, что уже на следующий год еще более мощное войско будет вновь под стенами города. Смоленцев спасла неожиданная смерть Узбека в марте 1342 года.

Официальным наследником ханского престола был Тинибек – старший из сыновей покойного, который после подавления восстания Мубарак-ходжи319319
  Потомок Орду-Эджена – старшего из сыновей Джучи, хан Белой Орды в 1320 – 1344 годах.


[Закрыть], сидя в Сыгнаке, правил западным крылом Орды (Ак Орда – Белая или Западная Орда – название, закрепившееся за левым крылом Джучи улуса после распада монгольской конфедерации). До его приезда в Сарай Ал-Джедид исполнять ханские обязанности был поставлен средний сын Узбека Джанибек. Средний сын расставаться с властью не захотел и, организовав убийство своих братьев младшего Хидрбека и старшего Тинибека, сам сел на отчем престоле.

Несмотря на столь кровавое начало правления нового хана, в русские летописи он вошел как «Чанибек Добрый». Действительно за 15 лет его правления известен только один карательный поход монголов на Русь – в окрестности города Алексина, да еще в 1358 году ордынцы приняли участие в набеге на Рязань. Здесь, думается, дело не в особом миролюбии нового хана: в 1348 Джанибек осадил Кафу – генуэзскую колонию в Крыму; на следующий год его тумэны помогли Дмитрию Гедиминовичу – великому князю Волынскому отбить захваченные поляками Волынские земли; а 1356 году он отправил своего старшего сына Бердибека на завоевание Азербайджана и Ирана. Скорей всего, как и в случае с его современником московским князем Иваном Ивановичем, получившим прозвище «Кроткий», их «доброта» и «кротость» объяснялись вполне материальными причинами. Во время их правления с Китая по караванным путям в Орду пришла «черная смерть» – чума. В 1346 году эпидемия поразила Крым, убив 85 000 человек. Из Крыма вдоль азиатского берега Эгейского моря и через остров Кипр болезнь достигла Египта и проникла в Сирию. Затем через Средиземное море чума охватила Западную Европу и, распространяясь снова на восток через Балтийское море, поразила Новгород и к 1353 году достигла Москвы. Причем в силу номадного образа жизни большинства населения Орды, чума не слишком сильно сказалась на численности и, соответственно, военной мощи Джучи улуса. Это могло бы дать Джанибеку существенное преимущество в его отношениях с оседлыми соседями, гораздо более сильно страдавшими от чумы, но «черная смерть» ударила по караванной торговле – основе ордынской экономики. Защиты от безжалостной эпидемии все искали у Бога, и «акции» священнослужителей резко возросли. Тот же Джанибек, который в начале своего правления, с подачи русских князей, попытался было обложить поборами православную церковь, поспешил отказаться от своей затеи и подтвердил неприкосновенность церковного имущества. Именно страх перед божьей карой, а мусульманство и христианство в равной степени проповедуют милосердие и всепрощение, превратил братоубийцу в «доброго хана».

Да и как тут не стать «кротким», если даже Семеон – старший сын Иван Калиты, унаследовавший и великокняжеский престол, и отцовский характер, потеряв вначале из-за «моровой язвы» двух последних своих сыновей, а позже и сам заразившись чумой, принял монашеский постриг. Учитывая, что его женитьба на Марии Александровне Тверской (это именно ее сыновья умерли во время чумы), которая вопреки христианской традиции стала третьей женой князя, была освящена митрополитом Феогностом, так же упокоившемся от «моровой язвы», связь между грехом и постигшей грешников божьей карой, в то время не могла вызывать сомнений.

Кстати, с именем Семеона Гордого связан один небезынтересный факт: он первый, кто венчался на великокняжеский престол «шапкой Мономаха». Правда, тогда этот головной убор, подаренный ханом Узбеком своему зятю Юрию Даниловичу, назывался просто «золотой шапкой», «шапкой Мономаха» он впервые был поименован только в 1572 году в завещании Ивана IV.

Не миновала «божья кара» и братоубийцу Джанибека. В 1356 году он тяжело заболел, и окружавшие его лекари оказались бессильны. Из Москвы был срочно приглашен митрополит Алексий, сын московского боярина, воспитанный греком Феогностом. Алексий сумел молитвами вылечить мать хана Тайдулу-хатун от «болезни глаз», но помочь хану не смог. И в 1357 году хан умер, причем некоторые летописцы обвинили его сына Бердибека в том, что это он именно он, а не чума стал причиной смерти Джанибека. Эту версию косвенно подтверждает и тот факт, что митрополит Алексий, который так и не спас Джанибека, оказался в фаворе у его сына и наследника.

Не знаю, был ли Бердибек отцеубийцей, но вот братоубийцей он был точно. Сразу по прибытии в Сарай, не дожидаясь курултая, он воссел на ханский престол, а чтобы против него не учинили заговора, он сразу же приказал физически уничтожить всех ближайших родственников, включая родных братьев. Учитывая массовые казни потомков Бату при восшествии на престол его отца и деда, он остался единственным прямым наследником данной ветви джучидов. Так что после его скоропостижной и загадочной смерти в 1359 году прямых наследников ханского престола просто не осталось. Зато желающих занять вакантное место – хоть отбавляй, преимущественно из числа потомков других сыновей Джучи, но хватало и просто самозванцев: Кульпа, Навруз и другие, захватив престол, объявляли себя уцелевшими детьми Джанибека.