Текст книги "Наш Сталин: духовный феномен великой эпохи"

Глава 7. ВЕЛИЧИЕ ДЕРЖАВЫ

В годы моего послевоенного детства деревенская жизнь была трудной, иногда и полуголодной. Но в моей памяти благословенные эти годы неизменно предстают в лучезарном ореоле. Кажется, воздух, который мы вдыхали, был насквозь пропитан ароматом только что одержанной блистательной Победы. Страна пребывала в едином порыве движения «вперед и выше»: мы видели, что сегодня уже лучше, чем было вчера, и знали, что завтра будет лучше, чем сегодня. Залогом этого восхождения к новым высотам было то, что во главе его – наш вождь Великий Сталин.

В деревне тогда еще не было радиосети, – новости, которыми жила страна, распространялись, главным образом, через местные районные газеты. Их я стал читать, едва научившись этому искусству и еще многое из прочитанного не вполне понимая. У нас в доме чаще всего была наша малоформатная «Татауровский колхозник», которая, впрочем, постепенно прибывала в объеме. О многоцветной печати тогда и речи быть не могло, но новогодний номер печатался темно-голубой краской. На первой странице обязательно помещали портрет Сталина, а под ним – самый популярный тогда лозунг: «Под знаменем Ленина, под водительством Сталина – вперед, к победе коммунизма!»

Лозунг этот звучал уверенно и вдохновляюще: в нем был всеобщий ориентир, он был жизненным стержнем. В нем была вера в то, что мы живем ради достойной и достижимой цели. Под этим лозунгом было радостно жить, учиться, работать. Лицо вождя внушало безграничное доверие, лозунг вселял надежду на светлое будущее, на душе становилось тепло и радостно, сердце наполнялось гордостью за нашу страну и за всех нас, – таким мне помнится мироощущение той светоносной эпохи.

В 1949-м отец подписался на «Известия», я вырезал из газет картинки с изображением вождя и целые страницы с его портретами, некоторые из них сохранил во всех житейских передрягах до сих пор. Когда учительница, желая премировать меня за отличную учебу, подарила мне объемистый настольный календарь, я читал его снова и снова, многое оттуда до сих пор помню наизусть и храню его как бесценную реликвию. На это поистине золотое время сталинской эпохи пришлось его семидесятилетие. Впрочем, само празднование мне, в моем деревенском бытии, ничем особенным не запомнилось, кроме одной лишь фотографии в «Пионерской правде»: две девочки-пионерки демонстрируют сделанный ими плакат «Товарищу Сталину – 70 лет!» И никаких, нарочито громких, славословий.

Помнится лишь некое общее чувство умиротворенности и душевной гармонии: несмотря на повседневную обремененность каждого насущными проблемами, в настроениях со всей очевидностью властвовал оптимизм, – все вокруг пребывали в непоколебимой уверенности в светлом завтра. Мы теперь знаем, что разрушенная войной экономика в те годы быстро возрождалась, но для меня, всего лишь второклассника, такие истины были слишком абстрактны, – важно было всеобщее, словно разлитое в атмосфере бытия переживание внутренней силы и целеустремленности нашего движения вперед. Оно, это переживание, вызывалось глубинным феноменом сознания, точно и емко выраженным в словах поэта:

 
Нам радостно жить на земле.
И все потому, что о каждом из нас
Заботится Сталин в Кремле!
 

ВЗЛЕТ

Сталинская эпоха – это постоянный рост экономического могущества державы, неуклонное улучшение жизни народа. Даже в годы войны, самой разорительной в истории человечества, не было ни повального голода, ни эпидемий. Однако начало восстановления разрушенного было труднейшим, на Западе многим казалось, что советская страна не воскреснет никогда. Военные расходы и ущерб от разрушений на оккупированной территории намного превысили 2 триллиона рублей. Для сравнения отметим, что вся доходная часть государственного бюджета страны в 1946 г. составляла 18 миллиардов рублей.

Жестокий неурожай 1946 года больно сказался на снабжении населения продуктами питания, особенно в западных районах страны, еще не успевших встать на ноги после немецкой оккупации. Кое-где люди голодали. Приходилось принимать чрезвычайные меры, о чем вспоминает советский партийный и государственный деятель Н. С. Патоличев:

«Это было в самом начале 1947 года. Как-то к вечеру мне позвонил товарищ Сталин:

– Ко мне на прием попросились руководители Молдавской Республики. Поручаю вам – примите их, разберитесь как следует и к утру дайте предложение… Говорят, что у них что-то очень плохо…

Что плохо, Сталин не стал уточнять.

Из рассказа руководителей республики было ясно, что положение в Молдавии трагическое – население республики голодало…

Но ведь предложение должно носить совершенно конкретный характер: чем помочь, в какой форме, в каких размерах, в какие сроки?

…В столь сложной ситуации мы не смогли придумать ничего иного, как предложить организовать в Молдавии 500 бесплатных питательных пунктов…

Может, я и сам, читая эти строки, написанные кем-то другим, именно здесь остановился бы в раздумье: а могло так быть? Но так было. Для организации 500 бесплатных питательных пунктов было намечено выделить для республики определенное количество хлеба, круп, мяса, сахара и других продуктов.

В 10 часов утра я подписал предложение и передал на имя Сталина». Предложение было им одобрено, и он подписал соответствующее решение (Советская Россия. – 1998. – 22 сентября).

Трудно жилось везде, но страна, лежавшая в руинах, таила в глубине своего сердца первоатом будущей вселенской мощи…

Рассказывает сталинский нарком, а в дальнейшем, в течение двух десятилетий, руководитель Госплана СССР Н. К. Байбаков: «Помню, насколько поразили меня цифры, названные Сталиным в феврале 1946 года – во время встречи с избирателями в Большом театре. Он сказал, что партия намерена организовать новый мощный подъем народного хозяйства, который даст нам возможность увеличить уровень промышленного производства по сравнению с довоенным втрое!» (Советская Россия. – 1997. – 25 октября). Страна, обессиленная грандиозной битвой с фашизмом и потерявшая в ней многие миллионы жизней, должна была в кратчайшие сроки не только возродить разрушенное промышленное и сельскохозяйственное производство, но и довести его до небывалых высот.

Однако результаты самоотверженной работы оказались выше всех ожиданий. Уже в 1948 г. общий объем промышленного производства превзошел довоенный уровень. В течение пятилетки было полностью восстановлено народное хозяйство, а в итоге второй послевоенной пятилетки (1951—1955 гг.) промышленное производство было удвоено, национальный доход вырос в 2,8 раза по сравнению с 1940 г., продукция промышленности – в 3,2 раза, розничный товарооборот – более чем вдвое, реальная заработная плата рабочих и служащих – в 1,8 раза. Намеченный рубеж в 60 миллионов тонн нефти, казавшийся недосягаемым, был превзойден – добыто 70 миллионов тонн! Это был подвиг созидания.

Карточная система распределения продуктов была отменена уже в декабре 1947 года, – американцы сделали это только через год после нас, а англичане – два года спустя. Это к сведению тех, кто не знает о возможностях колхозно-совхозной организации сельского хозяйства. При этом у нас с 1947 по 1954 гг. регулярно, в марте – апреле, снижались розничные цены, да не «символически», а на 15—20—30 процентов, иногда и больше. Это был реальный рост благосостояния народа, а не фикция, создаваемая ростом зарплаты при одновременном повышении цен.

Заканчивая повествование о своей поездке по Советскому Союзу в 1947 г., американский писатель Джон Стейнбек заметил:

«Нам показалось, что даже за те два месяца, что мы здесь были, люди стали лучше одеваться, а московские газеты объявили понижение цен на хлеб, овощи, картофель и некоторые ткани. В магазинах все время было столпотворение, покупали почти все, что предлагалось. Русская экономика, которая почти полностью производила военную продукцию, теперь постепенно переходила на мирную, и народ, который был лишен потребительских товаров – как необходимых, так и предметов роскоши, – теперь стоял за ними в магазинах» [184, с. 140].

По воспоминаниям В. М. Бережкова, еще до войны, с отменой хлебных карточек 1 января 1935 года в магазинах появилось достаточно продуктов питания, и очереди за ними вскоре исчезли. Он побывал тогда во многих городах, и везде был разнообразный ассортимент продуктов. Так было и в послевоенные годы, после денежной реформы 1947 года и отмены карточной системы. Сейчас трудно в это поверить, пишет мемуарист, но в магазинах были в изобилии и по вполне доступной для народа цене черная и красная икра, лосось и семга, мясо самых разных сортов, колбаса, сыр, фрукты, ягоды, – все это можно было купить без всякой очереди и в любом количестве. В деревнях в жаркий день вам выносили кружку молока или холодной ряженки и отказывались брать деньги [22, с. 251—253]. Знаменитая балерина Майя Плисецкая, вспоминая 1949 год, пишет, что «от крабов и черной икры ломились тогда прилавки» (Патриот. – 2001. – № 6. – С. 8).

А. И. Микоян, ведавший в то время вопросами торговли, говорил, что Сталин лично следил за накоплением запасов продовольствия и товаров народного потребления. Нерадивых производственников строго наказывал. Так же наказывали и торговцев за спекуляцию и другие злоупотребления. Народ имел реальное право на достойный уровень жизни.

…Всего лишь за семь лет страна восстала из руин. 1952-й, последний год, прожитый Сталиным до конца, стал и последним годом восстановления. Уже был отстроен Сталинград, восстановлены Днепрогэс и Кировский завод в Ленинграде, шахты Донбасса и «Ростсельмаш», только что сдан в эксплуатацию Волго-Донской канал, с конвейера московского ЗИСа идут новые полуторки, а Минский автозавод приступает к выпуску мощного МАЗа… Экономика страны – на подъеме к новым горизонтам.

В те годы в СССР сложилась экономическая система, в основе которой находилась «запланированная необходимость» снижения себестоимости продукции, поскольку цены на потребительские товары планомерно снижались, а себестоимость продукции производственного назначения снижалась согласно плановым заданиям, невыполнение которых вело к смене руководства предприятия. Снизить себестоимость можно было только двумя путями: за счет снижения заработной платы, что тоже было чревато сменой руководящего состава, либо за счет повышения производительности труда. В свою очередь, повысить производительность труда можно было путем умелой его организации и продуманной системы стимулирования и повышения квалификации работников, а также за счет внедрения новой техники и совершенствования технологии производства. Так была создана ситуация постоянного поиска резервов повышения производительности труда – развития техники и технологии производства, стимулирования трудовых усилий и обеспечения постоянного роста производственной квалификации работников. Результатом стали высочайшие темпы развития экономики и подъем уровня жизни населения.

Но для Сталина развитие производства не было самоцелью. В 50-х годах он пишет работы, составившие книгу «Экономические проблемы социализма в СССР» (опубликована в 1952 г., накануне XIX съезда КПСС), в которой обосновывается объективность экономических законов социализма и подчеркивается, что развитие производства необходимо для достижения «максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества» [174, с. 211]. Вместе с тем он выдвигает задачу сокращения рабочего дня до шести, а затем и до пяти часов, чтобы люди имели «достаточно свободного времени, необходимого для получения всестороннего образования», чтобы они «имели возможность свободно выбирать профессию, а не быть прикованными на всю жизнь, в силу существующего разделения труда, к одной какой-либо профессии» [Там же, с. 204].

Так мера трудовых усилий, направленных на улучшение материальных условий жизни, накрепко связывается в сталинских замыслах с главной целью общества – всесторонним развитием человека. Подобная нацеленность выдвигала на передний план высокотехнологичные отрасли производства. Нет сомнения, что сталинский послевоенный триумф – это не только самоотверженный физический труд миллионов, это также (а может быть и прежде всего) образование и наука, техника и технология. Люди, идущие на свет духовной культуры, делают чудеса. В отличие от сегодняшнего всеобщего погружения во тьму, тогда всем миром восходили к этому свету. И совершили подлинное чудо возрождения страны из пепла.

Создание научно-образовательного комплекса Московского университета им. М. В. Ломоносова и ряд других мероприятий в считанные годы вывели советскую науку на передовые позиции в мире. Крупнейшие ученые и организаторы советской науки стали гордостью страны: С. И. Вавилов, В. И. Вернадский, В. Р. Вильямс, А. Ф. Иоффе, П. Л. Капица, Т. Д. Лысенко, Н. В. Цицин. В институтах, лабораториях и конструкторских бюро уже обретает четкие очертания программа преобразования природы, уже множатся чертежи и расчеты чудесных летательных аппаратов, приборов, машин, двигателей, необходимых для прорыва в космос…

Сталинское государство, создавая условия для развития науки, заботилось прежде всего о самих ее творцах. Вот один факт. После войны, в 1946-м, в квартире тогдашнего Президента Академии наук СССР С. И. Вавилова зазвонил телефон:

– Сергей Иванович? С вами будет говорить товарищ Сталин.

– Товарищ Вавилов, здравствуйте. Вы не смогли бы к нам зайти, разговор есть. Когда? Хотя бы завтра…

Разговор был короткий, но существенный.

– Товарищ Вавилов, мы тут говорили с товарищами. Есть мнение наградить ученых чем-нибудь, кроме премий. Они помогали фронту.

– Это будет справедливо…

– Но чем – вот вопрос. Подскажите.

– Иосиф Виссарионович, люди очень утомились, им нужен покой. Такой, чтобы они могли работать дома. Я прошу построить для академиков дачный поселок под Москвой.

– Мы вашу просьбу постараемся удовлетворить [68, с. 211].

Сергей Иванович сам выбрал изумительной красоты лесистое место на крутом берегу Москвы-реки, километрах в трех от Звенигорода. Неподалеку находилась деревушка Мозжинка. Дачный поселок Академии наук СССР вырос с редкостной быстротой…

Под неусыпным сталинским оком выковывалась интеллектуальная элита общества. Крупные творческие коллективы, работавшие над созданием новейшей техники, были предметом его постоянной заботы. Он регулярно встречался с их руководителями, прежде всего – конструкторами авиационной, бронетанковой, артиллерийской и другой техники. Это А. С. Яковлев, С. В. Ильюшин, А. Н. Туполев, В. Г. Грабин, Н. Ф. Шашмурин, Б. Г. Шпитальный, И. В. Курчатов, С. П. Королев.

Он умел разглядеть и поддержать талант, интуитивно чувствовал его потенциальные возможности. Так, в 1947 г. академик Е. А. Чудаков и инженер И. Л. Варшавский предложили новый двигатель для подводных лодок, работающий на перекиси водорода. Некоторые ученые высказались против, тем не менее, двигатель был построен. Но с первым же опытным образцом произошла неприятность: во время испытаний он взорвался. Ф. И. Чуев пишет:

«Конструкторов вызвал И. В. Сталин.

– Сколько вам нужно времени, товарищ Чудаков, чтобы сделать новый двигатель? – спросил он.

– Шесть месяцев, – поспешил ответить один из министров.

– А побыстрее никак нельзя? – спросил Сталин.

– Никак не получится.

– Даю вам две недели.

И новый двигатель через две недели был полностью готов и испытан» [203, с. 215].

Советская наука внушала уважение и численным составом, и квалификацией ученых. Научно-технический прогресс властвовал во всех отраслях экономики. Началось внедрение автоматики и электронной техники, начались испытания баллистических ракет. Сталин был «мотором» этого движения. Он зорко уловил значение такого перспективного направления научно-технического прогресса, как кибернетика. В 1948 г. директор Института математики АН СССР академик М. А. Лаврентьев направляет на его имя письмо о необходимости ускорения исследований в области вычислительной техники. Сталин реагирует немедленно: 29 июня он подписывает постановление правительства о создании в Москве Института точной механики и вычислительной техники во главе с М. А. Лаврентьевым, а уже 4 декабря того же года в СССР было зарегистрировано изобретение первой цифровой электронно-вычислительной машины (ЭВМ). В 1950-м создаются промышленные образцы быстродействующих ЭВМ (превосходивших европейские аналоги), а с 1953 г. начинается серийное производство советской электронно-вычислительной техники.

Особо приоритетной сферой научно-технического прогресса стало военное производство. Едва смолкли залпы второй мировой войны, Запад вступил в конфронтацию с Советским Союзом. Печально знаменитая речь У. Черчилля в г. Фултоне (штат Миссисипи) была произнесена в присутствии президента США Г. Трумэна 5 марта 1946 года. Сталин в интервью 13 марта назвал Черчилля «поджигателем третьей мировой войны». Это было начало «холодной войны», которая явилась новой, уже восьмой по счету, крупной попыткой сокрушения российской цивилизации. «Холодная война» имела ярко выраженный характер военно-технического противоборства, что потребовало от нас величайшего напряжения сил. Этот плацдарм мы тогда отвоевали. Прежде всего, была ликвидирована монополия Запада на ядерное оружие.

В создании американской атомной бомбы участвовали почти все нобелевские лауреаты, весь цвет западной физики. Проект стоил миллиарды долларов, на него работали 150 000 ученых и специалистов. Работа шла почти ровно три года. 6 августа 1945 года над Хиросимой вспыхнуло атомное солнце: город с двумястами тысячами человек превратился в горячий пепел. С той поры в США началась эскалация атомных амбиций и атомный шантаж по отношению к СССР. Американская стратегия основывалась на идее превентивного атомного удара. В начале 1949 года в Пентагоне был разработан план, по которому предполагалось сбросить 1 января 1957 года 300 атомных бомб на 100 советских городов. Считалось, что СССР будет иметь атомную бомбу не ранее 1952 г.

Однако атомный шантаж провалился. Еще в марте 1943 года профессор И. В. Курчатов решением ГКО был назначен научным руководителем работ по урановой проблеме. Множество организаций стали невиданно слаженным организмом, реализующим под мощным научным и организаторским влиянием И. В. Курчатова ее решение. Это было беспрецедентное явление в системном планировании: последующий этап работ начинался до окончания предыдущего, – работы, нацеленные на достижение отдаленного конечного результата, велись параллельно. Они были организованы так, что неудача исключалась, поэтому, несмотря на всю их сложность и трудоемкость на каждом этапе, риск был оправданным.

29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне была испытана первая советская атомная бомба. Момент взрыва был заснят на кинопленку, ее показали Сталину и другим членам Политбюро. Сталин с большим интересом выслушал доклад И. В. Курчатова, уточнял детали, несколько раз спрашивал, видели ли члены комиссии то, о чем рассказывают. Было заметно, что он очень доволен результатом. В конце заседания он поздравил всех с большим успехом и пожелал ускорения дальнейших работ.

Для создания военного противовеса американским притязаниям необходимо было разработать средства доставки атомного оружия на большие расстояния, – только это могло гарантировать эффективность ядерных средств массового поражения. Первоначально эта задача мыслилась как создание зенитных ракетных систем, которые могли бы обеспечить воздушную безопасность страны. Возможности решения этой задачи изучала специальная комиссия под руководством маршала Л. А. Говорова:

«…Генералиссимус Сталин прочитал записку маршала Леонида Говорова накануне, но не перебивал, когда тот докладывал результаты работы комиссии, созданной для определения перспектив развития зенитного ракетного оружия, на заседании Политбюро. Вопрос, на который, как оказалось, был уже ответ.

– Сколько, по-вашему, товарищ Говоров, нужно времени, чтобы создать надежную воздушную защиту? – спросил он.

– Товарищ Сталин, работы по созданию новых зенитных комплексов уже ведутся, но о конкретных сроках пока говорить рано, имеется только ракета…

– Спасибо, товарищ Говоров. Пять лет – это предельный срок. Думаю, генеральные конструкторы согласятся с нами. Не следует испытывать наше терпение…

Других сроков на Политбюро названо не было» (Молодая гвардия. —1996. – № 6. – С. 86).

Начало развитию ракетостроения было положено совершенно секретным Постановлением Совета Министров СССР от 13 мая 1946 года «Вопросы реактивного вооружения». Оно предусматривало создание всей сложнейшей структуры космической промышленности – от распределения задач и ответственности до перепрофилирования вузов и подготовки специалистов, от финансирования работ до обеспечения людей транспортом и жильем, продовольствием и топливом. В результате была создана совершенно новая, ракетно-космическая отрасль промышленности, триумфом которой явился запуск искусственного спутника Земли в 1957 г. Он ознаменовал начало космической эры человечества. Сталин, чьей мудростью и волей был обеспечен этот триумф, не дожил до него, но создание первой отечественной зенитной ракетной системы С-25 «Беркут» было завершено еще при его жизни – 9 августа 1950 года.

Разработка ракетной техники неразрывно связана с именем С. П. Королева, всемирно известного ученого и конструктора ракетно-космических систем. Первая его встреча со Сталиным состоялась 14 апреля 1947 года, после того как он был назначен главным конструктором баллистических ракет дальнего действия. В тот день в кабинете Сталина проходило совещание по вопросам ракетной техники. С докладом о состоянии дел в ракетостроении выступал С. П. Королёв. Участвовали в совещании В. М. Молотов, Л. П. Берия, Г. М. Маленков, В. А. Малышев, Д. Ф. Устинов.

По рассказам Сергея Павловича, записанным разными людьми, он очень волновался перед встречей, а когда вошел в кабинет, волнение еще больше усилилось. Вышло так, что все стулья за столом заседаний были заняты, и Королев хотел сесть поодаль, но Сталин взял стул у стены и усадил его за стол, попросив при этом Маленкова подвинуться. Вначале он слушал молча, то сидя за столом, то прохаживаясь по ковру с потухшей трубкой. «По мере заинтересованности, – вспоминал Сергей Павлович, – стал изредка прерывать меня, задавал короткие вопросы. Чувствовалось, что он имеет полное представление о ракетах. Его интересовали скорость, дальность и высота полета, полезный груз, который она сможет нести. Особенно с пристрастием он расспрашивал о точности полета ракеты в цель» [124, с. 49]. В заключение обсуждения подчеркнул, что у ракетной техники большое будущее, поэтому ракету надо принимать на вооружение, чтобы товарищи военные приобретали опыт в ее эксплуатации.

А. П. Романов, биограф С. П. Королева, не однажды беседовавший с ним, пишет, что позднее, в июле 1949-го, была еще одна встреча его со Сталиным – на совещании по вопросам создания ракетно-ядерного комплекса. В нем участвовали командующий артиллерией Вооруженных Сил СССР Н. Н. Воронов, министр вооружений Д. Ф. Устинов, заместитель министра Вооруженных Сил Н. Д. Яковлев, начальник Главного артиллерийского управления М. И. Неделин, руководители ракетной и атомной программ С. П. Королев и И. В. Курчатов. Разговор шел о конкретных задачах и сроках: И. В. Курчатов доложил о готовящемся испытании первой советской атомной бомбы, а С. П. Королев – о ходе подготовки к испытаниям ракеты Р-2. При обсуждении трудностей и задач на пути создания ракетной техники он обратил внимание Сталина на необходимость четкой кооперации в масштабах страны между научно-исследовательскими институтами, конструкторскими бюро и промышленностью. Завершая совещание, Сталин сказал: наш девиз – новую технику заменять новейшей, но советую быть экономными, очень экономными во всем [125].

Наталия Сергеевна, дочь С. П. Королева, в своих интервью с журналистами не раз говорила, что обе встречи произвели на отца огромное впечатление. Особенно поразили его компетентность Сталина в том, что касалось ракетной техники, основательность его вопросов и суждений. Когда Сталин назвал срок, к которому ракета должна быть готова, отец отклонил его и предложил другой, более реальный срок, – возражать Сталину он не боялся. Об одном только сожалел Сергей Павлович – что не сказал тогда Сталину о возможности создания ракет для полетов за пределы атмосферы, о чем мечтал еще великий провидец К. Э. Циолковский…

Появление советских межконтинентальных баллистических ракет надежно похоронило сумасбродные американские планы атомной бомбардировки наших городов и обеспечило нам мир на многие десятилетия. План работ по их созданию Сталин утвердил 13 февраля 1953 года, за две недели до своей кончины. Немного, несколько месяцев, не дожил он до испытания термоядерного оружия: 20 августа 1953 года в СССР был произведен первый в мире взрыв водородной бомбы.

А дальше – «прорывные» успехи в развитии атомной энергетики, выход в космическое пространство, создание ракетно-ядерной системы. В 1954 г. в Обнинске была пущена первая в мире атомная электростанция, в 1959 г. сдан в эксплуатацию первый в мире атомный ледокол. Мы первыми запустили искусственный спутник Земли, первыми послали в космос человека, – и это только самые крупные достижения. Это был триумф советской державы. И хотя его временные рамки выходят за годы жизни Сталина, нет сомнения, что исток тех величайших свершений – колоссальная энергия научного и технико-технологического прогресса, созданная в сталинские послевоенные годы. 10—15 лет, прошедшие с 1946 г. до первых космических полетов, – это тот срок, который был необходим для создания инфраструктуры ракетной промышленности, разработки технологии проектирования и производства ракетно-космической техники.

Сталин умел жить не только сиюминутными интересами, но и будущим. Уходя, он оставил полную казну денег – более 2 000 тонн золота, 140 миллиардов долларов при отсутствии внешнего государственного долга. На этой базе и создавалась экономическая, научно-техническая и военная мощь страны. Она наращивалась совокупными героическими усилиями рабочего класса и крестьянства, ученых и инженеров, управленцев и школьных учителей.

Что же побуждало миллионы людей к единому созидательному порыву? Что сделало советский народ подлинным субъектом истории? Ответ на эти вопросы заключен не в материальных процессах, он – в сфере духа. Говорят, человек, осознавший свой идеал, становится выше себя. Так и наш народ, утвердивший в себе священные идеалы равенства, братства, справедливости, не только совершил величайший ратный подвиг, но и поистине стал выше себя в трудовом подвиге возрождения страны из руин. И в этом порыве созидания вновь, как и в предвоенном строительстве, соединились глубочайшие чаяния народа с умом и волей вождя.