Текст книги "Наш Сталин: духовный феномен великой эпохи"

Глава 3. ФОРМУЛА ДУХА

Источник энергии, породившей грандиозные свершения сталинской эпохи, был заключен в глубинах народной культуры, вобравшей в себя многовековой исторический опыт страны. Сталин, опираясь на этот опыт, обогатил его своей мыслительной деятельностью и политической практикой. Черпая из щедрого источника, он сумел отлить его содержимое в формы глубокой теории и верной, надежной, эффективной политической стратегии. Его политика стала осуществлением величественного замысла, в фундамент которого была заложена оригинальная, никем ранее не сформулированная теорема. Она явилась путеводной звездой для всех его практически-политических решений. А эти решения, в свою очередь, определили масштабный исторический результат социальной активности огромных масс народа.

Отказ от идей сталинизма в последние три советских десятилетия привел страну к катастрофе, и если мы сегодня хотим выбрать верный путь в будущее, нам необходимо освоить этот пласт сталинского наследия. Только глубокое его осмысление через призму современных реалий и опора на его принципы позволит сделать фактом возрождение России как великой народной державы, способной противостоять политике «вестернизации», вторжению в наше общество разрушительных, обесчеловечивающих человека «ценностей» западной цивилизации.

ИСТОКИ

Руководящим началом всех крупных преобразований общественной жизни выступает социальный идеал. Он является центром, «стержнем» общественной идеологии и основой духовной жизни человека и общества. Идеал порождает феномен свободного действия, подчиненного не сиюминутной необходимости, а сознательно выработанной и внутренне «принятой» индивидом, т. е. вышедшей на уровень душевного порыва, жизненной цели. Будущее общества существенно определяется как раз тем, что именно мы в настоящем делаем ориентиром своей деятельности: рано или поздно мы придем к тому состоянию общества, к которому будем стремиться. Движение общества к высокому идеалу становится мощным духовным фактором социальной активности людей.

Однако идеал, способный увлечь миллионные массы, не рождается на пустом месте. Он представляет собой вывод из всего исторического опыта, накопленного той или иной цивилизацией и конденсированного в ее культуре. Он вытекает из выношенной в этом опыте системы ценностей, выражающей историческую память народа и обеспечивающей преемственную связь поколений. Утвердившаяся в обществе система ценностей образует поле предрасположений, пространство диспозиций, в котором и вызревает социальный идеал.

В этом контексте становится понятным, что представления о желаемом будущем в различных цивилизациях и у различных народов далеко не одинаковы. Наиболее радикально отличаются по этому признаку цивилизации Запада и Востока. Если на Востоке представления о счастье связываются с минимизацией удовлетворения материальных потребностей и самосовершенствованием индивида, то на Западе, наоборот, – с максимальным удовлетворением этих потребностей и переживанием связанных с ним удовольствий. Россия в силу своего культурного и геополитического положения на протяжении всей своей истории испытывала воздействие с той и другой стороны. Но она не просто заимствовала, а глубоко перерабатывала исторический опыт Востока и Запада на основе собственного опыта выживания и развития в сложившихся природно-климатических и общественных условиях. В результате возник уникальный исторический синтез, позволяющий рассматривать российское общество как особый, самобытный культурно-цивилизационный тип.

Вместе с тем, все более усиливающееся влияние со стороны Запада породило в российском обществе противостояние идейных ориентаций, которое в отечественной общественно-философской мысли издавна осмысливалось как проблема исторической судьбы России. Ядро этих размышлений составлял вопрос о том, пойдет ли наша страна собственным путем развития или она будет лишь с запозданием повторять историю европейских стран?

Еще в древнерусские времена киевский митрополит Иларион увидел, что западный мир ориентирован на мирские соблазны и утратил божественную ориентацию на духовное. В отличие от него Русь, приняв христианство, усвоила его византийскую «версию». Соединение ее с древними языческими верованиями, которые включали в себя традиции светской духовности, породило упование на божественное преображение человека. Отсюда наша ориентация на будущее, на созидание общества, подчиняющего свое развитие идеалу справедливости. Вот уже тысячу лет мы живем под властью этих идей, и тем самым обретаем смысл своего бытия. Запад же потому и обессмыслил свое существование, что он не приемлет высоких идеалов, сосредоточивая все помыслы на повседневной реальности, на достижении материального богатства.

Именно эти устремления вызвали к жизни экспансионизм западной цивилизации. Экспансия ее на восток во времена «великих географических открытий» привела к созданию колониальной системы, в рамках которой под контроль западных держав были поставлены природные и человеческие ресурсы большей части мира. Эта экспансия нашла свое проявление также в попытках «вестернизации» русского этноса, которые продолжаются не менее семи веков. Однако, в отличие от многих других стран и народов, Россия до сих пор оказывала эффективное противодействие этим экспансионистским устремлениям. Геополитика князя Александра Ярославича (Невского) стала долговременной парадигмой государственной политики России: русские князья и цари в целом успешно противостояли агрессивной политике Запада, сохраняя традиции национальной культуры.

Бесспорно, в то же время, что исторический процесс сложнее любых линейных схем, – он всегда несет в себе различные тенденции, выходящие за пределы замыслов личностей, наделенных властью. Так, реформы Петра I, способствуя технико-технологическому прогрессу российского общества, в то же время раскололи его, породив в лице дворянской интеллигенции социальный слой, ориентированный на Европу, на ее ценности и приоритеты. Если простой народ продолжал жить интересами и чувствами социальной справедливости, потребностями устроения души, то господствующее дворянское сословие потянулось к материальным благам, к телесному комфорту, к богатству и роскоши. Со временем этот культурный водораздел обозначил глубокое внутреннее противоречие общества.

Теоретическое оформление эти противоположные ценностные позиции получили в XIX веке в антитезе западников и славянофилов. Если западники видели будущее России через призму европеизированной дворянской культуры, то славянофилы связывали свои идеалы с уходящими в глубокую древность корнями народной культуры. В их представлении социальным основанием этой культуры явилась крестьянская община. Славянофилы были принципиальными противниками приобщения народа к достижениям европейской цивилизации, полагая, что это неизбежно приведет к размыванию русской духовности.

Между тем, западная цивилизация в лице ее лучших представителей тоже веками вырабатывала свой социальный идеал. Это идеал коммунизма, зафиксированный крупнейшими мыслителями начиная с Т. Мора, автора первой коммунистической утопии, и кончая К. Марксом, который, по словам Ф. Энгельса, превратил социализм из утопии в науку. Многие же не без оснований полагают, что первым коммунистом был Иисус Христос, идеи которого, как известно, были так или иначе восприняты всей Европой. Впрочем, со временем христианские идеи и ценности существенно трансформировались, и позднее христианство, особенно новоевропейской эпохи, уже не имеет никакого отношения к коммунизму. Точно так же были отторгнуты этой цивилизацией все позднейшие социалистические учения, как противопоказанные потребительской западной культуре.

Скептически принял Запад и марксистские коммунистические идеи. Между тем, коммунизм, обосновываемый марксистской философией, во многом опирается на приоритеты западной культуры и прежде всего – на постулат о базисном значении экономики. Выдвигая идею всестороннего развития личности, марксизм связывает его с таким уровнем развития общества, на котором материальные богатства «польются полным потоком», где полностью удовлетворяются все человеческие потребности, и при этом «нормальный» уровень их удовлетворения не ограничивается ничем, кроме самих потребностей, т. е. содержания и объема каждой из них. Именно такое общество, утверждали основоположники марксизма, сможет написать на своем знамени «от каждого по способностям, каждому по потребностям» [92, с. 20]. Нетрудно заметить, что в основе подобного идеала лежит типично западная идея бесконечного прогресса производительных сил и роста производительности труда.

Мы, однако, видим сегодня, что потоки богатства, льющиеся на западного обывателя, не сделали его всесторонне развитой личностью и даже не смогли удовлетворить «полностью» его материальные и престижно-статусные потребности. Развитие производительных сил западного общества привело лишь к стремительному и ускоряющемуся росту объема этих потребностей и разнообразия их предметов, а вместе с этим – к стагнации развития духовных потребностей личности. В результате Запад породил феномен обессмысливания человеческой жизни, а также поставил человечество на грань экологической катастрофы, – и это неизбежные результаты подобной ориентации в развитии общества.

Марксизм был с энтузиазмом воспринят российской революционной интеллигенцией второй половины XIX века. Не все, впрочем, приняли его безоговорочно: многим было ясно, что идеал западного коммунизма не может быть полностью воспринят нашим обществом, – он не вписывается в контуры нашей культуры, не соответствует архетипам сознания и менталитету народа. На этой почве у нас возникло собственное понимание коммунизма, известное как «русский социализм», или «русский коммунизм». Творцы этой идеологемы понимали, что социальный идеал невозможно просто где-либо позаимствовать и произвольно внедрить в сознание общества. Выбор такого идеала более или менее «жестко» детерминирован опытом жизни народа в тех или иных природных и социальных условиях. Как раз здесь, в особенностях исторического пути русского народа и выработанных им форм общественного устройства и духовной культуры следует искать глубинные корни и основания «русского социализма».

Этот идеал нашел концентрированное выражение в философских воззрениях русских мыслителей XIX в., таких как А. И. Герцен, В. Г. Белинский, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, М. А. Бакунин, П. Л. Лавров, П. Н. Ткачев. Для А. И. Герцена таким специфически российским условием было общинное крестьянское жизнеустройство, поскольку он полагал, что первым к социализму придет тот народ, который «на знамени своем поставит не личность, а общину, не свободу, а братство, не абстрактное равенство, а органическое распределение труда» [38, с. 336].

Сложившийся в ХХ в. цивилизационный подход к осмыслению истории позволяет думать, что базисом для развития всех сфер общественной жизни, в том числе и экономики, выступает культура как совокупность ценностей, вбирающая в себя общественно-исторический опыт народа, явленный прежде всего в языке и передаваемый из поколения в поколение. Прогресс общества не определяется однозначно развитием производительных сил, а зависит от особенностей исторически выработанной в этом обществе духовной культуры. Если экономические факторы определяют общие границы активности людей, то факторы культуры делают реальным определенный способ активности, приводя экономические и политические изменения в соответствие с накопленным историческим опытом народа.

Ценностные приоритеты русской культуры имеют особую всемирно-историческую значимость, ибо Россия издавна была своеобразной лабораторией культурного синтеза – «плавильным котлом» различных культурных влияний. В результате интенсивного взаимодействия многих этнокультурных образований она выработала уникальные формы общественной жизни и духовной культуры, соединяющие в себе достоинства западного и восточного типов цивилизации. Эти формы стали достоянием культуры всех народов России, что и позволяет утверждать, что она представляет собой особую, самостоятельную цивилизацию. Каковы же основные универсалии русской культуры, ставшей «центром притяжения» для других народов России? Каковы те общие смысловые координаты и ценностные установки, на которые опирается наш социальный идеал?

Ключевое звено русской культуры, ее фундамент, определяющий главные принципы ее построения, образует духовность. В самом общем смысле это верховенство духовного жизненного начала над материальным, готовность пожертвовать материальным ради духовного, стремление к всемерному развитию потребностей и способностей духа. Это безусловный приоритет духовных потребностей по отношению к материальным. Это также и нравственная установка на предпочтение общего по отношению к личному. Поэтому и наш социальный идеал представляет собой уникальный образ будущего, в основе которого – не полнота удовлетворения первичных потребностей индивида, а развитие системы его потребностей вплоть до высших, духовно-творческих потребностей. Именно в таком понимании этот идеал явился «стержнем» идеологии советского социализма, который нашел наиболее полное претворение в сталинском проекте строительства России как великой народной державы.

Таким образом, источники главенства духовного начала в русской жизни надо искать в особенностях исторического пути русского народа и выработанного им общественного устройства, образующего фундамент российской цивилизации. Основу русского социального жизнеустройства образует коллективность, предполагающая социальное равенство и справедливость. В историческом опыте России выработан особый, собственно русский, тип коллективности, имеющий существенные особенности в сравнении типами, характерными для других культур.

В России, по словам мыслителя-славянофила И. В. Киреевского, на месте личной самобытности или общественного самовластия господствует принцип: человек принадлежит миру, мир – ему. Такой тип социального жизнеустройства не является «диктатурой коллектива», присущей традиционному восточному обществу, где человек как бы сливается с коллективом, и это мешает развитию человеческой индивидуальности: там «человек – для коллектива». Вместе с тем, наш тип коллективности противостоит и индивидуализму, пронизывающему всю систему отношений западного общества, где чрезмерное обособление индивида от коллектива противопоставляет его личные устремления общим интересам: там «человек – против коллектива».

Если «диктатура коллектива» сдерживает личностное развитие индивида, то «диктатура личности» по отношению к коллективу, принципиальная направленность ее активности «на себя» как раз и порождает феномен индивидуализма. Это антипод не только коллективности, но и подлинной индивидуальности, поскольку он задает развитию индивида «эгоцентристский» вектор. Утрата коллективистской интенции сознания, поведения и деятельности личности ведет к размыванию нравственной основы ее духовности, превращает человека в «индивидуума», мыслящего субъекта, для которого нравственность и духовность излишни. Личность чрезмерно энергичная, экспансивная, склонная к обладанию, к господству, к насилию, – личность «супермена», – опасна для общества, она его разрушает, подрывая социальные основы человеческого существования.

Совсем иное дело – обособление индивида в такой мере, которая придает его активности направленность на коллектив. Так, в русской общине все вопросы ее жизни решались на основе единогласия. Хотя здесь каждый имел свой личный интерес, первенство отдавалось общему интересу, что и делало возможным единогласное решение. В таких социальных условиях побуждения личности, ее действия и поступки обретают духовно-нравственную энергию, а это не только мощный фактор созидания, фактор сплоченности коллектива, но и решающее условие становления подлинной индивидуальности, формирования личности, проникнутой высокой нравственностью, склонной к самореализации в духовном творчестве.

Приоритет коллективности, общинности как формы жизнеустройства порождает такие нравственные императивы культуры, как социальное равенство и справедливость. Их основу образует трудовая доминанта народного сознания. Социальное равенство понимается как равенство социальных возможностей становления и развития личности, которые реализуются каждым индивидом посредством труда на благо общества. Выражением такого понимания социального равенства является великий принцип социализма «от каждого – по способностям, каждому – по труду». В качестве единой меры человеческого достоинства и важнейшей предпосылки личностного развития здесь выступает трудовой вклад индивида в преумножение общественного богатства, и применение этой меры воспринимается каждым членом общества как справедливость в общественной оценке достоинства каждой личности.

Если, к примеру, американец живет для себя, и его престиж измеряется тем, что он имеет, то для нашего соотечественника престиж определяется тем, что он сделал для народа, для общества. На Западе основной критерий успеха – собственность, материальное богатство, у нас же – нравственное, духовное совершенствование во имя общего дела. Там произошло историческое отступление от католицизма к протестантизму, к рационализму, к мистике. Там торжествует чистоган, там правит доллар. В противоположность этому Россия – духовный полюс мира. Эта антитеза Запада и России, сложившаяся на протяжении столетий, в ХХ в. проявилась в идейном, социально-экономическом и военном их противостоянии, которое в 1945 г. увенчалось нашей победой над объединенными силами экспансионистской и агрессивной западной цивилизации.

Коллективность, социальное равенство и справедливость определяют и наши принципы общественного управления. Прежде всего, это соборность как способ единения людей на основе общей идеи и как форма политической организации общества. На основе этих форм в российской цивилизации складывается особая роль государства и вырабатывается специфическое отношение к нему. У нас государство выполняет функцию защиты всех населяющих ее народов и граждан, поэтому ему отдается приоритет в сравнении с правами отдельного человека и гражданина.

Человек, принадлежащий к русской культуре, видит в государстве не только форму общественной организации, но и особую духовно-нравственную ценность. Он не мыслит своего счастья отдельно от благополучия и могущества государства. Для него государство, его интересы – это предмет сакрализации, он способен поставить счастье Родины выше личного или семейного счастья. Для него патриотическое чувство – это выражение глубинных потребностей души. Каждый из нас в ответе за всю страну, и это – основа русской духовности.

«Соборная демократия» – принятие решений на основе коллективного обсуждения и «консенсуса» – выступает в истории нашего государства необходимым элементом общественного самоуправления. Его принципы действовали на Руси с древнейших времен: в стольных городах собиралось общеродовое вече, на котором были представлены отцы семейств. И даже в начале XX в. сельский сход был основой жизнеустройства крестьянских общин. В результате социалистической революции в стране утвердилась советская власть, явившаяся новой формой общинно-соборного управления делами общества. Избирательное право, реализуемое западным человеком индивидуально, не «вписалось» в нашу соборную традицию народовластия. Тем более оно неприемлемо в современных условиях, когда всеобщим явлением стало манипулирование общественным мнением с помощью телевизионных «технологий».

Можно заключить, что наш идеал опирается на признание трудового образа жизни в качестве главного приоритета общества, на традиции коллективности и соборности как способа общественного жизнеустройства и формы организации общества. Этот идеал предполагает социальное равенство, основывающееся на тождестве меры труда и меры потребления, а также соответствующее понимание социальной справедливости. Он содержит в себе интенцию всеобщего блага, глубоко традиционную для русской философии. Как раз на этих формах организации общественной жизни и базируются принципы русской духовности. Мы не смогли бы выжить, не опираясь на общинное равенство, не обретя способность трудиться во имя общего блага, не создав мощное государство, способное и защитить от внешних врагов, и позаботиться о каждом из нас.

Духовность как приоритет культуры вырастает именно в этом социокультурном гнезде: «коллективность – равенство – соборность – государственность». Человек, воспитанный в «поле» русской культуры, движим прежде всего духовно-нравственными мотивами, он стремится быть полезным обществу, людям, живет чувствами другого человека, мечтой о всеобщем благе и о великой любви. Соображения личного благополучия, а следовательно и экономическая активность, всегда были подчинены на Руси общим интересам – государства, народа, общины. Русские никогда не были экспансивными и агрессивными, они видели свое счастье во вселенской справедливости, и именно поэтому смогли создать великое многонациональное государство.

Итак, Россия – это особый тип жизни, где материально-преобразующая деятельность и ее результаты не являются определяющими для характера миропонимания, ибо главное здесь – те духовные ценности, которые стоят за этой деятельностью, те общественные интересы, которым она служит. В российской культурной традиции даже и труд ценен постольку, поскольку он способствует общему делу и развитию духовности. Ценность представляет общественный результат деятельности и происходящее при этом становление и развитие личности. Такая ценностная ориентация оказалась способной веками подвигать наш народ на великие свершения духа, но особенно масштабно, поистине всемирно, это проявилось в XX веке, в истории Советской России. Руководящей идеей всех преобразований общества стал советский коммунизм как соответствующая реалиям индустриальной эпохи форма русского социализма.

Фундамент этой идейной ориентации был заложен в сталинскую эпоху советской истории, когда было в полной мере реализовано единство 1) марксистской программы социальных преобразований и 2) архетипов и традиций народной культуры, в концентрированном виде представленных идеалом русского социализма. Последующая история советского общества развивалась – с большим или меньшим успехом – в этих ценностных координатах. Как и в западном варианте коммунизма, основной идеей здесь является развитие личности, только понимается это развитие существенно иначе. Оно не сводится к созиданию условий существования индивида, к удовлетворению его первичных жизненных потребностей и достижению телесного комфорта. Развитие личности выступает здесь результатом ее деятельности, подчиненной потребностям и интересам общества. Именно такая деятельность влечет за собой духовное развитие личности, происходящее безотносительно к уровню удовлетворения ее материальных потребностей.

Подобное понимание коммунизма выросло, как мы видели, из глубин нашей истории как интенция в будущее основополагающих принципов и нравственных императивов народной культуры. Историческая преемственность духовных ценностей российской и советской цивилизации несомненна. Поэтому советский коммунизм в его развитии и непрерывном совершенствовании как раз и может рассматриваться в качестве социального идеала российского общества.

Утверждение наиболее адекватных и эмоционально привлекательных форм идеологии и практики советского коммунизма стало непреходящим достоянием сталинской эпохи нашей истории.