Текст книги "Романовы. Последние дни Великой династии"

Когда все вошли в нижнюю комнату (в доме очень странное расположение ходов, поэтому нам пришлось сначала выйти во внутренний двор особняка, а затем опять войти в первый этаж), то оказалось, что комната очень маленькая. Юровский с Никулиным принесли три стула (в некоторых воспоминаниях упоминаются два стула: для Александры Федоровны и Алексея. – В.Х.) – последние троны приговоренной династии. На один из них, ближе к правой арке, на подушечку села царица, за ней стали три старшие дочери. Младшая, Анастасия, почему-то отошла к горничной, прислонившейся к косяку запертой двери в следующую комнату-кладовую. В середине комнаты поставили стул для наследника, правее сел на стул Николай II, за креслом Алексея встал доктор Боткин. Повар и лакей почтительно отошли к столбу арки в левом углу комнаты и стали у стенки. Свет лампочки настолько слаб, что стоящие у противоположной закрытой двери две женские фигуры временами кажутся силуэтами, и только в руках горничной отчетливо белеют две большие подушки.

Романовы совершенно спокойны – никаких подозрений. Николай II, царица и Боткин внимательно разглядывают меня с Ермаковым как людей, новых в этом доме. Юровский отзывает Павла Медведева, и оба выходят в соседнюю комнату. Теперь слева от меня против царевича (правильно, цесаревича. – В.Х.) Алексея стоит Гриша Никулин, против меня – царь, справа от меня – Петр Ермаков, за ним пустое пространство, где должен встать отряд латышей.

Стремительно входит Юровский и становится рядом со мной. Царь вопросительно смотрит на него. Слышу зычный голос Якова Михайловича:

– Попрошу всех встать!

Легко, по-военному встал Николай II; зло сверкнув глазами, нехотя поднялась со стула Александра Федоровна. В комнату вошел и выстроился как раз против нее и дочерей отряд латышей: пять человек в первом ряду и двое – с винтовками – во втором. Царица перекрестилась. Стало так тихо, что со двора через окно слышно, как тарахтит мотор грузовика. Юровский на полшага выходит вперед и обращается к царю:

– Николай Александрович! Попытки ваших единомышленников спасти вас не увенчались успехом! И вот в тяжелую годину для Советской республики… – Яков Михайлович повышает голос и рукой рубит воздух —…на нас возложена миссия покончить с Домом Романовых!

Женские крики: “Боже мой! Ах! Ох!” Николай II быстро бормочет:

– Господи Боже мой! Господи Боже мой! Что ж это такое?!

– А вот что такое! – говорит Юровский, вынимая из кобуры маузер.

– Так нас никуда не повезут? – спрашивает глухим голосом Боткин (в других источниках эти слова приписываются бывшему царю Николаю II. – В.Х.). Юровский хочет ему что-то ответить, но я уже спускаю курок моего браунинга и всаживаю первую пулю в царя. Одновременно с моим вторым выстрелом раздается первый залп латышей и моих товарищей справа и слева. Юровский и Ермаков также стреляют в грудь Николая II почти в упор. На моем пятом выстреле Николай II валится снопом на спину.

Женский визг и стоны; вижу, как падает Боткин, у стены оседает лакей и валится на колени повар. Белая подушка двинулась от двери в правый угол комнаты. В пороховом дыму от кричащей женской группы метнулась к закрытой двери женская фигура и тут же падает, сраженная выстрелами Ермакова, который палит уже из второго нагана. Слышно, как лязгают рикошетом пули от каменных столбов, летит известковая пыль. В комнате ничего не видно из-за дыма – стрельба идет уже по еле видным падающим силуэтам в правом углу. Затихли крики, но выстрелы еще грохочут: Ермаков стреляет из третьего нагана. Слышим голос Юровского:

– Стой! Прекратить огонь!

Тишина. Звенит в ушах. Кого-то из красноармейцев ранило в палец руки и в шею – то ли рикошетом, то ли в пороховом тумане латыши из второго ряда из винтовок обожгли пулями. Редеет пелена дыма и пыли. Яков Михайлович предлагает мне с Ермаковым как представителям ЧК и Красной Армии засвидетельствовать смерть каждого члена царской семьи. Вдруг из правого угла комнаты, где зашевелилась подушка, женский радостный крик:

– Слава Богу! Меня Бог спас!

Шатаясь, подымается уцелевшая горничная: она прикрылась подушками, в пуху которых увязли пули. У латышей уже расстреляны все патроны, тогда двое с винтовками подходят к ней через лежащие тела и штыками прикалывают горничную. От ее предсмертного крика очнулся и застонал легко раненный Алексей – он лежит на стуле. К нему подходит Юровский и выпускает три последние пули из своего маузера. Парень затих и медленно сползает на пол к ногам отца. Мы с Ермаковым щупаем пульс у Николая – он весь изрешечен пулями, мертв. Осматриваем остальных и достреливаем из кольта и ермаковского нагана еще живых Татьяну и Анастасию. Теперь все бездыханны.

К Юровскому подходит начальник охраны Павел Спиридонович Медведев и докладывает, что выстрелы были слышны во дворе дома. Он привел красноармейцев внутренней охраны для переноски трупов и одеяла, на которых можно носить до автомашины. Яков Михайлович поручает мне проследить за переносом трупов и погрузкой в автомобиль. Первого на одеяло укладываем лежащего в луже крови Николая II. Красноармейцы выносят останки императора во двор. Я иду за ними. В проходной комнате вижу Павла Медведева – он смертельно бледен, и его рвет; спрашиваю, не ранен ли он, но Павел молчит и машет рукой.

Около грузовика встречаю Филиппа Голощекина.

– Ты где был? – спрашиваю.

– Гулял по площади. Слушал выстрелы. Было слышно. – Нагнулся над царем.

– Конец, говоришь, династии Романовых?! Да…»⁹²⁰.

Позднее в Ипатьевском доме среди документов царской семьи были найдены два листка, на которых рукою двадцатидвухлетней великой княжны Ольги Николаевны были переписаны два стихотворения: «Молитва» и «Перед Иконой Богоматери». Они хорошо известны, но все же приведем два последних четверостишия стихотворения «Молитва»:

 
Владыка мира, Бог вселенной,
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый страшный час.
 
 
И у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.
 

Известны также строки из ее письма из Тобольска, где великая княжна Ольга Николаевна призывала: «Отец просит передать всем тем, кто ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него, так как он всех простил и за всех молится, чтобы не мстили за себя, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь»⁹²¹.

Эти строфы стихотворения и строки письма являются духовным завещанием царской семьи, передающим их состояние души и переживания на крестном пути на Голгофу.

Тайна лесного помоста

Совершив убийство, Юровский приступил к уничтожению следов преступления. В «записке» подробно описан весь этот страшный процесс.

К утру 17 июля трупы убитых были привезены близ деревни Коптяки в окрестностях Екатеринбурга и там в урочище «Четырех братьев» сброшены в шахту «Открытая», которая «заранее была предназначена стать лишь временным местом их погребения». Район при этом был оцеплен.

Стоит отметить, что Юровский здесь допускает искажение действительности, утверждая, что шахта была временным местом погребения царской семьи и их приближенных. После того как трупы были раздеты, а одежда была сожжена на кострах, их сбросили в шахту, которую пытались завалить подрывом ручных гранат. Для чего нужно было завалить шурф шахты, если место погребения считали временным?! В связи с тем, что шахта не обвалилась, а слухи о тайном захоронении поползли по Екатеринбургу, то вновь стала проблема о перезахоронении царской семьи. Такого же плана сокрытия преступления чекисты придерживались и при захоронении великих князей в шахте под Алапаевском. И там, после того как Романовых сбросили живыми в шурф шахты, то вслед им кинули ручные бомбы, но также ожидаемого обрушения не произошло. Однако в том случае трупы не стали вытаскивать, а закидали их бревнами и разным подручным хламом. Белогвардейцы позднее это тайное захоронение обнаружили.

Читая текст «записки», понимаешь, что при ее написании Юровский, очевидно, был осведомлен о результатах белогвардейского следствия, или из книги Роберта Вильтона, или от историка М.Н. Покровского. Так он неуклюже объясняет находку белогвардейцами женского пальца и других вещественных доказательств в шахте: «…трупы опустили в шахту. При этом кое-что из ценных вещей (чья-то брошь, вставлен. челюсть Боткина) было обронено, а при попытке завалить шахту при помощи ручных гранат, очевидно, трупы были повреждены и от них оторваны некоторые части – этим комендант объясняет нахождение на этом месте белыми (которые его потом открыли) оторванного пальца и т. п. Но Романовых не предполагалось оставлять здесь – шахта заранее была предназначена стать лишь временным местом их погребения».

Вернувшись в Екатеринбург утром же 17 июля, Юровский, посоветовавшись с Белобородовым и Сафаровым, а также с Чуцкаевым, решил вернуться с тем, чтобы, достав трупы, переправить их в другие «очень глубокие шахты». («На случай, если бы не удался план с шахтами, – решено было трупы сжечь или похоронить в глинистых ямах, наполненных водой, предварительно обезобразив трупы до неузнаваемости серной кислотой».)

Отметим, что серная кислота была доставлена уже 17 июля на место.

Но белогвардейский следователь Н.А. Соколов, опираясь на материалы своего предшественника И.А. Сергеева, вынужден был прийти к выводу, что именно там у шахты «Открытая» трупы были расчленены и в течение трех дней сожжены и окончательно уничтожены⁹²². Еще ранее эта версия была изложена руководителем белогвардейского следствия «по делу убийства царской семьи» генералом М.К. Дитерихсом⁹²³. Возможно, незначительные останки царской семьи, сохранившиеся в какой-то мере после этой адской операции, были вывезены и захоронены в лесном болоте. Не случайно, на наш взгляд, не были найдены останки цесаревича Алексея и его сестры. Только в начале 2008 г. было объявлено, что осенью 2007 г. были найдены небольшие фрагменты останков цесаревича Алексея и великой княжны Марии Николаевны недалеко от тайного захоронения царской семьи. Находка под Коптяками захоронения с предполагаемыми останками членов царской семьи в июле 1991 г., кажется, на первый взгляд, «опрокидывает» всё построение колчаковского следователя Н.А. Соколова. Однако следует заметить, что Соколов и его помощники упорно пытались найти останки узников Ипатьевского дома до самого последнего момента наступления Красной Армии летом 1919 г. Ими был прослежен путь следования страшного «каравана» с царскими останками. Был даже сфотографирован тот настил, под которым позднее было обнаружено «тайное захоронение». Только недостаток времени не позволил Н.А. Соколову добиться своей цели. Он протестовал против преждевременных публикаций материалов следствия генералом Дитерихсом до его окончательного завершения. Белогвардейцами были обнаружены в кострищах фрагменты одежды царской семьи, оболочки от пуль с выплавившимся из них свинцом, даже фрагменты сальных выделений в почве и незначительные фрагменты рубленных и обожженных костей. Хотя экспертиза этих останков белогвардейским следствием не проводилась, и позднее следователем не утверждалось, что именно это останки царской семьи. Он был уверен, что в полевых условиях было трудно уничтожить почти без следов трупы 11 человек. Однако, в конце концов, в своей книге «Убийство царской семьи», обобщив свое многолетнее следствие, он утверждал, что в 1918 г. тела царских мучеников были сожжены, облиты серной кислотой, т. е. практически почти полностью уничтожены.

В «записке» Юровского – Покровского сообщается следующая версия событий. Согласно ей, 17 июля трупы царской семьи вначале были сброшены в шахту в полутора верстах от деревни Коптяки. 18 июля они были извлечены из шахты, и в 9 ч. вечера машина повезла их в сторону 9-й версты по московскому тракту. Однако Юровский умолчал о существенных деталях операции по сокрытию царских останков. Так, например, имеется свидетельство бывшего чекиста М.А. Медведева (Кудрина), который в поздних рукописных воспоминаниях 1963 г. писал: «Все, что я расскажу об операции повторного захоронения, я говорю со слов моих друзей: покойного Якова Юровского и ныне здравствующего Исая Родзинского, подробные воспоминания которого должны быть непременно записаны для истории, так как Исай – единственный человек, оставшийся в живых из участников этой операции, кто сегодня может опознать место, где похоронены останки Романовых. Также необходимо записать воспоминания моего друга Григория Петровича Никулина, знающего подробности ликвидации великих князей в Алапаевске и великого князя Михаила Александровича Романова в Перми… Готового плана перехоронения у ребят не было, куда везти трупы, никто не знал, где их прятать – также. Поэтому решили попробовать сжечь хотя бы часть расстрелянных, чтобы число их было меньше одиннадцати. Отобрали тела Николая II, Алексея, царицы, доктора Боткина, облили их бензином и подожгли. Замороженные трупы дымились, смердили, шипели, но никак не горели. Тогда решили останки Романовых где-нибудь закопать. Сложили в кузов грузовика все одиннадцать тел (из них четыре обгорелых), выехали на коптяковскую дорогу и повернули в сторону Верх-Исетска»⁹²⁴.

Здесь стоит прерваться и пояснить некоторые обстоятельства «тайного захоронения». Юровский ничего не говорит о попытке сожжения трупов около шахты. Он упоминает только об яме, которую они начали копать, чтобы там скрыть трупы, но бросили эту работу, так как один крестьянин случайно видел ее. Следов подобной деятельности «копания» белогвардейцы не обнаружили ни здесь, ни поблизости, хотя тщательно обследовали этот район и даже откачали воду из шахты и Ганиной ямы. Чекист М.А. Медведев (Кудрин) в воспоминаниях ссылается на рассказ И.И. Родзинского, что трупы пытались сжечь. Но сам Родзинский относит по времени позднее сожжение части трупов недалеко от «помоста», где застрял автомобиль по пути следования на «глубокие шахты». При сопоставлении всех этих сведений, мне, кажется, напрашивается версия, что трупы попытались уничтожить недалеко от места первоначального захоронения, т. е. около шахты, где сжигали одежду. Возможно, поэтому следователь Н.А. Соколов обнаружил незначительное количество обгоревших, неизвестного происхожения фрагментов костей. Можно предположить, что рассказ Родзинского чекисту Медведеву (Кудрину) в некоторых деталях мог расходиться с его поздними устными воспоминаниями, которые были записаны на магнитофонную пленку. Возможно, трупы жгли в двух местах: сначала попытались около шахты, но частично, а затем обгоревшие, по крайней мере, два трупа сожгли основательно недалеко от настила из шпал. Вернемся к «записке».

Далее Юровский сообщает: «Ехали с трудом, вымащивая опасные места шпалами, и все-таки застревали несколько раз. Около 4 ч. утра 19-го машины застряли окончательно, оставалось, не доезжая шахт, хоронить или жечь… Хотели сжечь Алексея и Александру Федоровну, но по ошибке вместо последней с Алексеем сожгли фрейлину. Потом похоронили тут же, под костром, останки и снова разложили костер, что совершенно закрыло следы копания. Тем временем вырыли братскую могилу для остальных. Часам к семи утра яма аршина на два с половиной глубины и три с половиной в квадрате была готова. Трупы сложили в яму, облив лица и вообще все тела серной кислотой, как для неузнаваемости, так и для того, чтобы предотвратить смрад от разложения (яма была неглубокая). Забросав землей и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали – следов ямы и здесь не осталось. Секрет был сохранен вполне – этого места погребения белые не нашли».

Чекист Исай Родзинский в беседе на Радиокомитете (или в рассказе А.Н. Яковлеву в ЦК КПСС) об обстоятельствах расстрела и захоронения царской семьи 13 мая 1964 г. поведал: «Но, а когда Юровский вернулся, и разведчики наши через некоторое время пришли и тоже доложили, что нашли заброшенную где-то в балке шахту. Ну, это шахта была глубинная, потому что они лазали в нее и сказали, что там внизу топка и засосет. Мы тут грузила приготовили. Ну, решили так, что часть сожжем, а часть спустим в шахту, либо всех сожжем. И что всех изуродуем все равно, потом иди различи. Нам важно, чтобы не оставалось количества 11, потому что по этому признаку можно было узнать захоронение. Ну, а так что же, ну расстрелянные были люди, брошены, а кто? Царь или кто.

Но вот погрузили мы их на машину весь этот штабель и решили двигаться по указанию этих товарищей, которые ходили в разведку. Шли мы так тоже с тяжелым сердцем, не зная, что же это будет за укрытие. Так толковали: то ли все это вообще сжечь к черту, думали об этом. Видимо, так бы и поступили, хотя мы туда и двигались.

Но тут произошло неожиданное. Вдруг машина на каком-то проселке там застряла, оказалась трясина. Дело было к вечеру. Мы немного проехали. Мы все эту машину вытаскивали, еле-еле вытащили. И тут у нас мелькнула мысль, которую мы и осуществили. Мы решили, что лучшего места не найти. Мы сейчас же эту трясину расковыряли. Она глубокая бог знает куда. Ну, тут часть разложили этих самых голубчиков и начали заливать серной кислотой, обезобразили все, а потом все это в трясину. Неподалеку была железная дорога. Мы привезли гнилых шпал, проложили маятник, через самую трясину. Разложили этих шпал в виде мостика, такого заброшенного через трясину, а остальных на некотором расстоянии стали сжигать.

Но вот, помню, Николай сожжен был, был этот самый Боткин, я сейчас не могу вам точно сказать, вот уже память. Сколько мы сожгли, то ли четырех, то ли пять, то ли шесть человек сожгли. Кого, это уже точно я не помню. Вот Николая точно помню. Боткина и, по-моему, Алексея. Ну, вообще, должен вам сказать, человечина, ой, когда горит, запахи вообще страшные. Боткин жирный был. Долго жгли их, поливали и жгли керосином там, что-то еще такое сильно действующее, дерево тут подкладывали. Ну, долго возились с этим делом. Я даже, вот, пока горели, съездил, доложился в город и потом уже приехал. Уже ночью было, приехал на легковой машине, которая принадлежала Берзину. Вот так, собственно говоря, захоронили»⁹²⁵.

Вновь вернемся к рукописи чекиста М.А. Медведева (Кудрина), который несколько иначе излагал детали тайной операции: «Недалеко от переезда (по-видимому, через Горно-Уральскую железную дорогу – на карте место уточнить у И.И. Родзинского) в болотистой низине машина забуксовала в грязи – ни вперед, ни назад. Сколько ни бились – ни с места. От домика железнодорожного сторожа на переезде принесли доски и с трудом вытолкнули грузовик из образовавшейся болотистой ямы. И вдруг кому-то (Я.М. Юровский говорил мне в 1933 г., что Родзинскому) пришла в голову мысль: а ведь эта яма на самой дороге – идеальная тайная братская могила для последних Романовых!

Углубили яму лопатами до черной торфяной воды. Туда, в болотную трясину, спустили трупы, залили их серной кислотой, забросали землей. Грузовик от переезда привез с десяток старых пропитанных железнодорожных шпал – сделали из них над ямой настил, проехались по нему несколько раз на машине. Шпалы немного вдавились в землю, запачкались, будто бы они и всегда тут лежали»⁹²⁶.

Вот что пишет в своей книге белогвардейский генерал М.К. Дитерихс об этом месте: «На северной ветке, не доходя шагов 150 до железнодорожной линии, есть топкое болотистое место; здесь рано утром 19 июля возвращавшийся из Коптяковского леса к городу, в сопровождении конных красноармейцев ермаковского отряда и 4–5 коробков, грузовой автомобиль Люханова застрял в трясине; люди с автомобиля и красноармейцы ходили к будке № 184, взяли из сложенного у будки штабеля шпалы и сложили на трясине помост, по которому и прошел грузовик. Этот помост оставался на месте еще в мае – июне 1919 года».

В общем, какая-то картина создается, хотя во многом еще противоречивая. Это и не удивительно, так как многие события воспроизводились свидетелями почти полвека спустя. Важно другое, что если сопоставлять показания и признания палачей, охранников и случайных свидетелей, материалы и вещественные доказательства белогвардейского следствия Н.А. Соколова и позднее Генеральной прокуратуры РФ, то многие детали выстраиваются в один ряд, дополняя, в чем-то друг друга. Следует подчеркнуть, что это разные и независимые источники, которые говорят часто об одном и том же, а не результат фальсификаций, вышедших из «одной конторы». Иногда некоторые исследователи их могут трактовать по-другому, что вызывает порой бурные дебаты. Главное в этом споре приблизиться к истине. Конечно, очевидно, это не коснется тех отдельных «фанатиков», которые запрограммированы, и в полемическом угаре часто безапелляционно ссылаются на якобы сказанные пророческие слова императора Николая II «могилу мою не ищите», или на утверждение одного из палачей царской семьи П.Л. Войкова «мир никогда не узнает, что мы с ними сделали». Можно выразить уверенность, что каждый неизвестный ранее исторический документальный источник о трагической судьбе представителей династии Романовых или обнаруженные дополнительные «вещественные доказательства» могут оказаться решающими в этом деле.

Но остается не расследованным еще один момент. В 1919–1920 гг. Юровский и Голощекин были вновь на руководящих постах в Екатеринбурге. Что они могли совершить с останками царской семьи – неизвестно.

В феврале же 1934 г. Юровский на совещании старых большевиков в Свердловске вновь говорил о захоронении останков, уточнив место захоронения.

Вот это место из стенограммы:

«Всего полтора или два месяца тому назад я впервые читал книгу Соколова. Из этой книжки я узнал, что моя хитрость оправдала себя. Там сказано, что по дороге был сделан помост, очевидно для грузовика. Они этого места найти не могли, хотя и видели. Они пошли по ложному следу. В книге был помещен снимок, на котором были эти шпалы». (Книга Н.А. Соколова вышла в Берлине в 1925 г.!)

Прошли десятилетия. В 1989 г. публикацией в «Московских новостях» кинодраматург Гелий Рябов объявил, что им найдены останки расстрелянной царской семьи. В связи с этим уместно поставить такой вопрос Гелию Рябову: не знал ли он содержание стенограммы 1934 г.? Если знал, так в чем же состояло тогда его открытие? Если не знал, то почему решил заглянуть именно под мостик?

Стоит также напомнить, что место захоронения царской семьи указан и в одном из экземпляров «записки» Юровского, с которым был ознакомлен Гелий Рябов директором ЦГАОР СССР Б.И. Каптеловым. Когда Ю.А. Буранов задавал риторические вопросы Г.Т. Рябову, то еще не были изданы книги по этому вопросу поисковиками А.Н. Авдониным, а также и самим Г.Т. Рябовым. Теперь эти книги хорошо известны многим, хотя и они не все проясняют до конца⁹²⁷.

Таким образом, Юровский точно указал место захоронения, поскольку в книге Соколова действительно есть названная фотография. Есть при этом и подлинная карта в деле Соколова, и фото данного мостика.

Но по-прежнему остается вопрос: а были ли там захоронены останки?

Пока же совершенно ясно, что архив Н.А. Соколова 1919 г. с подробной картой, на которой обозначен этот «мостик», стенограмма, текст которой мы привели выше, книга Соколова – все это, будучи недоступным для обычного исследователя, в свое время не составляло секрета для тех, кто пожелал бы найти до «находки» Рябова останки царской семьи. Раскопки же под деревней Коптяки проводились при нарушении многих археологических правил.