Текст книги "Романовы. Последние дни Великой династии"

Хроника преступления

«25 окт[ября] [19]18 года состоялся осмотр член[ом] суда шахты, в которой найдены были трупы покойных] вел[иких] князей. Шахта эта расположена на 11-й версте от г. Алапаевска по направлению на Вер[хний] и Ниж[ний] Синячихин[ские] заводы (соседние с Алапаевском заводы. – В.Х.). Шахта имеет вид колодца глубиной около 28 сажен… По стенам колодца устроены полати или мостики, соединяющиеся] лесенками».

«Член суда» – это И.А. Сергеев, белогвардейский следователь, который вел дело по убийству Романовых в Екатеринбурге до замены его Н.А. Соколовым. Но шахту нашел не Сергеев.

В 1932 г. по поступившему доносу в Алапаевске органами ОГПУ был арестован некто Т.П. Мальшиков. Именно он и «напал» в начале октября 1918 г. на указанную шахту. Бывший телеграфный служащий, ставший «милиционером» при белых, он оказался прирожденным сыщиком. Выполняя поручения «военных властей», Мальшиков рассуждал просто: великих князей вывезли по дороге на ближайшие Верхний и Нижний Синячихинские заводы. Но поскольку туда их не привезли, то искать место захоронения следует по направлению дороги. Помог, как часто случается, невольный свидетель. Им оказался местный самогонщик А. Самсонов⁹⁸⁹, который занимался в ту пору запретным промыслом подальше от чужих глаз, в лесной глуши. Поздней ночью он вместе с другом возвращался в Алапаевск. На дороге в Синячиху они неожиданно для себя наткнулись на обоз «в 10–11 коробов, в каждом по два человека, без кучеров на козлах». Как позднее свидетельствовал один из них – К. Трушков – на допросе у белых: «Ни криков, ни разговоров, ни песен, ни стонов – вообще никакого шума я не слышал: ехали все тихо-смирно»⁹⁹⁰.

Таким образом, внимание Мальшикова привлекла дорога в Синячиху. Но одно дело «направление», другое – конкретное место; между Алапаевском и ближайшими заводами 12 верст дороги через уральскую тайгу.

К приезду 25 октября 1918 г. Сергеева на место следствия Мальшиков уже достал трупы.

Далее рассказ пойдет по материалам официального протокола⁹⁹¹, тщательно фиксирующего все детали поисков Мальшикова и подписанного понятыми. Он рисует жуткую картину поисков в глубинах шахты.

Итак, протокол повествует: «1918 г. октября 7-го дня я, милиционер Алапаевского отряда Мальшиков, вследствие поручения г. начальника вышеуказанного отряда штабс-капитана Шмакова о производстве розыска [места] казни Великих Князей Дома Романовых, проживавших в г. Алапаевске и казненных красногвардейскими бандитами в ночь с 17 на 18 июля в пределах Алапаевского района, причем по собственным мною [собранным] негласным сведениям, будто бы вышеуказанные князья, казненными или живыми брошены были в какую-то одну из шахт Алапаевских горных заводов».

Вследствие собранных им данных и «по своему соображению» Мальшиков нашел «старую запущенную около 15 лет» каменноугольную шахту и начал очищать ее от наваленной на ее ствол свежей земли и мусора. Затем уже в первый день, спустившись в ствол шахты, он на так называемых полатях на небольшой глубине «на гвозде обшивки» шахты нашел зацепившиеся «белые ленты от женского полотняного фартука и мужскую фуражку из черного сукна и [с] узорчатым черным шелковым околышем».

На другой день, 8 октября, уже на большой глубине в машинном отделении «по вынутии хлама» был найден «труп мужского пола… одет в пиджак и брюки темно-синего цвета трико». Далее протокол содержит потрясающие подробности: у найденных трупов нашли в карманах документы, деньги, личные вещи, устанавливающие их личности. При этом в первый же день тут же нашли «заряженную бомбу артиллерийского образца», а прочитав найденные в бумажнике документы, установили, что погибший был Федор Семенович Ремез, ведший все хозяйство великих князей.

9 октября в «ходовом отделении на глубине 6 сажен» нашли два трупа – мужской и женский, не имеющих ран ни от огнестрельного, ни от холодного оружия. И снова по документам, которые были в одежде убитых, узнали-таки, что погибшие были: Владимир Павлович Палей и Варвара Яковлева. На шее Яковлевой было «два кипарисовых креста, на шелковых лентах, а также серебряные кресты на двух серебряных цепочках, у правой руки пальцы сложены для благословения, на груди – женские открытые часы на гарусном черном шнурке».

«10 октября, продолжая поиски и очистку хлама в той же шахте, – свидетельствует далее протокол, – на глубине 7 саж. в ходовом отделении… нашли труп мужчины лет 25-ти, на шее которого был «черный шелковый шарф, завязанный спереди узлом», через правое плечо у убитого под одеждой была красная в полвершка шириной лента с надписью «живый в помощи». Поскольку в левом внутреннем кармане пиджака убитого находился «бумажник с деньгами и документами», было выяснено, что это князь Константин Константинович Романов.

Далее, продолжая поиски, нашли «резиновый табачный кошелек с махоркою, ручку от разорвавшейся бомбы, широкий топор с коротким топорищем, мужское черное триковое пальто, в правом кармане которого были обнаружены золотые с крышками карманные часы и др. мелкие вещи». Тут же обнаружили еще одну неразорвавшуюся бомбу с коробкой от динамита.

На глубине 7 сажен в этот же день обнаружили труп князя Игоря Константиновича, одетого следующим образом: летнее пальто, пиджак темно-зеленого цвета, серая ситцевая рубашка, на ногах белые бумажные носки, туфли из черной кожи, через левое плечо голубая лента с изложением молитвы, на шее пять серебряных крестов на золотой цепочке.

Уже тем, кто проводил в глубинах шахты эту тяжелую работу, и тем, кто на поверхности земли складывал один найденный труп около другого, было совершенно ясно, что людей бросали в шахту живыми.

10 октября достали также убитого великого князя Сергея Михайловича. Позднее выяснилось, что только он один был убит выстрелом в голову. Сергей Михайлович, оказав сопротивление, схватил за полу пиджака одного из палачей – верхнесинячихинского большевика Плишкина и чуть-чуть не увлек его за собой в жерло шахты…

11 октября нашли труп женщины, одетой в резиновую серого цвета накидку и серое платье. На шее убитой на простой ленте находились перламутровые образки овальной формы и крестик. На цепочке из крестиков кипарисового дерева был также металлический крест, а на золотой цепочке такого же, среднего размера, другой, серебряный крест. Далее протокол свидетельствует: на груди убитой находился «свернутый в вощеную бумагу и мешочек с лентой через шею образ Спасителя, усыпанный драгоценными камнями, на обратной стороне которого на бархатной, вишневого цвета рамке золотая пластинка с надписью «Вербная суббота 13 апреля 1891 год», кроме того, на золотой цепочке на шее убитой, а это была великая княгиня Елизавета Федоровна, – был образ Божьей матери, на обратной стороне которой стояла надпись «Спаси и сохрани». Рядом с Елизаветой Федоровной нашли труп князя Иоанна Константиновича.

Другой же документ из дела прокурора Иорданского сухо констатировал:

«…26 октября состоялось вскрытие тел покойных, коим установлено, что великие князья умерли от ударов по голове и груди каким-либо твердым тупым орудием или же получили такие повреждения при падении с высоты».

Сбросив свои жертвы в колодец шахты, «революционеры» забрасывают их гранатами и бревнами, оставив на месте преступления охрану, т. к. из-под земли раздавались еще двое или трое суток стоны, пения псалмов и молитв. Только после того, как председатель Алапаевского ЧК Говырин, взяв у местного фельдшера большой кусок серы, зажег его и бросил на дно шахты, а сверху наглухо завалил колодец, прекратились муки жертв. Позднее следователям удалось установить, что великая княгиня, несмотря на тяжелые ранения, нашла в себе силы перевязать голову Иоанна Константиновича своим платком.

Дезинформация

Она сопровождала весь ход событий в акции по уничтожению Романовых, будь то Пермь, Екатеринбург или Алапаевск. Главная цель ее – исказить суть происходившего и скрыть преступление. Ее ход и приемы, вся организация (в т. ч. через средства массовой информации) были продуманы, но не всегда совершенны.

Дезинформация была рассчитана, конечно, на население и направлялась из Петрограда и Москвы. Она прикрывала тех, кто руководил всей акцией. Выяснение ее центров и скрытого механизма требуют особого исследования.

Что же касается алапаевских событий, то здесь дезинформация была представлена явно и грубо. Поэтому не случайно детали ее обходились так старательно многими исследователями (классический пример – работа М.К. Касвинова).

Итак, вновь обратимся к тексту документов прокурора Иорданского:

«16 декабря 1918 г. членом суда Сергеевым были осмотрены девять телеграмм, изъятых по его распоряжению из Алапаевской почтово-телеграфной конторы из числа доставленных всего в количестве 43 штук. Кроме этих телеграмм, прочие оказались не имеющими никакого отношения к делу.

Из этих 9 телеграмм – в шести телеграммах, посланных из Алапаевска отдельными лицами из заключенных князей и адресованных в Петроград частным лицам, сообщается о том, что «они, заключенные» переведены «на тюремный режим и солдатский паек».

В одной из телеграмм за подписью алапаевского комиссара юстиции Е. Соловьева на имя областного Совета Урала запрашивается, давать ли выезд прислуге арестованных князей.

Последние две из этих телеграмм следующего содержания.

Первая:

«Военная – Екатеринбург. Уралоуправление.

18 июля утром [в] два часа банда неизвестных вооруженных людей напала [на] Напольную школу, где помещались великие князья. Во время перестрелки один бандит был убит и, видимо, есть раненые. Князьям с прислугой удалось бежать в неизвестном направлении. Когда прибыл отряд красноармейцев, бандиты бежали по направлению леса, задержать не удалось, розыски продолжаются. Алапаевский Исполком. Абрамов, Перминов, Останин»⁹⁹².

Вторая: «Екатеринбург. Област[ной] Совет. Алапаевский Исполком сообщает: чрезвычайная комиссия в составе Останина, Старцева, Говырина, Зырянова приступила к расследованию побега князей Романовых. Предисполкома Абрамов»⁹⁹³.

Обе телеграммы посланы 18-го июля.

То, что в деле процитирован текст копий подлинных телеграмм, не вызывает никакого сомнения. Оговорка эта не случайна. До сих пор нет-нет да и раздаются голоса: а не сфальсифицировано ли все это позднее там, на Западе, Н.А. Соколовым?

В свою очередь, 18 июля 1918 г. председатель Уральского Совдепа А.Г. Белобородов в телеграмме, направленной в Совнарком, ВЦИК и Петроград (Зиновьеву и Урицкому), извещал: «Алапаевский исполком сообщил [о] нападении утром восемнадцатого неизвестной банды [на] помещение, где содержались под стражей бывшие великие князья: Игорь Константинович, Константин Константинович, Иван Константинович, Сергей Михайлович и Палей. Несмотря [на] сопротивление стражи, князья были похищены. Есть жертвы [с] обеих сторон. Поиски ведутся. [№] 4853. Предобласовета Белобородов»⁹⁹⁴.

Неправда ли, события развиваются, как по «сценарию» с Михаилом Романовым?! Бросается в глаза лишь факт, что нигде не упоминается великая княгиня Елизавета Федоровна. Можно предположить, что вся эта переписка затеяна как оправдательный аргумент для третьей стороны. Пока было не совсем ясно, как поведут себя немцы (а Елизавета Федоровна являлась урожденной немецкой принцессой), то предпочли умолчать о ее судьбе до прояснения обстоятельств. Прецедент уже был, когда немцы уступили требованиям Советского правительства о невыезде Романовых из Крыма за границу. Гильотина была запущена. Детали расправы над Романовыми интересовали Свердлова постольку поскольку. Об этом можно судить из его телеграфных переговоров по прямому проводу от 19 июля 1918 г. с Уралом, когда выяснилась военная обстановка на фронте, текст для объявления о расстреле Николая Романова и между прочим об алапаевских событиях. Вот запись, сделанная телеграфистом на «скорую руку»:

«Москва – Екатеринбург.

Свердлов. Прежде всего сообщи работа Алапаехи Комисл. К-та (далее идет пропуск. – В.Х.) или нет.

[Белобородов]. Сейчас об этом ничего не известно. Производится расследование…».

Очевидно, вопрос Свердлова в более пространной редакции следует понимать так: «Прежде всего сообщи, работа Алапаехи (т. е. убийство великих князей – В.Х.) есть ли дело рук Следственной Комиссии… Исполнительного комитета (возможно, Комитета партии) или нет».

Мало того, сохранился подлинный протокол от 17 июля, заранее составленный официальными властями Алапаевска, где в деталях, с понятыми фиксировались основные этапы «нападения банды» белогвардейцев:

«Протокол

1918-го года июля 17-го дня, 5 час. утра н/в Комиссия в составе: народного судьи 7-го участка Верхотурского уезда и граждан города Алапаевска Гневанова Николая Никифорова, Туева Алексея Спиридонова, Татариновой Афанасьи Даниловой и Простолуповой Харитины Петровны осматривала помещение Напольной Загородной школы в Алапаевске, после нападения на нее неизвестной банды с целью освобождения находящихся в школе под стражею бывших великих князей Романовых. При осмотре обнаружено:

1. Во дворе школы в 6-ти саж. от самого помещения бандою, видимо, прежде всего брошена бомба – граната, давшая для них желаемые результаты, выбив стекла буквально в каждом окне со стороны двора.

2. Двери, ведущие из помещения во двор и из того же помещения на выход, к стороне дороги, оказались открытыми.

3. Все вещи бывших великих князей Романовых оказались уложенными в чемоданы и увязанными в особые узлы, причем большая часть этих чемоданов и узлов сосредоточена в одной комнате, ближней к выходу также к стороне дороги.

4. Провода у имеющегося, в помещении школы, телефона оборваны – почему таковой не действует.

5. Окна помещения, главным образом со стороны населения, завешены темными одеялами.

По осмотре все окна, поскольку это представлялось возможным, были комиссией закрыты. Все вещи оставлены в помещении и входная дверь опечатана сургучной печатью Красной армии. К помещению поставлен караул.

Об изложенном постановили: записать в настоящий протокол каковой представить Исполкому.

Народный судья 7-го участка (подпись).

Резолюция: Настоящее препровождается в область для сведения и надлежащего распоряжения.

Настоящий протокол подтверждаем:

Чрезком

Председатель Говырин.

Секретарь Останин»⁹⁹⁵.

Мало этого, уже 18 июля 1918 г. (надо было так случиться) «политический представитель» Кобелянко, оказавшись на месте событий, направил в центр следующую телеграмму:

«Москва: Совнаркому, Штабу фронта и комиссару юстиции Уральской области.

Доношу, что при проезде по делам службы в город Алапаевск на станции я узнал о произведенном нападении на помещение, в котором помещались бывшие великие князья Романовы, и об увозе таковых. [При] проведенном мною дознании и осмотре места происшествия оказалось: Романовы помещались в здании училища под названием Напольного на северной стороне города Алапаевска под охраной караула из шести человек.

17 на 18 июля в два часа ночи нового времени со стороны поля было произведено на помещение вооруженное нападение неизвестными лицами в невыясненном количестве, по заявлению, около 50 человек. После того как караул отступил [в] сторону города, нападающие ворвались в помещение, освободили всех Романовых, слугу и увели с собой. На поддержку караула был выслан отряд, но бандиты успели скрыться. Приняты меры к задержанию скрывшихся тотчас же местным Совдепом. Из нападающих один убит, по-видимому, интеллигент, но в грязной одежде. При осмотре мною помещения оказалось, [что] вещи Романовых упакованы и уложены в комнату ближе к выходу во двор и на площадь [в] сторону поля. Мною сделаны распоряжения о немедленном расследовании [дела] самостоятельной комиссией, а также о составлении подробных актов осмотра и составлении подробной описи оставшемуся имуществу, подготовленному, но не увезенному. Полагаю, что нападение и побег заранее подготовлены, и в этом направлении принимаю меры [к] выяснению. Всевозможные меры принимаю, прошу распоряжений и высылки уполномоченных для дальнейшего следствия.

Политический представитель Кобелянко»⁹⁹⁶.

К дезинформации была подключена пресса. Обратимся к местным советским газетам. «Голос Кунгурского Совета К. Р. и С. Д.» (Пермской губ.) 25 июля 1918 года поместил заметку «Бегство бывших великих князей из Алапаевска», в которой сообщалось:

«Из Алапаевска получена следующая телеграмма: «18 июля утром банда неизвестных вооруженных людей напала на школу, где помещались великие князья. Во время перестрелки один бандит убит и, видимо, есть раненые. Князьям с прислугой удалось бежать в неизвестном направлении. Когда прибыл отряд красноармейцев, бандиты бежали по направлению к лесу. Задержать не удалось. Розыски продолжаются.

Алапаевский исполком».

В Алапаевске находились быв. вел. князья: Сергей Михайлович, Игорь Константинович, Константин Константинович, [Иоанн Константинович], князь Палей и жена убитого Каляевым Сергея Александровича – Елизавета Федоровна. История водворения в Алапаевск б. вел. князей такова: в первых числах апреля месяца тек[ущего] года они были высланы из Петрограда в Вятку.

По постановлению Вятского губернского съезда Советов б. вел. князья 2 мая были высланы в Екатеринбург; здесь они прожили всего две недели и по постановлению областного Сов[ета] были переведены в Алапаевск под надзор местного Совета. Одновременно с ними выслана в Алапаевск и Елизавета Федоровна, привезенная из Москвы в Екатеринбург по распоряжению Всерос[сийской] Чрезвыч[айной] Комиссии по борьбе с контрреволюцией.

После побега Михаила Романова из Перми ко всем этим лицам был применен по распоряжению областн[ого] Совета тюремный режим.

Бывш. князья помещались в Алапаевске в здании так называемой Напольной школы, на которую и было совершено нападение.

Бегство б. великих князей, безусловно, имеет связь с происходящими событиями. Недавно в Екатеринбурге были арестованы майор сербской службы Мичич, фельдфебель Божечич и управляющий делами сербской королевны, жены бывшего [князя] Ивана Константиновича Елены Петровны – Смирнов.

Эти лица явились в областной Совет как делегаты сербского посланника Сполайковича для отправки Елены Петровны в Петроград, заявив, что на это получено разрешение от Центральной Советской власти. По справкам, наведенным областн[ым] Советом в Москве и Петрограде, оказалось, что просьбу Сполайковича о разрешении Елене Петровне переехать в Петроград Президиум ВЦИК отклонял. Поэтому Мичич, Божечич и Смирнов были арестованы в Екатеринбурге по обвинению в попытке ввести в заблуждение Советскую власть. Одновременно с ними была арестована и Елена Петровна, приехавшая незадолго до этого в Екатеринбург. Следствие по этому делу продолжается и будет закончено в ближайшем будущем»⁹⁹⁷.

Через неделю, 1 августа 1918 г., этот сюжет получил дальнейшее развитие на страницах газет:

«К похищению Романовых.

Получены некоторые подробности похищения бывших великих князей из Алапаевского завода Пермской губернии.

Сначала князья Романовы жили в Екатеринбурге, где их держали довольно свободно. Они гуляли по городу, заводили знакомства, пели в церкви на клиросе, флиртовали с девицами, а по пути шушукались с белогвардейскими элементами. Тогда князей отправили в Алапаевск. Но и там они не унялись. Очень скоро охрана стала замечать подозрительные приготовления Романовых. Поведение Романовых делалось тем подозрительнее, чем ближе к Екатеринбургу продвигались чехословаки.

Одно из донесений из Алапаевска гласит, что в квартире Романовых после их похищения все вещи князей найдены совершенно упакованными, готовыми к отъезду.

Таким образом, “похищенные” очень аккуратно готовились к своему похищению.

Сейчас принимаются меры к выяснению всех обстоятельств загадочного похищения»⁹⁹⁸.

Представленные выше данные достаточно полно отражают ход событий по официальной версии. Все происходит так же, как и в Перми: таинственное бегство, дезинформация о нем в газетах, безуспешные поиски. Отметим, что до прихода белых в Алапаевск (28.09.1918), так же как и в Перми (захвачена в декабре 1918 г.), времени для прояснения обстоятельств «бегства» было более чем достаточно, но «беглецов», понятно, никто не искал.

Выше мы рассказали, что Мальшиков и Сергеев нашли шахту, на поверхность были подняты и опознаны трупы убитых. Что же было дальше?

По материалам следствия

Как мы уже отмечали, важнейшие показания И.А. Сергееву дали: 25 октября 1918 г. Александра Кривова, а в дальнейшем допрошенный с 11 по 29 декабря охранник Петр Константинович Старцев.

Выдержка из показаний А. Кривовой:

«Числа 10–11 июля в дом к великим князьям приехали какие-то большевики, в числе 6 человек, одетых в штатское платье. Они были вооружены винтовками и револьверами. С большевиками пришли 4 комиссара. Из этих последних свидетельница знает по фамилий Щупова и Петра Старцева. Все они описали принадлежавшие великим князьям вещи и объявили, что повезут их в Синячихинский завод, отстоящий в 14 верстах от Алапаевска.

В день отъезда они сильно торопили вел[иких] кн[язей] с обедом, поданным в 6 час. вечера, заявив, что в 11 час. повезут их. Когда она, свидетельница, стала им укладывать продукты, то большевики остановили ее, заявив, что она может привезти их позднее. На другой день от торговца Михаила Сергеевича, у которого для вел[иких] кн[язей] она забирала продукты, она услыхала, что вел[иких] кн[язей] расстреляли.

После увоза вел[иких] кн[язей] 18 июля было вывешено в Алапаевске объявление о том, что князья похищены “бандой белогвардейцев”, с которой “доблестные войска” Красной Армии вступили в перестрелку, в результате которой один из них был убит, а двое красноармейцев легко ранены, и что всем князьям удалось бесследно скрыться.

Свое объявление большевики инсценировали, притащив к Напольной школе труп какого-то австрийца, который, как оказалось, еще за несколько времени до этого находился в мертвецкой.

Увоз произошел ночью на 18 июля»⁹⁹⁹.

Действительно, сохранились подлинники двух удивительных по цинизму документов. Это протокол следствия по делу: «1918 год, 17-го дня, пять часов утра» в составе «народного судьи 7-го участка Верхотурского уезда», граждан г. Алапаевска Гневанова Николая Никифоровича» и др., осмотревших «труп убитого во время вооруженного нападения». Самое интересное здесь в классовой убежденности подписавших, скорее всего обманутых понятых. В протоколе отмечалось: «труп мужского пола, на вид лет 22-х, телосложения и питания хорошего, чисто выбриты усы и борода, руки особенно белы, по всему наружному виду представляет тип «буржуазного маменькинова (так в документе. – В.Х.) сынка». Одет плохо… По осмотре труп отправлен в автономический (так в документе – В.Х.) покой»¹⁰⁰⁰. На документе имеется резолюция: «Настоящее препровождается в область для сведения и надлежащего распоряжения».

Допрошенный 11 декабря 1918 г. П.К. Старцев рассказал белогвардейскому следователю И.А. Сергееву следующее:

«Смольников объявил князьям, что их повезут на дачу, и вышел с ними из помещения школы. Каждый из арестованных сел в повозки (коробки) по одному и рядом с каждым из них также по одному из прибывших. Так, он, Старцев, помнит, что с вел[иким] князем Сергеем Михайловичем поехал Григорий Абрамов, с графом Палеем – Петр Зырянов, с князем Иоанном Константиновичем – Владимир Спиридонов.

Из приехавших за князьями остались лишь инженер Родионов, который куда-то уехал, но, кроме приехавших перечисленных лиц, присоединились к общему «поезду» еще Егор Сычев и красноармеец Ив[ан] Дмитриевич] Маслов.

После увоза князей он пробыл в помещении школы около трех часов, причем в этот период времени рядовой красноармеец Василий Пав[лович] Говырин во дворе школы бросил бомбу, которая, однако, не взорвалась. Зачем он это сделал – ему, Старцеву, неизвестно.

Не заходя домой, он прошел в помещение Совета, причем там уже застал вернувшегося из поездки Смольникова, который при нем дежур[ному] милиционеру бросил такую фразу: «Наконец-то успокоились».

Затем по приказанию Смольникова были вызваны красноармейцы, сам же он (Смольников), выбежав на улицу, произвел выстрел в воздух. Это послужило сигналом к поднятию тревоги, и красноармейцы были отправлены «для отражения белогвардейцев». После этого было объявлено, что князей похитили «белогвардейцы». Спустя несколько дней, когда уже становилось ясно, что князей убили, его и других рядовых деятелей предупредили, чтобы они не говорили правды об увозе князей.

Впоследствии вышеназванный Ив[ан] Дмитриевич] Маслов лично говорил ему, Старцеву, что «он за князьями спустил в шахту бомбу». Из намеков и полупризнаний других участников убийства, сделанных впоследствии, он пришел к заключению, что убийство было совершено по распоряжению областного Совета»¹⁰⁰¹.

Следствие шло весь ноябрь и декабрь, только под Новый год Сергеев вернулся в Екатеринбург.

Собранные им детали «похищения» разнообразны, по ним видно, что сама по себе операция по имитированию «бегства» великих князей проводилась таким образом, чтобы внушить местным жителям, что побег действительно был.

При этом допрошенные П.К. Старцев и особенно Е.А. Соловьев отрицают свое прямое участие в убийстве и последующей инсценировке бегства великих князей. Но допрошены были десятки людей. Один из них – Анатолий Васильевич Переберин, сын священника, служащий Алапаевского союза кооперативных товариществ, по сути дела, выдал Е.А. Соловьева, показав следующее:

«…В ту ночь, в которую, согласно объяснению большевиков, произошло похищение князей, он засиделся за спешной работой в помещении Т[оварищест]ва.

Из помещения Т-ва он вышел уже во 2-м часу ночи, после того, когда услыхал два ружейных выстрела, раздавшихся на улице.

Когда он подходил к зданию, где помещался Совет, то один из патрулей остановил его и потребовал пропуска. По требованию затем секретаря Совета Перминова он был приведен в Совет. Здесь он застал говорившего по телефону какого-то комиссара, который, подойдя к нему, в грубой форме стал спрашивать его, зачем он ходит ночью по улицам. Личность этого комиссара по своему виду (густые, нависшие, с рыжим оттенком брови, растрепанные усы, бритая борода, сверкающие, налитые кровью глаза) настолько запечатлелись в памяти свидетеля, что, по его заявлению, он мог бы признать безошибочно. Одет он был в гимнастерку с расстегнутым воротом и сбившуюся на затылок солдатскую фуражку.

Тогда же производящими следствие членами суда был предъявлен свидетелю Переберину арестованный, вышеназванный Ефим Андр[еевич] Соловьев, причем в последнем свидетель категорически опознал того комиссара, о котором он говорил в своем признании.

Вместе с тем свидетель этот, о том же Соловьеве со слов слушательницы Московских зубоврачебных курсов Надежды Пав[ловны] Удинцевой передает, что, когда она, желая передать букет цветов приехавшему к князьям знакомому ей по Москве доктору, была задержана за это комиссаром Ефимом Соловьевым, то последний при допросе заявил ей: «Если к Алапаевску подойдут чехи и будут похищать князей, то, если ему самому не удастся, прикажет своим сыновьям заколоть Удинцеву за ее сочувствие князьям».

Упомянутая Удинцева увезена большевиками в качестве сестры милосердия»¹⁰⁰².

Время шло. Колчак, недовольный медленным, по его мнению, ходом следствия, отстранил И.А. Сергеева от ведения дела. В феврале 1919 г. был назначен новый следователь – Н.А. Соколов. Все это сказалось и на следствии, проводимом в Алапаевске. Назначенный сюда вместо Сергеева член окружного суда Ф.И. Михневич заболел и дел не принял. Между тем аресты в Алапаевске продолжались: был арестован председатель Чрезвычайной следственной комиссии Н.П. Говырин, народный судья В.П. Постников. В ночь на 1 апреля 1919 г. в Алапаевске был арестован комиссар делового совета И.П. Абрамов. 18 апреля он был допрошен Н.А. Соколовым. Результаты этого допроса, а также другие обстоятельства отражены в деле прокурора Иорданского следующим образом:

«…В ночь на 1 апреля с. г. в г. Алапаевске чинами местного уголовного розыска был задержан бывший комиссар делового совета Иван Павлов Абрамов, один из участников казни великих князей. При допросе на дознании он пожелал дать лишь краткое объявление, отрицая свою виновность и заявив, что действительно, брат его Григорий Павлов Абрамов, Николай Говырин, Петр Останин и Алексей Смольников предложили ему принять участие в увозе великих князей, но он не согласился и ушел к себе домой, на другой же день утром прочитал объявление о “похищении князей”.

18 апреля с. г. Иван Павлов Абрамов, привлеченный к следствию по 132 п. 1453 ст. ст. Улож. о нак. был допрошен судеб. следователем по особо важ. делам Н.А. Соколовым.

По его объяснению, как-то перед увозом князей его вызвал в чрезвычайную следственную комиссию председатель последней Ник. Павл. Говырин. Когда он пришел туда, то застал там своего брата Григория, члена следствен. комиссии Петр. Фед. Останина, самого Говырина и Алексея Смольникова. Здесь вышеупомянутый Смольников заявил ему, что ввиду угрозы Алапаевску войсками Сибирской армии необходимо «увезти князей» куда-либо подальше, «на первых порах хотя бы в Синячиху». При этом ему предложили быть кучером. Он, Абрамов, отказался и ушел домой, где, поужинав, лег спать. Утром, когда он пришел на завод, то увидел объявление об увозе великих князей»¹⁰⁰³.

В условиях Гражданской войны, цепной реакции взаимного ожесточения и кровопролития противоборствующих лагерей в прессе печатались любопытные сведения – от открытых фальсификаций до циничных откровений, где проскальзывали сведения об истинных событиях. Так, газета «Уральский рабочий» в разделе «В стане белых» поместила следующую информацию:

«Разыскали-таки!

Белые упорно собирают останки романовской шайки.

Проделав церемонию с похоронами Николая в Екатеринбурге, они сейчас принялись за великих князей.

Посадив себе на шею диктатора Колчака, они с рабскою пронырливостью докапываются до разных останков бывших властителей и хоронят их с почестью. Вот сообщение из белогвардейской газеты: «19 октября в городе Алапаевске на Урале состоялись похороны убитых в июне месяце (так в газете, правильно: в июле. – В.Х.) бывших великих князей и Елизаветы Федоровны. По сообщениям официозов Советской власти, князья, проживавшие в Алапаевске под надзором, бежали в Сибирь. Но впоследствии оказалось, что они убиты. Трупы их были найдены на дне глубокой шахты, куда, по-видимому, их сбрасывали вниз головой, и они расшиблись насмерть. Изуродованные, уже подвергшиеся разложению трупы великих князей извлечены из шахты и были, по распоряжению городских властей, погребены в особом склепе при городском соборе. Похоронам не был придан общественный характер. У 8-ми гробов толпилась лишь любопытная публика»¹⁰⁰⁴.